Корзине с крабами не нужна крышка. Если один попытается вылезти, другие стащат его вниз.
       Соломон Краткий
 
      В комнате за длинным полированным столом сидело восемь человек: полковник Тирелли, полковник Андерсон, Джерри Ларсон, доктор Зимф, доктор Флетчер, генерал Пул. По обе стороны от генерала устроились его адъютанты. Вся троица выглядела так же радостно, как тефтели в соусе чили.
      - На основании ваших видеозаписей, - говорила доктор Зимф, - мы допускаем, что коммуникационный контакт с кроликособаками или даже хторрами действительно возможен. - Она по-прежнему напоминала водителя грузовика - коренастая и приземистая, как бочонок, с бульдожьими челюстями, разве что седины в волосах прибавилось после Денвера. Голос звучал по-прежнему грубовато и напористо. - Удалось идентифицировать более ста сорока трех видов взаимодействия между существами, которых мы теперь называем кроликособаками, и еще восемьдесят видов между ними и хторрами.
      - И на основании этой информации вы хотите бросить человека в их гущу, я правильно понял? - поинтересовался я.
      - Ему обеспечено любое прикрытие, какое потребуется, - проворчал генерал Пул. - За вашей спиной будет Два укомплектованных взвода.
      - Но… Вы предлагаете мне осуществить «взаимодействие» буквально: вылезти из вертушки, подойти к первой попавшейся кроликособаке и протянуть руку для братания?
      Доктор Зимф не стала выкручиваться.
      - Да, мы бы хотели свести человека и кроликособаку лицом к лицу и посмотреть, что произойдет.
      - И если меня не сожрут, для беседы можно будет командировать настоящего ученого, - закончил я за нее.
      - Это не совсем так, но…
      - Так! - перебил я. - Вы уготовили мне роль козла отпущения.
      - Лейтенант, - предостерегающе произнес генерал.
      - Простите, сэр. Но мне кажется, что сейчас самое время выслушать и меня. Ничего у вас не выйдет. Во всяком случае, если вы будете действовать таким образом. Я не забыл, что всего лишь лейтенант, но у меня больше опыта общения с червями и кроликособаками, чем у любого в этой комнате. И мое мнение - мнение специалиста.
      - Мы и не спорим, - сказал генерал Пул. - Именно поэтому для успеха операции нам нужны вы. Мы полагаемся на ваш опыт. - На его лице застыла дежурная улыбка.
      - Если вы так думаете, генерал, то послушайте, что я скажу. Я знал массу гениальных идей, спущенных нам из Денвера или откуда-нибудь еще. Нас учили, как вести себя с червями. Одни идеи были… интересными, подавляющее большинство - смертельно опасными, а некоторые - дурацкими. Но почти все они требовали на заклание зеленого солдатика вроде меня, который пошел бы и рискнул своей задницей ради чьей-то теории. Если идея оказывалась неверной, вы рисковали только авторитетом, а доверившийся вам служивый вдруг обнаруживал себя в огромном волосатом розовом желудке.
      - Вы хотите сказать?..
      - Если кто-нибудь должен сунуть голову в пасть льву, то он вправе выбирать льва.
      Доктор Зимф кашлянула. Все повернулись к ней.
      - Мне кажется, вы слегка драматизируете ситуацию, лейтенант…
      - Ничуть! Я тот самый подопытный кролик, который заморозил трех червей, прежде чем выяснилось, что это невозможно. А сейчас мне предлагают задание еще бессмысленнее. Допускаю, что я кому-то не нравлюсь, но нельзя же, в самом деле, расправляться со мной так открыто.
      - Вы закончили? - поинтересовалась она.
      - Пока да. Если мне придет в голову еще что-нибудь, позвольте снова прервать вас.
      Генерал Пул тихо произнес:
      - Лейтенант! В любое время дня и ночи я готов выразить вам свою признательность за заслуги в составе группы дяди Аиры, но позвольте напомнить, что пока вы служите в армии Дяди Сэма. Принимая присягу, вы добровольно подписали обязательство отдать, если потребуется, свою жизнь. - Он уставился на меня своим знаменитым испепеляющим взором.
      Я ответил нахальным взглядом:
      - Но я не присягал покончить жизнь самоубийством, сэр.
      - Я говорю о долге и подчинении приказам, лейтенант.
      - Вас понял, но, рассуждая о долге и подчинении, я бы на вашем месте примкнул к какому-нибудь Племени и стал его вождем.
      - Вы отказываетесь от участия в операции?
      - Напротив, сэр. Но если я буду тем парнем, который должен выйти из вертолета и пожелать доброго здоровья хторрам, имея при себе только симпатичную внешность и яркую индивидуальность, то я обязан удостовериться, что это действительно выполнимо. Генерал Пул возмущенно огляделся:
      - Черт знает что. У нас есть еще кто-нибудь? Желательно - настоящий мужик.
      - Других специалистов такой квалификации нет, - ответила доктор Флетчер. - Если не Маккарти, тогда я или Джерри…
      - Об этом не может быть и речи, - отрезала доктор Зимф.
      Лиз сказала:
      - Прошу прощения, но я видела Маккарти в деле. Он не трус и не дурак. Полезно выслушать его соображения.
      Генерал Пул сверкнул на нее глазами.
      - Генерал, - вмешался полковник Андерсон, - я тоже хочу послушать.
      Генерал перекатил на меня сверкающие глаза:
      - Хорошо… Если у вас есть что сказать, лейтенант, мы слушаем.
      - Сэр, вы ставите меня в трудное положение. Мне предложили участвовать в операции всего полчаса назад, но и этого хватило, чтобы понять, насколько уязвим план, да простит меня тот, кто его составлял. - Джерри Ларсон нахмурился, а меня несло дальше: - Наметки не учитывают, с кем или с чем мы в действительности имеем дело.
      Ларсон поднял руку:
      - Вы позволите?.. - Генерал Пул кивнул, и Ларсон продолжал: - Я не согласен! Наш план очень даже учитывает, с кем или с чем мы имеем дело. - Он открыл свой экземпляр и показал мне. - Нам известно, насколько опасными могут быть черви. Предусмотрена сильная огневая поддержка…
      Я перебил его:
      - Это ваша первая ошибка. Вы запланировали военную операцию, собираетесь послать солдат и боевую технику в эпицентр заражения и ждете, что там скажут «Добро пожаловать». Черви успели проникнуться кое-какими недобрыми чувствами к нашим вертушкам, несущим смерть. Не советую приближаться к червям или кроликособакам, пока экспедиция носит военный характер. Вы должны десантировать команду, а потом убрать вертолеты побыстрее и подальше или замаскировать их. И спрятать все, что хоть отдаленно напоминает оружие. А может, вообще не брать оружия. Вдруг кролики или черви владеют телепатией или какой-то другой экстрасенсорикой? Тогда мы обречены еще до старта.
      Генерал Пул взглянул на доктора Зимф.
      - Такое возможно?
      Зимф задумалась, поджав губы.
      - Вполне.
      - Подробнее можно? - Генерал не скрывал своего раздражения.
      - Конечно. Поскольку мы еще не знаем, как интерпретировать эти данные, они пока засекречены. Между червями каким-то образом происходит обмен информацией. Вы, кажется, присутствовали на сообщении доктора Флетчер?..
      Генерал Пул хмыкнул.
      - - Тогда, - продолжала доктор Зимф, - вы услышите кое-что весьма интересное. В январе этого года на Кум-берлендском плато в Теннесси мы испытывали новые виды оружия против хторров. Зона заражения там расположена абсолютно изолированно, так что у нас была великолепная возможность оптимально проверить эффективность.
      Мы опробовали три вида биоцидных капсул, два вида газовых мин и четыре разновидности заграждений. Через два месяца хторры научились распознавать и обходить мины, даже если они закопаны. Они не прикасались к телкам с биоцидными ошейниками и научились преодолевать два вида заборов.
      Потом мы перенесли испытания в Западную Канаду. За одну неделю выяснилось, что черви Скалистых гор уже знают, как обнаруживать наши газовые мины и преодолевать половину заграждений. Они не тронули ни одной телки, сожрав только двух пони с отравленными ошейниками, и на этом все закончилось. Тем временем в Теннесси черви перестали нападать и на пони. Они научились распознавать биоцидный ошейник и передали информацию дальше. Как вы оцениваете работу разведки, генерал?
      Генерал насупился. Я готов был расцеловать доктора Зимф.
      - Итак, - быстро сказал я. - Мы не можем брать с собой ничего, напоминающего военное снаряжение. Это первый пункт. Второй заключается…
      - Подождите. Я еще первый не переварил. - Генерал хмуро посмотрел на меня. - Сначала вы заявляете, что не хотите подставлять свою голову, а потом говорите, что вам не требуется зашита…
      - Я не хочу, чтобы она была заметна, - возразил я. - В этом и заключается второй пункт. В вашем плане слишком много допущений относительно поведения червей и кроликособак. По-моему, нельзя и пытаться установить контакт с ними по этим наметкам. Если бы речь шла о другом человеческом виде, то они имели бы смысл, а здесь это не пройдет.
      - Прошу прощения, лейтенант, - сердито возразил генерал. - Вы не дослушали меня. Ваши предложения не вызывают сомнений. Успокойтесь и продолжайте.
      Должно быть, мое раздражение проявилось слишком очевидно, потому что Флетчер, дотронувшись до моей руки, остановила меня:
      - Я думаю, лейтенант Маккарти хотел сказать, что мы пока не разобрались во взаимоотношениях кроликособак и хторров. Хотя ясно, что это такой уровень партнерства видов, какого на нашей планете не существует, поскольку, по эволюционным часам, его время еще не наступило.
      В лабораторных условиях мы можем лишь дрессировать червей; все попытки контакта закончились безрезультатно. Казалось бы, это свидетельствует об исключительной глупости хторров. С другой стороны, мы могли столкнуться с неполовозрелыми или дикими особями, контакт с которыми столь же маловероятен, как с трехмесячным младенцем или ребенком, выросшим в волчьей стае. Так что проблема практически еще не исследована.
      Теперь о кроликособаках. Как свидетельствует очень подробная видеозапись лейтенанта Маккарти, они действительно влияют на червей, вероятно, даже контролируют их. Нам крайне необходимо уяснить суть их взаимоотношений и попытаться вступить в контакт с червями. В этом заключается наша цель. Лейтенант Маккарти предполагает, что кроликособаки и хторры действуют с определенными целями, понять которые не поможет никакая экстраполяция с человеческих позиций. Мы не должны пренебрегать этим, надо быть гибче.
      Генерал Пул обвел взглядом сидящих за столом и задумчиво потер подбородок. Все выжидали. Наконец он повернулся к доктору Флетчер:
      - В кои-то веки услышал от вас разумное слово. Флетчер справилась с раздражением гораздо лучше, чем я, и спокойно ответила:
      - Генерал, именно об этом я и твержу все время. Генерал Пул покачал головой и снова оглядел присутствующих:
      - Я шел сюда, рассчитывая, что операция полностью продумана и осталось только назначить дату, но чем больше я вас слушал, тем больше удивлялся.
      Доктор Зимф хотела перебить, но генерал жестом остановил ее:
      - Нет, теперь моя очередь! Пока еще мое звание дает кое-какие преимущества. Самое слабое звено в этой операции - это вы, ученые. Я готов предоставить все, что нужно, но в таких условиях работать не могу: вы сами не знаете, чего хотите. Сначала просите военную поддержку, потом отказываетесь от нее. Скажите еще, что этот лейтенант должен плясать голым перед мохнатыми тварями.
      - А что, неплохая идея, - тихонько заметил я. Генерал расслышал и бросил на меня испепеляющий взор.
      - Прежде чем продолжить, мне хотелось бы, чтобы вы пришли к соглашению, что и как делать. Сейчас я трачу время на перебранку, а меня ждет настоящая работа. Не обращайтесь ко мне, пока не определитесь. Понятно? Собрание закрыто.
      Генерал встал и в сопровождении свиты удалился. Лиз и Дэнни Андерсон переглянулись и тоже быстро вышли.
      - Генерал… - Лиз даже не посмотрела в мою сторону. Доктор Зимф все же удостоила меня взглядом.
      - Знаете, лейтенант, а вы гораздо опаснее без винтовки.
      Она встала и вышла из комнаты. Джерри Ларсон пробормотал себе под нос какую-то грубость в мой адрес и последовал за ней.
      Я посмотрел на Флетчер:
      - Меня отстранили, да? Она похлопала меня по руке:
      - Джеймс, вы сказали то, что должно было прозвучать. Спасибо, что приняли огонь на себя.
      - Но?..
      - Но пока, я думаю, вам лучше где-нибудь затаиться. Надо переждать.
 
       В.: В нем для хторранина разница между ребеночком и котлетой?
       О.: Котлету надо подсолить.
 

 
       СЛОВО - Свободная Любовь Отсутствует ВОобще.
       Соломон Краткий
 
      Площадь Джека Лондона в Окленде - вовсе не площадь. Может, когда-то она и являлась таковой, но теперь это - широкая набережная, дугой охватывающая закрытую бухту. Высокие деревья, расцвеченные яркими огнями, смотрят на просторные лужайки, окаймленные дорожками из розового кирпича. За лужайками тянется длинный ряд шикарных трехэтажных зданий в неовикторианском стиле. Там и сям небольшими группами разбросаны крошечные магазинчики и рестораны с верандами, купающимися в мягком свете газовых фонарей.
      Мне показалось, будто я попал в мир грез об ушедшей эпохе. Все здесь было как в сказке - слишком прекрасным. Широкие аллеи с фланирующими парочками, галереи и даже летние беседки. Единственный транспорт - редкие велорикши. Серебристая музыка - едва слышный перезвон волшебных колокольчиков - плыла над водой.
      Я рассматривал массивную бронзовую табличку на бетонной мемориальной доске. На ней была изображена большая стрела, указывающая прямо вниз, в землю; надпись над стрелой гласила: «Ты - здесь!» А чуть ниже буквами помельче: «Гертруде Стайн»

. Я пожалел, что рядом нет никого, кто объяснил бы мне, что это значит.
      Поправив ружье, я пошел дальше. Ресторан располагался в конце набережной. Он назывался «Этот хрустальный замок» - вычурная стилизация с барочным фронтоном и куполами, золотым орнаментом и цветными витражами. Он мерцал и переливался опаловым, золотистым и красновато-розовым светом, как волшебный дворец. Когда я подошел ближе, послышались звуки струнного квартета. Похоже на Моцарта.
      Хотя внутри светился всеми оттенками изумрудов и золота. Пожалуй, все чересчур уж назойливо намекало на высокий класс заведения, но я и так понял, что оно не из дешевых - официантами работали люди. Костюм метрдотеля напоминал ливрею привратника из страны Оз. Он попросил меня оставить ружье, но я угрюмо взглянул на него и сообщил, что нахожусь на круглосуточном дежурстве. Он отвесил подхалимский поклон и посторонился. Лиз еще не появилась, поэтому я отправился в бар. Забавно, как реагируют люди на красный берет Спецсил.
      Полутемный бар навевал непристойные мысли. Канделябры на стенах, отделанных полированным дубом и пурпурными бархатистыми обоями, как старые добрые свечи, излучали мягкий золотистый свет. За стойкой висело дымчатое зеркало, не позволяющее рассмотреть твою пьянеющую физиономию.
      В ожидании Лиз я занялся изучением карты коктейлей. Многие напитки были мне незнакомы. Что такое, к примеру, «Резиновый червь»? Или «Кожаный помощник»? Или «Месть водопроводчика»?
      Запищал мой телефон. Я снял его с ремня и раскрыл.
      - Маккарти слушает.
      - Джим? - Голос Лиз.
      - Привет. Ты где?
      - Да вот, застряла на совещании благодаря тебе. - Вее голосе сквозило раздражение. - Похоже, на целый вечер.
      - Когда ты освободишься? Я подожду.
      - Бессмысленно. Они послали за сандвичами. В ближайшие часы мы не закончим. Ты вскрыл, извини за выражение, целое гнездо червей. Наше свидание придется отменить.
      Я не находил вежливых слов для ответа.
      - Джим?.. Где ты?
      - Э… Я здесь. Парочка громадных омаров передает тебе самую искреннюю благодарность.
      - Мне очень жаль, Джим, правда.
      Но сожаление в ее голосе отсутствовало.
      - Как насчет завтрашнего вечера?
      - М-м… Нет, не получится. Слушай, я тебе позвоню, договорились?
      - Ладно. Пусть будет так.
      - Что-то случилось? - спросила она. - Чувствую по твоему голосу.
      Пришлось признаться.
      - Да, я расстроился. Я действительно ждал этого вечера.
      - Джим, мне надо бежать, - быстро ответила Лиз. - Обещаю, что у нас будет все в порядке. Я тоже этого хочу.
      Она отключилась.
      А я стоял и удивлялся противоречивости своих чувств, испытывая одновременно и горечь и радость. В голове крутились ее слова: «Обещаю, что у нас будет все в порядке, Я тоже этого хочу».
      Эти четыре слова могли надолго сделать меня счастливым. Только на что убить сегодняшний вечер мне и моему вместительному желудку? Я повернулся к стойке и за-казал «Зеленого слизня». Слизень оказался длинным. И зеленым. И очень крепким. Кости мои размягчились. Я прикинул, сколько потребуется, чтобы расплыться скользкой зеленой лужей, и заказал вторую порцию, рас-сматривая бар.
      Глаза китаяночки сияли. Прежде всего я обратил внимание на то, как она на меня смотрит. Потом заметил талию, тоненькую и хрупкую. Потом руки, нежные, как орхидеи. Потом снова глаза - она смотрела так, будто знала что-то такое, о чем я не догадывался.
      Она поплыла в моем направлении. Сердце екнуло и замерло. Мужчины, да и многие женщины тоже, не сводили с нее глаз. Ее шелковое платье было таким красным, что этот цвет следовало бы запретить. А походка как у нее преследовалась законом в тридцати семи штатах. Один парень так потянулся ей вслед, что едва не свалился с табурета.
      Она остановилась рядом. Какой бог улыбнулся мне?
      - Чем могу служить? - спросил я.
      Ее улыбка стала еще обольстительнее. Она облизнула губы.
      - Интересно, какого калибра ваше ружье? - И призывно прикоснулась к стволу своим нежным пальчиком.
      У меня пересохло во рту, язык словно парализовало.
      - Э-э, - наконец выдавил я. - Строго говоря, у него нет калибра. Оно стреляет одиннадцатигранными иглами со скоростью четыре тысячи штук в минуту. Кучность стрельбы примерно два и восемь десятых сантиметра… - Мой язык машинально выталкивал слово за словом, но сам я оцепенел, пронзенный ее улыбкой. Она не сводила с меня глаз. Она завораживала. - Э… Оно, как правило рвет цель в клочья, но это даже лучше, когда сражаешься с червями.
      - У вас невероятно зеленые глаза.
      - Да?
      Я сглотнул.
      Она скользнула на табурет рядом со мной. Кто-то в другом конце бара застонал. Я боялся упасть замертво от недостатка мозгового кровообращения.
      Бармен моментально подлетел к ней.
      - Что прикажете, мисс?
      Она даже не взглянула на робота.
      - Я буду пить… «Розовую бабочку». - Она все еще не спускала с меня глаз, а меня добил звук ее голоса. Я испугался, что пущу сейчас слюну.
      Робот поставил перед ней что-то розовое и холодное. Я не знал, что делать дальше, поэтому растерянно улыбнулся.
      - Прошу прощения за дерзость, но все китайские девушки, которых я встречал, были ужасно… застенчивыми, не такими… смелыми. Вы правда китаянка?
      - Китаянка? - Поморгав, она мило смутилась. Потом открыла свою сумочку и посмотрелась в зеркальце. - Боже мой, вы правы! Я - китаянка! - И удивленно воскликнула: - Что я скажу маме?
      - Вашей маме? Разве она не знает? Девушка рассмеялась.
      - Откуда? Я сама только что узнала.
      Я уставился на нее - это уж слишком. Реальный мир расползался на куски.
      - Я… э.., в общем-то не собирался здесь засиживаться, мисс… Я, наверное, пойду…
      - Нет, подождите. - Она взяла меня за руку. - Простите, Джим.
      - Что? - Я замер и снова уставился на нее. - Мы знакомы?
      Она встретила мой взгляд смущенно, но глаз не отвела.
      - Мы встречались.
      Я внимательно изучил ее лицо - почти идеальный овал, высокие скулы и блестящие миндалевидные глаза. Рот широкий, но не слишком. Волосы ниспадали на п|лечи, как черное шелковое кружево. Я мог поклясться, что никогда раньше ее не видел. Такое лицо я бы запомнил. И все же не мог отделаться от странного ощу-щения.
      - Кто вы?
      Она улыбнулась.
      - Если я китаянка, то обязана быть загадочной, непостижимой. Разгадайте меня.
      Теперь внутри зазвенели разом все колокольчики тревоги, но по-прежнему я ничего не мог понять.
      - Как вас зовут?
      - Можете называть меня Тэнджи.
      - Тэнджи. Это китайское имя?
      - Нет. Я ведь не китаянка.
      - Нет? Кажется, вам следует снова посмотреться в зеркало.
      - Вы все еще не догадались? Я намекну.
      На какое-то мгновение лицо ее стало пустым, потом снова ожило.
      - Ну, теперь поняли?
      - Что это было?
      - Я связывалась с терминалом. Я нахмурился.
      - Так вы?..
      - Да, телепат. Что-нибудь не так?
      - Нет. Просто я растерялся. - И тут меня осенило. Она улыбнулась:
      - Вы должны следить за мимикой. Когда вас застают врасплох, физиономия становится очень смешной.
      Наконец понимание происходящего выкристаллизовалось. Я схватил ее за плечи.
      - Ах ты, сукин сын!
      - Привет, Джимбо! - непринужденно бросила она.
      - Я должен был догадаться! - Рот мой раскрывался я закрывался, как у рыбы, выброшенной на берег. Наконец удалось слепить фразу: - Тед! Тэнджи! Теодор Эндрю Натаниэль Джексон! Ах ты, паразит! - На нас глазели, но мне было все равно.
      Она - или он - улыбнулась.
      - Ты не поцелуешь старого друга?
      - Поцеловать тебя? Я тебя должен поцеловать?.. - разжав руки, я беспомощно брызгал слюной, не в состоянии подобрать слова.
      - Вот это да, Джим! - Она - или он - подмигну-ла - Ты такой милый, когда сердишься.
 
       В. Как хторране называют послед?
       О. Десерт.
 

 
       Хорошо, что счастье не продается. Иначе его скупили бы торгаши.
       Соломон Краткий
 
      Я не сноб. Во всяком случае, так мне кажется. Но я получил старомодное воспитание и никогда не одобрял трансвеститов. Хотя, конечно, что бы ни пожелал сделать со своим собственным телом совершеннолетний человек, это его личное дело.
      Я пришел к таким взглядам из-за целомудренной юности, не омраченной никаким опытом, кроме теоретического. На моем пути не встречался ни один человек, когда-нибудь менявший пол или разыгрывавший из себя Женщину.
      Но одно дело быть чистоплюем в безвоздушном пространстве и совсем иное - встретить бывшего лучшего друга в теле, способном расшевелить любого мужчину.
      Я даже не представлял, что ребята из Телепатического Корпуса способны на такое.
      - М-м… - Нужные слова не шли в голову. - Ты не отделаешься простым объяснением, Тед.
      До сих пор я думал, что телепат имеет в голове что-то вроде терминала компьютерной сети. Та же микротехнология, с помощью которой делали искусственные нервы для протезов, позволяла вживлять в мозг искусственную долю, запрограммировать для всевозможной обработки и передачи данных. Я слышал, что имплантанты нового поколения могли передавать чувства, но думал, что чувства как бы проецируются на мозг - примерно так же, как я видел глазами «паука», управляя им.
      Тед - Тэнджи - быстро рассеял мое заблуждение:
      - Нет, передача чувств абсолютна, по крайней мере по ощущениям. При этом они, видимо, очищаются от разного подсознательного мусора. К тому же приобретаешь полный контроль над чужим телом, как я в данном случае. Как будто твоя душа покидает плоть и переселяется сюда. Я способен менять тела, как нижнее белье, и даже чаще.
      Он - она - являлся как бы курьером, хотя пока термина для этого не придумали. В его (ее) задачу входил сбор информации для телепатической сети данных, где они записывались для (опять нет подходящего термина) синтезаторов, что ли, - людей, впитывающих собранный материал и отыскивающих определенные закономерности. Это было настолько сложно, что даже Тед-Тэнджи не понимала всего. Пока. Не понимала до конца, как она выразилась.
      За обедом - глупо было уйти, бросив заранее оплаченные яства, - я спросил:
      - А где твое тело сейчас?
      - Ты имеешь в виду то тело, которое ты знал? - Да.
      - - Кажется, в Амстердаме. Надо проверить.
      - Ты не знаешь?!
      - Джимми, - - объяснила она, - подписывая контракт, передаешь свою телесную оболочку в распоряжение сети. И довольно быстро теряешь привязанность к телу, с которым родился и вырос. Во всяком случае, привязанность к нему расценивается как… профессиональная непригодность. На этом все и держится. Понимаешь, индивидуализм вредит объединенному разуму, расщепляет его, Подспудные личные желания как бы смещают центр тяжести. Прости, что я тебе объясняю так невнятно, но что поделаешь - я уже отвык от общения в таком узком диапазоне.
      - Да… Конечно.
      - Ладно, - сказала она. - Тяжелая работа пошла тебе на пользу, Джимми, ты потрясающе выглядишь.
      - Я… э… хотел сказать тебе то же самое, Тед.
      - Тэнджи, - поправила она.
      - Извини. Между прочим, я не кривлю душой. Честно говорю, что никогда не видел тебя в таком изумительном виде. М-м, у вас что, нехватка мужских тел?
      - Конечно нет, но разве тогда ты угостил бы меня таким обедом? А кроме того, принадлежность к женскому роду в действительности неопределенное понятие.
      - Только не для тех, кто к нему принадлежит.
      - Я говорю не про пол, а про женский род. Обычные люди не видят разницы, я знаю. Но поверь: женский род - это роль, которую надо играть, как и другие роли. Суть тренировки телепатов заключается в преодолении родовой принадлежности, возрастной, национальной Или расовой - словом, надо порвать все ниточки, которыми ты привязан к определенному телу. Между прочим, это идет на пользу личной гигиене. Я узнал невероятно много нового о женском теле - и о мужском тоже.
      - Вероятно, ты до сих пор не можешь прийти в себя. Она пропустила подначку мимо ушей.
      - Это один из пунктов контракта. Ты обязываешься оставить тело в том же состоянии, в каком оно находилось до твоего вселения. Режим питания, здоровый образ жизни, никаких стрессов и так далее. - Китаяночка улыбнулась улыбкой Теда. - Мне нельзя беременеть или общаться с извращенцами. - Она вызывающе посмотрела на меня. - Ты меня понял? Я почувствовал, что краснею.
      - Я… э… думал, что уж ты-то знаешь меня.
      Стоит ли говорить, что в конце концов мы оказались в ее доме, на удивление роскошно обставленном? Зимний сад, лужайка, бассейн, а в спальне кровать под балдахином - размером с Род-Айленд.
      - А почему бы и нет? - заметив мое изумление, сказала Тед-Тэнджи. - Подумай сам. Деньги для телепатов ничего не значат. Их трудно - не скажу, что невозможно, - но трудно таскать за собой. Во всяком случае, телепатом становишься не ради денег. Нам остаются случайные маленькие радости, которыми можно попользоваться. Шелковое платье ощущаешь гораздо конкретнее, чем тысячу бон. - Она провела руками по своему телу. Меня поразил этот жест: никогда раньше я не видел, чтобы женщина так ласкала себя.
      Тед-Тэнджи, казалось, находилась в процессе перевоплощения. Тело было женским, но обитающая в нем личность оставалась хамелеоном - то мужчиной, то женщиной, то непонятно кем. В результате у меня появилось как бы двойное видение. Были моменты, когда я обращался только к его сознанию, и были моменты, когда я остро чувствовал только ее тело. Удивительное ощущение - я мог бы наслаждаться им бесконечно. Эрекция сводила меня с ума. Никогда больше не надену тесные трусы.
      Тед-Тэнджи села на кушетку, оставив местечко для меня.
      Я сел напротив.
      - У меня впечатление, что ты еще не сжился с этой., ролью.
      - Я понимаю, что ты имеешь в виду, - сказала она. - Впервые очутившись в женском теле, я был настолько поражен, что разревелся.
      - Ты? В самом деле?
      - - Это случилось на тренировочном курсе. Как правило, на первом этапе попадаешь в банк тел. Твое могут вызвать по первому требованию и предоставить тому, кому оно понадобилось. Иногда тебя берут с собой, но в большинстве случаев оставляют. Иной раз помешают в библиотеку, где можно примерить на себя записи личностей. Очень скоро начинаешь понимать, что из опыта человечества может. оказаться для тебя полезным. Ты как бы расширяешь свою личность, Джим. Так и есть на самом деле - потом ты уже никогда не станешь прежним.
      - Я помню, каким ты был на автобусной остановке в Денвере, - напомнил я. - Немного невменяемым.
      - Ты преуменьшаешь, Джим. Просто не в себе. Иначе и быть не могло. Все проходят через это, и я не исключение. Вдруг начинаешь открывать для себя довольно странные, вещи. Ты оцениваешь происшествие сразу с сотен сторон, и довольно быстро возникает его гологра-фическая картина. Твое восприятие разрушается, появляется новое, снова разрушается, и так - бесконечно. Словно впервые занимаешься онанизмом. Ощущение настолько приятное, что хотя ты и чувствуешь, что занимаешься явно не тем, но остановиться не можешь. А когда кончишь, ты уже другой. Возврата к прошлому нет.
      - Ты точно стал другим, - сказал я. - Но не тогда. Она кивнула.
      - Это - одно из самых первых испытаний. Путь телепата напоминает бег с препятствиями. Ты должен преодолеть все барьеры. Первый - просто проверочный. Я едва не споткнулся на нем, чуть не растворившись в сети. Это бывает. Люди не возвращаются в свои тела. Мне повезло. Как бы то ни было, я сумел обуздать первоначальное возбуждение. С этим необходимо справиться самому; только потом начинается настоящее обучение.
      - Настоящее обучение?
      - Да, тебя включают в группу из тридцати мужчин, и ты начинаешь ненадолго меняться с ними телами. Так продолжается три-четыре недели, но в конце каждой тренировки ты возвращаешься в свое тело. Ты начинаешь понимать, что происходит, когдя его использует незнакомый с ним человек, - так довольно быстро вырабатывается уважительное отношение к оборудованию.