Глава 1

Лондон

Осень 1815 года

Иногда сводные братья могут чертовски действовать на нервы.

Гэвин Берн сердито смотрел на обоих мужчин. Младший — Александр Блэк, граф Айверсли, единственный из них узнал, что его настоящим отцом является принц Уэльский, будучи уже взрослым. Второй — Маркус Норт, виконт Дрейкер, за массивную фигуру и скандальное прошлое прозванный Дракон Дрейкер, знал, кто его отец, почти с самого рождения, но нисколько не гордился этим.

Разговор происходил в кабинете Дрейкера. И конечно, именно Дрейкер был автором только что высказанной безумной идеи.

— Что я должен сделать? — переспросил Гэвин, не веря своим ушам.

Дрейкер и Айверсли обменялись взглядами.

— Кажется, наш старший брат начинает глохнуть, — иронично заметил Дрейкер.

— Ничего удивительного в его преклонном возрасте, — ухмыльнулся Айверсли.

Гэвин закатил глаза:

— Да я одной рукой могу справиться с вами — двумя щенками. А если вы считаете, что можете сыграть на моем тщеславии, то глубоко заблуждаетесь. Я умел манипулировать людьми, когда у вас еще волосы на яйцах не росли. — Конечно же, он должен был заподозрить, что братья что-то задумали, когда Дрейкер попросил его явиться на обед пораньше. Гэвин выбрал лучшую сигару из дубового ящичка, стоявшего на письменном столе. — И вообще какого черта я должен оказывать услуги Принни[1]?

— За хорошее вознаграждение, разумеется, — объяснил Дрейкер. — Принни обещает сделать тебя бароном.

Стараясь не обращать внимания на внезапно участившийся пульс, Гэвин неторопливо разжег сигару. Никакой титул не поможет, если первые двадцать лет жизни его в лицо дразнили Приблудным Берном, да и сейчас иногда еще называют так за спиной. Никакой титул не сотрет с него клейма внебрачного сына, отец которого не пожелал его признать.

Кроме того, у Гэвина уже было все, что он хотел: принадлежащий ему клуб приносил прекрасный доход; он никогда не испытывал недостатка в женщинах, а среди его друзей хватало и виконтов, и графов, и герцогов.

Ну ладно, возможно, их нельзя назвать близкими друзьями; возможно, они просто ценят его особый саркастический юмор и острый язык; и, конечно, он, Гэвин, всегда хорошо помнит о границе, которая отделяет их — законных наследников от него — незаконнорожденного сына, пусть даже и с королевской кровью в жилах. Но разве это хоть как-то мешает ему?

— А зачем мне надо становиться бароном?

— Если тебе самому и не надо, — ответил Айверсли, — подумай о своих будущих детях. Твой первый сын, рожденный в браке, унаследует титул.

— Чепуха, — фыркнул Гэвин, — я не собираюсь ни вступать в брак, ни иметь в нем детей. Очень надеюсь, что и вне брака у меня их не будет.

— Тогда подумай вот о чем. — Дрейкер пристально смотрел на Гэвина. — Титулы даруются в парламенте, и делает это сам регент. Этим актом он фактически признает, что ты его сын.

Гэвин задумался. Перспектива заставить Принни публично присвоить титул бастарду, которого он много лет отказывался признавать, казалась весьма соблазнительной, хотя, конечно, это лишь сотая доля того, что этот человек ему должен.

— И он согласился на это?

— Да, — ответил Дрейкер.

— Это не значит, что он так и сделает.

— Он не откажется от своего слова, — заверил Айверсли.

— Почему? Это уже случалось раньше. — Братья знали, как Принни поступил с матерью Гэвина.

— Я сам прослежу за тем, чтобы он выполнил обещание, — решительно заявил Дрейкер.

— Ну конечно, — сухо проговорил Гэвин, — вы стали такими близкими друзьями с его высочеством нашим папашей, что ты вообразил, будто можешь иметь на него влияние.

— Мы никогда не станем близкими друзьями, — резко возразил Дрейкер, — но надо признать, что последнее время Принни все чаще с сожалением вспоминает об ошибках, которые совершал в молодости. Кроме того, я действительно имею на него некоторое влияние.

— Надо признать, что последнее время вы с Айверсли явно страдаете размягчением мозгов, — покачал головой Гэвин. — Стоило вам жениться на красавицах и остепениться — и вы уже смотрите на жизнь сквозь розовые очки.

Гэвин неожиданно замолчал, потому что в собственном голосе ему послышались завистливые нотки. Но ведь он и не думает завидовать счастливым семейным союзам своих братьев. Его вполне устраивает собственная жизнь — независимость и короткие, ни к чему не обязывающие связи с замужними женщинами, которые с удовольствием отвлекаются от монотонных супружеских обязанностей в его постели. Он искренне дорожит своей свободой и одиночеством.

— Так что же я должен совершить, чтобы получить эту сомнительную награду? — спросил Гэвин, хмурясь.

— Сущую ерунду, — поспешил объяснить Айверсли с заметным облегчением. — Просто уговори лорда Стокли пригласить некую вдову на ежегодный съезд игроков, который он устраивает в своем загородном доме.

— Откуда вы об этом знаете?

— У Принни хватает шпионов, — пожал плечами Дрейкер.

Гэвин стряхнул пепел в бронзовую пепельницу.

— Я полагаю, эта женщина — одна из них? Или одна из его любовниц?

— Она определенно не его любовница, — покачал головой Айверсли, — и я, встретившись с ней, могу утверждать, что она и не шпионка.

— Стокли очень тщательно отбирает приглашенных. Они должны прекрасно играть в вист, уметь держать язык за зубами и не быть особенно щепетильными в отношении морали. Она соответствует этим требованиям?

— Уверен, в этой ситуации она не станет болтать, — проговорил Дрейкер с непроницаемым лицом, — и, думаю, сумеет притвориться не слишком щепетильной, но понятия не имею, сильна ли леди Хавершем…

— Постой… маркиза Хавершем? Так это она — та женщина, которую должен пригласить Стокли? Ты свихнулся?!

Дрейкер не ожидал от Гэвина такой бурной реакции.

— Она не похожа на обычных маркиз, — попытался объяснить он. — Она —дочь генерала Лайона.

— Вероятно, именно поэтому эта чертова девка чуть не прострелила мне голову в прошлом году.

— Ты знаком с ней?! — удивленно воскликнул Дрейкер.

— Если это можно назвать знакомством. — В памяти Гэвина тут же всплыл образ миниатюрной и решительной брюнетки с очень большим ружьем в руках. — Я заехал к ним в поместье, чтобы напомнить ее мужу о его неоплаченном карточном долге в «Синем лебеде», и она проделала хорошую дырку в моем кабриолете, не говоря уже о шляпе.

— Ты хочешь сказать, — Айверсли с трудом подавил смешок, — что в отличие от других светских леди она не влюбилась в тебя с первого взгляда?

— Я хочу сказать, что, похоже, леди Хавершем не одобряет азартные игры. Она уже перезаряжала винтовку, когда ее муж выскочил на крыльцо и утащил ее в дом. Если бы не он, я, вероятно, недосчитался бы какой-нибудь важной части тела. — Гэвин с сомнением покачал головой. — Эта фурия никогда не сойдет за свою у Стокли, даже если я смогу раздобыть для нее приглашение. Она явно не одобряет карточные игры и вообще наверняка ханжа. — Гэвин сердито взглянул на братьев. — Разве она не рассказала вам о нашем неудачном знакомстве?

— Нет, — признался Дрейкер. — Но если оно оказалось таким неудачным, почему же маркиза выбрала именно тебя из списка, предложенного Принни?

— Возможно, надеется подобраться ко мне поближе, чтобы на этот раз не промахнуться, — предположил Гэвин. — Хавершем мертв, а она сводит старые счеты. Кстати, отчего он умер? Она и его застрелила?

— Ничего подобного.

— Ну а я его точно не убивал, что бы она там ни думала. Он полностью расплатился со мной, и у меня не было никаких причин желать его смерти.

— Она это знает. К тому же он погиб, упав с лошади. — Дрейкер плеснул бренди в свой стакан. — Его смерть не имеет к нашему плану никакого отношения.

— А что имеет?

— Принни ничего об этом не сказал. Тебе придется самому выяснить это у маркизы. — Дрейкер хитро прищурился. — Если, конечно, ты решишься встретиться с ней.

Гэвин презрительно фыркнул. Теперь Дрейкер пытается играть на его самолюбии. Неужели он до сих пор не понял, что старший брат видит его насквозь?

— Я согласен выслушать маркизу. Но сначала не мешает убедиться в том, что она не вооружена.

Айверсли с улыбкой повернулся к Дрейкеру:

— Что скажешь? Ты сам пойдешь обыскивать леди Хавершем или позволишь мне?

— Так она здесь? — изумился Гэвин и посмотрел на братьев, изобразив на лице ужас. — Вы с ума сошли?! Впускать ее в дом, где есть женщины и дети? Надеюсь, все оружие надежно заперто?

Дрейкер поморщился:

— Нам надо было организовать вашу встречу так, чтобы никто ничего не заподозрил, поэтому вы оба приглашены ко мне на обед. И маркиза совсем не так ужасна, как ты говоришь. Очень милая женщина. Ну, может, немного… слишком…

— Чокнутая?

— Прямолинейная.

— А, ты это так называешь, — пробормотал Гэвин. — Ну хорошо, веди эту ведьму сюда. Я постараюсь понять, во что она хочет меня втянуть, а потом сообщу вам о своем решении.

Дрейкер кивнул, и они с Айверсли вышли. Через минуту в комнату решительно вошла сама леди Хавершем. Вблизи она показалась Гэвину миловиднее, чем он помнил, хотя ее явно не украшали ни черная траурная одежда, ни несколько кривобокая прическа. Держалась она чересчур независимо для женщины, которая едва доходила ему до подбородка: маленькая злючка со сверкающими зелеными глазами и дерзко вздернутым носом.

Гэвин поспешно потушил сигару и тут же пожалел о своей неуместной вежливости: несмотря на титул, маркиза Хавершем была не леди, а, скорее, солдатом в юбке.

— Добрый вечер, мистер Берн, — по-мужски решительно протянула она руку, затянутую в черную перчатку.

Гэвин ответил на приветствие рукопожатием, а затем резким движением притянул женщину к себе и с силой развернул ее таким образом, чтобы свободной рукой без помех ощупать ее талию и жесткую шерстяную юбку.

— Какого черта?! — возмущенно воскликнула леди Хавершем, пытаясь освободиться.

— Стойте смирно, — скомандовал Гэвин. — Я должен убедиться, что у вас в кармане не припрятан пистолет.

— О Господи! — вздохнула маркиза, но сопротивляться перестала. Еще несколько мгновений потерпев оскорбительную процедуру, она сердито заявила: — Мой пистолет в сумочке, а она осталась в гостиной леди Дрейкер. Вы довольны?

Не женщина, а ходячий арсенал!

— Вполне.

Гэвин отпустил маркизу, но не потому, что поверил, а потому, что, ощупывая ее миниатюрное, но неожиданно женственное тело, ощутил совершенно неуместное и очень явное возбуждение, которое предпочел скрыть. Этой крошке ничего не стоит отстрелить повинный орган за проявленную непочтительность.

Леди Хавершем повернулась и уставилась на Гэвина, надменно сложив на груди руки:

— Ну так что? Вы согласны помочь мне? Она явно предпочитает брать быка за рога.

— А почему именно я? — Гэвин не собирался принимать решения, не выведав сначала сути дела. — Во время нашей последней встречи моя личность, кажется, не вызвала у вас особой симпатии.

Маркиза слегка улыбнулась:

— Хотите сказать, что я чуть было не продырявила вашу личность? Вероятно, мне следует принести вам свои извинения.

— Было бы неплохо для начала.

Леди Хавершем тут же горделиво вздернула подбородок:

— Я просто пыталась спасти Филиппа от неминуемого разорения.

— Разорения? Ваш муж без труда вернул мне долг несколько недель спустя.

— Да, вернул. — Лицо маркизы вдруг стало усталым и печальным. — Он нашел для этого деньги, продав лорду Стокли нечто, принадлежащее не ему, а моей семье.

Наконец-то картина стала проясняться.

— Так вот зачем вам понадобилось приглашение в дом Стокли. Для того чтобы вернуть свою собственность. Или, вернее сказать, украсть ее.

— Я предпочла бы купить ее, но лорд Стокли отказывается продавать.

— А вы предлагали ему?

— Его высочество предлагал. — Заметив, каким жестким стал вдруг взгляд Гэвина, маркиза поспешно добавила: — Разумеется, он хотел сделать это ради нашей семьи.

Черта с два! Принни никогда не занимался благотворительностью. Что бы ни представляла собой эта собственность, принц-регент, очевидно, был лично заинтересован в ее возвращении. Иначе он не шевельнул бы и пальцем и, уж конечно, не предложил бы Гэвину баронский титул за помощь.

— А почему вы уверены, что то, что вы ищете, находится в поместье Стокли? У него ведь имеется и дом в городе. И наверняка есть личный сейф в банке.

— Уверена. Он вряд ли согласится надолго расстаться с этим. К тому же в его городском доме осталась всего пара слуг, и он почти не охраняется. Стокли не стал бы так рисковать.

— Но тем не менее вы думаете, что он согласится пригласить вас к себе, зная, что владеет тем, что вы любой ценой хотите вернуть?

— Он не знает об этом.

— Простите?

— Муж сказал лорду Стокли, что получил это от моего отца, а на самом деле папа отдал все мне, а Филипп просто украл. А я даже не знала о пропаже, пока лорд Стокли не написал его высочеству и принц не вызвал меня в Лондон.

— А за каким чертом Стокли сообщал об этом его высочеству?

Маркиза испуганно моргнула, поняв, что сказала больше, чем хотела.

— П-понятия не имею.

Явная ложь, но пока не стоит это замечать.

— И какое отношение вся эта запутанная история имеет ко мне?

Вместо ответа маркиза выразительно подняла брови.

— А-а, вы, очевидно, решили, что я обязан помочь вам, потому что покойный маркиз стащил вашу собственность, чтобы расплатиться именно со мной?

— Если бы он не проиграл вам…

— …он проиграл бы кому-нибудь другому. Я нисколько не виноват в том, что ваш муж не умел вовремя остановиться, леди Хавершем.

— Мне следовало заранее знать, что у такого человека, как вы, не окажется ни капли совести.

— Да, следовало. — Гэвин спокойно встретил свирепый взгляд леди Хавершем. — В любом случае все это пустые разговоры. Мне вряд ли удастся помочь вам, если даже я очень захочу.

— Но почему? Гэвин рассмеялся:

— Потому что Стокли приглашает к себе только людей определенного склада, а вы явно к ним не принадлежите.

— То есть потому что я не игрок.

— В данном случае недостаточно быть просто игроком. — Гэвин неторопливо раскурил новую сигару и выпустил в воздух кольцо дыма. — Однако я могу постараться добыть для вас то, что вы ищете…

— Нет, — резко ответила маркиза. — Я должна вернуть свою собственность сама.

Что это, черт возьми, за таинственная собственность?

— По крайней мере скажите мне, что вы хотите украсть и зачем.

Маркиза явно напряглась.

— Я не могу рассказать вам об этом. И если вы будете настаивать, мне придется обратиться за помощью к кому-нибудь другому.

— Прекрасно. Но уж если я не смогу добыть вам приглашение, то никто другой точно не сможет.

Теперь хорошенькое личико леди Хавершем выражало явное недоверие.

— Полагаю, вам сообщили, что в награду за помощь вы получите титул барона?

— До сих пор я отлично без него обходился, поэтому приманка не очень заманчива.

— А если я скажу вам, что, помогая мне, вы окажете большую услугу своей стране?

— Это соблазняет меня еще меньше, — рассмеялся Гэвин. — Моя страна ничего для меня не сделала, так с какой стати я должен стараться ради нее?

— Но ведь вам совсем не трудно будет это сделать, — произнесла маркиза упавшим голосом. — Надо всего лишь уговорить лорда Стокли пригласить меня в гости. Вы можете сказать ему, что я ваш карточный партнер или что-нибудь в этом роде.

— А вы действительно хорошо играете в вист?

— Совсем недурно.

Еще одна ложь. Плохо.

— Обычно я играю на пару с самим Стокли. — Гэвин задумчиво любовался кольцом сигарного дыма. — Кроме того, поведение его гостей покажется вам довольно разнузданным. Вы определенно будете шокированы.

— Меня нелегко шокировать. Не забывайте, что я провела много лет за границей и видела гораздо больше, чем средняя англичанка.

Гэвин мог поклясться, что малышка не видела ничего, подобного приемам в поместье Стокли.

— Все равно это невозможно. Стокли приглашает к себе только проверенных игроков, с которыми хоть раз играл сам.

Леди Хавершем нахмурилась:

— Я видела список приглашенных. Не все в нем отвечают этому требованию. Например, капитан Джонс.

— Правильно, но его любовница леди Хангейт отлично вистует. По этой же причине в списке оказалась и любовница лорда Хангейта. Чтобы получить приглашение, надо быть серьезным игроком самому или оказаться любовницей, любовником, супругом или супругой серьезного игрока.

— Ну вот! — просияла леди Хавершем. — Значит, я могу попасть туда в качестве вашей любовницы!

Гэвин молча уставился на нее. Его нелегко было удивить, а этой крошке это удалось уже дважды. Такого неожиданного и, надо признаться, интригующего предложения он еще никогда не получал.

Он медленно оглядел ее невысокую фигуру, задержавшись взглядом на довольно пышной груди и на складках черной материи, скрывающих, как он недавно обнаружил, тонкую талию и очаровательно округлые ягодицы.

Молодая женщина покраснела, и Гэвин чуть было не рассмеялся вслух. Эта маленькая маркиза — просто воплощенная невинность. Какого же черта она так откровенно предлагает себя?

Опустив глаза, леди Хавершем смущенно пробормотала:

— Вы ведь не собирались отправиться туда с любовницей? Я знаю, что вы и леди Дженнифер…

— Уже нет. — Гэвин потушил сигару. — В настоящий момент я как раз расстался с одной любовницей и еще не успел завести новую. Но не могу поверить, что вы говорите серьезно.

— Почему же нет? Я, конечно, понимаю, что обычно вы предпочитаете совсем других женщин…

— Вы имеете в виду тех, которые не палят в меня из ружья? Маркиза сердито сверкнула на Гэвина глазами:

— Я имею в виду высоких, стройных блондинок, которые, как я слышала, бесстыдно вешаются на вас при каждом удобном случае.

— Похоже, вы знаете обо мне гораздо больше, чем я о вас.

— Ваше пристрастие к определенному типу женщин вошло в легенду. Я, разумеется, не могу изменить ни своего роста, ни цвета волос, ни того факта, что всего в жизни добиваюсь своим умом, а не бюстом или задницей, но при этом уверена, что после некоторого навыка окажусь вполне приличной любовницей.

— Одного навыка здесь недостаточно. — Гэвин протянул руку и неожиданно быстро сдернул кружевную косынку, целомудренно прикрывающую плечи и грудь маркизы. — Прежде всего вам придется расстаться с этими кошмарными вдовьими нарядами. Никто никогда не поверит, что у меня связь с женщиной, одетой как воронье пугало.

Лицо леди Хавершем запылало от гнева.

— А еще я полагаю, вы захотите, чтобы я покороче подстригла волосы и закрутила их в эти дурацкие модные кудряшки?

— Нет, это лишнее. — Гэвину нравились длинные волосы, и ему уже не терпелось увидеть их распущенными. — Но вам не мешает обзавестись горничной, которая умеет их укладывать.

— У меня есть горничная, — сердито проговорила маркиза. — Просто она не очень разбирается в прическах.

— Горничная, которая не разбирается в прическах. Ну разумеется! — Гэвин провел пальцем по самому краю слишком высокого лифа платья, не преминув при этом заметить, как туго он обтягивает высокую грудь маркизы. — И за ваши ханжеские платья, вероятно, тоже отвечает эта горничная?

Леди Хавершем сердито оттолкнула его руку:

— Если надо, я могу купить что-нибудь модное.

Губы Гэвина тронула скептическая улыбка.

— Вот как? А можете ли вы научиться не вздрагивая выносить мои прикосновения?

— Уверена, что смогу без труда сыграть роль влюбленной дуры. Что тут трудного?

— Вы хотите сказать, — лицо Гэвина вытянулось, — что собираетесь лишь притвориться моей любовницей?

— Конечно. — Маркиза недоумевающе посмотрела на него. — А как же иначе?

Гэвин сам удивился своему разочарованию.

— Если уж вы согласны рискнуть своей репутацией, притворяясь моей любовницей, почему бы вам и на самом деле не стать ею?

Такая идея, казалось, даже не приходила маркизе в голову.

— А зачем мне это?

— Есть множество вполне очевидных причин — для развлечения, из любопытства или ради удовольствия. Ведь вам не надо беречь свою невинность. Вдовы могут делать все, что захотят.

Интересно, как далеко маркиза готова зайти, чтобы вернуть себе эту «семейную собственность»?

Гэвин наклонился к маркизе так близко, что почувствовал аромат духов — незнакомых, странных, скорее пряных, чем сладких. Странно. Он ожидал, что от нее будет пахнуть простым мылом, и сейчас почувствовал себя еще более заинтригованным.

— Если вы на самом деле станете моей любовницей, у меня может оказаться более убедительная причина помочь вам, — вкрадчиво проговорил Гэвин.

К его удивлению, маркиза расхохоталась:

— Да ведь я вам даже не нравлюсь!

— Да, не нравитесь, когда вы в меня стреляете. — Гэвин осторожно провел пальцем по тонкой ключице и обрадовался, услышав, как участилось дыхание леди Хавершем. — Но если с такой же страстью вы будете ублажать меня в постели…

— Как будто я знаю, как это делается. — Оттолкнув руку Гэвина, маркиза снова рассмеялась, но на этот раз не так непринужденно. — Не забывайте, что я респектабельная леди.

— Как и все мои любовницы. Однако это не мешает им получать удовольствие в спальне.

Леди Хавершем опять стала серьезной:

— Я могу говорить откровенно, мистер Берн? Гэвину стало смешно.

— Можно подумать, что вы когда-нибудь говорите иначе.

— Я предпочла бы не становиться вашей любовницей на самом деле. Если вы ничего не имеете против.

— Но зачем мне нужна мнимая любовница, если в любой момент я могу завести настоящую?

— Вы хотите сказать, — маркиза прищурилась, — что откажетесь мне помогать, если я действительно не стану с вами спать?

— Именно это я и хочу сказать.

Гэвин неожиданно почувствовал, что в его словах больше правды, чем блефа. Идея сделать маркизу Хавершем своей любовницей начинала казаться ему весьма заманчивой.

«Осторожнее, парень», — мысленно предостерег он себя. Можно хотеть маркизу Хавершем сколько угодно, но нельзя забывать, что самое важное сейчас — та собственность, которую она и, главное, Принни так стремятся вернуть. На кону стоит не только баронский титул. И он, Гэвин, не успокоится, пока не добьется от Принни публичного признания того, как дурно тот поступил с его матерью.

И скандал, который неизбежно за этим последует и которого как раз сейчас принц никак не может себе позволить, Гэвина не волнует. Он долго ждал возможности предъявить Принни счет. Чтобы заставить его оплатить долг, нужен мощный рычаг, которым, похоже, и послужит леди Хавершем. Но только при условии, что Гэвин не позволит желанию взять над собой верх.

— Ну что ж, — маркиза глубоко вздохнула, — думаю, я смогу вытерпеть все это тыканье и сопение, раз уж это так необходимо.

— Тыканье и?.. — переспросил Гэвин, не веря своим ушам.

— Терпела же я это от своего мужа, потерплю это еще несколько раз.

Гэвин не привык к подобной реакции. Похоже, леди Хавершем пытается его перехитрить.

— Уверяю вас, что в моей постели вы…

— Знаю, знаю. «Почувствую райское блаженство». Не сомневаюсь, — с сарказмом произнесла маркиза.

Гэвин решил не обращать на это внимания.

— Значит, договорились?

Леди Хавершем гордо выпрямилась и обиженно проговорила:

— Считаю, что нечестно с вашей стороны требовать дополнительную плату за свои услуги, после того как его высочество уже пообещал вам титул. — Заметив, как Гэвин сузил глаза, она поспешно добавила: — Но я готова заплатить вашу цену, если этого нельзя избежать.

А сейчас она пытается представить их двусмысленное соглашение простой коммерческой сделкой. Но ее выдают дрожащие руки: леди совсем не так спокойна, как хочет изобразить. Черт возьми, похоже, эта собственность, чем бы она ни была, действительно очень важна для нее. И для Принни.

Возможно, следовало еще надавить на нее и убедиться, что она и правда готова пойти до конца, но Гэвин всегда предпочитал женщин, которые хотели его не меньше, чем он их. Какое удовольствие может доставить в постели та, которая не желала в этой постели оказаться? Но если согласиться на предложенный план, то у Гэвина будет достаточно времени для того чтобы изменить ситуацию. Тем ощутимее будет потом наслаждение.

— Вы желаете сейчас же скрепить сделку? — вызывающим тоном спросила леди Хавершем, не дождавшись ответа. — Джентльменам ведь не требуется на это много времени. Прикройте дверь, я подниму юбки, и вы быстренько задвинете, пока нам никто не помешал…

— Достаточно, мадам, вы меня убедили.

— Правда, совсем не в том, в чем собиралась.

— Кстати, интересно, откуда вам известно слово «задвинуть»?

Маркиза высокомерно взглянула на Гэвина:

Вы забыли, что большую часть жизни я провела среди солдат. Мой отец — генерал, советую об этом помнить.

— Нуда, конечно.

Вероятно, именно поэтому, оказавшись припертой к стенке, она пытается обмануть Гэвина хитрым маневром. Дурочка даже не понимает, что целая армия генеральских дочек не сможет перехитрить Гэвина Берна.

— Хорошо, — сказал он примирительно, — я согласен, чтобы наша связь оставалась лишь видимостью. — Облегчение, промелькнувшее во взгляде маркизы, обидно задело гордость Гэвина. — Пока, — многозначительно добавил он.

— Вы уверены? — Леди Хавершем явно предпочитала оставлять последнее слово за собой. — Потому что я могу…

— Осторожнее, крошка. — Многие мужчины пугались, услышав этот угрожающе вкрадчивый тон. — Лучше остановиться, пока у вас на руках есть козыри. — Гэвин посмотрел на дрожащие губы маркизы. — Других вы не получите.

Он подошел к двери и распахнул ее.

— А теперь будьте послушной девочкой и не мешайте взрослым. Мне предстоит серьезный разговор с братьями. Наше с вами соглашение вступит в силу, если его высочество согласится на некоторые мои условия, которые не имеют к вам никакого отношения.

Сердито сверкнув на Гэвина глазами, леди Хавершем сдержанно кивнула и направилась к двери.

— Благодарю вас за помощь, мистер Берн.

— Зачем же так официально? Раз уж мы притворяемся любовниками, называйте меня просто Берном, как и все, или «милым», если пожелаете, — иронично добавил Гэвин, слегка приподняв правую бровь.

Маркиза презрительно фыркнула и произнесла, не оборачиваясь:

— Можете называть меня Кристабель.

— Бог мой, откуда у дочери генерала такое изысканное имя?

— У меня, знаете ли, была еще и мать, — гордо ответила леди Хавершем и вышла из комнаты, изящно покачивая бедрами.

Глядя ей вслед, Гэвин еще раз изумился неожиданной силе желания, которое вызывала у него эта ни на кого не похожая крошка. Скажите, пожалуйста, у нее была и мать! Вот уж, наверное, настоящая амазонка или предводительница викингов. Ни одна нормальная англичанка не могла породить подобный сгусток энергии в женском облике.

И этот сгусток энергии пытается отпугнуть его, Гэвина, представив необходимость разделить с ним постель сначала неприятной и скучной обязанностью, потом заурядной торговой сделкой. Дудки! Вдова Хавершем будет молить его о любви гораздо раньше, чем ожидает. Чего бы ему это ни стоило.

Гэвин заработал немалое состояние своим умением соединять бизнес и удовольствие. Вот и на этот раз он сначала немного поиграет в предложенную ему игру, но в конце получит все: возможность отомстить Принни и загадочную собственность маркизы Хавершем и ее тело в придачу.

— Ну что? — Голос Айверсли вывел Гэвина из задумчивости. Оба брата вопрошающе смотрели на него. Гэвин плотно прикрыл за ними дверь кабинета и только после этого ответил:

— Я согласен.

— Отлично, — обрадовался Дрейкер.

— Но у меня есть одно условие. Когда все будет сделано, я хочу увидеться с Принни наедине.

— Зачем?

— У меня есть для этого причины.

Дрейкер пристально посмотрел на Гэвина, потом вздохнул:

— Попытаюсь узнать, согласится ли он на это.

— Пусть лучше соглашается, если хочет, чтобы я помог Кристабель.

— Кристабель? — удивленно переспросил Айверсли. Что ж, придется рассказать им о плане. Все равно рано или поздно они узнают.

— Стокли согласится пригласить вдовушку, только если она окажется моей любовницей. Значит, так тому и быть.

Дрейкер вытаращил на брата глаза:

— Надеюсь, ты не соблазнил эту несчастную женщину прямо…

— Наверное, надо добавить, что она будет мнимой любовницей. Мы собираемся устроить примерно такой же спектакль, как ты и Регина с вашей притворной помолвкой.

— Начиналась она действительно как притворная, но недолго такой оставалась, — заметил Дрейкер.

— Вот именно, — усмехнулся Айверсли.

— Мне казалось, что леди Хавершем тебе совсем не нравится, — недоуменно добавил Дрейкер.

Гэвин вспомнил о мягкой округлости тела, прижимавшегося к нему, о том, как убыстрялось дыхание маркизы, когда он к ней прикасался, об ее задорном упрямстве, которое так приятно будет сломить, и ответил:

— Просто я не разглядел ее в первый раз.

Дрейкер укоризненно нахмурился, а более легкомысленный Айверсли расхохотался.

— Что смешного? — поинтересовался Гэвин.

— Я просто вспомнил, что скрытность Дрейкера и Регины в конце концов привела их к алтарю. Ты об этом забыл?

Дрейкер тоже хихикнул, и Гэвин поспешил успокоить братьев:

— Мне это не грозит. Я не собираюсь жениться. Только однажды, двадцатидвухлетним юнцом, он всерьез задумался о браке, но тогда Анна Бингем надежно излечила его от подобной глупости.

— Женщины нередко заставляют мужчин менять свои намерения, — с улыбкой заметил Айверсли.

— Ни черта подобного. Ко мне это не относится. — Хихиканье и дурацкие переглядывания братьев раздражали Гэвина. — К тому же и леди Хавершем, кажется, вполне довольна своим теперешним положением.