Глава 11

Телор сумел осознать всю значимость сказанных им слов лишь на следующее утро, когда проснулся. Поначалу он был слишком захвачен своими собственными страданиями, потому что рана на боку воспалилась и причиняла значительную боль, болели и все ушибы на теле, оставленные дубинками противников. Когда Дери помог ему спуститься к ручью, чтобы оправиться и умыться, Телору казалось, что все части его тела трутся друг о друга, как жернова, и когда через несколько минут карлик усадил его под дерево, Телор думал только о том, как бы не закричать от боли. Кэрис нигде не было видно, и Телор вспомнил слова Дери, что девушка отправилась поискать что-нибудь к завтраку. И только тогда Телор вдруг вспомнил, что сказал вчера Кэрис и этим, фактически, дал ей понять – он не будет возражать, если девушка останется с ними.

И если сначала он был всего лишь слегка поражен случившимся, то потом осознал все безрассудство своего поступка. Уже на третий день их пребывания в замке Коумб Телор понял – Дери мечтает, чтобы девушка осталась с ними, да и ей самой не хочется по кидать их. И, конечно, она вовсе не удивилась, услышав его слова, он уже почти спал, но все равно вспомнил, что сказал Кэрис. Телор был уверен: после его слов девушка радостно засмеялась и произнесла нечто, похожее на «Мне бы очень этого хотелось», а это означало только одно – она с самого начала предполагала путешествовать с ними постоянно. Потом Телор вспомнил остальную часть их разговора и слегка исправил свое предположение. Кэрис будет путешествовать с ними до тех пор, пока сама не захочет перемен.

В этот момент Кэрис, придерживая одной рукой подол рубашки, в котором что-то лежало, перебиралась через ручей, проворно перепрыгивая с камня на камень. Она не издавала ни звука, и это было вызвано природной предосторожностью: артисты обычно предпочитали оставаться незаметными, за исключением тех случаев, когда выступали, но Кэрис улыбалась и размахивала зажатыми в свободной руке веточками растения, похожими на перо.

– Я принесла тебе болиголов, – Кэрис опустилась на колени рядом с Телором.

– Должен признаться, я чувствую себя отвратительно, – ответил он, приподнимая брови, – но не настолько плохо, чтобы принимать яд.

– Не будь глупым, – засмеялась Кэрис. – Я не хочу заставлять тебя принимать это внутрь. Я растолку листья и приложу к твоей ране. Это поможет снять боль. А если листьев будет достаточно, то положу немного и под повязку на твои ребра. Это поможет, но немного, потому что болиголов лечит только тогда, когда повреждена кожа. Вот если бы у нас было немного гусиного жира...

– Мы можем купить его, когда будем покупать еду, – бросил Дери через плечо, роясь в седельных сумках. Он нашел мягкую полоску кожи и протянул ее Кэрис.

– Можешь использовать это для примочки.

Карлик наблюдал, как девушка оторвала листья от стеблей, разложила их на полоске кожи и стала толочь гладкими камешками. Но листья были слишком сочными и водянистыми, и вскоре стало ясно, что сами по себе они не пристанут ни к телу Телора, ни к полоске кожи, поэтому Дери вытащил из узла с одеждой менестреля ленточку, чтобы привязать примочку. Пока Кэрис прикладывала влажную массу к ране, Дери почистил луковички и корешки, которые девушка высыпала из подола своей рубашки. Когда Кэрис измельчила листья, стало ясно, что их слишком мало, и она решила не беспокоить Телора, развязывая и снова обматывая повязку вокруг его груди. Завтракая остатками сыра и хлеба, Кэрис и Дери обсуждали свой предстоящий поход в Креклейд.

И основной вопрос, поставивший их в тупик, состоял в том, идти ли им пешком или ехать верхом. Если они пойдут пешком, Телору долгое время придется оставаться одному, если же поедут верхом, возникнет проблема: где оставить Шуэфута и Дорализа. Телор заверил, что будет только рад какое-то время побыть в одиночестве. Он мог бы заняться своими песнями и музыкой, Дери и Кэрис, напротив, пытались убедить его поспать и вести себя как можно тише. Хотя и непохоже, чтобы разбойники бросились в погоню за ними, но друзьям не хотелось надолго оставлять Телора одного. В конце концов решили, что всю упряжь Шуэфута они перенесут на Дорализа и поедут вместе на муле. В город Кэрис въедет одна и, прежде чем отправиться покупать канат, поставит мула в какую-нибудь конюшню.

Когда Дери заметил, что его стремена коротковаты для Кэрис и это будет заметно, девушка помотала головой, губы ее исказила уродливая усмешка и, жалобно хныча, она сказала:

– У моего хозяина каждый пенни на счету, поэтому мне и приходится пользоваться седлом с пони его сына.

– А ты, действительно, неплохая актриса, – сказал Телор, с беспокойством размышляя о том, что из того, что говорила и делала девушка, было правдой, а что – просто игрой.

Дери просто кивнул, соглашаясь с Телором, и продолжил обсуждать их план. Когда Кэрис купит канат, она вернется к тому месту, где будет ждать ее Дери. Переодевшись в старый костюм, она с Дери вернется в город, но уже как артистка. Выступив, они снова выйдут за пределы города, Кэрис наденет на себя одежду слуги и вернется в город за своим канатом и другими покупками, выведет из конюшни Дорализа и по дороге обратно заберет Дери.

Они отъехали, взяв на заметку воспоминание Телора, что где-то в полумиле от города есть небольшой лесок. Заметив этот лесок, друзья въехали в него, Дери спешился, и его место заняла Кэрис. Карлик потратил несколько минут на то, чтобы объяснить девушке, как управлять поводьями, она быстро все усвоила, но, когда он протянул ей кошелек, Кэрис прикусила губу.

– Я ничего не смыслю в деньгах, – призналась она. – И ты лучше оставь в кошельке ровно столько, сколько будет стоить канат, а все остальные монеты забери и объясни мне, как называются монеты, лежащие в кошельке. Я постараюсь израсходовать меньше денег, чем ты дал, но мне нужен хороший канат, прочный и ровный, который не растягивается слишком сильно или слишком быстро.

Дери поднял глаза на девушку, во взгляде его мелькнуло раздражение.

– Ты хочешь сказать, что не имеешь ни малейшего представления о том, сколько может стоить такой канат? Думаешь, я это знаю? Неужели тебе никогда не приходилось покупать себе канат?

– Никогда, – Кэрис покачала головой. – Морган учил меня... или... нет, мне кажется, я уже умела ходить по канату. Я была тогда очень маленькой, и поэтому не знаю, откуда появился мой первый канат. Возможно, он принадлежал моему отцу и матери. А Морган потом стал покупать точно такие же. Когда же я осталась с Ульриком, у меня вообще не было новых канатов.

– Но, по крайней мере, ты хоть знаешь, какой канат тебе нужен? – спросил Дери, повышая голос.

– О да, – в этом Кэрис была уверена. – Стоит мне только увидеть канат, и я сразу могу сказать, хорош ли он.

– Но это, – проворчал Дери, – вряд ли поможет мне прикинуть его стоимость. Расскажи, как выглядит этот канат.

– Он толщиной с мой большой палец и состоит из множества перекрученных между собой прядей. На ощупь такой канат гладкий, из него не должно ничего торчать. Думаю, его пропитывают маслом или еще чем-то, потому что от него исходит определенный запах, но липким его назвать нельзя.

Кэрис с надеждой смотрела на Дери, который пытался припомнить все известные ему веревки, которыми пользовались в поместье его отца, но ничего похожего, по описанию девушки, среди них не было. Предполагая, что такие канаты используются на кораблях, карлик посоветовал Кэрис попытаться купить его в доке. Он предположил, что поскольку название города означает «вход в гавань», значит, там непременно должен был док. Что же касается стоимости каната, Дери ничего не оставалось делать, как дать Кэрис денег немного больше той суммы, какую его отец платил за самую лучшую веревку, которой они пользовались в поместье. И, объяснив, что шесть пенсов – это недельный заработок мужчины, он отсчитал Кэрис серебряные пенни.

– Я постараюсь найти лавку, где уже будут покупатели, – сказала Кэрис, решительно сжав губы от значимости доверенной ей суммы. – Я послушаю, как они будут расплачиваться. И если окажется, что денег у меня немного не хватает, я начну хныкать и говорить: хозяин не поверит, что канат столько стоит, и побьет меня, если я вернусь домой с пустыми руками.

Дери засмеялся.

– Я вижу, мне не стоит бояться за тебя, даже если и не все выйдет так, как мы задумали, изобретательность тебя не подведет. Делай все, что нужно, но не переживай, если цена каната окажется несколько выше, чем я предположил. Ты всегда можешь быстро вернуться назад и взять у меня еще денег. И когда будешь идти по городу, не забудь присмотреть место, где мы можем натянуть канат. Даже если ты ничего не выберешь, мы, по крайней мере, будем знать, на каких улицах можно не задерживаться.

Итак, Кэрис с храбрым выражением лица и сердцем, каждую минуту рискующим уйти в пятки, направилась к городу. Она боялась потерять кошелек или что его украдут, и крепко сжимала его в руке, хотя он и так был надежно пристегнут к поясу. Поэтому править Дорализом девушка могла только одной рукой, левой, но это было не особенно трудно, поскольку дорогу, по которой она ехала, окаймляла живая изгородь из густых кустов, и мул никак не мог сбиться с пути. Кэрис прокручивала в голове роль, которую ей предстояло сыграть, роль видавшего виды ученика, которого никак не должен испугать большой город, и это слегка успокоило девушку. Кэрис и на самом деле была знакома с городами типа Креклейда, и настроение ее поднялось еще больше, когда она без лишних вопросов попала в город, хотя ворота его надежно охранялись и даже по стенам расхаживали стражники.

Стражник, стоящий у ворот, увидев хорошо одетого мальчика верхом на откормленном муле, приветливо кивнул ему и махнул рукой, разрешая проехать. Заметив на стене множество стражников, расхаживающих взад и вперед, Кэрис решила, что в окрестностях города, должно быть, не все спокойно, но быстро забыла об этом, увидев идеальное место, где можно натянуть канат. На городской площади, на самом видном месте возвышались две виселицы, и Кэрис решила, что волнения, которые подняли по тревоге столько стражников, скорее всего, уже позади, а преступники осуждены и ожидают наказания. Девушка пришла к такому выводу, потому что обе виселицы были пусты, и подумала, что жители города будут чрезвычайно удивлены, увидев, как перед казнью виселицы послужат в качестве опор для танцев на канате.

Мне сегодня явно улыбается фортуна, сказала себе Кэрис. Она вежливо спросила, куда можно поставить мула, и ей так же вежливо ответили. Девушка понимала, что все это из-за того, что она прилично одета и едет верхом. Артистов же встречали, или высыпая на них кухонные отбросы и выкрикивая проклятия, или приветствуя их радостными и непристойными возгласами, но им никогда не отвечали спокойно и учтиво и уж тем более с улыбкой. На лицах людей, к которым обращалась с вопросами Кэрис, не возникало и тени страха, и это еще больше подтверждало, что, несмотря на обстоятельства, которые были причиной появления на центральной площади двух виселиц, жители Креклейда не очень-то от этого пострадали.

Более того, воодушевленная теплым приемом, Кэрис набралась смелости и решилась спросить, где можно купить канат. Поставив Дорализа в конюшню, она направилась в нужную ей сторону, причем смело шла по главным улицам города, а не жалась по переулкам, как делала обычно с Ульриком. И потом Кэрис повезло еще раз: войдя в лавку, она увидела, как один из покупателей собирается приобрести точно такой же канат, какой был нужен и ей. Она подождала, пока он уйдет, и купила канат гораздо дешевле, чем предполагали они с Дери.

От сознания того, что она удачно сходила в город, у Кэрис поднялось настроение и словно выросли крылья. Всю обратную дорогу к воротам девушка прошла, пританцовывая от радости, но вдруг вспомнила, как кивнул ей стражник, стоящий у входа. Увидев ее выходящей из города пешком, он непременно вспомнит, что въехала она верхом на муле, но Кэрис теперь ничего не боялась и чувствовала себя очень уверенно. Она засмеялась и направилась по самой широкой улице, ведущей на восток, к другим воротам. Девушка вышла из города так же легко, как и вошла, обошла по дороге вокруг крепостной стены и свернула в небольшой лесок, где оставила Дери.

Карлик, уже одетый в костюм шута, с маленьким барабаном на шее и непристойной формы пузырем, которым нужно бить в барабан, сначала испугался, когда узнал, какое место для выступления выбрала Кэрис, но потом, согласившись с доводами девушки, кивнул.

– Не будет ничего страшного, если мы спросим разрешения там выступать у управляющего или бейлифа, в общем у того, кто отвечает за это место, – сказал Дери.

Но друзьям не удалось войти в Креклейд так же легко, как сделала это одна Кэрис. Их остановили стражники и спросили, откуда они идут и что им нужно в городе.

– Этот мальчик, – принялся плакаться Дери, вцепившись в руку Кэрис с такой силой, словно боялся, что она вырвется и убежит, – мой. Он может танцевать на канате. Из нашей труппы он один уцелел, а канат и узелок у меня на плече – это все, что осталось от наших вещей. В шести или семи милях отсюда на дороге на нас напали разбойники. Мы совсем этого не ожидали, ведь находились так близко от города.

– У нас и своих неприятностей хватает, – сказал стражник и, махнув рукой, разрешил артистам пройти, предупредив, чтобы они доложили о своем прибытии бейлифу.

Когда они сделали это и Дери снова упомянул о разбойниках, бейлиф, в сущности, повторил слова стражника, добавив лишь, что человек по имени Орин, величающий себя лордом, но на самом деле обычный самозванец, привел войско с востока и попытался захватить город. Его наступление удалось отразить, а виселицы возведены для его захваченных в плен приспешников. Когда же Дери посетовал на то, что они лишились даже кольев для натягивания каната, и попросил разрешения натянуть канат для мальчика между виселицами, бейлиф от души посмеялся над этим и дал согласие. Он заметил, что не будетничего страшного, если день, предшествующий казни, пройдет в развлечениях.

Когда друзья вышли из дома бейлифа, Дери принялся бить в барабан и созывать людей на площадь. Объяснений никаких не требовалось – разноцветный, кричаще-яркий, кое-где рваный костюм, барабанная дробь и несколько вульгарные замечания в адрес тех, кто выглядывал из окон или выходил на улицу, означали только одно – в город прибыли артисты. За Дери следовала Кэрис, она ходила на руках, подпрыгивала и кружилась на месте, а когда видела, что Дери ушел довольно далеко вперед, делала «колесо» и догоняла карлика. Артисты прошли вдоль трех главных улиц города, потом обошли вокруг площади и к тому времени, когда Дери взобрался на одну виселицу с канатом через плечо, а потом на другую, с концом каната в зубах, на площади уже собралась довольно большая толпа.

По дороге в город Кэрис показала Дери узлы, которые совсем не сложно завязывать, а главная хитрость состояла в скользящем узле, представляющем собой передвижную петлю на канате, которая сначала набрасывалась на колышек и позволяла натянуть канат до необходимого состояния. Кэрис также предупредила карлика, в каких местах ее выступления он должен делать вид, будто угрожает ей. Когда Дери запротестовал, сказав, что ему будет вовсе не просто из веселого шута превратиться в сурового надсмотрщика, они остановились, присев под деревом, и выработали новый спектакль, который включал все старые шутки и смешные выходки, но делал карлика скорее коварным и злым типом, а не безобидным идиотом.