– Ну? – брюзжал Рандолф. – Где эта проклятая негодница?

– Она скоро спустится, я уверена. – Офелия зевнула. – Ты должен дать время девочке выспаться, иначе она будет непригодна для твоей цели.

– Как будто сейчас она к чему-то пригодна! Я все еще не слышал, что произошло на балу. Почему ты отослала ее прямо в постель, хотя я велел немедленно все доложить мне?

– Потому что она умирала от усталости.

– После одного паршивого бала, который закончился чуть позже полуночи?

– Нет. После урока танцев и хождения целого дня по магазинам для различных покупок, а потом уже после бала, на котором ей пришлось все время танцевать.

– Тоже за мой счет.

Она закатила глаза и наклонилась вперед, чтобы помассировать ногу.

– Если ты не хочешь делать как полагается, тебе следовало сказать мне раньше. Я бы надела на нее власяницу, посыпала ей голову пеплом и на каждом приеме ставила бы ее в угол.

Рандолф ничего не ответил, только нахмурился. Он никогда не ценил присущее сестре чувство юмора.

– Ну что ж, лучше бы девчонке найти что сказать мне, когда она спустится. Я не намерен продолжать ее развлечения, если она не способна ничего добиться.

– Развлечения? – Отрывистый, похожий на лай смех Офелии резко нарушил спокойную тишину раннего утра в особняке Несфилда. – Девушка, похоже, считает это пыткой.

Когда Рандолф, прищурив глаза, взглянул на сестру, она умышленно добавила:

– Хотя ума не приложу почему. Если она не хотела этим заниматься, ей всего лишь следовало ответить отказом. Разве я не права?

Он отвел взгляд и недовольно поджал губы. Настало время перейти в наступление.

– Рандолф, что ты сказал Эмили, чтобы заставить ее согласиться с твоим планом? Ясно, что она считает этот замысел неприятным. Видел бы ты ее вчера после бала. Она была подавлена и напугана, как мышь в кошачьих лапах.

– А на балу она тоже вела себя подобным образом? Не об этом мы договаривались, знаешь ли. Я хотел, чтобы она…

– Рандолф! Попридержи на минуту свой болтливый язык, слышишь? – Он сердито посмотрел на сестру, но, к счастью, ничего не сказал. – Не нужно беспокоиться насчет Эмили. Во время бала она держалась так самоуверенно и независимо, как ты только мог пожелать. Все мужчины были у ее ног и сочли ее самым «необыкновенным» созданием на свете.

– Тогда почему она была подавлена?

– Очевидно, потому, что считает это испытание обременительным и опасным.

Офелия была уверена, что мрачное настроение девушки по дороге домой отчасти объяснялось ее встречей с Блэкмором, хотя Рандолфу пока не следовало об этом знать. Она пыталась выведать у Эмили, что случилось у нее с этим проходимцем, но девушка уклонилась от ответа.

– Возвращаюсь к моему первоначальному вопросу, – продолжала графиня, не позволяя Рандолфу увести ее в сторону. – Так почему она согласилась помочь Софи в ущерб собственной честности? Какую власть ты имеешь над бедняжкой Эмили?

– Власть? – Он взвился и зашипел как змея. – И в самом деле, власть. Ее отец получил от меня приход, а значит, и средства к существованию. Вот и вся моя власть. – Искоса взглянув на сестру, он добавил: – Кроме того, ты ведь уже спрашивала об этом саму девчонку, я уверен, потому что любишь совать свой нос куда не следует. Что она сказала?

Его вопрос сразу же доказал графине, что он что-то скрывает.

– Она не захотела ничего мне сказать, как ты отлично знаешь. Из-за тебя она не доверяет никому из нас.

С явным облегчением он поднялся и проковылял к камину.

– Глупости, она исполняет свой долг, вот и все. Словно услышав мысленный зов, в комнату вошла Эмили, уже полностью одетая к завтраку у леди Астрамонт. Офелия с одобрением отметила удачный выбор девушкой платья из розового в рубчик батиста. Эмили от природы отличалась изысканным вкусом, что намного облегчало все дело.

Мельком взглянув на Рандолфа, который стоял спиной к двери, уставившись на пламя в камине, Эмили подошла к Офелии и протянула ей марлевый мешочек.

– Это для вашей ступни, – сказала она тихо. – Залейте эти травы горячей водой. Получится прекрасная примочка для больных ног.

Офелия с улыбкой взяла мешочек.

– Благодарю, дорогая. Очень мило с твоей стороны приготовить это для меня.

Рандолф резко повернулся к ним.

– Что такое? О чем это вы?

Офелия поспешно спрятала мешочек в складках своих юбок. Она знала, что по какой-то причине Рандолф не одобрял стремления Эмили лечить болезни, хотя всем было известно, что у девушки талант к врачеванию.

– Она пожелала мне доброго утра, глупец. А ты что подумал?

– Наконец-то вы изволили появиться! – закричал маркиз на Эмили. – Заставили меня дожидаться всю ночь! Садитесь. Я хочу услышать полный отчет о бале.

Эмили осторожно уселась на краешек кресла, стараясь не помять платье.

– Что вам рассказала леди Данди?

– Совсем ничего, будь она проклята! С кем вы танцевали? Кто-нибудь спрашивал о Софи?

– Дайте вспомнить. Я танцевала с мистером Поллоком, лордом Сен-Клером, лордом Уилкинзом, лордом Радклифом, лордом Блейкли и мистером Уоллисом.

«Как странно, что она не упомянула Блэкмора, – подумала Офелия. – Разве она не танцевала и с ним тоже?» Офелия не была полностью уверена.

– Все они выражали соболезнования по поводу недомогания Софи, – продолжала Эмили. – Но только лорд Сен-Клер и мистер Поллок проявили искреннюю заинтересованность. Они оба несколько раз спрашивали, когда Софи снова начнет выезжать в свет. И как вам известно, лорд Сен-Клер заходил навестить ее вчера.

– Да, я это знаю. И нахожу весьма любопытным. Сен-Клер окружен некой таинственностью. Я слышал, он ушел от отца по какой-то неизвестной причине, которую никто не обсуждал. Он на несколько лет уехал из Англии, и никто не знает почему. Он вернулся только в прошлом году. Но до меня дошли ужаснейшие слухи о том, чем он занимался на континенте…

«И конечно же, – подумала Офелия, – Рандолф поверил каждому слову». Его собственный сын сбежал от него на континент, поэтому он с подозрением относился к любому молодому человеку, который поступил так же.

Рандолф принялся расхаживать по комнате, каждые несколько шагов вонзая трость в дорогой обюссонский ковер.

– В любом случае мы с ним как-то немного поговорили, и я сказал ему, что, по слухам, он не подходит в мужья молодой девушке. Я дал ему ясно понять, что не одобряю его намерение жениться на моей дочери. И знаете, что этот дерзкий повеса имел наглость мне ответить? Что в данном случае его волнует исключительно мнение Софи. – Маркиз возмущенно фыркнул. – Как будто девушка в таком возрасте способна понять, что ей нужно. Смазливого парня – вот кого ищет девушка в восемнадцать лет!

– Это неправда, – возразила Эмили. – Я думаю, что ваша дочь достаточно умна, чтобы не выбирать мужчину исключительно по внешнему виду.

Офелия далеко не была в этом уверена, но не стала ничего говорить. Она не так уж хорошо знала свою племянницу.

– Мы поставили Сен-Клеру ловушку, – сообщила Офелия Рандолфу. – Мы сказали ему, что все идем на званый завтрак, а Софи останется дома одна. Если он явится сюда…

– Если он только явится, – перебил Рандолф, – я буду начеку. Посмотрим, что он будет делать. Осмелится ли рыскать по дому без разрешения и совать нос в чужие дела. Тогда мы точно узнаем, что это он.

– Постарайся держать себя в руках, – предостерегла Офелия брата. – Мы не должны раньше времени его спугнуть. Если слухи о том, что случилось с Софи, просочатся наружу из-за того, что ты слишком поспешно набросишься на этого мужчину, это разрушит ее возможности в будущем. Сен-Клер может повести себя вполне невинно, в таком случае тебе не следует обнаруживать себя.

– Думаю, ты могла бы мне доверять и не напоминать об осмотрительности. – Рандолф прекратил ходить ив лорнет посмотрел на Эмили. – А как насчет Поллока?

– Я не вполне уверена. Он выказал только сдержанный интерес.

– У Поллока большое состояние, но он всего лишь мистер, – сказал Рандолф. – Ему известно, что я соглашусь выдать дочь только за титулованную особу не ниже виконта. Софи заслуживает самого лучшего.

«Софи заслуживает публичной порки за то, что доставила нам столько хлопот», – подумала Офелия. Хотя иногда она почти сочувствовала бедной девочке. Нелегко иметь такого отца, как Рандолф!

– Что, если один из этих мужчин действительно беспокоится о ней? – отважилась спросить Эмили. – Что, если Софи влюблена в одного из них?..

– Влюблена? Поверьте мне, мисс Фэрчайлд, любовь не имеет никакого значения. Она быстро проходит, и тогда, если вы неверно выбрали спутника, вы обнаруживаете, что, к несчастью, навеки связаны с кем-то, кто принес вам один только позор.

«Силы небесные, – вдруг поняла Офелия. – Рандолф имеет в виду свою собственную неудачную женитьбу!» Очевидно, вообразив, что влюблен, он женился на девушке гораздо ниже себя по положению, которая оказалась грубой откровенной язвой, ставившей его зачастую в неловкое положение. Она подарила ему сына, который стал сплошным разочарованием. Но ей хватило порядочности, по словам Рандолфа, умереть, дав жизнь Софи, и избавить таким образом жизнь мужа от дальнейшего унижения.

К несчастью, поскольку рядом с Рандолфом не было больше никого, кто занимал бы его внимание, когда его наследник сбежал, Софи стала средоточием его помыслов, единственным человеком, которого он мог контролировать. Выпустить ее из рук было для него равносильно смерти. Поэтому-то он и поднял всю эту суматоху.

– Во всяком случае, – продолжал бушевать Рандолф, – желания Софи не имеют никакого значения. Я знаю, что будет лучше для девочки. Ни Поллок, ни Сен-Клер абсолютно ей не подходят. Мы должны сосредоточиться на этих двух, поскольку они наиболее вероятные кандидаты. Но может быть, есть кто-то еще? Кто-нибудь проявлял к вам особое внимание, даже если и не упоминал о Софи?

Когда Эмили покраснела, Офелия ждала, что она упомянет Блэкмора. Но девушка только невнятно пробормотала:

– Никто, – бросив на Офелию умоляющий взгляд. Графиня колебалась, стоит ли хранить секрет Эмили. Ведь это было бессмысленно. Рандолф так или иначе узнал бы о том, что Блэкмор проявил к девушке интерес, и им дорого пришлось бы заплатить за то, что они не сообщили ему об этом. Кроме того, Офелии хотелось посмотреть, как отреагирует Эмили на упоминание об этом проходимце.

– А как насчет графа Блэкмора? – сказала она, делая вид, что не поняла взгляда Эмили. – Он ведь разговаривал с тобой, перед тем как мы ушли.

Рандолф мгновенно повернулся лицом к девушке, которая залилась краской до самых ушей.

– Блэкмор? – Маркиз подчеркнул это слово громким ударом трости. – Этот мерзавец посмел приблизиться к тебе? Как ты могла забыть упомянуть о нем после того, что случилось на балу у Драйденов?

«Очень интересно», – подумала Офелия.

– Что произошло на балу у Драйденов, Рандолф? Скажи мне.

– Подлец танцевал с моей Софи, вот что. Он, с его-то репутацией, посмел прикоснуться к такой чистой девочке, как Софи! Это было недопустимо, так я ему и сказал, когда вырвал ее из его рук!

Офелия живо представила себе безобразную сцену, которую устроил ее братец.

– Лорд Блэкмор сказал мне вчера вечером всего несколько слов, – возразила Эмили. – И даже не упомянул о Софи.

– Ему и не надо было! – прорычал Рандолф. – Это хитрый лис и очень умный. Но он больше подходит в кандидаты, чем те двое, уверяю вас.

– Не говори ерунду, Рандолф. Зачем бы Блэкмору пытаться бежать с Софи? – Блэкмор определенно положил глаз на некую юную леди, но Офелия готова была держать пари на крупную сумму, что это не ее робкая племянница. – Этот человек не охотится за состоянием. Кроме того, он может получить любую наследницу, какую только пожелает, стоит ему пошевелить пальцем. Так что ему нет нужды терпеть твои выходки ради Софи.

Рандолф, опершись на трость, склонился вперед, в глазах его горела злоба.

– Я не сказал, что он собирается жениться на ней, заметьте. Мужчины этого сорта развлекаются тем, что совращают женщин для забавы.

– О, Рандолф, побойся Бога… – начала Офелия.

– Ты думаешь, я преувеличиваю? Но мы с ним заклятые враги, и я оскорбил его перед всеми гостями на балу у Драйденов. Может быть, он решил унизить меня, обесчестив мою дочь. Это вполне в порядке вещей для такого мерзавца, как он.

Офелия попыталась представить себе Блэкмора, оскорбленного тем, что ее братец выставил себя на балу ослом. Гораздо вероятнее, что граф просто посмеялся до упаду.

– Знаешь ли, ты и вправду совсем рехнулся. Если бы Блэкмор увез Софи, а потом отказался жениться на ней, он этим до конца жизни погубил бы свою репутацию в глазах высшего общества. Никто не одобрил бы подобного поведения. Он никогда не поступал подобным образом, и я не вижу причин, почему бы он начал это делать сейчас.

В ответ на призыв сестры рассуждать логически Рандолф помрачнел. Офелию поражало полное отсутствие у него здравого смысла, когда речь заходила о Софи. Каждому было известно, что Блэкмор никогда не опустился бы до столь мелкой мести.

Эмили прислушивалась к перепалке со все возрастающим беспокойством. Она никогда не рассматривала Джордана как возможного возлюбленного Софи, но после того, как лорд Несфилд явно выразил свое неодобрение, Джордан мог бы подумать, что побег – единственная возможность добиться Софи.

В таком случае даже его поведение с ней прошлым вечером было бы вполне объяснимо. Он заподозрил ее – возможно, потому, что опасался ловушки. С другой стороны, зачем бы ему так решительно стремиться разоблачить ее? Зачем беспокоиться, что она подставное лицо? И он явился на «брачный аукцион», что совсем не в его правилах. Хотел увидеться с Софи?

При одной мысли о том, что граф любит Софи, ее охватил жестокий приступ ревности.

Внезапно она осознала, что лорд Несфилд и леди Данди дружно уставились на нее.

– Тебе нехорошо? – спросила леди Данди.

Эмили отняла руки от висков и силой заставила себя улыбнуться:

– Нет, все в порядке. Просто я очень устала.

– Послушайте меня, юная леди, и хорошенько запомните! – раздраженно прорычал лорд Несфилд. – Блэкмор точно так же под подозрением, как и те другие. Не спускайте с него глаз, слышите меня? И рассказывайте мне обо всем, что он делает, передавайте каждое слово, которое он вам скажет.

Леди Астрамонт оказалась маленькой суетливой женщиной, легкомысленной и простодушной, склонной к преувеличениям. Как только дворецкий провел Эмили и леди Данди в просторный, отделанный мрамором холл, она взволнованно бросилась им навстречу, сияя лучезарной улыбкой.

– Я так рада, что ты пришла, Офелия! – Мелодичный голос женщины был под стать ее птичьей фигуре. – Сколько прошло лет? Пятнадцать? Двадцать? Клянусь, тебе не дашь больше двадцати пяти! Должно быть, воздух Шотландии благотворно влияет на кожу.

– Это не воздух, Гортензия, а добрая шотландская еда позволяет мне сохранять молодость. – Леди Данди похлопала себя по округлой щеке. – Она разглаживает все морщины.

Смущенная откровенным намеком леди Данди на свою полноту, леди Астрамонт поспешно повернулась к Эмили.

– Должно быть, это твоя дочь. До чего же она хороша! Просто красавица! Она очень похожа на тебя, верно?

– О да. – В глазах леди Данди засверкали озорные искорки. – Она точная копия своей матери.

– Я вижу, – серьезно сказала леди Астрамонт.

Эмили едва сдерживала смех, пока леди Астрамонт провожала их через холл в гостиную. Девушка изо всех сил старалась не глазеть по сторонам, но трудно было не заметить показного великолепия жилища леди Астрамонт. Леди Данди сказала, что денег у ее подруги гораздо больше, чем здравого смысла, и это было сразу заметно по безвкусной демонстрации окружающего ее богатства. Позолоченные вазы, дорогие шпалеры, роскошные шторы из золотистого шелка… все это сверкало и слепило гостей.

А Эмили только подумала: «Сколько бы пищи для бедных можно было приобрести на такие средства!»

– Сейчас все в саду, – объяснила леди Астрамонт, когда они пересекли гостиную и подошли к стене с несколькими застекленными двойными дверьми, ведущими в сад. – Погода такая хорошая, что мы решили накрыть столы снаружи. Но вы не поверите, как все взволнованы! Об этом только и говорят.

– О чем? – спросила леди Данди.

Леди Астрамонт остановилась и оглянулась через плечо, прежде чем прощебетать тихим дрожащим голосом:

– Вы представить себе не можете, кто принял мое приглашение! – Для пущего эффекта она сделала паузу. – Лорд Блэкмор! Великий граф собственной персоной! На мой завтрак! После этого мне нечего беспокоиться о том, что меня не оценят. Он редко где бывает, и то исключительно на самых выдающихся приемах.

Сердце Эмили забилось, грохотом отдаваясь в ушах. Джордан! Придет сюда. Силы небесные! Она не была к этому готова. Все, на что она оказалась способна – это смотреть прямо перед собой, чувствуя на себе вопрошающий взгляд леди Данди. Джордан сказал, что они еще не закончили. Очевидно, именно это он и имел в виду.

– Это самое поразительное событие за многие годы! – продолжала трещать леди Астрамонт. – И ты, моя подруга, пришла ко мне, чтобы присутствовать при этом! Разве не чудесно?!

– Да уж, чудесно, – сухо сказала леди Данди. – Блэкмор уже здесь?

– О, пока нет! Ожидать этого было бы слишком. Я уверена, что он придет позже, это его право, конечно. В конце концов, он Блэкмор!

Граф появился примерно через час.

Очевидно, никто не поверил заявлению леди Астрамонт, что он собирается посетить завтрак, на котором бывали столь немногие. Все думали, что она лжет в тщетной попытке придать себе веса в обществе.

Теперь, когда Блэкмор был здесь, каждый старался шепотом высказать соседям свои соображения, почему он соизволил прийти. И поскольку почти все были наслышаны о том, что на вчерашнем балу он танцевал с леди Эммой, большинство домыслов сосредоточилось на ней.

Ох, почему бы им всем не замолчать? Эмили и вообразить не могла, что столько сплетен и пустых слухов владеют умами в лондонском светском обществе. Если бы они направили свою энергию на что-нибудь полезное, вместо того чтобы повторять бессмысленные россказни, мир стал бы значительно лучше.

Веселый щебет леди Астрамонт донесся с другой стороны лужайки.

– Лорд Блэкмор, надеюсь, вам все пришлось по вкусу. Попробуйте жареную утку. Вы ведь любите это блюдо? А вот яблочный пирог и…

Пока она продолжала бессмысленно лепетать, Эмили бросила быстрый взгляд на Джордана. Хотя его лицо сохраняло слегка страдальческое выражение, как у человека, которому жмут туфли, он отвечал на излияния хозяйки чарующей улыбкой и даже пробормотал несколько слов о том, как он счастлив, что получил приглашение. При этом он одарил Эмили долгим взглядом, ясно сказавшим ей, зачем он пришел, и потом принялся обходить остальных гостей, словно тигр, забавляющийся со своей жертвой.

Блэкмор подождал, пока леди Астрамонт не увела вторую высокую гостью, леди Данди, чтобы показать ей свой дом. Затем он неторопливо направился в ту сторону, где Эмили сидела в плетеном кресле под раскидистым дубом.

На ее счастье, она была не одна. Мистер Поллок, который в последнюю минуту тоже решил прийти, весь завтрак провел рядом с ней. За это время его постоянные сетования на слишком яркое солнце и «ужасно» переваренного лосося начали уже действовать ей на нервы. Мистер Поллок имел склонность вести себя так, словно их знакомство было более близким, чем она полагала. И все же теперь Эмили была рада его присутствию, раз Джордан был здесь.

Когда граф подошел к ним, Поллок хмуро приветствовал его:

– Добрый день, Блэкмор.

– Добрый день, Поллок. Леди Эмма. Она холодно кивнула в ответ.

– Где ваш друг, лорд Сен-Клер?

Неужели он именно сейчас угодит в расставленную ими ловушку?

– Йен редко бывает на светских приемах.

– Не могу сказать, что он много потерял, пропустив этот, – язвительно сказал Поллок. – Я удивлен, какими судьбами здесь ты, Блэкмор. Не похоже, чтобы ты бывал у леди Астрамонт.

– Ты тоже. Но осмелюсь предположить, что ты здесь по той же причине, что и я. – Джордан перевел взгляд на Эмили. – Я пришел, чтобы взглянуть на сад леди Астрамонт, разумеется. Мне сказали, что в нем встречаются необыкновенные цветы.

Когда жаркий румянец окрасил щеки девушки, Поллок сердито взглянул на графа.

– Да, я и забыл – ты любишь топтать цветы ногами, не правда ли?

– Вовсе нет. Прекрасный цветок, однако, нуждается в идеальной обстановке, и я пришел, чтобы позаботиться об этом.

– Да-а? И что ты считаешь идеальной обстановкой? – недовольно сказал Поллок. – Место у себя в петлице?

– Нет. В деревне. – Граф лениво улыбнулся Эмили. – Вот где место прекрасным цветам. Вы так не думаете?

Эмили встретила его взгляд, всем существом желая крикнуть ему в лицо, чтобы он оставил ее в покое. Как может мужчина выглядеть так… так привлекательно и быть такой скотиной? До сих пор она видела его только в вечернем костюме, и утренний небрежный наряд лишь усиливал его привлекательность. В нем он выглядел доступнее для такой, как она.

И к тому же моложе. Он стоял, прислонившись к стволу дуба, как юный пастушок из пасторали, его рыжеватые волосы пламенели в лучах послеполуденного солнца. Однако выражение его лица отнюдь не напоминало пастораль. Оно светилось ядовитой насмешкой, приглашая ее вступить с ним в словесный поединок.

Он считал себя таким умным! «Говори что думаешь», – советовала леди Данди. С Джорданом это было совсем не сложно.

– Не уверена, что правильно поняла вашу избитую метафору на счет цветка, лорд Блэкмор. Вы считаете, что мне следует вернуться в Шотландию?

– Вовсе нет. Не думаю, что Шотландия вам подходит. Английская провинция кажется более приемлемой для девушки с вашими… достоинствами.

Поллок в замешательстве перевел взгляд с Эмили на Джордана.

– Ты позволяешь себе дерзить леди, Блэкмор? Если ты только…

– Дерзить? Конечно, нет. Я сделал ей комплимент. В Шотландии слишком холодно и пустынно для такой прекрасной девушки, как она. Наша английская провинция гораздо теплее и больше подходит для подобной красавицы.

– Отнюдь не во всей Шотландии холодно и пустынно, – возразила Эмили, решив не оставлять за ним последнего слова. – Есть места, покрытые пышной зеленью.

– Я бывал только в Эдинбурге и его окрестностях, – ответил Джордан, – и мне там не понравилось. Я предпочитаю наши скромные английские луга. Они не такие… буйные и непредсказуемые.

Девушка покраснела при его намеке на ее вчерашнее поведение. Он все еще убежден, что она выдает себя за другую, и теперь стремится разоблачить ее публично. Господи, спаси и помилуй!

– Я никогда не бывал в Шотландии, – перебил Поллок, намереваясь вмешаться в разговор, и окинул Эмили до странности собственническим взглядом. – Как она выглядит?

– Да, – холодно сказал Джордан, – расскажите нам, как она выглядит, леди Эмма.

Эмили смущенно застыла – пока не заметила леди Данди, выглянувшую в одно из окон на верхнем этаже. Мгновенно в ее мозгу всплыли воспоминания о том, что говорила ей графиня с явной тоской по дому. Рассказ леди Данди заставил девушку отчетливо представить себе замок Данди и окружающие его земли. В конце концов, важно не место, а то, что ты видишь в нем.

Девушка сердито взглянула на Джордана, но перед ее глазами стояло лицо леди Данди, слышался ее тоскующий голос.

– Шотландия в целом? Я не взялась бы описывать ее всю. Но замок Данди в горной долине Кемпбелл, где мы живем, расположен на вершине зеленого холма, склоны которого покрыты травой, мягкой, как шелк, и полого спускаются к берегам прекрасного чистого озера.

– Шотландцы называют их «лох», – сухо заметил Джордан.

– Да, конечно. Не думала, что вы это знаете, будучи англичанином. – Она продолжала: – За озером есть скалистая гора, где мы играли детьми. Ветер и дождь выточили в скалах причудливые фигуры, похожие на горгулий, они всегда наблюдали за нами, когда мы купались.

– Купались? – переспросил Поллок. – Разве вода там нe слишком холодна для купания?

– Большую часть года – да. – Эмили уставилась вдаль, погрузившись в рассказы, которые графиня сочинила для нее. – Но в середине лета погода достаточно теплая. Тогда даже мама купается. И когда солнце заходит за холм, выпуская свои золотые и багровые лучи, словно пытаясь подольше задержаться на земле, нет в мире более прекрасного места!

– Это звучит восхитительно, – произнес женский голос. – Как нечто из чарующего сна.

Только тогда Эмили поняла, что привлекла восторженное внимание нескольких леди.

Джордан возвел глаза к небу.

– Да, как из чарующего сна. Или волшебной сказки. Помня о своих слушателях, Эмили добавила:

– Шотландцы, населяющие долину Кемпбелл, говорят, что в лесу за замком Данди обитают эльфы. – Она понизила голос до шепота: – Если отважиться пойти в лес ночью, можно увидеть, как они, словно тысячи светлячков, кружатся в хороводе, трепеща своими крошечными прозрачными крылышками.

Когда Джордан насмешливо фыркнул, дамы гневно воззрились на него, затем теснее придвинули свои кресла к Эмили.

– Расскажите нам еще что-нибудь. Вам приходилось видеть эльфов?

– Нет, боюсь, что нет. – Всеобщий вздох разочарования вынудил ее добавить: – Но я, разумеется, видела оставленные ими следы. Круги в траве на склоне холма.

– Как восхитительно! – воскликнула молодая женщина. – Я всегда считала, что Шотландия – самое романтическое место!

– Это потому только, что вы прочитали слишком много историй, выдуманных Вальтером Скоттом, – сказал Джордан.

– Блэкмор вообще не способен испытывать какие-либо чувства, тем более романтические. – Поллок откинулся на спинку своего шаткого деревянного стула. – Он даже не верит в любовь. Вот только вчера вечером он заявил мне, что любовь – всего лишь быстротечное переживание для глупцов и не стоит уделять ей внимание.

Эмили посмотрела на Джордана.

– Боюсь, Поллок полностью разоблачил меня. – Голос Блэкмора был столь же холодным и мрачным, как угольный погреб зимой. – Я слишком занят, чтобы расходовать время на ложные чувства.

– Тогда ваша жизнь, должно быть, и в самом деле безотрадна, – искренне сказала Эмили. – Жизнь ничего не стоит без подобных излишеств.

Граф, прищурив глаза, насмешливо смотрел на нее, но она не пожалела о сказанном.

Теперь все глаза были устремлены на них, но Эмили ничего не замечала, поглощенная единственной мыслью – узнать, из-за чего он превратился в бесчувственную ледяную статую. Должно быть, с ним произошло что-то очень трагическое. Или, может быть, он просто редкое создание, лишенное врожденного стремления любить. Если так, то ей жаль его еще сильнее.

Когда воцарившееся молчание стало создавать неловкость, Поллок неожиданно сказал:

– Леди Эмма, не пройтись ли нам с вами по саду? Полагаю, что вы еще не видели розы леди Астрамонт.

Оторвав взгляд от Джордана, Эмили одарила Поллока любезной улыбкой.

– Я и в самом деле не видела розы. Буду вам очень благодарна, если вы мне их покажете.

Поллок предложил ей руку, и она охотно за нее ухватилась, радуясь возможности убежать от мрачных взглядов и едких высказываний Джордана. Но когда они уходили, Джордан окликнул ее:

– Леди Эмма?

Она остановилась и обернулась, чтобы его видеть. – Да?

– После того как вы закончите с Поллоком, я хотел бы сказать вам несколько слов.

Он произнес это так, словно не сомневался в ее согласии. Все глаза были теперь устремлены на нее, все ждали от нее ответа. В конце концов, он был завидной добычей. Если он хотел поговорить с ней, от нее требовалось бросить все прочие развлечения и пойти ему навстречу.

– Боюсь, это невозможно, лорд Блэкмор. Я обещала маме, что мы уедем сразу же, как она осмотрит дом леди Астрамонт, а осмотр, видимо, подходит к концу. Я уверена, что она позовет меня, когда я буду еще в саду.

Вспышка гнева омрачила его красивое лицо. Очевидно, получить отказ от женщины было для него так же непривычно, как пить чай на луне. Ну что ж, тем лучше. Пока он не может быть полностью уверен, что она – это Эмили Фэрчайлд, он не осмелится разоблачать ее.

– Может быть, в другой раз, – сказал он.

– Да, в другой раз.

Чувствуя себя более уверенно, она удалилась с Поллоком.

Как же, в другой раз! Если у нее все получится, это произойдет, когда свиньи начнут летать, а рак на горе свистнет, и ни минутой раньше.