Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Работа в игре

ModernLib.Net / Джаспер Майкл / Работа в игре - Чтение (стр. 1)
Автор: Джаспер Майкл
Жанр:

 

 


Майкл Джаспер
 
Работа в игре

 
      Я понял, что день выдался неудачным, когда увидел, как скрэга-подсобника едва не перерезало пополам через двадцать минут после начала работы.
      Я трудился в команде неподалеку от Ходжес-стрит, в миле от стены, отделяющей нас от остального Рейли. Это место я получил восемнадцать дней назад. Первые две недели старейшие работники, позади у которых были годы разборок и реконструкций, вынесенных на руках, ногах и спинах, неотступно следили за мной, выискивая любой намек на слабость,
      которую невольно способен проявить каждый в холодном, сыром воздухе. Для всех нас секундная рассеянность могла означать мучительную смерть. Оказаться раздавленным - что может быть страшнее?!
      Поэтому я приходил рано и трудился допоздна, как все остальные, и постепенно мне стали доверять. Наконец-то я работал в игре!
      До этого я был всего лишь скрэгом и занимался самым грязным, нудным делом, которого все чурались. Десять очков в час - вот как оплачивался мой первый честный труд. За сто тысяч очков я мог бы подать заявку на прыжки через стену, а за две сотни - платить за это сам. Квабе и Натали имели наибольшее количество очков в нашей бригаде, поэтому и были назначены начальством старшими. Они теряли больше, чем остальные.
      Этим утром мое запястье показывало минус десять градусов, а передняя дверь лачуги Лии была заблокирована только что выпавшим синеватым снежным сугробом высотой с полфута. Таких холодов в октябре никто не ожидал, особенно здесь, в Рейли. Я промерз до костей с конца августа, а Лия заходилась в кашле еще с июня.
      Поэтому, чтобы накопить очки и хоть немного согреться, я продолжал работать. Каждый день появлялся новый список, передаваемый старшим группы через запястные импланты. Рутина была абсолютно одинаковой, независимо от того, работали вы на разборке или восстановлении: вы создаете или разбираете свою долю стен и получаете за это очки; не выполняете свою норму разобранных или восстановленных стен - очки снимаются. Трое скрэгов из моей группы решили сегодня не показываться, и приходилось немало потрудиться, чтобы выполнить норму впятером.
      На верхнем этаже восстановленного здания, неподалеку от Ходжес-стрит, я провел фюзером шестидюймовую расплавленную полосу на полу, готовя его под дюрапласт. Покрытая тонким слоем нанодов, каждая новая стена на пятом этаже будет приварена к самому верхнему листу дюрапласта на четвертом этаже. И пока мы будем ставить новый лист дюрапласта на место, в тот момент пока пластик не остынет, стена будет неподвижна - на минуту, не больше. К этому времени техника в новой стене договорится с техникой в уже существующей, и вы получите «умную» стену, контролирующую тепло и холод, блокирующую шумы, как уличные, так и соседей, и даже показывающую старое видео. По крайней мере, именно так объясняла мне Натали принцип действия техники.
      В начале дня Нат дала мне свой нивелир. Только старшие в бригаде пользуются этими приборами длиной в ярд, цифровыми версиями старых нивелиров, которые, по словам Нат, каким-то образом работали на воде! Половина той бредятины, которую она рассказывала мне о старых стройплощадках, должно быть, выдумана. Но она одолжила свой нивелир и наверняка прикончит меня, если первая стена, которую я сделаю самостоятельно, перекосится.
      Тейким и двое других скрэгов уже приготовили лист дюрапласта. Тейким - хороший парнишка. И неглупый. Когда я отключил фюзер, скрэги подняли лист и осторожно опустили на место, стараясь не коснуться голыми руками расплавленного пола, прежде чем стена будет сварена. Если они все же коснутся пола - дело швах. Нат знала подсобного рабочего - им всегда приходится хуже всех, - которого таким образом засосало в стену. И теперь он часть «умной» стены в десятиэтажном доме в предместье Дарема.
      Как только стена встала на место, я заработал фюзером по правой стороне, сплавляя ее с уже существующей стеной. Приложил к стене нивелир, посмотрел на индикатор. Все ровно.
      И когда я с дурацкой ухмылкой отвернулся от стены, случилось это!
      В двадцати ярдах от меня два скрэга возились с проводкой одной из стен с северной стороны. Девушка тянула провода, подаваемые снизу. Волосы от усилий растрепались, закрывая лицо. Парень потянулся помочь ей, и провод в его руке коснулся ее провода. Те были под током, и обоих людей ударило. Девушку отбросило в здание. Парень столкнулся с Квабе, который как раз работал резаком над дефектной частью регенерированного пластика. Ноги парня попали в бело-голубой луч резака, и тут воздух пронзил вопль.
      Квабе успел отключить резак как раз вовремя, сохранив парню ноги, но того все же сильно поранило. Крови не было, хотя на полу рядом с Квабе лежал ком красной плоти. Должно быть, резак прижег раны. Я хотел помочь бедняге, но он был в чужой бригаде, а моя уже отставала.
      Мне на плечо легла рука.
      - Осталось двадцать четыре, - задыхаясь, выпалила Нат. Три скрэ-га понесли мальчишку к лестнице, пока Квабе говорил в свой имп, вызывая «скорую». Нат старалась, чтобы голос звучал строже.
      - Спорим на пиво, что мы не выберемся отсюда до темноты.
      - Заметано, - кивнул я, ощущая вес нивелира в ладони. Процесс приостановился на целых пять минут. Остальные рабочие и я, снова взявшись за фюзеры, вернулись к работе на внешнем краю пола. Я потер левое запястье, чувствуя под кожей жесткий имплант. А я еще хотел сегодня после работы посмотреть прыжки. Да, придется проторчать здесь до комендантского часа, если не дольше.
      За работой я не переставая думал, какова была бы жизнь без стены. Если верить истории, уже много лет назад в Рейли имелись кольцевые стены, кирпичные звуковые барьеры высотой в двадцать футов, блокирующие шум уличного движения для жителей Северного Рейли. Даже тогда Рейли был разделенным городом. Новые стены строились на существующих, прибавлялись слои дюрапласта, пока накопленная энергия не начинала отдавать электромагнитные импульсы.
      Я выглянул наружу. Солнце уже поднималось, немного согревая утренний воздух. Стена - та, большая, единственная, которая что-то значила - вплыла в мое видение на севере: розовато-голубой синяк в разгорающемся свете дня. Лия считала, что виновата в холоде именно эта стена, выстроенная еще до нашего рождения. Предположительно, бедняки, живущие по эту сторону стены, боролись против нее весь месяц, который ушел у правительства на то, чтобы ее воздвигнуть. Если верить историям, губернатор использовал клонов, безликих зомби, не нуждавшихся в еде или отдыхе. А тем более в зарабатывании очков.
      Я втянул в легкие большой глоток ледяного воздуха. Мы никогда не закончим вовремя. Не с этой бригадой, где полно скрэгов. Но пока стена остается на месте, мы все скрэги.
      Пустив в ход наплечные фонари, Нат, Квабе, Робертс и я, вчетвером, закончили последнюю стену на пятом этаже. Звезды сверкали над нами, резко обрываясь на севере, отсеченные стеной. Я поднес к глазам запястье, чтобы узнать время. Без пяти десять. Минус семь градусов. Тридцать шесть и пять десятых градуса. Шестьдесят два удара в минуту. Давление сто двадцать два на семьдесят три. Всегда чересчур много информации, текущей мимо меня, каждый раз, когда я смотрю на запястье. Но так постановил губернатор: жизненные показатели, связь, количество очков и спутник, отслеживающий мое местонахождение в любое время дня. Власти считают, что делают нам великое одолжение, снабжая нас имплантами в день появления на свет. Ничего себе, подарочек на день рождения!
      - Похоже, ты должен мне пиво, - напомнила Натали. Узкое лицо раскраснелось от холода.
      Квабе присел, вытирая фюзеры, брошенные скрэгами как попало.
      Темная кожа его лица все еще сохраняла серый оттенок после сегодняшней истории с резаком. - Пиво? У кого есть пиво?
      Я оглядел пятый этаж. До чего же дурацкий способ проверять выполнение нормы, отсчитывая по двадцать готовых прямоугольников «умных» стен. Тейким и его приятели ушли часов в семь, когда только начинало темнеть, наплевав, потеряют они очки или нет. Сегодня были объявлены прыжки через стену, и они не собирались пропускать такое зрелище ради несчастных двадцати-тридцати очков.
      Теперь, когда Квабе связался со спутником и отчитался о проделанной работе, я мог бы проверить по запястью общее количество очков, но недавно поклялся делать это разве что в случае крайней необходимости. При максимальном количестве очков (сто пятьдесят в день) общий итог, по моему мнению, рос слишком медленно. Лучше пониже опустить голову и работать, работать, работать каждый день, и неважно кто ты при этом: скрэг или настоящий рабочий. Такова мантра скрэга - по одному очку за один раз. Шаг за шагом.
      Я успел вернуться домой до одиннадцати, но Лия, лежавшая на соседнем тюфяке, так кашляла и ворочалась, что выгнала меня на улицу. Обратно к стене. Напряжение, накопившееся после сегодняшнего происшествия, так и не отпустило, а ее кашель просто убивал меня. Когда-нибудь мы пойдем в больницу. Вот только сначала накопим еще пять тысяч очков.
      Когда я добрался до стены, прыгуны только что начали последнее состязание. Снабженные крыльями из остатков дюрапласта и проволоки, они использовали энергию стены, чтобы отклониться, поднявшись вверх и в сторону, и, пересекая заброшенное старое шоссе, устремиться к лачугам, где жили все мы. Оказавшись в воздухе, они поднимали крылья и скользили в надежде поймать попутный ветер и первыми пересечь финишную прямую в полумиле отсюда. В десяти футах от финишной прямой стояла трехэтажная кирпичная стена. За ночь, как правило, один-два увлекшихся спортсмена, поднявшиеся слишком высоко на украденной энергии и сильном ветре, ударялись о стену после пересечения финишной прямой. Это абсолютно исключало мухлеж, а заодно убивало во мне всякое желание попробовать прыгнуть самому.
      Когда я подошел ближе, прыгуны надевали свою сбрую и выстраивались перед стеной. Я заметил пару-тройку скрэгов, покинувших площадку до срока, и они с виноватым видом повели меня к Тейкиму, уже успевшему надеть крылья и «тарзанку». Он дрожал от напряжения, преодолевая сопротивление голубого шнура, надежно прикрепленного к спине. Другие два конца были привязаны к вбитым в землю столбам.
      На мой взгляд, он сильно напоминал большую муху, приколотую к гигантской рогатке.
      - Следи внимательно, Чапмен, - посоветовал он с приклеенной к губам безумной улыбкой. - Я возьму этот тайм. Уже выиграл сегодня два.
      - Желаю удачи, - отозвался я. В ушах стояло свистящее дыхание Лии, и я тряхнул головой, как собака, чтобы прояснить мозги.
      Прозвучал свисток. Тейким поднял ноги, приземлился у стены, но тут же поднялся в воздух, свернув калачиком тощее тело. За мгновение до того, как врезаться в стену, он поднял изящные крылья и выпрямился, изогнув спину. Испускаемый стеной импульс ударил в его крылья и оттолкнул, одновременно подбросив вверх. Тейким летел.
      - Черт! - прошептал я, ухмыляясь.
      И пока Тейким раскидывал тонкие руки, набирая высоту и удаляясь от остальных прыгунов, я оглянулся на стену, после чего улыбка умерла на застывшем лице. Один из прыгунов не сумел вовремя развернуть крылья, и сейчас друзья поднимали его со старого шоссе: крылья поломаны, вниз по стене идет свежий красный мазок.
      - Черт… - повторил я.
      Только после того, как Тейким выиграл последнее за ночь состязание, набрав недосягаемую для остальных высоту и вырвавшись вперед, я осознал, как уже, должно быть, поздно. Я привык спать только пару часов за ночь, но теперь, когда больше не был скрэгом, такое стало недопустимым. Моя жизнь изменилась.
      Я уже хотел направиться к нашей лачуге, когда наткнулся на Хай-ме. Уже набравший четыреста фунтов веса и не собиравшийся на этом останавливаться, Хайме жил под развалинами старого здания Капитолия. Хайме был одним из очень немногих моих знакомых, не только не имевших импланта, но отказывавшихся работать в игре, как остальные. Он также редко покидал свое подвальное жилище, набитое нелегальной техникой, которую либо находил в мусорных контейнерах, либо покупал на черном рынке. Сегодня, должно быть, случай особый.
      - Привет, Маркус, - бросил Хайме, подкатывая ко мне в своей тележке и сжимая лапищей маленький красный рычаг управления. Несмотря на холод, его светло-коричневая кожа была покрыта тонкой пленкой пота. - Как там строительный бизнес?
      - Процветает, - пожал я плечами. - У меня работы по горло. Не знаю, за что раньше браться.
      Хайме уставился на меня.
      - По-твоему, это так уж хорошо?
      - Это всего лишь очки, амиго. Что новенького?
      Хайме расплылся в улыбке, блеснув мелкими белоснежными зубами, вытащил из кармана куртки квадратную бумажную коробочку и швырнул мне.
      - Попробуй вот это. Только сначала сними чертову бумагу.
      Я вытащил из коробочки завернутый в газету тонкий ломтик чего-то.
      - Это жвачка. Жуй.
      Я вскинул брови, но все же бросил в рот эластичный белый прямоугольник. У Хайме всегда был лучший товар. Я чувствовал, как глаза от изумления медленно вылезают из орбит, и Хайме едва не упал от смеха со своей тележки. Сладкая, как сахар, но совсем не тает!
      - Нашел сегодня кое-что интересненькое, - объявил Хайме, кивая на стену, возвышавшуюся перед нами волной, которая никогда не разбивается о берег. - Губернатор держит весь этот хлам на неохраняемой площадке, воображая, будто мы недостаточно проворны, чтобы туда проскользнуть. Тебе в жизни не вообразить, что будет дальше и почему они так упорно работают над усовершенствованием клон-рабов.
      Колеса тележки застонали, когда Хайме оттянул ручку управления, подкатывая ближе.
      - А я считал, что клон-рабы - это просто миф, - заметил я, пытаясь не проглотить подаренную жвачку. - Ну, знаешь, те истории, которые сочиняют люди, гадая, насколько быстро поднялась стена.
      - Хотел бы я, чтобы это оказалось всего лишь враньем, - отмахнулся Хайме, глядя на крохотный индикатор на тележке. - Праздник окончен, Чапмен. Заглядывай как-нибудь в подвал, потолкуем по душам.
      В воздухе что-то пульсировало. Хайме уже откатился, стремясь поскорее достигнуть убежища, пока пульсация не перетечет в тихий рокот. Губернаторские вертушки сегодня запаздывали. Обычно они появлялись сразу же после окончания прыжков. Я поспешил за Хайме.
      - Так что там насчет клонов? - прокричал я, перекрывая рев лопастей. Вместо ответа он закатился на старый склад в трех кварталах от стены. Я последовал за ним, зная, что, скорее всего, пожалею об этом.
      - Скажи, - начал Хайме, как только грохот затих, - что, по-твоему, случится после того, как ты заработаешь свое волшебное количество очков?
      - Ты о чем? А я было вообразил, что у тебя важные новости!
      - Так оно и есть. Но сначала ублажи меня: поясни, почему ты всю свою жизнь стремишься работать как клон-раб?
      Я немного пожевал, пытаясь подобрать слова, чтобы лучше объяснить. Работа стала частью моей жизни, я не мог без нее.
      - Нужно зарабатывать очки, чтобы перебраться по другую сторону стены. А когда окажешься там, можно жить привольной жизнью: только руку протяни, и будет тебе все, что захочешь. Прямо здесь, в твоем коконе.
      Хайме засмеялся: ехидное шипение, наполнившее мой желудок чистой кислотой.
      - Коконы, вот как? Это, по-твоему, тебя ждет? Воображаешь, что там уже приготовлен кокон с твоим именем? И как только заработаешь очки, можешь туда перебираться?
      Я пытался разглядеть его лицо в темноте старого склада. Да, именно так я и представлял свое будущее. Всю жизнь мне об этом твердили. Только это и помогало мне пережить каждый долгий рабочий день.
      - Может, когда-то так и было, - продолжал Хайме, ввинчивая указательный палец правой руки в запястье левой, словно в поисках импланта. - Но все проходит. Здесь, в Рейли, все коконы заполнены.
      Я отодвинулся и описал широкий круг, обходя Хайме с его тележкой и пытаясь прогнать крадущийся по спине озноб.
      - Значит, когда мы заработаем очки, придется переселиться в другой город? Лично мне все равно. Главное - перебраться по другую сторону, вместе с Лией.
      Хайме долго молчал, а когда я приблизился, поднял на меня глаза. Я вздрогнул. Его глазами на меня смотрел глубокий старик.
      - Сколько уже болеет твоя подружка?
      - Пару месяцев, - механически ответил я. - На что ты намекаешь?
      - Еще один слушок, который я подхватил сегодня. Губернатор прекращает финансирование больниц по эту сторону стены. Власти желают вкладывать все деньги и энергию в усовершенствование клон-рабов.
      - Хайме пожал округлыми плечами. - Зачем тратить время и деньги на содержание здоровых людей, которые из кожи вон лезут, зарабатывая побольше очков?
      Он ждал ответа, но я слишком устал, чтобы спорить. И поэтому промолчал.
      Я поплелся домой, морщась от чересчур сильного сердцебиения. Оказавшись в крохотной передней, куда уже успели нанести свежего снега, я понял, что вряд ли усну этой ночью.
      В большой комнате распростертая поперек матраса Лия по-прежнему кашляла и металась в холодном воздухе нашей лачуги. Я ощутил знакомую боль в спине - последствия пятнадцатичасового рабочего дня.
      Лия кашлянула и потянулась ко мне.
      - Где ты был? - хриплым, надорванным голосом прошептала она.
      - Неужели работал допоздна?
      - Нет, - покачал я головой, целуя ее в лоб. - Не работал. Во всяком случае, не сегодня.
      Она уже засыпала. Я слышал клекот мокроты в ее легких при каждом вдохе. Слишком долго она болеет. Может, Хайме прав. Даже если мы попадем в больницу, смогут ли ей помочь?
      Я улегся на спину. Тело молило об отдыхе, но мозг не позволял расслабиться. Может, я слишком волнуюсь из-за пустяков. Как только мы переберемся через стену, жизнь сразу переменится. На другой стороне обязательно найдутся доктора, которые смогут помочь. Люди болеют даже в коконах, хотя, судя по словам Хайме, большинство их обитателей редко покидают свое обиталище.
      Я провел языком по зубам, ощущая сладость жвачки, подаренной Хайме. Все, что он тут наплел, - очередная сказка. Дурацкая сплетня. Он вытягивает слишком много информации из стены. Это вредно для человека.
      Я закрыл глаза и вдохнул ледяной воздух нашей лачуги. Лучше просто работать и получать очки. И надеяться на лучшее.
      И я оказался прав. Выяснилось, что как только реконструкция проекта у Ходжес-стрит была закончена и здание активировано, Квабе набрал требуемое количество очков.
      - Значит, все возможно, - сказал он мне два часа назад, когда мы, как обычно, собирали оборудование. - Мечты все-таки сбываются, Чапмен.
      До Квабе я не знал никого, кто, работая в игре, действительно набрал все очки. Мы трудились до пяти, когда Квабе показал всем свое запястье с завершающими цифрами, а потом угостил нас пивом, которое он приберег для этого случая. У него было только десять банок, так что мне удалось сделать всего два маленьких глотка, прежде чем передать банку соседу. В жизни не пробовал ничего вкуснее, поэтому, не переставая, благодарил Квабе и желал гиганту счастья.
      На следующий день начальство прислало замену. Никогда не видел таких белоснежных зубов, как у Уоттса. И он демонстрировал их при каждом удобном случае. Очков у него было чуть меньше, чем у Нат, так что он высоко держал знамя старших работников. Уже спустя минуту после знакомства Уоттс сообщил всем, что переберется через стену через 452 дня, шестнадцать часов и сорок пять минут.
      - Плюс-минус пару часов, - добавил он, регулируя резак тонкими пальцами.
      Несмотря на странный акцент и одержимость цифрами, мне сначала понравился Уоттс. Пока мы переносили оборудование двумя кварталами ниже на другую площадку - разборка здания на краю пересохшего ручья Крэбтри-крик, - Уоттс, не переставая, болтал со мной, Натали и другими в группе.
      - Вроде бы этой зимой ожидается больше дождей, - сообщил он. Как я понял, Уоттс был буквально напичкан странными фактами. - Не только снега, но и дождей. Говорят, виновата озоновая дыра. Она снова открывается. Хорошие новости для нас, верно? Не так холодно. Больше солнца.
      Уоттс и Нат взобрались первыми на крышу ветхого здания. За нами топали скрэги с резаками. Я нес собственный ручной резак, которым обычно пользовался на мелких участках стены и фундамента. К концу дня мы должны были снести шестиэтажный дом.
      Едва я обрушил большую часть северной стены, как мое запястье запищало. Я выключил фюзер и сделал вид, что проверяю спусковой механизм прибора. Нам не позволялось отвечать на звонки во время работы, но моей первой мыслью было - Лия. Что-то с ней стряслось.
      Слова мелькали на экранчике слишком быстро, чтобы можно было понять их смысл, тем более, что экран успел покрыться пылью и крошками пластика. Наконец я сообразил: это Хайме просит встретиться сегодня вечером на еженедельных прыжках. Что-то насчет стены. Как обычно.
      Подняв глаза, я заметил, что новичок наблюдает за мной с легкой улыбкой на лице. Я кивнул, поеживаясь от неприятного холодка, добравшегося до моей внезапно вспотевшей шеи. Потом мы оба вернулись к работе.
      Вчетвером мы снесли здание к десяти часам… На этот раз вместо Квабе был Уоттс, плюс мы трое: я, Нат и Робертс. Я пытался не выпускать Уоттса из виду, но только перед окончанием работы сообразил, что и он делает то же самое.
      Я ушел с площадки и вернулся домой, наслаждаясь прохладой и думая о здании, распавшемся на большие куски штукатурки, изоляции и дерева. Мы на славу потрудились, было даже приятно ощущать боль во всем теле после тяжелого дня. Я уже собирался войти в лачугу, когда услышал кашель Лии.
      - Черт бы все это побрал, - прошептал я, держась за ручку двери.
      Она нуждалась в сне и отдыхе, а у меня глаза не желали закрываться. Слишком много людей, с которыми Лиа работала на фабрике, мучились той же хворью. А начальство не желало пальцем о палец ударить. Главное, чтобы мы сидели по эту сторону стены и не вызывали проблем. Мне никак не давало покоя все, рассказанное Хайме в ночь последних прыжков.
      Я повернулся, преодолевая тяжесть в ногах, и направился к стене. Даже отсюда слышались крики прыгунов, отталкивающихся от дюрапласта и взмывающих в ночь на своих хрупких крыльях.
      Тейким, как главный чемпион, позволил себе пропустить сегодняшние состязания, тогда как другие прыгуны старались подтянуться и отточить технику, чтобы бросить ему вызов на следующей неделе. Судя по трем парам сломанных крыльев, валявшихся у стены, довольно многие прыгуны нуждались в упорном совершенствовании техники. Кое-какие сломанные дюрапластовые крылья уже начали врастать в стену, возле которой их бросили.
      - Эй, Чап! - приветствовал меня Тейким, стоя в окружении почитателей. - Странное что-то творится, парень!
      - Это как?
      - Ты, должно быть, спал наяву, если ничего не видел. Уоттс командовал мной и Нат целый день, а Робертс вел себя так, словно смертельно его боялся. - Тейким отвел меня в сторону и прошептал: - И я кое-что слышал о Квабе.
      - Квабе?
      Я вздрогнул.
      - Он ведь давно перебрался по ту сторону. И, скорее всего, забыл о нас.
      - Не-а. Кое-кто сказал, что его видели. В яме к востоку от города. Вернее, видели его тело.
      Плечи Тейкима неожиданно дернулись, словно он только сейчас осознал сказанное. Когда речь шла о стене, у каждого находилась своя чертова история.
      - Кто-то, должно быть, ждал его по ту сторону стены…
      - Брось, - отмахнулся я, выискивая глазами Хайме и пытаясь стряхнуть неизвестно откуда взявшееся неприятное ощущение щекотки. - Не верь всему, что слышишь.
      - Но ты должен признать, что это чертовски странно. Парень зарабатывает очки, а потом…
      - Ты прав. Странно, - перебил я. У меня не было времени слушать этот бред. - А теперь возвращайся к своему фэн-клубу, Тейким. Мне нужно кое-кого найти.
      Я пробрался сквозь толпу, чувствуя, как становится кисло во рту по мере приближения к стене. Большинство прыгунов были моложе меня: скрэги, пытающиеся пощекотать себе нервы, до того как назавтра вернуться все к той же изнурительной работе. Я увидел рабочих, которых знал еще на своем первом месте, и поднялся к старой Кольцевой стене, высматривая Хайме.
      Я уже был готов сдаться и вернуться домой, когда оказался перед главной стеной. Звуки прыжков тонули в ее тихой вибрации. Я оглядел двадцать с лишним футов дюрапласта. С этой стороны стена походила на кожу, испещренную синяками и кровоподтеками, и я едва удержался от порыва подойти и коснуться ее. Если я окажусь слишком близко, неужели стена втянет меня, как того скрэга, о котором любила вспоминать Нат?
      Я пытался сглотнуть желчь, хотя меня по-прежнему тошнило от этой близости к стене. До чего же противно!
      Коснувшись запястья, я отвернулся от стены и коконов, которые она защищала.
      Нужно идти домой, к Лие. Холод обжигал лицо, как наждачная бумага, кусался сквозь поношенную куртку. Хайме и его новости могут подождать.
      Я отошел от стены. Наверху, над моей головой, молодые парни и девушки отталкивались от дюрапласта, стараясь взлететь.
      Возвращение домой заняло всего четверть часа. Я сел рядом с Лией, ожидая, когда она проснется. Пришлось ждать почти три часа, прежде чем она пошевелилась. Нужно что-то делать, и лучше всего начать прямо сейчас. Плевать, сколько бы это ни стоило.
      - Мы идем к доктору, - объявил я, когда она наконец открыла глаза.
      Больничные анализы стоили мне целого года работы. Все еще шатаясь от горечи потери и бессонницы, я ввалился на строительную площадку без пяти шесть. Серый ком гнева вращался за глазными яблоками, отталкивая окружавший меня холод. Я устал работать в игре.
      Первые анализы не дали определенного результата. Доктор, молодая женщина, индианка с короткими черными волосами, с легким акцентом, призналась, что за последнее время видела слишком много подобных случаев. Это не был ни туберкулез, ни пневмония, ни вирус, но, видимо, сочетание определенных элементов всех трех инфекций. И от этой болезни, похоже, не нашли средств. Доктор обещала продержать Лию подольше и нервно протянула мне счетчик очков. Стараясь оставаться спокойным, я сунул запястье в металлическое сочленение счетчика и отвернулся, когда количество очков стало стремительно уменьшаться. Этот раунд я проиграл.
      Оказавшись на площадке в окружении глыб старых стен, нагроможденных на земле, где когда-то стояло здание, я влил в горло горячий кофе и сморгнул - в глаза словно песку насыпали. Сегодня нас опять было только четверо. Приходилось очищать территорию. Торопясь поскорее добраться до работы, я в полусне забыл резак в нашей лачуге.
      - Эй, Маркус! - раздался чей-то голос. От неожиданности я подскочил, потому что не переставал думать о красноте глаз и синеве губ Лии в резком больничном освещении.
      Слева стояла Нат, вопросительно глядя на меня.
      - Ты в порядке?
      - Да, - буркнул я, швырнув пустую чашку на груду обломков стен и прислушиваясь к шипению растворявшегося пластика. Нат, наверное, уже опрыскала нанодами эти обломки и глыбы. Все эти горы мусора исчезнут менее чем за два часа, а потом мы подготовим почву для строительной бригады, которая должна появиться сегодня после ланча.
      Стены зашипели громче, уже поддаваясь влиянию нанодов, ускоряющих процесс разложения. Из-за угла разрушенного здания вышел Уоттс.
      - Просто тяжелое утро, - ответил я, все еще оглядывая груду мусора. Моя чашка уже исчезла.
      - Правда? - спросила Нат, еще не видя Уоттса. - Что…
      - Вот как? - сказал Уоттс, вытягивая шею. - Я что-то пропустил?
      - Ничего, - пробормотал я, подавив зевок.
      Нат ответила Уоттсу долгим взглядом, после чего покачала головой.
      - Слушайте, нам с Робертсом нужно осмотреть новую площадку. Сможете держать осаду, пока меня не будет?
      - Конечно, - кивнул я, отступая от Уоттса.
      Нат отошла, оставив меня с ним. Мы стояли, наблюдая, как растворяются остатки здания. Я едва держался на ногах. Глаза закрывались. Но тут имплант загудел.
      Я отошел от Уоттса и поднес запястье к глазам. Это оказалась больница. Звонили по поводу Лии. Там не хватало мест, и они ничем не могли ей помочь. Просили ее забрать.
      Я тупо уставился на запястье, пока слова бежали по экрану, повторяясь снова и снова. Врачи не могут ей помочь.
      Уоттс стоял на краю груды обломков и полосовал самые большие глыбы резаком. Словно почувствовав мой взгляд, он оглянулся, и во рту снова стало кисло, как в тот момент, когда я оказался перед стеной.
      - На что ты смотришь? - вырвалось у меня. Уши сверлило шипение нанодов.
      - Интересно, кто тебе звонит? - тихо спросил он, прикрыв глаза. Только неизменная улыбка растягивала губы. - По-моему, нам запрещено отвечать на звонки во время работы.
      У меня чесались руки схватить за грудки ухмылявшегося подонка. Но вместо этого я взглянул на запястье. На металлическую пластинку, внедренную в мое тело.
      - Уоттс, - сухо процедил я. И понял, что был прав насчет него. Вот он - тот, кто заменил Квабе, пока Лия выкашливает легкие в больнице. В той самой больнице, где ей не могут помочь. И теперь здесь, прямо у нас под носом, торчит один из яюс!
      - Не можешь на секунду одолжить резак? - попросил я. Уоттс, не колеблясь, протянул мне резак.
      - Таких, как я, уже больше, - выпалил он, выпуская резак. Улыбка исчезла. - Стена выморит всех вас, жалких людишек!
      - Заткнись, - бросил я, включая резак, и, описав низкую дугу, располосовал Уоттса надвое.
      Крови не было. Но не из-за способности резака мигом прижигать раны. Крови не было потому, что в Уоттсе вообще ее не имелось. Мое запястье загудело, как гнездо ос. Контролеры уже знали, что я наделал.
      Сжав левую руку в дрожащий кулак, я нагнулся над Уоттсом и рискнул взглянуть на расплавленные внутренности его… этого… Проводки, микросхемы, чипы и розовато-коричневый дюрапласт, скрепленные вместе, в отсеченных друг от друга верхней и нижней частях его тела. Значит, Хайме был прав.
      - Всего лишь стараюсь избежать вымирания, - прошептал я. Снова поднял резак и, задержав дыхание, отсек левую кисть, чуть выше запястья. Гудение и вибрация прекратились еще до того, как кисть ударилась о землю.
      Крови не было. Только боль. Но такая, что я упал на колени. Зажал в себе вопль и оттолкнул кисть вместе с имплантом от половинок клон-раба. Кисть с тихим стуком упала в кипящую яму с нанодами.

  • Страницы:
    1, 2