Старые капитаны (рассказы)

На Билла смотрели как на хитроумнейшего благодетеля рода человеческого; радость и веселье царили в кубрике, а ночью крышка люка была поднята, и пленника попотчевали отложенной для него порцией. Благодарности он, впрочем, не выразил, вместо этого он задал скучный и неуместный вопрос: что с ним будет, когда плавание кончится.
      - Мы тайком переправим тебя на берег, не бойся, - сказал Билл. - Никто из нас не собирается оставаться на этом старом корыте. А тебя я возьму с собой на какой-нибудь другой корабль... Что ты сказал?
      - Ничего, - солгал Томми.
      Каковы же были гнев и растерянность команды, когда на следующий день капитан снова вернул их на прежнюю диету. Вновь выдали старую солонину, и прекратились роскошные поставки с кормы. Билл разделил судьбу всех вождей, дела которых пошли плохо, и из кумира своих сотоварищей превратился в мишень для их насмешек.
      - Вот что вышло из твоей замечательной мысли, - 'презрительно проворчал за ужином старый Нед, с треском разгрыз сухарь и бросил обломки в свой котелок с чаем.
      - Да, ты не так умен, как о себе думаешь, Билл! - заявил кок с видом первооткрывателя.
      - И бедный мальчишка ни за что ни про что сидит взаперти в темном трюме, - сказал Симпсон с запоздалым сожалением. - И коку приходится работать за него.
      - Я не собираюсь сдаваться, - мрачно сказал Билл. - Старик вчера здорово перепугался. Нужно устроить еще одно самоубийство, и все будет в порядке.
      - Пусть Томми еще раз утопится, - легкомысленно предложил кок, и все расхохотались.
      - Двоих за одно плавание старику хватит выше головы, - продолжал Билл, неблагосклонно взглянув на дерзкого кока. - Ну, кто у нас пойдет следующим?
      - Мы и так уже доигрались, - сказал Симпсон, пожимая плечами. - Не зарывайся, Билл.
      - А я и не зарываюсь, - возразил Билл. - Я не желаю сдаваться, вот и все. Тот, кто пойдет вниз, будет жить без забот, приятно и легко. Будет спать весь день, если захочет, и вообще ничего не делать. Вот у тебя, Нед, за последнее время очень усталый вид.
      - О? - холодно произнес старик.
      - Ну ладно, побыстрей разбирайтесь между собой, - сказал Билл беззаботным тоном. - По мне, все равно, кто из вас пойдет.
      - Хо! А как насчёт тебя самого? - удивился Симпсон.
      - Меня? - возмущенно спросил Билл. - Да ведь мне нужно оставаться здесь и все устраивать!
      - Ничего, мы здесь останемся и все сделаем за тебя, - насмешливо сказал Симпсон.
      Нед и кок расхохотались, и Симпсон присоединился к ним. Тогда Билл поднялся, подошел к своей койке и извлек из-под тюфяка колоду засаленных. карт.
      - Младшая карта - самоубийство, - объявил он. - Я тоже тяну.
      Он протянул колоду коку. Тот заколебался и поглядел на остальных двоих.
      - Не валяй дурака, Билл, - сказал Симпсон.
      - Что, трусите? - насмешливо ухмыльнулся Билл.
      - Говорят тебе, это глупость, - сказал Симпсон.
      - Ну и что же, мы все сидим в ней по уши, - сказал Билл. - Только вы все перепугались; вот в чем дело. Просто перетрусили. Юнгу туда отправили, а как дело дошло до самих, тут-то вы и сдрейфили.
      - А, была не была, - сказал Симпсон бесшабашно. - Пусть будет так, раз Биллу хочется. Тяни, кок.
      Кок повиновался с видимой неохотой и вытянул десятку;
      Нед после долгах пререканий вытянул семерку. Симпсон с королем в руке прислонился спиной к рундуку и небрежно разгладил бороду.
      - Валяй, Билл, - сказал он. - Поглядим, что выйдет у тебя.
      Билл взял колоду и перетасовал ее.
      - Мне нужно взять не меньше семерки, - медленно проговорил он.
      Он вручил колоду Неду, вытянул карту, и остальные трое залились громким хохотом.
      - Тройка! - сказал Симпсон. - Браво, Билл! Письмо за тебя напишу я, иначе он узнает твой почерк. Что в нем написать?
      - Пиши что хочешь, - резко ответил Билл, у которого дух занимался при мысли о трюме.
      Горько и насмешливо улыбаясь, он отодвинулся от стола, а остальные трое весело уселись за сочинение, и, когда Симпсон спросил его, не желает ли он присовокупить к письму поцелуи, он ответил презрительным молчанием. Письмо передали ему на освидетельствование, и он сделал только одно замечание.
      - Я-то думал, что ты пишешь грамотнее, Джордж, - заявил он высокомерно.
      - Да я же писал за тебя, - сказал Джордж. Тут надменность Билла куда-то пропала, и он снова стал самим собой.
      - Если ты хочешь получить в глаз, Джордж, - сказал он с чувством, - то ты так и скажи, понял?
      Настроение у него было настолько скверное, что половина удовольствия от вечера была испорчена, и церемония препровождения его в убежище не сопровождалась ни колкими словечками, ни жизнерадостным смехом, а больше всего походила на похороны. Последние штрихи добавил Томми, который, совсем сомлел от ужаса, узнав, кто теперь будет его сожителем.
      - Для вас еще одно письмо, - сказал утром помощник, когда капитан, застегивая жилет, вышел из своей каюты.
      - Что такое? - проговорил тот, бледнея.
      - Оно у старика Неда, - продолжал помощник, ткнув большим пальцем в сторону трапа на палубу. - Не понимаю, что это на них нашло.
      Капитан ринулся на палубу и механическим движением принял из рук Неда письмо. Прочитав его от начала до конца, он некоторое время постоял словно во сне, затем спустился, пошатываясь, в кубрик и обшарил все койки, не преминув заглянуть даже под стол, после чего вернулся на палубу и, склонив голову набок, остановился возле люка. Матросы затаили дыхание.
      - Что все это значит? - проговорил он наконец, не поднимая глаз, и безвольно опустился на крышку люка.
      - Плохая еда, сэр, - сказал Симпсон, ободренный видом капитана. - Так нам и придется рассказывать, когда мы сойдем на берег.
      - Об этом вы должны молчать! - сказал капитан, моментально вспылив.
      - Таков наш долг, сэр, - возразил Нед с выражением.
      - Послушайте меня, - сказал капитан и поглядел умоляюще на остатки своего экипажа. - Довольно с нас самоубийств. Старая солонина уже кончилась, и вы можете приняться за свежую, а когда мы придем в порт, я возьму на борт свежего масла и овощей. Только не надо никому говорить о том, что пища была плохая, или об этих письмах. В порту я просто скажу, что эти двое исчезли, пропали куда-то, и вас я прошу говорить то же самое.
      - Это невозможно, сэр, - строго сказал Симпсон. Капитан поднялся и подошел к борту.
      - А как насчет суммы в пять фунтов? - спросил он тихонько.
      - Это несколько меняет дело, - осторожно сказал Нед. Капитан взглянул на Симпсона. Лицо Симпсона выражало готовность принять самое добродетельное решение. Капитан снова взглянул себе под ноги.
      - Или по пяти фунтов каждому? - все так же тихо сказал он. - Больше я дать никак не могу.
      - Пусть будет двадцать фунтов на всех - и по рукам. Как вы считаете, ребята? - осведомился Симпсон у приятелей.
      Нед сказал, что это дело, и даже кок забыл о своих нервах и объявил, что раз уж капитан захотел их облагодетельствовать, они, само собой, будут на его стороне.
      - А чьи это будут деньги? - спросил помощник, когда капитан спустился к завтраку и изложил ему, как было дело. - От меня, к примеру, они ничего не получат.
      Светлый люк был открыт; капитан взглянул на него, затем нагнулся к помощнику и что-то прошептал ему на ухо.
      - Что?! - проговорил помощник.
      Он сделал попытку подавить хохот горячим кофе и беконом; в результате ему пришлось выскочить из-за стола и терпеливо вынести увесистые тумаки, которые капитан нанес ему по спине.
      Имея в перспективе целое богатство, матросы взялись за дополнительную работу дружно и весело; кок работал за юнгу, а Нед и Симпсон поделили между собой долю Билла. Когда же наступила ночь, они снова подняли крышку люка и стали не без любопытства ждать, что скажут их жертвы.
      - Где мой обед? - прорычал алчно Билл, выбравшись на палубу.
      - Обед? - удивленно сказал Нед. - Нет для тебя никакого обеда.
      - Что? - произнес Билл с яростью.
      - Понимаешь, капитан выдает теперь еду только на троих, - сказал кок.
      - Почему же вы не оставили немного для нас?
      - Нам самим ее не хватает, Билл, - сказал Нед. - Нам теперь приходится работать больше, и нам не хватает даже самим. У вас же есть сухари и вода, чего вам еще?
      Билл выругался.
      - Хватит с меня, - сказал он злобно. - Я выхожу, и пусть старик делает со мной что хочет. Мне наплевать.
      - Не стоит, Билл, не надо, - сказал Нед успокаивающе. - Ведь все идет прекрасно. Ты был прав насчет старика, а мы были неправы. Он ужасно напугался, и он дает нам двадцать фунтов, чтобы мы ничего не разболтали, когда будем на берегу.
      - Десять фунтов из них мои, - сказал Билл, несколько просветлев. - И оно того стоит. Поди-ка попробуй просидеть целый день там, внизу. У меня из-за этого уже черти в глазах мерещатся.
      - Да-да, конечно, - согласился Нед, незаметно пнув кока, который уже раскрыл было рот, чтобы высказаться по поводу такого способа дележки.
      - Старик проглотил все и не поморщился, - произнес кок. - Он совсем обалдел. Забрал все твои вещи и одежду и Тома тоже и собирается передать их твоим друзьям. В жизни не слыхал такой забавной шутки!
      - Дурак ты, - коротко сказал Билл. Он раскурил трубку, отошел и присел на корточки на носу, отчаянно борясь с дурным расположением духа.
      В течение следующих четырех дней все шло как по маслу. Погода стояла прекрасная, и потому ночную вахту несли матросы, и каждую ночь им приходилось переживать пренеприятные минуты, когда они поднимали крышку люка и из трюма, подобно чертику из коробочки, выскакивал Билл. Выслушивать его бесчисленные жалобы и обвинения в бессердечии было поистине тяжким испытанием, а убедить его вернуться на рассвете в свое логово можно было только столь же бесконечными воззваниями к его здравому смыслу и напоминаниями о его доле в деньгах.
      Так без всяких происшествий они обогнули Лэндс-Энд. День выдался сырой и душный, но к ночи подул свежий ветер, и шхуна стала набирать хороший ход. С облегчением покинув спертую атмосферу трюма, узники сидели на юте и страдали от аппетита, который еще сильнее давал себя чувствовать на ночной прохладе.
      Нед стоял на штурвале, остальные двое спустились в кубрик и улеглись спать, и тихие жалобы голодных слушать было некому.
      - Глупая получилась игра, Томми, - сказал Билл, качая головой.
      - Игра? - Томми презрительно фыркнул. - Ты мне лучше скажи, как мы выберемся отсюда, когда придем в Нортси.
      - Предоставь это мне, - сказал Билл. - А старый Нед, кажется, здорово простыл, - добавил он.
      - Он прямо задыхается от кашля, - сказал Томми, наклоняясь вперед. Гляди, он машет нам рукой!
      Они торопливо вскочили, но удрать им не удалось: капитан и помощник, поднявшись на палубу, уже направлялись в их сторону.
      - Вы только посмотрите, - произнес капитан, поворачиваясь к помощнику и указывая рукой на преступников. - Вы и теперь не будете верить снам?
      - Невероятно! - отозвался помощник, протирая глаза. Билл стоял в мрачном молчании, ожидая дальнейших событий, а несчастный Томми прятался за его спиной.
      - Мне приходилось слышать о чем-то подобном, - продолжал капитан с выражением, - но я никогда не думал, что мне доведется увидеть это своими глазами. Теперь уже вы не скажете, Боб, что не верите в привидения.
      - Невероятно! - повторил помощник, покачав головой. - Совсем как живые.
      - На борту привидения, Нед! - воскликнул капитан глухим голосом. - Вон они, души Билла и юнги, стоят против брашпиля!
      Старый матрос от смущения промолчал; меньший из призраков засопел и вытер нос рукавом, а тот, что был крупнее, принялся тихонько насвистывать.
      - Бедные души, - проговорил капитан, обсудив с помощником это невероятное происшествие. - Вы видите брашпиль сквозь юнгу, Боб?
      - Я вижу их обоих насквозь, - насмешливо сказал помощник.
      Они достояли на палубе еще немного, а затем пришли к заключению, что их присутствие здесь ничем не поможет и даже, кажется, смущает ночных гостей, и вернулись в свои каюты.
      - Что это он затеял? - спросил Симпсон, осторожно выбираясь на палубу.
      - Не знаю, будь он неладен! - свирепо сказал Билл.
      - Может, он и впрямь решил, что вы привидения? - неуверенно предположил кок.
      - Держи карман! - сказал Билл с презрением. - Он что-то такое затеял. Ладно, я иду к себе на койку. Ты тоже ступай, Томми. Завтра все выяснится, можешь быть уверен,
      Утром кое-что действительно выяснилось, ибо после завтрака кок испуганно прибежал на ют и сообщил, что мяса и овощей выдано только на троих. Все погрузились в оцепенение.
      - Пойду поговорю с ним, - произнес Билл, проглотив слюну.
      Капитан и помощник над чем-то от души хохотали, но, когда матрос к ним приблизился, капитан замолчал, отступив на шаг, и принялся холодно его разглядывать.
      - Доброе утро, сэр, - сказал Билл, шаркая ногой. - Нам хотелось бы знать, мне и Томми, будут ли теперь выдаваться на нас обеденные пайки, как раньше?
      - Обеденные пайки? - сказал капитан с изумлением. - А зачем вам нужны обеды?
      - Чтобы есть, - сказал Билл, глядя на него с упреком.
      - Чтобы есть? - сказал капитан. - Да какой же смысл кормить привидения обедами? Вам же некуда их поместить.
      Огромным усилием воли Билл заставил себя улыбнуться призрачной улыбкой и похлопал себя по животу.
      - Это все один сплошной воздух, - сказал капитан и отвернулся.
      - Тогда позвольте хоть получить наши вещи и одежду, - сказал Билл, скрипнув зубами. - Нед сказал, что вы их забрали.
      - Ничего вы не получите, - сказал капитан. - Я доставлю их домой и передам вашим ближайшим родственникам. По закону ведь так следует, Боб?
      - Так, - отозвался помощник.
      - Они получат ваши вещи, - а также ваше жалованье по ту ночь, когда вы совершили самоубийство, - сказал капитан.
      - Не совершали мы никакого самоубийства, - сказал Билл. - Мы же на борту живые и здоровые.
      - Ничего подобного, - возразил капитан. - В доказательство у меня в кармане ваши письма: ну, а если вы действительно живы и здоровы, мне придется по прибытии в порт немедленно отдать вас под стражу за дезертирство.
      Он переглянулся с помощником, и Билл, постояв сначала на одной ноге, потом на другой, побрел прочь. Остаток утра он провел в кубрике, где показывал младшему привидению дурной пример безудержным сквернословием и угрожал своим собратьям самыми ужасными карами.
      До обеда капитана никто не беспокоил, но едва он поел и раскурил трубку, как на палубе послышался топот, и через секунду в каюту вломился старый Нед, красный и рассерженный.
      - Билл отнял у нас обед, сэр! - выпалил он, не переводя дыхания.
      - Кто? - холодно спросил капитан.
      - Билл, сэр. Билл Смит, - ответил Нед.
      - Кто? - спросил капитан еще более холодно.
      - Призрак Билла Смита! - рявкнул Нед. - Он отнял у нас обед, и теперь он сидит в кубрике с призраком Томми Брауна, и они жрут наш обед, не разжевывая, с ужасной скоростью!
      - Гм, право, не знаю, чем я тут могу помочь, - лениво проговорил капитан. - Как же вы это ему разрешили?
      - Вы же знаете Билла, сэр, - сказал Нед. - Я уже стар, кок ни на что не годится, а Симпсону теперь нужен кусок сырого мяса, чтобы приложить к глазам, иначе он неделю не будет видеть.
      - Чепуха! - весело сказал капитан. - Вот еще новости - трое взрослых мужчин испугались одного привидения! Нет, я вмешиваться не стану. Но ты знаешь, что нужно сделать?
      - Нет, сэр! - живо сказал Нед.
      - Ступай наверх и почитай ему молитвенник, и он сразу исчезнет, как клуб дыма, - сказал капитан.
      Секунду Нед безмолвно взирал на него, затем вышел на палубу, перегнулся через борт и принялся ругаться. Кок и Симпсон, тоже выйдя наверх, почтительно слушали и лишь время от времени оказывали ему поддержку, когда стариковская память подводила его.
      Весь остаток плавания два преступника претерпевали разнообразные неудобства, связанные с утратой гражданства. Капитан нарочито не замечал их, а в двух или трех случаях вел себя прямо-таки вызывающе, пытаясь пройти сквозь Билла, когда тот появлялся на палубе. Много предположений было высказано в кубрике относительно судьбы привидений, когда они прибудут в порт, и, только когда на горизонте показался Нортси, капитан раскрыл свои карты. Он появился на палубе с их вещами, аккуратно упакованными в два узелка, и бросил эти узелки на крышку люка. Команда выжидательно смотрела на него.
      - Нед! - резко сказал капитан.
      - Сэр? - откликнулся старик.
      - Как только мы ошвартуемся, - сказал капитан, - ступайте на берег и пригласите сюда управляющего и полисмена. Я пока не решил, кто из них нам понадобится.
      - Слушаюсь, сэр, - пробормотал старик.
      Капитан отвернулся и, переняв у помощника штурвал, повел судно в гавань. Он был так погружен в свое дело, что, по-видимому, не замечал, как Билл и Томми украдкой пробирались поближе к своим узелкам и как нетерпеливо они ждали, пока шхуна приближалась к причалу. Затем капитан повернулся к помощнику и разразился громовым хохотом, когда преступники, подхватив узелки, перевалились через борт, спрыгнули на берег и пустились наутек. Помощник тоже расхохотался, и слабое, но совсем невеселое эхо донеслось с другого конца шхуны.
      РОМАНТИЧЕСКОЕ ПЛАВАНИЕ
      Облокотившись на борт шхуны, помощник капитана лениво разглядывал солдат в красных куртках, слонявшихся по Тауэрской набережной. Осторожные моряки вывешивали отличительные огни, а бесшабашные лихтеры пробирались вверх по реке, отталкиваясь от судов, стоявших на дороге. Зарываясь в пенистые "усы", с пыхтением прошмыгнул мимо буксир, и слабый испуганный вскрик донесся с приближающегося ялика, который подбросило на волне.
      - Эй, на "Джессике"! - проревел голос на ялике, когда он подошел к шхуне.
      Помощник, очнувшись от задумчивости, механически подхватил чалку; в одном из пассажиров ялика он узнал дочь своего капитана, и, прежде чем он успел оправиться от изумления, она была уже на палубе со своим багажом, а капитан расплачивался с перевозчиком.
      - Это моя дочь Хетти, вы уже, кажется, знакомы, - сказал капитан. - В это плавание она пойдет с нами. Ступайте вниз, Джек, и постелите ей на свободной койке в чулане.
      - Есть! - послушно отозвался помощник и повернулся, чтобы идти.
      - Спасибо, я сама постелю! - сказала шокированная Хетти, поспешно заступая ему дорогу.
      - Как хочешь, - сказал капитан и направился к трапу. - Зажгите-ка свет, Джек.
      Помощник чиркнул спичку о подошву и зажег лампу.
      - Кое-что отсюда придется убрать, - заметил капитан, открывая дверь. Куда нам деть этот лук, Джек?
      - Для лука место найдется, - уверенно сказал помощник, стаскивая с койки мешок и водружая его на стол.
      - Я не желаю здесь спать, - решительно объявила гостья, заглядывая в каморку. - Фу, вон какой-то жук! Фу!
      - Так он же дохлый, - успокоил ее помощник. - Живых жуков у нас на борту я сроду не видел.
      - Я хочу домой, - сказала девушка. - Ты не смеешь принуждать меня, раз я не хочу!
      - Надо было вести себя как следует, - наставительно сказал ее отец. Как насчет простыней, Джек, и насчет подушек?
      Помощник уселся на стол и задумался, ухватив себя за подбородок. Затем его взгляд упал на хорошенькое негодующее лицо пассажирки, и он моментально потерял нить размышлений.
      - Придется ей обойтись моими вещами, - сказал капитан.
      - А почему, - спросил помощник, снова взглянув на девушку, - почему бы не устроить ее прямо в вашей каюте?
      - Моя каюта нужна мне самому, - холодно ответствовал капитан.
      Помощник покраснел за него; девушка оставила их решать эту проблему, как им заблагорассудится, и они с грехом пополам устроили ей постель. Когда они поднялись на палубу, девушка, объект любопытства и почтительного восхищения всей команды, которая к этому времени возвратилась на борт, стояла у камбуза. Она оставалась на палубе до тех пор, пока шхуна не вышла на более широкие водные просторы, где задул свежий ветер, а затем, коротко пожелав отцу спокойной ночи, скрылась внизу.
      - Как видно, она надумала идти с нами совсем неожиданно, - сказал помощник, когда она удалилась.
      - Ничего она не надумала, - сказал капитан. - Это мы с женой надумали за нее. Весь замысел наш.
      Для укрепления здоровья? - предположил помощник.
      - Здесь вот какое дело, - произнес капитан. - Видите ли, Джек, есть у меня один друг, крупный торговец провиантом; так вот, он задумал жениться на нашей девчонке. Мы с женой тоже хотим, чтобы он на ней женился, а она, конечно, хочет выйти за другого. Ну, мы с женой пораскинули умом и решили, что дома ей сейчас быть ни к чему. Видеть Таусона она все равно не желает и, чуть мать отвернется, удирает гулять с этим сопляком клерком...
      - Красивый парень, наверное? - несколько встревоженно осведомился помощник.
      - Ни капельки, - уверенно сказал капитан. - У него такой вид, словно он сроду не ел досыта. Вот мой друг Таусон совсем другое дело - фигура у него почти как у меня самого.
      - Она выйдет за клерка, - объявил помощник.
      - Спорим, что нет, - сказал капитан. - Я ведь человек страшный, Джек, и если чего-нибудь задумаю, то добьюсь непременно. Разве смог бы я ужиться в мире и согласии со своей женой, если бы не управлялся с нею по-своему?
      Было уже темно, и помощник позволил себе ухмыльнуться:
      все управление капитана в семейном кругу состояло в рабском повиновении.
      - У меня с собой его большой фортиграфический патрет, - продолжал коварный отец. - Таусон мне дал его с целью. Я поставлю его на полку в каюте. Хетти будет все время видеть его, а не этого клерка и помаленьку начнет думать по-нашему. Иначе я ее отсюда не выпущу.
      - Хитро вы это придумали, капитан, - произнес помощник в притворном восхищении.
      Капитан приставил палец к носу и заговорщицки подмигнул грот-мачте.
      - Я кого угодно перехитрю, Джек, - тихо отозвался он. - Кого угодно. Но вы тоже должны помочь мне. Надо, чтобы вы как можно больше разговаривали с нею...
      - Есть, сэр, - сказал помощник, подмигивая грот-мачте в свою очередь.
      - Все время расхваливали бы патрет на полке, - продолжал капитан.
      - Непременно, - сказал помощник.
      - Рассказывали бы ей, как все ваши знакомые девушки повыходили замуж за молодых людей в годах и с каждым днем влюблялись в них все больше и больше, - продолжал капитан.
      - Достаточно, - сказал помощник. - Я понял, чего вы хотите. Насколько это будет зависеть от меня, за клерка она не выйдет.
      Капитан крепко пожал ему руку.
      - Если вы когда-нибудь сами будете отцом, - проговорил он с чувством, - пусть возле вас окажется человек, который встанет за вас горой, как вы встали за меня!
      Увидев на следующее утро портрет Таусона на полке, помощник с облегчением вздохнул. Он пригладил усики и сразу почувствовал, что с каждым новым взглядом на эту образину будет казаться себе все красивее.
      После завтрака капитан, простоявший у штурвала всю ночь, отправился к себе в каюту. Помощник вышел на палубу, принял вахту и стал с большим интересом следить за действиями пассажирки, которая заглянула на камбуз и учинила коку разнос за его способ мытья посуды. Потом она подошла и присела на светлый люк каюты.
      - Вы любите море? - вежливо осведомился помощник.
      - А что мне остается делать? - проговорила она, уныло покачав головой.
      - Ваш отец кое-что рассказал мне об этом, - осторожно сказал помощник.
      - Коку и юнге он заодно не рассказал? - спросила мисс Олсен, вспыхнув. - Что он вам говорил?
      - Ну, говорил о человеке по имени Таусон, - сказал помощник, оглядывая паруса, - и о... еще об одном человеке.
      - Я морочила голову одному, чтобы отделаться от другого, - сказала девушка. - Вовсе он мне не нужен. Я не понимаю девушек, которым нравятся мужчины. Громадные неуклюжие уроды! - Значит, вы его не любите? - спросил помощник.
      - Разумеется, нет! - Девушка вскинула голову.
      - - И все же вас отправили в море, чтобы разлучить с ним, - сказал помощник раздумчиво. - Ну что ж, вам, остается только...
      В этот критический момент смелость покинула его.
      - Продолжайте, - сказала девушка.
      - Я ведь вот что подумал, - сказал помощник, кашлянув. - Они отправили вас в море, чтобы разлучить с этим парнем... ну, а если вы влюбитесь в кого-нибудь здесь, на корабле, вас немедленно отправят домой.
      - Правильно! - живо воскликнула девушка. - Я притворюсь, что влюбилась в этого красивого матроса, которого зовут Гарри! Вот будет здорово!
      - Я бы не стал этого делать, - сказал помощник сурово.
      - Почему? - удивилась девушка.
      - Это нарушение дисциплины, - очень строго произнес помощник. - Никуда не годится. Его место на носу, в кубрике.
      - А, понятно, - сказала мисс Олсен презрительно.
      - Да нет, вы меня не так поняли, - сказал помощник, заливаясь краской. - Нужно только делать вид. Я хотел только помочь вам...
      - Ну да, разумеется, - сказала спокойно девушка. - Ладно, а как мы должны будем вести себя?
      Помощник сделался совсем багровым.
      - Не очень-то я разбираюсь в таких вещах, - проговорил он наконец. Нужно будет бросать друг на друга взгляды и все такое прочее...
      - Что ж, я не возражаю, - сказала девушка.
      - Мы будем действовать постепенно, - сказал помощник. - Я думаю, помаленьку мы привыкнем, и дальше нам будет легче...
      - Все что угодно, лишь бы вернуться домой, - сказала девушка, поднялась и медленно пошла прочь.
      Помощник взялся за роль влюбленного, не теряя ни минуты, и больше уже не спускал глаз с предмета своих чувств, так что едва не налетел на какой-то шлюп. Как он и предполагал, дальше ему стало легче, и в течение дня у него появились и расцвели пышным цветом новые симптомы влюбленности, как-то: потеря аппетита и пристрастие к ярким расцветкам в одежде. Он пять раз умывался между завтраком и чаем и едва не довел капитана до точки кипения, пытаясь удалить с пальцев смолу сливочным маслом из судовых запасов.
      К десяти часам вечера помощник впал в глубочайшую меланхолию. Девушка до сих пор не удосужилась бросить на него ни единого взгляда, и, стоя у штурвала, он искренне сочувствовал несчастному Таусону. Его горестные размышления были прерваны появлением на палубе легкой фигурки; секунду поколебавшись, девушка подошла и заняла прежнее место на светлом люке.
      - Тихо и спокойно на палубе, - сказал он, несколько обеспокоенный ее молчанием. - И звезды нынче какие яркие и красивые.
      - Не смейте разговаривать со мной! - резко произнесла мисс Олсен. Почему это несчастное суденышко все время подпрыгивает? Вы это нарочно с ним проделываете!
      - Я? - изумился помощник.
      - Да, вы! Вот этим колесом...
      - Уверяю вас... - начал помощник.
      - Я так и знала, что вы станете оправдываться, - сказала девушка.
      - А вы бы попробовали сами встать за штурвал, - сказал помощник. - Вы бы тогда увидели...
      К его несказанному удивлению, она подошла к нему и, мягко опершись о штурвал, взялась за рукоятки. Помощник принялся объяснять ей тайны компаса. Воодушевившись, он отважился положить ладони на те же рукоятки, а затем, совершенно уже осмелев, стал поддерживать ее за талию всякий раз, когда шхуна давала крен.
      - Благодарю вас, - холодно произнесла вдруг мисс Олсен, отстраняясь. Спокойной ночи.
      С легким смешком она удалилась в каюту, и перед помощником возникла громадная темная фигура, мужественно выскребающая из глаз остатки сна костяшками пальцев.
      - Ясная ночь, - прогудел матрос, берясь за штурвал тяжелыми лапами.
      - Ужасная, - невпопад отозвался помощник и, подавив вздох, спустился вниз и улегся.
      Некоторое время он лежал с раскрытыми глазами, затем, удовлетворенный ходом дел за день, повернулся на бок и заснул. Проснувшись утром, он с радостью обнаружил, что за ночь волнение улеглось и что на шхуне не слышно никакого движения. Пассажирка была уже за столом с завтраком.
      - Капитан на палубе, я полагаю? - начал помощник, намереваясь возобновить беседу с того места, на котором она была прервана прошлой ночью. - Надеюсь, теперь вы чувствуете себя лучше.
      - Да, спасибо, - сказала она.
      - Со временем из вас вышел бы хороший моряк, - сказал помощник.
      - Ну уж нет, - сказала мисс Олсен, которая решила, что сейчас самое время загасить искорки нежности, отчетливо сияющие в глазах помощника. - Я не стала бы моряком, даже если бы была мужчиной.
      - Почему? - спросил помощник.
      - Не знаю, - задумчиво произнесла девушка. - Но почти все моряки такой ничтожный малорослый народец...
      - Ничтожный? - ошеломленно повторил помощник.
      - Я бы уж скорее стала солдатом, - продолжала она. - Мне нравятся солдаты - они такие мужественные. Хотелось бы мне, чтобы здесь сейчас был хоть один солдат.
      - Это зачем же? - спросил помощник, надувшись, словно обиженный школьник.
      - Если бы сейчас здесь был такой человек, - задумчиво сказала мисс Олсен, - я бы подговорила его намазать горчицей нос старику Таусону.
      Что сделать? - спросил пораженный помощник.
      - Намазать горчицей нос Таусону, - повторила мисс Олсен, переводя взгляд с судка с горчицей на портрет.
      Только секунду колебался влюбленный по уши помощник, а затем потянулся к судку, выхватил из горчичницы ложку и мстительно ткнул ее в классические черты торговца провиантом. Поведение подстрекательницы не принесло ему облегчения: вместо того чтобы вознаградить его за проявленную храбрость, она только захихикала с самым глупым видом, прижав к губам платок.
      - Отец! - вдруг сказала она: наверху застучали каблуки. - Ну, сейчас вам достанется!
      Она вскочила из-за стола, посторонилась, чтобы пропустить отца, и выбежала на палубу. Капитан грузно опустился на рундук, взял чайник и налил себе чашку чая, после чего отлил чаю в блюдце. Подняв блюдце к губам, он вдруг тупо уставился на портрет и снова поставил блюдце на стол.