Глава 36

Харон удобно устроился на коленях у Саманты, и она с удовольствием водила ладонью по шелковистой черной шкурке кота. Так хорошо было сидеть в качалке на причале, смотреть, как сгущаются сумерки над озером, и знать, что все ужасы позади.

Но из памяти их изгнать было невозможно. Столько смертей! Последняя жертва – Мелани. Полиция считает, что именно она сыграла роль покойной Анни Сигер в мерзком спектакле, поставленном «Джоном». И он был тем самым приятелем Мелани, о котором с таким воодушевлением и вся светясь от радости она поведала Саманте. Разве можно было сейчас укорять мертвую девушку за предательство? Грех ее был искуплен. За свое безрассудство и слепоту она расплатилась жуткой кончиной.

А Кент все еще пребывает на этом свете, хотя жизнь его держится на волоске. Он в больнице под полицейской охраной. Зато Саманту теперь уже не охраняют, оставив ее на растерзание прессе. Все прошедшие восемнадцать часов она отбивалась от назойливых репортеров, только сейчас наступила пауза, и Саманта получила возможность поразмышлять, как ей строить свою жизнь дальше с таким тяжким грузом на душе.

Если Кент выживет, то и она, и газетчики, вероятно, получат от него ответы на многие вопросы, а ему будет суждено провести остаток дней своих в тюрьме. То, что он все-таки был пойман, выглядело нелепой случайностью, но его организм был настолько пропитан наркотиками, комбинацией марихуаны, кокаина и «крэка», что он наверняка галлюцинировал на ходу и, пересекая улицу после звонка из телефонной будки на радио, ничего не видел вокруг себя. Он был почти смертник.

Вот это казалось Саманте несколько странным. При последнем разговоре с ней голос «Джона» звучал вполне нормально. Правда, он очень мало успел сказать.

Так или иначе, это дело не ее, а полиции копаться в деталях. «Отца Джона» она теперь может вычеркнуть из своей жизни и вообще начать биографию заново, почти с чистого листа.

И написать на этом листе имя, которое стало ей дорого. Тай Уиллер! Судьба связала их в самые тяжелые дни, и нельзя допустить, чтобы эта связь оборвалась, когда в тучах наступил просвет.

Несколько издательств заинтересовались работой Тая над историей Анни Сигер, и его литературный агент уже начал торговать еще не написанной книгой. На Саманту же на волне ее популярности посыпались предложения от различных радиостанций, в том числе из Лос-Анджелеса.

Может быть, ей стоит податься туда, быть поближе к отцу и подальше от этого дома, оскверненного чужим присутствием. Ведь могло быть так, что в отсутствие Саманты Мелани принимала здесь Кента, своего возлюбленного, и они вместе в этих стенах строили козни против нее. А каким подлецом оказался Дэвид! Решил воспользоваться ситуацией с «отцом Джоном», чтобы вернуть Саманту! Многое открылось ей за эти восемнадцать часов, о чем хотелось бы, но вряд ли получится забыть.

Тай сегодня приглашал ее совершить с ним, после долгого перерыва, прогулку на яхте по озеру. Сказал, что им обоим необходимо развеяться, но она решила побыть хоть пару часов в покое и одиночестве и поразмышлять о своем будущем. Однако ее взгляд постоянно выискивал на водной глади белеющий парус, и сердце окатывала теплая волна. Она была уверена, что Тай тоже разглядывает ее с мостика и мысленно передает слова любви.

Скоро он причалит, и им предстоит чудесный совместный ужин. И потом... Она должна быть готова встретить Тая и выглядеть такой, какой он бы хотел ее видеть, женщиной, достойной того, чтобы стремиться к ней на всех парусах.

Не спуская с рук Харона, Саманта покинула причал и вернулась в дом. На случай, если кот еще захочет погулять, она оставила дверь из холла на веранду приоткрытой.

В спальне, где на спинке кровати по-хозяйски висели брюки Тая, как еще одно и весьма приятное напоминание об их близости, Саманта быстро разделась, прошла в ванную и встала под душ. Сильные струи массировали ее тело. Зажмурившись и подставив им лицо, она старалась отогнать упрямых демонов, не желавших покидать ее мозг. Под монотонный шум воды они продолжали кружиться в жутком хороводе, представляясь то живыми, то мертвецами, чьи фотографии показывал ей Бентс.

Душ не принес ей успокоения. Саманта завернула краны и накинула на влажное тело махровый халат. Надо было торопиться привести свои нервы и внешность в порядок, если она хочет сегодня покорить Тая.

Какой-то негромкий звук привлек ее внимание. В дом кто-то вошел. Неужели Тай успел пересечь на своем «Сияющем ангеле» такое расстояние и причалить? И почему он решил обогнуть дом и отомкнуть ключом запертую парадную дверь?

Проходя через спальню, Саманта бросила взгляд в окно. Знакомый ей парус маячил еще далеко, почти у самой кромки горизонта. Как это может быть? Что ее подводит – зрение или слух?

Ее сомнения быстро улетучились, когда она услышала, как кто-то быстро взбегает по лестнице наверх к двери ее спальни. Но ведь нет человека, которому бы понадобилось тайно проникать в ее дом! Кент Сигер лежит без сознания в больнице, а Райан Циммерман и ее брат Питер, как показало расследование, непричастны к преступлению.

Она еще раз с отчаянной надеждой посмотрела в окно на приближающуюся к берегу яхту. Конечно, на мостике был Тай и его милая старая собака. Саманта видела их теперь вполне ясно. Минут пять понадобится яхте, чтобы причалить, и еще минуту-другую, если поспешить на ее зов о помощи, чтобы вбежать в дом. Но сейчас кричать бесполезно. Она лихорадочно оглядела спальню в поисках оружия. Ничего подходящего. Только торшер с тяжелой подставкой, который она еле смогла оторвать от пола, когда мужчина, распахнувший пинком дверь, шагнул к ней. Он был в черных очках и так похож...

– Узнала? На полицейском портрете выгляжу менее привлекательным.

Его губы растянулись в широкой, но зловещей улыбке.

– Но ты... – Она осеклась. Говорить что-то было бесполезно.

– Считай, что я тебе снюсь. Я твой ночной кошмар. Саманта попробовала замахнуться на него торшером, но это для нее было все равно что выжать штангу. Он опередил ее и жестом фокусника набросил на лицо Саманты тряпку, пропитанную пахучим веществом. Аромат был таким дурманящим, он утягивал ее в какую-то темную пропасть, откуда не хотелось возвращаться.

Бентс внимательно изучал медицинскую карту, прикрепленную к спинке кровати, на которой Кент Сигер, опутанный сетью таинственных трубок и проводов, под неусыпным контролем врачей и под полицейской охраной боролся за свою жалкую жизнь.

– Мы не того взяли, – вдруг сказал Бентс и смачно выругался.

– Что значит – не того? – Монтойя не сразу включился. Он схрустом жевал чипсы из пакетика, взятого в автомате больничного кафетерия, и поэтому подумал, что ослышался.

– Взгляни на его анализ крови. Это не «отец Джон» и не Кент Сигер.

Бентс выпрямился, как натянутая струна, сонливость сразу исчезла, и он принялся отдавать распоряжения:

– Никому не покидать больницу! Задерживать всех посетителей! Нас здорово подставили, и мы попались на удочку, – добавил он, обращаясь к напарнику.

– Так кто же он? – спросил Монтойя, едва поспевая за Бентсом, который пулей вылетел из палаты и теперь мчался по коридору больницы к выходу.

– Кто тебя интересует? Этот живой труп или тот, кто его нам подкинул? Наш клиент все еще разгуливает со своими четками и смеется над нами.

На стоянке Бентс тотчас же включил рацию в своей машине:

– Передайте в полицейский участок в пригороде Кембрей, пусть срочно пошлют людей к дому Саманты Лидс.

Он завел мотор.

– А если я поведу? – робко заикнулся Монтойя.

– Садись рядом и пристегнись, – распорядился Бентс. – Для такой ситуации ты слишком медленный водитель.

Монтойя без обиды проглотил оскорбление. Он понял, что это тот случай, когда надо промолчать.

Машина с синей мигалкой устремилась в поток уличного движения, словно ракета, взявшая курс параллельно Земле, распугивая ее мирных обитателей.

Тай Уиллер издали с яхты увидел, что Саманта появилась в окне второго этажа и приветливо машет ему. Впрочем, с такого расстояния нелегко было разобрать смысл ее жестов, но вот то, что ее фигура вдруг как бы раздвоилась и быстро исчезла из виду, его почему-то встревожило. Сегодняшний вечер они собирались провести, как обычно в последнее время, вдвоем, и Саманта не ожидала никаких гостей.

Рискуя врезаться носом яхты в причал, Тай все-таки попытался выжать предельную мощность из старенького двигателя и поспешно начал сворачивать парус.

Его тревога передалась и Саскачевану. Подобно хозяину, пес напрягся и не отводил взгляда от приближающегося берега.

Саманта очнулась в кромешной тьме и начала ощупывать себя и то, что ее окружало, – металлические стенки, запасное колесо, какая-то промасленная ветошь. Она была в багажнике машины! Голова разламывалась от боли, но, как ни странно, удушающий запах бензина помог ей прийти в себя. «Джон», похитивший ее, явно допустил просчет, засовывая Саманту в багажник. Если бы он только еще оставил здесь набор инструментов! Но ее пальцы не обнаружили ничего тяжелого, что могло бы послужить оружием. А вообще каким оружием можно одолеть его, если он способен восстать из мертвых?

Она услышала, как покрышки машины зашуршали по гравию, а потом началась жуткая тряска. Значит, он съехал с шоссе и увозит ее куда-то... туда, где она будет полностью в его власти. Саманта нащупала рыболовную удочку, бамбуковую палку, которой можно было бы замахнуться и напугать... не более того.

Она могла бы прыгнуть на него, когда он откроет багажник, и уж дальше судьба решит, кто кого одолеет в единоборстве.

Двигатель затих. Дверца со стороны водителя отворилась, захлопнулась, и влажная почва отметила болотным чавканьем его шаги. Крышка багажника начала приоткрываться после того; как он повозился в замке ключом. Слабый свет фонарика ударил ей в глаза, и Саманта невольно заморгала.

– Проснулась, – отметил он этот факт. – А лучше бы ты поспала еще. Нам предстоит долгая бессонная ночь. Праздничная вечеринка до утра, только для нас двоих.

Руки его вытянулись вперед и, как две клешни огромного краба, подхватили ее, извлекли из багажника и поставили на ноги. Жалкая бамбуковая удочка, которую она сжимала в пальцах, рассмешила его. Разоружить ее было делом одной секунды.

– Даже серебряная пуля не убьет меня, – заверил он ее с ухмылкой.

Его объятия были крепки, и она, подчиняясь ему, еле передвигая ноги, проделала несколько шагов, и тут он толкнул ее в лодку, а сам вспрыгнул вслед за ней. При падении Саманта больно ударилась затылком, но это прибавило ей ярости и чуть просветлило ее затуманенное сознание. «Он увозит меня в ад, как Харон по черному Стиксу!» Вряд ли воспоминание о названном Хароном котенке было сейчас уместно, но оно вдохнуло желание до конца бороться за жизнь. Паралич, вызванный дурманом и страхом, отпустил ее.

– Мы с твоей подружкой Мелани отлично провели время, слушая твой голосок по радио, – сообщил он, отвязывая лодку. – Но теперь ты будешь ворковать мне прямо на ухо.

Он повернулся к Саманте спиной, и если бы было чем ударить его сейчас... Ее взгляд застилали прилипшие к лицу волосы, в глазах все двоилось, а в голове словно крутился жужжащий волчок. Но пальцы не подвели ее. Они нащупали уложенное на дно лодки весло.

Один молниеносный удар веслом по его черепу, и она успеет перекинуть свое тело через борт, нырнуть и уплыть от него. Мелькнувшая на мгновение мысль об обитателях этой жидкой клоаки —аллигаторах, змеях, чудовищных пиявках не могла остановить ее. «Отец Джон» наверняка готовил ей еще более страшную участь.

Он оттолкнулся от берега, обернулся за веслом...

Саманта приподнялась, мышцы рук напряглись. Замах весла был не очень велик, но он издал крик боли и опустил голову.

«Вот как! Тебе больно! Так получай же еще!» Она колотила по нему веслом, пока он не выхватил у нее из рук это жалкое оружие.

– Ну и сука! – рявкнул он. – Сама напрашиваешься на пытку!

Она увернулась от его цепкой хватки, накренила лодку и нырнула вниз головой в вязкую тину.

Саманта пыталась плыть, но ощутила, что поймана. Он держал ее за полу халата. Ее старания развязать намокший узел-пояса были тщетны.

«Джон» тянул ее к себе. Она сопротивлялась, уходя вглубь, и, неосторожно открыв рот, наглоталась болотной жижи. Легкие от отсутствия кислорода начали гореть огнем, а то, что «Джон» настойчиво вытягивал ее на поверхность, было соблазном пожить еще хоть некоторое время. «Нет! Нет! Нет!»

Джон уже коснулся ее ноги, но ей чудом удалось, немыслимо извернувшись, выскользнуть из проклятого халата, оставив его в добычу маньяку.

Наверняка он разразился руганью из-за своей оплошности, но Саманта уже этого не услышала. Болото поглотило ее, она стала как бы его частью и с отчаянной решимостью преодолевала препятствия, встававшие на ее пути. Стебли тростников были крепки, как тюремные решетки, но она протиснулась между ними и осмелилась поднять лицо над поверхностью, затянутой ряской. Воздух ворвался живительной струей в ее легкие и дал надежду на спасение. К своему ужасу, Саманта обнаружила, что лодка, медленно скользящая по воде, находится лишь в нескольких футах от нее, а «Джон» высматривает, где вынырнет Саманта, чтобы уже не упустить ее. Сделав глубокий вдох, она вновь опустилась под покров болотной ряски и бесшумно поплыла прочь.

Сколько продлится это ее безнадежное бегство? Челюсти аллигатора или острые четки «отца Джона» – какая разница? Но если есть хоть малейший шанс, надо его использовать.

Когда Саманта вынырнула за следующей порцией воздуха, расстояние между нею и лодкой чуть увеличилось. Она услышала, как он причитает, словно в молитве:

– Жаль, если тебя сожрет аллигатор раньше, чем я доберусь до тебя. Я бы поделился с ним, но лишь после того, как сам отведаю твоего тела.

Проклятие! Он включил фонарь и начал шарить лучом по поверхности болота, не оставляя ей возможности снова вынырнуть и отдышаться.

Так какую смерть ей предпочесть? На тинистом дне, захлебнувшись водой, или отдать себя в руки безумного палача? Саманта предпочла первое – пусть зубы аллигатора, пусть кромешная тьма и участь утопленницы, но только не очередная жертва «отца Джона». Она уплывала все дальше, борясь с водорослями и сжигая последний кислород, оставшийся в легких.

Умирать оказалось не так легко. Ее нагое тело протиснулось между обглоданных, как кости скелета, мертвых корней иссохшего кипариса. Созданная самой природой клетка скрыла ее от всевидящего луча, а над поверхностью воды было пространство, где она могла высунуть голову и вдохнуть спасительный воздух.

И тут же в ее уши, хоть и забитые вязкой жижей проник голос преследователя. Он не угрожал ей, наоборот, он вроде бы исповедовался. Ему было необходимо выговориться, прежде чем приступить к жертвоприношению.

– С тебя ведь все и началось, и покатилась лавина. Ты сама это знаешь. Ты посоветовала Анни открыться кому-нибудь, и она, дура, рассказала матери.

Он пренебрежительно хохотнул:

– Разве наша мамаша могла поверить, что я трахал свою маленькую сестренку? А ведь Анни это нравилось, хоть она и не решалась в этом признаться. У нее прямо мокро становилось в трусиках, стоило лишь мне коснуться ее. И у тебя станет мокро между ног... я уверен... нечего капризничать...

Фонарь слепил Саманту, но, когда луч света отклонился в сторону, она разглядела его пикап на берегу. Ветровое стекло и бамперы слабо мерцали в темноте. А что, если ей удастся обогнуть его лодку под водой и добраться до машины? А что, если он оставил ключи в зажигании? Тогда у нее, нагой и босой, безоружной, появится шанс выбраться из этих джунглей.

Вдоволь надышавшись, Саманта выбралась из своего убежища под корнями кипариса и вновь поплыла под водой, касаясь животом отвратительного илистого дна. Лишь бы не сбиться с направления – ведь она двигалась вслепую, а по ее закрытым векам скользили какие-то мерзкие твари. Ей опять нужен был воздух...

Едва ее голова показалась над поверхностью, тотчас петля из камней с остро отточенными гранями обвила ей шею.

Он предугадывал все ее замыслы! Оставив в лодке фонарь, как приманку, он крался за ней в темноте по горло в воде и наконец настиг свою жертву.

– Покайся в своих грехах, – потребовал он, стягивая четки на ее шее. – И получи от меня поцелуй прощения.

Страшное, облепленное водорослями чудовище, потерявшее «свои черные очки и из-за этого лишившееся ореола таинственности, прижало свои губы к ее губам и пыталось проникнуть своим слюнявым языком к ней в рот.

Зверинный инстинкт выживания, дотоле дремавший, проснулся в Саманте. Ее укус был таков, что кровь сразу же полилась на его подбородок.

– Стерва! Ты за это заплатишь! – пробормотал он, шевеля изуродованной губой.

Его мускулы напряглись, стягивая удавку, но внезапно вспыхнувший свет, бьющий ему в лицо, и грохот выстрела парализовали его усилия.

– Ты уйдешь со мной... – прошепелявил он, падая на спину в болото и утягивая Саманту в трясину.

Но она была сверху, а он внизу, под водой, и потому захлебывался. Их короткая борьба завершилась тем, что он отпустил ее и, конвульсивно дергаясь, скрылся в болотной мути.

А наверху, там, где воздух был кристально свеж и в небе сияли звезды, раздавались громкие голоса:

– Полиция! Сдавайся, Сигер!

Саманта узнала голос Бентса. Что ж, как в традиционном голливудском вестерне, кавалерия всегда поспевает на выручку.

Она двинулась навстречу полицейским машинам с включенными фарами и каким-то черным мятущимся силуэтам, совершенно позабыв о своей наготе. Это вызвало некое смятение в рядах полицейских, но Тай Уиллер спринтерским броском опередил всех и заключил новоявленную леди Годиву в свои объятия. Однако Бентс, опоздав всего на секунду, отстранил его и окутал соблазнительную женскую фигуру казенным полицейским одеялом.

– Ты цела? – осведомился Тай.

– А как ты думаешь? Почти... – откликнулась Саманта, прильнув к нему, но тут же отстранилась и вскрикнула в отчаянии: – Нет, нет... я никогда не буду в порядке, пока он там!

Она уставилась взглядом в темное пространство, где скрылся ее преследователь. Четки все еще оставались на ее шее. Бентс осторожно коснулся их: