Глава 8

«Прекрасная, но жестокая дама сегодня определенно в ударе», — угрюмо подумал про себя Маркус, когда они вошли в здание Итальянской оперы. Он украдкой бросил взгляд на Регину и помрачнел. Она держалась словно хозяйка светского салона — любезно, но чуть холодновато. Словом, как будто это не она таяла от наслаждения в его объятиях еще вчера.

Пропади она пропадом! А он-то думал о ней все время, вспоминал, как целовал ее губы, какими мягкими, зовущими они были тогда…

Маркус выругался сквозь зубы. Тьфу ты черт, уж не спятил ли он?! Наверное, вот так эта Цирцея и околдовывает всех, кого злая звезда ставит на ее пути, — сначала с милой улыбкой допускает до себя, а потом, когда они, опьяненные ее чарами, забывают обо всем, с холодным презрением делает с ними все, что захочется.

Что ж, пусть позабавится! Пусть попробует поиграть с ним в эту игру — очень скоро она убедится, что не на того напала. Прошлым вечером он преподал ей хороший урок: достаточно вспомнить, как эта маленькая лицемерка таяла от наслаждения, подставляя ему губы для поцелуя. Как-нибудь он напомнит ей об этом. И не один раз — он станет вызывать это в ее памяти постоянно. И не только это, а все, что включает в себя любовное ухаживание. И уж если его настойчивость не заставит ее с воплями обратиться в бегство, что ж, тогда, выходит, эту дамочку ничем не прошибешь.

Отправившись на поиски ложи Айверсли, они вскоре обнаружили, что она в первом ярусе. Маркус мысленно потер руки. Отлично, торжествовал он, стало быть, весь свет будет свидетелем, как он войдет туда рука об руку с Региной.

Но Маркус был горько разочарован. В действительности ложей гордо именовался всего лишь темноватый чулан, арендованный на сезон Айверсли. Приоткрыв дверь, Регина окинула его кислым взглядом и замялась на пороге, не решаясь войти.

— Может, лучше занять ложу Саймона? — недовольно поморщилась она. — Там хотя бы не так тесно.

— А по-моему, тут неплохо. — Маркус задержал на ней взгляд. — Очень… уютно.

— И отсюда прекрасно видна вся сцена, — с сияющей улыбкой объявила Луиза.

— Насколько мне известно, — ядовито хмыкнул Маркус, — это не главное. Куда важнее, чтобы были видны другие ложи. Полагаю, именно этой точки зрения придерживаются светские дамы.

— Откуда ты знаешь? — Луиза повысила голос, иначе в царившем вокруг шуме он бы попросту не услышал ее. — Ты ведь никогда не бываешь в опере.

— Ну, разве такая мелочь способна помешать вашему брату высказать свое мнение? — насмешливо бросила Регина. — Тем более когда есть возможность лишний раз швырнуть камнем в наше общество.

— Вообще-то мне доводилось бывать в опере, — возразил Маркус. — В молодости я точно так же любил глазеть на оперных див, как и всякий безусый юнец. Думаю, с тех пор тут мало что изменилось. Вряд ли кто-то из здесь присутствующих явился сюда ради того, чтобы насладиться музыкой. — Во всяком случае, не он, это точно, добавил про себя Маркус. Естественно, он любил хорошее исполнение. Да и какой нормальный человек его не любит? Но ехать ради этого в оперу?! Боже упаси! — Ну так как — остаемся тут или отправимся куда-нибудь еще?

— Давайте останемся. — Подмигнув брату, Луиза взяла за руку кузину Регины. — Идите сюда, мисс Тремейн. Давайте сядем впереди.

Маркус с трудом спрятал улыбку. Умница Луиза — как ловко и при этом тактично она избавила его от этой дуэньи. Он подвинул Регине кресло, убедился, что ей удобно сидеть, и устроился возле нее.

По ее напряженной позе он тут же догадался, что она не в восторге от этого. И страшно обрадовался. Вот и отлично! И на всякий случай положил еще руку на спинку ее кресла — чтобы Регине было о чем подумать.

Она выразительно изогнула бровь, но Маркус только усмехнулся. Регина тут же уронила на пол сумочку.

— О Господи! — воскликнула она, причем постаралась сделать это достаточно громко, чтобы ее хорошо услышали в соседних ложах. — Кажется, я уронила сумочку! Лорд Дрейкер, надеюсь, вы будете столь любезны…

Выбора у него не было — надо нагибаться и шарить по полу в поисках сумочки, отчего он волей-неволей вынужден был убрать руку со спинки ее кресла. Когда же он, выпрямившись, с поклоном подал ей расшитый жемчугом пустячок, Регина уже позаботилась отодвинуть свое кресло подальше от стены.

Хитрая бестия! Возможно, ей и пришлось по вкусу целоваться с ним вдали от посторонних глаз, но мисс Задавака была по-прежнему твердо намерена скрывать их отношения от глаз света.

Будь он проклят, если позволит ей сделать это!

— Простите, — вкрадчиво прошептал он ей на ухо, придвигаясь поближе. — Я забыл свое обещание быть более дерзким… — И с нарочитой медлительностью взял ее руку в свои.

С той же подчеркнутой неторопливостью Регина отняла у него руку. Слабая краска выступила на ее щеках.

— Знаете, я предпочла бы, чтобы вы на этот раз вообще обошлись без непочтительности.

— Я думаю, это потому, что вы боитесь, как бы кто-нибудь случайно не стал свидетелем моего дерзкого поведения. — Маркус опустил руку на ее бедро. Регина испуганно дернулась, чтобы сбросить ее, и он, воспользовавшись этим, вновь завладел ее рукой. Она попыталась было высвободиться, но на этот раз ей это не удалось — Маркус словно тисками сжал ей пальцы.

Она метнула в него встревоженный взгляд, потом слегка прищурилась, как будто прикидывая что-то про себя.

— У вас есть мой перевод либретто, сэр?

— Вы прекрасно знаете, что есть. Вы же сами дали его мне еще в карете.

При входе в оперу продавались программки с переводом либретто той оперы, что давали в этот день, но Регина, ко всеобщему удивлению, объявила, что послала за ними еще накануне. Она объяснила это тем, что, мол, желает ознакомиться с содержанием заранее, чтобы потом ничто не мешало ей наслаждаться музыкой. Но Маркус сильно подозревал, что причина не в этом — скорее всего это позволит мисс Задаваке презрительно морщить носик при виде тех, кто покупает программку у входа.

— Замечательно. — Глаза ее коварно блеснули. — Не могли бы вы мне ее дать?

Программка оказалась зажатой между стульев, на которых они сидели, — в точности там, куда он сунул ее, когда они вошли. Но достать ее оттуда Маркус смог бы, только отпустив руку Регины. Что ей было отлично известно. Вот чертовка!

— А где же та, которую я купил? — нахмурился Маркус.

— Она у Луизы и Сайсели. Так что не могли бы вы дать мне мою?

С кривой улыбкой Маркус выпустил ее руку. Ухватив плотный лист программки, он уже потянулся, чтобы передать его ей, но тут Регина одним быстрым движением отпрянула в сторону и, вспорхнув со стула, встала во весь рост в углу ложи.

Оркестранты настраивали инструменты. Представление должно было начаться с минуты на минуту. Маркус взирал на нее с удивлением.

— Уж не намерены ли вы простоять там до самого конца? Собираетесь читать нам вслух, мадам? — с едкой усмешкой спросил он.

В ярком свете он заметил, как вспыхнули ее щеки.

— Конечно, нет. Просто хотела освежить в памяти третий акт.

Интересно… она ведь успела перевернуть всего лишь одну страницу, подумал он про себя. Стало быть, третий акт тут ни при чем.

— Он немного дальше. Дайте мне программку. Я вам покажу.

В ее глазах неожиданно мелькнул страх.

— Благодарю вас, сэр. Я в состоянии сделать это сама.

Это вырвалось у нее так громко, что их спутники не могли не услышать ее. Мисс Тремейн повернулась, чтобы метнуть в их сторону встревоженный взгляд. Маркус смотрел на нее в упор и сверлил ее глазами, пока Регина, неловко кашлянув, не отвернулась.

— Садитесь, — прошипел он Регине, чье упорное нежелание позволить ему даже пальцем дотронуться до нее изрядно его раздражало. — Сейчас начнется.

Тут дверь в ложу распахнулась и мужской голос позади них проговорил:

— Я так и решил, что это вы! Разве я не сказал тебе, Генри, что видел леди Регину в ложе Айверсли?

— Конечно, Ричард.

Генри с Ричардом оказались молодыми людьми примерно того же возраста, что и Регина. Она радушно поздоровалась с ними, и юноши устроились возле нее, а следом за ними — и еще один, помоложе, которого все они называли Томом.

Маркус встал, и Регина с присущим ей светским тактом и изяществом представила ему молодых людей. Генри оказался лордом Уитмором, наследником графа Пэкстона. Ричард и Том, как выяснилось, были его братьями, а все трое — то ли двоюродными, то ли троюродными братьями Регины и Саймона. И очень любящими братьями, мрачно решил он про себя, — судя по тому, как все трое смотрели на нее.

Назойливые щенки! Столпились вокруг нее, пожирают Регину глазами, скулят и жалуются на тесноту и приглашают ее в их ложу! Словно его, Маркуса, тут нет! «Ну, это мы еще посмотрим!»

Надо отдать ей должное, Регина отказалась. Но они продолжали настаивать, и терпение Маркуса лопнуло. Он выпрямился во весь рост:

— Леди, кажется, ясно сказала «нет». Так что если вы, джентльмены, дорожите своей шкурой, советую вам удовлетвориться этим.

Луиза поспешно вскочила.

— Успокойся, Маркус, — миролюбиво затараторила она. — Я уверена, эти джентльмены не имели в виду ничего дурного.

— Не петушитесь, Дрейкер, — добродушно посоветовал тот, кого называли Ричардом. — Мы же заботимся только об удобствах леди. Как она может услышать хоть что-то, сидя в этой обувной коробке?

— Она услышит достаточно, если избавится от кучки молодых болванов, которые трещат как сороки, словно у них дел других нет! — отрезал Маркус.

Уитмор, сжав кулаки, шагнул к нему:

— Послушайте, вы, здоровенный…

— Генри, — поспешно вмешалась Регина, схватив его за локоть, — мне бы хотелось пройтись, подышать свежим воздухом, до того как начнется представление. Ты проводишь меня?

По лицу Генри разлилось торжество.

— Почту за честь, кузина, — гордо заявил он, с вызовом глянув на Маркуса.

Все четверо вышли, оставив виконта стоять и смотреть им вслед.

Как только дверь за ними захлопнулась, Маркус в бешенстве повернулся к мисс Тремейн, с безмятежным видом сидевшей в своем кресле.

— Ну? Вы ее компаньонка или нет? — рявкнул он. — Или вы готовы отпустить ее на все четыре стороны с любым Генри, Томом или… как его там?.. Диком?!

Мисс Тремейн невозмутимо пожала плечами:

— Это ведь ее кузены. С ними она в полной безопасности. — И, смерив его неодобрительным взглядом, с нажимом добавила: — К тому же они джентльмены.

Да уж… молодые ослы, вот они кто, злобно подумал про себя Маркус.

— Ладно, тогда пойду я. — Он ринулся к двери, не обращая внимания на протестующие возгласы за своей спиной.

В общем, они, конечно, правы — он ведет себя как полный идиот, но ему была ненавистна сама мысль о том, что Регина сейчас развлекается в компании этой троицы. Ему не нравилось, как они смотрят на нее. Ему претило, как они разговаривают с ней. А больше всего его раздражало то, что она предпочла удрать с ними — и все только ради того, чтобы не оставаться с ним, с Маркусом.

Черт побери! Но ведь она заключила с ним сделку… а сейчас сама же и нарушает ее, убегая от него с какими-то молодыми недоумками. Возможно, она решила разорвать ее? Тогда почему она не скажет об этом прямо ему в лицо?

Не хочет, чтобы слышала Луиза? Ну а если она желает, чтобы все шло по-прежнему, тогда не имеет права скрывать их отношения от света.

Некоторое время Маркус бродил по театру, пытаясь разыскать Регину, но безуспешно. Наконец, проталкиваясь сквозь плотную толпу, облепившую колонну лестницы, он услышал, как над ухом хорошо знакомый ему голос проговорил:

— Господи помилуй, Регина, глазам своим не верю! Как ты можешь терпеть возле себя этого дьявола?

Маркус застыл. Краем глаза он успел заметить итонскую булавку одного из этих ее треклятых кузенов.

А тот между тем с фальшивым сочувствием в голосе продолжал:

— Мы чуть в обморок не упали, когда увидели тебя в ложе вместе с ним. Боже милостивый, Регина! Кстати, а что говорит по этому поводу Фоксмур?

— Мой брат не имеет обыкновения указывать мне, с кем мне прилично бывать в обществе, а с кем нет, — отрезала Регина. — У него нет на это никакого права. Так же, как у тебя и твоих братьев, Генри.

Маркус злобно ощерился. Интересно, почему Регина так старательно избегает слова «ухаживать», спросил он себя?

— Но мы — твои двоюродные братья. Мы волнуемся за тебя.

— Лорд Уитмор совершенно прав, леди Регина, — вмешался в разговор женский голос. — Это не человек, а какой-то кошмар! И ведет себя вызывающе. Неужели тебя не пугает уже одно его присутствие? Ты же знаешь, что о нем говорят. Что…

— Все это чушь и вздор. Поверьте, когда виконт хочет, то его обаянию трудно противиться.

Маркус словно прирос к месту. Она защищает его… от своих же собственных друзей?!

— Что-то я не заметил в нем особого обаяния, когда мы были в вашей ложе, — саркастически хмыкнул один из кузенов. — Неотесанный дикарь, вот он кто! И грубиян к тому же!

— А его волосы? — захихикала одна из женщин. — Ужас какой-то! Может, это чудовище никогда не слышало о существовании расчески и ножниц?

— Да и бритвы, вероятно, тоже. Скорее всего он живет на необитаемом острове, где и слыхом не слышали о портных или сапожниках.

Все засмеялись. Маркус сжался, в бессильной злобе кусая губы. Безмозглые кретины! Злоязычные мартышки без единой извилины в голове! А Регина — она уже даже не пытается заступиться за него! Возможно, даже смеется сейчас вместе с остальными!

Гнев удушливой волной захлестнул его. Маркус вышел из-за колонны. На губах его играла опасная усмешка, но она тут же сбежала с его лица, как только он увидел, что Регина исчезла. Вероятно, это произошло в промежуток времени между тем, когда она так отважно бросилась на его защиту, и общим смехом. Не заметил он и одного из ее кузенов.

Кровь ударила Маркусу в голову, он готов был рвать и метать. Не обратив ни малейшего внимания на испуганные возгласы, он обвел пристальным взглядом фойе театра. Отделанная кружевами шляпка Регины и черная мужская — лорда Уитмора — попались ему на глаза как раз в тот момент, когда оба исчезали на лестнице.

Гореть ей в аду! Ну уж нет — он не позволит ей развлекаться с кем-то другим, когда она должна проводить время в его, Маркуса, обществе! Виконт, свирепо распихивая всех локтями, ринулся на лестницу. Его ярость росла с каждой секундой. Пришло время напомнить леди Регине об условиях их сделки, решил он.

Глава 9

«Из огня да в полымя!» — мрачно подумала Регина, пока Генри вел ее вверх по лестнице. Тут было не протолкнуться. Она куда охотнее оказалась бы к компании всех трех кузенов, но поспешила поскорее удрать, избежав общества своих так называемых друзей и неприятного разговора, во время которого Маркус был подвергнут осмеянию. Если бы только не вмешался Генри, услышавший, как она просит Ричарда проводить ее обратно в ложу! Вообще говоря, в обществе Генри она сейчас нуждалась меньше всего.

Как она и ожидала, поднявшись по лестнице, он потянул ее вправо.

Но Регина была начеку.

— Ложа с этой стороны. — Она решительно свернула влево.

— Послушай, Регина, я хочу поговорить с тобой. Наедине. Ложа твоего брата сейчас пуста. А то нам никак не удается обсудить все до конца.

Регина с трудом подавила стон. Они уже давно все обсудили. Просто Генри не хочет смириться — именно поэтому она так старательно избегает его общества. Ладно, решила она, пришло время покончить с этим раз и навсегда.

Вздохнув, Регина позволила проводить ее в ложу Саймона, но решительно запротестовала, когда кузен вознамерился закрыть за ними дверь.

— В этом нет нужды. — Сейчас, когда зал потихоньку погружался в темноту, при закрытой двери в ложе станет совсем темно. Слишком темно, подумала Регина.

Кузен повернулся к ней. Лицо у него было мрачное.

— Ты сказала, что подумаешь над моим предложением.

— Нет, — поправила она, — я говорила, что не могу стать женой человека, к которому всегда относилась только как к брату.

— Но это же смешно! — возмутился лорд Уитмор. — Когда-то мы все вчетвером изображали индейцев в темных закоулках нашего парка, но с тех пор прошла целая вечность! Бог свидетель, я уже забыл, когда видел в тебе только сестру!

— Что ж, возможно, пришло время посмотреть на меня другими глазами?

— Но почему? У меня есть все, чего бы ты могла пожелать от своего будущего супруга. К тому же я богат. У тебя нет ни единой разумной причины, чтобы отказывать мне.

Ни единой — кроме того, что она считает его глупым и претенциозным, к тому же скучным до зубовного скрежета. В представлении Генри весело провести вечер означало, сидя в уголке, без устали перемывать косточки всем присутствующим. Впрочем, и отсутствующим тоже. Регина нисколько не удивилась бы, узнав, что он не гнушается копаться и в ее грязном белье, предварительно убедившись, что ее нет рядом.

— Прости, Генри, ноя не испытываю к тебе нежных чувств. И никогда не буду.

— Ты просто не даешь мне ни единого шанса, вот и все, — обиженно надулся кузен. Взяв ее за руку, он плотно прикрыл дверь и попытался заключить ее в объятия. — Но если ты только позволишь мне…

Он поцеловал ее, прежде чем она успела ему помешать. Регина не особенно сопротивлялась — сначала была слишком ошеломлена, чтобы отбиваться, а потом ей стало даже интересно узнать, придет ли она в такое же возбуждение, как после поцелуя Маркуса. Но, как не раз случалось до этого, поцелуй оставил ее равнодушной. Похоже, кузен Генри, как и несколько других молодых людей из числа ее поклонников, слишком часто пробовал свои таланты на хорошеньких женщинах, поэтому сейчас его великолепная техника не произвела на Регину ни малейшего впечатления.

Вытерпев, сколько могла, она отодвинулась.

— Довольно, Генри! В этом смысле ты меня не интересуешь!

— Вздор! — Он сжал ее так, что она не могла пошевельнуться. — Дай мне только шанс…

Почувствовав себя словно в тисках, Регина внезапно перепугалась.

— Пусти меня, осел!

Лицо Тенри исказила уродливая гримаса.

— Значит, это правда, что о тебе говорят! — прошипел он ей на ухо, и она еще сильнее забилась в его руках, словно пойманный в силки зверек. — Холодная сука, вот ты кто, верно, Регина? Ты кокетничаешь и кружишь мужчинам головы, но стоит только кому-то из них влюбиться в тебя…

— Отпустите се, не то я заставлю вас пожалеть об этом! — Пророкотал над ними низкий голос.

Маркус! Дверь в ложу была открыта, и его массивная фигура полностью закрывала собой проем. Испуганно пискнув, Генри разжал руки с такой скоростью, словно! Регина была горячей картофелиной, обжигавшей ему пальцы. Она бы, пожалуй, даже обиделась на него за эту поспешность, не знай она, какой он трус. Генри осторожно покосился на Маркуса:

— Это вас не касается, сэр, так что, будьте добры, оставьте нас…

— Вы тоже желаете, чтобы я ушел, леди Регина? — поинтересовался Маркус, не сводя глаз с присмиревшего Генри, Вылитый дракон, восхитилась Регина, — огромное тело, пылающий яростью взгляд и потемневшее лицо, не хватает только пламени из пасти. От Маркуса так и веяло животной мощью. Казалось, достаточно одного ее слова, чтобы ее дракон сбросил с себя последние оковы цивилизации и уничтожил любого, осмелившегося встать на его пути.

Были и другие, кто желал сразиться за нее. Но этот… этот был первым, кто действительно не задумываясь сделал бы это. Дрожь пробежала у нее по спине.

— Прошу вас, не надо, лорд Дрейкер. Генри как раз собрался уходить. Да, Генри?

Кузен круто повернулся:

— Но, Регина, ты же не хочешь сказать, что предпочитаешь мне…

— Вы все слышали. — Маркус переступил порог. — Мне кажется, ваши друзья на лестнице ждут не дождутся вашего возвращения.

Генри заколебался. К счастью, он хоть и был глуп, но не настолько, чтобы не понимать, что речь идет о его же собственной драгоценной особе. Неловко поклонившись, он пулей выскочил изложи, оставив Маркуса и Регину одних.

Теперь, когда Генри наконец ушел, Регина и сама уже толком не знала, рада ли она, что Маркусу удалось отыскать ее, или злится оттого, что он нашел нужным вмешаться.

— Как вы меня нашли?

— Последовал за вами. В отличие от вас я не доверяю вашим кузенам.

— Или мне самой, не так ли? Вообще говоря, я бы прекрасно управилась с Генри и без вашей помощи.

Покосившись в сторону соседних лож, Маркус наглухо закрыл дверь и подошел к ней почти вплотную.

— Да уж… я успел убедиться, как успешно вы справляетесь с этим ослом.

— Вы просто слишком рано вошли. Еще минута, и вы бы увидели, как я опробую на нем свой фирменный удар правой. Уж это его бы остановило, можете мне поверить!

— Ну, зато вчера это не остановило меня! — низким, чуть хрипловатым голосом проговорил он в полной темноте. Оказывается, он был куда ближе, чем представлялось Регине.

Восхитительная дрожь охватила ее, но Регина не шелохнулась. Да и, решила она про себя, особого выбора у нее все равно нет. Конечно, умная женщина на ее месте просто не оставила бы ему никаких шансов, иными словами, поступила бы с ним точно так же, как она сама — с Генри. Глупая… глупая стала бы ждать, что будет дальше.

Случись все это чуть раньше, и Регина ни на мгновение не усомнилась бы, как она должна поступить. Но вялый, безвкусный поцелуй Генри сделал свое дело — она поняла, что ни к кому и никогда ее не тянуло с такой могучей силой, как к этому человеку. Бог с ними, с его грубыми манерами. Бог с ней, с его бородой, с брюзжанием и с манерой вечно ставить ее в тупик.

А может, именно это и привлекает ее?

— Ну, положим, вас я бы тоже смогла остановить, — буркнула она, — если бы захотела, конечно!

— Тогда почему не остановили?

— Не захотела.

В полумраке его глаза мерцали опасным огнем. Как у хищного зверя, промелькнуло у нее в голове.

— Однако сегодня вам это явно пришлось не по вкусу, не так ли? Вы даже не позволили мне подержать вашу руку.

— Мне просто захотелось преподать вам урок хороших манер, — высокомерно парировала Регина.

— Иногда я, знаете ли, бываю очень упрям. — Регина и ахнуть не успела, как сильные руки кольцом сомкнулись на ее талии. А секундой позже она почувствовала, как ее прижали спиной к стене. — Возможно, вам стоит повторить ваш урок.

Этот чуть хрипловатый шепот возле самого ее уха, от которого по спине бегут мурашки… этот жар, исходящий от его сильного тела… Регина вся напряглась от сладостного предвкушения. Кровь в жилах у нее мгновенно закипела.

— Может быть, вы правы…

Это было все, что она успела сказать, потому что в следующую секунду он уже целовал ее. И поцелуй оказался именно таким, как она и ожидала, — жарким, нетерпеливым, требовательным и в то же время нежным. Его губы смяли ее рот завладев им с той же самой властностью, которая чувствовалась во всем, что он делал. Это вообще свойственно мужчинам, но если напористость Генри только раздражала Регину, то здесь все было совсем по-другому…

Она с готовностью обвила руками его могучую шею и блаженно вздохнула — как приятно наконец ни о чем не волноваться, положившись на кого-то еще. А в данном случае от нее и вовсе ничего не зависело. Обстановка была самая что ни на есть располагающая — вокруг стояла полная темнота, шторки были задернуты, стало быть, никто их не увидит, подумала Регина. Впрочем, и не услышит — учитывая тот адский шум, что доносился со сцены. А если кто и услышит, то наверняка решит, что это чья-то горничная и ее ухажер решили воспользоваться пустующей ложей.

Регина поймала себя на том, что жалеет, что она не любовница Маркуса… особенно сейчас, когда он терзал ее губы — жадно, словно умирающий от голода, и вместе с тем умело. И это сводило Регину с ума. Она плавилась в его руках, точно воск, воспламеняя и его, и себя, и очень скоро оба уже сгорали в пламени страсти.

Его губы на мгновение оторвались от ее рта — но только для того, чтобы проложить цепочку обжигающих поцелуев вдоль ее шеи.

— Вы заступились за меня… там, на лестнице. Почему?

— Так вы слышали? — прошептала Регина, сгорая от стыда за своих друзей и их ядовитые языки.

— Конечно. Безмозглые ослы.

— Они ведь даже не знакомы с вами, — пробормотала Регина, хотя, согласитесь, нелегко разговаривать, когда жаркое дыхание обжигает тебе висок, а чей-то настойчивый язык щекочет мочку уха!

— Да ведь и я тоже, оказывается, вас не знал, — прошептал он ей на ухо. — Признаться, вначале я решил, что вы стесняетесь меня… что вам неловко, когда нас видят вместе, и это раздражает вас. Я считал, что именно поэтому вы порой держитесь так, словно ненавидите меня. А потом… потом я услышал, как вы защищаете меня перед своими друзьями.

— Я вовсе не ненавижу вас. И никогда не питала ненависти.

Маркус потерся о ее шею, щекоча ее бородой, и Регина зажмурилась от удовольствия.

— Тогда почему вы вчера были так холодны со мной?

— Потому что это неблагоразумно… когда вы… и я…

— Конечно, это неблагоразумно — но что это меняет? — Горячие губы Маркуса скользнули по ее обнаженному плечу, и спина Регины покрылась гусиной кожей.

— Для меня — меняет. До знакомства с вами я всегда старалась поступать благоразумно. — «Насколько могла, конечно».

— А я — нет. И никогда даже не старался. Уткнувшись носом в его бороду, Регина улыбнулась:

— Знаю. Вам куда больше нравится рычать на всех, обижая людей.

Маркус оцепенел.

— Вы хотите сказать, что я не веду себя так, как вам нравится. Именно поэтому вы считаете, что я поступаю неблагоразумно, когда целую вас? Когда сгораю от желания?

Сердце Регины едва не выскочило из груди.

— На самом деле вы вовсе не хотите меня. — «Вы стали бы презирать меня, если бы узнали, что я не в состоянии читать ваши драгоценные книги». — И потому это неблагоразумно.