Глава 13

Званый обед ко всему прочему! Джордан все еще не мог в это поверить. Он вылез из повозки возле особняка Йена, осуждающе покачивая головой по поводу странного поведения своего друга. До своего отъезда из Англии Йен сторонился людей и обретался в своем загородном поместье. Джордан определенно не помнил, чтобы он устраивал званые обеды. Эта неожиданная вспышка общительности выглядела очень необычной.

Но что делать, такова участь мужчины, занятого поисками жены. Джордан никогда не думал, что настанет день, когда Йен примется обхаживать жеманных девиц на «брачных аукционах». Скоро Йен женится, и не будет уже неспешных рыбалок по вечерам в поместье Джордана или продолжительных политических дискуссий в совещательной комнате в клубе «Брукс».

Эта мысль потрясла Джордана. Единственное, что можно было сказать в пользу женитьбы – она означала конец одиночеству.

Или начало? Его мать была одинока, страшно одинока. И его отец тоже. Брак не всегда означает конец одиночеству. Иногда он несет с собой гораздо худшее одиночество, которое возникает, когда живешь бок о бок с совершенно чужим человеком.

Блэкмор вздохнул. Дай Бог, чтобы Йен выбрал себе жену более удачно и нашел бы такую, которая не будет его игнорировать. Джордан никому не пожелал бы такого брака, как у своих родителей.

Дверь отворилась, как только он достиг верхней ступеньки мраморной лестницы, и лакей принял у него плащ и цилиндр. Знакомый женский смех донесся до него из верхней гостиной, заронив в груди сладкое предвкушение. Неужели и она здесь? Прошло уже два дня с тех пор, как он разговаривал с ней, хотя и видел ее мельком на различных светских приемах. Но если она здесь…

Этого не может быть! Ясно, что Йен с его стараниями оградить ее не стал бы ее приглашать. Тем не менее у него вспотели ладони, когда слуга провожал его наверх. И когда он вошел в гостиную и обнаружил там кучку мужчин, собравшихся вокруг Эмили, попивающих вино и рассказывающих анекдоты, над которыми она с женским очарованием весело смеялась, у него засаднило в горле.

Прекрасно, она была здесь и, как обычно, возбуждала у мужчин вожделение. Господи, и почему это леди Данди ничего не предпринимает, а просто сидит и посматривает на Эмили с любовной снисходительностью? Неужели проклятой графине хочется, чтобы за Эмили волочилась целая свора распутных дураков?

Хорошо хоть, что платье на Эмили сегодня было более скромным, не то что тот клочок алого соблазна, который она надевала в оперу. Пышные складки бледно-розового атласа окутывали ее женственную фигуру, красиво оттеняя щеки и губы, казавшиеся лепестками роз. Венок из белых цветков апельсинового дерева окружал ее золотистые волосы подобно нимбу, и нить столь же белых жемчужин угнездилась на ее груди, удовлетворенно сверкая и возбуждая его ревность.

– Ну и ну, никак это сам граф Блэкмор собственной персоной, – произнес рядом насмешливый голос. Джордан оторвал взгляд от чарующей картины и увидел Поллока, стоявшего у окна с бокалом вина из тонкого хрусталя, зажатого в столь же утонченной руке. – Приветствую тебя, Блэкмор! Ты упускаешь отличное бургундское. – Поллок поднял бокал вверх и перевел взгляд на Эмили. – И еще более утонченную компанию.

Поллок? Здесь? Йен, видно, совсем сошел с ума! Он что, не понимает, что Поллок положил глаз на Эмили? О, как бы ему хотелось разбить это ухмыляющееся лицо хотя бы за то, что паршивый франт смеет даже просто взглянуть на нее!

Каким-то чудом ему удалось заставить себя говорить спокойно.

– Добрый вечер, Поллок. Если бы я знал, что ты тоже здесь, я бы поторопился. Мне бы не хотелось упустить твой захватывающий рассказ о последнем визите к портному.

В ответ на его насмешку дамы захихикали, джентльмены заухмылялись, а леди Данди наградила его довольной улыбкой. Только Эмили полностью его проигнорировала, нарочно повернувшись к нему спиной.

Поллок с безразличием отмахнулся рукой с отличным маникюром.

– По крайней мере я знаю, что нравится слушать леди. А ты докучаешь им рассказами о своих драгоценных реформах.

– Ах да! Упаси нас Боже обсуждать что-нибудь важное, например, как накормить бедных или повысить заработную плату рабочим. Лучше уж нам сосредоточиться на покрое твоих модных сюртуков.

– Да как ты… – Поллок замолк, когда бокал, который он сжал в кулаке, треснул. – Будь ты проклят, Блэкмор! Смотри, что ты со мной сделал!

Поллок схватился за свою руку, усыпанную теперь осколками стекла.

– Господи помилуй, кровь! – Кровь, смешанная с бургундским, действительно стекала по руке Поллока и багровыми струйками падала на марокканский ковер Йена. – Ну сделайте же что-нибудь! Позовите доктора!

Эмили повернулась кругом и поспешно подошла к Поллоку. – Дайте я посмотрю.

Когда он начал сопротивляться, она схватила его запястье и вытащила носовой платок.

– Прекратите! Вы перерезали артерию! Вы хотите истечь кровью до смерти?

Он затих, лицо его посерело, когда она закатала вверх его отороченный кружевами рукав и наложила жгут, туго перевязав предплечье носовым платком.

Ее разумное поведение и отсутствие отвращения к крови вначале поразили Джордана, но он вспомнил, что в тот вечер, когда они встретились впервые, она передала Софи какой-то флакон, и две женщины обсуждали между собой ее склонность к врачеванию.

– Идите сюда, – распорядилась она, подводя Поллока к дивану в дальнем углу комнаты. – Мы должны удалить стекло. Боюсь, у вас слишком глубокий порез. – Она оглядела гостиную, глаза ее остановились на Йене, который успокаивал гостей. – Лорд Сен-Клер! Мне нужны полотенца и лоскуты чистой ткани. Попросите кухарку принести чеснок, розмарин или мяту. И немного бренди. Мистеру Поллоку оно понадобится.

Йен окликнул слугу и отправил выполнять указания Эмили, затем вернулся к своим злополучным гостям, которые толклись теперь возле кресла, в которое уселась девушка.

– Розмарин и чеснок? – возмутился Поллок, когда она склонилась к его руке. – Похоже, вы собираетесь варить суп.

– Они используются для обработки ран. Я бы предпочла эвкалипт, но сомневаюсь, что он найдется у лорда Сен-Клера.

– И все же что может девушка смыслить в лечении? Это совсем неподходящее занятие для дочери графа.

У Джордана кровь застыла в жилах. В голосе Поллока слышалось неясное подозрение. Этот человек никак не мог ничего знать. Однако…

– Наверняка ты слышал об увлечении шотландцев целительством, – вмешался Джордан. – Я думаю, у них даже женщины разбираются в подобных вопросах. Не правда ли, леди Данди?

Графиня многозначительно приподняла одну бровь.

– О конечно. Моя Эмма училась у лучших докторов. Вы в надежных руках, мистер Поллок, раз вами занялась шотландка.

– Я никогда не слышал ничего подобного о шотландцах, – жалобно скулил Поллок. Эмили вытащила из раны осколок стекла, и он отдернул руку. – Вы хотите совсем уморить меня?

– Я хочу, чтобы вы сидели спокойно! Вы предпочитаете, чтобы мы послали за доктором? Тогда вы истечете кровью до смерти, пока будете ждать его приезда.

Поллок обиженно замолк. Вошел слуга, доставив затребованные Эмили предметы, и Йен тактично предложил дамам пройти осмотреть дом, чтобы избавить их от необходимости наблюдать за лечением. Остальные мужчины последовали за ними, как и леди Данди. Только Джордан остался. Он не собирался ни на минуту оставлять Эмили наедине с Поллоком.

– Остался, чтобы насладиться моими страданиями? – набросился на него Поллок.

– Вовсе нет. Но леди Эмме может понадобиться что-нибудь еще.

– Да, можете оказать помощь. – Ясные спокойные глаза Эмили впервые за весь вечер встретились с его взглядом. Она протянула ему лоскут ткани. – Порвите его на полоски, сможете?

– Не поручайте это ему, – сварливо брюзжал Поллок. – Он может положить туда яд.

Джордан надорвал зубами край лоскута, затем оторвал от него полоску.

– Тебя следовало бы отравить. Мир стал бы намного лучше, избавившись от глупцов, способных порезаться бокалом вина.

– Ах ты, надменный осел! – воскликнул Поллок, привстав с дивана.

– Хватит, вы, оба! – Эмили снова усадила Поллока на место. – Этим делу не поможешь, мистер Поллок! – Она сердито посмотрела на Джордана. – А вы? Все это по вашей вине, между прочим! Если бы вы не подстрекали его…

– Откуда мне было знать, что он не понимает шуток? – без малейшего раскаяния возразил Джордан, протягивая ей полоски ткани.

Нахмурившись, она взяла их у него. Размяв пальцами розмарин и чеснок, она нанесла полученную массу на рану и сверху наложила повязку.

– Это была не шутка. Просто вы лишний раз выказали презрение к тому, кто не соответствует вашим высоким благородным стандартам.

Слова укора пригвоздили его к месту. Неужели она так думает о нем?

Поллок с кривой улыбкой наблюдал за ними.

– Вот именно, леди Эмма. Вы хорошо поняли этого человека. Он свысока смотрит на нас, простых смертных. И конечно же, он не способен понять людей с утонченными вкусами, таких как я. – Он накрыл ее руку своей ладонью, когда она перевязывала ему рану, и его взгляд переместился к ее груди. – Или таких добросердечных женщин, как вы.

Жгучая ревность охватила Джордана. И когда девушка притихла, покраснев до корней волос, пламя ревности разгорелось еще сильнее.

Эмили быстро закончила перевязку и невнятно пробормотала:

– Слуга забыл бренди, а я знаю, вам будет больно. Я принесу.

Как только она ушла, Поллок откинулся на спинку дивана и окинул Джордана ядовито-насмешливым взглядом.

– Я был не прав, как оказалось. Она превосходно умеет лечить, не правда ли? У нее легкая рука.

Джордан почти ничего не видел, ярость застилала ему глаза.

– Держись от нее подальше, Поллок! Ты меня слышишь? Она не для тебя.

Поллок улыбался, придирчиво рассматривая свою перевязанную руку.

– Полагаю, ты считаешь, что она для тебя.

– Держись от нее подальше, вот и все.

– Я не против, если она захочет. Но, как видишь, эта женщина не оставляет меня без внимания.

– Не говори глупости! – сказал Джордан и язвительно добавил: – Просто она развлекается, оказывая помощь идиотам.

Поллок с обидой посмотрел на Блэкмора, и в его взгляде промелькнуло злорадство.

– Да что ты говоришь? Так, значит, она развлекалась в тот день, когда мы с ней вместе прогуливались в саду леди Астрамонт?

Кровь моментально отхлынула от лица Джордана. Он пытался уверить себя, что Поллок лжет в отместку за то, что он перед гостями Йена выставил его дураком. Но Эмили краснела каждый раз, когда упоминали о Поллоке, и то, что она сказала ему прошлым вечером относительно поползновений этого типа…

– Ублюдок! – Джордан в два счета оказался рядом с диваном, на котором сидел Поллок, и выдернул его с места. – Держи свои грязные руки подальше от нее!

Поллок самодовольно ухмыльнулся:

– Только не говори, что она тебе нравится! Видишь ли, она больше в моем вкусе, чем в твоем. Я по крайней мере собираюсь на ней жениться.

Эти слова подействовали как ведро холодной воды, выплеснутое в лицо. Неужели Поллок готов жениться на ней? Даже если узнает, кто она такая в действительности?

Гораздо важнее, захочет ли она выйти замуж за Поллока! Зачем еще ей позволять мужчине касаться себя, если не затем, чтобы подцепить богатого мужа?

Нет, он не мог поверить, что она способна на такое! Никак не мог!

– Убирайся, пока я не затолкал всю твою гнусную ложь обратно тебе в глотку!

– Ложь, да? – самодовольно произнес Поллок: – Может быть, ты спросишь леди Эмму, чем мы занимались в саду леди Астрамонт в день званого завтрака? – Он пожал плечами. – Впрочем, лучше тебе этого не делать. Ответ может тебе не понравиться.

С бурей в душе, сжав кулаки, Джордан подступил к Поллоку.

Мерзавец не отступил. Жестокий смех сорвался с его губ.

– Значит, человек, неспособный к нежным чувствам наконец-то встретил достойную пару, не так ли? Превосходно! Надеюсь, она разобьет твое оледеневшее сердце! – Поллок повернулся на каблуках и вышел.

Джордан остался на месте. Грязные слова Поллока не выходили у него из головы. Это была ложь, очевидная ложь и ничего больше! Она не могла позволить Поллоку распускать руки! Ни в коем случае не могла!

Виновница его терзаний допустила большую ошибку, именно в этот момент появившись в комнате с бутылкой бренди в лилейно-белых руках. Она удивилась, застав Блэкмора в одиночестве.

– А где мистер Поллок? Ему следовало бы выпить бренди от боли.

– Какая чуткая забота о распутнике! – огрызнулся граф. – Интересно, почему боль мистера Поллока вас так сильно беспокоит?

– Мне неприятно видеть чьи бы то ни было страдания. Дома я всегда лечила людей. Это мое основное занятие.

– А позволять им вольности тоже ваше занятие? Она оцепенела.

– Если вы говорите о том, что произошло между нами в музее…

– Я говорю о том, что произошло между вами и Поллоком у леди Астрамонт…

Кровь отхлынула от ее лица.

– Он… он рассказал вам об этом?

Ни возражений. Ни протестов. Только чувство вины. Джордан чувствовал себя так, словно ему в живот вонзили вилы и повернули, вырывая внутренности.

– О да, он был счастлив похвастать, как ласкал вас!

– Это ложь! – Она остановилась, и на лице ее появилось смущение. – Я… я имею в виду… ну… все было совсем не так…

– Значит, он сказал правду. – Джордан ощутил во рту горечь. – И сколько же еще мужчин распускали руки, встречаясь с вами?

Произнеся это, он огляделся вокруг. К счастью, рядом никого не было, их никто не слышал.

Смущение с ее лица мгновенно исчезло, сменившись кипучей яростью.

– Да как вы смеете?! Значит, только вам можно распускать со мной руки, хотя вы совершенно открыто заявляете, что не собираетесь никогда жениться. Но никто другой не смеет ко мне прикоснуться, так, что ли? Только вам одному позволено свободно распоряжаться моим телом?

– Если вы питаете какие-то глупые надежды, что Поллок на вас женится, вам лучше забыть об этом. Как только вы скажете ему, кто вы на самом деле, он и близко к вам не подойдет. Готов держать пари!

– Благодарю вас, что напомнили лишний раз о моем происхождении, – с горечью сказала она. – Я достаточно хороша для вас, чтобы распускать со мной руки, но недостаточно хороша, чтобы кто-то из вашего круга на мне женился, не так ли? Не беспокойтесь, Джордан. Я никогда не забываю о своем положении – ни с вами, ни с мистером Поллоком.

Джордан осознал, что он наговорил, только когда Эмили круто повернулась и отворила дверь.

– Послушайте, Эмили, я не имел в виду…

Но девушка уже вышла за дверь, в гордом порыве так высоко вздернув голову, что было странно, как она еще держится на ее хрупкой шее. Проклиная себя за то, что оказался таким тупым грубияном, граф отправился за ней, но увидел Йена и остальных гостей, спускавшихся с третьего этажа. Он поспешно нырнул назад в гостиную. Меньше всего ему хотелось сейчас вести светские разговоры, когда ревность бушевала в его груди как дикий бык.

Он услышал, как слуга в холле объявил, что обед подан. Затем Йен сказал:

– Почему бы вам всем не спуститься в столовую? Я сейчас позову остальных.

Джордан оглядел гостиную в поисках, куда бы скрыться. Но выхода не было. В следующий миг он услышал, как Йен вошел в комнату.

Виконт огляделся, явно озадаченный.

– А где Поллок? И леди Эмма?

– Кто знает? – Джордан не сумел скрыть горечи, звучавшей в голосе. – Вероятно, она «утешает» его, как умеют только женщины. Поищи в одной из спален.

Йен удивленно приподнял бровь.

– Твоя ревность уже переходит всяческие границы, Джордан. Ты прекрасно знаешь, что леди Эмма ни за что бы не пошла в спальню с Поллоком.

– В самом деле? – Граф невидящим взглядом уставился в камин, испытывая непреодолимое желание по-детски пнуть ногой догорающие поленья. – Поллок, похоже, думает иначе. Он намекнул, что едва не овладел ею.

– Поллок может сказать что угодно, чтобы подразнить тебя. Ты же знаешь, что все это ложь.

– Она призналась, что была с ним наедине.