Он там, хватай его и выноси!
      Серго распахивает дверь, оттуда вырывается язык пламени. Серго хочет войти, но не осмеливается.
      Соседи (подходя) Беда? Несчастье? Что стряслось, Тамара? Хумар Увы, Санан погиб в огне пожара! Нина (Серго) Палач! Xумар На помощь, люди! Все ко мне!
      Мой бедный друг, мой шейх погиб в огне!
      Теряя силы, падает на руки Нины. Вдруг появляется Шейх-Санан с кувшином. Все в изумлении.
      Шейх-Санан (с обожанием глядя на Хумар)
      Шейх не погиб! Не пострадал нимало
      Твой шейх ни от огня, ни от кинжала.
      Тот, кто любовным пламенем палим,
      Пройдет, как призрак, сквозь огонь и дым.
      Но если б и поверг меня убийца,
      С создателем я б мог соединиться.
      Моя могила - вечность, ибо я
      Продлил любовью сроки бытия.
      В любви, как в бесконечном новоселье,
      Я черпаю и счастье и веселье.
      Пусть я паду обугленный, в крови,
      Мой дух взовьется в небеса любви,
      В небесные сияющие сферы,
      Влюбленных принимающие сферы.
      Там, там я обниму любовь мою,
      Мы с ней не разлучимся и в раю.
      Занавес
      СЦЕНА ВТОРАЯ
      Комната в Медине. На полу циновки, тюфяки, подушка. Две двери. Два-три окна в сад. Солнце только восходит. Когда поднимается занавес, смуглый араб-слуга приводит в порядок тюфяки и уходит. Входят Шейх-Хади и Абулула
      Шейх-Хади Благодаренье господу, мы дома,
      В Медине, и блаженная истома
      Здесь в воздухе чистейшем разлита...
      Медина даже воздухом свята:
      Душе он очищенье посылает
      И сердце от недугов исцеляет. Абулула Да, да, мой шейх, здесь воздух-благодать,
      Но я б хотел о новостях узнать. Шейх-Хади Узнай. Ведь мы ушли в такие дали,
      Что от домашних новостей отстали.
      Меня же клонит к сладостному сну.
      Я разомлел. Немножко отдохну.
      (Вслед уходящему Абулуле)
      О Шейх-Санане прежде всех разведай
      И тотчас расскажи. Абулула Пойду по следу. Шейх-Хади И о Захре спросить не позабудь:
      Здорова ли, больна-хоть что-нибудь!
      Абулула уходит. Шейх, накрывшись абой, ложится. Свет на сцене гаснет, в углу поднимается другой занавес.
      Шейх-Санан (объятый языками пламени, с тоской и восторгом)
      О боже, я сгораю, я сгораю!
      К чему я ближе - к аду или к раю?
      Увы, любовным пламенем гореть
      Не значит жить, не значит умереть.
      Аллах, аллах, я не ропщу, однако
      Ни тени милосердия, ни знака...
      О боже, если ты не дашь мне сил,
      Зачем тогда меня ты сотворил?
      В призрачных руках сверкают мечи и кинжалы. Кажется, они разят Санана.
      Ангел (внезапно возникает)
      Не жалуйся, великий шейх, не сетуй,
      Тебя не позабыл создатель света,
      Творец, как прежде, покровитель твой,
      Пророк господень - за твоей спиной,
      И ангелы крылатою толпою
      Тебя ведут единственной тропою. Шейх-Хади (пробуждаясь, в ужасе)
      Нет бога кроме бога! Едкий страх
      Объял меня во сне... Шейхи Абузар, Абуллахья, Джафар (входят)
      Велик аллах! Шейх-Хади Друзья мои, входите...
      (Обнимаются, целуются) Шейх-Абузар Вы здоровы? Шейх-Хади Да, слава богу. Шейх-Абузар Пусть под этим кровом
      Ученость ваша паче расцветет,
      И воля божья будет ей оплот. Шейх-Хади Абулулу встречали? Шейх-Абузар Не встречали. Шейх-Хади Что слышно о Захре? Шейх-Абузар Она в печали.
      Больна, и безнадежно. Труп живой. Шейх-Хади Велик аллах. Над всеми суд его. Шейх-Абузар Не ест, не пьет... Бог весть, что это значит! Все плачут о Захре - она не плачет. Не умерла, хотя в ней жизни нет, Остались только очи да скелет. Все дни она безмолвно, одиноко Проводит на могиле у пророка. Шейх-Хади О, пощади, нет сил внимать без слез...
      О Шейх-Санане мой второй вопрос.
      Не приходил ли кто-нибудь оттуда? Шейх-Абузар Паломник есть из Мекки, он покуда
      Не знает точно, верен ли рассказ,
      Что Шейх-Санан вот-вот обнимет нас. Шейх-Хади Велик аллах в неизреченной силе! Шейх-Абузар Теперь нам расскажи, как вы ходили
      В далекие края, на срез земли,
      Что было там и как обратно шли. Шейх-Хади Великие мы испытали страсти,
      Паломничество наше - цепь несчастий.
      В пути погибли верные друзья,
      Вернулись лишь Абулула и я. Шейхи (все трое, горестно)
      Един лишь бог, мы все к нему вернемся,
      В различный срок, но к одному вернемся. Шейх-Абуллахья Да будет так, как повелел аллах. Шейх-Джафар Но что вас ждало на его путях? Шейх-Абузар Что было на неведомых дорогах? Все Трое Поведай нам о горестных итогах. Шейх-Хади Мы от Каабы устремились в путь,
      Не скоро привелось нам отдохнуть;
      Мы в Йемене остались ненадолго,
      Но в Индию влекло нас бремя долга,
      И всюду по пути учили мы,
      Что лишь ислам выводит дух из тьмы.
      Встречало нас почтенье и вниманье,
      Нас слушали с восторгом мусульмане,
      Другие нас оспаривали, но
      Мы побеждали в споре всех равно,
      Пустели их языческие храмы,
      Торжествовала истина ислама. Шейх-Абуллахья Да, жив ислам, он крепнет с каждым днем! Шейх-Джафар Неугасимый свет все ярче в нем! Шейх-Хади Так шли мы, посещая край за краем, Без страха просвещая край за краем. Уже прошли мы Индию почти, Но до конца не дали нам дойти. Мы с горечью пустились в путь обратный. На Средиземном море, - вероятно, Близ берега уже, - в недобрый час На корабле застигла буря нас.
      Казалось, начались в кипящей пене
      Потоп всемирный и столпотворенье.
      Корабль по кругу шел, кружился он
      Среди попятных волн и встречных волн,
      То на гору летя, по воле ветра,
      То падая в разверзшиеся недра.
      Крутился шторм подобьем колеса,
      Он разорвал на клочья паруса,
      Со всех сторон стенанья доносились,
      Кругом рыдали, падали, молились,
      Взывая к милосердию творца,
      Объяты влажным холодом конца.
      Когда мы все отчаялись в спасенье,
      То был уже не шторм - миротрясенье:
      Гром грохотал и молнии, ветвясь,
      Гигантской саблей поражали нас,
      Не знали мы, где небо и где море,
      Все было только ужас, смерть и горе.
      Мы вспомнили свой город и страну,
      И бедный наш корабль пошел ко дну. Шейх-Абуллахья О, в этом было что-то роковое... Шейх-Джафар Нежданная беда страшнее вдвое... Шейх-Хади Все, кто умел, поплыли кое-как,
      Влекомы бурей сквозь кромешный мрак,
      Пытались со стихиями сражаться,
      На гребне волн старались удержаться,
      Но быстро шли до дну, лишаясь сил...
      Я больше о спасенье не просил,
      Стал повторять предсмертное моленье,
      Благословляя божее веленье,
      И вдруг услышал некий слабый зов,
      Он доносился с ближних берегов.
      Поплыл на голос, выбрался на сушу
      Так сохранил аллах живую душу.
      Как ночь прошла, не помню. Тяжело
      Мне было. Но светило дня взошло
      Из десяти (без слез признать смогу ли?)
      Абулула и я не потонули. Шейх-Абузар Так пусть теперь отважных сыновей
      Аллах потопит в милости своей!
      Тех, кто терпел, не зная укоризны,
      Да одарит он долголетьем жизни. Абулула (входит)
      К нам Шейх-Садра идет среди своих
      Соратников. Шейх-Хади Санана нет меж них? Абулула Его не видел я. Шейх-Хади (с тревогой)
      Но отчего же?
      Не явь ли этот сон? Помилуй, боже! (Подходит к окну)
      Темно в глазах, померк лазурный свод.
      Беда с Сананом - чую наперед.
      Входит Шейх-Садра с другими шейхами и мюридами. Вид усталый.
      Шейх-Хади Садра, мой друг, что сталось с Шейх-Сананом?
      Не попрощаться ль с шейхом навсегда нам?
      (Шейх-Садра колеблется)
      Не бойся принести дурную весть.
      Не надо лгать. Скажи нам все как есть... Шейх-Садра Его приходу - Грузия помеха.
      Остался он, а мы ушли без шейха. Шейх-Хади Он жив? Шейх-Садра Да, жив. Шейх-Хади Так слава небесам!
      Что ж вы ушли, раз шейх остался там?
      (Шейх-Садра молчит) Да не таись!... Шейх-Марван Ведь их тревога точит... Шейх-Хади (Марвану) Начни и продолжай, раз он не хочет. Шейх-Марван Шейх предал нашу веру и коран,
      Кощунствовал без меры Шейх-Санан.
      Он, женоненавистник, в честь девицы
      Повесил крест; теперь он винопийца
      И стал пасти свиней ее отца,
      Великий Шейх-Санан... Шейх-Xади (многозначительно)
      И вы конца
      Не стали ждать истории постыдной,
      Его с презреньем бросили, как видно,
      И, чистые, вернулись без него,
      Спасая нашей веры торжество,
      А ваш наставник славный этим часом
      Вдали остался нищим свинопасом... Шейх-Марван Чье сердце обвинит нас, чей язык,
      Когда "наставник славный" - еретик? Шейх-Хади Марван, да ты не только одноглазый,
      Ты крив душой-она больна проказой.
      (Общее молчание)
      Вам был учитель бесподобный дан,
      Столп веры, светоч знанья - Шейх-Санан.
      Хоть солнце зрячим и в тумане светит,
      Слепой его в зените не заметит.
      Санан повесил крест, стал пить вино,
      Но вы его мюриды все равно.
      Коль скоро свято бремя послушанья,
      Вам всем пристало жить как христиане.
      Я думаю, что если Шейх-Санан
      Зачем-то принял веру христиан,
      То и тогда он выше перед богом,
      Чем вы в своем усердии убогом. Все Он нам не внемлет, нас не видит он...
      Он нас прогнал, нас ненавидит он... Шейх-Хади Еще бы! Обнаружили испуг вы, Радетели и слуги мертвой буквы, И он - Кааба веры - вновь узрел, Сколь чужды вы и слов его, и дел. А я готов поклясться пред Единым, Что он не стал в душе христианином. Скажи, Садра, есть смысл в моих словах? Шейх-Садра Твои слова внушил тебе аллах. (Горестно и упрямо)
      И все же пусть мы слепы, пусть мы гнусны.
      Понять нас можно тоже, как ни грустно. Шейх-Хади А именно? Как можно вас понять? Шейх-Садра Оставив шейха, принялись опять
      Мы странствовать, учить людей исламу,
      И ровно год скитались без вождя мы.
      Вернулись. Видим как нельзя ясней,
      Что наш великий шейх пасет свиней.
      Два дня мы убеждали, умоляли
      Оставить этот ужас, но едва ли
      Шейх даже слышал нас: он точно глух,
      Слова скользят, не задевая слух. Шейх-Хади Пусть даже так. И вы бы с ним остались. Шейх-Садра Но все мои товарищи, печалясь
      И сокрушаясь, двинулись домой.
      Быть с ними - это долг последний мой.
      Я предлагал остаться. Шейх ужасно
      Сердился и твердил, что все напрасно.
      Он нас прогнал. И пусть я был не прав,
      Пошел за всеми, крылья обломав. Шейх-Хади Ах, Шейх-Санан-подобье океана,
      Никто не мыслит шире Шейх-Санана,
      Нас, грешных, разделяет с ним черта
      Незримая - ведь он не нам чета.
      Теперь я понимаю, что мне снилось:
      О, вещий сон! Все, все в нем прояснилось!.. Шейх-Марван (Найму) Ох, эти сны! Шейх-Садра Поведайте и нам... Шейх-Xади Мне снилось, что в огне мой Шейх-Санан,
      Что он объят пыланием пожара
      И сквозь огонь разят его кинжалы.
      Шейх в ужасе, он сетует на то,
      Что бог его оставил, что никто
      Не поддержал его на бездорожье...
      (Общее изумление)
      И вдруг слетел прелестный ангел божий,
      С огнем его крыла переплелись,
      Он поднял шейха и унесся ввысь. Все Был во спасенье послан божий воин... Шейх-Абузар Шейх милости великой удостоен! Все Зачем же мы оставили его?
      Зачем не понимали ничего? Шейх-Хади Увы, он - океан, а вы - болотце... Абулула Последнее раскаянье зачтется. Все Повинную главу не тронет меч!
      Вернуться к шейху или в землю лечь! Шейх-Садра (грустно - иронически)
      Не странно ли - стемнеет, и над крышей Летучие начнут кружиться мыши В надежде, что навеки свет исчез, Что солнце навсегда ушло с небес. Но чуть засветит первый луч денницы, Настанет утро, защебечут птицы, Они отыщут темные углы И затаятся до вечерней мглы, Чтоб вечером пуститься в путь обратный... Увы, как в этом мире все превратно! Шейх-Хади Как быть, всем ошибаться суждено.
      Что было-было, но прошло оно.
      Не станем тратить время на унынье,
      Нам надобно другим заняться ныне.
      К пророку на могилу мы пойдем,
      Там силы и решимость мы найдем,
      Поклонимся святыне несравненной,
      И да поможет нам Благословенный
      Осилить нашу слабость, выйти в путь,
      Доверье шейха сызнова вернуть. Все Пойдем, пас ждет священная обитель!
      Пусть мы погибнем - да живет учитель!
      Шейх-Хади, Шейх-Садра и другие выходят.
      Шейх-Марван (Найму)
      Устойчивости в них ни капли нет:
      Во тьме неверья видят некий свет. Абулула (выходя последним)
      Те, чьи глаза навеки тьмой одеты,
      Не видят и божественного света.
      Занавес.
      ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
      СЦЕНА ПЕРВАЯ
      У дороги веранда, как это было во втором действии. Цветущий сад. Май. Воскресенье. Когда поднимается занавес, несколько молодых грузин, навеселе, проходят по дороге. Один из них играет, другой причудливо и смешно пляшет, остальные рукоплещут. Нина выходит на веранду, смотрит на них. Юноши, продолжая петь и плясать, уходят. На веранду выходит Xумар.
      Нина (Хумар) Всё дома, дома... Всё одни, одни...
      Так, взаперти, проходят наши дни.
      А на дворе весна ветвями машет,
      Округа вся уже поет и пляшет,
      Весь мир смеется, радуясь весне,
      И лишь тебя не тянет к новизне. Хумар Ах, мой цветок, мне жизнь сама не в радость:
      Чуть выйду в сад иль у окна усядусь,
      Нахлынут мысли черные... Весна
      Мне тяжела. Я от нее больна.
      По дороге с песней проходят пестро разодетые девушки, за ними - юноши и подростки.
      Девушки Нам фиалки май принес,
      Гиацинты, купы роз,
      Соловей поет, как будто
      Задает душе вопрос. Юноши Солнце встало в вышине,
      Мир смеется по весне,
      Вешний свет на все вопросы
      Отвечает правду мне. Девушки Веет райский аромат,
      Пряный майский аромат,
      И открыты все объятья,
      И любой любому брат. Юноши В глубине очей-любовь,
      В тишине ночей-любовь,
      Влюблены, хмельны, беспечны,
      Мы весну встречаем вновь.
      (Доносится звон церковных колоколов) Хумар Ты слышишь, Нина, погребальный звон?
      Чью душу нынче отпевает он?
      Пока одни смеются и ликуют,
      Поют, шумят, играют и танцуют,
      Есть и другие-те, кто одинок,
      Кого несчастье грубо сбило с ног,
      Они в тоске, а близкие в тревоге,
      И смерть с косой маячит на пороге... Нина Тамар, кругом весна, о чем тужить?
      Один уйдет, другой придет, чтоб жить. Хумар Придет. Уйдет. Родятся. Колобродят...
      Что нужды? Нина (глядя на дорогу)
      Твой отец сюда подходит.
      Приближаются Платон и священник.
      Хумар Лукавый поп! Твердит: "Тамар, Тамар!"
      А исподволь готовит мне удар.
      Колокола звонят.
      Священник Платон, ты слышишь? Платон Видно, кто-то умер. Священник Симон... Платон Вот никогда бы не подумал! Священник Два года он в Тамару был влюблен,
      Молил, грозил, стенал и плакал он
      И наконец, с собой покончил. Платон Право,
      Мне жаль его. Симон был парень бравый. Священник Антон, бедняга, тоже еле жив.
      Стал бледен, грустен, страшно молчалив.
      И он зачахнет поздно или рано... Платон Что делать! Я дал слово Шейх-Санану.
      Я дал обет. Назад мне путь закрыт. Священник Тебя от клятвы церковь разрешит,
      Дабы не сделать дочь твою несчастной. Платон (со смехом)
      Что? Дочь мою? Вот это уж напрасно!
      Ей безразлично, лето иль зима,
      Жизнь или смерть, сиянье или тьма... Священник Ах, что за чушь! Стрекочешь, точно галка!
      Ужель тебе родную дочь не жалко? Платон (беря священника за руку)
      Понятно! Заходи. Ты будешь тут, Когда узнаем мы господень суд.
      (Входят в дом)
      Из сада выходят Шейх-Санан, оживленный и сияющий. Его волосы и борода совершенно белы, в руке-пастушья палка. Он идет к веранде, останавливается перед Xумар и вопросительно, со значением глядит на нее.
      Хумар Что, мой Санан? Какая-нибудь просьба? Шейх-Санан Хумар, теперь просить мне довелось бы
      Лишь об одном, лишь у тебя одной,
      И, кроме этой просьбы, нет иной.
      Ты знаешь все, что было и что сталось.
      О чем же мне еще просить осталось? Хумар (учтиво)
      Слова твои приятны и скромны,
      Но все же до конца мне не ясны. Серго (входя, шейху)
      Какие-то в чалмах из страшной дали
      Прошли через моря, через пески
      И целый день, мой шейх, тебя искали
      Как бывшие твои ученики. Шейх-Санан (сердито и устало)
      Свиней напоминает их порода,
      Которых я пасу уже два года.
      Им ученичество не по плечу,
      Скажи, что я их видеть не хочу.
      (Хумар, с глубокой нежностью)
      Хумар, Хумар, в моей любви бескрайней
      Нет никакой неясности и тайны.
      Я для тебя отрекся от корана,
      От имени, от славы, от друзей,
      Стал свинопасом...
      (Снимает шапку) Рано, слишком рано
      Стал старика согбенного белей.
      Два года не смеялся я ни разу,
      Два года был в плену одной мечты,
      Жил этой грезой, отвергая разум,
      А ты, мой ангел? Что мне скажешь ты?
      Что ты решишь, мой ангел ясноликий? Хумар (печально)
      Ах, Шейх-Санан, подвижник мой великий!
      (Не в состоянии продолжать) Шейх-Санан Решай, Хумар, теперь решаешь ты.
      Ты светоч красоты и доброты,
      И, что ты ни решишь, все будет свято.
      Когда в волненьи слушаешь меня ты.
      Я над собой не властен - все отдам
      Тебе, твоим глазам, твоим устам.
      Они и мукой веселят мне душу,
      Я ради них себя дотла разрушу,
      Я буду счастлив, если милый взор
      Мне выразит сомненье иль укор:
      Ведь даже в них таится близость наша,
      А гибель от тебя - блаженства чаша.
      Священник, Платон и Нина выходят на веренду.
      Платон Опять чего-то хочет Шейх-Санан? Шейх-Санан Я вспомнил, что обет тобою дан. Священник Какой обет? Нам, право, недосужно... Шейх-Санан (досадливо) Я не с тобой. Тебя-то мне не нужно. Священник Ох, наш Меджнун! Совсем рехнулся он. Шейх-Санан Кто всех срамит, сам разума лишен. Платон Что ж, спросим у Тамар... Священник Платон, помилуй,
      Девичье слово не имеет силы.
      Да он и сам зарока не сдержал:
      Он втайне Магомета ублажал,
      Был верен лживым догматам ислама... Платон Не может быть! Священник Увы, увы, хотя мы
      Поверили ему, наш свинопас
      Коран читает и творит намаз. Шейх-Санан (Платону) Я не слыхал бесстыднее навета! Священник (бросаясь к нему и оголяя его грудь) А где твой крест, угодник Магомета?! Шейх-Санан Мой крест, как и коран, в душе моей,
      А совесть - мой имам и архиерей.
      (Указывая на большой крест на груди священника)
      Иные крест целуют, им грозятся, А в их утробе дьяволы резвятся. Священник (в замешательстве)
      Молчи, отступник, нечестивец, враг! Шейх-Санан Я замолчал. И все же это так. Священник Прочь, негодяй! Нет от тебя покоя!
      Найди себе пристанище другое... Хумар О! Платон Полно, отче, ты уж слишком яр... Священник Уйди от нас! Ты надоел Тамар!
      Рывком вталкивает Хумар и Платона в комнату, входит за ними. На веранде остается растерянная Нина.
      Шейх-Санан (отчаянно) Хумар, не уходи. Вернись, мой ангел. Хумар, прости. Хоть отзовись, мой ангел. Хоть выгляни и брось прощальный взор. Вся жизнь моя - ошибка и позор. Я больше не желаю жить, довольно. Я отгорел. Жить - это слишком больно. Я больше не могу. Погас, потух. Я ухожу - не шейх и не пастух. О, выйди хоть на миг. Давай простимся. Взгляну на милый лик, и возвратимсяТы - к прежней жизни, я - в небытие. О, покажись, сокровище мое! Дай на тебя взглянуть, мой ангел кроткий. Мне снова в путь, последний и короткий.
      Ждет, стоя у дороги, смотрит разочарованно, с тоской, потом нетвердым шагом безумного уходит направо.
      Хумар (выбегая, Нине) Где Шейх-Санан? Нина Ушел он, твой Меджнун... Хумар Убил его, убил презренный лгун!
      А я замкнула слух, смежила веки... О господи, ведь он ушел навеки...
      Поспешно уходит за шейхом, Нина - за ней. Слева появляются Оздемир, Огуз, Шейх-Хади, другие шейхи и мюриды.
      Шейхи и мюриды
      Скажите нам, где победитель зла?
      Где веры неизменная кыбла?
      Где знамя правды? Где Кааба знаний? Священник (вместе с Платоном выходя на веранду) О ком вы? Все О великом Шейх-Санане!
      Ответьте нам, скажите нам, где он? Священник Черт знает где. Его прогнали вон. Все Проклятый поп, ты что-то смел на диво.
      И удержу не знает твой язык.
      Смотри, ты пожалеешь, долгогривый,
      Что на людей достойных поднял крик. Платон Друзья, зачем стоять вам у порога?
      Расположитесь здесь, зайдите в дом.
      Санан вернется. Подождем немного.
      Санан придет. Немного подождем. Девушки, юноши и подростки (проходят и поют разноголосо, не в лад)
      Нам фиалки май принес,
      Гиацинты, купы роз,
      Соловей поет, как будто
      Задает душе вопрос...
      Нина, запыхавшись, появляется справа. Кричит и плачет.
      Нина Тамар бежала из дому! Она
      Вслед за Сананом из дому бежала! Платон (гневно священнику)
      Теперь-то ты доволен, сатана?
      Из-за тебя дождался я скандала! Священник (проходящим грузинам)
      Вы слышите? Тамару шейх увел!
      Догоним их! Здесь явный произвол! Грузины В погоню, люди! Девушку украли! Шейх-Хади (мусульманам) Пойдем и мы! Настигнем их в пути! Мусульмане Без нас они укроются едва ли,
      Должны мы от погони их спасти!
      (Торопливо следуют за грузинами)
      Занавес
      СЦЕНА ВТОРАЯ
      Закат. Над Курой обрывается отвесная скала. Поодаль, по ту сторону скалы, маленькая лужайка. С той стороны скалы которая не видна зрителям, есть тропа на вершину, со стороны же сцены - обрыв. Когда поднимается занавес, где-то вдали слышится щемящая мелодия пастушьей свирели. Шейх-Санан задумчиво и устало стоит на вершине скалы с непокрытой головой. Волосы его развеваются, в руке палка. Он тяжело дышит, сделав несколько шагов, оглядывается, вздыхает, вытирает пот со лба рукавом. Появляется старый дервиш. Увидев Шейх-Санана, бросает на него удивленно-иронический взгляд, громко хохочет.
      Дервиш Да это ты ли? Что с тобой, скажи?
      Где шейхи, где мюриды, где хаджи?
      Не видно ни следа былого блеска...
      Я поражен: отличье слишком резко. Шейх-Санан (глядя вдаль, указывает на что-то дервишу) Неверно, что за мною нет толпы: Не только шейхи-даже и попы Идут за мной. Убогое обличье Предполагает новое величье. Сей странный мусульманин, Шейх-Санан
      Теперь привлек потоки христиан.
      Как видишь, целый мир мне поклонился...
      Любуйся же: ты вовремя явился! Дервиш (вглядываясь, озадаченно)
      По-моему, они хотят напасть,
      В их лицах и глазах - слепая страсть.
      Растут как туча. Держатся все вместе.
      Боюсь, что эти люди жаждут мести. Шейх-Санан (внимательно смотрит)
      Да, мести, крови, изуверских кар...
      Идут, спешат, и впереди - Хумар. Дервиш Что вызвало их гнев сверх всякой меры? Шейх-Санан Извечный спор религии и веры. Дервиш (брезгливо)
      Религия и догма, страшный сон!
      Теперь и ты узрел, как страшен он.
      О, если б сбросил этот мир вериги
      Застывших догм, бесчисленных религий! Шейх-Санан (глядя вдаль, глухо)
      Ну, Шейх-Санан, гордись и созерцай,
      Какой обрел ты благодатный рай.
      Он мудрым словом был тебе завещан:
      Все зло и горе мира - из-за женщин. Дервиш О чьем ты слове вспомнил? Шейх-Санан Шейх-Кабир,
      Моей далекой юности кумир,
      Мудрец и прозорливец вдохновенный,
      Когда-то предсказал мне эту сцену. Дервиш Мой шейх, ты сбросил путы естества,
      В тебе отныне истина жива,
      Твой ум прозрел мистические выси,
      Особый мир - не в Мекке, не в Тифлисе.
      Божественным сиянием одет,
      Теперь и сам ты источаешь свет,
      Теперь ты бог, тебе доступны разом
      Божественная милость, мощь и разум. Шейх-Санан Как много слов ты сыплешь с языка!
      Поди найди другого простака.
      Хватало мне стыда, огня, кинжала
      Мистического вздора не хватало.
      Ты первым стал сводить меня с ума
      И очень преуспел...
      (Завидев подходящую Хумар) Хумар, Хумар,
      Чего ты хочешь? Дома, на отшибе ль
      Везде тебе нужна моя погибель. Хумар Шейх, милый Шейх! Не мешкай, сбереги
      Остаток сил. Бежим. Кругом враги... Шейх-Санан (с видом безумного) Заманишь. Я живым тебе не дамся. Хумар И я с тобой! Не бойся, не упрямься! Дервиш Шейх, для чего ты мучаешь ее?
      Пойми, в ней оправдание твое... Хумар Прости меня, была я виновата,
      Не поняла любви твоей крылатой.
      Теперь ты мне супруг и господин,
      И бог у нас один, и путь один. Шейх-Санан (лаская кудри Хумар)
      Да, ты на эти каменные стены
      Не взобралась бы только для измены... Дервиш (посмеиваясь)
      Есть ангелы, Санан, - светлы как день,
      Но искони ведут себя как тень:
      Ты к ним - уходят легкою стопою,
      Ты отойдешь - стремятся за тобою.
      Качает головой и странной своей походкой удаляется. На лужайку выбегают Оздемир, Огуз, шейхи и мюриды. Видят Шейх-Санана на вершине.
      Все Вот шейх! Благословенный Шейх-Санан!
      Хвала и слава богу мусульман! Шейх-Санан (с насмешливым недоумением)
      Зеваки, для чего вы тут сгрудились? Ступайте вон, вы просто заблудились. Шейх-Хади (глядя на Санана, с волнением) Как сильно изменился милый лик! Шейх-Садра Спускайся, шейх, опасен горный пик! Шейх-Санан Кто над землею воспарил, как птица,
      Готов разбиться, но не опуститься. Шейх-Хади К чему гордыня? Мы твои друзья!
      Теперь мы будем как одна семья.
      Припомним все, что было пережито,
      Поделимся, поговорим открыто. Шейх-Санан Я не сойду. Идите вы ко мне.
      Я буду с вами только в вышине. Абулула Шейх, заслужили мы твое прощенье,
      Нам страшно горных троп коловращенье. Шейх-Санан Вам страшно? Вы не знаете пути?
      Зачем же было вам сюда идти? Огуз Есть путь иной-пологий и окружный. Шейх-Хади Тогда в обход! В обход! Скорее! Дружно! Все Скорей, скорей! Не медлите! Кругом!
      Быть может, мы его еще спасем! Хумар (оглядываясь)
      Санан, бежим! Теперь и наши ближе,
      Я слышу их. Не медли. Я их вижу. Шейх-Санан Пред нами пропасть в дымке голубой... Хумар Тогда погибнем вместе. Я с тобой.
      На вершину взбегают священник, Платон, грузины. Xумар с возгласом испуга укрывается в объятиях Савана. Грузины хотят броситься на них.
      Священник (грузинам) Постойте, погодите!
      (Зычно)
      Эй, Тамара!
      Тобой владеет дьявольская чара.
      Одумайся, вернись! Взгляни окрест!
      Тебя зовет животворящий крест.
      (Простирая руку к Санану)
      Се дьявол. Проклинаю неустанно.
      Анафема! Отыди прочь, сатано! Хумар Ты попусту хлопочешь. Не греши.
      Как отделить мне тело от души? Платон Хумар, вернись в отцовские объятья,
      Иначе мне - позор, тебе - проклятье. Шейх-Санан (умоляюще)
      Иди, Хумар. Он твой отец. Смирись. Есть долг повиновенья. Покорись. Хумар Шейх, не проси и постыдись обмана.
      Я жить на свете без тебя не стану. Священник (Хумар)
      Смотри, как солнце божее красно:
      Побагровело от стыда оно,
      От гнева, от обиды, от печали...
      Ах, этого мы от тебя не ждали! Хумар И я, как солнце, на закат пришла.
      И я сгорю. Пусть торжествует мгла! Шейх-Санан (прижимая Хумар к груди)
      Нет, нет, тебе не страшен дым заката,
      Мы полетим с тобой-туда куда-то,
      К седьмому небу... О, моя краса,
      Мы вознесемся, как пророк Иса!.. Священник (грузинам) Чего же вы стоите, истуканы?!
      Толпа делает шаг к Санану и Хумар, но появляются мусульмане.
      Оздемир Посмейте только тронуть Шейх-Санана! Шейх-Хади (направляется к Санану) Шейх! Шейх-Санан Отойди. Ты злобен и упрям. (Пальцем очерчивает в воздухе круг)
      Не видишь, что ли? Здесь - Бейт-уль-Харам,
      И вход сюда закрыт непосвященным,
      Таким, как ты, слепым и развращенным. Шейх-Марван (Санану) Шейх! Шейх-Санан Прочь, изменник, ноги уноси! Священник О господи, помилуй и спаси! Шейх-Санан (Хумар) Что хочешь ты? Скажи, отбросив робость! Хумар Спастись! Шейх-Санан Гляди, спасенье наше - пропасть. Платон Держите их! Внизу - шальной поток... Хумар Летим? Шейх-Санан Летим! Хумар Прощайте! Шейх-Санан С нами бог! (Рука об руку, бросаются с обрыва) Грузины Их больше нет. Мусульмане Их нет. Платон О боже, боже,
      Ты покарал меня. Я уничтожен. Священник Платон! Платон Ах, дочь моя! Священник Да ну, не плачь!... Платон (бросается на него с кинжалом-грузиныудерживают) Ведь это ты убил ее, палач! Шейх-Хади Спуститься бы! Здесь выплыть тоже можно... Мусульмане Пойдемте! Грузины Вместе! Платон Это безнадежно.
      Занавес
      ЭПИЛОГ
      Ясная майская ночь. Поодаль от Куры зеленый, утопающий в цветах склон горы. Шейх-Санан, держа Xумар в объятиях, задыхается, но делает попытку подняться на вершину горы, однако у него нет больше сил. Он опускает бездыханное тело Хумар на землю, кладет ее голову себе на колени и гладит ее растрепанные кудри.
      Шейх-Санан О мой бутон, весна моя, Хумар,
      О украшенье бытия, Хумар,
      Среди замшелых скал, речного гула
      Зачем ты так таинственно уснула?
      (Осматриваясь)
      Какая красота: луна, гранит,
      И как она спокойно, сладко спит!
      (Целует ее в лоб)
      Пред этой тишью и ее царицей
      Архангелы готовы преклониться.
      В мерцаньи этой ночи, этих чар
      И сам творец любуется Хумар.
      (Разглаживая ее кудри)
      Спи под покровом голубого дыма,
      Спи целомудренно и нерушимо,
      Спи, девственной душою ввысь летя,