Она, в общем-то, не надеялась его убедить. И видела по его лицу, что ей это, скорее всего, не удалось. И все-таки ей стало легче, словно, высказавшись, она сбросил с себя тяжелый груз. Она смотрела на Гелимера из-за шеренги янычар и не могла отвести взгляд.
      - Что более вероятно? - спросил он. - Что все эти разговоры о дьяволах - правда, хотя каждый может видеть, что сам Бог помогает нам? Или что в Доме Леофрика созрел изощренный заговор против трона, в котором участвует и его рабыня-генерал, подчинившаяся его воле? А вы, капитан Аш, должны были умереть в моем дворце, рассеченная на части ради знаний, которые могли бы мы извлечь из вашего тела. И такая смерть ожидает вас, когда я возьму Дижон.
      - Если... - сухо поправила Аш.
      Флориан вставила из-за ее плеча:
      - Она говорит правду, лорд-калиф. В пустыне есть големы, и вы одурачены ими.
      - Нет. Только не я. Я никем не одурачен.
      Он снова подал знак, и один из державших Леофрика священников выпустил его руку и протолкался к женщине-рабыне, стоявшей рядом с Виолантой. Женщина отшатнулась от него, скуля и всхлипывая, но священник ухватил ее за железное кольцо на дряблой шее и вытащил вперед.
      - Милорды из Франции и Святой Римской империи, - заговорил король-калиф. - Вы сами видите, что милорд Леофрик нездоров. Вы видели, что его дочь-рабыня, наш генерал, также не в своем уме. А теперь вы слышите безумные речи этой бургундской наемницы. Вот в чем причина тому, господа. Я привел сюда эту женщину, чтобы вы сами могли видеть и рассудить. Это Аделиза, мать обеих этих юных женщин.
      Священник пнул рабыню, и она перестала всхлипывать. Наступила полная тишина: Аш слышала только тихое шипение в ушах. Томас Рочестер сжал ее плечо.
      - Если такова матка, - усмехнулся Гелимер, - удивительно ли, что весь помет бешеный?
      Аш уставилась на тупое лицо рабыни. Черты под складками жира чем-то напоминали очертания лица Фарис - сходство было настолько тошнотворным, что до сих пор Аш просто не позволяла себе замечать его. Старуха, лет пятидесяти-шестидесяти, тусклая седина скрыла прежний цвет волос.
      Аш открыла рот, чтобы заговорить, но не сумела выдавить из себя ни звука.
      - Если такова матка, чего ожидать от щенков? - риторически повторил Гелимер. - Может быть, бредовых речей о дьяволах в пустыне?
      - И ваша Фарис, ваша командующая, также подвержена безумию? - резко вопросил де Комин.
      - Завоевания нашей империи никогда не зависели от одного генерала, строго возразил король-калиф.
      Де Вир встрепенулся, его светлые брови дрогнули, выражая сомнение:
      - Мадам, он готов очернить женщину, которая покорила ему пол-Европы, лишь бы подорвать доверие к вам и Леофрику.
      Аш не отозвалась. Она уставилась на Аделизу, которая плакала теперь беззвучно, заливая слезами морщинистые щеки. "Двести лет кровосмешения. Милый Христос и все святые, значит, вот что я..."
      Фарис протянула руку и мягко погладила голову рабыни. Лицо ее оставалось бесстрастным.
      - Теперь, когда с этим покончено, - коротко бросил Гелимер, - вернемся к Бургундии.
      Аш не расслышала ответа Флоры. Ей пришлось отвернуться, выплюнуть в ладони подступившую к горлу блевотину и стряхнуть ее на пол. Глаза слезились - она сморгнула влагу, чтобы никто не подумал, будто она плачет.
      - ...эмиссара. - закончил король-калиф.
      - Эмиссара? - переспросила Аш.
      - Он сказал, что хочет послать своего представителя к нам, - шепнула Флора. Ее внимательное лицо обещало сочувствие и помощь, но позже: в эту секунду она вся была - собранность, вся - герцогиня. - Я намерена согласиться. Шпиона потерпим, лишь бы время протянуть. - Она заговорила громче: - Если мы найдем посланца приемлемым, то примем.
      Гелимер снова огладил бороду, сверкнув золотыми блестками, и мягко ответил:
      - Вы найдете его приемлемым, герцогиня Бургундская. Он - ваш брат.
      Аш не поняла. Она смотрела, как кто-то пробирается сквозь плотную толпу, с трудом прокладывая себе проход в первый ряд. Ее взгляд скользнул по лицу выступившего вперед человека и вернулся, зацепившись за что-то знакомое. Кто-то из франкских наемников Гелимера? Встречались в Италии или, может, в Иберии? Свет на секунду осветил лицо, и она узнала Фернандо дель Гиза - с коротко остриженными волосами, в облачении священника, закрывающем горло высоким воротничком.
      "Священник?
      Как он может быть священником, если он - мой муж?!"
      В последний раз она видела молодого человека с небрежно разбросанными по плечам волосами, в кольчуге и меховой накидке визиготского рыцаря. Теперь, безоружный - даже без кинжала! - он был укутан в темную рясу, застегнутую от подбородка до метущих землю пол, туго перетянутую поясом. Тем заметнее были широкие плечи и грудь. При виде его гладко выскобленной кожи и светящихся золотом волос ей захотелось подойти, уткнуться носом ему под подбородок, вдохнуть запах мужчины.
      Колеблющееся пламя греческих огней отбрасывало мечущиеся тени, с успехом скрывавшие выражение лица. Аш с ужасом почувствовала, что у нее горят щеки.
      - Фернандо, - громко окликнула она и, вдруг остро ощутив свои остриженные патлы и общую грубость облика после долгих недель осады, отвела взгляд, когда он поднял на нее глаза. На шее у него вместо нагрудного креста висел медальон с изображением лица мужчины, из открытого рта которого прорастал пучок листьев. "Значит, арианский священник. Christus Viridianus! Что за..."
      Злясь на себя, Аш снова подняла взгляд. Кто-то искусно выбрил волосы у него над ушами в тонзуру послушника. Он смотрел на нее, словно забавляясь.
      - Аббат Мутари, несомненно, убедителен, - заметила Aш, более жестко, чем ей того хотелось. - Но можно было предвидеть заранее, что вы воспользуетесь первой возможностью натянуть на себя юбки!
      Солдаты одобрительно загудели. Аш расслышала, как Роберт Ансельм переводит ее слова туркам Баязета - спустя несколько секунд и они присоединились к общему веселью.
      "Вот она я - шутница", - подумала Аш, все еще разглядывая Фернандо. Она-то знала, что насмешка просто дала ей больше времени поглядеть на него, размышляя: "Неужели он и вправду принял сан?" и "Соблюдают ли арианские священники целибат?"
      По телу пробежала теплая волна, мышцы бедер расслабились; Аш знала, что зрачки глаз раскрылись на всю радужку.
      - Вот мой посланец, - сказал король-калиф. Фернандо дель Гиз поклонился. Аш все глядела.
      - Дерьмо, - проговорила она. - Ну, дерьмо! Веселенькое, на хрен, Рождество.
      Гелимер словно не слышал Аш. Он обращался к Флоре, переводя взгляд с нее на других бургундцев:
      - С ваших стен видно далеко, и вы не слепы. У меня под Дижоном три легиона. Очевидно, что вам не выстоять. Следуя правилам рыцарства, я предоставил вам этот шанс, но другого не будет. Пришлите ответ с моим эмиссаром - завтра, в день святого Стефана.
      5
      - Запечатайте к черту этот подкоп, - приказала Аш. - Сперва камней побольше, а сверху уж землей. Только не хватало, чтоб отсюда полезли. Пошевеливайтесь!
      - Да, капитан! - один из бургундских офицеров повернул к своему отряду, ожидавшему - кто стоя, кто на корточках - под развалинами разбитого обстрелом дома, и еще издалека начал выкрикивать короткие приказы.
      Флора распорядилась:
      - Пусть кто-нибудь - хоть Томас Рочестер - скажет Ла Маршу, что я у Аш. Созывайте совет.
      - Я схожу, - вызвался Джон де Вир. - Мадам, мне хотелось бы поскорее обсудить с мастером де Ла Маршем слова калифа. Вы позволите привести его к вам?
      Флора кивнула, и граф, отдав приказания через переводчика, поспешно зашагал прочь во главе отряда своих янычар. Их топот затерялся в грохоте подкатываемых к устью подкопа бочек с камнями. На улицах пахло гарью. Ледяной ветер доносил не теплый дым кухонных костров, а маслянистую, с металлическим привкусом, копоть греческого огня. Аш бросила последний взгляд на цепочку солдат в куртках и плоских шлемах, которые передавали из рук в руки мешки с глинистой землей, и повернулась к Флоре. Герцогиня стянула с головы венец и пальцами расправляла примятые золотистые волосы. Подстриженные так же коротко, как и у брата...
      - Пошли, - сказала Аш. - Обидно будет, если тебя после всех предосторожностей размажет по мостовой шальным ядром.
      - Ты думаешь, они нарушат перемирие?
      - При первой возможности, но не раньше того! - Аш оглянулась на стоящего среди наемников из Лазоревого Льва Фернандо дель Гиза. Каждый, кто видел его под Нейсом, или в Генуе, или в Базеле, мог признать изменника.
      - Прикройте его чем-нибудь, - бросила Аш одному из сержантов Рочестера. - Отдай ему свой плащ с капюшоном, что ли.
      Она проследила, пока сержант набросил плащ на плечи Фернандо, стянул завязки и, подняв капюшон, натянул его поглубже на лицо. Ей мучительно хотелось проделать все это самой. "Мой муж. Я делила с ним ложе. У меня мог быть от него ребенок.
      Но я отказалась от него еще в Карфагене. Слабак. Ничего в нем нет, кроме смазливой наружности!"
      - Возьмем его с собой, - сказала Аш. - Все равно Флориан надо в башню, в госпиталь.
      Среди ландскнехтов, обступивших Фернандо дель Гиза, возникло неуловимое замешательство. "Будь он рыцарь, им бы все было ясно, - подумала Аш. - А так на всех лицах написано: "Какой-то священник!"".
      - Для тех, кто не знает, - она немного повысила голос. - Этот человек был рыцарем Фридриха, императора Святой римской империи. Не стоит давать ему возможность заполучить в руки меч. Ладно, двигаемся!
      Фернандо счел нужным запротестовать, хотя в голосе его сквозило самодовольство:
      - Я ведь посол и христианский священник. Тебе не следует бояться меня, Аш.
      - Бояться тебя?
      Она несколько секунд глядела на него, удивленно подняв брови, потом, фыркнув, отвернулась.
      Флора пробормотала:
      - Гелимер плохо меня знает, тебе не кажется? В данном случае кровь не вода, она гораздо жиже.
      Аш не без труда выдержала циничный тон, заметив:
      - Пожалуй, Фернандо наговорил ему, будто ты - его любящая сестрица и ради него способна не только сдать город, но и проехаться нагишом через весь Дижон до самых Северных ворот.
      - Или что он - твой возлюбленный супруг! Идем же, - поторопила лекарь-герцогиня.
      Выходя на открытую разбитую ядрами площадку перед воротами, Аш не удержалась, подняла глаза. Из всего отряда один Фернандо ошеломленно посматривал на солдат, в небо, снова на Аш...
      - О, я не сомневаюсь, что Гелимер выполнит условия перемирия, ядовито заметила Аш и зашагала дальше, как всегда, окруженная стражей. Впереди знаменосец, позади - эскорт, под ногами - остатки стен: обращать внимание на экс-рыцаря было просто некогда. В сознании почти не осталось места мысли: "Это мой муж!", и хорошо, что не осталось. Холод глубоко вгрызался в кости. В промозглом подземелье было все же много теплей, чем на выстывших улицах Дижона под пустым зимним небом. Аш на ходу хлопала ладонью о ладонь - латные перчатки звонко гремели. Тени протянулись далеко к северу, и колокол аббатства отбил терцию. Короткий взгляд на стены убедил Аш, что бургундцы и отряд Льва на местах и не спускают глаз с осаждающих.
      Когда они добрались до южных кварталов, Флора, кинув на Аш загадочный взгляд, ускорила шаг и жестом приказала страже следовать за ней. В результате Аш оказалась бок о бок с Фернандо - почти наедине, если учитывать почтение к главнокомандующему и герцогине, заставлявшее эскорт держаться чуть поодаль.
      "Да и пусть слушают", - подумала Аш.
      - Ну, - начала она, - по крайней мере, вы пока еще брат герцогини. Не сомневаюсь, что со мной вы развелись.
      Сардоническая интонация вполне удалась ей. Голос ни разу не дрогнул.
      Фернандо дель Гиз с высоты своего роста устремил на нее взгляд каменно-зеленых глаз. На таком расстоянии Аш живо ощущала мощь его тела, оказавшегося совсем близко, и отлично понимала, что большая часть притяжения, невольно излучавшегося им - не смотря ни на что! - объяснялось его силой - силой сытого и чисто вымытого тела.
      "Я-то думала, с этим покончено! В Карфагене! Вот дерьмо..."
      - В сущности, это был не развод, - немного виновато заговорил он, понизив голос и оглянувшись на стражу. - Ученые доктора аббата Мутари заключили, что брак между свободнорожденным и рабыней не может считаться законным, и аннулировали его.
      - О, как удачно. Так что это не помешало вам принять сан? - в ее голосе невольно прозвучало любопытство. Что касается аннуляции брака, она сама не знала, что чувствует по этому поводу. "Обдумаю позже, когда будет свободное время".
      Фернандо дель Гиз промолчал, только снова взглянул на нее и сразу отвел глаза.
      - Иисусе, Фернандо, что это?
      - Это?
      Аш протянула руку, коснулась его груди под дубовым медальоном с изображением Христа на Древе; подумала: "Зря, мне все еще хочется коснуться его, и я выдаю себя!" и проворчала:
      - Вот это. Все эти священницкие штучки. Не станешь же ты утверждать, что в самом деле принял обеты!
      - Именно принял, - возразил Фернандо, глядя на нее сверху вниз. Первый обет я принял еще в Карфагене. Второй дал аббату Мутари после переосвящения марсельского собора. Господь принял меня, Аш.
      - Арианский бог!
      Фернандо пожал плечами:
      - Разве это не все равно? Суть не меняется, каким бы именем ты его ни называла.
      - Фю-ить! - Аш, впечатленная таким великолепным пренебрежением к одиннадцати столетиям раскола, не удержалась от улыбки. - Но зачем, Фернандо? Только не надо говорить, что тебя призвал Господь! Ни за что не поверю, что у него не нашлось рекрутов поприличнее!
      Она встретила взгляд Фернандо, в котором смешались смущение и решимость.
      - Я пришел к этой мысли после того нашего разговора в Карфагене. Ты была права тогда: если я принял оружие из рук калифа, с чего стал бы он слушать меня, когда я говорил, что нам не следует вести эту войну? Вот я обдумал все и нашел единственным способ отказаться от меча - и в то же время заставить люден слушать мои слова.
      Она смотрела на него так долго, что успела зацепить ногой обломок булыжника. Восстановив равновесие с ловкостью опытного фехтовальщика, Аш сдавленно выговорила:
      - И ради этого ты принял сан?
      Он упрямо, совсем по-мальчишески, сжал губы.
      - Я не позволю, чтоб на мои слова не обращали внимания, словно я женщина или простолюдин. Раз мне не досталось рыцарской доблести, я должен добиться уважения в чем-то другом. Я как-никак дель Гиз! Мое происхождение благородно! Я принял обеты, просто чтобы стать perigrinatus christi.
      На глаза Аш навернулись слезы. Она повернулась лицом к ветру, резко моргнула. На миг снова очутилась в Карфагенском дворце, услышала голос назира: "Пропустите его, это всего лишь perigrinatus christi!" и увидела бородатое морщинистое лицо Годфри в толпе иноземных солдат.
      "Он нужен мне здесь, рядом, не просто голосом, звучащим в голове!"
      - Никогда тебе не быть священником, - жестко сказала она. - Ты просто гребаный лицемер.
      - Нет.
      Шаги эскорта прогремели под аркой, ведущей во двор перед башней. Порыв холодного ветра ворвался в открытые ворота, хлестнув немногочисленных выживших до сих пор коней. Ансельм, перекрикивая грохот кузницы, проревел приказ. Дюжина придворных любезников немедленно бросилась к Флоре.
      - Не лицемер, стало быть... - Аш утерла слезящиеся на веру глаза. Ну-ну, ладно...
      - Я никогда особенно не занимался молитвами, это было дело священников, а я - рыцарь. - Высокий златовласый мужчина остановился перед ней. Он говорил негромко, никто, кроме Аш, не мог слышать его слов. - Я был рыцарем. Теперь я священник. Может быть, сам Бог дал мне понять, какое грязное безумие - война! Знаю только, что из франкского рыцаря - изменника, которого никто не хотел слушать, для которого не нашлось покровителя, я превратился в священника - и теперь мне не приходится убивать, а кое-кто из вельмож Гелимера прислушивается, когда я говорю, что эта война не приведет к добру. Если это ты называешь лицемерием - ну что ж.
      - О, дерьмо!
      По-видимому, что-то в тоне, каким это было сказано, озадачило его. Фернандо взглянул вопросительно.
      - Ничего! - огрызнулась Аш. Она чувствовала себя не в духе, раздражительной.
      "Может, мне и не нравилось, что произошло между нами, но, по крайней мере, все было решено. Может, мне и не нравилось, что ты - вонючий хорек, маленький лживый мешок дерьма, но по крайней мере я знала, с кем имею дело.
      Не хочу я думать обо всем заново. Не хочу снова чувствовать..."
      - Ничего, - еле слышно повторила она. Ответь он насмешкой или пустой любезностью - она бы повернулась и ушла. Но Фернандо дель Гиз уставился в землю в мальчишеском смущении, ковыряя камни двора каблуком, почти скрытым подолом рясы.
      Аш вздохнула:
      - И надо же было тебе объявиться снова, да еще занимаясь делом, стоящим уважения.
      На ступенях, ведущих в башню, собралась толпа. Она слышала громкий сорванный голос Флориан. Аш отыскала взглядом Ансельма - не дожидаясь дополнительных распоряжений, он занялся наведением порядка. Солдаты в цветах отряда оттеснили бургундских придворных за арку.
      Не глядя на Фернандо, Аш продолжала:
      - Ты не прав, знаешь ли. Насчет войны. Если и был лучший выход, мы давно миновали дорогу, которая вела к нему. Но если у тебя хватило смелости пожертвовать своими яйцами...
      Он то ли закашлялся, то ли рассмеялся:
      - Это же арианство, а не служение Владычице Кровавого Полумесяца, прах ее побери!
      Один из турок услышал, взглянул на них и, подтолкнув локтем товарища, что-то тихо проговорил. Аш стерла с лица ухмылку.
      - В последние дни среди нас появилось много поклонников богини Астарты, так что потише - постараемся свести к минимуму религиозные разногласия.
      Фернандо тепло улыбнулся ей:
      - И ты еще меня зовешь лицемером!
      - Я не лицемерка, - объявила Аш, поворачиваясь, чтобы войти в башню по расчищенным от толпы ступеням. - Я - проповедница ереси веротерпимости; на мой взгляд, все вы вещаете через задницу...
      - И это я слышу от женщины, отмеченной Львом! - он потянулся коснуться рукой в мягкой перчатке ее отмеченной шрамами щеки. Она позволила ему коснуться кожи, понимая, что отодвигаться совершенно не хочется.
      - То было тогда, - сказала Аш. - А то - теперь.
      Впереди раздались раскаты мужского хохота. Аш прыгнула вверх по ступеням и оказалась в хаосе передней залы.
      - Босс! - Генри Брант приветствовал ее щербатой улыбкой и хлопнул по плечу человека, оравшего что-то через заполненный толпой зал. Тот обернулся: Ричард Фавершэм, в зеленой рясе, с нестриженой бородой и разгоревшимися щеками.
      Аш осмотрела просторный зал первого этажа башни. В очаге пылает жаркий огонь, вокруг котла, из которого разливают какую-то сомнительную жидкость, собрались все свободные от службы наемники, растрепанные и одетые кто во что горазд. С потолочных балок свисают ленты и длинные зеленые ветви плюща. Бальдина стучит в маленький барабанчик, рядом слепой и хромой Караччи наигрывает на длинной флейте, а Анжелотти подпевает. Люди с деревянными мисками и чашами расселись вдоль стен так, словно перед ними стоят столы, накрытые желтыми скатертями (давным-давно сгоревшие в каминах). И пахнет съестным!
      - Веселой Христовой Обедни! - выкрикнул Генри Брант, горячо дыша ей в лицо. Что бы они там ни пили - поскольку свиней, которых надо кормить, всех переели, это, скорей всего было перебродившее пойло из турнепса, - напиток доходил до сердца!
      - Благослови тебя Бог! - Ричард Фавершэм наклонился, чтобы приветствовать ее "поцелуем мира". - Да пребудет с тобой Христос!
      - И с тобой, - буркнула Аш, не обращая внимания на хихиканье Флоры. Потом снова обозрела зал и подмигнула Генри Бранту. - Насколько я понимаю, ты устроил обед в две смены, чтоб сменившиеся с постов тоже могли поучаствовать?
      - Пришлось, не то бы меня самого на рагу пустили! - Каптенармус стянул платок, повязанный на его белую курчавую шевелюру, и вытер пот. В набитом битком зале было жарковато. - Не так много удалось припасти. Но мы с мастером Ансельмом решили: лучше раз поесть от пуза и потом голодать, чем не отметить как следует Христову Обедню. И мастер Фавершэм с нами согласен.
      Аш пристально взглянула на рослого чернобородого англичанина.
      - Молодцы! - она горячо пожала сразу две руки. - Видит Бог, нам надо хоть ненадолго забыть, в какой сраной дыре мы сидим!
      Она нечаянно наткнулась на взгляд Фернандо дель Гиза, из-под своего надвинутого капюшона обводившего глазами солдат. В его глазах ей померещилось что-то новое. Не презрение, показалось ей. Сочувствие? Не может быть! Это ведь Фернандо!
      - Сейчас состоится совет, - сказала она. - Вот-вот подойдут бургундцы. Потом я спущусь к мессе. Генри, ты не пришлешь ко мне Роберта? И Анжели. Я буду наверху.
      Пока ее не было, верхний этаж тоже разукрасили. С круглых сводов арок свисал плющ, казавшийся особенно ярким на фоне песочного цвета стен. От единственной зеленой свечи исходил душистый аромат. Командовавший пажами Рикард обернулся ей навстречу. Парень явно гордился собой: зимняя зелень, огонь в камине, еда на столе... но лицо его застыло, когда он узнал под капюшоном Фернандо дель Гнза.
      - Герцогиня воспользуется этим помещением для беседы с братом, официально произнесла Аш. - Рикард, мы ждем де Ла Марша, проследи, если можешь, чтобы его пропустили, и убери отсюда эту ребятню.
      - Конечно, босс. - Рикард еще пару раз глянул на видневшуюся из-под плаща рясу и проскользнул мимо дель Гиза, насупив блестящие брови и не снимая руки с эфеса меча. Когда они разминулись, Аш отметила про себя, что мальчик уже догнал в росте германского экс-рыцаря. Впрочем, уже не мальчик: молодой мужчина, оруженосец - и все за последние полгода.
      - Вот пропасть, - воскликнула Флора, тряхнув головой, и без дальних слов пробралась поближе к очагу, скинула плащ и протянула руки к огню. Под плащом снова оказались штаны с мужским камзолом и подбитый мехом полукафтан.
      Фернандо дель Гиз откинул капюшон и скептически глянул на лекаря-герцогиню:
      - Странная из вас вышла герцогиня, сестрица!
      - Вы так полагаете? - ее взгляд потеплел. - Не хуже, чем из вас священник...
      Аш выпалила:
      - Ну какого беса надо было присылать именно тебя! Они что, верят, что особа священника священна? Да Ла Марш с радостью и удовольствием повесит предателя на крепостной стене - на потеху всем! Тем и кончится!
      Фернандо ответил, подчеркнуто обращаясь к Флоре:
      - У меня не было выбора. Я выехал из Карфагена вместе с аббатом Мутари. Как только король-калиф услышал имя новой герцогини, меня тут же вытащили ко двору. Допрашивали - хотя, сама знаешь, Флора, я мало что мог им рассказать.
      Флора согласно кивнула:
      - Помнится, мы с тобой раз виделись. Мне было тогда лет десять или около того. Единственный раз, когда я провела несколько дней в германских владениях отца. Ты как раз в тот год и родился.
      - Мать частенько приглашала к нам тетушку Джин - кстати, она еще жива? - и они подолгу сплетничали о тебе, все больше шепотом. - Он смешно наморщил нос. Аш подумалось, что даже в таких обстоятельствах он держится свободно и уверенно. Наконец-то в мире с самим собой? Фернандо добавил: - Я тогда думал, ты сбежала из дома с любовником. Мне в голову не приходило, что ты решила сама стать мужчиной!
      - Я решила стать врачом! - сердито поправила Флора.
      - А стала бургундской герцогиней. - Он покосился на Аш. - Потом стало известно, кто командует бургундской армией, и меня сочли вдвойне полезным...
      На этот раз огрызнулась Аш:
      - То-то была, поди, радость!
      - Да, если не считать, что о тебе я мог сказать и того меньше: "Она солдат, я на ней женился, она мне не доверяла". Я не мог даже сказать, хороший ли ты солдат. Сам-то, видишь ли, я в этом деле ничего не понимаю. Ну, теперь уж они сами убедились.
      Фернандо говорил очень сухо, и Аш вдруг смешалась. Ей хотелось накормить его, погладить по небритой щеке... Защищаясь, она буркнула нарочито грубо:
      - Да уж, солдат из тебя... Они оставили за тобой Гизбург?
      - Священник не может владеть землей. Я потерял почти все, что имел. Но я им по-прежнему полезен, благодаря тому что Флора - моя сестра. А пока я полезен, мне позволяют говорить... что в этой войне не будет победителей...
      - Христос на Древе, надо запить это дело! - перебила Аш, нервно меряя шагами пол. - И где, черт подери, Ла Марш? Пора разгрести это говенное дело с "эмиссаром"!
      Не осталось ни одного пажа, чтобы подать еду, - все сопляки из обоза, судя по визгу, раздававшемуся снизу, собрались там. Даже теплые занавеси на двери не заглушали веселого гомона. Из окна тянуло сквозняком - ставни мало помогали.
      Аш продолжала расхаживать по комнате, а Флора шлепнулась на пол перед огнем, расправив за плечами плащ, как ловушку для тепла, - старый солдатский трюк, которому она выучилась за те полдюжины зим, что провела с отрядом. Фернандо дель Гиз стоял, сложив руки на груди, и, суховато улыбаясь, посматривал на женщин.
      Аш склонилась над лестничным пролетом, гаркнула:
      - Рикард!
      Мальчишка отозвался далеко не сразу. Наконец снизу донесся его запыхавшийся голос:
      - Да, босс?
      - Где носит Ла Марша с Оксфордом и прочих?
      - Не знаю, босс. От них никто не приходил.
      - А ты чем занимаешься?
      Раскрасневшееся лицо Рикарда показалось на дне дымного колодца;
      - Мы готовим представление, босс. И я тоже играю! Вы спуститесь?
      - От Оксфорда ничего?
      - Капитан Ансельм только что послал к нему во дворец человека.
      - Черт. Чем они занимаются? - она оглянулась через плечо. - Там у вас внизу потеплее, а? И пожрать дают. Ладно, подождем благородных лордов внизу. Только раздобудь мне выпить, пока еще не вошел в роль!
      Внизу ее встретил гул голосов, однако относился он не к ней и не к Фернандо дель Гизу, как она было подумала: две сотни глоток подхватили рождественский куплет:
      Украсим поросенка мы
      Гирляндами и бантами,
      Пусть хор подхватит весело:
      Qui estis in convivo.
      Caput apri defero,
      Reddens laudes domino.
      Флора устроилась у стены рядом с Аш: народ из уважения к начальству чуть потеснился. Аш жестом приказала им продолжать, не обращая на них внимания. Флора пробормотала сквозь зубы:
      - А неплохо бы раздобыть поросенка...
      - Обойдешься гирляндами, - подмигнула Аш, которой кто-то уже сунул в руки миску и костяную ложку. Обернувшись поблагодарить пажа, она обнаружила, что бок о бок с ней сидит Фернандо дель Гиз.
      Ей пришлось задрать голову, чтобы встретить его взгляд.
      Пронзительный свист флейты Караччи перекрыл людской гомон. Аш заметила, что Анжелотти фальшивит. Говорить в таком шуме было невозможно.
      "Я и забыла, какой он высокий. И какой молодой".
      Поскольку столов не было, пока одни женщины занимались готовкой, другие перебегали от компании к компании, разнося угощение. Аш тоже подставила миску и отправила в рот ложку горячего варева. Песнопение закончилось громовым аккордом.
      - Представление! Даешь представление заорал кто-то. Его поддержали, сотрясая стены воплями.
      Фернандо под капюшоном ничем не отличался от любого другого священника. Никто и не взглянул в его сторону. Дель Гиз дотошно изучил содержимое своей миски и неторопливо начал кушать. Аш отвернулась от него, обратив все внимание на расчищавших середину зала актерах.
      Вместо рождественского "целовального куста" кто-то приспособил пару старых штанов. "Хоть что-то зеленое", - усмехнулась Аш, и Джон Баррен с Адрианом Кампином пьяно разыгрывали под ними нежный поцелуй. Аш пристально вслушивалась в кошачий концерт и хохот - слишком уж пронзительный, да и голосов маловато. Оглянулась на дверь, не показались ли посланные: никого.
      "Да что же они так задерживаются?"
      Фернандо дель Гиз старательно прожевывал особо неудобоваримый кусок. Флора забыла о еде, заболтавшись с Бальдиной. Солдатня вокруг смотрела только на актеров.
      Фернандо наконец проглотил и с облегчением обернулся к ней:
      - Нельзя ли нам поговорить наедине?
      - Если я забьюсь с тобой в какой-нибудь угол, все только на нас и будут смотреть. Говори уж здесь.
      Она с удивлением поймала себя на том, что в ее голосе не было ни малейшего ожесточения.
      Фернандо зачерпнул еще ложку варева, нахмурился, уронил ложку обратно в миску и передал миску соседу. Лицо в тени капюшона выражало колебание и сдержанную тревогу.
      - Я хотел с тобой помириться.
      Она ответила долгим удивленным взглядом.
      - Я даже ни разу не поинтересовалась, жив ли ты. После Карфагена мне легче было заняться другими делами и не вспоминать о тебе.
      Он пристально вглядывался в ее лицо:
      - Должно быть, так.
      Аш хотела добавить что-то резкое, но ее прервал взрыв восторга. Процессия ряженых цепочкой тянулась через зал, извиваясь в толпе. Люди раздвинулись к стенам, прихлопывали в такт, невнятно вопили.
      - Что это? - прокричал Фернандо. Двое громил в кольчугах цыкнули на него с двух сторон.
      - Рождественское представление, - пояснила Аш, склонившись к его уху.
      Возглавлявший шествие выбрался наконец на середину. Адриан Кампин, узнала Аш. Здоровенный фламандец закутался в конскую попону и нацепил на голову уздечку. Какая-то ветошь болталась на щиколотках, изображая вожжи. Сбросив попону, Кампин упер руки в боки и продекламировал:
      Я - несчастная кляча, святого Георга вожу на себе.
      Адский холод снаружи, пустите погреться в тепле!
      Коль актеров достойно вы примете и наградите не скупо,
      Так и быть, не задержимся долго и ложку-другую оставим вам супа!
      Наемники взревели. Когда лошадь начала приплясывать, Аш закрыла лицо руками. Рядом взвизгивала Флора, с другого бока сотрясался от смеха Фернандо. Когда толпа стиснула их вплотную, он шепнул Аш: