Глава 13

На утро четырнадцатого дня пребывания в больничной неволе Пейдж, к своему ужасу, увидела, как в палату входит Рейчел Тернер – на сей раз без своей обычной брони, защищающей от всевозможных коварных вирусов.

– Доброе утро! – жизнерадостно поприветствовала она Пейдж и Росса.

– Доброе утро! – автоматически ответили те. Бросив украдкой взгляд на своего «сокамерника», Пейдж заметила, что тот выглядит не менее озадаченно, чем, видимо, и она сама.

Помимо растерянности, Пейдж заметила в нем и еще кое-что. Не обязательно разочарование, хотя немалая толика этого во всем его облике все же читалась. Как и в ней самой. Что было абсолютно смешно. Смехотворно. Ей-то следовало радоваться их выздоровлению. Пейдж была полна решимости возликовать.

– Можете собирать свои вещи. Вы свободны.

– Вы это серьезно? – спросил Росс голосом, в котором не слышалось особой радости.

– Абсолютно. Анализы, сделанные в ЦКИЗе, подтверждают, что вы совершенно здоровы и вас незачем больше держать в изоляторе. Можете возвращаться в обычный, нормальный мир.

– Это... замечательно, – выдавила из себя Пейдж.

– Да, замечательно, – безрадостным эхом отозвался Росс.

Рейчел скрестила на груди руки и внимательно посмотрела на обоих, теперь уже бывших пациентов. До нее стало доходить истинное положение вещей.

– Если я не ошибаюсь, вы не слишком-то рады освобождению из плена – не скачете, не прыгаете от восторга. Что-то я вас не узнаю. – Она помахала рукой перед их лицами. – Эй! Вы меня слышите? Я говорю вам, что вы свободны. Можете отправляться домой. На свободу.

Пейдж моргнула.

– Да, конечно! Да. Это великолепная новость!

– Просто фантастика! – согласился Росс.

От его слов Пейдж сделалось грустно, уж ей-то известие доктора Тернер фантастикой не показалось. Нет, конечно, ей хочется домой. Даже злейшему врагу не пожелаешь провести взаперти целые две недели, ограничиваясь взглядом на мир из больничного окна.

Да, вид на Атланту из этого окна был не слишком радостен. Однообразие угнетает! Что же касается выхода на долгожданную свободу, можно подумать, они не знали, что пребыванию на карантине когда-то придет конец. После выхода из больницы каждый неизбежно вернется к своим повседневным заботам.

Именно этого ей и хотелось все эти дни. Как она мечтала поскорее вернуться к адвокатской практике, вместо того чтобы бесконечно глазеть в экран телевизора или играть в «монополию»! Обычно она проводит дни с большей пользой.

А вот ночи...

Пейдж тряхнула головой и попыталась не думать о ночах, проведенных в больнице. Прежде чем началось это сумасшествие, у нее не было проблем со здоровым сном. Да, сначала она испытывала чувство одиночества, но затем сознательно отказалась от него. Ей нравилась независимость, возможность делать то, что она хочет, не спрашивая ни у кого разрешения. Нет, все-таки это действительно было восхитительно. Сказочное время! Пейдж поклялась себе, что будет и дальше так поступать.

– ...вы можете забрать с собой все ваши вещи, – донесся до нее голос Рейчел Тернер, и Пейдж поняла, что, пытаясь убедить себя в том, как безумно она счастлива, прослушала начало фразы.

– Но мне казалось, что нам не разрешат забрать с собой вещи. Вы же сами так говорили, – произнес Росс.

– Мы бы запретили это только в том случае, будь вы действительно инфицированы, мистер Беннет.

– Значит, мы не были инфицированы? – еле слышно проговорила Пейдж. Как же так? Последние десять ночей они только тем и занимались, что отчаянно пытались облегчить симптомы друг у друга. Значит, дело вовсе не в вирусе...

– Если исходить из данных ваших анализов, вы абсолютно здоровы.

Пейдж взглянула на Росса: выражение его лица оставалось непроницаемым.

– Значит, мы в любую минуту можем уйти отсюда?

– В любую минуту. Совершенно верно.

– Здорово! – сказала Пейдж.

– Замечательно! – отозвался Росс.

– Восхитительно!

Пейдж скрестила на груди руки.

– Это лучшая новость за последние две недели.

– За последние годы.

Отлично. Раз так, она безжалостно отколошматит его, как только доктор выйдет из палаты. Росс энергично пожал руку Рейчел:

– Спасибо вам огромное за все, доктор! – Рейчел рассмеялась:

– Ну конечно, я уверена, что вы оба от меня в восторге! – Пейдж внимательно посмотрела на врача. Несмотря на то что они впервые получили возможность так близко увидеть ее без защитного обмундирования, что-то в облике Рейчел Тернер показалось ей несколько необычным. Что именно, этого Пейдж сказать не могла. Может быть, она просто счастлива оттого, что наконец пришло время сообщить им радостную весть об их освобождении из больничного «заключения»? Кстати, врач была крайне удивлена, когда неделю назад пришла к ним и сообщила, что освободилось несколько больничных палат и они могут перебраться в отдельные помещения, а в ответ на это и Росс, и Пейдж промямлили что-то невнятное, что, мол, не хотели бы причинять беспокойство медицинскому персоналу.

В следующее мгновение в тамбуре за стеклянной перегородкой возник Ник и приветственно помахал рукой. Рейчел подошла к перегородке и щелкнула кнопкой интеркома.

– Доброе утро, мистер Харт!

– Доброе утро, доктор Тернер! – ответил Ник. Почему-то и голос, и выражение его лица по контрасту с блестящими голубыми глазами были поразительно серьезны. – Как чувствуют себя наши пациенты?

– Почему бы вам не зайти к ним и самому не убедиться?

– Так с ними все в порядке? Они здоровы?

– В порядке. Здоровы.

Ник расплылся в улыбке и, ворвавшись в палату, сжал Пейдж в своих медвежьих объятиях.

– Привет, сестренка! Готова возвратиться домой? – Пейдж немного отстранилась и посмотрела брату в глаза.

– Откуда ты узнал, что меня выписывают именно сегодня?

– Ну... видишь ли... прошло уже две недели, так что я... это самое...

Пейдж засомневалась – не обман ли это зрения? Неужели ее брат покраснел?

– Ваш брат сегодня утром позвонил, чтобы узнать результаты последних анализов, – явно пришла на выручку Нику доктор Тернер.

Ник произнес в ответ на это что-то нечленораздельное. Пейдж показалось, что за необычным поведением брата кроется что-то неладное. Однако найти объяснение этому предположению она так и не смогла. Сейчас ей нужно было продемонстрировать окружающим, что она ужасно рада покинуть больничные стены, а также навсегда расстаться с Россом Беннетом. Ник выпустил ее из объятий и сказал:

– Тебе помочь собрать вещи? Я тут подогнал пикап, чтобы забрать все сразу за один рейс.

– Это ты умно придумал. Просто замечательно, – повторила Пейдж уже, наверное, в десятый раз после того, как в палату вошла доктор Тернер. Причем с одинаково восторженной интонацией.

К счастью, в разговор вмешалась Рейчел, и Ник не заметил этой деланной восторженности.

– Извините, но мне придется оставить вас. У меня еще обход других больных. Так что занимайтесь сборами сами.

Она собралась выйти из палаты, но Ник остановил ее, непроизвольно взяв за руку.

– Подождите!

Затем смущенно улыбнулся и обменялся с ней энергичным, сердечным рукопожатием.

– Мне хотелось бы поблагодарить вас за все, что вы сделали для моей сестры!

Замешкавшись на какое-то мгновение, Рейчел также ответила ему рукопожатием.

– Не за что. Хотя, как мне кажется, я сделала нечто большее, нежели просто лишила этих двоих небольшого количества крови.

Рукопожатие продлилось чуть дольше, чем того требовали формальные приличия. Пейдж еле сдержалась, чтобы не лягнуть брата в лодыжку.

После того как Ник все-таки выпустил руку Рейчел, та поспешно вышла из палаты, оставив Ника с Пейдж и Россом.

Пейдж дорого бы заплатила за возможность узнать, о чем сейчас думает Росс, поспешно отвернувшийся и занявшийся сбором вещей. Свои действия он сопровождал негромким посвистыванием. Пейдж последовала его примеру и на все вопросы брата отвечала коротко и односложно. Упаковав чемодан и поставив его на пол, она протянула Нику портативный компьютер-лэптоп и попросила готовить машину к отъезду, а она пока собеоет еше кое-какие мелочи. Собирать вещи она не перестала и после того, как за братом закрылась входная дверь. В следующее мгновение ее коснулась рука Росса.

– Что такое? – поспешно обернулась к нему Пейдж.

– Похоже на то, что все обошлось.

– Да, похоже.

– Приятное известие, правда?

– Наилучшее.

– Почему же ты на меня злишься?

– Не злюсь я на тебя.

– Нет, злишься, и еще как!

Пейдж огромным усилием воли заставила себя улыбнуться. Точнее, изобразить улыбку.

– С чего бы это мне злиться на тебя? Я так за тебя рада, ведь сегодня ты услышал самую радостную весть за все эти годы. Или вообще за всю жизнь. – В ее голосе прозвучало самое настоящее ехидство, но она была просто не в состоянии сдержаться или хоть как-то замаскировать свое раздражение.

– Послушай, я не единственный здесь, кто радуется нашему долгожданному освобождению из больничной неволи!

Как с этим поспоришь! Тем более когда горло сжато судорогой, за которой должны последовать горькие рыдания. Целых десять ночей они дарили друг другу самое сокровенное из всего, чем только можно одарить другого человека. Как безмятежно она забыла обо всех тревогах мира, приписывая эту радостную безмятежность воздействию вируса! Ей казалось, что мужчина и женщина не смогли бы испытывать такое блаженство без присутствия у них в крови стимулятора, усиливающего чувственное влечение.

Чем же тогда объяснить их взаимное притяжение, если не было никакой инфекции? Пейдж не хотелось даже задумываться об этом.

– Как ты думаешь? – спросил Росс. – Получается, что мы даже не были инфицированы. И нас на две недели посадили на карантин из самой обычной предосторожности.

– Да, но все выглядело так, словно мы и впрямь заразились вирусом.

– Тогда выходит, что медики там, в лаборатории, сказали неправду? Ошиблись?

– Все может быть. Возможно, для выявления этого вируса они еще не научились делать правильные анализы. И поэтому им кажется, что мы здоровы.

Росс со скептическим видом посмотрел на нее:

– Ты так думаешь, потому что боишься признаться самой себе, что мы понравились друг другу без всякого там вируса тибетского монаха!

– Да. Ты прав.

Росс молчал. Повисла настолько долгая пауза, что Пейдж почувствовала себя неловко. Но Росс заговорил снова:

– Послушай, давай немного поразмышляем вслух. Мне кажется, что поскольку мы сейчас с тобой расстаемся и каждый будет жить теперь своей собственной жизнью, то будет лучше, если мы забудем обо всем, что здесь было.

Легко сказать. У Пейдж возникло ощущение, что ей понадобится полная фронтальная лоботомия, чтобы навсегда забыть Росса Беннста и то, что было между ними.

– Вполне может статься, – добавил Росс, пожав плечами, – если мы все же инфицированы, то начнем получать удовольствие с кем угодно.

Пейдж совсем не понравилась мысль о том, что Росс мог бы оказаться в объятиях другой женщины. Уж чего-чего, а этого она ни за что не допустит.

– А может, действие вируса уже закончилось и мы с удовольствием вернемся к воздержанию.

Пейдж поспешно ухватилась за эту идею.

– Верно! – воскликнула она. – Так оно и будет! Как только мы покинем больницу, жизнь снова войдет в нормальное русло!

Едва успев закончить эту фразу, Пейдж почувствовала, насколько фальшиво прозвучали ее слова.

Росс схватил ее за руку и, поднеся ее указательный палец к своим губам, облизнул его. Пейдж едва не застонала от удовольствия.

– А что ты скажешь на такое предложение, – сказал он, по-прежнему не отпуская ее руки, – взять два-три дня отдыха, чтобы понемногу привыкнуть к повседневной рутине, доделать срочные дела, а затем пообедать в ресторанчике и посмеяться вволю над нашим, теперь уже прошлым, пребыванием на карантине. Ну, так как?

Поскольку предложение звучало слишком соблазнительно, Пейдж отрицательно покачала головой:

– Не думаю, что это удачная идея. А что, если с нами случится рецидив?

– Ну, не будем исключать такой вероятности.

В том, что касалось Пейдж, это скорее не вероятность, а вполне реальное развитие событий. Ведь стоило ей оказаться лицом к лицу с Россом, как этот змей явил собой соблазн в чистом виде. Нет, нет, если хочешь навсегда выбросить его из головы, лучше свести к нулю любые личные контакты.

– Я так не считаю.

– Ну, как скажешь.

– Скажу. – «И не важно, согласна я сама с собой или нет».

Отпустив наконец ее руку, он вымученно улыбнулся. Ее бедное сердце было готово разбиться на части: она никогда не сможет выбросить его из головы.

– Желаю тебе приятных сновидений, Пейдж Харт. Сегодня ночью и всегда.

– Вид у тебя кошмарный, – бесцеремонно сообщила Пейдж ее офис-менеджер Бетти Найлз, когда она на следующее утро переступила порог своего офиса.

– Я тоже рада видеть тебя, Бетти.

Бетти беспечно помахала в ответ увешанной браслетами рукой.

– Я думала, что тебе пойдут на пользу две недели отдыха. Но у тебя такой вид, будто ты дни и ночи напролет не смыкала своих прекрасных глаз!

Бетти была человек опытный и проницательный. Хотя Пейдж действительно практически не спала большую часть ночей своего карантина, в это утро она чувствовала себя удивительно свежей и помолодевшей. Причиной того, что выглядела она, по мнению Бетти, как ходячая смерть, была как раз последняя, вчерашняя ночь.

«Приятных сновидений». Легко сказать! Вчера ночью Пейдж так и не сомкнула глаз. Она была настолько возбуждена и полна сил, что фактически даже не прилегла. Она расхаживала по всему дому, пыталась разобрать накопившуюся за время ее отсутствия почту, наводила повсюду порядок, вытирала пыль, убирала паутину, смотрела по телевизору «Трех бездельников». Ничто не помогло ей, даже попытка собрать мозаику из тысячи фрагментов.

В четыре часа она сдалась окончательно, признавшись себе, что отвыкнуть от ощущений десяти последних ночей она не в состоянии. Ночи, проведенные в постели с Россом, сделали из нее своего рода наркоманку. Она окончательно и бесповоротно кое к чему пристрастилась. Не к Россу, конечно, а к сексу.

До этого она даже не представляла себе, что значит засыпать в объятиях мужчины. Противный профессор Стенгал никогда не позволял ей оставаться у него на ночь, мотивируя это тем, что жутко храпит и не желает превращать ее сон в пытку. Как выяснилось позже – слишком поздно! – он просто не желал превращать в пытку сон своей законной супруги, опасаясь, как бы та не пронюхала о существовании юной любовницы.

А вот просыпаться в объятиях крепких мускулистых рук Росса было чертовски приятно. К этому Пейдж привыкла очень быстро.

Кроме того, следовало признать и еще одну истину. Независимо от того, что Росс – снова и снова – старался доставить ей удовольствие, она, обессиленно погружаясь в сон, всякий раз испытывала какую-то непонятную опустошенность. Причину этого ей все никак не удавалось выяснить. Единственный вывод, какой Пейдж смогла для себя сделать, состоял в следующем: не слишком похоже, чтобы ее так сильно тянуло к мужчине, которого она совершенно не любит.

– Космический корабль приземлился, – донесся до нее сквозь пелену эротических мыслей голос.

– Что?

В следующее мгновение она увидела перед собой Бетти. Та обогнула письменный стол и легонько постучала по ее виску.

– Пора выходить на поверхность планеты Земля, босс!

Приземление Пейдж совершила и, слава Богу, коснулась поверхности Земли благополучно, без аварии и пожара. Пока что.

– Я вернулась, – сказала она, проведя ладонью по лбу.

– А где же ты была?

– Наверное, я просто сплю на ходу, – увильнула от правдивого ответа она.

– Почему бы тебе не отдохнуть денек-другой, Пейдж? Отправляйся домой. Сделай себе вдоволь коктейля с мятным ликером. Закажи себе новый модный гардероб в «Саксе». Лично мне это всегда помогает.

Мысль о коктейле прозвучала многообещающе. Коктейль – это неплохо. Только вместо мятного ликера она остановит свой выбор на водке и вермуте.

– Сколько человек записалось сегодня на прием?

– Ни одного. Я не знала точно, когда тебя отпустят, и поэтому на сегодня и завтра никого не записывала. Хотя готова поспорить, что прямо сейчас сюда ворвется твоя дорогая кузина Жасмин, – ответила Бетти, показывая большим пальцем себе за спину. – Она будет здесь через три... две секунды...

Стеклянная дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Жасмин, распространяя вокруг себя густой аромат дорогих духов.

– Пейдж!

Пейдж горестно вздохнула, покоряясь судьбе.

– Привет, Жасмин!

– Нам срочно нужно поговорить, Пейдж! – Верная Бетти кинулась боссу на выручку:

– Прошу прощения, но я не помню, чтобы вам было назначено на сегодня!

Кому-нибудь другому Жасмин, безусловно, нашлась бы что ответить, но только не Бетти Найлз. Не зря же та являлась своего рода королевой высшего общества Атланты. Даже такая настырная особа, как Жасмин (о чем прекрасно знал ее бывший муж Карл Пейтон), предпочитала не сталкиваться с ней лбом.

– О да, конечно, – забормотала она одновременно с шелестом своих шелковых одеяний и звоном браслетов. Ее темно-рыжие волосы были перехвачены бриллиантовыми заколками. – Вы можете записать меня на самое ближайшее время?

Бетти сделала вид, что перелистывает свой рабочий блокнот.

– Хорошо. Что вы скажете, если я запишу вас на следующую среду, на два часа дня?

– Пе-е-йдж! – простонала Жасмин.

Пейдж изо всех сил постаралась сдержать улыбку, следя за действиями Бетти. Ее офис-менеджер относилась к своим служебным обязанностям абсолютно серьезно. По неоспоримому мнению Бетти, ее главная обязанность состояла в том, чтобы выступать в качестве буфера между Пейдж и многочисленными бесцеремонными членами ее семьи. И с этой обязанностью она справлялась безукоризненно.

Пейдж посмотрела на часы.

– Знаешь, Жасмин, мне кажется, я смогу найти для тебя пару минут, но только если ты будешь предельно краткой. У меня накопилось ужасно много работы, и нужно как можно скорее наверстать упущенное за время болезни.

– Я все быстро тебе расскажу.

– Тогда позволь, я налью себе кофе. Ты тоже будешь?

– Кофеин вреден для кожи, Пейдж, – не преминула высказать свое мнение Жасмин.

– А я воспользуюсь суперувлажняющим кремом. Давай проходи и садись!

Пейдж закинула повыше на плечо ремень сумки, в которой лежал ее ноутбук, и шагнула вслед за кузиной через порог своего кабинета. Обернувшись, она с улыбкой сказала Бетти: