ГЛАВА 14

Наступила ночь. Мэриел и Дандин сидели на широком подоконнике в своей камере; усталые, голодные и измученные, они смотрели на поднимающийся над долиной диск луны. Из веревки, которой крысы связали их, когда тащили в замок, Мэриел делала новый Чайкобой. Завязывая узлы, мышка мрачно размышляла, придется ли ей когда-нибудь воспользоваться своим грозным оружием.

Дандин вроде бы уже и не спал, но в какой-то полудреме вновь видел себя в любимом Рэдволле. После ужина он прогуливался с Сакстусом по саду, а большой колокол Джозефа отбивал четверть десятого; откуда-то из спален доносился голос матушки Меллус…

— Доведется ли нам снова увидеть Рэдволл, — промолвил он тоскливо. — Хотя сейчас больше всего мне бы хотелось увидеть стакан воды или кусок хлеба.

Чтобы отвлечь друга от мыслей о еде, Мэриел слезла с подоконника и сказала:

— Мы еще не обследовали нашу камеру. Давай посмотрим, вдруг найдем какую-нибудь лазейку, чтобы сбежать.

Вместе они осмотрели камеру пядь за пядью. Пол и стены оказались из массивных, плотно пригнанных друг к другу камней; Дандин попробовал было разрыть щель между ними, но вскоре понял, что это бесполезно.

Мэриел уставилась вверх:

— С потолком то же самое — ни единой щелки. Давай-ка взглянем на оконную решетку.

Мельдрам открыл один глаз и пробормотал:

— Во имя всех лягушек! Что вы делаете? Разбудили посреди ночи, никакого уважения к старшим.

— Выясняем, как бы отсюда сбежать, — сказала Мэриел, подавляя улыбку. — Может, решетку удастся вынуть?

Мельдрам повернулся и раздраженно заметил:

— Ну вытащим мы решетку, и что дальше? Улетим?

Дандин пнул решетку изо всех сил, но та не шелохнулась.

— Это хоть какой-то шанс. Впрочем, нет здесь никакого шанса. Прутья залиты свинцом и, наверное уходят глубоко в камень.

Мельдрам сел, потянулся и зевнул.

— Никакого покоя! Ладно, раз уж решили сбежать, пораскинем мозгами. Итак, как мы попали в камеру?

— Как мы сюда попали? — переспросила насмешливо Мэриел. — Разумеется, через дверь!

Заяц повел ушами:

— Ты мыслишь в правильном направлении. Двери можно закрывать… и открывать. Так что давайте-ка осмотрим наш главный вход!

Втроем они подошли к двери. Мэриел и Дандин следовали за Мельдрамом, предоставив ему распоряжаться.

— Так, Дандин, постучи-ка посильнее!

Ни о чем не спрашивая, Дандин принялся колотить по двери. Сначала ничего не произошло, но вскоре раздались шаги и послышался сонный голос охранника:

— Заключенные, прекратите стучать! Мельдрам дрожащим голосом прохныкал:

— Дайте нам, пожалуйста, воды.

В ответ на эту мольбу охранник разразился смехом:

— Еще чего захотели! Воды вам не положено! Уймитесь!

Затем охранник прошлепал обратно по коридору. Мельдрам подмигнул и приложил палец к губам, приказывая говорить потише:

— Итак, мы установили, что здесь всего один караульный и днем и ночью, если не ошибаюсь. Теперь двери… Тут наверняка обычный тюремный засов, давайте-ка проверим.

Дандин поднял Мэриел к окошечку в двери. Прижавшись к решетке, мышка взглянула вниз и увидела засов.

— Так и есть, — сказала она. — Это длинный брус, который вставляется в скобы на стене, а замка нет.

— Отлично, так я и думал! — провозгласил довольный Мельдрам.

Дандин осторожно опустил Мэриел на пол. Она пожала плечами и в ответ на восторги Мельдрама сообщила:

— Но засов очень крепкий, и к тому же отсюда нам его не достать.

— А зачем нам его доставать? — спросил Мельдрам. — На засов почти всегда обращают больше внимания, чем на все остальное, это самая прочная часть двери, а нам надо найти самую слабую.

— И что же это за часть? Заяц хитро улыбнулся:

— Петли, конечно! Похоже, дела обстоят еще лучше, чем я думал. Вы только посмотрите на эти петли! Болван, который ставил эту дверь, сделал петли изнутри. Кроме того, верхняя петля держится на одном гвозде, и с нижней то же самое. Не удивлюсь, если они к тому же наполовину проржавели. Вот так-то, юные воины: выдернуть оба гвоздя — и дверь открыта!

Дандин с довольным видом потер лапы:

— Толкнуть посильнее — и скобы, которые удерживают брус, не выдержат, дверь рухнет в коридор!

— Ты только об одном не подумал, — прервала его ликование Мэриел. — Как мы вытащим гвозди без инструментов?

Мельдрам задумчиво покрутил ус:

— Хороший вопрос. Ну да ладно, придется пожертвовать одной вещью.

Он внимательно осмотрел оставшиеся на мундире медали — некоторые пропали, пока их владельца тащили в замок, другие погнулись и потеряли всякий вид. Наконец фельдмаршал выбрал огромный серебристый диск с зазубренными краями.

— Видали? — горделиво спросил он. — Орден Сияющего Солнца! Подарен кротами — не помню сейчас за что. Очень твердый металл — кроты знают свое дело!

Мэриел оторвала узкую полоску ткани от своей одежды и обмотала ею острый винт, на котором держалась медаль.

— Дандин, мы будем вытаскивать гвозди вместе! А ты, Мельдрам, смотри через окошко, не идет ли охранник.

Дандин принялся за работу. Гвоздь уже на четверть показался из петли, когда Дандина сменила Мэриел. Вскоре она выпрямилась, держа в лапе ржавый гвоздь:

— Вот вам и гвоздь из нижней петли! Мельдрам поплевал на лапы и взял медаль:

— Верхним займусь я! Теперь ваша очередь смотреть за караульным! Скрипя зубами от напряжения, Мельдрам принялся дергать гвоздь из петли, приговаривая:

Ну, вылезай! Я сказал вылезай! Ну, ты, ржавый упрямец!

Теперь, когда пленники сняли петли, дверь держалась только на засове. Мельдрам подмигнул товарищам.

— Первый акт завершен! Акт второй — побег. Слушайте внимательно!

Часового разбудили испуганные вопли заключенных:

— Часовой, сюда! Помогите! Смотрите, что там на потолке?

Бормоча себе под нос проклятия, караульный взвалил на плечо копье и, сонно шатаясь, пошел по коридору.

— Успокоитесь вы или нет? Сейчас я заткну вам глотки!

Размахивая копьем, он приблизился к маленькому окошечку в двери:

— Заткнитесь! В чем там у вас дело? Пленники бросились от противоположной стены к двери и все вместе навалились на нее.

Скобы вместе с брусом вылетели из стены, и дверь рухнула в коридор, часовой оказался под ней. Засунув лапу под дверь, Мельдрам нащупал копье караульного и отстегнул ключи от его пояса. Мэриел взмахнула новым Чайкобоем.

Несколько мгновений они стояли неподвижно. Похоже, никто их не услышал. Мельдрам с копьем наготове прокрался дальше по коридору, чтобы выяснить, нет ли еще где-нибудь крыс Когда он проходил мимо одной камеры, его окликнул хриплый голос:

— Неужели это и впрямь ты, Мельдрам Великолепный?

Зайцу пришлось дважды взглянуть в оконце на двери, прежде чем он узнал обитателя этой камеры.

— Король Гаэль!

Мельдрам отпер дверь и вытащил совершенно истощенного Белкинга. Мэриел и Дандин подошли к нему и подхватили ослабевшего короля.

Из следующей камеры донесся хриплый кашель:

— Кха-кха-кха. Здесь не растолстеешь! Давно я не ел как следует!

Дандин заглянул в окошко и тут же отскочил — чей-то острый клюв чуть не угодил ему в глаз. Мельдрам оттеснил Дандина в сторону и постучал наконечником копья по клюву, чтобы тот убрался. Предусмотрительно отойдя на безопасное расстояние, заяц заглянул в камеру.

Мэриел с любопытством спросила:

— Кто это?

— Кха-кха-кха! Здесь Глоккпод!

— Судя по рассказам моих предков, — сказал Мельдрам, поворачиваясь к Мэриел и Дандину, — это сорокопут!

— Кто такой сорокопут?

Заяц указал кончиком копья на камеру:

— Сумасшедший убийца, вот кто такой сорокопут! Их еще называют птицы-мясники. Они не такие большие, как совы, но больше всех соколов в округе и намного опаснее их всех, вместе взятых. Заклюют до смерти — клюв-то вон какой острый, а потом повесят на колючем кусте, как тушу у мясника в лавке. Вот поэтому их и зовут мясниками. Очень редкие птицы и ужасно опасные.

Внизу, почти у самого порога, была маленькая дверца — через нее пропихивали пленникам пищу. Мельдрам приоткрыл ее, чтобы мыши посмотрели на сорокопута.

Гаэль сидел у противоположной стены и тяжело дышал.

— Его зовут Глоккпод, — сообщил Белкинг. — Он влетел сюда, когда меняли старые решетки на окнах, а потом все окна заделали, и он не мог улететь. Бедняга жил как в кошмаре — крысы тыкали в него копьями и всячески издевались.

В камере Мэриел и Дандин увидели странную птицу. Это и впрямь был настоящий сорокопут. Мышка тихонько прошептала ему:

— Привет! Ты нас не бойся. Я — Мэриел, а это Дандин, Мельдрам и Гаэль.

Сорокопут рассмеялся — он, похоже, сошел с ума в заключении:

— Кха-кха-ха-ха! Я — Глоккпод, не боюсь никого! Глоккпод — убийца! Посмотрите на меня, глупыши!

Дандин всмотрелся в дикие блестящие глаза: Не хотел бы я с ним встретиться темной ночью!

Глоккпод медленно приблизился к двери:

— Лучше никогда со мной не встречаться, мышонок!

Мельдрам отпихнул сорокопута копьем и сказал:

— Нечего здесь стоять, друзья. Нам надо бежать и увести с собой бедного Гаэля. А теперь, Глокпудл, или как тебя там, слушай внимательно! Если ты не с нами, значит, против нас. Боюсь, у нас нет времени болтать с тобой, понятно?

И тотчас же в ответ донеслось:

— Открой дверь, длинноухий! Глоккпод хочет убить крыс, много крыс!

Заяц отпер дверь и распахнул ее копьем, не отходя при этом от стены. Из камеры выпрыгнул сорокопут, сверкая глазами и щелкая клювом:

— Глоккпод всех убьет! Мэриел шепнула Дандину:

— Такое ощущение, будто мы выпустили ураган! — Взмахнув Чайкобоем, она чуть не ткнула птицу в глаз. — Попробуй только тронь его, увидишь, что с тобой будет!

— Глоккпод шутит, кха-кха-ха! Убивать — только крыс!

— Караул! Пленники сбежали!

Караульный выбрался из-под упавшей двери и теперь мчался по коридору в противоположную от беглецов сторону, вопя во все горло. Он убежал уже слишком далеко, и поймать его было невозможно. Брошенное Мельдрамом копье отскочило от колонны, не причинив крысе ни малейшего вреда, и заяц раздраженно стукнул по стене кулаком:

— Сейчас он всех поднимет, и на нас набросится целая банда. Вниз нельзя, значит, пойдем наверх.

Мэриел закинула Чайкобой за плечо.

— Как я вчера и сказала, есть только один выход — наверх!

До них донеслись приближающиеся голоса крыс. Поддерживая Гаэля, трое друзей побежали по коридору, а затем по лестнице. Шествие замыкал Глоккпод.

Подняться в узкую круглую башню по винтовой лестнице было делом нескольких минут. Беглецы оказались в круглой комнатке. Дандин захлопнул дверь и запер ее изнутри, потом подошел к бойнице и выглянул наружу.

— Здесь вдвое выше уровня нашей камеры, — сказал он и, отойдя, добавил: — Выше нас — только облака.

Пока он говорил, крысы с копьями и топорами уже начали крушить дверь.

ГЛАВА 15

К вечеру «Жемчужная королева» уже глубоко сидела в воде. Финбара беспокоили тяжелые волны и покрытое тучами небо. Поворачивая штурвал, он сквозь зубы пробормотал Джозефу:

— У нас слишком много воды в трюме. Придется высаживаться на берег, чтобы починить «Королеву».

На западе небо расколол зигзаг молнии. Джозеф взглянул на грозовые облака:

— Хорошо бы высадиться поскорее.

Дарри и Раф стояли рядом, передавая кастрюли, миски и черпаки — словом, все, что команда передавала по цепочке к дыре, где Лог-а-Лог и Рози вычерпывали воду.

Прямо над кораблем раздался раскат грома, и все подскочили от неожиданности.

Финбар держал штурвал и выкрикивал приказы:

— Ослабить треугольный парус на носу! «Жемчужная королева» накренилась и вышла из течения. Дождь превратился в настоящий ливень. Наступила ночь, в темноте не было видно даже линии горизонта. «Жемчужная королева» стремительно неслась по бурному морю, ее паруса разорвались и хлопали на ветру, канаты и веревки развевались в воздухе, а мачты трещали, когда корабль кренился, едва на зачерпывая бортом воду.

— Хватит откачивать воду, — крикнул Финбар. — От этого нет никакого толку, мы в лапах судьбы, друзья! Зацепитесь за что-нибудь, чтобы вас не смыло за борт!

Рози и Лог-а-Лог вылезли из трюма. Они привязали себя к мачте и ухватились за веревки.

Джозеф смотрел, как на востоке вспыхнула целая череда молний, в их свете он увидел гряду камней и сквозь ветер крикнул:

— Земля!

Финбар, словно тисками, сжал лапу Джозефа:

— Земля? Где?

— На востоке! Нас вынесет прямо туда, если, конечно, не затонем по дороге. Сейчас вспыхнет молния, и ты увидишь землю!

Но капитан видел в темноте лишь дождь и брызги. Внезапно все вокруг осветила молния, и все увидели скалистый берег, выступающий прямо из моря. Как только Финбар понял, что есть возможность спастись, он снова принялся командовать:

— Отвяжите друг друга от мачт, друзья! Вычерпывайте воду! Лог-а-Лог, иди на нос, смотри, нет ли рифов! Поднять треугольный парус! Живее за дело!

Палуба «Жемчужной королевы» стала похожа на муравейник. Завидев землю, даже Кротоначальник поднялся и принялся яростно вычерпывать воду. Пока Джозеф наблюдал за тем, что делается на палубе, Рози полезла поднимать паруса, Раф и Дарри карабкались вслед за ней. Вдруг огромная волна обрушилась на судно — оно накренилось, раздался пронзительный скрежет.

С нок-реи волной смыло Фетча из команды Лог-а-Лога, и теперь он болтался вниз головой, одной лапой запутавшись в веревке. И только Раф видел, как Фетч то и дело окунается головой в воду, когда судно меняет галс. Оставив Дарри и Рози разбираться с парусами, Раф спустился, чтобы помочь Фетчу. Рафа осыпали колючие брызги, но он спускался и кричал:

— Держись, друг! Иду на помощь!

Фетч скрылся под водой. Раф зацепился задними лапами и хвостом за перила и, перегнувшись, схватил землеройку за уши. Он тянул и тянул, а Фетч то кричал от боли, то захлебывался водой, но Раф держал его крепко: он знал, что, если отпустит Фетча, тот утонет. Наконец, дернув еще раз, Раф вытащил Фетча, затем вынул из-за его пояса рапиру и перерубил веревку. Привязав к себе поясом потерявшего сознание Фетча, Раф прыгнул в объятия поджидавшего их Финбара и, обессилев, свалился на палубу.

Капитан воскликнул:

— Да ты храбрец, Раф!

Над «Жемчужной королевой» грохнул гром, огромная молния ударила прямо в корабль. Судно окутал странный голубоватый свет. Раздался жуткий треск, главная мачта сломалась, как веточка, и, упав за борт, исчезла в темноте.

— Дарри! Рози! Они пропали! — закричал Раф. — Они были на мачте!

Джозеф едва успел схватить Рафа, который уже бросился к борту, чтобы нырнуть.

— Ты с ума сошел? Ты же сразу утонешь — мы ведь даже не видели, куда упала мачта!

Но Раф ничего не хотел слышать:

— Отпусти! Я должен спасти Дарри — у меня больше никого нет!

Джозеф уложил Рафа одним сильным ударом в челюсть и, бесчувственного, осторожно опустил на палубу.

Команда «Жемчужной королевы» боролась с разбушевавшейся стихией, чтобы довести корабль до суши — теперь она была так близко! Но как трудно добраться до нее! Лог-а-Лог стоял у бушприта, высматривая подводные скалы; он не успел привязаться к мачте или к леерам, а «Жемчужная королева» то проваливалась вниз, то вновь взлетала на гребне волны, так что неудивительно, что он оказался за бортом. Кротоначальник увидел это и помчался с кормы, крича:

— Лог-а-Лог за бортом!

Землеройки бросились за веревками, чтобы вытаскивать Лог-а-Лога, но остановились.

— Хо-хо-хо, смотрите-ка! — крикнул Лог-а-Лог, стоя по пояс в воде. — Ну и глубина, нечего сказать!

Финбар выхватил обе свои сабли и, размахивая ими, закричал разбушевавшемуся морю:

— Мы победили!

Джозеф приказал всем покинуть судно, сам он нес на спине Рафа. Никто бы и не подумал, что Кротоначальник может так быстро бегать, — он стремглав промчался по мелководью, упал на песок и поцеловал его:

— О-о, как я люблю твердую землю!

На море бушевал шторм, который подталкивал «Жемчужную королеву» все ближе к линии прибоя. Остаток ночи команда провела укрывшись от холодного ветра за скалами. Друзья сидели прижавшись друг к другу, голодные и измученные. На рассвете они заснули и не слышали, как ветер стих, а волны отступили, оставив на берегу «Жемчужную королеву», — она лежала под таким углом, словно собиралась взлететь. По чистому голубому небу легкий ветерок гнал на запад кудрявые облака.

Теплые лучи солнца и жалобные крики чаек мало-помалу разбудили Джозефа, он сел и огляделся. Их выбросило на широкий песчаный пляж, чуть дальше виднелись огромные бурые скалы. Раф Кисточка пришел в себя незадолго до рассвета и снова принялся плакать о потерянном друге, пока не заснул. Джозеф тихонько отошел от бельчонка и отправился искать Финбара.

Капитан уже побывал на борту своего корабля, нашел кое-какую еду и теперь разводил костер. Он с улыбкой приветствовал Джозефа:

— Давай-ка приготовим что-нибудь поесть. Лог-а-Лог подошел к костру и присел на корточки, за ним подошли и те, кто уже успел проснуться.

Вскоре с завтраком было покончено. Все сидели на теплом песочке, радуясь тому, что остались живы. Финбар кивнул на корабль:

— Сразу после завтрака осмотрим «Жемчужную королеву». Мы должны поставить новую фок-мачту и заделать пробоину, не говоря уже обо всем остальном.

Джозеф сидел приобняв Рафа. Бельчонок ел — голод и увещевания сделали свое дело. Литейщик посмотрел на Рафа и сказал:

— Финбар, прежде всего мы должны почтить память наших друзей, пропавших прошлой ночью.

— Ты прав, дружище, — ответил капитан. — Сделаем это прямо сейчас!

Вскоре на берегу выросла небольшая пирамида из камней. С помощью Джозефа Раф на плоской деревяшке выжег надпись:

«В память о двух рэдволльцах — Хон Рози, матери и воине, а также Дарри Дикобразе, ключнике аббатства Рэдволл».

Держа лапу на плече Рафа, Джозеф прочел стихи, которые сочинил для этой церемонии:

Из глаз Кротоначальника катились слезы, он даже не пытался их скрыть.

— Не представляю, что Тарквин, значит… и малыши будут делать без Хон Рози.

Фетч взял Рафа за лапу:

— Послушай, даже в плохом всегда найдется что-то хорошее. Если бы ты сидел на той мачте, пропал бы вместе с ними. Но ты жив, и я тоже, потому что ты рискнул своей жизнью и спас меня. Я теперь твой друг навсегда!

Финбар, многое повидавший на своем веку, до глубины души был тронут, когда увидел, как Раф и Фетч пожимают друг другу лапы. Капитан отвернулся и, задрав голову, уставился на высокие скалы, чтобы никто не видел его слез. Но то, что он увидел, заставило его позабыть о горе.

— К оружию! — крикнул он. — У нас гости, и приближаются они очень быстро!

Утренний воздух огласился громкими криками толпы жаб, которые прыгали со скал и направлялись к команде «Жемчужной королевы».

ГЛАВА 16

При виде Цапа и Хвастопуза, просунувших головы в импровизированную палатку, мышонок и Фертил в ужасе прижались друг к другу.

— Давайте нам жратву, а то мы съедим вас! — зарычал Цап.

Хвастопуз ужаснулся, услышав такое заявление:

— Капитан, ты ведь не съешь двух таких хорошеньких малышей, правда?

Цап дернул Хвастопуза за ухо и ударил по носу:

— Заткнись! Разговаривать здесь буду я!

Не обращая внимания на боль в ухе и разбитый нос, Хвастопуз дружески подмигнул малышам:

— Не бойтесь, капитан Цап не съест вас. У него золотое сердце!

Цап вытолкнул боцмана из палатки и принялся его пинать:

— Я же тебе сказал, придурок, молчи, пока я говорю… У-уу!

Мышонок осмелел и вонзил свой «меч» в спину Цапа.

— А ну оставь его, хулиган! — пропищал он. Хвастопуз забеспокоился:

— Ну, малыш, это уже озорство!

Цап в ярости выхватил абордажную саблю:

— Да я напополам разрублю этого наглеца! Хвастопуз заслонил мышонка:

— Ты можешь разрубить меня хоть на три части, но не трогай малыша!

Фертил уже успокоилась. Она прижалась к лапе Хвастопуза и хихикнула:

— Ты мне нравишься.

— Слыхал, капитан? Я понравился малютке! Цап насмешливо сказал:

— Неужели? А вообще, почему бы нам всем не присесть и не пообедать?

Хвастопуз с чувством похлопал капитана по плечу:

— Вот это дело, капитан.

Фертил черным клубочком покатилась в лес. Цап тревожно взглянул ей вслед:

— Куда это она?

Мышонок презрительно ответил:

— Она пошла искать еду!

Вскоре вернулась Фертил и высыпала из передника на траву два яблока, несколько диких слив и целую кучу ежевики. Крысы с жадностью набросилась на еду.

Хвастопуз вытер яблоко о живот и поинтересовался:

— А где малыши живут?

Мышонок положил в рот своего нового друга ягоду ежевики.

— Мы пришли из аббатства Рэдволл, оно такое большущее. Мы вас отведем в Рэдволл завтра, если, конечно, найдем его.

В высокую башню заглянуло солнце и осветило осажденных друзей. По ту сторону двери стояли крысы, они заполнили всю лестницу, сам Лисоволк призывал их к бойне:

— Разбейте дверь и прикончите их! Вреднозлоб, бери Пьянорота, и тащите сюда таран.

В маленькой комнате стояла лишь старая деревянная скамья. Мельдрам и Дандин подтащили ее к двери — какая-никакая, а преграда, хотя едва ли она задержит крыс надолго. Старый заяц казался обеспокоенным.

— Слыхали? — воскликнул он. — Они разобьют дверь в щепки. Берегись!

Последнее слово Мельдрам крикнул так громко, что Дандин вздрогнул и отскочил в сторону. И как раз вовремя — копье пробило уже изрядно исковерканную дверь и почти до половины оказалось в комнате. Мэриел крепко ухватилась за древко, выдернула застрявшее копье и стала колоть им врагов за дверью.

Гаэль Белкинг в отчаянии оглядел башенную комнатку:

— Отсюда некуда бежать. Мы погибли!

Красноспинный сорокопут Глоккпод прыгал вокруг, ожидая, когда же крысы полезут к ним и он сможет свести с ними счеты. Услышав слова Гаэля, он прекратил свой танец и задергал головой, осматривая комнату и пытаясь найти выход.

— Хорошенькое маленькое гнездышко прямо над нами, — прокаркал он.

Гаэль проследил за взглядом сорокопута.

— Ну конечно! — воскликнул он. — Это же башня с остроконечной крышей, и над нами — чердак!

Мельдрам Великолепный схватил сразу несколько копий с наконечниками в виде полумесяца — они торчали в двери — и вырвал их.

— Туда хоть добраться можно, а? Ну, все равно надо попробовать!

Потолком здесь служили набитые планки, которые держались на толстых брусьях. Пикой заяц отодрал две планки посреди потолка.

— Ну, птичка, теперь работа для тебя, — крикнул он. С лестницы раздался крик Нагру:

— Освободите дорогу! Хватайтесь за таран вместе с Вреднозлобом и Пьяноротом!

Сорокопут исчез в дыре, довольно прокашляв:

— Кха-кха-кха! Хорошее гнездышко! Мельдрам бросил раздраженный взгляд на чердак:

— Дружище, спустись вниз и помоги. Сорокопут спрыгнул вниз. С глухим треском в дверь ударил таран. Сорокопут покрутил головой:

— Все наверх! Предоставьте их мне.

Таран ударил в дверь во второй раз. Мельдрам схватил скамейку и, приставив ее к стене, как по лестнице вскарабкался по ней на чердак. Затем высунулся из отверстия и протянул лапы, чтобы помочь остальным. С помощью Мэриел и Дандина Гаэль быстро взобрался под крышу.

Таран ударил в третий раз, и в двери образовалась зияющая дыра. Войско Нагру ворвалось в башню. Посреди комнаты, глядя на крыс, стоял огромный сорокопут. В глазах Глоккпода сверкала злобная радость, он выпрямился в полный рост и испустил боевой клич:

— Кха-ки-ирр-р! Здесь — птица-мясник! Берегитесь, крысы!

В то же мгновение в дверях возникла давка — крысы отступали, завидев птицу. Они в панике помчались назад, опрокидывая все на своем пути. Нагру растянулся на полу, затем поднялся, клацая железными когтями и визжа:

— Атакуйте дверь, а то шкуры с вас спущу! Атакуйте!

Крысы, подгоняемые когтями Нагру, вышибли дверь. Щелеглаз, размахивая мечом, ворвался в башню. Смерть в обличье Глоккпода набросилась на него. Нагру тотчас же втолкнул в комнату еще двух крыс — они погибли, не успев даже охнуть. Когти Глоккпода грохотали, а кончики маховых перьев выписывали на полу сложный узор танца войны. В схватке Глоккпод потерял несколько перьев, а какая-то крыса пронзила копьем его крыло. Сорокопут был в ярости:

— Кир-р-р-чакка-чир-рр! Славный денек! Сильваморта, расталкивая крыс, поднялась по лестнице.

— Все отойдите, чтоб он вас не видел. Крюкохвост, приведи десять лучников, пусть стреляют, пока эта птица не станет похожей на подушечку для булавок!

Друзья наверху слышали приказ Сильваморты, и Мэриел, не теряя ни минуты, крикнула Глоккподу:

— Лети сюда, пока они не начали стрелять!

Но сорокопут продолжал свой танец, вызывая крыс на бой:

— Кирр-чакачирр-р! Глоккпод не боится крыс!

— Бесполезно, — устало заметил Дандин. Мельдрам разрешил ситуацию одной фразой:

— Эй, птица, у тебя мозги-то где — в клюве или в хвосте, а, гнездоголовый?

Через секунду сорокопут оказался на чердаке нос к носу с Мельдрамом, он яростно шипел и хлопал крыльями. Мэриел и Дандин быстро уложили отодранные доски обратно на пол. И только они успели это сделать, как пол у них под лапами задрожал от ударов.

— Ну, это уж слишком! — угрюмо заметил Мельдрам. — Мало нам крыс, так еще и сиди в темноте с птицей-мясником! Хотя бы лучик света сюда, а то как в чернильнице!

Дандин прихватил с собой на чердак копье, он древком выбил несколько черепиц, увертываясь вся-

кий раз, когда они падали. Солнечный свет затопил чердак.

Гаэль смотрел на клочок голубого неба, видневшийся через дыру в крыше.

— Полагаю, в определенной степени мы свободны, — заметил он. — Свободны оставаться здесь и голодать, пока Сильваморта и Лисоволк не соизволят нас вытащить отсюда и прибить.

— Птица! У нас же есть птица! Все в порядке! — Белкинг указывал на Глоккпода с таким видом, словно впервые увидел. — Вот птица!

Дандин в замешательстве покачал головой:

— Но что Глоккпод может сделать? Гаэль дрожал от волнения:

— Конечно, у него ранено крыло и он не может снести нас вниз, но зато он вполне может отправиться за помощью! Он найдет выдр, и они помогут нам!

Сильваморте наскучило смотреть, как раз за разом Нагру посылает лучников пускать стрелы в потолок. Она отправилась в свои покои, которые находились на том же этаже, что и Банкетный Зал. Там она уселась и принялась обсуждать с Сикант последние события. Крыса Сикант служила у нее горничной.

Отпив из внушительного кубка вина, Сильваморта потерла подбородок и задумчиво произнесла:

— Лично я предпочитаю драться в нужное время. В конце концов, победу приносит ум, а не грубая сила!