ГЛАВА 26

Под южной стеной аббатства Кротоначальник Перекоп и его ребята держали в лапах светильники над подземной пещерой. Стоя на краю огороженной платформы, сооруженной кротами в конце туннеля, и держась за Перекопа, Пижма и Арвин смотрели вниз. Дна не было видно — только черная бездна, широкая и таинственная.

Далеко внизу слышался шум воды. Кротоначальник бросил камешек размером с луковицу в эту открытую пасть, но звука не последовало. Только тишина.

Пижма обернулась и посмотрела на Перекопа: он был сосредоточен.

— Куда же делся камень? — спросила Пижма.

В ответ раздался слабый, очень далекий всплеск, и Предводитель серьезно ответил:

— Там, внизу, хурр… прропасть… Очень глубокая, хурр-хурр…

Они еще немного постояли, вглядываясь в темноту. Наконец Пижма робко попятилась.

— Ох, пожалуй, хватит, я больше не могу! Это все равно, что смотреть вниз с высокой башни и не видеть земли. У меня даже голова закружилась!

Перекоп и его ребята проводили Пижму и Арвина наружу. По дороге Кротоначальник рассудительно говорил, освещая дорогу.

— Хурр, лучше чувствовать дуррноту на тверрдой почве… Лучше поговоррить обо всем в аббатстве, хурр-хурр… Там я рраскажу вам, что думаю об этой дырре.

Всех заинтриговали слова Перекопа, они быстро следовали к выходу.

Подойдя к дверям аббатства и пройдя на кухню, Пижма оказалась тут же втянутой в спор между мышью-соней Постенником и крепким бельчонком Пончиком, который в последнее время помогал Матушке Хлопотунье по части стряпни. Старый мышь-соня и бельчонок ругались и кричали:

— Я не справляюсь с работой, когда он все время крутится под ногами!

— С работой?! Ха, да когда ты вообще работаешь? Ты почти все время спишь на мешках за печкой!

— А ты еще слишком молод, чтобы так нахально разговаривать с теми, кто старше и лучше тебя!

— Может, ты и старше, но вот кто из нас лучше, мы скоро узнаем, если ты еще хоть раз скажешь что-нибудь о моем нахальстве!

Пижма схватила медный ковш и изо всех сил стукнула по большой кастрюле. Раздался звон, перепалка стихла.

— Вот так-то, помолчите хоть секунду! А теперь говорите спокойно, по очереди, в чем дело. Постенник, ты первый.

Мышь-соня проговорил с видом оскорбленной невинности:

— Матушка настоятельница, я всего лишь сказал, что птица не должна жить на нашей кухне, это неправильно. К тому же нам нужен шкаф для хранения продуктов, потому что…

Пижма жестом остановила его.

— Подожди, милый, ты говоришь загадками. Пончик, давай-ка теперь ты, с самого начала.

Бельчонок стал объяснять, стараясь быть обстоятельным:

— Видите ли, все дело в сове Орокке. Она летала по аббатству в поисках места для гнезда и яиц. Она осмотрела почти все, но ничто ей не подошло. Наконец прилетела на кухню, и здесь ей приглянулся наш большой шкаф в углу, тот, в котором мы храним яблоки. Вот мы с Шэдом и разместили ее в этом шкафу вместе с гнездом и яйцами. Но тут Постенник проснулся и принялся жаловаться направо и налево!

Все расступились, пропуская Пижму к кухонному шкафу. Она распахнула дверцы и оказалась лицом к лицу с Ороккой, глядящей на нее в упор желтыми круглыми глазами. Сова сидела на яйцах в центре гнезда, разместившегося на средней полке, и ворчала:

— Так-так, с одного меня уже согнали по вашей милости, давайте и отсюда сгоним бедную Орокку, правильно…

Настоятельница, улыбнувшись, взглянула на По-стенника:

— Раздобудь-ка дрель. Мышь-соня смущенно ответил:

— Да, конечно… Перекоп хранит ее в винном погребе, я принесу.

— Отлично, — ответила Пижма. — Принеси и просверли как можно больше дырочек в этом шкафу, чтобы нашей гостье легче дышалось в новом жилище… Ну, что ты замер? Шевелись! — И, повернувшись к Орокке, добавила: — Надеюсь, вам будет здесь уютно и спокойно. Если вам что-то понадобится, сразу говорите, мы позаботимся о вас и о будущих птенцах. А если вам потребуется слетать куда-нибудь, вы можете положиться на Матушку Хлопотунью, она приглядит за гнездом.

Орокка быстро-быстро заморгала глазами и закивала головой:

— Спасибо, спасибо. Это хороший и теплый дом и для меня, и для них. — Она указала на яйца. — А если кто из ваших увидит моего мужа, Таунока, пусть передаст ему, что я здесь. Я буду очень признательна.

Краклин, наблюдавшая всю сцену, ласково погладила Пижму по лапке, когда они отправились дальше по делам.

— Вы такая молодец, Вы все правильно рассудили. Жаль только Постенника, он, бедняга, совсем расстроился.

Пижма задумчиво ответила:

— Знаешь, я даже рада, что благодаря появлению Орокки эти разногласия выплыли наружу. Я уже давно подумываю о том, что на кухне нужна реорганизация. Матушка Хлопотунья пожилая, ей тяжело быть ответственной за все, а Пончик ей прекрасно помогает, он работящий, готовит прекрасно… Из него получится прекрасный повар, если дать ему шанс.

Краклин согласилась, но справедливости ради напомнила:

— А как же Постенник? Не будет ли ему обидно, что он столько лет помогал на кухне, а повысили в должности молодого Пончика?

Но оказалось, что мудрая настоятельница все предусмотрела.

— Надеюсь, он не обидится, Краклин. Постенник уже не молод, он располнел, и ему тяжело много двигаться. Кроме того, он мышь-соня, что ни говори. Так что на кухне его оставлять опасно, он может заснуть и поджариться у печки в один не самый прекрасный день. Нет, я решила направить его в помощь Фиалке. Она жалуется, что не справляется одна в лазарете, а это не такая утомительная работа для Постенника, и у него будет много времени, чтоб отдохнуть. Матушка Хлопотунья присмотрит за Ороккой и птенцами, когда они вылупятся. А присматривая за ними, будет заодно поглядывать и за Пончиком, нашим новым поваром.

Пижма поговорила с Матушкой Хлопотуньей, Фиалкой, а потом с Пончиком и Постенником. Как и было задумано, все оказались довольны. Краклин тоже радовалась, восхищаясь и удивляясь мудрости старой подруги.

Прошел слух о пропасти под южной стеной, и теперь все услышали новость. Арвин открыл обсуждение:

— Итак, теперь мы знаем, почему рушится южная стена. Я думаю, что вода, протекающая под стеной, размыла почву и образовала глубокую дыру. Как ты считаешь, Перекоп?

— Я тоже так думал сперрва… Но мы с моими рребятами исследовали стенки большой дырры из-нутрри и обнарружили, что они выложены камнем. Хурр-хурр, она была специально пострроена кем-то давным-давно!

Сообщение Перекопа вызвало гул голосов, высказывающих всевозможные предположения. Но Пижма призвала всех к тишине:

— Секундочку! Спасибо. Я вот что хотела сказать: то, что сообщил нам Перекоп, проливает новый свет на ситуацию. Но все не так уж усложнилось. Так что давайте не будем гадать и предполагать. Лучше скажите, есть у кого-нибудь рациональные предложения?

Командор взял слово:

— Я предлагаю отправиться с моим отрядом туда завтра, прихватив веревки подлиннее, и спуститься в дыру. Возможно, нам удастся обнаружить, откуда и куда течет вода под стеной, и, кто знает, что еще…

Крот Толокун почесал нос большой лапой и заметил:

— Хорошая мысль, господин… Заодно посмотрри-те на настенные рисунки, хурр…

Кротоначальник Перекоп достал крошечные очки и, нацепив их на кончик носа, внимательно посмотрел на Топотуна:

— Ты не говоррил мне о ррисунках, дрружище… Но Топотун обезоруживающе улыбнулся:

— А вы меня не спррашивали, господин! Предводитель воспринял ответ без удивления.

— Да, это была оплошность с моей сторроны… В следующий рраз не повторрится.

Дело, казалось, было улажено. Пижма обвела взглядом собравшихся:

— Итак, решено. Завтра же командор с отрядом исследуют дыру. Есть еще вопросы и предложения? Хорошо, тогда всем спокойной ночи. День выдался долгий.

По тут из дверного проема донесся исключительно вежливый голос:

— Прошу меня извинить, дамы и господа, за то, что перебиваю вас, но не будете ли вы столь любезны сообщить мне, не видел ли кто-нибудь из вас сову по имени Орокка, в последний раз замеченную на гнезде, содержащем в себе три яйца?

Все обернулись и увидели в широко распахнутых дверях супруга совы Орокки, который элегантно поклонился собравшимся. Пижма, которую трудно было чем-либо удивить, в ответ вежливо кивнула и сказала:

— Вас зовут Таунок, не правда ли? Добро пожаловать в аббатство Рэдволл. Вот, познакомьтесь, это Кротоначальник Перекоп, он отведет вас к вашей жене. Кухня, дальний угол, большой шкаф. Возможно, вы встретите мышь-соню, который как раз сверлит дырочки, чтобы ей лучше дышалось. Если он будет мешать, отправьте его отдохнуть.

Таунок снова элегантно поклонился.

— Благодарю вас. Желаю вам от всей души спокойного сна и сладких сновидений!

Когда он с Перекопом вышел, на минуту в воздухе повисло молчание. А потом Пижма и Краклин прыснули со смеху. Вытирая слезы, выступившие на глаза, они повторяли:

— «…в последний раз замеченную на гнезде…» Ха-ха-ха! Нет, ты слышала, как он это сказал?!

— Хи-хи-хи, «…содержащем в себе три яйца»! Какие чудные манеры!

— Ха-ха-ха!

Наконец Пижма, покачиваясь, встала:

— Все, больше никаких дел на сегодня. Я устала и хочу спать. Пошли.

Взяв друг друга под руку, летописица Краклин и настоятельница Пижма вышли из Пещерного зала, все еще трясясь от смеха и утирая слезы. Толокун вопросительно взглянул на Топотуна:

— Я очень ррад, хурр-хурр, что они так ррадуют-ся… Но не мог бы ты мне объяснить, чему именно?

— Нет, я сам не понял, хурр, что тут было смешного, хурр-хурр… Маленький филин искал жену, вот и все…

Наконец все в аббатстве легли спать. Свечи погасли, огни в каминах догорели, легкий сквознячок на миг колыхнул гобелен в Большом зале… Везде царили мир, покой и тишина — от детской спальни до келий.

И только под южной стеной, в глубине бездонной пропасти, что-то шевелилось. Что-то холодное, скользкое и длинное…

ГЛАВА 27

Рассвет едва заглядывал в окна, когда бельчонок Пончик постучал в дверь Пижмы. Ежиха, натянув одеяло на голову, сонно ответила:

— Меня нет, уходи… Я сплю… Я только что закрыла глаза!

Но новый повар постучал настойчивее, подергал дверь и прокричал:

— Матушка настоятельница! У нас на кухне вылупились совята! Пожалуйста, идемте со мной, я не знаю, что мне делать!

Пижма на ощупь сунула лапы в шлепанцы и, на ходу набрасывая халат, ринулась к двери.

— Подними сестру Фиалку, Матушку Хлопотунью и Краклин и позови в кухню. Давай, да смотри, не перебуди остальных!

Но совершенно ошалевший Пончик помчался по коридору, крича во все горло:

— Новые птенцы! Совята! У нас на кухне вылупились совята!

Настоятельница Пижма в щелочку заглянула в шкаф. Из-под когтистых лап Орокки выглядывали три пары огромных желтых глаз. Все жители Рэдволла, от мала до велика — кто в ночных рубашках, кто в халатах, кто в шлепанцах, кто в тапочках — высыпали на кухню, горя желанием увидеть создания, только что появившиеся на свет.

Матушка Хлопотунья поздравляла Орокку с пополнением семейства.

— Ах, какие красавцы, какие красавцы! А ведь у них ваши глаза, дорогая!

Улыбка заиграла в обычно серьезных глазах Орокки.

— Спасибо, Хлопотунья. Это мои первые детки, и я очень рада, что они родились здоровыми и красивыми. Мой муж Таунок будет доволен, когда увидит их.

Краклин удивленно спросила:

— Как же так? Разве Таунок их еще не видел? Орокка немного повернулась, разрешая совятам вылезти из-под крыла.

— Бедный Таунок разволновался еще больше, чем ваш бельчонок, когда услышал, что яйца затрещали. Он пробормотал что-то о том, что теперь ему надо кормить пять ртов, и улетел за едой. Он скоро вернется.

Совята были пушистыми комочками с глазами, казавшимися намного больше, чем тельца. Они жались друг к другу и к матери, а когда пытались передвигаться самостоятельно, тут же валились на бок, не в силах удержать равновесие. Широким движением крыла Орокка распахнула дверцы шкафа. Теперь все рэдволльцы могли рассмотреть крошечных совят, и волна восторга пронеслась по кухне. Особенно были потрясены малыши.

— Хурр, а могут эти птички играть с нами?

— А почему они молчат?

— Эй, совенки, совята, хотите кушать? Фиалка Полевка, держась подальше от Орокки,

внесла рациональное предложение:

— Правда, почему бы нам не пойти завтракать и не оставить Орокку ненадолго в покое?

Фиалка и Пижма повели толпу за собой в столовую, а Матушка Хлопотунья и Порция остались помогать сове чистить гнездо.

Командор выдр постучал по столу:

— Внимание, внимание! Настоятельница хочет сообщить вам кое-что важное!

Поблагодарив командора, Пижма сложила лапы в широких рукавах и поднялась.

— Слушайте внимательно, я не займу у вас много времени. Уже почти наступило лето, день сегодня прекрасный, так что вот мой план: давайте отложим до завтра работу и все наши заботы и устроим День рождения трех чудесных созданий, вылупившихся сегодня утром. Пусть будут праздник и пир!

Радостные крики и аплодисметы заполнили Большой зал.

Брат Дингдон был рэдволльским звонарем. Но сегодня он не стал дергать за веревки колоколов, стоя внизу. По крутой лестнице он взобрался на самый верх колокольни и, встав на перекладину между колоколами, принялся раскачивать их обеими лапами. Густой, глубокий перезвон огласил Лес Цветущих Мхов и окрестности аббатства.

Жаворонки вспорхнули высоко над лугами, лесные птицы покинули зеленые ветви, взмыв в голубое весеннее небо и добавляя звонкое щебетание к прекрасным звукам колоколов.

А внизу, дрожа и прячась за стволами деревьев, растущих вдоль стен аббатства, пробиралась маленькая тщедушная фигурка. Хорек Прохвост, последний из отряда, атакованного зайцами, удачно избежавший гибели в болоте, пробирался все ближе к южной стене. Болотная грязь, прилипшая к его шкуре, заскорузла. Он грыз корни и собирал полузеленые ягоды, то и дело пугливо озираясь. Прохвост надеялся, что колокола звонят не потому, что его заметили со стен аббатства, — он видел, что на колокольне брат Дингдон не смотрит в его сторону.

Хорек пробирался к ручью у южной стены — его мучила жажда. Солнце припекало спину, колокольный звон разрывал уши. Хорек приник к ручью, жадно глотая воду. Напившись, он снова пугливо огляделся, и тут внимание его привлекло нечто такое, что он не сразу поверил собственным глазам. Да, это было совершенно невероятно, но было правдой: южная стена стояла полуразрушенной, на остатках покоилось массивное дерево, а чуть ниже она и вовсе отсутствовала, словно кто-то смахнул часть громады большой сильной лапой.

Прохвост попятился в сторону зарослей, продолжая пялиться на потрясающее зрелище. А потом, решительно заткнув за пояс посох Руссы, направился вниз по ручью, заметая след.

— Надо срочно найти Бродяг и сообщить им о том, что я видел, — бормотал он себе под нос и криво улыбался. — За такую информацию я, пожалуй, получу чин офицера!

Брат Дингдон стоял спиной к хорьку и не видел его. Он вглядывался в другие фигурки, направлявшиеся к аббатству с противоположной стороны. Зайцы — ну конечно же, это зайцы!

Придержав язык одного из колоколов, он продолжил звонить в другой — это значило, что приближаются гости. Командор и Шэд вылетели пулей из ворот аббатства, за ними почти сразу выскочил Арвин с великим мечом Мартина Воителя.

Белка Чемпион, подлетев к колокольне, сложил лапы лодочкой и крикнул вверх:

— Что, Дингдон, к нам кто-то идет?

— Да! — крикнул тот в ответ. — Два зайца приближаются с севера!

Суровое выражение тут же покинуло лицо командора, уступив место шуточному испугу.

— Зайцы?! Заприте все запасы еды и питья! Спрячьтесь сами, не то и вас съедят! Это же самые прожорливые существа на свете!

Выйдя из леса, Таммо вглядывался в высокие башни и фронтоны огромного строения впереди. Валери стояла рядом и, когда она заговорила, выразила вслух то, что они оба думали:

— Неужели мы действительно у стен аббатства Рэдволл? В это невозможно поверить! Оно еще больше и красивее, чем я предполагала!

Сержант Ястреб прищурился, тоже любуясь открывшимся зрелищем:

— Да, нет на свете ничего красивее этого, мисс! Ладно, давайте-ка построимся и войдем в аббатство стройным маршем, как и подобает Дозорному Отряду! Пусть видят, что к ним идут бесстрашные воины, а не какие-то усталые утки. А ну, ребята, выше головы, спины прямо, раз-два!

Гигантский заяц Гром Стальная Челюсть нес барсучонка, осторожно прижимая его к широкой груди. Он нахмурился, взглянув на сержанта.

— Приношу свои извинения, но не мог бы ты отдавать команды чуть тише? Видишь, малыш уснул — ему необходим дневной сон.

Майор Ловкач Леволап, марширующий во главе Отряда, улыбнулся, представляя себе Грома в роли заботливой нянюшки.

— Не переживай, Гром. Как только скороход Перехлест и Тарри доберутся до аббатства, они первым делом найдут барсучью няньку, так что ты сможешь отдохнуть от малыша, поболтать наконец с товарищами и хорошенько подкрепиться на кухне.

Гром мечтательно улыбнулся:

— О, кухня Рэдволла… Ведите меня туда!

ГЛАВА 28

Настоятельница Пижма и Арвин в сопровождении выдр и старшин выстроились в воротах аббатства, приветствуя Дозорный Отряд. Капитан Молния дала команду «вольно» и тепло обняла Пижму.

— Матушка настоятельница, как чудесно снова видеть Вас! Вы прекрасно выглядите!

— Молния, какая приятная неожиданность! Добро пожаловать в аббатство!

Те, кто были уже знакомы, радостно приветствовали друг друга; остальные быстро перезнакомились и тут же стали друзьями. Жители Рэдволла восхищались зайцами из Дозорного Отряда, такими элегантными в мундирах с медалями и ленточками, такими непринужденными и искренними в общении. Каждый рэдволлец втайне мечтал быть похожим на них: веселых, добрых и вежливых, но в то же время беспощадных к врагам и бесстрашных.

Майор Ловкач Леволап подмигнул Командору выдр:

— Предлагаю, дружище, всем присоединиться к нам в парадном марше и войти в аббатство единым отрядом.

Командор вытянулся по стойке смирно.

— Прекрасная идея, майор. Отряд, стройсь! По четыре в шеренгу становись! Арвин, Шэд, впереди колонны со мной и с майором! Парадным маршем вместе с нашими гостями шагом марш!

Майор Ловкач Леволап поднял саблю над головой и скомандовал:

— Руббадуб, парадный бой!

Малыши запрыгали, с восторгом повизгивая от любопытства и нетерпения. Капрал Руббадуб двинулся вперед, взмахивая лапами так, словно в них были барабанные палочки, а на шее висел огромный барабан.

— Бубумм! Бубумм! Бу-бумбу-бумбу-бумм! Ту-тумм! Тутумм! Ту-туруру-руруру-румм!

С громким криком «ура», лихо отбивая лапами такт, отряд двинулся вперед по лужайке в лучших традициях военного парада. Таммо и Валери Валериана шли в шеренге с поваром Пончиком и кротенком Губби, возбужденно переговариваясь. Бельчонок сообщил им потрясающие новости:

— Вы появились как раз вовремя, ребята. У нас сегодня праздник, настоящий пир! Отмечаем день рождения трех совят.

Обычно такой спокойный голос Валери радостно дрогнул.

— Да что ты! И мы на самом деле будем гостями на знаменитом рэдволльском пире?!

Губби, подпрыгивая под барабанный бой, схватил ее за лапу:

— Ой, вы себе даже не прредставляете, какая будет вкуснятина, хурр-хурр! С ума можно сойти!

Когда они вошли в аббатство, те зайцы, которые никогда раньше не были в Рэдволле, отправились на экскурсию в сопровождении радостных малышей. Остальные рэдволльцы пошли по своим делам готовить праздник, а настоятельница и старшины отправились в Пещерный зал с майором Ловкачом Леволапом, Громом Стальная Челюсть и сержантом Ястребом. Там им предложили легкие прохладительные напитки, засахаренные фрукты, красносмородиновую наливку, и беседа потекла рекой. Пижма внимательно слушала о приключениях, которые зайцы пережили за последние дни, и печально смолкла, услышав о смерти Руссы Бездомы, которая когда-то бывала в аббатстве. Когда рассказ был закончен, Гром распеленал барсучонка и протянул настоятельнице драгоценную ношу.

— Вот, о нем-то мы вам и рассказывали. Этот богатырь сопровождал нас до самых стен аббатства.

Пижма нетерпеливо протянула лапы и взяла маленький сверток. Отвернув краешек, она посмотрела на барсучонка. Он был еще совсем крошечный, не старше одного сезона. Мирно лежа на спине и подвернув лапки, малыш широко зевнул и открыл ласковые черные глаза. Пижма вытащила его и оглядела со всех сторон. Спина у барсучонка была серебристо-

серой, а грудь и лапки — бархатно-черными. У него были влажный коричневый носик и белоснежная голова, разделенная пополам двумя густыми темными полосами, бегущими между глаз.

Краклин осторожно прикоснулась к лапкам:

— Ну надо же! Только посмотрите! Да он будет великаном!

Пижма тихо рассмеялась и погладила малыша по крошечным белоснежным ушам.

— Добро пожаловать в аббатство, маленький господин. Да ведь у него же еще нет имени! Как мы его назовем?

Малыш потянулся к ней, причмокивая:

— Ня-ня! Ня-ня!

— Он все время повторяет это, — объяснил майор Ловкач Леволап. — Это единственное слово, которое он знает. Видимо, так он называл барсучиху, которая была убита. Возможно, она действительно была его няней или бабушкой. Мы никогда не узнаем, к сожалению, кто были его родители. Там, где мы его нашли, не было никаких следов их пребывания. Если бы рядом с малышом было два больших барсука, враги никогда бы не напали.

Кротоначальник Перекоп взял засахаренный орешек и вложил его в лапки малыша. Тот тут же начал есть, облизываясь.

— Хурр, — сказал Перекоп, — может, ты и сирота, малыш, но с аппетитом у тебя все в порядке!

Пижма послала за грибным супом со сметаной, и, когда его принесли, сама покормила барсучонка. Это не мешало всем продолжать разговор. Рэдволльцам ничего не было известно о Бродягах; других врагов тоже не было замечено в окрестностях аббатства. Авин объяснил, в чем заключается опасность нынешнего положения с южной стеной, и рассказал о планах ее восстановления.

Когда обсуждение закончилось, барсучонок как раз доел суп и заснул на руках настоятельницы.

Майор Ловкач Леволап серьезно выслушал рассказ о проблемах, которые встали перед аббатством и его обитателями. Он поднялся. Решение было принято.

— Итак, моя обязанность офицера — охранять беззащитных. Пока стена не будет восстановлена в ее первоначальном виде и аббатство не окажется в безопасности, Дозорный Отряд будет с вами и будет вас охранять. Госпожа Крегга, будь она здесь, приказала бы мне поступить именно так. Если Вы согласны, я и мой отряд поступаем в Ваше полное распоряжение.

Низко поклонившись, майор протянул шпагу настоятельнице, и Пижма осторожно дотронулась до нее.

— Благодарю вас, майор. Я уверена, что говоря «спасибо», говорю от лица аббатства и выражаю нашу признательность вам и вашим воинам. Мы принимаем ваше предложение.

Кротоначальник Перекоп добавил, как всегда по сути:

— Здоррово! Если мы закончили обсуждение, вы можете пррисоединиться к нашему пирру!

Только один факел светился у платформы, построенной кротами над таинственной дырой. Бледные отсветы падали вниз, слабо освещая пропасть. Там, на дне, еле заметно шевелилось что-то влажное, чешуйчатое, с острыми зубами. На миг показались глаза, сверкнули голодным блеском — и снова скрылись. Существо не торопилось: оно знало, что рано или поздно те, кто приходили сегодня и переговаривалисъ там, наверху, вернутся и спустятся вниз, и тогда оно утолит свой голод… Обвившись вокруг большого камня, оно выжидало.

ГЛАВА 29

Чихун сидел на солнечном склоне, подставив нос полуденным лучам. На костре в старом шлеме варился суп из головастиков и речных водорослей. Крыса бросила взгляд на приближающегося приятеля и сделала вид, что полностью поглощена приготовлением обеда.

Чесун подошел, мокрый и дрожащий. Между ушами у него выросла огромная шишка. Он подсел к костру погреться.

Чихун спросил, не глядя на бывшего друга: — Ну, как тебе понравилось в офицерской шкуре?

Голодный Чесун с тоской понюхал варево в шлеме и ответил:

— Ну, это… короче, я больше не офицер, браток… Вкусно пахнет!

Чихун помешал ножом суп.

— Ты мне больше не браток, так-то. И вообще, почему ты не в реке по горло в воде? Кажется, там я видел тебя в последний раз.

— Все сбежали ночью с Бором и Сигом. А меня бросили.

— Бросили? Что же ты сам не пошел за ними? Или приятнее было морозить хвост в реке?

— Ну, это… Меня ударили… по голове…

— Ха-ха-ха! По такой голове что бей, что не бей — все едино! Ну и что было потом?

— Ну, это… Я пришел в себя и позвал на помощь. Лорд Дамуг послал отряд им вдогонку, а мне сказал, что я — молодец. Идиот, но молодец, да, именно так и сказал. Вот… а потом добавил, что из меня офицер разведки — как рыба из головастика, и отправил обратно в солдаты. Так что мы теперь опять вместе, братан!

Чихун даже фыркнул, снимая шлем с огня и ставя на ветки.

— Ха, ты что думаешь, ты вот так запросто пришел и мы снова стали друзьями? Может, мне тебя еще и угостить?! Иди-ка ты к своим дружкам-офицерам, пусть они тебя покормят!

Но Чесун, похоже, не собирался уходить. Он сидел у костра и осторожно трогал шишку на голове. Вдруг, словно вспомнив что-то, он вскочил и схватился за мокрую сумку:

— Послушай, а это не сгодится для твоего супа? Я случайно поймал ее, стоя в реке, — и он вытащил большую, переливающуюся на солнце рыбу.

Чихун чуть не опрокинул суп, бросившись вперед.

— Сгодится, браток, конечно, сгодится! Давай я ее почищу, а ты пока иди и набери побольше веток для костра, чтобы мы могли ее поджарить. Я даже отдам тебе самые вкусные кусочки — хвост и голову, это ведь ты ее поймал; а я съем невкусную серединку, мне этого достаточно.

Чесун радостно улыбнулся:

— Так значит, мы снова друзья? Чихун изобразил ответную улыбку:

— Ну коне-е-чно! Я подшучивал над тобой, мы ведь всегда были друзьями! Ты знаешь мой девиз: если не можешь обогреть и накормить друга, то чего ты вообще стоишь?

И хотя Чесун никогда не слышал от Чихуна подобного девиза, он радостно побежал за ветками для костра.

Дамуг сидел у кромки воды на корточках, затачивая клинок о плоский прибрежный камень и мрачно отдавая распоряжения капитанам:

— Здесь полно еды и воды. Мы разобьем лагерь и будем ждать, пока не поймают Бора и Сига с остальными предателями. Когда же их поймают, я их так накажу, я им такую публичную казнь устрою, что никто никогда не помыслит о неподчинении мне, Да-мугу Клыку! Гадусс, у нас нет теперь разведчиков, так что бери с собой пятнадцать солдат и отправляйтесь на север. Даю два дня на разведку. Если вы раньше найдете что-то, сообщить немедленно!

Горностай Гадусс отдал честь:

— Будет исполнено, ваше Острейшество!

К концу дня река стала расширяться, приближаясь к большим холмам, укрытым соснами и елями. Лог-а-Лог, командир Гуосима — Партизанского Союза землероек, старательно чистил днище перевернутой лодки, вытащенной на берег, соскребая с нее мох. Ему помогала землеройка Фрэкл.

Они ненадолго прервали работу, глядя на удящих рыбу товарищей. Фрэкл сняла мох с рапиры и мотнула головой в их сторону:

— Здесь много креветок — вода такая чистая! Лог-а-Лог провел лапой по только что вычищенной поверхности днища и одобрительно кивнул:

— Да, вода здесь — что надо. И мидии есть. Ну, давай за работу, и не оглядывайся на соседний холм. Эти узколобые Бродяги — те, что атаковали нас вчера, — похоже, снова следят за нами.

Фрэкл сказала куда-то в сторону:

— Да я уже заметила солнечные блики на оружии там, вверху, в зарослях. Что будем делать, командир?

Лог-а-Лог спокойно продолжил чистить лодку.

— А ничего. Просто предупреди ребят, чтобы вели себя как ни в чем не бывало. Пусть незаметно переместятся ближе к лодкам, лукам и стрелам. Если враг попытается вновь атаковать, дадим достойный отпор, вот и все.

Пыхтя и задыхаясь от долгого бега, Бор, Сиг и еще сорок Бродяг залегли в зарослях на вершине холма, наблюдая за землеройками. Бор не мог отвести взгляда от мешков, временно выгруженных на берег.

— У нас нет времени на то, чтобы добывать еду самим. Мы должны забрать эти мешки, если намерены идти дальше на юг.

Но один из беглецов подполз ближе к Бору и прошептал ему на ухо:

— Капитан, это — те самые звери, с которыми мы сражались вчера. Они могут драться как волки. Их маленькие шпаги очень опасны. Видели бы вы, как самый старший из них, командир, в три счета расправился с Шашлыком.

Но Сиг, слышавший этот разговор, только брезгливо поморщился.

— Брось ты эту трусливую чушь! Кем был Шашлык и кто мы? Мы — настоящие офицеры. Да я расправлюсь с этим командиришкой, не вынимая лап из карманов! Что такое маленькие речные землеройки для нас с Бором? Так, мелюзга, гы-гы-гы! А они там что-то готовят. Ммм… Похоже, печенье или пирог.

Бор холодно усмехнулся, почесывая грудь:

— Что бы они ни готовили, братан, скоро мы это съедим. Давайте вперед! Да пригните головы, когда будете спускаться с холма.

К этому времени все лодки землероек были тщательно вычищены и стояли на якоре у берегa. Лог-а-Лог и его землеройки стояли вокруг костра. Все делали вид, будто ничего не происходит, но были готовы в любой момент отразить атаку врага. Лог-а-Лог тихо отдавал команды:

— Скубби, Шалла, возьмите лучников и спрячьтесь под лодками. Спикль, Приз, спрячьтесь за вон теми большими камнями со своей командой. Гребцы и Фрэкл, вы остаетесь со мной. Будьте готовы в любой момент прыгнуть в лодки и отчалить. Враг начинает спускаться, но пока еще далеко. Если будем атаковать, держитесь подальше от основного течения, поближе к берегу.

Крыса по имени Хинбит оценила ситуацию мгновенно. Окинув взглядом склон и реку, она бросилась обратно к Скаупу, хорьку, ведущему отряд по следам беглецов. Примчавшись со скоростью звука, Хинбит стремительно отдал честь и выпалил: