Глава 17

– И что я буду с этого иметь? – поинтересовалась Джули Делакруа Джонсон.

Джули принимала незваных гостей в обтягивающем свитере и черной мини-юбке: закинув ногу на ногу, она раскачивала ногой так, что рисковала потерять шлепанец. Она впустила Ника и Уолта в дом, но держалась нервно и настороженно. Муж ее – здоровенный парень, на вид лет восемнадцати – оседлал кресло, скрестил руки на его спинке и вертел в руках пустую пивную банку, ненавязчиво поигрывая бицепсами. Из кожи вон лез, чтобы изобразить крутого. Но на Ника такие штучки не действовали: он видел, что парень еще совсем сопляк. И явно хочет что-то скрыть.

Уолт занял место на узенькой кушетке рядом с черной кошкой. Кошка вскинула голову, негодующе мяукнула и ретировалась под стол, украшенный вазой с искусственными цветами. Из динамиков гремела музыка; от мощных басов содрогалась вся квартира.

– Что я получу, если все вам расскажу про маму? – спросила Джули.

– Душевное спокойствие, – ответил Ник. Он стоял в дверях, прислонившись плечом к косяку.

– Джули о деньгах говорит, – прояснил ситуацию муж. – Знаешь, зелененькие такие бумажки.

– А я говорю о свободе, – парировал Ник. – Знаешь, если Джули расскажет нам все, что ей известно, ей не придется отдыхать в тюрьме за соучастие и пособничество в преступлении.

– Она законов не нарушала, – возразил парень.

– Если она знает что-то, имеющее отношение к преступлению, и скрывает это, то может быть привлечена к суду, – холодно объяснил Ник. – Пусть не за соучастие, но за укрывательство уж точно. Полицейские не любят, когда их водят за нос. Чарлз Биггс убит, Памела Делакруа, скорее всего, тоже. – Он обернулся к помрачневшей девушке. – Тебе не хочется, чтобы убийца твоей матери получил по заслугам?

– Это был несчастный случай, – не слишком уверенно ответила девушка.

– А я так не думаю. И полиция тоже. Так что давай перейдем к делу. Я сегодня не в настроении для китайских церемоний.

– Тебе что, чувак, зелени жалко? – вступил муж. – Ты же Кейхилл, сам сказал. У этих Кейхиллов денег куры не клюют.

– Я Кейхилл, но не Алекс. Я его брат. Это он – чувак, у которого денег куры не клюют, – объяснил Ник.

Шагнув вперед, он выключил проигрыватель.

– Эй! – заорал Роберт. – Полегче!

– Включишь, когда мы уйдем.

Джули, бледная и испуганная, напряженно о чем-то раздумывала. Уолт это заметил и попробовал взять ее с наскоку.

—Ты знаешь Алекса Кейхилла? – спросил он. – Когда-нибудь с ним встречалась?

– Нет, – быстро ответила она. Слишком быстро.

– Хорошо, спрошу у брата, – пожал плечами Ник.

– Ничего он не скажет. Она его не знает, – снова вмешался Роберт.

– Хорошо. А Доналда Фавьера ты знаешь? Преподобного Доналда.

Джули отвела густо накрашенные глаза и нервно облизнула губы. Похоже, ей очень хотелось куда-нибудь спрятаться.

– Я пару раз ходила в церковь Святой Троицы. С мамой.

– А потом оказалась в Кейхилл-хаусе, где он работал. Джули сглотнула и густо покраснела. Сейчас она выглядела совсем девчонкой – какой, собственно, и была.

– Да. Я забеременела.

– Ты отец? – кивнул Ник Роберту.

– Да, ну и что? – огрызнулся тот. – Джулс, ты не обязана этим козлам ничего рассказывать!

– Что случилось с ребенком? – спросил Ник. Джули прикрыла глаза. Нику показалось, что она сейчас разревется.

– Я сделала аборт.

– Твоя идея? – снова обратился Ник к Роберту. Тот пожал плечами.

– Это была ее пробле... то есть ее дело. А я что? Я согласился. Сказал, как она решит, так и будет.

– Расскажи про обвинения против преподобного Доналда Фавьера, – мягко попросил Ник. – Он действительно к тебе приставал?

Джули принялась грызть ноготь. Глаза у нее покраснели, словно она отчаянно боролась со слезами.

– Он... он был ко мне очень добр, – прошептала она и снова принялась за ноготь. По щеке прокатилась первая одинокая слеза.

– Это он уговорил тебя сделать аборт?

– Нет, что вы! – Джули затрясла головой. – Он говорил, чтобы я родила ребенка и отдала на усыновление. А я знала, что не смогу жить и знать, что моего ребеночка растят чужие люди. Я так хотела его оставить! Но не могла. Просто не могла.

Слезы заструились по ее щекам, и Нику стало искренне жаль девчонку.

– Джулс, ты не обязана им отвечать. – Роберт встал, подошел к креслу Джули и положил здоровенную лапищу ей на плечо. – Ребята, шли бы вы отсюда, а? Не видите, вы ее расстраиваете?

– Нет, нет, все нормально. Они правы. Надо пойти в полицию, – прошептала Джули.

– Ни за что! Джулс, ты что, забыла про наше дельце? Ты же все погубишь!

– Не хочу сидеть в тюрьме.

– Да не верь ты им! Они тебя на понт берут! – на повышенных тонах заявил Роберт.

Ник заметил, что парень как-то неестественно взвинчен. Может быть, принимает метадон?

– На понт или нет, это вы скоро узнаете, – заметил Уолт. – Расскажи-ка нам, Джули, что у вас с Робертом за дельце? И с кем?

– Она ничего не скажет, – огрызнулся парень.

– Я думаю, она может сама за себя ответить. – Ник взглянул девушке в лицо. – Подумай, Джули, нужны ли тебе неприятности. И еще подумай о своей маме.

Джули сглотнула, разглядывая какой-то завиток на подлокотнике.

– Не знаю...

– Джулс, не будь дурой! Такое дело провернули, а ты хочешь все испортить! – Если бы взгляд Роберта мог убивать, Ник с Уолтом давно лежали, бы в могиле.

Всхлипывая и шмыгая носом, Джули вела проигрышную битву со слезами. Густые потоки туши стекали по щекам.

– Я должна все рассказать, – проговорила она. – Иначе не смогу жить спокойно.

– Вот дерьмо! – Роберт сжал ее плечо. – Детка, подумай, что это для нас значит! Это же наш билет в...

– Что ты несешь? Какой еще билет? – прикрикнула на него Джули.

– Э-э... – Роберт осекся, сообразив, что болтает лишнее, и отступил на шаг. – Не слушай их, детка. Эти уроды тебе просто мозги пудрят.

– Слушай, сынок, я тебе кое-что другое напудрю, если не заткнешься! – предупредил Ник и повернулся к девушке. – Так что же, Джули?

—Мама... ну, я с ней разговаривала за неделю до смерти, – начала она.

Роберт театрально закатил глаза и затопал на кухню. Там он саданул кулаком о буфет с такой силой, что Джули подпрыгнула, а черная кошка с воплем выскочила из-под стола и отправилась в спальню в поисках более безопасного прибежища.

– Роберт, прекрати! – завопила Джули.

– Ладно, ладно! Все! С меня хватит! – Роберт вынырнул из кухни с ключами в руке. – Я ухожу. Хочешь провалить на хрен классное дело – пожалуйста, только без меня!

Он выбежал за дверь, по дороге намеренно задев Ника плечом. Нику понадобилась большая сила воли, чтобы не схватить этого сопляка за шкирку и не поучить немного уму-разуму. Парень с треском захлопнул за собой дверь, и через несколько секунд окрестности огласились оглушающим ревом мотоциклетного мотора.

– Наконец-то убрался, – проговорила Джули, скрестив руки на груди. – Не понимаю, какого черта я вышла за него замуж? – Губы ее задрожали. – Скотина неблагодарная!

– Расскажи о своей матери, – попросил Ник, возвращая ее к теме разговора. – Ты знаешь, куда она ехала в ту ночь?

– Думаю, да. Она позвонила и спросила, не знаю ли я места, где можно укрыться на несколько дней. Чтобы никто не нашел. Я знаю ребят, которые снимают квартиру, и как раз на эти выходные они собирались уехать. Вот я и сказала маме, что все устрою.

– Зачем ей понадобилось укрытие?

– Она писала книгу про усыновление, права родителей и всякое такое. Совсем свихнулась на этой книге, ни о чем другом и не говорила. Ну вот, она сказала, что одна ее подруга хочет уйти от мужа, но боится, что муж не отдаст ей опеку над ребенком. Я... ну, я тогда не знала, что это Марла Кейхилл. То есть... ну, неважно. Мама сказала, что поговорит с этой женщиной, обо всем расспросит и постарается ей помочь, а та, как бы в вознаграждение, разрешит использовать ее историю в книге.

«Марла? Марла хотела уйти и забрать у Алекса детей?»

– Она и мою историю хотела вставить в книгу, но я не согласилась. Хотя и под вымышленными именами и все такое, но все равно ведь можно узнать! Не хочу, чтобы мои друзья знали о ребенке. – Она пожала плечами. – Но теперь это все равно – книги-то не будет! – По щекам заструились свежие ручьи слез. – Но почему? Почему вы думаете, что ее кто-то убил? Думаете, та женщина за рулем специально это сделала? Жена Александера, правильно? Я слышала, что папа хочет подать на нее в суд.

– Мы полагаем, что авария была подстроена, – объяснил Уолт.

Ник заметил, что Джули назвала Алекса запросто, по имени.

«Это еще что значит, черт побери?»

– Но кто это сделал?

– Мы не знаем, – признался Ник.

Однако список подозреваемых неуклонно сужался. И на первом месте был его брат. Кровь застыла у Ника в жилах при мысли, что Марла сейчас может быть с Алексом.

– Что это за «дельце», о котором говорил Роберт? – продолжал расспрашивать Уолт.

Джули с новыми силами принялась за ноготь – точнее, за то, что от него осталось.

– Понимаете, так странно получилось, если подумать, что они все в родстве. В общем, было так: в Кейхилл-хаусе у меня был... ну, вроде как роман с одним человеком. Гораздо старше меня. Я... ну... он мне поначалу понравился. С Робертом мы тогда поругались из-за ребенка, а этот человек, он ко мне по-доброму отнесся. Расспрашивал, жалел. Ну, так все и получилось. Когда мама узнала, ее чуть удар не хватил. Кричала, что сейчас же пойдет к знакомому адвокату, что этот человек так просто не отделается, какие бы у него там ни были связи. Но я его имени не сказала. Она знала только, что он старше меня и женат.

– И когда она узнала, что это проповедник? – уточнил Уолт.

Джули открыла рот, хотела что-то сказать, но, так ничего и не вымолвив, снова плотно сжала губы.

– Не помнишь? – спросил Уолт, Джули заморгала.

– Это был не он, – прошептала она, уставившись в пол.

– Подожди-ка минутку. – Уолт уставился на нее с недоумением. – Мне казалось, вы с ним...

Она затрясла головой.

– Правильно. Все так думают. Он и хотел, чтобы все так думали. Вот об этом деле и говорил Роберт. – Она подняла к Нику залитое черными потеками лицо. – А все было совсем не так, как в газетах писали. Преподобный мне ничего не сделал, а вот Алекс... – последнее слово она прошептала еле слышно.

– Мой брат? – все еще не мог поверить Ник.

– Да! Он сделал так, чтобы все подумали на преподобного Фавьера!

– Почему же Доналд Фавьер не протестовал? – спросил Ник. – Это могло стоить ему сана! Удивительно, что его не выгнали из церкви!

– А кто его выгонит? – ответила Джули. – Это же его церковь. Самостоятельная. Над ним ни архиепископа, ни папы – никаких начальников. Сам себе хозяин.

– Все равно, это тяжелый удар по его репутации! – удивлялся Ник. – Почему он позволил очернить свое имя?

Джули усмехнулась. Странно смотрелась эта циничная усмешка на заплаканном личике восемнадцатилетней девушки.

– А вы как думаете, почему? Потому же, почему и я на это пошла. Ради денег.

За окном ветер играл ветвями старых елей, но в доме было тихо и темно. «Теперь или никогда!» – с такой мыслью Марла откинула одеяло и надела поверх пижамы халат. В кармане тихо звякнули ключи Юджинии. Настало время пустить их в ход. Лежа в постели с открытыми глазами, Марла дождалась, пока свекровь, Сисси и слуги разойдутся по своим комнатам. Ник куда-то исчез еще раньше, а Алекс сразу после ужина укатил на очередную встречу. И до сих пор не вернулся.

Зажав ключи в кулаке, чтобы не звенели, Марла вышла в гостиную и на цыпочках подобралась к двери Алекса. Заперта. Как обычно.

– Вот сейчас и узнаем, что ты там прячешь, – прошептала она и выскользнула в холл.

Нервы ее были натянуты, как струны, ладони взмокли, по спине стекали струйки пота. Добравшись до двери кабинета, Марла попробовала первый ключ. Не подходит. Попробовала второй. Он вошел в замочную скважину, но не поворачивался. Третий, четвертый – то же самое. Дедушкины часы на первом этаже пробили час ночи.

«Скорее, скорее!» – поторапливала она себя. Наконец очередной ключ с тихим щелчком повернулся в замке. Замирая от волнения, Марла шагнула в комнату, пропитанную запахом одеколона Алекса и его сигарет.

– А теперь, Марла, думай, – прошептала она, прикрыв за собой дверь и спрятав ключи в карман.

Она зажгла настольную лампу и, пройдя через тренажерный зал Алекса, вошла в его гардеробную. Здесь запах стал сильнее: похоже, все пиджаки его пропахли табаком. Приотворив дверь гардеробной, Марла заглянула в спальню мужа – и с облегчением увидела, что постель не тронута.

Она поспешила обратно в кабинет и негнущимися от волнения пальцами принялась перебирать адресную картотеку мужа. Теперь многие имена были ей знакомы – одних людей она видела, о других слышала от Алекса или Юджинии. Сосредоточившись, Марла внимательно читала имена друзей, знакомых и деловых партнеров Алекса и Марлы, ища чего-нибудь, что пробудит ее память. И снова, как в прошлый раз, ее остановило одно имя. Кайли Пэрис. Кайли. Может быть, за эту женщину принял ее Конрад Эмхерст?

Вдруг у нее пересохло в горле. Она прикусила губу. Что, если Кайли – ее имя? Такая мысль уже приходила ей в голову, но в то время она казалась безумной, ничем не подкрепленной идеей. Если она Кайли, почему же все, включая мужа, считают ее Марлой? Или же имя Кайли принадлежит кому-то другому? Может быть, у нее есть сводная сестра? А может, слова Конрада – бессвязный бред, которому не стоит придавать значения?

Марла достала карточку, прочла адрес и телефон Кайли. Да, сейчас ночь – и что? «Кто не рискует, тот не выигрывает», – сказала она себе и сняла телефонную трубку.

Дрожащим пальцем она набрала номер и стала ждать. После первого же гудка послышался щелчок автоответчика, а затем – озорной, игривый голос с мурлыкающими кошачьими нотками:

– Привет! Вам не повезло: меня нет дома. Очень жаль, что вы меня не застали. Теперь вам предстоит известная скучная процедура: оставьте свой номер, и, может быть – если буду в настроении, – я вам перезвоню. Чао.

Гудок. Марла быстро повесила трубку. Сглотнула. Может быть, стоило оставить сообщение? Кто эта женщина? Ее сестра? Незнакомка? Или, быть может, это легкомысленное сообщение оставила она сама?

Если бы вспомнить! Может, стоит позвонить еще раз? Сказать, что звонит Марла Кейхилл, что она ищет сестру. Нет, лучше встретиться с женщиной на том конце провода лицом к лицу. Может быть, вид Кайли подстегнет ее память. Приняв такое решение, Марла спрятала карточку с телефоном и адресом Кайли в карман и принялась листать картотеку дальше. Но ни одно другое имя или адрес не пробудили в ней ни воспоминаний, ни интереса.

– Главное – никогда не сдаваться, – пробормотала она и села за компьютер.

Чтобы проникнуть в ящик электронной почты, требовался пароль. Вспоминая все, что узнала за эту пару недель о семье Кейхилл, Марла перепробовала, наверно, сотню комбинаций из имен, названий и чисел – и все безрезультатно. Часы на первом этаже пробили один раз. Половина второго. Интересно, когда вернется Алекс? Может, задержится на своей «встрече» до утра?

– Черт бы все это побрал! – воскликнула она в конце концов и, встав из-за компьютера, снова взялась за ключи.

Один маленький ключик, как предположила Марла, от буфета с напитками, другой от секретера в кабинете Юджинии, а третий подошел к ящикам письменного стола.

В первом ящике Марла обнаружила множество документов. Счета, налоговые квитанции, разные деловые бумаги – все аккуратно разложено по папкам. Бегло просмотрев документы, Марла узнала много интересного. За последний год накопилось множество неоплаченных счетов. Ссуды на недвижимость – в том числе на этот дом и ранчо – достигали астрономических сумм. Странно, подумала она, разве Алекс не унаследовал этот дом и ранчо от отца, а тот – от своего отца? Заглянув в инвестиционное портфолио, она обнаружила, что в последнее время большинство партнеров отказали «Кейхилл Лимитед» в инвестициях, и доход корпорации составляет сейчас едва ли десятую часть того, что было три года назад.

Что же происходит?

Если верить своим глазам, Алекс и Марла Кейхилл по уши в долгах. Неудивительно, что Алекс работает допоздна и ведет переговоры с японскими инвесторами!

В следующем ящике Марла обнаружила медицинские карты всей семьи. Достав ту, что с пометкой «Марла», она при свете настольной лампы углубилась в изучение диагнозов и рецептов. Оказывается, четыре года назад она вывихнула колено, семь лет назад лечила воспаление сумки локтевого сустава, а два года назад сделала косметическую подтяжку лица – годы брали свое. Если бы знать, что вскоре произойдет с ее лицом, – не стоило бы так стараться.

Марла уже хотела захлопнуть папку, как вдруг внимание ее привлекла последняя запись в разделе «Хирургия». Внимательно прочтя документ, она нахмурилась. Здесь какая-то путаница. Этого просто не может быть.

Если верить бумаге, три года назад Марле Кейхилл сделали гистерэктомию. Удаление матки.

Почти за три года до рождения Джеймса и за два года до его зачатия.

– Боже мой! – прошептала она.

В голове роились тысячи вопросов и невероятных предположений. Вспомнилась та ночь, когда она попросила у доктора Робертсона разрешения почитать свою карту. Доктор уверял, что там нет ничего интересного, Алекс твердил, что пора ехать домой, и вместе им удалось ее уговорить. Теперь понятно, почему они прятали от нее медицинскую карту!

Затем, что, если верить этой записи, Джеймс – не ее сын.

Марла оперлась ладонями о стол. Внутри у нее все переворачивалось, мозг отчаянно работал. Что же, черт побери, все это значит? Она же помнит рождение сына! Это одно из немногих ее целостных воспоминаний!

Но тут же Марла вспомнила, что видела у себя в аптечке пустой пузырек от премарина. Тогда она не придала этому значения; теперь же вспомнила, что премарин – гормональные пилюли, которые прописывают женщинам в менопаузе. Или после удаления матки.

Но ребенок... Господи боже, неужели она выдумала его рождение? И почему она не помнит, как рожала Сисси?

«Да потому, черт возьми, что ты не Марла Кейхилл! И чувствовала это с самого начала! А ну-ка соберись! Возьми себя в руки! И ищи дальше. Разгадка где-то здесь, и ты должна, ее найти».

Дрожащими пальцами она сложила бумагу и сунула в карман, где уже покоились ключи и адрес Кайли Пэрис. Что же все это значит? Мать она Джеймсу или не мать? Сделали ей гистерэктомию или нет? С возвращения из больницы прошло почти три недели, но менструации у нее пока не было. Впрочем, нет и шрамов от операции. Она не принимает эстроген, не чувствует приливов. Но как узнать наверняка? Кто она? Жена Алекса, мать его детей – или совсем другой человек? Она ничего не знает о себе. Не знает, при ней ли ее матка и яичники; черт побери, не знает даже, как ее зовут!

Паника овладела ею. Марле вдруг представилось, что кто-то – непонятно только кто – старается свести ее с ума. Превратить в шизофреничку. Но зачем? Чтобы отнять детей?

Она глубоко вздохнула и натянула вожжи бешено скачущих чувств. Хватит. Она все выяснит. Дайте только время – и ей откроются все грязные тайны семьи Кейхилл.

Она потянулась к последнему неисследованному ящику. В нем лежал револьвер. Небольшой, с серебряной отделкой.

У Марлы едва не остановилось сердце, а кровь в жилах, казалось, превратилась в лед. Зачем Алексу револьвер? Чтобы защищать себя и семью – семью, которую он почти не видит? В кого он собирается стрелять? Она взяла оружие, взвесила на руке его непривычную тяжесть. Заглянув в патронник, обнаружила там пули. Проклятая штуковина заряжена! Марла поспешно поставила револьвер на предохранитель и хотела положить обратно, чтобы Алекс не узнал, что она здесь была, но... что, если ей понадобится оружие? Что, если придется защищаться?

Господи боже, она как чувствовала, что ему нельзя доверять! Кто же он такой – человек, который скрывает от всех свои тайны, запирает двери, держит в столе револьвер, – человек, за которым она замужем? Марла покосилась на обручальное кольцо на руке, сжимающей рукоять оружия. Хороший вопрос. А сама-то она кто такая? Как она ухитрилась родить ребенка с удаленной маткой?

«Ты не Марла Кейхилл, – настаивал внутренний голос. – Ты знала это с самого начала, едва очнулась. Об этом знает Конрад Эмхерст. Знает Сисси. Маленький Джеймс заплакал, когда ты первый раз взяла его на руки. Коко, вздорная собачонка, до сих пор лает на тебя, как на чужую. Потому что ты и есть чужая, Марла, и вся твоя жизнь здесь – обман. Один сплошной обман».