Поиски красавицы Нанси (Король-сердцеед, Молодость короля Генриха - III)

Обещания даю не я; я лишь передаю их! Так что при чем здесь я?" "А! - сказала я.- Значит, вы даже не можете ручаться..." "Я могу ручаться только за самого себя,- перебил он меня.- Поэтому, я ручаюсь тебе, что королева выразила мне согласие помиловать Гаскариля, и Рене будет известно, кто выручил его. Ты знаешь, каким влиянием пользуется Рене у королевы. Неужели ты думаешь, что он не сделает такого пустяка для спасения жизни человеку, которому он обязан своей жизнью?" "Ну, от Рене трудно ждать благодарности! - заметила я.- Это такое чудовище, каких не найдется среди самых отчаянных головорезов Двора Чудес". "В этом ты права",- холодно сказал судья. "Значит, и вы сомневаетесь?" - крикнула я. "Я не сомневаюсь лишь в одном,ответил Ренодэн,- и вот в чем: если Гаскариль не возьмет на себя убийства на Медвежьей улице, он во всяком случае будет повешен, если же возьмет, ты во всяком случае получишь деньги, а Гаскариль, может быть, и не будет повешен. Пойми: будет смешно, если я, незначительный судья, стану ручаться за верность слова такой высокой особы, как королева. Ее сан сам должен служить ручательством. Если же я искренне советую Гаскарилю взять на себя вину Рене, то потому, что вижу в этом единственный шанс к спасению. Вот и все! Однако мы пришли. Помни: я привел тебя для очной ставки с Гаскарилем по делу об ограблении суконщика Пистоле на улице Святого Николая. Подробности никто не будет спрашивать". Ренодэн ввел меня в маленькую комнатку, где я имела возможность пораздумать над его словами. Должна признаться, что его доказательства произвели на меня большое впечатление. Конечно, очень возможно, что Гаскариля обманут; но ведь ему все равно не отвертеться от виселицы, а если он откажется взять на себя вину, то его уж наверное повесят - из безопасности, чтобы он не болтал, и в отместку. Да и трудно поверить, чтобы высокие особы оказались такими вероломными предателями! Словом, когда Гаскариль вошел ко мне в комнатку, я сделала все, чтобы убедить его согласиться на предложение Ренодэна. Я поклялась ему, что останусь верной ему и что, если его обманут, мы - все население Двора Чудес отомстим за него! Вернувшись на Двор Чудес, я рассказала товарищам обо всем, что произошло. Они были очень рады принесенному мною известию и заявили, что не допускают возможности обмана. Это окончательно уничтожило во мне всякие сомнения, и мы очень весело провели этот вечер в танцах и пиршестве. На другой день после этого я мирно разговаривала с Королем Цыганским; вдруг вбежал, задыхаясь, герцог Египетский и крикнул: "Ребята! Гаскариля повели вешать! Пойдем скорее! Вот-то будет потеха! Гаскариль - парень веселый и, наверное, доставит нам этой комедией несколько веселых минут!" Мы побежали на Гревскую площадь и попали туда как раз в тот момент, когда Кабош надевал Гаскарилю петлю на шею. Я невольно закрыла глаза, когда палач столкнул его с помоста и Гаскариль принялся извиваться в воздухе. Однако мои товарищи смеялись и уверяли, что Гаскариль отлично разыгрывает роль повешенного. Каков же был наш ужас, когда через час веревку с неподвижно висевшим Гаскарилем опустили на землю и мы убедились, что мой несчастный дружок был повешен самым настоящим образом. Я в отчаянии бросилась к Ренодэну. Он встретил меня с совершенно спокойным лицом; но каковы же были его испуг, изумление, гнев, когда он узнал, что обещание не было сдержано!
      -Мерзавец! - буркнул Ноэ, но принц сейчас же дернул его за рукав: не в их интересах было разоблачать Ренодэна и тем ослаблять ненависть Фаринетты к Рене - ненависть, которая могла быть крупнейшим козырем в их игре!
      -И тогда он прямо сказал мне, что это дело рук Рене! продолжала Фаринетта.- Ведь до признания Гаскариля палачу ничего не говорили. А вдруг Гаскариль в последнюю минуту раздумает? Поэтому сам Рене должен был сказать Кабошу от имени королевы, чтобы Гаскариля пощадили. Он не сделал этого! И я в присутствии всего Двора Чудес поклялась, что жестоко отомщу негодяю Рене за смерть своего возлюбленного, а товарищи поклялись помогать моей мести каждый раз, когда я этого потребую. Но я хотела собственноручно наказать мерзавца. И вот...
      -И вот это тебе не удалось! - сказал принц.- Очевидно, рана этого Флорентийца оказалась неопасной, и он спокойно отправился к себе домой!
      -А! - зарычала Фаринетта.- Ну, так я пойду туда и там прикончу его!
      Но принц схватил ее за руку и, удержав на месте, сказал ей:
      -Послушай, красавица! Мы оба тоже жаждем отомстить Рене, так как и нам он тоже причинил много зла. Поэтому я хочу удержать тебя от поступка, который не может быть удачным. В дом к Рене ты не попадешь, а если и подстережешь его вторично, то теперь он уже знает тебя и сумеет принять свои меры. И ты не только не отомстишь ему, но еще сама пострадаешь ни за грош! Нет, милая, откажись от кинжала; это слишком грубое и недостаточное оружие в данном случае!
      -А вы придумали что-нибудь лучшее? - злорадно спросила Фаринетта.
      -Может быть,- ответил принц,- и если ты согласишься повиноваться мне...
      Фаринетта внимательно посмотрела на принца, после чего сказала с наивным обожанием:
      -Вы красивы и молоды, ну а красивые молодые люди редко бывают лицемерными. А вы не лжете мне?
      -Клянусь, нет! - ответил принц.
      -Ну что же,- после недолгого колебания сказала нищая,- я готова поверить вам и сделаю все, что вы прикажете мне!
      -Вот и отлично! - воскликнул принц.- А теперь пойдем за нами: мы постараемся подсмотреть сквозь щелочку ставен лавочки Рене, не там ли он!
      Они отправились к мосту Святого Михаила и еще издали увидали, что сквозь ставни виднеется свет. Подойдя к самой лавочке и заглянув в щелку, они увидели, что Рене, бледный как смерть, лежит на кровати Годольфина, а Паола старательно промывает ему рану, нанесенную Фаринеттой.
      -Что это за женщина? - спросила Фаринетта.
      -Это его дочь Паола,- ответил Генрих.
      -А! Теперь я знаю...- сдержанным шепотом прорычала нищая,теперь я знаю, чем больнее всего отомстить этому негодяю!
      XI
      Ударяя Рене кинжалом, Фаринетта в ярости размахнулась с такой силой, что Флорентинец рухнул как пласт на землю. Он пролежал некоторое время недвижимо, не понимая, что, собственно, случилось с ним и как могла женщина решиться нанести ему удар кинжалом. Уж не приснилось ли ему все это? Но кровь, бежавшая из раны, доказывала реальность всего происшедшего, и тогда Рене вдруг почувствовал безумный страх страх умереть, словно собака, на улице. Он собрал все свои силы, встал и, пошатываясь, направился домой. Не раз случалось ему падать, но он снова вставал и упорно шел все дальше и дальше. Так добрался он до моста Святого Михаила. У дверей своей лавочки он лишился чувств и успел только крикнуть, падая на землю. На этот крик выбежали Паола и Годольфин; они подняли Рене и внесли его в лавочку.
      Через несколько минут парфюмер пришел в себя.
      -Боже мой, отец! - воскликнула тогда Паола.- Что случилось?
      -Какая-то незнакомая женщина ударила меня кинжалом, когда я подавал ей милостыню! - ответил Рене.
      -Женщина? - пробормотала Паола.- Как это странно!
      Рене приказал зажечь две свечки и подать ему стальное зеркало, висевшее в лавочке над конторкой. С помощью этого зеркала он исследовал свою рану и затем сказал:- Кинжал скользнул вбок; порезаны только верхние покровы, но ни один важный сосуд не задет. Поди в мою лабораторию,- обратился он к Годольфину,- и принеси с этажерки бутылку с жидкостью темнозеленого цвета, а ты, Паола, найди корпию и приготовь перевязку!
      Паола промыла рану отца, наложила сверху корпию, смоченную принесенным Годольфином составом, перевязала руку, и Рене немного забылся. Его забытье перешло в сон, и, когда он снова открыл веки, был уже полный день.
      Паола и Годольфин сидели у его изголовья.
      -Как ты себя чувствуешь, папочка? - ласково спросила дочь.- Не переменить ли перевязки?
      -Перемени! - ответил Рене.
      Паола сняла перевязку и промыла рану с опытностью присяжного хирурга.
      -Так! - сказал парфюмер, снова осмотрев рану в поданное ему зеркало.- Кровь остановилась, и рана скоро зарубцуется. Вообще я отделался настолько легко, что могу сегодня же отправиться в Лувр!
      -Неужели ты опять уйдешь? - с досадой сказала Паола.
      -А ты этого не хочешь? Почему?
      -Во-первых, я боюсь, как бы рана опять не открылась; во-вторых, я уже давно жду случая поговорить с тобой... по секрету! - договорила она, кидая взгляд на Годольфина.
      -Ну что же! - ответил парфюмер.- Годольфин, отправляйся в Лувр и добейся свидания с королевой Екатериной. Ты скажешь ей, что я прошу дать тебе коробку для перчаток, которую она получила недавно от своего племянника, герцога Медичи.
      Годольфин вышел.
      Тогда Рене сказал:
      -Теперь говори, дочка!
      Паола уселась около кровати и сказала:
      -Помнишь ли, папочка, как ты нашел меня на площади СенЖермен-дЮксерруа в ужасном состоянии? Ты обещал тогда отомстить за меня, но... до сих пор не сдержал обещания.
      -Я сдержу это обещание скорее, чем ты думаешь,- сказал Рене,- но для этого ты должна поступить так, как я скажу!
      -Говори, отец!
      -Я должен предупредить тебя: то, что я скажу сейчас, может показаться тебе чудовищным, невозможным, но поверь, что так нужно для торжества мести.
      -Говори, отец, я готова на все!
      -Ну так слушай! Сегодня же вечером ты вернешься в Шайльо, в тот самый дом, куда укрыл тебя твой Ноэ. Вернувшись туда, ты напишешь ему или дашь знать на словах, чтобы он приехал, и тогда упадешь ему на грудь, сказав: "Амори! Спаси меня от моего отца! Я люблю тебя!" Ноэ будет тронут твоим раскаянием и любовью, а так как ты изобразишь перед ним преследуемую женщину, то он постарается освободить тебя от моей тирании и поместит тебя в более безопасное место, чем Шайльо. Ну а какое место покажется ему безопаснее, чем отель Босежур, где живет ныне королева Жанна?
      -Ну, и что же затем? - спросила Паола.
      В этот момент послышался шум шагов Годольфина.
      -Я доскажу тебе потом, дочь моя! - сказал Рене и обратился к входившему Годольфину с вопросом: - Ну, принес? Отлично! Теперь одень меня!
      Годольфин одел Рене.
      Парфюмер встал без особых страданий и обратился к дочери и своему помощнику:
      -Теперь идите со мной в лабораторию! Опираясь на плечо Паолы и поддерживаемый под руку Годольфином, Рене поднялся в лабораторию.
      Там он уселся в кресло и сказал Годольфину:
      -Возьми вот ту склянку и брось ее на пол!
      -Но ведь она разобьется!
      -Вот это именно мне и нужно!
      Годольфин стукнул склянку об пол, и она разбилась в мельчайшие дребезги. Тогда Рене открыл коробку с перчатками и достал оттуда первую попавшуюся ему пару. Годольфин принес ему клей и кисточку, Рене взял кисть, макнул ее в клей и затем опустил в стеклянные осколки. Затем он ввел кисточку во внутренность одной из перчаток и сказал Паоле:
      -А теперь достань вон оттуда с полки маленькую стеклянную коробочку... вот эту самую! Отлично! Теперь осторожно возьми ложечкой немного порошка, содержащегося в ней, и насыпь его в перчатку! Вы оба должны стать моими соучастниками!
      -Вашими соучастниками?- вскрикнул Годольфин.
      -Да! Осколки стекла приклеются к перчатке и расцарапают руку при надевании. Таким образом порошок, представляющий собой очень тонкий яд, войдет в кровь!
      Рене сопровождал свои слова веселой улыбкой, а молодые люди с изумлением переглянулись, мысленно спрашивая себя, кто та женщина, которую Рене хочет отравить.
      XII
      Генрих и Ноэ вернулись в отель Босежур очень поздно.
      -Ух,- сказал принц, раздеваясь,- и задержала же нас эта Фаринетта! Вообще она попала удивительно не вовремя, и, не спугни она нас, я договорился бы с Саррой до чего-нибудь в этот вечер!
      -В таком случае Фаринетта оказала вам большую услугу, принц! Право, я в полном отчаянии оттого, что вы каждый вечер бегаете к этой несчастной ювелирше!
      -Ноэ!
      -Ах, Господи, надо же немного заглядывать в будущее.
      -Уж не делаешь ли ты этого по рецепту Рене Флорентийца?
      -Боже меня сохрани!
      -Или... как сир де Коарасс? Ноэ расхохотался, а затем ответил:
      -Это мне мало помогло бы. Но я и без всякого шарлатанства могу предвидеть, что непременно должно случиться, и, право же, будущее рисуется мне в очень мрачных красках!
      -Так выкладывай скорее свои предсказания!
      -Да! А если я буду откровенен, вы же рассердитесь на меня!
      -Я никогда не сержусь! Ну же, говори!
      -Извольте! Я исхожу из того, что принцесса Маргарита любит ваше высочество. Ее любовь может искупить все ее прошлые грешки, если только ваше высочество не изберет заместительницы графине де Граммон. Ну а так как эта заместительница по всем признакам уже найдена и зовется красоткой Саррой, то принцесса, отлично знакомая с греческим и латинским языками, вспомнит о некоем римском законе, который назывался...
      Ноэ остановился, думая, что многозначительная улыбка избавит его от необходимости договорить.
      -Как же называли этот закон? - холодно спросил Генрих.
      -Законом возмездия!
      -Однако, Ноэ, ты становишься слишком смелым! Но раз уж ты считаешь себя вправе читать мне строгую мораль, то я тоже позволю себе спросить тебя кое о чем. Насколько мне помнится, ты еще недавно признавался мне в любви к Миетте и сказал, что будь она из дворянского рода, то ты женился бы на ней, несмотря на то что у нее нет приданого.
      -Ну да, я сказал это и готов повторить сто раз. Но раз Миетта не дворянка, то мне приходится довольствоваться, так сказать, созерцательной любовью!
      -Отлично! Но ведь ты единственный сын у отца. Значит, рано или поздно тебе придется жениться.
      -Ну так я и женюсь!
      -Но в таком случае мне кажется, что Миетта будет очень похожа на Сарру, а юная графиня де Ноэ окажется в положении, аналогичном положению юной наваррской королевы!
      -К черту сравнения! - недовольно буркнул Ноэ, пораженный логикой принца.- Я иду спать!
      -Иди, друг мой, иди и подумай на сон грядущий об изречении, касающемся соринки в глазу друга и бревна в своем собственном глазу! Впрочем, я действительно не сержусь на тебя. Ведь я понимаю, что ты ворчишь с зависти. Мне-то удалось повидать сегодня Сарру, а ты своей Миетточки не видал!
      -Ну что же,- ответил Ноэ,- зато я встану завтра пораньше и отправлюсь к Миетте. И можете быть спокойны: никакая Фаринетта мне там не помешает!
      -А ну, ступай, ступай! Желаю счастья! Только заодно уж исполни, голубчик, мое поручение и передай Маликану вот это кольцо!
      -Но ведь это кольцо покойного короля Антуана!
      -Да, да, это условный знак между мной и Маликаном. В свое время ты поймешь... А теперь покойной ночи! Принц завернулся в одеяло и сейчас же захрапел. Ноэ отправился к себе и тоже улегся в постель, но он не мог похвалиться таким же спокойным сном и долго поворачивался с боку на бок, пока не настал ранний утренний час. Тогда он вскочил, оделся и отправился в кабачок Маликана. Там он застал одну лишь Миетту, которая приводила в порядок бутылки и кувшины на стойке.
      -Здравствуй, милочка,- сказал Ноэ, фамильярно обнимая за талию девушку.
      Миетта покраснела, но не выказала ни малейшего недовольства.
      -Здравствуйте, месье де Ноэ! - ответила она. Ноэ осмелел настолько, что решил поцеловать девушку. Тогда Миетта решительно вывернулась из его объятий.- Чем могу служить вам? спросила она, строя недовольную гримаску.
      -Ничем! Где твой дядя?
      -Он еще в постели.
      -Тогда отнесите ему вот это! - сказал Ноэ, вручая Миетте кольцо, данное принцем.
      -Это к чему еще? - удивленно спросила Миетта.
      -Я и сам не знаю, но так нужно!
      -Странно! - пробормотала Миетта и, взяв кольцо, побежала наверх, однако сейчас же вернулась обратно и сказала: - Дядя просит вас извинить его; он лишен возможности спуститься сюда, чтобы лично служить вам, так как плохо спал и у него сильная мигрень!
      -Миетточка,- сказал Ноэ, подходя к девушке,- твой дядя самый милый человек, какой только существует на свете, и я очень люблю его, в особенности же... сегодня утром!
      -Почему именно сегодня?
      -Да потому, что он... оставляет нас одних, и я могу без помехи снова сказать тебе, что я люблю тебя, моя обожаемая Миетточка! - Говоря это, Ноэ снова охватил талию девушки. Миетта пыталась высвободиться, но Ноэ крепко держал ее, все сильнее прижимая к себе.- Я люблю тебя, ненаглядная! - страстно повторил он.
      -Амори! - задыхаясь, шепнула Миетта, под напором вспыхнувшей страсти сама прижимаясь к молодому человеку.
      Но в этот момент высшего опьянения и блаженства чей-то голос, раздавшийся за спиной молодой парочки, заставил их вздрогнуть и отскочить друг от друга.
      -Так, так! - сказал этот голос.- Не стесняйтесь, пожалуйста, господин Ноэ! - Это был Маликан, вид которого не давал и намека на слабость или головную боль.- Не стесняйтесь, будьте как дома! - повторил он, подходя ближе к молодому человеку и обдавая его негодующим взором.- Только сначала я должен рассказать вам одну историйку. Не бойтесь, она коротка! Моя сестра влюбилась однажды в дворянина. Отец, который был бедным пастухом, застал однажды его у ее ног и... Знаете ли, что он тогда сделал? Он взял ружье, нацелился и сказал дворянину: "Клянусь тебе спасением души, что я убью тебя, как собаку, если ты не жениться на девушке, которую обольстил!"
      При этих словах Маликана Ноэ, все время бывший в каком-то остолбенении, словно очнулся и гордо спросил:
      -Ого! Уж не собираешься ли и ты вырвать у меня подобное обещание?
      -Имею честь предложить вам это! - спокойно ответил Маликан, расстегивая свой камзол и доставая из-за пояса пару заряженных пистолетов.
      XIII
      Ноэ не был трусом и уже не раз доказал это. Но тут были налицо такие обстоятельства, которые значительно связывали его свободу действий и защиты. Ведь Маликан был в своем праве, и Ноэ сознавал, что не может пустить против него оружие. С другой стороны, дать убить себя словно барана?..
      -Вот что, милейший Маликан,- сказал он,- может быть, мы сумеем столковаться, но я не раскрою рта, если вы не отложите в сторону своих пистолетов. Под пистолетом я разговаривать с вами не буду!
      -Ну так присядем и поговорим,- сказал Маликан, усаживаясь за стол и жестом приглашая Ноэ занять место по другую сторону,а ты, Миетта, подай-ка нам кувшин муската, так как на сухую глотку говорить трудно. Сама же ты удались отсюда, потому что тебе ни к чему слушать наш разговор!
      Миетта поставила вино и убежала наверх, красная как кумач. Но она не была бы женщиной, если бы действительно ушла к себе и не стала бы подслушивать!
      -Итак,- сказал Маликан, наливая два стакана вина,- вы любите мою племянницу и она любит вас?
      -О да! - ответил Ноэ.
      -Но знаете ли вы, сударь, что Миетта добродетельная девушка?
      -Кому ты это говоришь! - со вздохом заметил Ноэ.
      -Она не из тех, которые допускают, чтобы их имя становилось притчей во языцех. Миетте нужен муж!
      -На то она и женщина!
      -Но... настоящий муж, серьезный!
      -Как ты понимаешь это?
      -Господи! Муж, который женится на ней!
      -Да будь же благоразумен, Маликан! И... оставим вопрос о браке в стороне! - Маликан протянул руку и положил ее на один из пистолетов.- Ты мой земляк,- продолжал Ноэ,- и хорошо знаешь моего отца. Даже если бы я сам был согласен вступить в неравный брак, отец встал бы на дыбы. И напрасно стал бы я ему говорить, что Миетта жемчужина среди девушек, что среди самых знатных дам нашего круга не найдешь такого любящего, верного, золотого сердечка...
      -О, что касается этого, господин Ноэ, то вы совершенно правы, и я ручаюсь вам, что, став графиней де Ноэ, она не уронит вашего имени, не положит пятна на вашу честь, не говоря уже о том, что вы получите от нее целую кучу маленьких графчиков, которые будут сложены, как Геркулесы, и красивы, как херувимчики!
      -О, я не спорю, но...
      -Да вот что там откладывать хорошее дело в долгий ящик! Сегодня понедельник, и, если хотите, мы отпразднуем свадебку в будущее воскресенье.
      -Но позволь, милый Маликан...
      -А я сегодня же отправлюсь к королеве Жанне и попрошу ее присутствовать на бракосочетании.
      Ноэ потерял терпение и решил покончить с матримониальной программой Маликана.
      -Стой! - сказал он.- Одно слово! Я категорически отказываюсь жениться на Миетте, хотя и люблю ее...
      -Отказываетесь? Но почему?
      -Да потому, что ее зовут мадемуазель Маликан, а меня граф де Ноэ! Понял?
      Маликан громко расхохотался.
      -Господи, месье де Ноэ! - сказал он, не переставая смеяться.- Видно вы были очень взволнованы, если не поняли моей истории...
      -Какой истории?
      -Да о том, как моя сестра была обольщена дворянином и как отец заставил его жениться на ней.
      -А, так ты ставишь мне его в образец?
      -Да вы послушайте сначала! Этого дворянина звали маркиз де Люссан. Он был убит в сражении рядом с королем Антуаном Бурбонским!
      -Я знаю это и знаю, что Люссаны из очень древнего рода. Ведь они в родстве с д'Альбрэ, предками принца Наваррского по материнской линии!
      -Вот-вот! Теперь вы и сами видите, что тот, кто женится на маркизе де Люссан, не вступит в неравный брак...
      -Как? Что? Какая маркиза де Люссан? - крикнул изумленный Ноэ.
      -А вот такая! - со смехом ответил Маликан.- Это - очень хорошенькая девушка с большими глазами и чудными волосами. Похоже на то, что вы любите ее, так, по крайней мере, вы только что сами говорили мне!
      -Боже мой! Значит, Миетта...
      -Дочь моей сестры и маркиза де Люссана и принадлежит к лучшему беарнскому дому!
      -Так брось же в сторону свои пистолеты, Маликан, я женюсь на ней, я женюсь! - с криком радости сказал Ноэ. Маликан засмеялся и крикнул:
      -Миетта! Миетта!
      Но девушка не отзывалась.
      -Уж не вздумала ли она надуться? - сказал кабатчик.- Пойти посмотреть!
      Он в сопровождении Ноэ поднялся на лестницу, на верхней ступени которой стояла остолбеневшая Миетта. Девушка была в таком состоянии, что не могла выговорить ни слова и только тряслась всем телом.
      -Ну вот! - сказал Маликан.- Уж не собираешься ли ты упасть в обморок теперь?
      Миетта вскрикнула, бросилась на шею дяде и залилась слезами.
      -Ваше сиятельство, графиня де Ноэ! Соблаговолите успокоиться! - сказал тогда сиявший счастьем жених.
      Миетта снова вскрикнула и зашаталась, готовая действительно упасть в обморок. Тогда Ноэ взял ее на руки и спустился с нею в зал, где их уже поджидало четвертое лицо: это был сам принц Генрих Наваррский.
      -Ага! - смеясь, сказал он.- Я вижу, что мое кольцо произвело свое действие.
      -Вот как! - сказал Ноэ, вспомнив странное поручение принца.- Так, значит...
      Но Генрих обратился к Маликану:
      -Надеюсь, ты был достаточно свиреп?
      -Да... ничего себе! - с улыбкой ответил кабатчик.
      -Тебе пришлось пустить в ход пистолеты?
      -Показать их пришлось...
      -Господи, бедный Ноэ! В какую подлую ловушку поймали тебя! - с лицемерным сожалением воскликнул принц.
      Но Ноэ не обращал ни малейшего внимания на слова принца. Он стоял на коленах пред Миеттой и пламенно целовал ее руки.
      -Ну-с, друг мой Ноэ,- сказал тогда принц, подходя к приятелю,- между мной и Маликаном было установлено, что я пошлю ему кольцо, когда увижу, что ты готов был бы жениться на Миетте, если бы она оказалась дворянкой. Все разыгралось как по писаному, и теперь, когда дело увенчалось полным успехом, я попрошу мою мать взять к себе Миетту, так как невесте графа де Ноэ не пристало жить в кабачке.
      -Ну, она уже достаточно долго прожила там! - ответил Ноэ.
      -О, на это были совершенно особые причины,- сказал Маликан.- Вы должны знать, что у покойного маркиза был брат, граф де Люссан, который жив и поныне. Может быть, вам приходилось слышать, что этот дворянин оправдывает на себе пословицу: в семье не без урода и считается пятном на фамильной чести славного рода Люссанов?
      -Да, я слышал, что граф - человек очень неразборчивый в средствах, способный на что угодно! - подтвердил Ноэ.
      -Вот именно, в этом-то все и дело. Граф де Люссан уже давно прокутил все свое состояние, ну а умри Миетта - все ее поместья перешли бы к нему. Дети умирают очень легко, для этого не много требуется... Вот я и...
      -Как? - спросил Ноэ.- У Миетты имеются поместья?
      -Разумеется,- сказал Генрих.- Миетта очень богата!
      -Я сплю! - пробормотал молодой человек.
      -Ваше сиятельство, господин граф де Ноэ,- сказал Маликан,теперь вы видите, что Миетта красива, любит вас, обладает родословной и состоянием. Правда, у нее имеется также дядюшкакабатчик, но будьте спокойны: как только вы поженитесь, я уеду куда-нибудь в глушь. Ну а если в кои-то веки мне и захочется повидать вас, то вы... дадите мне пообедать на кухне!
      -Полно, Маликан, ты шутишь, друг мой! - сказал принц.- Ты честный человек и вдобавок - горец, а в наших краях это значит больше дворянства!
      Ноэ ничего не сказал, а подошел и сердечно расцеловал Маликана, а Миетта плакала от радости.
      В этот момент дверь раскрылась, и на пороге показалась женщина. Это была Нанси, красавица Нанси, тонкая штучка и поверенная тайн принцессы Маргариты, предмет обожания пажа Рауля. На этот раз Нанси, которая обыкновенно улыбалась, казалась озабоченной и грустной.
      -Что за печальную новость несешь ты мне, Нанси? - спросил принц.- Что такое случилось?
      XIV
      Нанси удивленно посмотрела на Ноэ и Миетту, которые в присутствии Маликана держались за руки, и произнесла:
      -Гм... Разве граф де Ноэ собирается совершить мезальянс?
      -Милочка,- ответил Ноэ,- я женюсь на Миетте, но никакого мезальянса тут нет, так как моя невеста принадлежит к родовитой аристократии!
      Он ждал, что Нанси будет расспрашивать, каким это образом племянница кабатчика оказалась аристократкой, но хорошенькая камеристка только наморщила брови и загадочно сказала:
      -Тем хуже!
      -Что такое? - удивленно крикнул принц.
      -Очевидно, вы совсем потеряли память, ваше высочество,ответила Нанси.- Неужели вы забыли, что королева Екатерина поклялась вам щадить жизнь и спокойствие вашего высочества, красотки-еврейки Сарры Лорьо и господ Пибрака и Ноэ?
      -Вот именно, я не забыл этого,- ответил Генрих,- и с той поры мы спим очень спокойно...
      -О, это составляет большую ошибку с вашей стороны,договорила Нанси.- Неужели вы думаете, что королева простит вам эту клятву? Ну вот она и поспешила выместить свою злобу на близких вам лицах и, как только узнает, что Миетта будущая графиня де Ноэ, непременно воспользуется тем, что в данной ее клятве не говорится о ней ни слова!
      Ноэ побледнел и вздрогнул.
      -По счастью, Миетта сегодня же переселится в отель Босежур под защиту моей матери! - сказал Генрих.
      -Но ведь и королева Жанна тоже не находится под охраной клятвы,- возразила Нанси.
      -Еще чего! - надменно сказал принц.- Моя мать не нуждается ни в какой клятве для своей охраны. Лиц ее ранга никто не посмеет коснуться!
      -Ваше высочество,- ответила Нанси,- вы ошибаетесь. Королева Екатерина ненавидит королеву Жанну, и на вашем месте я поспешила бы жениться на принцессе...
      -Дитя мое,- перебил ее Генрих,- я вполне присоединяюсь к мнению принцессы, что ты видишь решительно все в черном свете.
      -Да, совсем как Кассандра! - заметила Нанси.
      -Ты просто с ума сошла!
      -Вот совершенно то же самое говорили в Трое и Кассандре!
      -Да неужели ты серьезно допускаешь мысль, что королева Екатерина подошлет убийц прирезать наваррскую королеву? возмущенно спросил Генрих.
      -Фи, ваше высочество! Вы слишком плохого мнения о королеве Екатерине! Она отличается слишком большой изысканностью нравов, чтобы пользоваться наемным кинжалом! Да и к чему ей это? Ведь у нее есть ее Рене, который достиг большого совершенства в обращении с самыми тонкими ядами!
      -Нанси! - сказал принц, который невольно вздрогнул при ее словах.- Даже если мне придется самому готовить обед для моей матери...
      -О, зачем же, ваше высочество,- перебила его камеристка,вам вполне достаточно обеспечить себя надлежащим залогом!
      -Ты говоришь про Паолу?
      -Вот именно!
      -Ну так хорошо, милая Нанси. Возвращайся в Лувр и будь спокойна! Еще до завтрашнего дня жизнь Паолы будет мне порукой за жизнь королевы Жанны!
      -Отлично! - сказала Нанси.- До свиданья, ваше высочество, теперь вы предупреждены! - И Нанси ушла.
      XV
      Почему же принц Генрих так категорически рассчитывал на Паолу как на заложницу? В объяснение этого мы должны рассказать то, что произошло между ним и Фаринеттой, после того как вдова Гаскариля, увидав в лавочке около раненого Рене Паолу, воскликнула: "Теперь я знаю, чем больнее всего отомстить этому негодяю!"
      Генрих схватил ее за руку и оттащил в сторону. Когда они отошли на безопасное расстояние, он сказал Фаринетте:
      -Тебе, милая, ни к чему оставаться здесь долее, потому что час мести Рене еще не приспел!
      Фаринетта недоверчиво посмотрела на принца. Прежние подозрения вновь проснулись в ней.
      -Если вам рано мстить, то вы и не мстите,- резко сказала она,- а я тороплюсь, и ждать мне нечего!
      -А я говорю тебе, что ждать надо! - повелительно сказал Генрих.
      Фаринетта окончательно рассердилась.
      -Да кто вы такой? - крикнула она подбоченясь.- Кто вы такой, чтобы приказывать мне, Фаринетте!
      -Я скажу тебе, кто я такой,- спокойно ответил ей принц,если ты поклянешься, что никому не раскроешь моего настоящего имени.
      -А какой мне прок от вашего имени? Что оно может сказать мне? - ворчливо ответила Фаринетта.
      -Оно скажет тебе, почему я должен ненавидеть Рене не меньше тебя,- ответил Генрих.
      -Гм... Это становится интересным! - воскликнула Фаринетта.- Ну, кто же вы такой?
      -Сначала дай требуемую мной клятву!
      -Извольте! Клянусь прахом Гаскариля, что я без вашего позволения никому не открою того, что вы мне сейчас сообщите!
      -Ладно! Этой клятвы мне достаточно. Меня зовут Генрихом Бурбонским, и я наследный принц Наварры.