Отношения Телора и Дери не были отношениями хозяина и слуги или двух равноценных странствующих вместе артистов, которым приходится мириться с присутствием друг друга потому, что это выгодно, они были друзьями. И ничего не изменится в их отношениях, если она станет возлюбленной Телора. Кроме того, Дери вряд ли опасался, что ее мастерство отвлечет от него все внимание зрителей, – человек, исполняющий роль дурака, всегда привлекает к себе больше внимания, чем другие артисты.

И все-таки у многих карликов, которых знала Кэрис, был странный склад ума и характера. Это, несомненно, являлось следствием их физического уродства. Правда, тело Дери лишь непропорционально, а не уродливо. Но Кэрис быстро кивнула головой, решив на всякий случай сменить тему разговора, и принялась болтать о ярмарке, которая была уже в самом разгаре. Огни факелов освещали красочные балаганы и импровизированную сцену, на которой в тот момент какая-то труппа выступала с комической пьесой. Кэрис и Дери услышали взрывы хохота и увидели актеров – мужчину и женщину, которые с неподдельной яростью бросались на двух карликов. Один из карликов подпрыгивал и отскакивал в сторону с мастерством настоящего акробата, одновременно толкая и жестоко избивая другого – жалкое, неуклюжее существо, которое то и дело спотыкалось и орало какие-то слова, абсолютно лишенные всякого смысла. Ни Кэрис, ни Дери не смогли удержаться от смеха, хотя были еще далеко от сцены и не слышали, что говорили актеры. Сойдя с моста, Кэрис и Дери спустились по небольшому склону, ведущему к внешнему дворику, и поняли, что потеряли из виду сцену. Только теперь до Кэрис дошло – весь внешний двор до отказа забит людьми и число их с каждой минутой все возрастает. Хотя главные ворота замка Коумб закрыли, но остался открытым вход поменьше, и через него в замок то и дело входили мужчины и женщины с детьми.

– Кто все эти люди? – спросила Кэрис.

– Рабы и крестьяне из деревень, расположенных неподалеку, – ответил Дери. – Они будут идти сюда всю ночь. Наверное, свадьба состоится завтра, хотя я думал, что она будет послезавтра. В день свадьбы лорд по традиции освобождает своих рабов от работы и предоставляет всем угощение и напитки. Некоторые лорды отводят на праздник по три дня, а то и по неделе, – продолжил Дери, говоря все тише и тише, так что Кэрис пришлось даже наклониться, чтобы расслышать последние слова карлика в шуме толпы.

– Я не ожидал ничего подобного. Де Данстенвилл не очень-то щедрый человек. Но, поскольку прибыло много знатных гостей, он просто не захотел, чтобы о нем подумали, как о скупердяе.

– Так, значит, сегодня вечером можно будет поесть бесплатно? – не унималась Кэрис. Ей абсолютно не было никакого дела до характера де Данстенвилла, ведь она твердо решила всю свою оставшуюся жизнь держаться как можно дальше от всех лордов.

Дери засмеялся, но, желая ободрить девушку, взял ее за руку.

– Нет, не сегодня вечером, но в любом случае сейчас мы с тобой набьем свои желудки. Я собираюсь купить нам по ужину. И довольно хорошему, если мой нос меня не подводит.

Потом Кэрис поняла, почему Дери воспринял ее вопрос с таким воодушевлением. Она заметила, как карлик пытается протолкнуться к одному из балаганов, где продавалось съестное, и витающий в воздухе аппетитный запах вызвал в желудке девушки громкое урчание. Кэрис так привыкла к чувству голода, что обычно просто не обращала на него внимания, к тому же она хорошо позавтракала сегодня утром, но запахи были слишком аппетитными. И пленили не только их с Дери. Вокруг этого балагана собралась настоящая толпа, но большинство из тех, кого Дери отпихивал плечом, пробираясь к палатке, с готовностью уступали ему дорогу, и Кэрис поняла, что покупателей там было гораздо меньше, чем просто обычных зевак. Многие стояли, повернувшись к прилавку спиной и, видимо, решали, стоит ли тратить свои последние бесценные фартинги на столь эфемерное удовольствие, как еда.

Когда Дери протолкнулся, наконец, к балагану, Кэрис уже не могла думать ни о чем, кроме предстоящего удовольствия от вкусного ужина. Она недоверчиво смотрела округлившимися от изумления глазами, как карлик заказывал по два пирога с мясом и дичью и две порции жаркого, которое подавалось в половинках караваев черствого хлеба, из которого вынули мякиш. В толпе раздались чьи-то приглушенные голоса, и когда Дери вынул из кошелька и положил на прилавок серебряную монету, Кэрис принялась с беспокойством оглядываться по сторонам, нет ли поблизости воров.

Дери заметил беспокойство девушки и рассмеялся.

– Не бойся, меня не ограбят. Во-первых, потому что за порядком здесь следят люди лорда, а во-вторых, кто рискнет это сделать, поплатится за наглость головой, и я проучу его не за то, что он попытается стащить мой кошелек, которого ему не видать, как своих ушей, а за то, что мы останемся без ужина, ведь я выроню наше жаркое, когда приподниму воришку и зашвырну в кормушку для лошадей. А теперь приподними немного подол своей туники, я высыплю туда пироги. Они слишком горячие, ты можешь обжечь руки.

Один из покупателей, стоящих у прилавка, оглянулся, услышав голос Дери. Он кивнул карлику, поздоровавшись с ним, и сказал, обращаясь к толпе:

– Будет лучше, если вы действительно поверите – этот человек обладает удивительной силой. Никто в замке Коумб не сможет одолеть Дери Лонгармза. Твой хозяин в замке, Дери?

– Да, мой лорд, – ответил тот, поклонившись, спрятал кошелек и ссыпал горячие пироги с прилавка в подол туники Кэрис. – А почему, – спросил он с сочувствием в голосе, – вы здесь, в то время как мой хозяин выступает в замке?

На лице молодого человека, которого Кэрис, наконец, рассмотрела, появилось выражение досады.

– Этой ночью меня назначили надзирателем над стражниками. Я должен удостовериться, что они честно исполняют свой долг и ловят воров и скандалистов, а также следить за самими стражниками, которые тоже могут учинить возмутительные скандалы.

Дери кивнул.

– В стране, действительно, большие беспорядки, и лорд Коумб поступает мудро, желая обеспечить безопасность во время такого радостного события и не закончить его на печальной ноте.

– Да, это так, – вздохнул сквайр.

– Вам не стоит расстраиваться, что вы пропустите выступление Телора, – успокоил его Дери. – Он с радостью споет вам лично все, что вы только пожелаете. Я скажу ему, что вы интересовались им.

– Хорошо. Передай, пусть найдет меня. Он сделал мне чудесную лютню, но я хочу еще приобрести несколько запасных струн. И не откажусь от инструмента меньшего размера, скажем, от лиры, – молодой человек нахмурился. – Только идиот будет сейчас говорить о музыке. Что тебе известно о беспорядках в стране, Дери?

– Только то, что нам то и дело приходилось удирать от разных армий на протяжении всего пути к юго-востоку от Креклейда. В городе Юффине мы узнали, что вокруг Мальборо идут сражения, поэтому нам пришлось свернуть с главной дороги. Но оказалось, что небезопасно ездить по всей этой местности. Замок, находящийся по соседству с деревней, где мы подобрали мальчика, взят штурмом. Кэрон, как называется это место?

– Фоксез Хилл, – пробормотала Кэрис грубовато-застенчивым мальчишеским голосом и покачала головой, будто желая поклониться незнакомцу, но не решаясь сделать это.

Дери взглянул на девушку, когда она отвечала, и снова отвернулся, испытывая почему-то странную неловкость. Но сквайр нетерпеливо махнул рукой, прибавив, что его еда совсем остывает. Дери снова принялся проталкиваться через толпу, которая расступалась перед ним и снова смыкалась, как только он проходил. Множество глаз с любопытством заглядывали в половинки каравая, полные жаркого, которые нес карлик. Несколько человек, воодушевленные увиденным, направились к прилавку. Кэрис старалась держаться как можно ближе к Дери. Она где шла, где прыгала на одной ножке, пока, наконец, карлик не мотнул головой в сторону угла, образованного между импровизированной сценой и стеной свинарника.

– Сядем там, – предложил Дери.

– Это наше место, – раздался сердитый голос, когда Кэрис положила на сцену пироги и повернулась, чтобы взять у Дери жаркое. Голос принадлежал карлику-акробату.

– Мы долго здесь не задержимся, – успокоил его Дери, ухватившись руками за края сцены и взбираясь на нее. – Хочется просто поесть спокойно.

– Ведь мы такие же, как и вы, – сказала Кэрис.

– С вашей стороны глупо считать, что мы приветствуем всех, кто позарится на наш доход, – злобно оборвал ее карлик. – Здесь появилась уже вторая труппа.

Кэрис покачала головой.

– Мы не выступаем. Дери – слуга Телора Лютплейера. А Телор поет только в самом замке перед лордами. Я же Кэрис Роупданса и только по воле случая оказалась в компании Дери и его хозяина. Моего покровителя свела в могилу тяжелая болезнь. Это случилось поздно ночью, и, прежде чем я успела найти новую труппу, меня выгнали из города. Потом мне не повезло и, сорвавшись с дороги, я скатилась под откос. Снова взобравшись на дорогу, я потеряла сознание, а Телор с Дери нашли меня и, пожалев, взяли с собой.

– Так, значит, ты– канатоходка? Понятно, – из глубины сцены вышел какой-то человек, отшвырнул карлика, чтобы тот не путался под ногами, и сел рядом с Кэрис. Совсем неожиданно для себя девушка поняла, что ее раздражает неприятный запах, исходящий от мужчины.

– Меня зовут Джорис Джагла[7], – сказал мужчина. – Если ты канатоходка, то почему не выступаешь? Ведь если ты хорошо знаешь свое дело, тебя не потребуется даже представлять, и любой мужчина сможет помочь тебе натянуть канат.

– Но у меня нет каната, – с трудам проговорила Кэрис с набитым ртом. – Меня выгнали в том, в чем я была.

Подобное происходило довольно часто, и у жонглера не должны были появиться какие-то сомнения в правдивости слов девушки, но, несмотря на это, он равнодушно пожал плечами.

– К тому же сейчас я немного не в форме, – продолжала Кэрис, проглотив кусок. – Когда я упала, то растянула лодыжку, но скоро она заживет, и тогда я одолжу у кого-нибудь канат и смогу показать, на что способна.

Поскольку разговаривать начала Кэрис, Дери все свое внимание обратил на еду. Чтобы добраться до жаркого, он слегка наклонял хлебную корку и объедал края этой импровизированной чашки. Карлик, казалось, целикам был занят своим делом, но глаза его то и дело перебегали с Кэрис на жонглера и других членов труппы, которые тоже взобрались на сцену.

Дери был озадачен. Он никак не мог понять, почему, разговаривая со сквайром де Данстенвилла, Кэрис стала вдруг такой отталкивающе неприятной. Что-то случилось с ее лицом. Может быть, все дело в тенях от пламени факелов? Наверное, так оно и есть, сказал себе Дери, но все же не был в этом уверен. А сейчас, разговаривая с руководителем этой большой и, вроде, преуспевающей труппы, Кэрис говорила так правильно, манеры ее были так учтивы, что Дери задумался: девушка по своему развитию значительно превосходила этого жонглера. Она была вежлива и уверена в себе и говорила так же, как Телор и Дери. И Дери пришел к неожиданному выводу, что все эти люди так же далеки от Кэрис, как земля от неба.

Дери уже пожалел, что завел с Кэрис разговор о том, чтобы она присмотрелась к выступающим здесь труппам, и проклинал себя, что привел ее к этому углу специально для знакомства с какими-нибудь артистами. Девушка сделала все, как надо: она даже не намекнула о случившихся с ней неприятностях и рассказала довольно-таки правдоподобную историю, в которой лишь вскользь упоминалось имя Телора. Кэрис догадалась даже «тяжелую болезнь» своего покровителя представить, как давнишний факт, ведь подумают, что она может принести эту страшную болезнь с собой. Дери оставалось только надеяться, что следующая труппа окажется лучше предыдущей, так как не мог себе представить, что им с Телором делать с девушкой дальше. Дери обрадовался бы, останься она с ними. Он будет играть роль шута, Кэрис – танцевать на канате, если она, действительно, делает это так же хорошо, как говорит об этом, и они смогут выступать в городах и деревнях на ярмарках под музыку Телора. Таким образом, они заработают даже больше, чем сейчас, когда он один выступает в роли шута. Правда, Телору придется придумать себе другое имя и изменить внешность, чтобы его не узнали знатные лорды при случайной встрече. Телору, конечно, не понравится эта -идея, но Дери знал, как его уговорить.

Вся проблема заключалась в Кэрис. Если ей, в самом деле, нравится Телор, он с той же легкостью удовлетворит ее желание, как и желание всех женщин, которым уже успел вскружить голову. Не будет ничего страшного и в том, что Телор расстанется с Кэрис так же, как и со всеми другими женщинами. Но, если Кэрис присоединится к их компании, безграничная доброта менестреля будет привязывать девушку к нему все сильнее и сильнее, и ей станет очень горько, когда она, наконец, поймет – Телор просто-напросто привык к ней, привык настолько, что уже не обращает на нее внимания, как это всегда случалось у него с другими женщинами.

К большому удивлению Кэрис, сам Дери, подтолкнувший ее к разговору с этими артистами, таки не сказал ни слова. Только потому, что он рядом, девушка держалась с таким достоинством и говорила так же грамотно, как с Телором. И это, естественно, отделяло ее от Джориса Джагла, делало ее «не такой», каким был он сам. Но хуже всего то, что сама Кэрис чувствовала себя «не такой», как те люди, к компании которых она относила себя раньше. Раньше? Всего ночь и день назад? Она провела в обществе Телора и Дери одну ночь и один день и отдалилась от таких людей, как Джорис, настолько, что им никогда не удастся дотянуться до нее. И все-таки Кэрис понимала – это довольно хорошая труппа. Она сама слышала, как весело, от души смеялись люди, глядящие на выступление артистов. К тому же Кэрис видела, что все мужчины и женщины труппы сыты и хорошо одеты, даже этот карлик-идиот. Но все они были грязными. Когда в голову Кэрис пришла эта мысль, она едва удержалась, чтобы не засмеяться, и специально засунула себе в рот побольше жаркого. Так, значит, они грязные? Еще два дня назад эти люди благоухали бы для нее, как целая клумба лилий. И все же...

Положив один пирог в подол своей туники, Кэрис обратилась к Дери:

– Я наелась. А сейчас мы пойдем смотреть ярмарку? Джорис сказал, что не может ответить ничего определенно, пока не увидит меня в работе.

«Может быть, – подумала девушка, – если я вернусь сюда одна, буду говорить, как эти люди, и пробуду с ними какое-то время, я снова стану собой, и это непривычное ощущение пройдет». Но при мысли об этом сердце Кэрис обливалось кровью, и изумительно вкусный ужин камнем лежал в ее желуде. Когда Дери снова предложил девушке опереться на его плечо, глаза ее застилали слезы.

Кэрис удалось справиться со своими переживаниями, только когда они с Дери повернули к балаганам, ярко освещенным светом факелов. Как и все другие люди, девушка охала и вздыхала, восхищенная разнообразием товаров, выставленных для продажи лавочниками и ремесленниками. Как правило, на самое видно место торговцы выставляли те предметы, которые при свете яркого, дрожащего на ветру пламени факелов сверкали осколками кварца и стекла и блестели мягким сиянием шелка. Кэрис совсем не задумывалась о своей реакции на все это, она просто наслаждалась, рассматривая все, что видеть доводилось ей не так уж часто. Кэрис много выступала на ярмарках, где на продажу выставлялись такие же яркие и красивые товары. Но артистам никогда не разрешали бродить среди красочных балаганов. И Кэрис старалась всегда держаться подальше от торговцев после одного печального случая, когда ее обвинили в воровстве.

Дери больше привык к такого рода зрелищам. Телора часто приглашали на свадьбы и рыцарские турниры, и тогда Дери играл роль слуги, а не шута, делать ему было практически нечего, и он часто бродил от балагана к балагану, глазея на товары. А теперь понял, что его необычайно взволновала та чистота и невинность, открывшаяся в девушке, та живость и непосредственность, с которой она реагировала на все, происходящее вокруг нее. Вот уже второй раз Дери с трудом удержал себя от соблазна купить Кэрис какую-нибудь вещь, на которую она с завистью смотрела, но не делала ни малейшего намека, что хочет ее иметь. Дери давно уже не испытывал удовольствия, делая кому-нибудь приятное, у него не было этого чувства с тех пор, как потерял жену, братьев и сестер. И потому так велик был соблазн услышать радостные возгласы и увидеть восторг девушки, когда она получит какую-нибудь безделушку. Дружба с Телором удовлетворяла большую часть потребности Дери в человеческой привязанности, но все же ему было просто необходимо кому-то помогать и о ком-то заботиться.

Дери удалось сдержать свой неожиданный порыв отчасти из подозрения, что вещи, продаваемые при свете факелов, днем могут оказаться не такого уж и хорошего качества, но еще больше Дери опасался, что Кэрис воспримет этот подарок как попытку купить ее благосклонность и настроение девушки от этого только ухудшится. Он не стремился к близости с Кэрис. Дери не хотел подобного ни с одной женщиной, кроме своей дорогой Мэри, но еще больше ему не хотелось снова увидеть ужасающую боль в глазах Кэрис. Пока она относилась к нему, как к любому другому мужчине, и это карлику было очень приятно. Но Дери запомнил, на какие предметы дольше всего смотрела девушка – особенно ей понравились гребень и сетка, сплетенная из ярких шелковых шнурков золотистого цвета, предназначавшаяся для поддержания женской прически. Завтра он снова придет сюда, чтобы при дневном свете рассмотреть качество этих предметов. И, может быть, если Кэрис найдет себе место в какой-нибудь труппе, он подарит их на прощание.

Позже, когда они с Кэрис наблюдали за ужимками и гримасами шута из другой труппы, Дери решил, что найдет какой-нибудь другой способ подарить Кэрис гребень и сетку для волос так, чтобы она ясно поняла, – он ничего не требует взамен. Дери не мог представить девушку и в этой труппе. Он заметил, что Кэрис тоже не собирается знакомиться с артистами, которые лениво следили за выступлением своих товарищей. Когда представление окончилось, девушка положила на край сцены свой не съеденный пирог в качестве платы за развлечение. Начали гасить факелы, и вскоре горящими остались только те, что были у открытого входа, где стояла охрана.

– Пора возвращаться, – окликнул Дери девушку.

– Да, – сразу же согласилась с ним Кэрис.

В голосе девушки слышалась грусть, и Дери сказал:

– Не нужно было оставлять свой пирог. Ну ладно, я куплю тебе другой, – он не думал, что девушка так расстроилась из-за пирога, но ему хотелось предложить ей что-нибудь, что хоть как-то поднимет ей настроение.

Кэрис улыбнулась.

– Боюсь, что не смогу его съесть даже завтра. Мой желудок набит битком. Вы с Телором так добры ко мне. Я хотела бы... нет, я сама не знаю, чего хотела бы.