Лина точно знала, что у Софи был простенький фотоаппарат, так что вряд ли это ее хобби. Но на некоторых снимках она узнала Львиную Гору, так что фотографии скорее всего были сделаны здесь. Может, ее муж занимался такими панорамными съемками?
Лина была так поглощена своими размышлениями, что не услышала, как подошел Джек, и подпрыгнула от неожиданности, когда рядом раздался его голос.
– Что ты делаешь? – поинтересовался он.
Лина смутилась и прижала фотографии к груди.
– Прости меня! – выпалила она. – Я… я открыла дверь из любопытства…
Он обвел взглядом комнату, и выражение его синих глаз изменилось. Оно казалось одновременно умиротворенным и сердитым.
– Мне совестно, но здесь такие замечательные снимки. Их нужно повесить на стены, а не хранить в подвале.
– Ты действительно считаешь, что они хорошие?
– Да, конечно. Я бы с удовольствием купила их.
Джек склонил голову, рассматривая фотографии.
– Вообще-то это бракованные экземпляры, но дядя не мог расстаться с ними.
– Твой дядя был удивительно талантлив.
Джек почему-то покраснел, и у Лины мелькнула догадка. То, как Джек сегодня описывал гору, поражало своей простотой и поэтичностью.
– Это не он снимал? – спросила она, пытаясь найти подтверждение своей догадке.
Джек продолжал упорно молчать.
– Ты сделал эти фотографии?
Он кивнул.
– Когда-то это было моим увлечением.
– Когда-то? Но почему ты забросил это? У тебя настоящий талант!
– Это было детское увлечение. Когда целое лето проводишь здесь без телевизора, то поневоле приходиться чем-то заниматься.
Но Лину не так легко было обмануть. Она видела, как в его глазах засветилась гордость и любовь, когда он смотрел на фотографии. Она подошла и положила руку ему на грудь.
– Расскажи мне, – попросила она. Ей хотелось получше узнать этого человека, но она не собиралась анализировать его как психолог.
Джек посмотрел на ее руку, ловившую биение его неистового сердца, потом поднял взгляд, и от блеска в его глазах кровь Лины забурлила. Она постаралась говорить спокойно.
– А кто научил тебя делать фотографии?
– Дядя Джордж.
– Он учил тебя и проявлять их?
– Конечно, – ответил Джек, и его голос прозвучал как-то хрипло. – Мы учились вместе, целое лето изучали это дело и даже брали уроки. Здесь когда-то была кладовка для старья. Мы вместе оборудовали ее.
– А почему ты перестал заниматься фотографией?
Джек пожал плечами.
– Я вырос, у меня появились другие интересы, и я больше не мог растрачивать время на снимки животных.
Лина опустила руку.
– Это не простая трата времени, – заявила она, кивнув на снимки.
– Да? Ну а по словам моего старика, это было занятием для сосунков. Он разбил фотоаппарат, который дядя Джордж подарил мне на шестнадцатилетие.
– Прости меня, но твой старик был негодяем.
Джек хмыкнул:
– Это твоя профессиональная оценка, док?
Лина кивнула:
– Да, клинически подтвержденный диагноз.
– Тогда он должен быть верным.
– Разумеется.
– А хочешь услышать, каков мой собственный диагноз? – спросил Джек, обнимая ее за шею.
Она чуть не выронила бутылку вина.
– Да.
– Я страдаю от лихорадочно растущего влечения к тебе.
– Думаю, что с этим можно справиться, – прошептала Лина, когда его губы приблизились к ней.
– Я тоже так считаю, – ответил он. – Болезнь надо лечить.
У Лины закружилась голова, когда его рот прижался к ее губам. Она ответила с такой страстью, которая испугала бы ее, если бы ей не было так хорошо.
Он ласкал и дразнил ее губы до тех пор, пока жар не разлился по всему ее телу. Лина перестала думать и отдалась чувствам.
Но Джек снова не коснулся ее там, где ей больше всего хотелось. Он прижал ее к себе, и она замерла, наслаждаясь его сильным и крепким телом. Однако Джек не позволял себе вольностей, и Лина почувствовала разочарование.
Она прервала поцелуй.
– Почему ты не дотрагиваешься до меня?
Джек заморгал.
– Я дотрагиваюсь.
– Но не там, где мне хотелось бы.
Джек улыбнулся:
– Так скажи, как я должен прикоснуться к тебе?
Лина вся пылала от страсти, но смущение заставляло ее сдерживаться.
– Я не должна ничего объяснять.
Рука, обнимавшая ее за шею, принялась ласкать волосы. Джек привлек Лину к себе и снова поцеловал.
– Согласно убеждениям тети Софи, мужчина не должен ничего себе позволять, если женщина против.
Лина уже приготовилась дать ему необходимое разрешение, когда громкое шипение прервало их. Джек замер, а потом выругался.
– Черт, бекон!
И пока Лина продолжала стоять, одурманенная переполнявшими ее чувствами, он развернулся и помчался вверх по лестнице.
– Захвати вино! – крикнул он на бегу.
Лина помогла Джеку очистить сковороду, и ее бешено колотившееся сердце понемногу успокоилось. Пончик не стал есть почерневшее мясо и тихо улегся в углу возле боковой двери.
Джек снова приступил к готовке, целиком погрузившись в процесс. Лина даже обиделась, что он не занялся совсем другим делом с нею.
Она налила себе и Джеку вина, потом села за кухонный стол и стала наблюдать за его работой. Он чистил и резал картофель с такой притягательной ловкостью, что это вызывало у нее грешные мысли. На свою беду, после нескольких глотков хорошего вина она не смогла сдержать своих чувств.
– Джек?
– Да? – откликнулся он, не оборачиваясь.
– Тебе всегда… вот так легко остановиться?
– Ты о чем? – спросил Джек, продолжая резать картошку.
– Пожалуйста, не хитри со мной. Мне и так очень неловко спрашивать тебя об этом.
Он отложил нож и повернулся к ней.
– Я действительно не знаю, что ты имеешь в виду. И я никогда не хитрю.
– Я говорю о чувствах. Такое ощущение, что ты можешь включать и выключать их по собственной воле.
Джек положил картошку на разделочную доску и сделал глоток вина. Потом посмотрел на нее, и у Лины отлегло от сердца.
– В свое оправдание могу сказать, что возможность пожара отвлекла мое внимание.
Лина провела пальцем по краю бокала, не сводя глаз с Джека.
– Но это уже не в первый раз. Мне кажется, что ты можешь сделать это в любой момент, когда захочешь. Ты ведешь себя так, словно чувствуешь интерес, но стоит отвлечься, и ты забываешь обо мне.
– Поверь мне, док, я ни на минуту не забываю о тебе.
– Тогда чего ты хочешь от меня, Джек?
Он снова занялся готовкой, и в течение нескольких секунд она думала, что он не ответит. Наконец он ответил вопросом на вопрос:
– Ты всегда так откровенна?
– Всегда, – ответила Лина и кивнула, хоть он и не мог видеть этого.
– А как ты думаешь, чего я хочу?
– Лучше ты сам скажи.
Он засмеялся.
– Опять ты уклонилась от ответа.
– В этот раз я спрашиваю как женщина, – тихо произнесла Лина.
Картофелина выпала из его рук. Некоторое время он стоял к Лине спиной, потом обернулся.
– Так ты хочешь знать, чего я хочу? Хорошо. Во-первых, я хочу, чтобы ты была в безопасности. Это главное! Я втянул тебя в эту переделку и должен вытащить из нее живой. Во-вторых, я хочу заниматься с тобой любовью. Снова, снова и снова, пока ты не начнешь умолять о пощаде. А еще лучше просить о большем. – Джек глубоко вдохнул. – Я достаточно откровенен?
Лина вздрогнула и пролила вино.
– Да, – чуть слышно прошептала она.
– Теперь твоя очередь. Чего ты хочешь от меня?
Она сглотнула, а потом отпила вино:
– В любом порядке?
– А у тебя длинный список?
– Длиннее твоего.
Джек бросил картошку на сковороду и сверху полил ее взбитыми яйцами.
– Ну?
– Ты хочешь, чтобы я расположила все по степени важности или в любом порядке?
– По важности.
Она словно перетасовывала карты.
– Во-первых, я хочу, чтобы ты сделал все, что должен, чтобы Элиза оказалась в безопасности.
– Занимаемся этим.
– Во-вторых, я хочу, чтобы ваши отношения с Пончиком полностью наладились.
– Работаем над этим.
– В-третьих, я хочу, чтобы ты снова занялся фотографией.
– Зачем?
– Потому что тебе это очень нравилось и отлично получалось.
– Ну, это не профессиональное пожелание. – Джек принялся яростно резать лук.
– Ты прав. Я забыла упомянуть, что мы перешли от профессии на личности. Я бы наняла тебя к себе как профессионального фотографа. Ты замечательный мастер.
– У меня даже нет фотоаппарата, но я подумаю над этим.
– Хорошо.
– Что-нибудь еще? – спросил Джек с некоторым раздражением. – А то у тебя появились замашки босса.
Лина собралась с духом.
– Я хочу, чтобы ты ласкал меня и любил снова и снова, пока я не начну умолять о пощаде. Или просить о большем.
Джек не проронил ни слова, пока неторопливо выключал все конфорки. Он вымыл руки с мылом, а потом так медленно вытирал их, что Лине захотелось убить его.
Наконец он повернулся к ней:
– Это плохая идея. Я должен быть настороже и охранять тебя от негодяев.
– Они и понятия не имеют, где мы находимся.
Джек все взвесил и принял решение.
– Ставлю десять баксов, что ты будешь просить о большем, – заявил он.
– А я ставлю двадцать баксов, что
тыбудешь умолять о пощаде.
Глава 11
– Как профессионал я утверждаю, что это не очень хорошая идея, Лина, – говорил Джек, покорно следуя за ней наверх.
– Вынуждена согласиться с тобой, но совсем по другой причине.
– Тогда зачем мы это делаем?
– Неужели все шпионы ФБР такие зануды?
– Я не… – Но тут Джек подумал получше и вынужден был признать: – Да, мы такие.
– Так я и предполагала. – Лина втащила Джека в комнату и толкнула на кровать. – Ну, теперь заставь меня умолять.
– Ты похожа на маленькую тигрицу, когда кровь играет в твоих жилах.
Лина улыбнулась так лукаво, что Джек забеспокоился и в то же время страшно возбудился.
– Это самая плохая идея, которая могла прийти нам в голову, – снова пробубнил он и, ухватив ее за шорты, привлек к себе.
– Я знаю. Она заедает, – ответила Лина, помогая ему справиться с молнией.
– Мы должны быть более сдержанными.
– Знаю. – Она скинула шорты, и когда Джек увидел кружевные малиновые трусики, то мгновенно забыл, что означает слово «сдержанность». Перед ним был плоский, нежный живот, который ждал его поцелуев.
Хладнокровие улетучилось. Джек схватил Лину за бедра и прижался губами к ее животу, вдыхая ее запах, наслаждаясь ее мягкостью. Она застонала и подалась к нему.
Джек собирался доставить ей невиданное наслаждение. Он полностью отдался чувствам. Сидя на кровати, он ласкал ее глазами, руками и, наконец, губами, гладил ее грудь, живот, ноги и целовал везде, куда только мог дотянуться.
– Джек, – прошептала Лина, – я именно этого и хотела.
– Ты все это получишь, милая. И даже гораздо больше.
Он подхватил Лину на руки и уложил на кровать.
– Так докажи мне. – Лина смотрела на него с таким вожделением и страстью, что у Джека задрожали колени. – Возьми меня, прямо сейчас, – попросила она.
Но Джек мечтал отведать ее сладости, довести своими поцелуями до полного исступления. Он торопливо скинул одежду и лег на Лину, целуя нежные губы, вдыхая ее аромат и пытаясь контролировать себя.
Ее отзывчивость и податливость были просто невероятны. Джеку еще никогда не доводилось встречаться с женщиной, которая бы так много разговаривала во время секса. Если бы это была другая, он заглушил бы ее поцелуем. Но с Линой все было иначе, и он не собирался останавливать ее даже ради спасения своей жизни.
– О, Джек, это так хорошо… Твои губы… о-о-о, только не останавливайся…
Джек очень волновался, ему хотелось оказаться внутри ее. И когда он уже больше не мог сдерживаться, Лина с силой оттолкнула его и сказала:
– Ну, теперь держись!
Джек обнаружил, что лежит на спине, а Лина ласкает и целует его тело, как ни одна женщина не делала до этого. И она продолжала разговаривать, в то время как Джек хранил молчание.
– У тебя такая красивая грудь, – шептала Лина, покрывая его поцелуями. – И живот, и ноги, – добавила она, жадно впиваясь в него и заставляя умирать от желания обладать ею.
Она довела его до безумия. Никогда прежде Джек не испытывал таких ощущений.
– Возьми меня, – попросила она, и Джек, стряхнув с себя туман страсти, дал ей то, что она желала. Лина превзошла все его фантазии, когда он испытал потрясающее, ни с чем не сравнимое наслаждение. Она нежно гладила его до тех пор, пока он не задремал.
– Ты должен мне двадцать баксов, – напомнила Лина Джеку, прижимаясь к его потной груди.
– Я еще не закончил с тобой, – с трудом выдавил он, надеясь, что ему поверят на слово. Если она потребует доказать это, он покойник. Эта женщина была просто ненасытна. И ему это начинало нравиться.
Когда Джек наконец погрузился в нее, то почувствовал себя так уютно, словно оказался дома. Он настолько был готов сделать эту женщину своею, настолько потерял голову, что заговорил, как и она. И это был самый потрясающий любовный опыт в его жизни.
Джек даже пришел к заключению, что иметь дело с женщиной, которая вслух рассуждает, насколько ты хорош в постели, очень интересно. Ее возглас «Ты сводишь меня с ума!» был самым волнующим и приятным из того, что ему доводилось слышать раньше.
– Я не помню, поблагодарила ли тебя за спасение, – тихо произнесла Лина, не отрывая лица от его груди.
– Да я и сам не извинился должным образом за то, что подверг тебя опасности.
Лина приподнялась на локте и торжественно посмотрела на него:
– Джек, я знаю, что ты не виноват.
Он прикоснулся к ее лицу, провел рукой по волосам и обнял.
– Ты такая красивая.
Лина опустила глаза и зарделась.
– Я рада, что ты так считаешь.
– Ты прекраснее, чем я представлял себе в своих мечтах.
Глаза ее округлились.
– Так ты мечтал обо мне?
– Ты и представить не можешь, сколько я фантазировал, представляя тебя. Но ни одна из моих фантазий и отдаленно не напоминала реальность.
Лина покраснела еще сильнее.
– Ну, я должна сказать… я не думала… – Голос ее пресекся.
Джек подавил улыбку.
– Так ты позволишь мне остаться здесь на ночь? – спросил он и затаил дыхание.
Она тихо рассмеялась:
– Тебе не кажется, что бессмысленно заставлять тебя уйти?
– Отлично! – Джек взял Лину за тонкую талию и приподнял над собой. – Я рядом с дверью, помнишь? – Он встал и голым прошел в соседнюю комнату, где оставил пистолет.
Пончик лежал там на одеяле, но не спал. Он посмотрел на Джека с таким выражением, которое можно было расценить как зависть и осуждение. Джек пожал плечами.
– Нечего на меня зыркать, приятель. Я не насиловал ее.
Пончик заворчал.
Джек оглянулся.
– Я возвращаюсь к Лине. Хочешь присоединиться к нам?
Пончик вскочил и схватил в зубы свое одеяло.
– Только не вздумай забраться на кровать, псина. Как говорится, третий лишний.
На следующее утро Джек проснулся от тепла прижавшегося к его спине мягкого и нежного тела Лины. Ее рука обнимала его за талию, а ровное и спокойное дыхание говорило о том, что она еще спит.
Впрочем, неудивительно. У них была долгая, чудесная ночь, самая лучшая в его жизни. Лина оказалась невероятной женщиной: ласковой, любвеобильной и притягательной. Но несколько раз Джек отмечал ее изумление, когда то, что он делал с ней, удивляло и восхищало ее. Не важно, побывала она замужем или нет, но Лина была не слишком опытна. И ему нравилось поражать ее.
Джека охватило чувство удовлетворения, которое он никогда прежде не испытывал, и он наслаждался им. Он и раньше проводил целую ночь с женщинами, но это как-то тяготило его. Сейчас Джек чувствовал, что с этой мог бы счастливо провести в постели целый год.
Он прислушался к звукам раннего утра, которые доносились из окна: пению птиц, стрекотанию белок, повизгиванию играющих бурундуков. Улыбаясь, Джек предался счастливым воспоминаниям, тем воспоминаниям, которые он похоронил вместе с тетей Софи. До сих пор они казались ему слишком болезненными.
Джек очень скучал по тете Софи, но отказывался признаваться в этом. Боль утраты захватывала его в самые неподходящие моменты. И тогда Джек решительно подавлял чувства, загоняя их в самый дальний угол своего сознания. Он не позволял себе думать о той любви и ласке, которой бескорыстно одаривали его тетя Софи и дядя Джордж. Больно было осознавать, что на земле не осталось никого, кто любил бы его так, как они.
Но, находясь с Линой здесь, где его окружали детские воспоминания, Джек осознал свое право на печаль и понял, что тетя Софи навсегда останется в его душе и сердце.
Ему доставляло удовольствие делиться прошлым с Линой. Он с радостью показывал ей любимые места, ликовал, видя ее реакцию на его детское увлечение. Может, когда-нибудь он снова купит себе фотоаппарат. Джек был бы счастлив запечатлеть на пленке Лину. Если кто и был живым свидетельством щедрости матери-природы, так это она.
Лина что-то пробормотала во сне, Джек повернулся к ней и обнял. Ее длинные ресницы трепетали на щеках, а кожа казалась прозрачной в утреннем свете.
Но больше всего его восхищали ее губы. Распухшие, зацелованные губы и покрасневший подбородок были доказательством их бурно проведенной ночи. Джек пощупал щетину и поморщился, потом наклонился и принялся покрывать нежными поцелуями ее лицо.
Шелковистые волосы Лины мешали ему, и он откинул их назад, наслаждаясь нежной мягкостью ее кожи. Господи, эта женщина была восхитительна и прошлой ночью целиком принадлежала ему!
Джек не питал иллюзий относительно их будущего. После отпуска он снова вернется к работе и будет колесить по всей стране, выслеживая негодяев, ведя следствие и защищая свидетелей. Это не то, что можно было бы предложить женщине, особенно такой, как Лина.
Но Джек также знал, что она никогда полностью не уйдет из его жизни. По правде говоря, теперь он не мог представить своего существования без Лины. Даже если они останутся просто друзьями, он не хотел расставаться с ней.
Джек пожалел, что не слишком внимательно слушал то, что рассказывала о ней тетя Софи. Глупо. Он считал, что она просто очередная невеста, которую ему подобрала тетя. Что ж, в этот раз Софи попала в самую точку. Лина Кросби действительно очень понравилась ему.
Джек наклонился и снова поцеловал ее. Лина заворочалась и крепче прижалась к нему. Он посмотрел на ее потрясающую грудь. Его ждали дела, но он не мог оставить эту женщину, не насладившись ее прелестями в последний раз. Поэтому Джек наклонился и нежно захватил губами сосок. Лина тихо застонала и запустила пальцы к нему в волосы.
Джек вдруг подумал, а сможет ли он довести ее до оргазма и при этом не разбудить. Идея захватила его. Его рука скользнула по ее бедру и затем проникла между ног.
Лина была еще влажной, и ему понравилось, как ее тело отозвалось на его движения. Ее ноги раскрылись, и его палец проник внутрь. Джек стал жадно сосать другую грудь. Губы Лины приоткрылись, у нее вырвался стон. Она инстинктивно ухватилась за его шею.
Джек затвердел, как камень, но старался не думать об этом, желая доставить ей наслаждение. Он проложил дорожку из поцелуев вдоль ее живота до самых бедер и затем прикоснулся к сокровенному месту языком. Лина застонала громче, пока он усиленно ласкал ее. Тело ее задрожало, и она вся выгнулась, выкрикнув его имя. Джек не останавливался, пока последние судороги не утихли. Потом стал снова целовать ее, поднимаясь выше и выше, пока не встретился с ее смеющимися глазами.
– Доброе утро, – сказал он и улыбнулся.
– И вправду доброе, – отозвалась Лина и, обвив его ногами, притянула к себе. – Так будет еще лучше.
Лина вызвалась сама приготовить завтрак, на что Джек охотно согласился, поскольку у него были неотложные дела.
Он захватил бумагу и ручку и пришел на кухню. Пончик следовал за ним по пятам. Лина протянула Джеку чашку кофе, сваренного именно так, как ему нравилось. Он говорил об этом в то утро, когда они вместе завтракали в санатории. Доктор оказалась очень наблюдательной и заботливой.
Джек опустился в кресло и с наслаждением отхлебнул горячий напиток. Лина отвернулась к плите, где жарились оладьи, и он восхищенно окинул ее взглядом. На ней были хлопчатобумажные шорты и красный топик. Он полюбовался округлой попкой и стройными ногами, которые всего несколько минут назад обвивали его.
Джек не мог поверить, но в нем снова проснулось желание. Как будто не они всю ночь напролет занимались любовью. Он снова хотел ее.
Джек потряс головой, отгоняя наваждение.
– Базз живет в санатории? – спросил он Лину.
Она посмотрела на него через плечо.
– Да, круглый год. А что?
– Дай мне номер телефона кого-нибудь из твоих служащих, кто не живет там.
– Почти все живут в городе, Джек, – ответила Лина.
– А ты помнишь чей-нибудь номер на память?
Лина потерла нос:
– Погоди-ка… Я помню телефон Дарлы и Майкла. Он старший администратор.
– Им можно доверять? Они передадут сообщение Баззу?
– А почему бы тебе не позвонить ему самому?
– Я не уверен, что эти негодяи не прослушивают входящие и исходящие звонки.
Лина обернулась и недоверчиво посмотрела на Джека:
– А разве такое возможно?
– Легально нет, но у них есть друзья в нашем департаменте.
– Это ужасно, – прошептала Лина.
– Знаю. Поверь, мне очень жаль.
– Я тебе верю. – Лина все прощала ему. Джек понимал, что на ее месте он вряд ли был бы так добр, и восхищался ее стойкостью.
– Им обоим можно доверять, – уверенно заявила Лина и назвала телефоны сотрудников.
– А ты, случайно, не подскажешь, работают они сегодня или нет?
– Сегодня суббота, так что Дарла выходная. Но я не помню график работы Майкла.
– Хорошо, начнем с нее.
Он взял листок и кофе в кабинет дяди Джорджа. Даже сейчас там все еще чувствовался запах табака от его вишневой трубки. Джек огляделся и улыбнулся. Сколько хороших воспоминаний связано с этой комнатой! Дядя Джордж очень любил книги, и Джек думал, что он по нескольку раз перечитал произведения, рядами стоявшие на многочисленных полках.
Пока Джек был маленьким, дядя Джордж читал ему перед сном по главе, а иногда и больше. А когда племянник выучился читать, дядя Джордж сидел и внимательно слушал, удовлетворенно улыбаясь, если тот справлялся с длинными словами. Дядя всегда был очень терпелив с мальчиком.
Если когда-нибудь у Джека будут дети, он передаст им эту традицию. Он вдруг представил Лину в роли матери, которая держит на коленях их детей, в то время как он с упоением читает им про Гекльберри Финна.
Смешно, но когда Джек думал об этом раньше, теперешнее место Лины занимала тетя Софи. Он как-то упустил из виду, что детям нужна мать.
Джек помотал головой, чтобы отвлечься от несвоевременных мечтаний, и сел за стол. Подняв трубку старинного телефона, он мысленно пожелал себе удачи и набрал номер Дарлы.
Джеку повезло: к телефону подошла ее мать и тут же позвала дочь.
– Дарла, это Джек Донелли. Не знаю, помнишь ли ты меня…
– Конечно, вы похожи на коршуна.
Он хмыкнул:
– Ну… спасибо тебе.
– Что я могу для вас сделать? Если вы ищете Лину, то, боюсь, я не сумею вам помочь. Ей пришлось уехать по семейным обстоятельствам.
– Вообще-то мне нужен Базз.
– Позвоните в санаторий, и ему оставят сообщение.
– Слушай внимательно, детка. Мне очень нужна твоя помощь в одном важном деле.
Она помолчала.
– Хорошо, сделаю все, что смогу.
– Мне нужно, чтобы ты передала сообщение Баззу. Я понимаю, это не очень удобно, у тебя сегодня выходной. Но это жизненно важно. И обещаю, что отблагодарю тебя.
– А я не могу просто позвонить ему? – спросила Дарла.
– Нет, это нужно передать лично.
– Когда?
Джек посмотрел на часы, было девять тридцать.
– Как можно скорее. Скажем, в течение часа?
– Хорошо. Я все равно собиралась ехать в санаторий на занятия аэробикой к десяти часам. Так что это не проблема.
– Дарла, ты моя спасительница! Я так рад, что могу положиться на тебя.
– А это имеет какое-то отношение к Лине?
Он заколебался.
– Косвенно.
– О нет. Надеюсь, она не в беде? Я знаю, что-то случилось и…
– Нет, нет, у нее все хорошо. Она скоро вернется, но мне нужно кое-что обсудить с Баззом.
– Пожалуйста, подождите. – Через несколько секунд девушка снова была на связи: – Я взяла ручку и бумагу, говорите.
– Я хочу, чтобы ты попросила Базза позвонить мне по этому номеру в полдень. – И Джек дважды повторил номер Софи.
– Хорошо, записала.
– Да, вот еще что. Скажи, чтобы он не звонил из санатория. Лучше из города, из телефона-автомата.
– Что происходит?
– Я позже объясню, обещаю, но так нужно.
– А вы уверены, что Лине ничего не грозит?
– Она в безопасности. Так будет и впредь, если ты сделаешь все, что я сказал.
– Ладно.
– Дарла, никому не говори об этом, кроме Базза.
– Это действительно в интересах Лины?
– Даю слово. Лина тебя вознаградит, когда вернется.
Девушка рассмеялась:
– Тогда я сделаю все, что вы просили.
– Спасибо огромное, ты даже не представляешь, как выручила меня.
Только положив трубку, Джек обнаружил, с какой силой сжимал ее – его пальцы онемели. Он оглянулся и увидел стоявшую в дверях Лину. Она улыбнулась:
– Бедная Дарла. Она, вероятно, умирает от любопытства.
– Так и есть, но она очень преданна тебе и сделает все, как надо.
Она долго смотрела на него, потом ее взгляд переместился на его губы, но она быстро отвела глаза. Лина сглотнула:
– Завтрак готов.
Джек поднялся.
– Я соскучился, – сказал он и прикоснулся к ее щеке. – И по еде тоже.
Джимми был вне себя от злости. Хорас совсем извел его. Он продолжал настаивать, чтобы Джимми позвонил боссу и все рассказал. А Джимми всячески оттягивал этот момент.
Удивительно, но в газетах Ричмонда не появилось никаких сообщений о вчерашней стрельбе в клубе любителей собак. Джимми не знал, хорошо это или плохо. Либо служащие клуба попытались замять все, чтобы не повредить репутации заведения, либо это было делом рук ФБР. Оставалось только гадать.
В данный момент Джимми больше всего хотелось забраться в первый же самолет, вылетавший из страны. Но прошлой ночью он так переусердствовал со спиртным, что свалился прямо на полу в баре и даже не помнил, как очутился в номере. Когда он очнулся, было уже утро и Хорас занимался своими ногтями.
Джимми нужно было найти любой способ отделаться от этого удава, как он называл сообщника даже про себя.
– Хватит тянуть, Кролик, – спокойно заявил Хорас. – Давай звони.
Джимми скривился, глядя на него:
– Куда ты так спешишь? Если тебе не терпится поболтать с боссом, сам и звони.
– Ладно, – так же спокойно согласился Хорас и направился к телефону.
– Нет, подожди! – заорал Джимми. Вряд ли этот тупица сообразит, как лучше подать всю историю. Или по крайней мере как представить ее в выгодном для Джимми свете.
Он нехотя взял трубку. Руки дрожали, и Джимми не сразу набрал нужные цифры. Он так надеялся, что будет занято или сработает автоответчик, но ему и тут не повезло.
– Кролик, я очень недоволен.
– Винтовка подвела, – в отчаянии промямлил Джимми.
– Такое хорошо пристрелянное оружие? – недоверчиво протянул босс.
– Я хотел сказать, что произошла осечка.
– Кролик, Кролик, – укоризненно произнес хозяин, и Джимми просто подмывало стукнуть телефоном по столу. – Не считай меня идиотом.
Джимми взглянул на ехидно усмехавшегося Хораса. Он вдруг возненавидел и эту работу, и этих людей. Ему захотелось выйти из игры, оказаться на солнечном морском берегу.
– Думаю, что Колсон с девицей отправился на запад.
– С чего ты взял?
– Ну, такая оперативность характерна для его стиля работы, – выдал Джимми, гордый своим знанием некоторых юридических терминов. Ему следовало бы выучиться на юриста. Если бы он стал адвокатом, то никто не обзывал бы его Кроликом.
– У тебя два дня, Кролик. Сорок восемь часов. Если ты не выполнишь работу, мы будем очень недовольны.
Пот выступил у Джимми над верхней губой. От облегчения, поскольку ему дали отсрочку, и от страха, потому что он и понятия не имел, с чего начать.
– Мы все сделаем, – пообещал Джимми, стараясь придать своему голосу уверенность, которой совсем не чувствовал.
– Посмотрим.
Кролик стремительно положил трубку, чтобы не слышать новых оскорблений, и, не глядя на Хораса, стал быстро набирать номер Крысы. Он вздохнул с облегчением, когда ему ответили.
– У тебя что-нибудь есть?
– Возможно.
– Так говори! – завопил Джимми, но тут же понизил голос, чтобы скрыть волнение. – Пусть это будут хорошие новости.
– Считай, что это мой прощальный подарок тебе.
– Ну что там?
– Я следил за звонками родственников всех тех, кто замешан в деле.
– И что?
– Один дальний звонок был зафиксирован час назад.
– Ну?
– Звонили из местечка, где живет родственница одного из наших агентов. Зацепка невелика, но вот что интересно.
– Что? – нетерпеливо перебил Джимми.
– У него больше нет этой родственницы.
– И что здесь такого? Если они уехали, то номер могли передать кому-то еще.
