Фридрих Дюрренматт
      Операция "Вега"
      Голоса:
      Маннерхайм.
      Сэр Хорэс Вуд.
      Капитан Ли.
      Полковник Камилл Руа.
      Военный министр.
      Министр внеземных территорий.
      Статс-секретарь.
      Джон Смит.
      Петерсен.
      Ирена.
      Бонштеттен.
      Голос.
      Маннерхайм. Господин президент Свободных Соединенных Государств Европы и Америки. Возвращаясь к теме нашей беседы, позволю себе воспроизвести магнитозаписи, которые согласно вашему желанию, господин президент, были сделаны мной во время операции "Вега" и касаются его превосходительства сэра Хорэса Вуда, а также проведенных им переговоров. Остаюсь, невзирая на переживаемое нами смутное время, вашим неизменно преданным и почтительным слугой. Доктор медицины, сотрудник секретной службы Маннерхайм.
      Начинаю с записи, сделанной во время старта.
      Голос. Пассажиров планетоплана "Вега" просят занять места.
      Вуд. Это относится к нам, Маннерхайм. Время покинуть Землю. Все остальные уже на борту.
      Маннерхайм. Прошу ваше превосходительство надеть шляпу и темные очки.
      Вуд. Разумеется, разумеется.
      Маннерхайм. Нас могут опознать шпионы.
      Вуд. Этого всегда следует опасаться.
      Маннерхайм. Это ваш первый вылет в космос, сэр Вуд?
      Вуд. Да, первый. Вы, разумеется, удивлены. В наши дни каждый ребенок летает на Луну, совершает путешествие на Марс. Наши мечты стали явью, но я очень люблю Землю и очень не люблю мечтать. К тому же, как я слышал, ни на одной планете нет климата, который и вполовину подходил бы нам так, как земной.
      Маннерхайм. Справедливо замечено, ваше превосходительство.
      Голос. Пассажиров планетоплана "Вега" просят занять места, пассажиров планетоплана "Вега" просят занять места.
      Шаги.
      Капитан. Ваше превосходительство...
      Вуд. Вы капитан корабля?
      Капитан. Так точно. Капитан Ли. Разрешите проводить ваше превосходительство в каюту.
      Вуд. Вы слишком любезны с людьми вроде меня, капитан. С министрами иностранных дел надо быть погрубее.
      Капитан. Сюда, пожалуйста.
      Вуд. Как здесь все непривычно!
      Капитан. Доктор Маннерхайм остается в распоряжении вашего превосходительства.
      Вуд. Благодарю.
      Маннерхайм. Разрешите застегнуть на вас ремни, ваше превосходительство?
      Вуд. Пожалуйста.
      Маннерхайм. Так будет надежно?
      Вуд. Вполне.
      Маннерхайм. Я принесу вам корамин. А пока что подам в каюту кислород и гелий.
      Вуд. Как вам угодно.
      Тихое шипение.
      Маннерхайм. Не желает ли, ваше превосходительство, наблюдать за взлетом?
      Вуд. Непременно.
      Маннерхайм. Вы видите ракетодром.
      Вуд. Он огромен. На нем ни души.
      Маннерхайм. Все люди в подземных укрытиях.
      Вуд. Погожее нынче утро!
      Маннерхайм. Красный свет, ваше превосходительство! Через двадцать секунд - старт.
      Вуд. Жаль, что улетаем. Я с удовольствием съездил бы сегодня на рыбную ловлю.
      Маннерхайм. Осталось десять секунд.
      Вуд. А вот и солнце встает.
      Маннерхайм. Стартуем.
      Негромкое гудение.
      Вуд. Я уже вижу внизу столицу и море. Мы оторвались от Земли, Маннерхайм.
      Маннерхайм. Перегрузка не слишком велика?
      Вуд. Терпима.
      Маннерхайм. Она возрастает.
      Вуд. Довольно любопытное ощущение, когда испытываешь его впервые.
      Маннерхайм. Дышите ровнее.
      Вуд. Стараюсь.
      Маннерхайм. "Вега" должна набрать скорость тридцать шесть тысяч километров в час.
      Вуд. Печально. В машине я никогда не превышаю семидесяти.
      Пауза. Слышно только гудение.
      Вуд. Маннерхайм...
      Маннерхайм. Ваше превосходительство...
      Вуд. Вы личный врач президента?
      Маннерхайм. Его дорожный врач. Я летал с ним на Марс.
      Вуд. И он назначил вас сопровождать меня на Венеру?
      Маннерхайм. Это большая честь, ваше превосходительство.
      Вуд. Гм!
      Маннерхайм. Желтый свет. Взлетная перегрузка достигла максимума.
      Вуд. Чувствуется.
      Маннерхайм. Зеленый свет. Мы набрали заданную скорость. Притяжение Земли преодолено.
      Вуд. Предпочел бы остаться на ней.
      Гудение прекращается.
      Маннерхайм. Мы на высоте в восемь тысяч километров над Землей.
      Вуд. Пожалуй, слишком высоко.
      Маннерхайм. Могу я отстегнуть ремни, ваше превосходительство?
      Вуд. Да. Так мне лучше. А красива Земля!
      Маннерхайм. Правда ведь?
      Вуд. Она как выпуклый щит. Жаль только, что она так лжива.
      Маннерхайм. Лжива?
      Вуд. Жители ее никогда не говорят правду.
      Маннерхайм. Не угодно ли вашему превосходительству проследовать в наблюдательный салон?
      Вуд. Проводите меня.
      Шаги.
      Маннерхайм. Разрешите представить вам полковника Руа.
      Вуд. Полковник Камилл Руа?
      Руа. Так точно, ваше превосходительство.
      Вуд. Это вы в прошлом году провели налет на Ханой?
      Руа. Так точно, ваше превосходительство.
      Вуд. А три года назад на Варшаву?
      Руа. У вашего превосходительства хорошая память.
      Вуд. Профессиональная необходимость, Руа, профессиональная необходимость. А вот и военный министр.
      Военный министр. Вот вы где, Вуд! Толчок, и ты уже в космосе. Колоссально! Я сейчас взволнован не меньше, чем двадцать лет назад, когда впервые проделал это. Теперь полеты в космос - простое дело. Недавно я встретил одного старикашку - его прадед жил еще во промена первооткрывателей. Космонавты порхали тогда по кабине, как ангелочки, а на старте их расплющивало в лепешку: они страдали от невесомости и лишены были всякой защиты от взлетной перегрузки. Словом, первобытные люди! А теперь летишь да еще Землю видишь. Внушительное зрелище - свободно царящий шар, вроде глобуса на уроке географии! Темно-фиолетовое небо, Солнце и миллионы звезд. Форменная панорама, Вуд, форменная панорама! Здесь вы, наконец, приобретете то, что у вас в министерстве иностранных дел именуют широким кругозором.
      Маннерхайм. А теперь запись, сделанная три дня спустя, во время совещания, которое состоялось на борту "Веги" под председательством сэра Хорэса Вуда при участии всех министров и статс-секретарей.
      Вуд. Господа! Позвольте начать с краткой оценки положения. Уясним себе, чего мы хотим и что мы можем. С тысяча девятьсот сорок пятого года у нас не было мировой войны, хотя случались периоды локальных конфликтов: война в Корее, гражданская война в Индии, поражение в Австралии и прочие осложнения. Сейчас, как ни тяжело признавать это министру иностранных дел, новая мировая война стала неизбежна. Дипломатия исчерпала все свои средства. Продолжать "холодную войну" немыслимо, мир невозможен, и необходимость в войне сильнее, чем страх перед ней. Свободным Соединенным Государствам Европы и Америки противостоят Россия и ее союзницы - Азия, Африка, Австралия. Силы противников приблизительно равны. Таковы печальные обстоятельства, объединившие на борту планетоплана "Вега" представителей Свободных Соединенных Государств.
      Министр внеземных территорий. Ваши превосходительства, господа! Положение наше не совсем благополучно. Мы лишились Луны. Это потеря, которую я лично воспринимаю еще более болезненно, чем утрату Австралии. Договор в Пью-Дели отнял у нас всю обращенную к Земле сторону этой планеты, а ее природные условия, столь враждебные человеку, исключают всякую возможность военных действий против русских лунных цитаделей.
      Военный министр. Мы не должны были подписывать Нью-Делийский договор.
      Вуд. Обращаю внимание военного министра Костелло на то, что и он не видел тогда другого выхода, кроме этого злосчастного договора, который я вынужден был подписать. Это была единственно возможная политика, поскольку мы в тот момент не были готовы к применению иных, неполитических средств. Прошу министра внеземных территорий продолжать.
      Министр внеземных территорий. Ваши превосходительства, господа! Марс объявил о своем нейтралитете и слишком силен для того, чтобы его можно было принудить к выступлению на стороне русских или нашей. Остается Венера. Прошу предоставить слово статс-секретарю по венерианским делам.
      Вуд. Слово имеет статс-секретарь по венерианским делам.
      Статс-секретарь. Ваши превосходительства! Я полагаю весьма целесообразным обрисовать собравшимся здесь членам правительства положение на Венере. В климатическом отношении оно катастрофично. Эта планета находится в том же состоянии, что Земля сто пятьдесят миллионов лет тому назад. Венера настолько не приспособлена для подлинной колонизации, что России, равно как и нашим Соединенным Государствам, пришлось отозвать оттуда своих комиссаров.
      Вуд. Я слышал несколько иную версию.
      Статс-секретарь. Если уж быть точным, сэр Хорэс Вуд, то комиссары сами отказались вернуться на Землю, вследствие чего решили не посылать туда новых.
      Вуд. Как звали нашего последнего комиссара?
      Статс-секретарь. Бонштеттен.
      Вуд. Когда он подал в отставку?
      Статс-секретарь. Десять лет тому назад.
      Вуд. Почему он не вернулся?
      Статс-секретарь. Неизвестно.
      Вуд. Продолжайте, господин статс-секретарь.
      Статс-секретарь. Ваши превосходительства, господа! Хотя планета Венера и не пригодна для заселения, она все-таки приносит известную пользу. Как мы, так и Россия со своими союзниками еще двести лет назад превратили Венеру в место ссылки и поныне используем ее исключительно в этих целях. Наши планетопланы выгружают на нее осужденных и немедленно улетают, избегая какого бы то ни было соприкосновения с ссыльными.
      Вуд. Стало быть, заключенным предоставлена свобода?
      Статс-секретарь. В пределах Венеры - да. Для Земли же они мертвы.
      Вуд. Политическая ситуация?
      Статс-секретарь. Неизвестна.
      Вуд. Численность населения?
      Статс-секретарь. Неизвестна.
      Вуд. Сколько человек мы туда отправляем?
      Статс-секретарь. Тридцать тысяч ежегодно.
      Вуд. А русские?
      Статс-секретарь. Неизвестно.
      Вуд. Не понимаю, зачем существует департамент по венерианским делам, если мы ничего не знаем об этой планете.
      Статс-секретарь. Ваше превосходительство, задача этого департамента этапирование туда ссыльных. Дальнейшая их судьба не входит в компетенцию департамента. Мы удаляем осужденных с Земли - это главное. Прошу теперь военного министра осведомить нас о своих целях.
      Военный министр. Они чрезвычайно просты. Речь идет о превращении Венеры в базу для войны против России и Азии. В стратегическом отношении эта планета обладает тем преимуществом, что облачность ее атмосферы исключает возможность наблюдения за ее поверхностью. Нападение может быть осуществлено внезапно, что немыслимо на Земле, поскольку и у нас и у русских есть искусственные спутники, с которых обе стороны могут наблюдать друг за другом. Считаю, что население Венеры составляет миллиона два человек. Для водородно-кобальтовой атаки против России и Азии мне нужно двести тысяч человек: этого достаточно для изготовления планетопланов и бомб, при условии, что мы оставим на Венере некоторое количество ученых.
      Вуд. И вы располагаете ими?
      Военный министр. Они на борту.
      Вуд. С кем нам предстоит вести переговоры?
      Министр внеземных территорий. С неким Петерсеном.
      Вуд. Имеются ли более подробные сведения об этом господине?
      Министр внеземных территорий. Он убийца, по национальности немец.
      Военный министр. Прелестная перспектива!
      Министр внеземных территорий. Затем с неким Джоном Смитом.
      Вуд. Что нам известно о нем?
      Министр внеземных территорий. Родился на Венере, сын американского коммуниста.
      Военный министр. Еще чище!
      Министр внеземных территорий. И наконец, с неким Яковом Петровым, о котором мы вообще ничего не знаем.
      Военный министр. Похоже, что это русский.
      Вуд. Господа! Наша миссия возложена на нас лично президентом. Возложена к всеобщему нашему удивлению и до некоторой степени опрометчиво: как выяснилось, нам известно о Венере очень мало. Руководить осуществлением этой миссии придется мне. Мы стоим перед трудной задачей. Мы не знаем, чего добиваются уполномоченные этой планеты, которые поведут с нами переговоры; не знаем мы и того, с какой формой государственного устройства столкнемся - с диктатурой или парламентарной системой. Положение весьма серьезно. Чтобы не потерять все, мы вынуждены рискнуть всем. Итак, мне остается лишь пожелать успешного завершения операции "Вега".
      Маннерхайм. Прежде чем перейти к событиям, развернувшимся на Венере, я воспроизведу еще две беседы его превосходительства сэра Хорэса Вуда. Первую он имел со мной в тот момент, когда в пространстве перед нами угрожающе замаячила Венера, напоминая размерами Луну, но гораздо более яркая и белая.
      Вуд. Скоро на посадку, Маннерхайм?
      Маннерхайм. Через шесть часов, ваше превосходительство.
      Вуд. Значит, через шесть часов вы приступите к выполнению своего задания.
      Маннерхайм. Какого задания, ваше превосходительство?
      Вуд. Президент поручил вам держать меня под наблюдением. Он боится, как бы я не последовал примеру наших комиссаров и не остался на Венере.
      Маннерхайм. Не понимаю вас...
      Вуд. Вы сотрудник секретной службы.
      Маннерхайм. Ваше превосходительство!
      Вуд. И у вас в кармане машинка, с помощью которой можно записывать разговоры.
      Маннерхайм. Не знаю...
      Вуд. Зато я знаю, Маннерхайм. Как сотрудник секретной службы, вы не имеете права признаться в своей принадлежности к ней. Поэтому не будем углубляться в этот вопрос. Нам ведь обоим известно, что поставлено на карту.
      Маннерхайм. Вторая беседа велась с полковником Руа в наблюдательном салоне перед самой посадкой. Запись несколько раз прерывается, так как, боясь возбудить подозрения, я осуществлял ее в крайне трудных технических условиях.
      Вуд. Один вопрос, полковник Руа.
      Руа. Слушаю, ваше превосходительство.
      Вуд. Три года тому назад вы атаковали Варшаву с планетоплана "Денеб"?
      Руа. Так точно.
      Вуд. А в прошлом году Ханой с планетоплана "Альтаир"?
      Руа. Совершенно верно.
      Вуд. Тогда, мне кажется, я припоминаю...
      Далее неразборчиво.
      Руа (отвечает неразборчиво).
      Вуд. Оба планетоплана были замаскированы под пассажирские корабли?
      Руа. Военная хитрость, ваше превосходительство.
      Вуд. Наш корабль называется "Вега": я плохо ориентируюсь в небе, но, по-моему, Альтаир, Денеб и Вега - это названия звезд?
      Руа. Верно.
      Вуд. Не являются ли они также разными названиями одного и того же корабля?
      Руа. Вы очень проницательны, ваше превосходительство.
      Вуд. Это тоже профессиональная необходимость...
      Далее неразборчиво.
      Руа (отвечает неразборчиво).
      Вуд (неразборчиво). Вы опасный человек, Руа.
      Руа. Я солдат.
      Вуд. Вот именно. И вы здесь, на борту...
      Руа. По желанию президента.
      Вуд. С несколькими... э... бомбами, как в Варшаве и Ханое?
      Руа. Назначение их мне неизвестно.
      Вуд. Они предназначены для того, чтобы подкрепить предложения, которые мы сделаем обитателям Венеры.
      Руа. Не могу ничего сказать вам, ваше превосходительство.
      Вуд. И не должны, Руа. Обитатели Венеры ждут мирный корабль. Мы дали им слово, что явимся без оружия. Поэтому я удивился, обнаружив вас на борту, полковник, но, как министр иностранных дел Свободных наций, я не вправе углубляться в этот вопрос. Нет ничего более прискорбного, нежели дипломат, правая рука которого ведает, что творит левая.
      Голос. Прошу всех пройти в каюты, прошу всех пройти в каюты. Застегните ремни, застегните ремни. "Вега" входит в атмосферу Венеры, "Вега" входит в атмосферу Венеры.
      Вуд. Забудьте о нашем разговоре, Руа.
      Руа. Слушаюсь, ваше превосходительство.
      Вуд. Будем надеяться, что вы никогда мне о нем не напомните. Я со своей стороны также.
      Голос. Прошу всех пройти в каюты, прошу всех пройти в каюты. Прошу застегнуть ремни, прошу застегнуть ремни...
      Маннерхайм. К следующей записи мне хотелось бы - поскольку вы, господин президент, просили представить вам возможно более детальный отчет прибавить только, что впечатление, произведенное на нас Венерой при посадке, трудно передать словами или воспроизвести с помощью тех снимков Венеры, которыми мы располагаем на Земле. Мы совершили посадку в заданной точке, в районе северного полюса планеты, на берегу острова Ньютона. Разумеется, мы сразу же увидели отличительные приметы Венеры, которые знаем со школьной скамьи - гигантский растительный мир и цепь вулканов на горизонте. Но самое страшное было не это, а раскаленный влажный воздух, постоянное сотрясение земли, которое непрерывно вспахивает, изменяет, уничтожает и обновляет ее поверхность, и странный неземной, с трудом поддающийся описанию свет. На Венере не бывает солнца, небо, нависающее как тяжелый свод, представляет собой сплошное месиво туч, в котором ревут ураганы чудовищной силы. Кажется, что оно цвета расплавленного серебра, словно за сплошною стеной паров и дождя бушует всеуничтожающее пламя. Впечатление это еще более усугубляется постоянными электрическими разрядами в атмосфере. Уже при высадке мы могли наблюдать километровые молнии, которые с треском вонзались в гигантские первобытные леса папоротников и хвощей. Мы вышли из "Веги". Почва под ногами колебалась и дрожала. Позади расстилался фантастический первобытный лес, источавший сырость, впереди - красный раскаленный песок, а за ним, в тумане, ревущий океан. Мы думали, что нас ожидают огромная толпа и торжественная церемония. Его превосходительство сэр Вуд уже взял в руки листок с кратким конспектом речи и вооружился массивными роговыми очками. Но увидели мы лишь трех человек с поношенной одежде, состоявшей из рубахи и штанов. Они медленно приближались к нам со стороны берега. Мы предположили, что эти люди отряжены проводить нас к месту переговоров, но, к нашему изумлению, они и оказались полномочными представителями венериан.
      Джон Смит (тихо). Я Джон Смит.
      Вуд. Сэр Хорэс Вуд.
      Джон Смит. Господин Петерсен, господин Петров.
      Вуд. Их превосходительства господа военный министр и министр внеземных территорий, мои главные сотрудники.
      Джон Смит. Очень рад.
      Вуд. Господин Смит, господа! Минута, когда мы ступили на почву Венеры, не лишена для нас известного величия. Мы взволнованы тем, что стоим на столь непривычной для нас земле другой планеты. (Гром.) Свободные Соединенные Нации, которые мы здесь представляем, знают, что идеалы (оглушительный гром)... что идеалы, которым мы служим и которые пытаемся претворить в жизнь (долгий раскат грома)... идеалы (гром)... гуманности (гром)... и свободы (оглушительный гром)... существуют и на Венере, хотя, быть может, в иных формах. (Бешеные удары грома.) Поэтому мы явились к вам, движимые не эгоистическим расчетом (нарастающий свист ветра)... а искренним порывом, как выражалась еще Элиот... (оглушительный гром, неистовый вой ветра, шум дождя.)
      Маннерхайм. К сожалению, его превосходительству не удалось закончить свою речь. Разразилась ужасная буря, которая принудила нас поспешить на судно венерианских представителей, представлявшее собой нечто вроде примитивной подводной лодки, причем мы промокли до нитки, прежде чем добрались до него.
      Мы были совершенно растеряны: мы ведь ожидали, что переговоры состоятся в каком-нибудь городе или загородной резиденции. Сейчас я воспроизведу часть выступлений на первом совещании с венерианскими представителями, которое протекало в ужасных условиях. Делегации Свободных Соединенных Государств, состоявшей из двенадцати человек, пришлось втиснуться в крошечный, плохо освещенный трюм суденышка, которое волны чужого океана по своей прихоти бросали то туда, то сюда.
      Джон Смит. Приветствую на борту нашего корабля представителей Свободных Соединенных Наций Земли. Прошу извинить господина Петрова: он вынужден отсутствовать - кому-то нужно управлять судном.
      Вуд. Мы имеем сделать вам весьма важные предложения. Нельзя ли возложить управление судном на другое лицо?
      Джон Смит. Нас здесь всего трое.
      Молчание.
      Вуд. Господа! Я предлагаю избрать местом переговоров столицу Венеры.
      Джон Смит. У нас нет столицы.
      Вуд. Тогда какой-нибудь крупный населенный пункт.
      Джон Смит. У нас нет населенных пунктов.
      Вуд. Наконец какое-нибудь помещение на суше.
      Джон Смит. У нас нет другого помещения. Суша здесь слишком ненадежна на ней нельзя строить здания. Мы все живем на судах.
      Вуд. Тогда я прошу переждать непогоду.
      Джон Смит. На Венере не бывает хорошей погоды. Здесь всегда непогода и обычно пострашнее, чем сегодня.
      Вуд. Но ведь должна же кончиться буря!
      Джон Смит. На Венере постоянные бури. Эта еще пустяки.
      Молчание.
      Вуд. Нам нужна атмосфера абсолютной ясности, а мы пока что очень плохо представляем себе политическую обстановку на Венере. Разрешено ли мне в этой связи осведомиться, какое отношение присутствующие здесь венерианские представители имеют к своему правительству и насколько велики их полномочия?
      Джон Смит. У нас нет правительства.
      Вуд (удивленно). Как это понимать?
      Джон Смит. Так, как я сказал.
      Министр внеземных территорий. Господин Петерсен!
      Вуд. Слово имеет его превосходительство господин министр внеземных территорий.
      Министр внеземных территорий. Господин Петерсен, если мы правильно поняли господина Смита, население Венеры управляется не постоянным правительством, а чем-то вроде совета или собрания народных представителей, которые на основе подлинной демократии выражают волю народа.
      Петерсен. Ничего этого у нас нет.
      Министр внеземных территорий. Но на Венере должна же быть какая-то власть!
      Петерсен. Венера огромна, а мы малы. Это страшная планета. Мы должны бороться, если хотим жить. Нам некогда заниматься политикой.
      Военный министр. Господин Смит!
      Вуд. Слово имеет его превосходительство господин военный министр.
      Военный министр. Вы именуете себя полномочным представителем населения Венеры?
      Джон Смит. Правильно.
      Военный министр. Следовательно, вас кто-нибудь уполномочил?
      Джон Смит. Я сам.
      Пауза.
      Военный министр (с изумлением). Значит, в тот момент, когда мы наладили с вами радиосвязь, вы говорили с нами от собственного имени?
      Джон Смит. Вы связались с нами по радио. То, что вы услышали наш передатчик, - чистая случайность. Мы пытались вызвать соседей, а поймали Землю.
      Военный министр. И вы, поддавшись соблазну, выдали себя за представителей Венеры.
      Джон Смит. Мы действительно ее представители. И, вступив с вами в переговоры после того, как вы поймали нашу передачу, мы лишь выполняли свой долг. Никто из нас не вправе увиливать от дела, даже если оно его совсем не касается.
      Военный министр. Это какой-то бред!
      Пауза.
      Вуд. Значит, в переговоры с нами могло вступить любое другое лицо, стоило нам только поймать его передачу?
      Джон Смит. Конечно.
      Вуд. И оно также было бы уполномочено их вести?
      Джон Смит. Да.
      Военный министр. С ума сойти!
      Вуд. Господин Петерсен, информировано ли население Венеры о нашем прибытии?
      Петерсен. Мы сообщили об этом на ближайшее судно.
      Вуд. А дальше?
      Петерсен. А дальше мы сообщим туда, о чем велись переговоры.
      Вуд. А если мы заключим какой-нибудь договор?
      Петерсен. Мы сообщим туда и об этом.
      Вуд. И население Венеры будет соблюдать этот договор?
      Петерсен. Я уже сказал: у нас есть полномочия.
      Вуд. Можно ли собрать в одно место все суда с населением планеты?
      Петерсен. При необходимости можно, но такой необходимости нет.
      Вуд. Господа! Как глава делегации Свободных Соединенных Наций Земли, я стою перед лицом несколько неожиданной для меня ситуации. Я предлагаю собравшимся здесь членам нашей делегации возвратиться прежде всего на планетоплан и обсудить положение. Нам необходимо принять решение, допустимо ли с точки зрения правовой вести переговоры с господами Смитом и Петерсеном, поскольку мы не обнаружили на Венере никакого государственного института, который мог бы рассматриваться как юридическое лицо и с которым мы могли бы вступить в договорные отношения, если только я правильно сформулировал свою мысль - я ведь не юрист. Поэтому я полагаю...
      Маннерхайм. Воспроизвожу шестую запись: дебаты на борту "Веги". Планетоплан опять вышел из атмосферного пояса Венеры и находится на высоте в тысячу километров.
      Военный министр. Пробудь мы еще хоть минуту в этом климате, и готово, я бы взбесился. Вот бы послать сюда русских! В жизни не видел более нелепой планеты.
      Министр внеземных территорий. Здесь невыносимо!
      Военный министр. При взлете я видел какое-то животное. Нечто вроде хамелеона в полсотни метров длиной.
      Министр внеземных территорий. Какое неприличие!
      Вуд. А мне Венера показалась разумной. Всякий раз, когда я упоминал в своей речи об идеалах, грохотал гром.
      Военный министр. И перед кем вы держали речь, Вуд? Перед тремя мерзавцами - жалкими рыбаками или чем-то вроде этого, которые на досуге перехватили нашу передачу и заманили на свою паршивую лодку дипломатическую миссию в составе трех министров и шести статс-секретарей с Земли.
      Министр внеземных территорий. Наши ученые убили целые годы, чтобы втайне от русских сконструировать аппарат для радиосвязи с Венерой.
      Военный министр. Смехотворная история!
      Министр внеземных территорий. Как министр внеземных территорий, я постоянно предостерегал против этой авантюры.
      Военный министр. Прискорбная история! Пролететь сорок пять миллионов километров - и все впустую! Надо возвращаться на Землю.
      Министр внеземных территорий. Не следует продолжать проигрышную игру.
      Вуд. Венера произвела на меня сильное впечатление. Люди на ней свободны.
      Министр внеземных территорий. Я вынужден вновь выступить с предостережением.
      Вуд. Никакого правительства. Каждый волен быть полномочным представителем. Да, каждый.
      Министр внеземных территорий. Очень печально.
      Вуд. Видеть, как идеал воплощается в действительность, всегда печально.
      Военный министр. Я не усмотрел здесь ничего похожего на какие-либо идеалы.
      Вуд. Да разве есть политика идеальнее, чем отсутствие всякой политики?
      Военный министр. Уж не собираетесь ли вы завязать переговоры с этими голодранцами?
      Вуд. Это наш единственный шанс, господин военный министр.
      Военный министр. Не понимаю вас, Вуд.
      Вуд. Мы должны найти себе союзников.
      Военный министр. Но не на Венере же!
      Вуд. Именно на Венере. Это еще на первом нашем совещании убедительно доказал нам министр внеземных территорий.
      Министр внеземных территорий. Протестую! Напротив, я постоянно предостерегал...
      Вуд. Господа, мы не имеем права терять голову, иначе мы вообще лишимся ее. Мы представляли себе положение на Венере в ложном свете. Мы, конечно, не знали, что нас ожидает, но полагали, что найдем здесь нечто подобное тому, к чему привыкли на земле. А тут все по-другому. Обитатели этой планеты ведут отчаянную борьбу с природой. У них только одна мысль выстоять в этой борьбе, любой ценой сохранить свою жизнь, как бы безрадостна она ни была. Сейчас мы не представляем для них интереса, но они заинтересуются нами, если мы сумеем пробудить в них надежду на какое-то изменение в их судьбе. А мы сумеем.
      Министр внеземных территорий. Вы, однако, оптимист.
      Вуд. Мы имеем дело с людьми. Они такие же, как мы: соблазнить их не труднее, чем нас.
      Военный министр. Вы собираетесь предложить им деньги?
      Вуд. Кое-что получше - власть.
      Министр внеземных территорий. Что вы имеете в виду?
      Вуд. Мы признаем Смита и Петерсена полномочными представителями Венеры и тем самым правительством этой планеты, поскольку на ней пока что нет никакого правительства.
      Военный министр. Мы не можем создать правительство из ничего.
      Вуд. Нет, военный министр, можем, ибо у нас кое-что есть. Мы гарантируем этому правительству, что оно будет поддержано всей мощью Соединенных Государств свободной части Земли.
      Министр внеземных территорий. Считаю своим долгом предостеречь вас. Петерсен - преступник.
      Вуд. Ну и что? Многие правительства, с которыми мы связаны на Земле союзными отношениями, тоже состоят из преступников... Далее, мы обещаем всем жителям планеты возвращение на Землю после нашей совместной победы над русскими.
      Военный министр. Не слишком ли далеко вы заходите?
      Вуд. Преследуя дальнюю цель, поневоле заходишь далеко.
      Министр внеземных территорий. Но скажите ради всего святого, где мы их расселим? Я вынужден предостеречь от...
      Вуд. На Земле любой климат покажется им райским.
      Пауза.
      Маннерхайм. Ваше превосходительство...
      Вуд. Что вам, Маннерхайм?
      Маннерхайм. А вдруг обитатели Венеры не захотят?
      Вуд. Чего не захотят?
      Маннерхайм. Вернуться, ваше превосходительство.
      Вуд (раздраженно). Вздор, Маннерхайм! Кто же откажется вырваться из ада?
      Маннерхайм. Вспомните Бонштеттена. Он остался. И другие комиссары тоже.
      Вуд. Не беспокойтесь, молодой человек. Я знаю Бонштеттена - мы вместе учились в Оксфорде и Гейдельберге. Он всегда был человек сумбурный и не от мира сего. Не сомневайтесь - Венера основательно вылечила его. Вот увидите, он обрадуется возможности улететь с нами на землю.
      Маннерхайм. И тогда мы вернулись на Венеру.
      Запись второй посадки. Гром, шум ливня.
      Маннерхайм. Их превосходительства направляются на берег, надев военные плащи для защиты от дождя и песка. Дождь горячий, песок раскаленный. Температура достигает пятидесяти градусов. Навстречу нам выходит женщина. На мой взгляд, ей лет тридцать. Одета она так же, как мужчины, и ничем не защищена от потоков дождя.
      Гром то вблизи, то в отдалении.
      Ирена. Вы господин Вуд?
      Вуд. Да, я.
      Ирена. Я Ирена.
      Вуд. Вы намерены проводить нас к господам Смиту и Петерсену?
      Ирена. Смит и Петерсен не смогли прийти.
      Военный министр. Но мы же условились...
      Ирена. Они заметили кита - так мы называем этих животных. Правда, они совсем не такие, как киты на Земле, но есть их можно. А здесь мало животных, которых можно есть. Охота на китов у нас - важное дело.
      Министр внеземных территорий (в полном отчаянии). Со всем уважением к этим съедобным китам, которые отчасти относятся и к моей компетенции - я ведь министр внеземных территории, позволю себе спросить: с кем же нам теперь вести переговоры?
      Ирена. Со мной.
      Военный министр (изумленно). С вами?
      Ирена. Я новая уполномоченная. Петерсен мне все рассказал. Поговорим в столовой плавучей больницы: я там служу сестрой. Врач разрешил. Но предупредил, чтобы не долго.
      Гром.
      Маннерхайм. Восьмая запись. Столовая плавучей больницы. Обстановка самая примитивная. Сплошная сырость. Переговорам с медсестрой предшествует обмен мнениями между министрами.
      Военный министр. Вернемся-ка лучше обратно.
      Министр внеземных территорий. Я всегда предостерегал от...
      Военный министр. Ваш план провалился, Вуд.
      Вуд. Это еще почему?
      Военный министр. Вы хотели признать Смита и Петерсена правительством, а они взяли и отправились на ловлю китов!
      Министр внеземных территорий. Никогда еще ни одна дипломатическая миссия не подвергалась таким оскорблениям. Нас, как дураков, держат в какой-то вонючей столовой.
      Военный министр. Не виси у нас на шее русские, наш долг был бы объявить этим парням войну. У нас в конце концов есть наша земная гордость!
      Вуд. Ну и что?
      Пауза.
      Военный министр. Сэр Хорэс Вуд! Не означает ли ваш возглас, что вы намерены объявить правительством Венеры эту медсестру?
      Вуд. Разумеется, намерен.
      Министр внеземных территорий. Это немыслимо!
      Вуд. Пока игроки делают ставки, игра еще не проиграна.
      Военный министр. Это слишком выспренне для меня, Вуд. Я больше ничего не понимаю в политике.
      Вуд. Если политику можно понять, значит, это политика ослов, милейший господин военный министр.
      Стоны и крики откуда-то со стороны.
      Вуд. Что там за стоны, Маннерхайм?
      Маннерхайм. По-моему, это роды, ваше превосходительство.
      Министр внеземных территорий. Поэтому и исчезла Ирена.
      Военный министр. Нам придется вести переговоры под вопли рожениц!
      Министр внеземных территорий. Какая жара!
      Военный министр. А вот и наша медсестра. Наконец-то!
      Ирена. Господа, я захватила с собой своего мужа. Он глухонемой: здесь это распространенное явление. Он только поест - у нас нет другого помещения.
      Пауза.
      Вуд. Конечно, конечно.
      Ирена. Что вы хотите нам сказать?
      Вуд. Как руководитель нашей миссии, считаю своим долгом заявить, что Свободные Соединенные Государства Земли официально признают вас полномочной представительницей и, следовательно, главой государства.
      Ирена. Не понимаю.
      Вуд. Мы полностью отдаем себе отчет в том, что вследствие изолированности Венеры от остальной солнечной системы население этой планеты не нуждается в правительстве. Но коль скоро Свободные Соединенные Государства Земли готовы политически признать Венеру, возникает формальная необходимость в создании правительства на Венере. Отсюда следует, что полномочный представитель Венеры автоматически отождествляется с правительством этой планеты.
      Ирена. Я всего лишь медсестра и не понимаю ни слова из того, что вы сказали.
      Вуд. И не нужно. Это чисто технический прием дипломатии, позволяющий нам вступить в договорные отношения с обитателями Венеры.
      Ирена (несколько нетерпеливо). Хорошо. Раз уж вам так хочется, я глава государства.
      Вуд (радостно). Я уже представляю себе торжественный государственный акт. Мы созовем на него возможно большее количество жителей Венеры.
      Ирена. Это зачем?
      Министр внеземных территорий. Чтобы они назначили вас главой государства.
      Ирена. Вы это уже сделали.
      Военный министр. Это должно быть сделано публично.
      Вуд. Обитатели Венеры имеют право узнать, что у них, наконец, есть правительство, получившее международное признание. Я убежден, что Марс также признает Венеру.
      Ирена. Это никого не интересует.
      Министр внеземных территорий (вспыхивая). Сударыня!
      Ирена. Я правительство Венеры только с точки зрения Земли. Вы объявили нашего представителя главой государства. Дело ваше. Этим представителем случайно оказалась я - у меня сегодня свободный вечер. Завтра им окажется другой, если только кто-нибудь освободится. Я уже сказала: началась охота на китов.
      Министр внеземных территорий. Но нельзя же каждый день менять правительство!
      Ирена. Не нам, а вам хочется, чтобы у нас было правительство.
      Военный министр. Мы топчемся на одном месте.
      Министр внеземных территорий. А тут еще эта жара, удушливая, зловещая жара!
      Ирена. Что же вам все-таки от нас нужно?
      Вуд. Сударыня...
      Ирена. Да перестаньте вы называть меня сударыней! Мое имя Ирена.
      Вуд. Речь идет о том, чтобы отстоять свободу.
      Ирена. Как?
      Министр внеземных территорий (со стоном). Сударыня!
      Вопль за стеной: "Нет! Нет!"
      Ирена. Извините. Рядом происходит ампутация, а средств для наркоза у нас нет.
      Военный министр. Пожалуйста, пожалуйста.
      Министр внеземных территорий. О, эта жара! Я просто изнемогаю.
      Вуд. Конечно, Ирена, вопрос о том, как защищать свободу, еще не стоит на вашей счастливой планете - счастливой в смысле ее политического положения. Но он стоит на Земле. Свободным Соединенным Государствам угрожают Россия и ее сателлиты.
      Маннерхайм. Так как речь его превосходительства в той ее части, где он излагает медсестре нашу точку зрения, сильно искажена отчасти неудачной записью, отчасти шумом, которым сопровождалась ампутация, перехожу непосредственно к записям дальнейших переговоров.
      Министр внеземных территорий. Ах, эта жара...
      Стоны.
      Вуд. Таким образом, правительству Венеры ясны теперь наша точка зрения, наши пожелания и предложения.
      Ирена. Значит, вы хотите, чтобы мы участвовали в войне против русских?
      Вуд. Разумеется.
      Ирена. Но Россия не угрожает нам.
      Военный министр. Хочу задать вам один вопрос, Ирена.
      Ирена. Задайте.
      Военный министр. Вы русская?
      Ирена. Я полька и выслана сюда шесть лет тому назад.
      Министр внеземных территорий (слабым голосом). И высланы, несомненно, за то, что исповедовали высокие идеалы свободы, гуманности и частной инициативы?
      Ирена. Нет, за проституцию.
      Пауза.
      Вуд. Дитя мое...
      Ирена. Вы забываете, что говорите с главой государства.
      Вуд. Сударыня, я еще раз торжественно заверяю вас, что все обитатели Венеры получат разрешение возвратиться на Землю при условии, что они будут нашими союзниками в войне.
      Ирена. Мы не хотим возвращаться.
      Пауза.
      Вуд. Сударыня, не забывайте, что теперь вы говорите от имени всех. Я понимаю, что для вас по личным мотивам возвращение может быть нежелательным, но здесь есть люди, изгнанные на Венеру за то, что на Земле они боролись за свободу и жизнь, достойную человека. Они-то уж наверняка хотят вернуться.
      Ирена. Я не знаю никого, кто хотел бы этого.
      Министр внеземных территорий. Ах, эта жара, эта жара...
      Маннерхайм. Ваше превосходительство, министр внеземных территорий потерял сознание.
      Вуд. Осмотрите его, Маннерхайм.
      Маннерхайм. Нам следует вернуться на планетоплан, ваше превосходительство. Жизнь господина министра в опасности.
      Военный министр. Я тоже больше не выдержу, Вуд. Я весь в поту, да и вы сами бледны, как смерть.
      Вуд (устало). Хорошо, Костелло. Мы прерываем переговоры. Будет ли передано мое предложении обитателям Венеры, сестра Ирена?
      Ирена. Если хотите.
      Вуд (горячо). Да, хочу. Мне кажется, вы не до конца уяснили себе значение нашей миссии. Сейчас мы возвращаемся на планетоплан, а утром придем снова. Мы не знаем, с кем нам придется вести переговоры. Но мы должны иметь уверенность, что население Венеры будет ознакомлено с нашим предложением.
      Ирена. Будет, раз вы на этом настаиваете.
      Маннерхайм. Девятая запись. Каюта его превосходительства на "Веге". Высота - полторы тысячи километров над поверхностью Венеры.
      Тяжелое дыхание.
      Маннерхайм. Сейчас я впрысну вам кальций...
      Вуд. Как вам будет угодно.
      Маннерхайм. И подам кислород в каюту.
      Тихое шипение.
      Вуд. Как чувствует себя министр внеземных территорий?
      Маннерхайм. Плохо.
      Вуд. Военный министр?
      Маннерхайм. Немногим лучше. А со статс-секретарем по венерианским делам во время взлета случился удар.
      Вуд. Весьма огорчен. В каком он состоянии?
      Маннерхайм. Безнадежен.
      Вуд. А я сам?
      Маннерхайм. Непорядок с белками.
      Вуд. Это у меня бывает.
      Маннерхайм. Пониженное давление.
      Вуд. Пустяки.
      Маннерхайм. Повышенная температура.
      Вуд. Следствие раздражения, Маннерхайм.
      Маннерхайм. Военный министр, ваше превосходительство.
      Вуд. Садитесь на мою койку, военный министр.
      Военный министр. Благодарю. Я еле держусь на ногах. Сначала мы завязали переговоры с одним убийцей и одним коммунистом, потом с уличной девкою, которую объявили главой государства. Интересно, с кем нам придется иметь дело в следующий раз. Вероятно, с мусорщиком или убийцей-садистом. Нам следовало выбрать себе партнеров получше.
      Вуд. На Венере есть только разрозненные суда, которые носит по океану. Нам их не разыскать.
      Военный министр. А по радио?
      Вуд. Никто не отвечает.
      Военный министр. Я оттого и бешусь, что нами никто не интересуется. Этим типам следовало по крайней мере проявить хоть чуточку любопытства.
      Маннерхайм. С вашим превосходительством хочет говорить полковник Руа.
      Пауза.
      Вуд. Прошу.
      Пауза.
      Руа. Ваше превосходительство!
      Вуд (медленно). Что вам угодно, полковник Руа?
      Руа. Сами знаете, ваше превосходительство.
      Вуд (поколебавшись). Вы пришли напомнить мне о нашем разговоре?
      Руа. Так точно, ваше превосходительство.
      Вуд. Сколько... э... зарядов у нас на борту?
      Руа. Десять.
      Пауза.
      Вуд. По приказу президента Свободных Соединенных Государств?
      Руа. По приказу президента.
      Пауза.
      Военный министр. Я понимаю, это неприятно. Особенно после того, как вы столько раз воззвали к идеалам, Вуд. Поступите просто - пошлите к этим людям кого-нибудь из статс-секретарей с ультиматумом.
      Пауза.
      Вуд. С ним отправлюсь я сам. Сопровождать меня будет Маннерхайм.
      Маннерхайм. Десятая запись. Глухонемой... э... супруг проститутки, провел нас с его превосходительством в полутемную сырую столовую плавучей больницы, где нас ожидал худощавый мужчина лет шестидесяти.
      Бонштеттен. Не могу считать тебя желанным гостем, Вуд: ты прибыл сюда с прискорбной миссией.
      Вуд. Ты...
      Бонштеттен. Я Бонштеттен. Мы учились с тобой в Оксфорде и Гейдельберге.
      Вуд. Ты изменился.
      Бонштеттен. Изрядно.
      Вуд. Мы вместе читали Платона и Канта.
      Бонштеттен. Верно.
      Вуд. Как я не сообразил, что за всем этим стоишь ты!
      Бонштеттен. Я ни за чем не стою.
      Вуд. Ты ваш бывший комиссар и ты хозяин Венеры.
      Бонштеттен. Чепуха! Я теперь врач, и у меня просто выдался свободный часок. Поэтому уполномоченным сегодня буду я и говорить тебе придется со мной.
      Вуд. А русский комиссар?
      Бонштеттен. Охотится на китов. У тебя найдется сигарета?
      Вуд. Маннерхайм, угостите его.
      Бонштеттен. Вот уже десять лет не курил. Любопытно, какой вкус у табака?
      Маннерхайм. Огня?
      Бонштеттен. Благодарю.
      Вуд. Значит, ты в курсе дела?
      Бонштеттен. Разумеется. Ирена мне обо всем рассказала. И о том, как вы объявили ее главой правительства. Мы теперь зовем ее "ваше превосходительство".
      Вуд. Остальные ваши тоже извещены?
      Бонштеттен. Мы запросили по радио все суда, не хочет ли кто-нибудь вернуться.
      Вуд. Каков ответ?
      Бонштеттен. Никто.
      Пауза.
      Вуд. Я устал, Бонштеттен. Мне надо сесть.
      Бонштеттен. У тебя непорядок с белками и повышенная температура. Так здесь в первое время бывает со всеми.
      Пауза.
      Вуд. Никто из вас не хочет вернуться?
      Бонштеттен. Выходит, нет.
      Вуд. Не могу этого понять.
      Бонштеттен. Ты прилетел с Земли, поэтому и не понимаешь.
      Вуд. Но все вы ведь тоже с Земли.
      Бонштеттен. Мы об этом забыли.
      Вуд. Но здесь невозможно жить!
      Бонштеттен. Мы живем.
      Вуд. У вас, наверно, страшная жизнь.
      Бонштеттен. Настоящая жизнь.
      Вуд. Что ты имеешь в виду?
      Бонштеттен. Чем был бы я на Земле, Вуд? Дипломатом. Чем была бы Ирена? Уличной девкой. Остальные - преступниками, которых преследовала бы государственная машина.
      Пауза.
      Вуд. А теперь?
      Бонштеттен. Как видишь, я врач.
      Вуд. И оперируешь без наркоза.
      Бонштеттен. Сигарета теряет всякий вкус в нашем влажном климате: она отсырела и только тлеет.
      Пауза.
      Вуд. Пить хочется.
      Бонштеттен. Вот кипяченая вода.
      Вуд. Проклятый лимонно-желтый свет в иллюминаторах! У меня кружится голова от здешнего воздуха, пропитанного миазмами.
      Бонштеттен. Воздух здесь всегда такой, а свет меняется: он то лимонно-желтый, то цвета расплавленного серебра, то песчано-красный.
      Вуд. Знаю.
      Бонштеттен. Мы все делаем своими руками: инструменты, одежду, суда, передатчики, оружие для борьбы с гигантскими животными. Нам не хватает всего: опыта, знаний, привычной обстановки, почвы под ногами - облик поверхности здесь постоянно меняется. У нас нет медикаментов. Мы не знаем здешних растений и плодов - они по большей части ядовиты. Даже к воде приходится долго привыкать.
      Вуд. На вкус она отвратительна.
      Бонштеттен. Ее можно пить.
      Пауза.
      Вуд. Что вы получили взамен кроткой Земли? Туманные океаны, пылающие континенты, докрасна раскаленные пустыни, грозовое небо. Что же искупает все это?
      Бонштеттен. Сознание того, что человек есть ценность, а жизнь его дар.
      Вуд. Смешно! Мы на Земле давным-давно пришли к этому убеждению.
      Бонштеттен. И живете в соответствии с ним?
      Пауза.
      Вуд. А вы?
      Бонштеттен. Венера принуждает нас жить согласно нашим убеждениям. В этом разница. Перестань мы здесь помогать друг другу, нам всем конец.
      Вуд. И ты не вернулся именно поэтому?
      Бонштеттен. Да, поэтому.
      Вуд. И изменил Земле?
      Бонштеттен. Я дезертировал.
      Вуд. В ад, который на самом деле рай.
      Бонштеттен. Вернись мы на Землю, нам пришлось бы убивать: помогать друг другу у вас и означает убивать. А убивать мы уже не смогли бы.
      Пауза.
      Вуд. Будем все-таки благоразумны. Вам тоже угрожает опасность: если русские победят, они явятся сюда.
      Бонштеттен. Мы их не боимся.
      Вуд. У вас ложное представление о политической ситуации.
      Бонштеттен. Ты забываешь, что мы - исправительная колония для всей Земли. Человечество собирается воевать за обладание красивым жильем и тучными полями, а не за всеобщую помойку. Мы никого не интересуем. Если мы вам теперь и понадобились, то лишь как собаки, которых можно запрячь в сани войны. С окончанием ее отпадает и эта необходимость. К счастью, вы можете отправить нас сюда, по не в силах принудить нас вернуться. Вы не властны над нами. Вы вычеркнули нас из числа людей. Венера страшнее, чем вы. Каждый вступающий на ее почву независимо от того, кто он, подпадает под действие ее законов и приобретает лишь ту свободу, которую дает она.
      Вуд. Свободу околевать?
      Бонштеттен. Свободу поступать правильно и делать то, что нужно. На Земле у нас ее не было. У меня тоже. Земля слишком прекрасна. Слишком богата. На ней чересчур большие возможности. Это ведет к неравенству. Бедность считается у вас позором. Здесь бедность естественна. На нашей пище, на наших орудиях только одни пятна - пятна нашего пота. На них нет клейма несправедливости, как на Земле. Поэтому мы боимся вас. Боимся вашего изобилия, вашей лживой жизни, боимся рая, который на самом деле ад.
      Пауза.
      Вуд. Я обязан сказать тебе правду, Бонштеттен. У нас с собой бомбы.
      Бонштеттен. Атомные?
      Вуд. Водородные.
      Бонштеттен. С кобальтовой оболочкой?
      Вуд. Да, с кобальтовой.
      Бонштеттен. Я так и думал.
      Вуд. А я ничего не подозревал. Это сделано по приказу президента. Я был потрясен, когда вчера узнал об этом, Бонштеттен.
      Бонштеттен. Верю.
      Вуд. Мне, естественно, очень тяжело. Но мы в отчаянном положении. Не надо сомневаться в нашей доброй воле, но свобода и гуманность должны, наконец, восторжествовать.
      Бонштеттен. Естественно.
      Вуд. Мы просто вынуждены сейчас принять решительные меры.
      Бонштеттен. Само собой разумеется.
      Вуд. Я действительно огорчен всем этим, Бонштеттен.
      Пауза.
      Бонштеттен. Если мы откажемся вам помогать, вы пустите в ход бомбы?
      Вуд. Вынуждены пустить.
      Бонштеттен. Мы не в силах вам помешать.
      Пауза.
      Вуд. Вы погибнете.
      Бонштеттен. Не все, но многие. Кое-кто уцелеет. Когда вы прибыли, все суда были предупреждены. Обычно мы держимся, поближе друг к другу, но сейчас рассеялись по всей планете.
      Вуд. Вы все предвидели.
      Бонштеттен. Мы ведь тоже когда-то жили на Земле.
      Пауза.
      Вуд. Мне пора.
      Бонштеттен. Когда вернешься, хорошенько отдохни. Съезди в Швейцарию. В Энгадин. Я провел там последнее лето, когда был пятнадцатью годами моложе. Никогда не забуду, какое голубое там небо!
      Вуд. Боюсь, что... политическое положение...
      Бонштеттен. Конечно, конечно. Ваше политическое положение. Я не подумал о нем.
      Вуд. У тебя на Земле семья: жена, двое детей. Хочешь им что-нибудь передать?
      Бонштеттен. Нет.
      Вуд. Будь здоров.
      Бонштеттен. Ты хотел сказать - будь мертв, Моей плавучей больнице не уйти от твоих бомб.
      Вуд. Бонштеттен!
      Бонштеттен. Муж Ирены доставит тебя на сушу.
      Вуд. Мы, безусловно, не прибегнем к бомбам, Бонштеттен! Я только пригрозил. Это было бы бессмысленной жестокостью, раз мы все равно не в силах принудить вас. Даю тебе слово.
      Бонштеттен. Я у тебя его не прошу.
      Вуд. Я не палач.
      Бонштеттен. Но ты человек с Земли. Ты не можешь остановить то, что задумал.
      Вуд. Обещаю тебе...
      Бонштеттен. Ты нарушишь свое обещание. Твоя миссия потерпела неудачу. Пока что тебе еще жаль меня. Но стоит тебе вернуться на свой планетоплан, как жалость твоя ослабеет, а недоверчивость проснется. "Русские могут прилететь сюда и договориться с ними", - подумаешь ты. Правда, ты знаешь, что это невозможно: мы ведь и с русскими обойдемся так же, как с вами. По к этой мысли примешивается капелька страха, как бы мы не вступили в союз с вашими врагами, и из-за этой капельки страха, из-за этой смутной неуверенности ты позволишь сбросить бомбы. Позволишь, даже если это бессмысленно, даже если из-за тебя погибнут невинные. И мы умрем.
      Вуд. Ты мой друг, Бонштеттен! Не могу же я убить друга.
      Бонштеттен. Когда не видишь жертву, убивать легко, а ты не увидишь, как я буду умирать.
      Вуд. Ты говоришь так, словно умереть легко!
      Бонштеттен. Легко все, что необходимо. А смерть - самое необходимое, самое естественное на этой планете. Она всюду и всегда. Чрезмерная жара. Слишком сильное излучение. Радиоактивно даже море. Повсюду черви, которые проникают под нашу кожу, в наши внутренности; бактерии, которые отравляют нашу кровь; вирусы, которые разрушают наши клетки. Континенты полны непроходимых болот, повсюду озера кипящей нефти, вулканы, гигантские вонючие звери. Нам не страшны ваши бомбы, потому что мы окружены смертью и поневоле научились не бояться ее.
      Пауза.
      Вуд. Близость смерти и нищета делают вас неуязвимыми.
      Бонштеттен. А теперь уходи.
      Вуд. Бонштеттен, ты изумляешь меня. Ты прав, а я не прав. Сознаюсь в этом.
      Бонштеттен. Очень любезно с твоей стороны.
      Вуд. Я глубоко взволнован тем, что ты рассказал о вашей бедности, о вашей полной опасностей жизни.
      Бонштеттен. Очень мило с твоей стороны.
      Вуд. Не будь я министром иностранных дел Свободных Соединенных Государств, я остался бы с тобой.
      Бонштеттен. Очень благородно с твоей стороны.
      Вуд. Но, конечно, я просто не могу покинуть Землю в опасную минуту.
      Бонштеттен. Ясно.
      Вуд. Как трагично, что я в этом смысле не свободен!
      Бонштеттен. Не огорчайся.
      Вуд. Бомбы не будут сброшены.
      Бонштеттен. Не надо больше об этом.
      Вуд. Даю слово.
      Бонштеттен. Прощай!
      Маннерхайм. Одиннадцатая запись. Планетоплан "Вега" возвращается на Землю.
      Руа. Звали, ваше превосходительство?
      Вуд. Переговоры оказались безуспешными, полковник Руа.
      Руа. Значит, я должен сбросить бомбы, ваше превосходительство?
      Пауза.
      Руа. Решайтесь, ваше превосходительство.
      Пауза.
      Руа. Президент приказал.
      Пауза.
      Вуд. Раз приказал президент, сбрасывайте бомбы, полковник Руа. Постарайтесь только как можно равномернее распределить их по поверхности Венеры.
      Руа. Приготовиться к старту.
      Голос. Есть приготовиться к старту.
      Вуд. Проводите меня в каюту, Маннерхайм.
      Шаги.
      Маннерхайм. Разрешите застегнуть на вас ремни, ваше превосходительство?
      Вуд. Пожалуйста.
      Маннерхайм. Так будет надежно?
      Вуд. Вполне.
      Маннерхайм. Красный свет, ваше превосходительство. Через двадцать секунд старт.
      Пауза.
      Маннерхайм. Осталось десять секунд.
      Вуд. Полный провал.
      Маннерхайм. Стартуем.
      Негромкое гудение.
      Вуд. Маннерхайм.
      Маннерхайм. Ваше превосходительство?
      Вуд. Русские могут прилететь сюда и заключить с ними соглашение.
      Маннерхайм. Совершенно верно.
      Вуд. Это почти невероятно, но все-таки возможно.
      Маннерхайм. К сожалению.
      Руа. Бомбы готовы?
      Голос. Готовы.
      Вуд. Такая возможность, как ни мало она вероятна, вынуждает нас сбросить бомбы.
      Руа. Открыть люки!
      Голос. Есть открыть люки!
      Вуд. Нам нужна уверенность.
      Маннерхайм. Совершенно верно, ваше превосходительство.
      Руа. Бомбы вниз!
      Голос. Есть бомбы вниз!
      Вуд. На какой мы высоте?
      Маннерхайм. Сто километров.
      Руа. Полный вперед!
      Голос. Есть полный вперед!
      Вуд. Как чувствует себя министр внеземных территорий?
      Маннерхайм. Оживает.
      Вуд. Военный министр?
      Маннерхайм. Опять стал прежним.
      Вуд. Мне тоже лучше.
      Маннерхайм. Завтра заседание кабинета министров.
      Вуд. Политика продолжается.
      Руа. Бомбы накрыли цель?
      Голос. Накрыли.
      Пауза.
      Вуд. Препротивная история. Но эта Венера ужасна, а люди на ней в конце концов всего лишь преступники. Уверен, что Бонштеттен хотел союза с русскими. Они ломали перед нами грязную комедию.
      Маннерхайм. Я того же мнения, ваше превосходительство.
      Вуд. Но теперь бомбы сброшены. Вскоре они посыплются и на Землю. Очень рад, что у меня под рукой оказалась такая коллекция атомных игрушек. Рад с точки зрения ведомственной: война для министра иностранных дел все равно что каникулы. Только вот от рыбной ловли придется отказаться. Буду читать классиков, особенно Элиот - она лучше всего меня успокаивает. Нет ничего более вредного, чем книги, которые захватывают.
      Маннерхайм. Золотые слова, ваше превосходительство.