16

Болотная лихорадка! Одного этого страшного названия было достаточно, чтобы захолонуло сердце каждого жителя аббатства. Старшие — аббатиса Долина, Вера Иголка, Бреммун и брат Остролист с Фурглем Отшельником — спешно удалились на совещание. Первой обратилась к собравшимся аббатиса:

— Друзья, если мы не примем срочных мер против этой ужасной лихорадки, она подкосит всех нас. Брат Остролист, у тебя, как смотрителя изолятора, есть какие-нибудь сведения об этой болезни?

Остролист поджал губы:

— Матушка аббатиса, мой опыт весьма ограничен: расстройство желудка, головная боль, всяческие царапины и раны — вот с чем я привык иметь дело. Перед тем как прийти сюда, я быстренько просмотрел свои медицинские книги, и вот мнение большинства из тех, кто был смотрителем изолятора до меня: от болотной лихорадки нет лекарства. Я могу облегчить страдания больного, но вылечить от нее я не в силах.

— Ледяной Цветок, вот что помогает от этой болезни. Но это, к сожалению, бабушкины сказки. Сам я никогда не нуждался в лекарствах. Но когда я был маленьким, моя бабушка говаривала, что единственное лекарство, которое может излечить болотную лихорадку, — это Ледяной Цветок, настоянный на талой воде. Я думаю, моя бабушка была сумасшедшей, точно. Совершенно сумасшедшей!

Вера Иголка погрозила Фурглю лапой:

— Нельзя ли побольше уважения к старшим? Моя бабушка говорила то же самое. Ледяной Цветок, сорванный в северных горах. Теперь я вспоминаю ее слова, она всегда говорила, что эти цветы могут излечить все болезни. Но кто знает, где они, эти северные горы? Ни один здравомыслящий зверь никогда не отправлялся на север. Это гадкие земли. Там плохой, враждебный край, о котором нам мало что известно.

— Бабушкины это сказки или нет, мы должны достать этот цветок. — Бреммун поднялся со своего места. — Я иду прямо сегодня.

Труг тоже поднялся, он, стоя неподалеку от кресла брата Остролиста, ожидал, когда тот освободится, чтобы поговорить с ним. Труг надавил на плечо Бреммуна, усадив того обратно:

— Нет, приятель. Ты староват для таких дел. Пойду я. Остролист, тебя ждут в изоляторе, туда только что поступили два малыша.

Вера Иголка пришла в восторг от предложения Труга.

— Ты храбр, Труг, — сказала она, похлопав его по лапе. — Мы отправим кого-нибудь в помощь тебе, выбери сам кого хочешь.

Труг неловко переступил с лапы на лапу:

— Я лучше пойду один. В нашем аббатстве каждая пара лап на счету. Кроме того, я смертельно боюсь заболеть, так что я найду этот цветочек быстрее всех. Как бишь его, Фургль?

— Хе-хе-хе, Ледяной Цветок. Хотя как ты найдешь северные горы — загадка для меня.

Труг взял Фургля под локотки и легко поднял над столом:

— Где северные горы? На севере, конечно. Прямо из аббатства одна тропинка ведет прямо на север, по ней я и пойду. Труг принесет вам целый букет таких цветов. Конечно, я никогда не видал их, но думаю, что они очень редкие и очень ценные, поэтому я и узнаю их, как только увижу. Горы на севере, цветы — в горах, что ж тут не понять?

Труг отправился в путь не откладывая, взяв с собой только пращу с камнями и большой мешок с едой. Ночь уже опустилась на аббатство, когда Труг ступил на пыльную тропинку, ведущую на север. Он не прошел и четверти часа, как услышал, что справа от него по лесу кто-то идет. Он взялся за пращу. Бледный двурогий полумесяц освещал лес по обеим сторонам тропинки. Труг увидел, что кусты справа шевелятся, его тайный спутник изо всех сил старался не отстать.

Мрачно усмехнувшись, Труг раскрутил пращу и остановился. Неизвестный остановился тоже. Вдруг куст можжевельника задрожал, и тонкий голосок прорезал тишину ночи:

— Помогите! Труг, на меня напала змеюка! Голос мог принадлежать только одному существу в целом свете — крошке Думблу! Труг ринулся в лес:

— Осторожно, приятель! Не бойся, Труг здесь! Думбла обвивали кольца большого травяного ужа.

Труг схватил ужа за горло и сильно стукнул его камнем. Тот потерял сознание. Думбл уже несколько посинел, изо всех сил пытаясь вдохнуть воздух. Неожиданно он обмяк.

Труг быстро перевернул мышонка и шлепнул его по попке. Средство весьма болезненное, но верное. Думбл вскрикнул на весь лес.

Вскоре он уже сидел на поваленном дереве, болтая лапами и уплетая за обе щеки засахаренный каштан.

Труг сурово прищурился и встал перед Думблом:

— С чего это ты надумал следовать за мной?

— Хотел пойти с тобой в северные горы, Труг.

— Ну знаешь! Ладно, слушай меня внимательно. В аббатстве тебя ждет твоя кроватка. Отправляйся туда!

Думбл разразился потоком слез:

— Нет, нет, не хочу! Думбл заболеет, Думбл боится!

Труг взвалил на плечи свой мешок и постоял минуту в нерешительности, пока Думбл умоляюще смотрел на него.

— Труг, ты не оставишь Думбла одного болеть в аббатстве. Мы вместе пойдем искать красивые цветы, да?

Труг взял мышонка одной лапой и подсадил на свой мешок.

— Ладно, маленький негодник. Я не могу и подумать о том, как ты будешь лежать больной в изоляторе. Я боюсь лихорадки так же, как и ты. Сунь лапы в лямки мешка и поспи немного. Мы пойдем вместе искать Ледяной Цветок.

С самого рассвета король Глагвеб пристально смотрел через край ямы на Мару. Другие жабы сбросили в яму очередную порцию корешков и трав. Там было еще несколько яблок, немного незрелого фундука и поздняя земляника. Нордо и его друзья-землеройки оттащили все в пещерки, отложив орехи в сторону в качестве метательных снарядов.

Помогая собирать плоды, Пиккль поднял голову и обратился к Маре:

— Ты обзавелась высокопоставленным поклонником, старушка? Я думаю, он представляет себе тебя на бутерброде с яблоком в твоем хорошеньком ротике.

Мара махнула лапой королю жаб:

— Уходи прочь, ты, толстый пожиратель червей!

— Крекс! Молчи, полосатая собака, я — король Глагвеб! — Глагвеб бросил в нее орехом. — Я совсем не толстый. Не зли меня, а то накажу. Гррк!

Мара метнула орех обратно, угодив королю прямо в нос.

— Почему бы тебе не спуститься и не наказать меня прямо сейчас, толстяк? Или тебя надо называть «ваше бородавчатое величество»?

Глагвеб вразвалку подошел к краю ямы, мелко дрожа от гнева, его глаза выпучились, зоб пульсировал.

— Я съем твое сердце!

— Ха! — Мара насмешливо скривила губы. — Съешь мое сердце? Да тебе не съесть даже кусочка грязи, если он попадет тебе в рот! — И она метнула комок грязи, который попал королю жаб прямо в рот. Всем сидевшим в яме пришлось укрыться в боковых пещерах, потому что жабы забросали их камнями.

Мара почувствовала, как что-то стукнуло ее между ушами. Она схватилась лапой за голову и поймала брошенный сверху предмет. Уголком глаза она увидела летящего в небе вьюрка.

Держа в лапе желудь, она громко крикнула:

— Смотрите, это желудь! Эу-у-ула-алиа-а-а!

И сразу же раздались боевые крики землероек Гуосима. Нордо нырнул в боковую пещеру и набрал полные лапы пращей и камней. Выскочив оттуда, он поднял голову и ответил на боевой клич воинов своего отца, которые наседали на жаб со стороны реки:

— Логалогалогалогалог!

Стрела пропела между ушами Пиккля, когда он заправлял камень в пращу. Выпустив его, он попал одной из жаб прямо в горло. Жабы были везде, раскручивая свои цепи и потрясая трезубцами. Яростные воины Гуосима, с головами, обвязанными яркими платками, бросились врукопашную, отражая удары своими короткими рапирами.

Мара и остальные раскручивали свои пращи изо всей силы, чтобы защититься от стрел и увернуться от острых пик. Король Глагвеб сновал туда и сюда, стараясь решить участь пленников и помешать наступлению землероек из Гуосима. Внезапная атака имела успех. Землеройки теснили жаб, и те валились прямо в разведенные ими костры. Лог-а-Лог, предводитель землероек, сражался как бешеный, бросаясь на нескольких жаб одновременно и не обращая внимания на опасность. Истекая кровью от ран, нанесенных трезубцем, и порезов от цепей, он яростно сражался, все время крича своим низким голосом:

— Я иду к тебе, мой сын Нордо. Логалогалогалог!

Несколько землероек были убиты жабами, но потери короля Глагвеба были неизмеримо больше. Мужество стало изменять жабам. Они все еще сражались, но бешеный натиск атакующих вынудил их к отступлению.

В яме погибли четыре землеройки, но пленники, орудуя пращами, не останавливались ни на мгновение. Мара выпрыгнула из пещеры, откуда метала в жаб все, что попадалось ей под лапу. Вскоре она с радостью увидела исказившиеся черты короля Глагвеба, затем он отступил от края ямы.

— Мара, он уходит! — донесся до нее поверх рева битвы голос Пиккля. — Хватай трезубцы — и наверх!

Двух жаб сбросили в яму, и теперь они лежали мертвые в грязи, все еще сжимая в лапах трезубцы. Мара мгновенно поняла, что хотел сказать Пиккль.

Схватив оба трезубца, она использовала их в качестве орудий для подъема. По очереди вонзая их глубоко в грязные стены, она медленно стала прокладывать путь наверх. Наконец она достигла края ямы, и вот она уже наверху! Прежде чем настигнуть короля Глагвеба, она уложила двух жаб ударами своих трезубцев.

Король жаб бегом пробирался по болоту. Его солдаты, менее тяжеловесные, чем он, обгоняли его с обеих сторон, спасаясь от ярости воинов Гуосима.

— Черви, дезертиры, возвращайтесь назад и помогите своему королю!

Бросив взгляд назад, он увидел, что за ним гонится Мара. Барсучиха была охвачена горячкой схватки, глаза ее горели бешенством, в углах рта показалась пена. Она мчалась вперед, не обращая внимания на преграждавшие ей дорогу кусты и чахлые деревца. Глагвеб замер от ужаса, его лапы бессильно повисли, когда барсучиха взвилась в воздух и прыгнула на него.

Лог-а-Лог и несколько его воинов бросились к ним, когда Мара оторвала Глагвеба от земли, обеими лапами сжимая его горло. Он беспомощно болтался, слабо квакая и тщетно пытаясь дотянуться лапами до земли.

Внезапно Мара обнаружила, что сгибается под тяжестью полдюжины землероек. В слепой ярости она повернулась, чтобы сражаться с ними, но тут противника вырвали у нее из лап. Рапира Лог-а-Лога коснулась ее горла.

— Успокойся, барсучиха. Оставь его нам. Он наш давний враг, мы сами им займемся.

Лагерь жаб был окончательно разгромлен, и те, кто не спасся бегством, были убиты. Пиккля, Нордо и других пленников вытащили из ямы. Воины-землеройки собрались вокруг нее и рядом поставили Глагвеба. Он рычал и плевался на все, что видел вокруг себя. Лог-а-Лог, не обращая внимания на гнев короля, бесцеремонно столкнул его в яму. Две землеройки подтащили к краю мешок, в котором извивалось что-то живое, и опрокинули его. Предводитель землероек усмехался:

— Итак, король жаб, ты окончишь свои дни в своей же собственной яме, той самой, в которой держал моих землероек, прежде чем съесть их. Но не ты один любишь мясо. Например, эта щука, которая очутилась в яме рядом с тобой. Она еще не совсем взрослая, но злая. Почему бы тебе не съесть ее, Глагвеб? Только она и сама голодная. Или ешь сам, или съедят тебя. Прощай!

Глагвеб отпрыгнул к стене ямы, пытаясь избегнуть зловещего спинного плавника, медленно разрезающего жидкую грязь, пока щука обследовала дно ямы. В поисках пищи!

Далеко от лагеря жаб протекал Великий Южный Поток. У берега стояли на якоре пятнадцать бревен, каждое в виде долбленого челнока. Землеройки сели попарно на весла. Мара и Пиккль устроились на носу бревна, управляемого Нордо и его отцом. Челноки столкнули с берега, и землеройки вывели их на стрежень широкого текущего на юг потока.

— Откуда вы, Мара? — спросил Лог-а-Лог у барсучихи, когда они поплыли.

— Из горы под названием Саламандастрон. Ты не знаешь, как нам вернуться туда?

Лог-а-Лог кивнул:

— Это долгая дорога, но мне она знакома. Я — Лог-а-Лог, владыка всех местных вод. Великий Южный Поток имеет много притоков, и мне они известны так же хорошо, как моя ладонь. Я отведу вас домой, но сначала вы пойдете со мной. Относительно вас у меня есть кое-какие планы.

17

Потерю своего друга Туры Битоглаз пережил с удивительной легкостью. Сначала он, правда, немного потосковал и даже всплакнул, но затем вспомнил, как невыносим порой бывал Тура, вспомнил, как тот отнимал у него пищу и их споры, которые неизбежно кончались дракой. Идя под густым покровом зеленого леса на юго-запад Страны Цветущих Мхов, Битоглаз уже смирился со своей потерей.

Битоглаз взмахнул мечом и срезал нависшую над тропой ветку. Она упала и, падая, ударила его по лапе. Изрыгая проклятия, он снова и снова рубил несчастную ветку:

— Яха! Больно же!

Неловкая атака Битоглаза привела к тому, что он ранил острым как бритва мечом свою левую лапу.

Пораскинув умом, он догадался отыскать лист щавеля и приложить его к ране. Остановив кровь с помощью пригоршни гнилых листьев, он перевязал порез стеблем травы. Используя меч теперь уже в качестве трости, он снова тронулся в путь.

Для Самкима и Арулы этот день был также неудачным. Идя ровным шагом, они прошли уже значительное расстояние и добрались до того места, где Битоглаз прекратил рубить ветки и кусты. Поразмыслив, как быть дальше, они стали искать отметины, которые могли бы навести их на след ласки. Арула как раз обыскивала тисовый куст, когда Самким крикнул:

— Сюда, Арула! Смотри, тут кровь!

Кротиха поспешила на зов и увидела своего друга сидящим среди поломанных веток и кустов. Он показал ей алые пятна на листьях:

— Он был здесь, это точно. Смотри, вот отпечатки его лап. Думаю, что и кровь тоже его. Наверняка Битоглаз шел этим путем. А ты как думаешь?

Арула перевернула листья своим большим копательным когтем:

— Урр, точно он. Интересно, что с ним случилось.

— Кто знает? Но Битоглаз не мог уйти далеко. Что скажешь, если мы отдохнем тут немного и поедим, а потом прибавим шагу и догоним его?

Упоминание о пище вызвало у Арулы прилив энтузиазма.

— Хорошая идея. Я совсем проголодалась Но давай отойдем в сторонку, подальше от этих ужасных пятен.

Они уселись на солнечной полянке, как раз между кустом сирени и зарослями люпина. Арула достала из мешка турноверы с клубничным джемом и черносмородинный напиток. Расстелив на земле салфетку, она аккуратно разложила еду.

Сначала прилетела одна оса. Она уселась на турновер Самкима и сидела там до тех пор, пока он ее не согнал. Вскоре прилетели еще несколько ос, привлеченные запахом свежих турноверов. Другие вились и жужжали вокруг фляжки с напитком. Арула отогнала осу прямо от своего рта:

— Убирайся прочь, противная оса! Оса атаковала и ужалила ее.

Самким стал отмахиваться от ос своим луком, и вдруг его лук вырвался из лапы и улетел в куст люпина, потревожив целое осиное гнездо. В мгновение ока в воздух взвился целый рой ос. В сумасшедшем вихре они жужжали и кружились вокруг двух друзей. Те вскочили, отбиваясь от тучи насекомых:

— Бежим отсюда, пока они нас не искусали до смерти!

Бросив еду, Самким и Арула кинулись бежать, петляя между деревьями, преследуемые целой армией ос.

— Ой! Аи! Ищи какое-нибудь укрытие, Арула!

Ищи укрытие!

— Хур! Я ничего не вижу, кроме этих противных ос!

Вдруг, откуда ни возьмись, появился крепенький ежик. Он стал ловить ос сачком и поедать их с величайшим удовольствием.

— Хо-хо, хо-хо, посмотрите на этих двоих. Не любите ос, да?

Самким бешено отбивался от насекомых и в панике крикнул незнакомцу, который, очевидно, наслаждался собой и своей жизнью:

— Сейчас не время для болтовни. Сделай что-нибудь!

Еж поймал пролетавшую осу и сунул ее в рот. Продолжая жевать, он заговорил:

— Ничего нет лучше хорошей осы, если не считать, конечно, большой толстой пчелы. Идите-ка сюда. Фоллер Веточка.

Они устремились за ежом, вопя и плача от боли. Их преследовал рой ос. Фоллер Веточка остановился на берегу маленького лесного озера. Показав на озеро, он велел друзьям прыгать в воду и сорвал две полые камышинки.

— Хо-хо, хо-хо. В жизни не видал ничего подобного — чтобы звери так боялись ос. Ныряйте. Дышать будете через эти камышинки. Поживее!

Схватив по стебельку камыша, Самким и Арула нырнули в воду. Полностью погрузившись в нее, они сунули камышинки в рот и стали жадно втягивать и себя воздух.

Сквозь прозрачную воду Самким и Арула наблюдали за ежом, который объедался осами до тех пор, пока жужжащий рой не поредел и не улетел обратно в свое разоренное гнездо. Когда осы исчезли, Веточка вытянул Самкима и Арулу из воды. Мокрые и покрытые волдырями, они представляли собой жалкое зрелище.

— Видите грязь на берегу? Если облепитесь ею, станет легче.

Друзья так и сделали. Покатавшись по грязи, они по уши перемазались, но боль от укусов и впрямь прошла. Похожие на двух глиняных кукол, Самким и Арула представились ежу и рассказали ему о своих поисках. Тот понимающе кивнул:

— Я видел этого помешанного. Прихрамывая, он бежал по лесу и сам с собой разговаривал. Веточка наведет вас на его след. Надо же как-то отблагодарить вас за хороший обед.

Неожиданный тычок копьем заставил Битоглаза упасть на землю. Лежа, он поднял голову и посмотрел вверх. Лис Детбраш и шесть крыс своими копьями держали его пригвожденным к земле. Лис выбил меч из его лап, и Битоглаз задрожал от страха. В холодных глазах лиса не было жалости.

— Где Тура?

— Тура мертв. Он умер от какой-то болезни.

— У Фераго длинные лапы, — процедил сквозь зубы Детбраш и пнул лапой лежащего.

— Я собирался обратно к Фераго. Видишь этот меч? Я нес его ему в подарок. Клянусь честью!

Детбраш повертел меч, восхищаясь его красотой:

— Честью? Я потратил почти все лето, охотясь за тобой и твоим приятелем. Как думаешь, что Фераго велел мне сделать, когда я поймаю тебя?

Битоглаз задохнулся от страха. В горле внезапно пересохло.

— В-в-возможно, велел привести меня об-б-б-братно… Лис безжалостно улыбнулся, глядя на трепещущую жертву:

— Ты ошибаешься, Битоглаз. Он велел принести твою голову.

Меч резко взлетел. Детбраш вытер клинок о шкуру Битоглаза:

— Оставьте его, но одной головы мало. Думаю, Фераго будет счастлив получить этот меч в подарок от покойного друга. Пошли, до лагеря долгий путь.

Битва за Саламандастрон шла своим чередом. Спрятавшись за песчаные дюны и камни, орда Фераго осыпала крепость горящими стрелами. Растения, что росли в расщелинах и на уступах крепости, вскоре почернели и обуглились из-за сотен пылающих стрел.

Фераго, не скрываясь, стоял вне зоны досягаемости. Клитч был рядом с ним.

Стоя у высокого прорезанного в камне окна, Барт Чертополох вытер со щек черную сажу и наложил стрелу, бормоча про себя:

— Ну-ка подойди поближе, душегуб. Подходи, еще десять шагов, и моя стрела попадет тебе между твоих голубых глаз!

Светлячок прицелился в хорька, который стоял на расстоянии выстрела.

— Зря теряешь время, Барт. Бери ближайшую цель, как вот этот, например…

Туго натянув лук, Светлячок выстрелил. Стрела запела и вонзилась хорьку прямо в грудь. Он упал навзничь, успев перед этим выпустить из лука стрелу. Светлячок довольно проворчал:

— Отлично! Смотри, стрела этого негодяя поразила крысу, стоявшую рядом. Двоих одним ударом, неплохо, да?

Барт выпустил свою стрелу и отвернулся, не желая слушать предсмертный вопль ласки, в которую он попал.

— Не слишком веселая эта снайперская война.

— В сторону, зайцы!

Оба зайца посторонились, увидев подходящего к ним Урта Полосатого. Он принес огромный лук и положил рядом с собой колчан со стрелами, каждая из которых была лишь немногим меньше дротика. Барсук поплевал на лапы:

— Сейчас поведем эту партию как надо!

Рисуя копьем замысловатые узоры на песке, Клитч демонстративно вздыхал, на его морде застыло выражение скуки:

— Так вот он, этот грандиозный план атаки. Выпустить по горе пару десятков горящих стрел, а затем усесться и перестреливаться все лето. На этот раз ты и впрямь превзошел самого себя, старик.

Фераго следил за стрелами, со свистом разрезавшими воздух.

— Можешь предложить что-нибудь получше, мой умный отпрыск?

— По крайней мере я ранил барсука своим мечом! — Молодой горностай презрительно выпятил губу.

— Да, это так, Клитч, это ты сделал. Только теперь остался без меча, ибо Урт вырвал его из раны, словно иголку, и сломал пополам. Вот такой ты умник. Так что предоставь вести дело тем, кто старше и умнее.

Клитч держал копье наготове, чтобы лапы Фераго не могли дотянуться до длинных кинжалов, прикрепленных на его груди.

— Ты, может, и старше меня, но никогда не будешь умнее меня.

Стремясь избежать стрел, Гоффа держался позади Клитча. Он стоял неподалеку от Фераго, когда огромная стрела ударила, и тело хорька упало между двумя горностаями. Они мгновенно вскочили и отбежали подальше.

Фераго рассмеялся, его голубые глаза зажглись весельем.

— Эта штука предназначалась мне! Сожалею по поводу кончины твоего друга Гоффы.

Клитч оглянулся и посмотрел на мертвое тело. Стрела прошла сквозь Гоффу и на половину своей длины врезалась в песок. Сохраняя скучающий вид, Клитч привалился к камню:

— Друг? Этот полоумный идиот? Он был всего лишь моим лакеем. Пошли, расскажешь свой план захвата горы.

Некоторые из наиболее предприимчивых членов вражеской орды под прикрытием горящих стрел двинулись ближе к горе. Бычеглаз наблюдал за ними с вершины кратера. Морская Трава и Денежка были с ним, и все трое стояли, облокотившись на деревянную опору, на которой лежала груда камней. Бычеглаз указал лапой вниз, прикрыв один глаз:

— Сейчас мы им кое-что устроим. Подходите ближе, ленивые хищники, двигайтесь.

Зайцы дружно налегли на деревянную опору. Хищники, расположившиеся на берегу под Саламандастроном, услышали страшный грохот у себя над головами. Одни успели убежать, другие нет. Больше половины погибли под огромными валунами, покатившимися с горы. Радостный крик вырвался из груди Бычеглаза и других зайцев, когда они увидели результат своего предприятия. Вопли и проклятия донеслись до них со стороны атакующих вместе с градом новых пылающих стрел.

После обеда Фераго вызвал к себе Рванохвоста. Убийца подмигнул Клитчу:

— Сейчас я покажу тебе, как я стал правителем юго-западных земель, маленький умник. Рванохвост, пошли ко мне Песьеголова, Черноглаза, Мокроноса и Гнилозуба. И еще Фаррана Отравителя.

При звуке этого имени Рванохвост заметно побледнел. Никто из хищников, включая самого Фераго, не любил иметь дела с Фарраном Отравителем. Черный лис даже не входил в состав орды, он просто следовал своим путем, приходя и уходя когда вздумается. Рванохвост удалился от своего хозяина нерешительной поступью, петляя между камнями.

Фарран сидел один у кромки прибоя, следя за тем, как волны отступают и вновь накатываются на берег. Рванохвост сделал все возможное, чтобы не подойти к нему украдкой, не желая казаться подглядывающим за Фарраном. Зайдя подальше в море, он издали стал подходить к черному лису, чтобы передать послание. — Мой хозяин Фераго хочет поговорить с тобой. Изволишь подойти к нему?

Стоя перед бледно-янтарными глазами Фаррана, Рванохвост дрожал от страха. Никто никогда не слышал голоса Отравителя. Солнечный свет не играл на мехе Фаррана, который оставался черным как сажа, без малейшего блеска. Бледные глаза гипнотически уставились на Рванохвоста. Страшные слухи, ходившие о Фарране, ожили в голове крысы. Правда ли то, что он убивает взглядом? Рванохвост искренне верил в это, стоя как загипнотизированный перед глазами Фаррана.

— Т-т-ты придешь? Фераго желает знать.

Не мигая, Фарран еще минуту смотрел на него и затем кивнул. Этого было достаточно. Рванохвост склонился так низко, что коснулся носом воды:

— Б-б-благодарю тебя.

Он кинулся бежать, как перепуганный молодой олень, разбрызгивая вокруг себя воду. Зловещие глаза Фаррана еще некоторое время безучастно следили за ним. Черный лис медленно встал и поправил ремень из гадючьей кожи. На этом ремне висели мешочки, сделанные из кожи летучих мышей. О том, что в них содержалось, знал только он один. Двигаясь медленно, как тень облака, лис бесшумно ступал по песку.

Сидя на краю лагеря, далеко от остальной орды, Фераго выложил свой план Клитчу и тем четверым, которых он называл своими офицерами:

— Осада! Никаких сумасшедших атак, рукопашных схваток. Рано или поздно у барсука и его зайцев кончатся боеприпасы. Я запер их внутри горы, выйти они не могут. Мы превосходим их числом, и время играет на нас. Никто не сможет прийти на помощь. Все, что нам нужно, — это избегать снайперских выстрелов и ждать, когда барсук выйдет. Теперь один вопрос. Кто догадается, какой именно?

— Пища и вода! — выкрикнул Клитч. Фераго усмехнулся быстроте его ответа:

— Верно. Когда-нибудь ты станешь вполовину таким же умным, как твой отец. Пища и вода! Какими запасами они располагают и как долго протянут, вот в этом весь вопрос.

Черноглаз был крысой. Его глаза постоянно бегали. Он поднял лапу:

— Хозяин, они вполне могут иметь съестного на много лет вперед. Допустим, мы их не выпустим из горы, но если у них достаточно пищи и воды, то они смогут продержаться здесь много лет.

Гнилозуб, большая толстая ласка, поддержал его:

— Черноглаз прав, хозяин. Если у них достаточно припасов, мы можем умереть от старости на этом берегу.

Фераго погладил золотой медальон у себя на шее. Его голубые глаза сияли, когда он выложил свою козырную карту:

— Нет, от старости мы здесь не умрем. Так же как не умрут от старости Урт Полосатый и его бойцы. Они умрут иначе.

Раздался резкий вдох Клитча, когда на них упала тень Фаррана. Торопливо они подвинулись, чтобы уступить ему место. Фарран выбрал себе место напротив Фераго. Голубые глаза встретились с янтарными, когда горностай и лис взглянули друг на друга.

Фераго улыбнулся:

— Отравитель и Убийца — неплохая компания. Мы уже работали вместе, Фарран, и я всегда неплохо вознаграждал тебя, так ведь?

Черный лис коротко кивнул в подтверждение сказанного. Фераго отвел глаза, зная опасность долгого взгляда Фаррана. Он вынул свой нож и стал точить его о камень, продолжая говорить:

— Фарран, если я проведу сегодня ночью отвлекающую атаку, сможешь ли ты проникнуть в гору?

Фарран снова кивнул. Для Убийцы этого было достаточно.

— Как только ты окажешься внутри, тебе надо будет разыскать запасы пищи и воды. Думаю, гора представляет собой цепь ходов и пещер, но ты ведь найдешь кладовые, сколько бы тебе ни понадобилось искать, так ведь, Фарран? Когда ты это сделаешь, я хочу, чтобы все съестное и все запасы питья были отравлены самым смертельным ядом.

Фарран кивнул и молча протянул лапу. Фераго его понял. Встав рядом с Фарраном, он нагнулся к его уху и прошептал так тихо, чтобы никто из остальных его не слышал:

— Твоя доля составит половину сокровищ горы. Идет?

Этот кивок Фаррана означал, что договор заключен. Лис кинул на Фераго последний взгляд и бесшумно ушел.

Принесите полотенца! И намочите их в розовой воде!

Брат Остролист суетился между кроватями, установленными на верхней галерее. Одному больному он вытер лоб, другого заставил принять лекарство, третьему поплотнее подоткнул одеяло.

— Лежи спокойно, Беррли. Побольше пей, ты вспотеешь под одеялами, и дело пойдет на поправку.

Работая со ступкой и пестиком, сестра Настурция подняла голову над столом и вытерла лоб:

— У нас заканчивается сушеный пустырник и лимонная вербена, брат.