ГЛАВА 24

Леди Маргарет убедила Леонию, что ей придется пройти длинный путь. Она ознакомила ее с английскими модами и манерами. Убедилась, что она знает необходимые па модных танцев, предоставила ей опыт местных балов и собраний, а затем увезла в Лондон и представила высшему свету. Единственной вещью, которую она не удосужилась объяснить, так как не могла вообразить, что потомственная французская аристократка может быть невежественна в этом, было то, что Роджер может быть в стороне, пока Леонию будут показывать на ярмарке невест. Она не упомянула, что у Роджера была новая пассия.

Апрель перешел в май, а май в июнь. В Лондоне становилось все жарче и невыносимее. Сэр Джозеф жаловался, что охрип, передавая Леонии предложения выйти замуж, а потом, объясняя разочарованным поклонникам, что не властен над ее выбором и не может ничего сделать, чтобы заставить ее принять очень выгодное предложение. Вначале Леония ждала, что Роджер начнет формальные ухаживания, затем плакала и бесилась от его равнодушия. Ей казалось, что леди Маргарет ошибается. Роджер не хотел на ней жениться, а, возможно, и ни на ком. Леди Маргарет была озадачена поведением пасынка, но затем обозвала себя дурой. Естественно, что Роджер не хотел быть одним из толпы поклонников Леонии. После того как она откажет им, он приблизится к ней в уединении отцовского дома и поставит вопрос ребром.

Жаль, что никто, кроме сэра Джозефа, не выразил словами недовольство. Леония не осмеливалась говорить о своих сомнениях отчасти потому, что не хотела в них убедиться и поставить леди Маргарет и сэра Джозефа, которые были добры к ней, в положение, когда они были бы вынуждены заставлять сына делать то, что он не хотел. Таким образом, выхода ее страхам и сомнениям не было. Всегда, когда она думала о Роджере, он говорил, смеялся, ласкал смутный нереальный образ. Эта тень мучила ее, пока она не решила, что должна встретиться с новой возлюбленной Роджера.

Случай подвернулся несколькими днями позже. Одна из сводных сестер Роджера пожаловалась леди Маргарет, что Роджер отказался сопровождать ее подругу из оперы вечером, отговорившись тем, что собирается в Сады Вокс-Холла. Леди Маргарет резко переменила тему, и Леония поняла, что Роджер встречается со своей любовницей. Она притворилась, что не поняла, но убежала с бала, куда была приглашена молодым человеком, убедив его, что было бы замечательно сходить в Сады и вернуться прежде, чем окончится бал.

Но ей удалось столкнуться лицом к лицу с Роджером и его женщиной. Она не притворилась равнодушной, быстро рассмотрела любовницу Роджера с головы до ног, затем вопросительно взглянула на своего возлюбленного. Он покраснел как рак при встрече, затем побледнел как полотно. Леония протянула ему руку, но он потащил свою спутницу дальше.

Хотя ее отсутствия на балу никто не заметил, это приключение не осталось без последствий. На следующее утро леди Маргарет ворвалась в комнату Леонии и в сердцах обрушилась на нее за то, что она посетила такое место без компаньонки и еще хуже, оказалась настолько вульгарной, что рассматривала Роджера и его любовницу. Добропорядочные женщины, получившие приличное воспитание, не поступают так. Они должны оставаться слепыми и глухими к случайным связям мужей.

— Но мне хотелось увидеть ее, — заплакала Леония. — Она очень красива. И если Роджер любит ее…

— Для Роджера она ничего не значит, как и он для нее, — проворчала леди Маргарет. — Не будь такой простодушной! У мужчин есть потребности, и они должны их удовлетворять. Это не имеет никакого отношения к тебе. О, ну почему ты так глупа? Я только собиралась попросить Джозефа пожаловаться Роджеру, что ты даешь отказ на каждое предложение, но сейчас он так взбешен…

— Сэр Джозеф тоже рассердился? — слабым голосом спросила Леония.

— Не Джозеф, — свирепствовала леди Маргарет. Большая часть ее ярости была из-за того, что муж несерьезно отнесся к этому вопросу. Он даже посмеялся над всем этим, хохоча, что девушка доказала прекрасное отношение к Роджеру, и это будет ему на пользу. — Это Роджер вне себя. Как ты думаешь, кто рассказал нам о твоей безумной выходке?

Слезы Леонии высохли.

— Роджер злится? Но почему? Я была такой вежливой. Если он не хочет меня…

— О, ты, глупая девчушка! Я говорила тебе, что случайная связь не имеет отношения к тебе. Мужчины…

— Только не мой мужчина, — тихо сказала Леония. Леди Маргарет открыла рот, чтобы побранить ее, но промолчала. Она часто задумывалась, приукрашивал ли Роджер приключения Леонии, выбросив из них некоторые любовные нежности, которые она оказывала ему. Леония была такой понятливой, такой милой и послушной все это время, пока жила у них, что леди Маргарет с трудом верила, что она выстрелила в злодея. Сейчас она больше не сомневалась. Желтые глаза горели свирепо и беспощадно как у волчицы, нежные губы сжались и утончились. Она ничего больше не сказала, даже когда Леония грубо отвернулась от нее. Без единого слова леди Маргарет покинула комнату.

Леония не сознавала, что была груба. Она решилась. Если Роджер — ее мужчина, она достаточно долго ждала его, а он сам? Леония обдумала свои отношения с ним и пришла к заключению, что Роджер странный. Ей не приходило в голову, что и он будет чувствовать себя неловко, сопровождая ее среди толпы ухажеров после всего, что между ними было. Или он крайне жесток и развращен. Если последнее верно, пришло время разобраться и перестать его ждать. Это было достаточно легким решением, потому что Леония не верила в это. Она прожила с Роджером больше двух лет и за все это время — ни единой вспышки жестокости. С другой стороны, у нее было достаточно доказательств его готовности сражаться с ветряными мельницами.

Леония вздохнула. Леди Маргарет права. Она дурочка, если разозлила Роджера. В последний раз, когда она разозлила его… Краска бросилась в лицо Леонии, когда она вспомнила занятия любовью, последовавшие за их ссорой. Она побледнела, потом опять покраснела. Разряжает ли Роджер свой темперамент на своей новой подружке таким же образом? Леония не понимала, как можно тратить себя на этих сук? Леди Маргарет сказала, что это не имеет для него значения. Идиот!

Чем больше Леония думала об этом, тем больше убеждалась, что в одном леди Маргарет была совершенно права. Роджер определенно избегал ее, чтобы защитить ее репутацию. Что касается любовницы, она служила двойной цели: она была знаком для Леонии, что Роджер не одинок, и что Леонии не надо о нем беспокоиться. Конечно, у мужчин бывают потребности. Это заставило Леонию сжать зубы от ярости. Идиот! А как насчет ее потребностей? Неужели Роджер думает, что женщина может отбросить свое тело, как можно задуть и вновь зажечь свечу?

Сезон почти закончился. Когда он пройдет, Роджер будет вне ее досягаемости. Леди Маргарет хотела отвезти ее на воды или в другое популярное местечко. Филипп приедет домой на каникулы, и Роджер будет с мальчиком. У Леонии не было ни малейшего желания оторвать Роджера от сына. Наоборот! Ей хотелось побыть в компании Филиппа. Это будет, как будто Франц вернулся к ней.

Сейчас тоскливое лето неслось вперед — еще больше балов, больше карточных партий, больше невинного флирта и болтовни. Нет! Леония не расстроилась бы, если бы больше никогда не увидела высшее общество. Ей хватило глупостей Роджера. Он любил ее. Даже если леди Маргарет неправа насчет того, что он хочет на ней жениться, даже если его страсть остыла, Леония не видела причин, почему он должен растрачивать себя на безразличную ему женщину. Она даст ему все, что она умеет, но будет стоить меньше. Она хочет его, а эти хотят только его деньги. Любит он ее или нет, ясно, что Роджер не хочет жениться на другой. Таким образом, решила Леония, будет лучше, если он женится на ней.

Решение пришло, остальное было и легким и трудным одновременно. Леония знала, что у сэра Джозефа были ключи от комнат Роджера. Она также знала, что сэр Джозеф очень педантичен в своих привычках. Перед обедом он на час уединяется в своей гардеробной. Леония позвонила горничной и сказала, что у нее болит голова.

Она примет немного лаундаума и поспит. Не нужно звать ее к обеду. Естественно, леди Маргарет, волнуясь, предложила свои услуги. Леония не должна изводить себя. Ей жаль, что она отругала ее. У Роджера есть хорошая черта — он отходчив. Ничего серьезного не произошло.

Леония восприняла эти заверения, симулируя сонливость, и сказала, что ей станет лучше, если она поспит. Избавившись от леди Маргарет, Леония выпрыгнула из кровати, тихо смеясь, заперла дверь и стала видоизменять шляпу и одежду для своего приключения. Когда она убедилась, что все чем-то заняты перед обедом, она прокралась из своей комнаты в кабинет сэра Джозефа. Леония нашла ключи Роджера, аккуратно помеченные, в ящике стола со всеми остальными ключами.

Теперь нужно было выйти из дома. На главной улице, проходящей через площадь, где стоял лондонский дом сэра Джозефа, Леония окликнула кэб. Она приказала отвезти ее к ближайшей почтовой гостинице. Она знала, что там сможет получить еду. Молодые люди высшего общества не путешествуют без сопровождения, но менее удачливым особам — гувернанткам и горничным часто приходится так поступать. Итак, никто не удивился, когда Леония вошла в гостиницу, села за стол и заказала еду.

Это не был изысканный обед, как у сэра Джозефа, и обстановка была кричащей, тем не менее, Леония была очень довольна. Она не понимала, как сильно неопределенность влияла на ее настроение. Сейчас она решила получить Роджера. То, что он был благородным идиотом, работало на нее. Все, что она видела и слышала, было восхитительным. Она ела свой обед с аппетитом, не торопясь, радуясь, что шляпа, с которой она удалила отделку и жесткие прокладки, делала ее потрепанной и безвкусной, никто и не глянул в ее сторону.

Пообедав, она заплатила и купила две газеты, которыми торговали во дворе гостиницы. Возможно, пройдет некоторое время, прежде чем Роджер вернется домой. Хорошо почитать что-нибудь.

Леония наняла кэб и назвала адрес Роджера. Вряд ли он обедает дома — одинокие джентльмены редко так делают. Возможно, он переоделся к вечеру. Это будет означать, что его камердинер свободен и комнаты пусты. Если Роджер придет домой, чтобы переодеться, камердинер будет в его апартаментах. Леония надеялась, что сможет сидеть молча и не привлечет его внимания.

Действительно, Роджер обедал и проводил время со своим старшим сводным братом, так что планы Леонии осуществлялись без помех. Она тихо сидела в жилище Роджера, комнаты были пусты. Было время, чтобы изучить обстановку его комнат, определить, где находятся комнаты слуг и где ей лучше спрятаться, если придет камердинер.

Так и случилось. Ее укрытие было надежным, но она почти не нуждалась в нем, так как камердинер лишь перетряхнул постель Роджера и наполнил свежей водой кувшин на прикроватном столике.

У бедного Роджера был не такой приятный день, как у Леонии. Никакие комментарии леди Маргарет о поведении Леонии не могли сравниться с тем, что Роджер сказал сам себе. Хотя он какое-то время убеждал себя, что у него нет шансов, что Леония, осажденная предложениями гораздо более знатных поклонников, скоро остановится на одном из них, он никогда не переставал надеяться. Когда он увидел, что мужчины, прежде сопровождавшие Леонию, стали избегать ее, и понял, что им отказали, его надежды окрепли. Как только сезон закончится, говорил он себе, если она никого не выберет, я сделаю ей предложение.

Он знал, что все кончено. Какая дьявольская судьба столкнула их лицом к лицу в таких обстоятельствах. Если бы Роджер знал, что Леония искала его, он был бы еще более сердитым (и гораздо счастливее). Он не мог обвинить себя и не мог обвинить Леонию, что, собственно, следовало сделать. Он набросился на свою любовницу, поссорился с ней, сунул ей деньги и дал окончательную отставку. Она не была ни удивлена, ни расстроена, поняв с самого начала, что мысли Роджера витали в другом месте. Это было для нее скорее облегчением, чем разочарованием. Ее гордость за свою работу была поколеблена равнодушием Роджера, а нервы были на пределе, так как она каждый день ожидала завершения их отношений.

На следующее утро Роджер был взбешен своим бесполезным и дорогим жестом. Он расстался с дорогой любовницей без всякой причины. Это было не то, о чем он мог рассказать Леонии, хотя как бы взбешена она ни была, ее не должно было это волновать. Он болезненно припомнил, как уверял ее, когда она ревновала, что у него никогда не будет другой женщины. Он никогда не сможет убедить ее, что это для него ничего не значило. Конечно, он потерял Леонию, когда попытался выбросить ее из головы. Он лежал в кровати, проклиная себя за связь с любовницей, — он мог бы удовлетвориться шлюхами — и за то, что порвал с ней, после того как ущерб был нанесен.

Он мучил себя, что не действовал более решительно в Вокс-Холле, когда первым увидел Леонию. Возможно, ему удалось бы избежать этой встречи, но он был так удивлен, так измучен ожиданием, что когда она неожиданно свернула на тропинку, по которой он шел, остановился ошеломленный, глядя на нее, вместо того чтобы свернуть. Роджер опоздал на свое первое место встречи в этот день. Это было неприятно, потому что он отказался защищать так называемого джентльмена, соблазнившего невинную девушку. Его друг настаивал, чтобы Роджер объяснил свой отказ. Так как он сам сказал Роджеру, что виновен в пьяном разговоре, который имел место в доме друга, ситуация была достаточно щекотливой.

Эта беседа оказалась еще неприятней, чем ожидал Роджер. Клиент напрочь отказывался понять, что Роджера беспокоит, что он был виновен на самом деле. Девушка, подчеркнул он, была никем. Он оскорбился, когда Роджер, наконец, убедил его, что закону безразличны классовые различия. Если человек виновен, он виновен независимо от того, кем была оскорбленная девушка.

День этим не закончился. Роджер обнаружил, что его клерки глупы, коллеги бессодержательны, а друзья докучливы. Это осенило его после превосходного обеда в доме его сводного брата Артура, где ему обычно очень нравилось. А дело было не в этом неудачном дне, а в нем самом:

Осознание этого принесло ему облегчение. Образ Леонии снова возник перед его глазами. Даже боль была лучше, чем пустота, которой он обманывал себя, чтобы забыть ее.

— Что происходит с тобой, черт возьми, Роджер? — спросил его Артур. — Если не хочешь поддерживать парламент, не делай этого. Я думаю, после твоего французского опыта у тебя есть ценные идеи об этой толпе безумцев в Коммуне, но не надо так отчаиваться.

— Извини, Артур, я не расслышал тебя. Задумался.

— Понимаю, — сказал Артур. — Действительно, ты выглядишь так, как будто тебе подали что-то неудобоваримое.

— Он повел Роджера из гостиной в коридор. — Послушай, не оставайся, если не хочешь. Никто не заметит, что ты ушел. Поговорим об этом в другой раз.

— Спасибо. Я благодарен тебе. Пойду. Мне что-то неуютно на этом вечере.

— Может, довезти тебя до дома? — тревожно спросил Артур.

— Нет, конечно, нет. — Роджер попытался улыбнуться.

— Я в порядке. Только расстроен. Встретимся завтра. Возможно, парламент — прекрасная идея.

Он не мог сделать ничего, чтобы успокоить Артура. Его попытки отдаться бурной деятельности провалились. Нужно побыть одному. Следует пойти домой, но Роджер боялся, что его одиночество будет там недолгим. Если Артур и не пошел провожать его, то послал братьев и сестер убедиться, что с ним все в порядке. Проклиная воспитанных дельцов, Роджер направился к пивной, у которой была дурная репутация, где он мог напиться до потери чувств без добрых и сочувствующих взглядов.

Даже здесь ему не повезло. Никто не мешал ему напиться до бессознательного состояния, но он и не мог напиться. Хмель не брал его. Ранним утром, наполнив себя джином, сильно качаясь, Роджер побрел домой. Он еще стоял на ногах, чтобы обойти уличных воров, наблюдавших за ним в ожидании, что он свалится в любой момент. Его не интересовало время, но было уже достаточно поздно для посетителей.

Запах сгоревших свечей отбил у Роджера желание допивать брэнди. Он стал искать свечи, не желая будить слугу. Ему не хотелось даже разговаривать с ним. Он прошел в темноте в спальню, медленно расстегивая воротничок рубашки. На середине пути с удивлением остановился. Комната была почти светлой, погруженная в серебристый лунный свет. Он не видел комнаты, освещенной лунным светом, после возвращения из Франции. Как странно, что его слуга забыл задернуть шторы.

Он огляделся, очарованный, более пьяный, чем ожидал сам, в его воображении возникло лицо Леонии, когда он часто видел ее спящей в лунном свете. Она любила лунный свет, а также первые лучи солнца. С самой первой ночи, когда они занимались любовью в крошечной комнате, они не закрывали шторы, чтобы луна и солнце светили в комнату. В те дни, когда они вставали поздно, она могла на рассвете подняться и задернуть шторы. Часто они занимались любовью в первых лучах нового дня, а затем снова засыпали.

— Леония! — прошептал Роджер. — Леония!

— Я здесь, — послышался ответ.

Роджер скривил губы. Неужели он так набрался? Он припомнил, что уже напивался так, но в первый раз у него были слуховые галлюцинации. Он направился к окну, чтобы задернуть шторы, пытаясь не обращать внимания, как болезненно сжалась грудь.

— Оставь их открытыми, Роджер.

Он остановился, хотел нажать звонок, внутри все сжалось. Он слышал о плохом джине, который делал людей слепыми и сводил их с ума, напиток, который он пил, был ужасный на вкус.

— Роджер, скажи что-нибудь, — умоляла Леония. — Ты не удивлен, что я здесь?

Она была здесь! Но как? Он сошел с ума. Если он обезумел настолько, что слышит вопрос, то, вероятно, он умирает. Это не так уж плохо, но он не чувствовал себя больным… Он понял, что стоит прикованный к месту, где остановился, когда Леония попросила его оставить окно незашторенным. Это был ее голос, но он боялся обернуться и посмотреть, боялся увидеть и не увидеть ее.

— Ты мог бы заметить меня! — Голос Леонии был напряжен, как тогда, когда она назвала его развратником. — Я не уйду. Уже слишком поздно. Моя репутация, несомненно, потеряна, так что тебе придется жениться на мне. Роджер медленно повернулся. Она была здесь. Она сидела на кровати, откинув полог так, что лунный свет освещал ее лицо. Оно было необыкновенно бледным, но это было ее лицо. Он поднес пальцы к глазам и протер их. Затем покачал головой. Это было ошибкой. Комната поплыла. Роджер шагнул вперед и ухватился за стойку кровати, чтобы не упасть. Но когда комната стала устойчивой, Леония все еще была здесь.

— Я не могу понять, какое право ты имеешь так злиться, что даже не разговариваешь со мной, — разбушевалась она. — Ведь это ты гарцуешь принародно с падшими женщинами.

Нет, подумал Роджер, нет. Я могу сойти с ума, но могу ли я сойти с ума настолько, чтобы составить такое предложение? Только Леония могла бы сказать такое. Женщины, которых я знаю, не употребляют выражения «падшие женщины».

Роджер хотел спросить, правда ли то, что он услышал, но язык не подчинялся ему. Леония соскочила с кровати и подбежала к нему с горящими глазами.

— О, я тебя шокировала? — прошипела она и тут дала волю своим чувствам, мастерски описывая грубый вкус Роджера, потерю разума, понимания и тупость, переходя с английского на французский, когда ей не хватало слов.

Он слушал с совиной торжественностью, в конце концов, к нему вернулся голос и он произнес с многозначительным видом: