Глава 4

Нахмурившись, Маркус широкими шагами мерил гостиную огромного, элегантно обставленного городского особняка Фоксмура. Дворецкий передал ему, что леди Регина спустится вниз через несколько минут, но прошло уже почти четверть часа, а ее все не было. Маркус сильно подозревал, что это одна из ее уловок.

Что ж, пусть позабавится. Его это не волнует. Возможно, ей нравится играть роль сирены. Но он-то не Улисс и может слушать ее песни, не поддаваясь соблазну.

— Вы, должно быть, Дрейкер, — произнес кто-то у него за спиной.

Маркус резко обернулся. Он увидел молодого человека — светловолосого, в элегантном темно-синем шелковом сюртуке. Если бы даже лицо герцога не врезалось ему в память с того самого дня, когда он увидел его в первый раз возле Луизы, то он все равно узнал бы его благодаря сходству с сестрой. Маркус почувствовал раздражение — этот холеный красавчик был слишком смазлив, чтобы сделать счастливой умную и милую девушку вроде его Луизы.

И почти мгновенно возненавидел его.

— Здравствуйте, Фоксмур. Юноша замер:

— Разве мы уже встречались?

— Нет, но я вас знаю.

— Великолепно. — Герцог протянул ему руку, но Маркус сделал вид, что не заметил ее. — Стало быть, вы здесь ради Регины?

Маркус пронзительно посмотрел на него:

— Значит, она вам рассказала о нашей… хм…

— Сделке? Да, рассказала. Очень… э-э-э… необычно. — Он поджал губы. — Не уверен, что мне это нравится, но Регина привыкла поступать по-своему и не очень-то обращает внимание на мое мнение. Впрочем, это общая проблема тех, кто имеет сестер.

— Ну, у меня лично такой проблемы нет. — Маркус высокомерно улыбнулся. — Моей сестре слишком хорошо известно, что значит идти против моей воли.

Глаза Саймона угрожающе сузились.

— Я бы на вашем месте не слишком на это рассчитывал. У мисс Норт своя голова на плечах, и вы очень скоро убедитесь в этом, особенно если поставите ее перед выбором: вы или я.

— Луиза никогда не будет с вами, я постараюсь этому помешать.

Улыбка герцога стала ледяной.

— Но вы не сможете.

Лицо Маркуса превратилось в маску.

— Послушайте, вы, молодой…

— Довольно! Слышите, вы, оба?

Они, как по команде, вскинули глаза вверх, где на лестнице стояла Регина. Но если юный герцог при виде сестры нахмурился, то Маркус при одном только взгляде на нее буквально прирос к месту.

Неужели вчера он называл ее хорошенькой? Вот слепец! Господи, да ему, похоже, показали всего лишь самый простенький вариант — так сказать, светская леди, заглянувшая к неотесанному сельскому сквайру. А вот сейчас перед ним леди Регина во всем своем великолепии. Вот она — та, которую безутешные поклонники прозвали Прекрасная, но жестокая дама. Дивное видение в розовом шифоне и жемчугах.

А ему еще мнилось, что он ей не по зубам. Похоже, если он не остережется, очень скоро эта сирена и впрямь очарует его до такой степени, что он будет лишь счастлив, если она позволит ему лечь у ее ног.

Он молча смотрел, как она спускается по лестнице, — пышная, воздушная юбка с легким шорохом летела за ней, словно облачко нежного тумана, окутавшего ее до пояса, а белый атласный корсаж подчеркивал тонкую талию и безупречные формы. И конечно, шляпка — но на этот раз другая, из розового атласа, украшенная двумя задорными султанами, чуть заметно трепетавшими при каждом ее шаге. Маркус затаил дыхание — он и знать не знал, что женщина способна двигаться так, словно она плывет по воздуху. И при этом от нее просто веяло чувственностью. Даже надменность шла ей! Проклятие, при виде этого прекрасного холодного лица сердце Маркуса едва не выпрыгнуло из груди!

— Возьмите себя в руки, — резко приказала она. И Маркус вздрогнул, решив, что она заметила, как кровь бросилась ему в голову. Но нет — похоже, она имела в виду их обоих. — Я что — должна провести весь вечер, слушая, как ты задираешь его сиятельство?! — обращаясь к брату, елейным тоном проговорила она. И звуки ее голоса перевернули душу Маркуса.

— Я?! — возмутился Фоксмур.

— Виконт был так добр, что откликнулся на мою просьбу дать тебе шанс, и я не допущу, чтобы ты портил ему настроение. Либо изволь вести себя как цивилизованный человек, либо отправишься на суаре в своем собственном экипаже!

— Чудесная идея, — одобрительно буркнул Маркус. Но она лишь переключилась с брата на него.

— А что касается вас, милорд, боюсь, мне придется заняться вашими туалетами. Где вы откопали это убожество?! — брезгливо скривилась она. Выскочивший как из-под земли лакей почтительно подал ей мантилью. — Полагаю, у вас просто не хватило времени позаботиться о том, чтобы появиться в обществе в приличном виде…

— А также желания тратить деньги на подобную чепуху, — брюзгливо закончил Маркус. — В особенности когда и без того имеешь вполне приличный сюртук.

— Вот как? А я-то считала, что деньги у вас есть. Вероятно, меня неверно информировали. — И прежде чем разинувший рот Маркус успел придумать, что ответить на это новое оскорбление, Регинатем же сладким голоском продолжала: — Впрочем, бритва — не такое уж дорогое удовольствие. Тогда почему же вы проигнорировали мой совет избавиться от своей бороды?

Похоже, она намерена поучать его… Ну уж нет.

— То, что скрывает моя борода, не предназначено для взоров леди. Уж вам это должно быть понятно, как никому другому, миледи, — учитывая, что внешность для вас превыше всех остальных достоинств.

Если до Регины и дошел оскорбительный смысл этих слов, она и бровью не повела. — Ну, позвольте уж мне самой судить о том, что предназначено для взоров леди, а что — нет.

— Если, увидев, что под ней, вы в ужасе сбежите, то я лишусь вашего драгоценного общества, причем надолго — ведь борода как-никак не вырастет за один день.

Регина усмехнулась:

— Это будет такая потеря для вас?

— Мы заключили сделку, миледи. И я намерен проследить, чтобы ее условия были выполнены. — Маркус подал ей руку, намеренно сделав вид, что не замечает, как поблекла ее улыбка. — Мы идем?

Регина, поколебавшись, оперлась на нее. Легкий смешок заставил Маркуса обернуться, и он успел заметить, как Фоксмур закусил губу.

Регина смерила брата ледяным взглядом:

— Что-то не так, Саймон?

— Нет, нет, все в порядке, — уверил он сестру. В глазах его плясали веселые чертики. — Минутку, я только позову Сайсели. Она в студии.

Он стремительно скрылся за дверью, но плечи его при этом тряслись от беззвучного хохота. Маркус поднял брови:

— Я что-то не то сказал?

— Мой брат уверял меня, что вы не способны вести себя как джентльмен. И вы это только что с блеском доказали.

Маркус с трудом подавил раздражение.

— Позвольте напомнить вам, что в условия нашей сделки не был включен пункт о том, что я превращусь в истого джентльмена.

— Ваша правда. Но мне не приходило в голову, что вы все время будете пытаться вывести меня из равновесия.

Он смерил ее надменным взглядом:

— Я намерен оставаться собой. Если это то, что вам не по нраву…

— Нет смысла изображать из себя огнедышащего дракона, сэр. Уверяю вас, меня не так-то легко довести до белого каления.

— Да уж, скорее, это вы заставите потерять терпение кого угодно.

Регина растерянно заморгала. Потом отвела глаза.

— Конечно. Обычное дело для таких, как я. Как вы тонко это подметили, сэр!

Тьфу ты пропасть! Неужели он обидел ее?

Да нет… невозможно. Скорее уж это они тешат свою гордость, что могут одним лишь словом смешать человека с грязью. Просто она рассвирепела, потому что он отомстил ей ее же оружием.

Через минуту вернулся ее брат под руку с незнакомой ему немолодой дамой. Пока Саймон бормотал положенные в таких случаях слова, Маркус разглядывал мисс Сайсели Тремейн, решив, что это, вероятно, дуэнья леди Регины. Даже герцогской дочке неприлично являться в свет без сопровождения.

Похоже, однако, что эта мисс Тремейн, несмотря на всю свою хрупкость, способна отвадить даже самого пылкого поклонника. По ее виду можно сразу сказать, что она намерена во что бы то ни стало выполнить свой долг. Что ж, его это устраивает как нельзя лучше, решил Маркус. Ведь в его намерения вовсе не входит покуситься на честь леди Регины. Просто показаться на званом вечере в ее обществе уже достаточно для того, чтобы она крепко задумалась, стоит ли им породниться.

Отлично, пора приступить к уроку. Судя по кислому выражению лица дуэньи, начало ему явно удалось. Как только все четверо уселись в карету, они с герцогом напротив обеих дам, Маркус с удовлетворением отметил, что мисс Тремейн явно не может смотреть на него без содрогания. А когда он, устраиваясь поудобнее, случайно задел ее ногой, выражение панического ужаса на ее лице едва не заставило его расхохотаться.

Но веселье его длилось недолго…

Стиснув зубы, Маркус напомнил себе, что именно этого он, в сущности, и добивался. Чтобы леди Регина своими глазами убедилась, какие чувства пробуждает он в людях, — страх, отвращение, презрение или подозрительность.

Во всех… кроме самой леди Регины, — надо отдать ей должное, держится она великолепно. Впрочем, скорее всего она прошла хорошую школу.

Карета тронулась, и взгляд Маркуса остановился на той, которая занимала все его мысли. Да, скрывать свои чувства она умеет, вынужден был признать он. Эта девица единственная из ему известных, по чьему лицу невозможно догадаться, о чем она думает.

И это еще одна причина не доверять ей…

Перехватив его взгляд, она усмехнулась:

— Я слышала, что сегодня Луиза будет играть не только на арфе, но и на клавесине. Забавно… я даже не знала, что она еще и пианистка!

— Неудивительно — на арфе она играет отвратительно. Но стоит мне только заикнуться об этом, как Луиза устраивает мне сцену. Она, видите ли, считает, что я ничего в этом не понимаю.

— Мисс Норт играет на арфе как ангел, — обиженно надулся Фоксмур.

Маркус вопросительно поднял брови.

— Да, вид у нее действительно ангельский… и арфа в довершение сходства. Жаль только, что звуки, которые она при этом извлекает из несчастного инструмента, больше смахивают на вопли больного павлина, чем на ангельское пение.

Леди Регина расхохоталась:

— Саймону все равно — ему медведь на ухо наступил. На слух он вряд ли отличит павлина от соловья.

— А вы? — вкрадчиво спросил Маркус. — Вы способны распознать хорошую игру?

— Говорят, что да. И хотя ваша сестра, возможно, играет неважно, — не стану судить, поскольку я еще не имела удовольствия ее слышать, — зато поет она прелестно. Да и ее игра на клавесине выше всяких похвал.

— Еще бы! — фыркнул Маркус. — Учитывая, что я выложил ее учителям целое состояние!

— А мне казалось, что вы не склонны сорить деньгами, — подколола его Регина.

— Чего не сделаешь, чтобы поберечь свои уши! Регина с трудом подавила улыбку.

— Наверное, по этой же причине Луиза рисует такие прелестные акварели? Вы тоже приняли меры, дабы уберечь свои глаза?

— Нанял самых лучших учителей рисования, которых только можно найти за деньги.

— Боже милостивый, выходит, быть опекуном — дорогое удовольствие! — Даже несмотря на полумрак кареты, Маркус заметил, как сверкнули ее глаза. — А еще учителя танцев, чтобы спасти свои ноги, и учителя верховой езды, дабы сохранить… что? Ах да — окрестности вашего имения.

— Вот именно. Где бы еще найти кого-нибудь, кто бы мог защитить меня от незаслуженных оскорблений? — Маркус бросил на нее раздраженный взгляд. — Впрочем, вы, вероятно, не считаете нужным уделять столько внимания образованию женщин? Боже упаси, чтобы она читала Шекспира или Аристотеля или как-то еще развивала мозги, не так ли? Смазливое личико, умение прелестно играть, рисовать, петь и ездить верхом, и будет с нее, довольно! И кому какое дело, что она глупа как пробка? Вы согласны?

Улыбка стекла с лица Регины.

— Естественно, нет! — отрезала она. И отвернулась к окну. — Мы почти приехали — к несчастью для вас. Придется прерваться на несколько минут, пока мы войдем. Вряд ли до этого вам представится случай и дальше упрекать меня в каких-то неведомых мне грехах.

Маркус закусил губу. Непонятно, как это случилось, но теперь он готов был спорить на что угодно, что ему удалось-таки задеть ее за живое.

Они вышли из кареты, и леди Регина в сопровождении Сайсели двинулась вперед, а Фоксмур, приотстав немного, присоединился к Маркусу.

— Неплохо, старина! — подмигнул он. — Чудесное начало ухаживания за дамой. Встать на путь оскорблений — это как раз то, что нужно. Еще немного — и она ваша.

Ядовито усмехнувшись, герцог обогнал его. Маркус еле сдержался, чтобы не крикнуть ему вслед, что она ему и даром не нужна, но вовремя прикусил язык. Какой осел, обругал он себя. Чуть не проболтался!

И даже вид собственной сестры, едва не прыгающей от нетерпения в ожидании их приезда, не смог развеять его дурного настроения.

— Маркус! — увидев его в дверях, радостно закричала Луиза. — Ты действительно здесь! Леди Айверсли уверяла, что ты непременно придешь, но я даже не осмеливалась в это поверить!

Комок застрял у него в горле… он смотрел на нее, такую юную, очаровательную, и с тоской и восторгом думал о том, что она уже совсем взрослая.

— Разве я мог пропустить музыкальный дебют моей сестренки? — хрипло сказал он, наклонившись, чтобы поцеловать ее в щеку.

Луиза, надув губки, кокетливо шлепнула брата веером:

— Противный — ты ведь уже пропустил мое представление ко двору и мой самый первый бал тоже! Так что, может быть, ты приехал вовсе и не из-за меня! — С сияющими глазами Луиза оглянулась и посмотрела туда, где леди Регина и герцог Фоксмур обменивались приветствиями с лордом и леди Айверсли. — Но… я не возражаю.

Комок, только что стоявший у него в горле, при этих словах ухнул вниз и камнем лег ему на сердце. Господи, какой идиот — можно только гадать, что подумает Луиза, увидев его явившимся сюда в сопровождении леди Регины. Наверняка наивная девочка решит, что он увлекся ею всерьез… а это не очень хорошо.

— Не слишком забивай себе голову глупыми мыслями, ангелочек! — шепотом предупредил он. — Сунуть палец в воду или нырнуть туда с головой — разные вещи.

— Возможно! — сияя, кивнула Луиза. — Но это не важно. Главное, чтобы вода была хороша!

Вот уж на это он ничуть не надеялся. Но он не собирался ее разочаровывать.

Да он бы все равно не успел — стоило только Маркусу с Луизой под руку войти в гостиную, как все разговоры разом смолкли. Если не считать приглушенных голосов хозяев и леди Регины за его спиной, вокруг воцарилось гробовое молчание, и головы всех, как по команде, повернулись к нему.

На одно короткое мгновение память перенесла его на много лет назад, в тот день, когда он вот так же приехал на первый в своей жизни бал. Неловкий семнадцатилетний юнец, он из кожи лез вон, стараясь выглядеть джентльменом, как того хотела мать, но был слишком высок и неуклюж, поэтому только конфузил ее.

Правда, взгляды, которые он чувствовал на себе в тот день, были либо презрительные, либо жалостливые. А сейчас он читал в них неприкрытую враждебность.

Он отреагировал на это примерно так, как и должен был, — иначе говоря, как и положено чудовищу.

— Я пришел за девственницами! — прорычал он. — Кто скажет мне, где они?

Своего он добился — царившее в гостиной молчание было мгновенно нарушено. Вокруг поднялся страшный шум. Слышались возмущенные перешептывания: «Да как он осмелился?!» и «Какая чудовищная наглость!», прерываемые испуганным аханьем и возгласами: «Виконт Дракон!»

— Как вижу, за девять лет тут ничего не изменилось! — криво усмехнувшись, проговорил Маркус, обращаясь к Луизе. — Прости, ангел. Я не хотел испортить тебе вечер.

Луиза сморщила носик:

— Пока еще до этого далеко, но если ты намерен и дальше вести себя как неотесанный…

— Мужлан? — услужливо подсказал брат.

— Вот именно! Как раз то, что я хотела сказать! Для чего ты все это делаешь, можешь мне объяснить? Господи, Маркус! Если бы ты дал им возможность узнать тебя, если бы ты хотя бы попытался быть вежливым…

— Лорд Дрейкер! — К нему спешила Кэтрин. — Как хорошо, что вы приехали!

— Для чего так кричать? — буркнул он. — Ты опоздала — я уже успел нагнать страху на всех твоих гостей.

Кэтрин побелела:

— Прости, Маркус… я собиралась перехватить тебя на пороге, но решила, что вы с Луизой еще внизу. Просто не заметила…

— Все в порядке, — улыбнулся Маркус. Зачем огорчать Кэтрин? Он всегда относился к невестке с огромным уважением. — Я уже привык. И потом, ты же знаешь — я толстокожий.

Да и много ли значит всего один вечер? А второй леди Регина вряд ли выдержит. Маркус повеселел. После сегодняшнего суаре она наверняка еще дважды подумает, стоит ли позволить своему братцу войти в эту семью. Он ничуть не сомневался, что так оно и будет.

Его решимость окрепла, когда Фоксмур, сказав: «Разрешите?» — предложил Луизе руку, и сестра, не задумываясь, оставила его, чтобы пойти с этим повесой.

Маркус, проводив их сумрачным взглядом, повернулся к леди Регине.

— Ну, мадам, присоединимся к толпе? — буркнул он, ничуть не сомневаясь, что она откажется.

Но она без малейших колебаний приняла его руку и улыбнулась. Святители небесные! Не знай он всю их семейку, такая улыбка мгновенно превратила бы его в ее покорного раба. Ну уж нет, ощетинился Маркус. Хватит и того, что от одного прикосновения ее руки у него по спине бегут мурашки…

Вдруг она наклонилась к нему:

— Этот ваш вопрос насчет девственниц… полагаю, это была шутка?

— Я просто сказал то, чего от меня все ждали. — Виконт лукаво покосился на Регину. — А что? Неужели вас так легко смутить?

— Меня — нет. А о Луизе вы подумали?

Маркус мысленно застонал. Проклятие, эта женщина знает, как нанести удар в самое больное место. Но ведь он терпит эту пытку только ради Луизы… Что, если она обиделась?

— Я постараюсь больше не огорчать Луизу, — с напускным раскаянием буркнул он.

Он попробует, конечно, попытается… отвадить этого дьявола Фоксмура от Луизы. И если для этого потребуется устроить во время приема небольшой скандал или задушить в зародыше жгучее влечение к леди Задаваке, что ж, быть по сему! Потом Луиза сама скажет ему спасибо.

Глава 5

Пробыв на суаре всего четверть часа, Регина ощутила в себе жгучее желание побеседовать по душам с каждым из гостей. Через полчаса — удушить их собственными руками. А ведь тут собрались, так сказать, далеко не худшие представители светского общества — в ее понимании, им следовало по меньшей мере быть терпимыми по отношению к лорду Дрейкеру. Не говоря уже об обычной вежливости. Но вместо этого они либо шарахались от него, как от прокаженного, либо отпускали на его счет оскорбительные замечания, как будто его тут не было, нимало не заботясь, что он слышит каждое слово.

Впрочем, сказать по правде, сам виконт ничуть не облегчал ей задачу. Чем холоднее и высокомернее держались приглашенные, тем более вызывающе вел себя Маркус. Если бы этот мерзавец не был ростом с вавилонскую башню, в ярости думала Регина, она бы изломала веер о его пальцы! Но что толку — скорее всего он бы даже не заметил этого!

И как будто одного этого было мало для того, чтобы Все испортить, — так нет же, он еще присоединился к печально известному мистеру Бирну, о котором ходили слухи, что он, мол, сводный брат лорда Дрейкера.