Спи крепко, луноликое дитя... Шейх-Хади (быстро подходя) Шейх, шейх, очнись от тягостной дремоты i Шейх-Санан Что ты кричишь? Чего ты хочешь? Кто ты? Шейх-Хади О шейх, убийцы рыщут по пятам,
      Пойдем со мной, пойдем скорее к нам! Шейх-Санан Ты, видно, пьян. Иди, беспутный, мимо.
      Ты потревожишь сон моей любимой.
      Шейх-Хади хочет проверить пульс у Хумар, Шейх Санан бьет его по лицу.
      Ты хочешь разбудить ее, подлец!
      Ступай же прочь, или тебе конец... Шейх-Xади О шейх, так оскорблять меня - жестоко.
      Твоя Хумар, увы, теперь далёко
      На берегах иных, безбурных рек:
      Она разлучена с тобой навек. Шейх-Санан Ах, полно! Ангел не подвержен смерти. Шейх-Хади Увы, мой шейх, взгляните и проверьте. Шейх-Санан (гневно)
      Глупец, меня оспаривать - тебе ль?
      (С подозрительностью безумного)
      А может, у тебя другая цель?
      Подходит Шейх-Марван
      Не приближайся, дьявол одноглазый.
      Не подходи. Убью обоих сразу.
      Предательство не сможет вам помочь.
      Вас породила ночь. Уйдите в ночь. Оба отходят и издали наблюдают за ним: Шейх-Марван зло и настороженно, Шейх-Xади - горестно и сочувственно.
      Шейх-Санан Хумар, проснись. Хумар, пора проснуться.
      Уйдем отсюда. Нам нельзя вернуться.
      Враги везде. Нам не дадут житья.
      Хумар, проснись, любимая моя! (Целует руку Хумар и, опустив, видит, что рука бесчувственно падает. Целует Хумар в глаза, в щеки, гладит ее волосы, растерянный и потрясенный)
      О, неужели вправду нет надежды?
      Хумар, ты мне не отвечаешь? Где ж ты?
      (Смотрит на нее и вдруг начинает хохотать)
      Рок, ты смеяться управе! Смейся, рок!
      Мне ангел изменил - я одинок.
      Неверный ангел мой меня покинул,
      И сердце мне пронзил, и душу вынул.
      (Спохватываясь)
      Хумар, я не обидел ли тебя?
      Быть может, замолчала ты, скорбя?..
      Ну, не грешно ль в пути оставить друга?
      (Другим тоном)
      И все-таки я ускользну из круга:
      В твоем коварстве есть один изъян,
      Тебя везде найдет глупец Санан.
      (Долго смотрит на нее)
      Бескровное лицо, худые пальцы...
      Хумар, проснись! Пора в дорогу! Сжалься!
      (Пытается поднять ее, потом с горечью, обращается к небесам)
      А милосердье? Где оно, творец?
      А милость божья?
      (Глядя на Хумар)
      Нет, всему конец!
      В отчаяньи обращает взор то к небу, то на Хумар, то на шейхов, и наконец, остановив его на Хумар, с тяжелым вздохом падает.
      Шейх-Хади Ушел и он. Погас, как звезды утра.
      Потух наш светоч, наш учитель мудрый. Шейх-Марван (с притворным волнением) Но, может, он без чувств? Ты погляди... Шейх-Хади Нет, все его страданья позади. Шейхи и мюриды (подходят и начинают причитать в присущей им манере)
      Ужасно счастье их, но возвышает!
      Прекрасна гибель их, но устрашает!
      Проснитесь, встаньте, пленники любви!
      Аллах, благослови их, оживи!
      Великий шейх, восстань, завет исполни,
      Веди нас к цели средь лучей и молний! Грузины (подбегают и начинают причитать в присущей им манере)
      Боже правый, что случилось?
      Что стряслось, скажите, люди?
      Отчего мы все рыдаем?
      Не вздохнуть нам полной грудью!
      О, проснись, невеста мая,
      Средь зелёного пожара!
      Горы Грузии в печали,
      Встань, прекрасная Тамара! Шейхи и мюриды
      Аллах соединиться им помог, Но позавидовал убийца-рок! Весна надежды обратилась в пепел... Где мудрость шейха, где великолепье Жены его, красавицы Хумар? Аллах, верни нам свой бесценный дар! Грузины
      О Тамар, как ты поблекла!
      Где цветка живого шелест?
      Где его младая свежесть,
      Где его святая прелесть?
      Ты припала к звонкой чаше
      Меду было слишком мало...
      Пробудись, уснувший ангел,
      Встань, прекрасная Тамара! Дервиш (спускаясь с горы)
      Но ведь они ушли - Санан с Хумар?
      Кто ж этим причитаниям внимал?
      (Указывая на умерших)
      Увы, они не спят, они не дремлют:
      Кто слеплен из земли, вернется в вемлю. Шейхи и мюриды
      Ты что-то знаешь? Так скажи ясней! Грузины Что знаешь ты о нем или о ней? Дервиш Что вам сказать? Вы суетны и глупы.
      По сути, это вы живые трупы.
      Но в вышине - увидит зоркий взгляд
      Санан с Хумар, как ангелы, парят.
      И если б вы не плакали, не пели,
      А ввысь, сосредоточась, поглядели,
      Кто волю бога сердцем принимал,
      Увидел бы Санана и Хумар.
      Все притихли. Дервиш поднимает правую руку к небу.
      Вон, вон они-глядите в небеса!
      Вон Шейх-Санан - и он летит к Тамаре...
      Все смотрят в небо. Шейх-Хади и Шейх-Садра задумчивы.
      Шейх-Марван Немыслимы такие чудеса... Шейх-Наим Нет никого среди небесных марев... Дервиш Увы, кто слеп душою, глух умом,
      Их не увидит в небе голубом,
      Но я их вижу: вон они...
      Свет на сцене гаснет, в углу поднимается второй занавес, Хумар и Шейх-Санан, рука об руку, витают в облаках.
      Грузины Да, верно! Мусульмане Вон шейх летит в голубизне безмерной... Грузины А вон Тамар... Дервиш Кто сердцем чист, взгляни:
      Летят и улыбаются они. Все Да, да, они смеются и ликуют... Дервиш Велик аллах! На небе не тоскуют...
      Они, как две звезды, пустились в пляс,
      Боюсь, они хотят покинуть нас.
      Подходит священник, с недоумением смотрит то в небо, то вокруг.
      Все Ах! Мусул ьмане Исчезают... Грузины Кажется, исчезли... Дервиш У трона божья, в глубине небес ли,
      Оденет их непреходящий свет.
      Но здесь их больше нет.
      Их больше нет.
      Занавес в углу опускается. На сцене загорается свет
      Священник (выходит вперед, всем)
      О глупцы, о суеверы,
      Как легко вас обмануть!
      Зло и грех не знают меры,
      Вас уводит ложный путь.
      Еретик, пришлец убогий
      Напустил на вас дурман,
      Но рассеет пастырь строгий
      Злонамеренный обман. Все (священнику)
      Говорит в тебе гордыня,
      И черства душа твоя.
      Двое были в бездне синей,
      За пределом бытия.
      Сколь они чисты и святы,
      Наши бедные друзья,
      Знает ныне сонм крылатый
      За пределом бытия. Священник Двое грешных, любострастных
      Не войдут в господень рай.
      Избегай путей опасных
      Иль в геенне полыхай.
      О несчастные безумцы,
      Кто отсюда видеть мог,
      Будто две души несутся
      В неизвестность без дорог? Все Двое, двое из юдоли
      Вознеслись, как Иисус,
      От страданья и от боли,
      Сбросив плоти ветхий груз.
      Нам осталась на потребу
      Повесть грустная сия,
      А они умчались к небу,
      За пределы бытия.
      Конец