35

Солнечный свет проник в каюту «Половины». Пылинки лениво кружились около спокойно горящих светильников. Денно снял очки со стеклами из горного хрусталя и положил их на лежавшую перед ним на столе закрытую книгу. Зевая и потирая глаза, он откинулся назад и посмотрел на небо.

— Теперь ты знаешь все, Мартин из Рэдволла. Мы рассказали тебе эту историю так, как мы ее запомнили.

Все взгляды обратились на окаменевшего воина. Все ждали, что он скажет. После показавшегося бесконечным молчания он наконец произнес:

— Должен ли я понимать это так, что мой отец разбил «Пиявку» о скалу, зная, что сам неминуемо погибнет?

Бью как-то странно фыркнул и провел лапой по глазам:

— Да, именно так он и сделал, раненный едва ли не смертельно. Рангувар Гроза Врагов уже держала в страхе всю команду, так что ей и Льюку представлялась возможность отомстить Вилу Даскару, этому злосчастному красному кораблю, всему, что отняло у них тех, кого они любили. Клянусь шкурой, кровью, зубами и мечом! Не рождалось еще храбрее воинов, чем эти двое!

Вург крепко сжал лапу Воителя:

— Они сделали это и для тебя тоже, Мартин, и для всех нас. Для всех, кто когда-либо испытал на себе жестокость и вероломство Вилу Даскара. Льюк в ту минуту не думал о себе, и Рангувар тоже. Это была их последняя жертва, принесенная ради избавления земли и моря от зла!

Глаза Мартина стали как кристаллы льда:

— Я на месте отца сделал бы то же самое!

Дьюлам посмотрел на Мартина, и шерсть у него на загривке встала дыбом:

— Не сомневаюсь в этом. Ты сейчас сказал это, и мне на миг показалось, что это твой отец сидит на твоем месте. Мы все поступили бы так же, только дело в том, что мы-то были в носовой части, когда корабль раскололся надвое.

Мартин переводил пристальный взгляд с одного на другого:

— Есть ли еще что-нибудь, о чем мне следует знать? Вург, ты знал отца лучше, чем кто-либо. Расскажи мне о нем.

Старик задумчиво покачал головой:

— Он сделал для тебя все, что мог: он отомстил за твою мать и за все наше племя, он освободил всех обитателей побережья от постоянного страха. Помню, в тот день, когда мы отплывали, он отдал тебе свой меч. Он никогда раньше не расставался с ним, так же как и его отец, и дед. Это была самая большая драгоценность, которой он владел. Но у меня есть еще кое-что для тебя, Мартин, не от твоего отца. До того, как ты встретил меня там, в старой пещере, я нашел в песке одну вещь. Смотри!

И Вург передал Мартину льняной мешочек, расшитый бусинками. В таком мешочке любящая мать могла хранить вещи своего ребенка и вещицы, дорогие ей самой. Мартин осторожно потрогал бусинки, из которых складывался простой и милый узор. Потом он медленно вышел из-за стола и покинул каюту.

Гонфф окликнул его:

— С тобой все в порядке, дружище? Может быть, тебе нужна помощь? Пойти с тобой?

Воитель не ответил. Гонфф прислонился к переборке:

— Лучше оставить его в покое на время. Помолчим немного. Мне кажется, что, когда он снова войдет в эту дверь, это будет означать, что все мы покидаем этот корабль. Вам всем лучше пока собираться, Вург, мы вас здесь не оставим. Погодите! Вот когда вы увидите Рэдволл, вам придется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон!

Мартин спустился вниз по склону огромной скалы и сел на уступ, так низко, что море почти касалось его задних лап. Он смотрел вниз, в бездонную глубину. Где-то там, внизу, лежит корма «Пиявки», и его отец, Льюк Воитель, навеки застывший в смертельном объятии со своим врагом Вилу Даскаром. А вокруг них — пираты, стража капитана-горностая, и еще Рангувар Гроза Врагов — белка-воительница. Мартин почувствовал огромную гордость. Его отец и черная белка исполнили свою клятву. Они действительно храбрейшие из храбрых, настоящие воины.

Мартин долго сидел, глядя в морской туман, пронизанный солнечным лучом. Из расшитого бусинками мешочка он достал закругленный, средних размеров пестрый камушек. Должно быть, давным-давно его отец подобрал его на берегу и принес к себе в пещеру — для жены или для маленького сына. Мартин подержал его, пока камушек не стал теплым. Потом он тихо уронил его в море. Камушек быстро пошел на дно и скрылся из виду.

— Это тебе, отец, от Сайны, твоей жены, которую ты потерял, и от твоего сына, Мартина, к которому ты так хотел вернуться. Я выполнил за тебя твое обещание: я вернулся и нашел тебя! Рангувар Гроза Врагов, не знаю, были ли у тебя родные, но у тебя есть два друга, навеки! Это Льюк Воитель и его сын Мартин. Я навсегда сохраню твой образ в своем сердце.

Мартин ушел с большой скалы, но в ушах у него еще долго звучал плеск разбивавшихся об нее волн. Больше он никогда в жизни сюда не возвращался. Со следующим приливом «Жимолость» отплыла от Высоких Скал и взяла курс на юг, к Рэдволлу.

Командор-выдра запрокинул голову, глядя в бледно-голубые небеса. Барсучиха Белла — хозяйка Рэдволла — терпеливо ждала, хотя заранее знала, о чем спросит ее дородный друг:

— Конечно, я могу сказать белкам, чтобы они поставили леса в южной части здания аббатства, но только зачем, госпожа?

Белла развела лапы, как бы давая понять, что ответ очевиден:

— Потому что лето кончилось и скоро наступит осень.

Присев на свой мощный хвост, выдра пожал плечами и сказал:

— Боюсь, вы не поняли моего вопроса, госпожа. При чем здесь это? Осень всегда сменяет лето, так заведено в природе. Но при чем здесь леса?

Белла села рядом с Командором и потеребила завязки своего фартука:

— Не знаю, может, это всего лишь мои пустые фантазии, Командор, но я бы хотела, чтобы южная башня была как можно южнее. Согласно желанию аббатисы Термины и планам Мартина, именно там будет флюгер, наверху.

К ним подошла Коломбина, села рядом и развернула чистую льняную салфетку: там оказалась булочка, только что с подоконника, еще теплая.

— Попробуйте и скажите, как вам.

Разломив булочку пополам, она дала каждому из них по половине. Белла хорошенько рассмотрела свой кусок и понюхала:

— Пахнет чудесно. Внутри, кажется, дробленые орехи и твердые кусочки меда, но скажи мне, пожалуйста, почему булочка розовая?

— Потому что это булочка под названием «Аббатство Рэдволл», — объяснила хорошенькая мышка. — Я добавила в тесто вишневого сока, чтобы придать ему цвет стен нашего аббатства. Я намерена выпекать булочки такой же формы, как плиты песчаника, из которого мы строим. Вам нравится, Командор?

Выдра засунул в рот сразу весь свой кусок и теперь собирал крошки со своих усов и отправлял их туда же:

— Очень вкусно, госпожа Коломбина, необыкновенно вкусно! Но какая же вам понадобится духовка, чтобы выпекать их такими же большими, как плиты песчаника!

Коломбина шутливо ткнула Командора в бок:

— Глупая речная собака! Есть ли у вас что-нибудь в голове? Конечно, они будут маленькие! Только той же формы, что и плиты!

Командор почесал затылок:

— Да, госпожа, похоже, сегодня я не слишком сообразителен. Знаете, почему осень сменяет лето и потому белки должны поставить леса на южном фланге, чтобы мы могли построить высокую южную башню с флюгером на вершине? Потому что, если этого не произойдет, меня просто унесет осенним ветром — настолько пуста моя голова!

Коломбина радостно пожала огромную лапу Беллы:

— О, какая чудесная, замечательная идея! Высокая южная башня с флюгером на вершине. Когда мой Гонфф будет возвращаться домой вместе с Мартином, Динни и Тримп, они издалека увидят флюгер! Как здорово!

Физиономия Командора медленно расплылась в улыбке: до него наконец дошел смысл просьбы Беллы:

— Хахарр! Ах вот оно что! Оторвите мне хвост! Почему же я сам-то об этом не подумал?

И он тут же плюхнулся на траву, потому что Белла и Коломбина повалили его, громко хохоча и хором пропев:

— Потому что ты пустоголовая речная собака!

Белла сделала объявление сразу после завтрака. Ее с радостью поддержали все обитатели Рэдволла.

Леди Амбер еще подогрела всеобщий ажиотаж:

— Чудесная идея! Я велю своим белкам заняться строительными лесами. Так как покрывать южное крыло постройки придется большую часть дня, вот что я предлагаю. Друзья, вы много и упорно работали все лето. Почему бы вам не отдохнуть один день? Может быть, стоит, например, устроить вечером пикник у пруда? К тому времени и мы уже закончим с лесами и сможем присоединиться к вам. А завтра утром все дружно возьмемся за южную башню. Как вам такой план?

Громкие крики «Ура!» выразили всеобщее одобрение.

Ферди и Коггс, кладовщики Рэдволла, выкатили бочки и вытащили бутыли и фляги на луг. Малыш Гонфлет со своей командой диббанов уже поджидал их. Все диббаны были вооружены камнями и палками. Коггс прищурился:

— Что это ты затеваешь, маленький разбойник?

Гонфлет важно помахал своей палкой:

— Ты, Ферд, и ты, Когг, можете быть свободны! Мы сами докатим эти бочки до пруда. Не волнуйтесь, мы лучшие в мире катильщики бочек!

Кроты-близнецы переглянулись:

— Как думаешь, Ферд, разрешить им?

Ферди улыбнулся диббанам, которые приплясывали от нетерпения и помахивали своими палками.

— Пожалуй! Надо же им когда-нибудь учиться. Но вот что, Гонфлет: вот эту большую бочку с земляничным вином катить очень медленно, и с вон тем бочонком бузинного тоже поосторожнее! И все время держитесь позади бочки, а не бегите перед ней. Нам вовсе не улыбается, чтобы ваши мамы растерзали нас, если кого-нибудь из вас зашибет.

Появилась Белла. За ней шли несколько жителей Рэдволла с шестами и парусиной.

— Мы соорудим навес, — сказала барсучиха. — Кто постарше, смогут под ним отдохнуть. Майская Ягодка и Ольховая Сережка, возьмите-ка тележку, застелите ее одеялами и привезите аббатису Термину к пруду. Только будьте осторожны, помните: она очень старенькая и хрупкая!

Майская Ягодка и Ольховая Сережка, две молоденькие выдры, присели перед Беллой и засеменили прочь, чувствуя себя очень значительными.

Коломбина следила за приготовлениями, внося порядок и организованность в сумбур и суету поваров, их помощников и помощниц:

— Теперь уберите булочки с подоконников, нам нужно место для открытых пирогов из турнепса и петрушки. Госпожа Деревянная Колючка, может быть, украсить эти черничные пирожные сбитыми сливками? Никто не сделает этого лучше вас! Господин Фруктовая Косточка, не могли бы вы помочь мне вынуть из духовки хлеб? И скажите вашим кротам, что нам нужно подбросить еще угля в печку, для пирогов с сыром и с грибами. Да не волнуйтесь вы за ваш пирог, я присмотрю за ним, пока вы не вернетесь. Дайте-ка взглянуть: быстрый пирог с клубникой, песочный пирог с ревенем, турноверы с черемшой и луком, закрытый пирог с яблоками… Все? О господи, я же совсем забыла о салате!

Толстенькая усатенькая мышь-полевка прибежала на сетования Коломбины:

— Не беспокойтесь, госпожа, я режу и перемешиваю салат чуть ли не с самого завтрака. Он почти готов. Гарби, ты не забыл сорвать фенхеля?

Жизнерадостный крот засунул обе лапы в карманы своего фартука и, раскачиваясь, пророкотал:

— Гурр! Уж кто-кто, а я не забуду о фенхеле! Я люблю, когда в салате много фенхеля! Бурр!

И, сияя, он достал из кармана целую связку фенхеля.

Леди Амбер стояла на южной башне первой в ряду белок, которые передавали друг другу по цепочке шесты для лесов, зажав в зубах ножи и повесив на плечи веревки. Они, как ни в чем не бывало, болтали, крепко держась за крышу лапками и хвостами. Зеленые луга аббатства Рэдволл казались им с высоты совсем маленькими, не больше платков.

— Дай-ка мне сюда вон тот, с раздвоенной верхушкой, Барко! Да-да, этот! Ты держи тот конец, а я привяжу его к платформе. Передайте сюда побольше веревок! Они работали быстро и уверенно под голубым небом и на такой высоте, что у кого угодно дух захватило бы.

— Там, у пруда, должно быть, так прохладно! Смотрите, они делают навес.

— Смотрите, там и госпожа Коломбина. Вон она, несет поднос с угощением. А что это за странные звуки?

— Это у меня в животе урчит, приятель. Мне кажется, я отсюда чую запах пирогов с сыром и грибами. Надеюсь, без нас они не начнут.

— Если ты не перестанешь болтать и не закрепишь этот шест, мы до завтра отсюда не слезем. Держи себя в лапах, приятель!

Майская Ягодка и Ольховая Сережка доставили аббатису Термину к Белле, которая ждала под навесом. Две молоденькие выдры снова одновременно присели:

— Вот она, госпожа Белла, в целости и сохранности!

— Она как куколка бабочки в своем коконе во всех этих одеялах и подушках. Мы были очень осторожны, госпожа!

Подслеповатая аббатиса высунула нос из своего кокона:

— М-м-м, если бы они везли меня еще чуть медленнее, мы бы просто остановились. Вы не поверите: две улитки обогнали нас!

У молоденьких выдр задрожали подбородки. Аббатиса Термина усмехнулась и ласково им кивнула:

— М-м-м, м-м-м, не сердитесь, малышки! Я пошутила. Никто не смог бы обойтись более нежно и бережно с такой старой калошей, как я. Так что вы — умницы.

Белла нежно потрепала выдр по головкам:

— Я потому и послала именно их. Майская Ягодка и Ольховая Сережка — мои самые лучшие и надежные помощницы. Ну, бегите!

Выдры улыбнулись и еще раз присели перед тем, как ускользнуть:

— Спасибо, госпожа Белла, очень приятно было вам услужить.

— Если вам понадобится что-нибудь, матушка аббатиса, зовите нас.

Термине стало немного жарко. Она освободилась от своих одеял и теперь смотрела, как молоденькие выдры уходят на поиски кого-нибудь, кому еще нужно помочь.

— Такие славные малышки! Они делают честь Рэдволлу, правда, Белла?

— О да, конечно. Они обе внучки Командора. Я вот только вчера ему говорила… А-а-ай!

— Берегись! С дороги! А-а-а!

Среди суматохи, шума и гвалта Белла схватила в охапку аббатису вместе в тележкой и бросилась прочь от навеса, и как раз вовремя. Гонфлет и его диббаны упустили то, что им доверили Коггс и Ферди. Вниз по склону, подпрыгивая, кувыркаясь, вертясь и грохоча, мчались бочки, бочонки и бутыли. Вслед за ними, вопя и улюлюкая, неслась вся команда Гонфлета, молодняк аббатства Рэдволл.

Белла втянула голову в плечи и заслонила своим телом аббатису. Над их головами просвистел бочонок, едва не задев уши барсучихи. Навес рухнул на траву. И напитки для пикника в дубовых бочках с плеском и брызгами рухнули в пруд, обдав всех, кто оказался поблизости, фонтанами воды.

Белла, мокрая с головы до кончика хвоста, повернулась к диббанам, весьма довольным своей выходкой. Гонфлет улыбался от уха до уха, указывая на флотилию бочек, плавающую в пруду.

— Они слишком разогнались, чтобы вовремя остановиться, госпожа Белла! Зато напитки охладятся перед тем, как подавать их к столу.

Белла не могла долго сердиться. Невозможно было устоять перед обаянием этого малыша. Тем не менее она скрыла улыбку и напустила на себя суровый вид:

— Знавала я одного мышонка, очень похожего на тебя: плута, негодника и озорника!

Гонфлет вытер мокрую мордашку, наморщил нос и с интересом посмотрел на великаншу Беллу:

— А как его звали, госпожа Белла?

Огромная полосатая голова Беллы опустилась и придвинулась вплотную к головке мышонка:

— Если я правильно помню, его звали Гонфф!

Это сообщение вызвало у мышонка приступ хохота. Размахивая палкой, он носился вокруг пруда со своей командой и визжал:

— Хи-хи-хи! Вот погодите, я расскажу это папе! Я скажу ему: «Ты плут! Ты негодник и озорник! Вот как назвала тебя госпожа Белла!» Хи-хи-хи!

Аббатиса Термина, кряхтя, выбралась из вороха одеял и подушек и принялась вытаскивать шесты из кучи парусины, в которую превратился навес:

— М-да, давненько мне не приходилось строить навесы. Помоги-ка мне, Белла!

Барсучиха, тяжело вздохнув, собрала всю парусину и оттащила в сторону:

— В одном Гонфлет прав: в пруду напитки охладятся, что совсем неплохо в такой жаркий день, не правда ли, матушка аббатиса?

Пикник в тот вечер удался на славу.

Жители Рэдволла веселились. Выдры вылавливали бочки из пруда одну за другой. Все помирали от смеха, когда Гонфлет и его команда еще раз изобразили эпизод. с бочками для тех, кто пропустил такое забавное зрелище. Командор держался за бока, слезы веселья неудержимо бежали у него из глаз: маленький кротенок, изображавший бочонок вина из одуванчиков, скатился со склона и плюхнулся в пруд. Коломбина выловила его, намереваясь отчитать, но, взглянув на малыша, расхохоталась и не смогла произнести ни слова упрека.

Когда сгустились сумерки, вокруг пруда зажгли светильники, и их пламя отразилось в воде. Майская Ягодка и Ольховая Сережка исполнили грациозный танец. Ферди и Коггс аккомпанировали им на барабане и скрипке. Они играли излюбленную многими, проверенную временем песенку «Жди меня в тростниках». Коломбина закончила разносить напитки, села и задумалась. Аббатиса Термина внимательно посмотрела на нее:

— Кажется, эта песня — хороший аккомпанемент к вашим мыслям, дорогая.

Коломбина очнулась, когда у нее на коленях устроился Гонфф.

— Что? Ах, простите, матушка аббатиса. Я действительно задумалась. Я так соскучилась по Гонффу, по Мартину и Динни, разумеется, тоже. Поскорее бы наступила осень, и они вернулись бы домой!

Гонфлет зевнул и сонно посмотрел на свою маму:

— Я хочу, чтобы папа вернулся! А когда наступит осень, мама?

Тут как раз кончились танцы, и все сразу посмотрели на Коломбину. Она погладила сына по голове, и веки его стали слипаться. Тихим-тихим голосом она декламировала старые-старые стихи:

Коломбина осторожно изменила положение, стараясь не потревожить своего спящего малыша.

— Какой он стал тяжелый! — с улыбкой произнесла она.

Белла освободила ее от этой приятной ноши, взяв мышонка одной огромной лапой:

— Вот чудо! Смотрите-ка, у этого озорника карманы полны камней, чтобы стрелять по бочкам. Жаль, не успел пострелять!

Аббатиса Термина не удержалась от замечания:

— Да уж, вот была бы потеха! Этот будет еще почище отца. Но ты права, Коломбина: Рэдволл совсем не тот без Мартина, Динни и твоего Гонффа. Будем надеяться, что скоро они благополучно вернутся домой.

Командор застыл, не донеся до рта кусок пирога с сыром:

— Прошу прощения, госпожа, я бы уж скорее стал волноваться за тех, кто попробует остановить их на пути домой. Уф-ф! Если бы такие нашлись, мне было бы их искренне жаль!

Коломбина подлила в кружку Командора еще «Октябрьского Эля»:

— Должно быть, вы правы, Командор, и все же от моего Гонффа, где бы он ни был, всегда куча неприятностей. Мне кажется, ему доставляет удовольствие доставлять их себе и другим.

Аббатиса Термина погладила мышку по плечу:

— Но у него есть двое верных друзей: непобедимый Мартин и Динни, осторожный и благоразумный крот. За этих троих не беспокойся, дорогая, они все преодолеют!

Белла незаметно подмигнула Командору: мол, надо бы отвлечь Коломбину от переживаний за Гонффа и его друзей:

— Уже поздно, Командор. А вы еще сегодня ни разу не пели. Спойте-ка нам на ночь одну из ваших забавных песенок.

Выдра не заставил себя упрашивать:

Все медленно пошли к аббатству. Впереди шла Белла со спящим маленьким Гонфлетом, за ней — Коломбина, обнявшись с молоденькими девицами-выдрами, а Ферди и Коггс везли тележку с аббатисой. Командор замыкал процессию, он пел так тихо, как только позволял его мощный голос. Все ему тихонько подпевали. Это было что-то вроде медленного марша, нежно звучавшего над залитыми луной лугами аббатства.

Когда они уже входили в дом, свежий ветерок взъерошил мех Беллы. Она поежилась и шепнула Коломбине:

— Как похолодало!

Гонфлет, который, казалось, крепко спал, вдруг приоткрыл один глаз и улыбнулся:

— Скоро осень, госпожа Белла!

36

«Жимолость», легкая, как ласточка, неслась к югу. Лог-а-Лог Фурмо с гордостью демонстрировал свой ялик четырем новым пассажирам с «Половины». Мартин сидел на корме, наслаждаясь солнцем, морскими брызгами и ветерком. Рядом с ним был его верный друг Гонфф. Они слушали, как Тримп отчитывает Чаггера за недостаток уважения к взрослым:

— Сколько можно повторять, Чагг, не называй наших гостей «дедушками», это слишком фамильярно!

— Ха! Ты ничегошеньки не понимаешь! Для Чагга они добрые старые дедушки. Мы для них готовим такой пудинг с изюмом!

Фолгрим и Динни были назначены помощниками кока. Они действительно оказывали Чаггеру посильную помощь в приготовлении пудинга и сразу встали на его защиту:

— Чагг не делает ничего дурного, барышня, правда же, Фол?

— Точно. Пускай себе, барышня! Просто у малыша никогда не было дедушки. Хахарр! Зато теперь у него их целых четыре!

Тримп обратилась к Вургу и его друзьям:

— Пожалуйста, простите Чаггера. Надеюсь, он не обидел вас.

— Ну-ну, деточка, не волнуйтесь, пусть называет нас хоть селедками копчеными, лишь бы кормил! Славный парнишка, а, Вург?

— Ага! И к тому же своих семей у нас нет, и нам даже приятно, что Чагг держит нас за патриархов. Эй, капитан Чагг! Что, наш пудинг уже готов?

Бельчонок в последний раз перемешал свою смесь в миске и лизнул ложку. Коротко кивнув, он провозгласил:

— Пудинг с изюмом готов! Дядя Фол, дядя Дин, сначала дайте попробовать дедушкам! А вы, госпожа Тримп, накормите всю мою команду!

Мартин и Гонфф, с трудом сохраняя серьезный вид, приняли свои миски от Тримп. Ежиха просто кипела от возмущения:

— Ах, маленький рыжехвостый негодяй! Кем он себя воображает! Указывает мне! Как будто я ему служанка!

Мартин подул на ложку и попробовал:

— Однако пудинг с изюмом он готовит замечательный, этого у него не отнимешь! Как тебе, Гонфф?

— Ничего вкуснее в жизни не пробовал! Как ты думаешь, Чагг и нас причисляет к «дедушкам»?

— Нет, мы слишком молоды для столь высокого звания. Давай-ка попросимся в дядья, как Фолгрим и Динни.

Тримп ушла кормить землероек, ворча:

— Ну прямо не знаю, тут все, как один, потакают этому маленькому толстощекому нахалу!

Ее сдавленное ворчание было прервано новым распоряжением Чаггера:

— Нужны еще миски для землероек, госпожа Тримп! Тут Тримп не выдержала, повернулась к Чаггеру, сложила лапы на груди и пронзительно закричала:

— Да, капитан! Так точно, капитан! Чего изволите, капитан?! Может, мне палубу надраить или весла протереть?

От ответа Чаггера она лишилась дара речи:

— Нет-нет, это можете сделать позже. И не кричите так громко: мои дедушки прилегли отдохнуть после обеда. Потише!

Через несколько дней стало значительно теплее. Фурмо направил «Жимолость» к берегу и радостно помахал лапой ежам, что поджидали их на мелководье:

— Дюнспайк, старый приятель, как ты? Жизнерадостно отфыркиваясь, вождь Дюнспайк добрался до ялика:

— Да ничего, твоими молитвами! Давайте-ка вылезайте на берег, отдохните, посушите свой мех!

Сильные лапы быстро вытащили «Жимолость» за линию прилива. Мурфо и еще несколько молодых ежей так старательно наперебой помогали Тримп сойти на берег, что в конце концов попадали друг на друга.

— Наше почтение, барышня, вы выглядите чудесно, просто чудесно! Вы еще похорошели!

Тримп взяла весло и, воспользовавшись им как шестом, ловко спрыгнула на песок:

— Да, и кроме того, я по-прежнему способна позаботиться о себе сама, благодарю вас!

Мартин сердечно пожал лапу Дюнспайка:

— Приветствую тебя, вождь. Выглядишь прекрасно.

— О да-да! Я с каждым днем молодею: становлюсь круглым, как спелая груша, и проворным, как шмель. Ну а теперь пойдемте к нам, и застегните свои пояса на следующую дырочку. Мы уж который день высматриваем вашу лодку. Повара просто наизнанку готовы вывернуться, выдумывая, чем бы вам угодить. Однако, боюсь, живот Гонффа нам все-таки не наполнить! Как ты там, Мышеплут?

Подражая манере Дюнспайка, Гонфф ответил:

— Твоими молитвами! Но если я выгляжу хоть наполовину таким толстым, как ты, что ж, значит, за это время я потолстел в два раза!

Держась за лапы и весело болтая, команда «Жимолости» и песчаные ежи добрались до хитроумно замаскированного жилища. На Бью и его друзей все это произвело сильное впечатление, и заяц, оттеснив молодых ежей от Тримп, излил им свое восхищение:

— Послушайте! Знатный дом, подумать только: он внутри дюны, будь она неладна! Здорово сработано, ребята! Высокий класс!