Похождения червонного валета (Король-сердцеед, Молодость короля Генриха - IV)

      -Совершенно согласен с мнением вашего величества!
      -Но если наваррский король ненавидит герцога Гиза, зато я очень люблю герцога и могла бы уравновесить зловредное влияние Генриха Наваррского!
      -Герцог надеется на это, ваше величество!
      -Значит, вы посланы им? Да? Вы имеете от него письмо?
      -Нет, ваше величество, его высочество находит, что не надо пользоваться компрометирующими документами, раз можно обойтись и без них. К тому же просьба герцога очень несложна, и мне поручено передать ее на словах: его высочество просит ваше величество согласиться на свидание с ним!
      -Если у вас нет письма, то, наверное, герцог дал вам какой- нибудь знак, по которому я могу увериться, что вы явились действительно от него?
      -Да, ваше величество, и этот знак - вот!
      С этими словами граф Эрих показал королеве кольцо, которое Екатерина сразу узнала. Когда-то это кольцо принадлежало Маргарите, получившей его от отца. В минуту нежности она подарила это кольцо своему возлюбленному, Генриху Гизу. Раз оно очутилось теперь на пальце графа де Кревкера, значит, он действительно послан Гизом!
      -Хорошо, я слушаю вас! - сказала Екатерина.
      -Ваше величество,- сказал тогда граф,- герцогу известно, что вы являетесь истинным столпом католицизма, имеющего верного слугу также и в моем государе. Делу католицизма в настоящее время многое угрожает, по крайней мере в самой Франции. Раз же и вы, ваше величество, как и герцог, оба одинаково прилежите сердцем и душой одному и тому же делу, то вам обоим было бы полезно свидеться, чтобы выработать совместный план действий!
      -Ну, это, конечно, зависит от обстоятельств. Но я и сама готова верить, что при данном положении вещей нам полезно увидеться. Вернитесь в Нанси, граф, и скажите герцогу, что я готова тайно увидеться с ним.
      -Его высочество не в Нанси. Он в Париже и ждет ответа от вашего величества!
      -Но ведь вы только что сказали, что герцог опасается покушения на его жизнь со стороны наваррского короля?
      -Что же, ваше величество, если вы не согласитесь на свидание с герцогом, то завтра утром он будет уже за пределами досягаемости!
      -Ну что же, пусть он придет сюда!
      -О нет, ваше величество! - улыбаясь, ответил граф Эрих.Герцог дал обет не переступать порога Лувра до тех пор, пока не увидится с вашим величеством!
      -В таком случае как же герцог рассчитывает повидаться со мной, если он не хочет прийти в Лувр сам? - надменно спросила королева.
      -Его высочество рассчитывает, что вы посетите его в том доме, где он нашел временный приют!
      -Да вы с герцогом совсем с ума сошли, если думаете, что французская королева будет бегать по ночам по Парижу для свидания с каким-то герцогом Гизом! - гневно крикнула Екатерина.
      -Простите, ваше величество,- холодно ответил граф,- мне приходилось слышать, что французская королева не раз бегала ночью по Парижу, чтобы спасти жизнь дорогому ей человеку. Поэтому-то я и надеюсь, что раз вашему величеству будет обещано спасение этого близкого человека, то вы не откажетесь последовать за мной, но только в полном одиночестве, без сопровождения кого бы то ни было из придворных!
      -Хорошо,- сказала королева,- я последую за вами! Потрудитесь вернуться тем же ходом, которым вы прошли сюда, а я выйду потайным. Мы встретимся с вами на набережной Сены у Лувра. Ступайте!
      Королева накинула на себя плащ с капюшоном и направилась потайным ходом к потерне. Граф Кревкер вышел по большой лестнице; там он встретился с Нанси и обменялся с нею несколькими фразами.
      В условленном месте он застал королеву. Взяв предложенную ей руку, она вместе со своим спутником направилась в город. Но не успели они сделать и пятидесяти шагов, как от угла одного из домов отделилась какая-то тень, и Екатерина увидела кавалера, закутанного в плащ и в шляпе, глубоко надвинутой на лоб. Этот человек подошел к ним и занял место по другую сторону королевы. Последняя невольно вздрогнула и теснее прижалась к графу.
      -О, не беспокойтесь, ваше величество,- сказал ей тогда Кревкер,- это наш человек! Он, так же как и я, состоит на службе у герцога Гиза, его зовут сир Лев д'Арнембург!
      Они пошли дальше. Через несколько улиц от угла дома вновь отделилась тень, и к ним присоединился третий кавалер, одетый совершенно так же, как Кревкер и Арнембург.
      -Не пугайтесь и этого, ваше величество,- сказал тогда граф.- Это тоже из наших, барон ван Саарбрюк к услугам вашего величества!
      -Однако, господа! - гневно воскликнула королева.Подобный эскорт был бы очень почетен, если бы не напоминал скорее шествия арестованного!
      -Ваше величество,- ответил граф,- мы должны были гарантировать себя на всякий случай!
      Королева прикусила губу и промолчала. Они вошли теперь в глухой переулок, как вдруг из одного дома послышались какое-то рычание и стоны.
      -Боже мой, что тут происходит?! - в ужасе сказала королева.
      IX
      Королева Екатерина прислушалась, и вдруг ей показалось, что голос, моливший о пощаде, знаком ей.
      -Боже мой,- сказала она,- можно бы поклясться, что это голос Паолы!
      -Паолы? - удивленно переспросил граф Эрих.
      -Да, это дочь Рене...
      -Ах, так, так! Я уже слыхал об этой истории. Ее обесчестили уличные разбойники Парижа!
      -Да,- грустно ответила Екатерина,- и я никак не могу найти ее!
      В этот момент крики и стоны усилились.
      -Господа! - робко сказала королева.- Нельзя ли помочь несчастной, которую здесь мучают? Быть может, это действительно Паола!
      -Если вашему величеству угодно, то для нас это сущие пустяки,- ответил граф, дав знак своим товарищам.
      Барон Конрад подошел к окну и постучал эфесом шпаги в дверь. В доме послышалось какое-то движение, затем одно из окон открылось, и показавшаяся в нем отвратительная голова спросила:
      -Ты это, что ли. Герцог Египетский?
      -Болван! - ответил ему Саарбрюк.- С тобой говорит истинный дворянин, который проткнет тебя насквозь шпагой, если ты сейчас же не откроешь двери!
      -Плевать мне на дворян! - ответил оборванец, закрывая окно.
      Барон ван Саарбрюк флегматически навалился плечом на дверь, та затрещала и поддалась. Граф Эрих и Лев стали за ним, королева осталась в нескольких шагах на улице.
      Когда дверь распахнулась, странное зрелище представилось им. К столбу, подпиравшему покосившийся потолок, была привязана обнаженная женщина, окруженная четырьмя людьми. Трое из них оборванные мужчины - сидели и пили вино. Это были Шмель, Одышка и Волчье Сердце. Четвертая - растрепанная женщина в оборванной юбке и расстегнутом лифе - узловатой веревкой хлестала привязанную к столбу женщину. Истязательницей была Фаринетта, истязуемой - Паола. Ее лицо носило следы глубоких страданий, глаза были совершенно мутны, на губах выступала кровавая пена, и вся кожа была испещрена кровавыми рубцами.
      -Это Паола! - крикнула королева. Тогда граф обнажил шпагу, сделал несколько шагов вперед и крикнул:
      -Эй вы, негодяи! Сейчас же отвязать эту женщину! Ну!
      -Проваливай, молодчик! - ответил ему пьяный голос Шмеля.
      Тогда граф и его товарищи выступили вперед. Товарищи мстительной Фаринетты тоже приняли оборонительную позицию. Одышка и Волчье Сердце обнажили ножи, Шмель вооружился большим каменным горшком. Но тут на авансцену выскочила Фаринетта и прикрикнула на негодяев:
      -Погодите вы, скоты! Я и без вас столкуюсь с господами!
      -Вот и хорошо! - ответил граф Эрих.- Девчонка очень зла, но красива, и мы выслушаем ее!
      -Господа! - обратилась к ним красивая хулиганка, как теперь назвали бы Фаринетту.- Меня зову Фаринеттой, и я королева Двора Чудес. Как только истечет срок траура по моему первому супругу, Король Цыганский возьмет меня в жены. Вы должны были слышать имя моего первого мужа. Его звали Гаскариль, и он был повешен за вину негодяя-отравителя Рене. Эта женщина, которая снискала ваше сожаление, дочь Рене, и я должна выместить на ней безвинную кончину моего возлюбленного мужа. Это единственный способ достойно оплакать смерть достойного человека, и я надеюсь, господа, что теперь, когда вы узнали, в чем дело, вы не будете мешать мне и пойдете спокойно своей дорогой!
      -Так! - сказал граф Эрих.- Ну-с, мы тебя выслушали! А теперь, милочка, отвяжи-ка эту девушку, накинь ей что-нибудь на плечи, и мы возьмем ее с собой!
      -Да кто вы такие? - с бешенством крикнула Фаринетта.
      -Мы? - ответил граф.- Да мы друзья Рене! Вопль бешенства был ему ответом на эту фразу. Фаринетта с диким воем кинулась к Паоле; Шмель, Волчье Сердце и Одышка снова надвинулись на молодых людей.
      -А, так вы хотите взять от меня Паолу? - прохрипела Фаринетта.- Ну, так вы получите ее только мертвой! - И с этими словами она впилась пальцами в горло Паолы!
      Товарищи достойной Фаринетты выдвинули в виде прикрытия стол, но граф Эрих одним прыжком перескочил через эту баррикаду, и Фаринетта, получив сильный удар шпагой плашмя, была принуждена выпустить шею Паолы. В тот же момент Шмель пустил в Эриха горшком. Но горшок разбился о столб, не причинив графу ни малейшего вреда, и в тот же миг колосс грузно рухнул на землю, сраженный пистолетным выстрелом Арнембурга. Что представляли собой ножи Волчьего Сердца и Одышки против трех шпаг и пистолетов?! Мудрено ли, что бродяги тут же запросили пощады.
      -Ну так вон отсюда, дурачье! - крикнул им Эрих, и негодяи поспешили выбежать за дверь.
      Арнембург отвязал девушку и накинул на ее обнаженное тело свой плащ.
      -Дитя мое, наконец-то я нашла тебя! - сказала королева, подходя к Паоле.
      Девушка искоса взглянула на королеву и засмеялась каким-то странным смехом: истязания свели ее с ума.
      Через несколько минут королева-мать, трое лотарингских дворян и дочь Рене двинулись в путь. Они прошли еще сетью переулков, пока граф Эрих не остановился перед какой-то гостиницей. У ее запертых ворот он свистнул, и тогда калитка приоткрылась, и человек, просунувший голову через отверстие, спросил:
      -Это вы?
      -Да, это я! - ответил граф.
      Калитка раскрылась, но ни единого луча света не блеснуло оттуда.
      -Ваше величество, соблаговолите взять мою руку и разрешите проводить вас! - сказал граф.
      -Но к чему -эти потемки? - пугливо спросила королева.
      -Никто не должен видеть лицо герцога, кроме вас и нас!
      Екатерина почувствовала, что ею одолевают дурные предчувствия, но ей было уже поздно отступать. Она взяла графа за руку и пошла за ним в этот дом, производивший впечатление настоящей западни.
      Х
      В сопровождении графа Эриха Екатерина сделала шагов тридцать по какому-то мрачному коридору, и тут показался слабый просвет. Это была дверь. Эрих постучал в нее.
      -Войдите,- крикнул в ответ голос, который королева сейчас же узнала: это был голос Генриха Гиза.
      Герцог, сидевший верхом на скамейке, при появлении королевы почтительно вскочил и низко поклонился ей. Граф Эрих вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Стараясь веселой улыбкой замаскировать охватившую ее жуть, Екатерина Медичи сказала:
      -Согласитесь, многоуважаемый родственник, что вы обращаетесь со мною в достаточной мере свободно и без всякого стеснения!
      -Простите меня, ваше величество,- ответил герцог, придвигая королеве кресло, но сам оставаясь стоять,- только осторожность диктовала мне этот образ действий, который при всяких других обстоятельствах был бы совершенно непростительным!
      -Но чего же вам было опасаться с моей стороны, герцог? спросила Екатерина.
      -Ну, ваше величество, если мы обратимся к прошлому, то... Словом, я подумал, что совершу большую ошибку, если доверю себя вашему величеству...
      -Вы с ума сошли, герцог!
      -И вот что я придумал: а что, если я похищу вас из Парижа?
      Королева в ужасе вскочила.
      -Сделать это не так уж трудно,- спокойно продолжал герцог Гиз.- У Монмартрской заставы меня поджидают оседланные лошади, заставным караулом командует преданный мне душой и телом немецкий офицер, а меня сопровождают трое таких молодцев, которые стоят целого полка. Таким образом, доставить вас в Лотарингию было бы пустяковым делом, ну, а раз уж вы будете там, то мне будет много легче столковаться с вами о важных интересующих меня вопросах!
      Королева окинула герцога надменным взором и направилась к двери. Тогда герцог хлопнул в ладоши, дверь открылась, и Екатерина увидела, что на пороге стоят с обнаженными шпагами молодые люди, проводившие ее сюда.
      -Это подлое предательство! - в бешенстве крикнула королева.
      -Полно, ваше величество,- спокойно ответил герцог,- это честная, открытая война. Но мы могли бы столковаться и здесь, без всякого насилия.
      -Иначе говоря: вы хотите продать мне мою свободу?
      -О нет, я просто хочу гарантировать свою собственную!
      -Так говорите!
      Герцог подал знак, и дверь снова закрылась. Снова королева осталась наедине с Гизом.
      -Государыня,- начал он,- наши интересы тесно связаны между собой. У нас один и тот же политический враг в лице партии гугенотов и один и тот же личный враг - наваррский король.
      -Это правда!
      -Ну вот, и стоит нам столковаться сегодня, как участь наших врагов будет решена. Только я хотел бы знать заранее, что вы дадите тому, кто избавит вас от врагов.
      -Но... я не знаю. Скажите сами!
      -Вы, ваше величество, не захотели выдать за меня принцессу Маргариту. Конечно, вы сами видите теперь, какую ошибку вы сделали, так как наваррский король оказался вовсе не таким простачком, как вы думали!
      -Ну да,- перебила его Екатерина,- я согласна, что ошиблась в этом браке, и уже раскаиваюсь, но это раскаяние пришло слишком поздно!
      -Римский папа легко расторгнет брак с еретиком!
      -Да, но Маргарита любит мужа, вот в чем беда! Эти слова заставили Гиза болезненно поморщиться.
      -Ах, ваше величество! - сказал он.- Какие жестокие вещи говорите вы подчас!
      -Простите меня, и перейдем к гугенотам,- ответила ему королева.
      -Хорошо,- сказал герцог.- Так вот, стоит вашему величеству захотеть, и во Франции меньше чем через месяц не останется ни одного гугенота!
      -Ни одного? Даже считая самого наваррского короля?
      -Даже и его!
      -Что же, разве вы собираетесь окрестить его?
      -Да, но не водой, а железом! Королева вздрогнула.
      -Ваше величество,- продолжал герцог,- примите во внимание, что я в Париже больше дома, чем вы думаете!
      -О, я знаю,- с горечью возразила королева,- я хорошо знаю, что Лотарингский дом умеет находить себе приверженцев во всех странах!
      -У меня имеется тайная армия, сорганизованная в самом Париже. Достаточно одного знака, чтобы эта армия вдруг выросла словно из-под земли с криком: "Да здравствует месса! Долой проповедь!"
      -Когда же вы дадите этот знак?
      -Его дам не я, а вы сами, ваше величество!
      -Но ведь вы вождь этой армии!
      -Нет, ваше величество, официально этим вождем явитесь вы. Наши роли должны быть распределены. Я человек дела, я руки, но вы должны стать головой!
      Королева задумалась, не решаясь дать ответ.
      -Поторопитесь, ваше величество! - сурово сказал ей Гиз.Время не терпит, и я должен покинуть Париж до наступления дня. Если вы не дадите мне положительного согласия, то я буду принужден увезти вас в Лотарингию, чтобы там докончить наш разговор!
      -Но, герцог... Ведь вы обещали мне спасти Рене.
      -Я спасу его!
      Королева увидела, что раздумывать ей не о чем: у нее не было выбора.
      -Ну что же,- сказала она,- раз интересы государства требуют этого, то я согласна!
      -В таком случае остается только назначить день. Сегодня у нас четырнадцатое августа- Что вы скажете, если мы назначим этот великий день на двадцать четвертое, день святого Варфоломея?
      -Мне все равно,- нерешительно ответила королева.
      Герцог принес и поставил перед королевой небольшой столик, на котором были заготовлены письменные принадлежности и пергамент, и произнес:
      -В таком случае, ваше величество, соблаговолите написать под мою диктовку нижеследующее: "Герцог Гиз действовал в ночь двадцать четвертого августа по моему приказанию".
      -Но позвольте, герцог,- сказала Екатерина,- ведь вы можете зайти слишком далеко и потом сослаться на мое приказание!
      -Ну что же, если вы боитесь этого, вам остается только последовать за мной в Лотарингию и бросить Рене на потеху палачу,- сказал герцог.
      Екатерина взяла перо.
      -Что же делать,- сказала она,- приходится покоряться! Она написала требуемое, подписала и вручила пергамент герцогу Гизу.
      XI
      В то время как Екатерина Медичи с герцогом Гизом решала участь гугенотов, герцог Крильон после разговора с Кабошем возвращался в Лувр в весьма задумчивом настроении духа.
      Его задумчивость объяснялась двумя обстоятельствами. Вопервых, Кабош отказался верить, что Рене действительно будет казнен, и выразил твердую уверенность, что королева Екатерина выкинет какой-нибудь фокус для спасения своего фаворита. Вовторых, на обратном пути он наткнулся на растрепанную Фаринетту, которая с воплями рассказала ему, что три неизвестных ей дворянина, сопровождавшие замаскированную даму и назвавшиеся друзьями Рене, отбили у нее Паолу.
      Крильон сразу подумал, что этой дамой не мог быть никто, кроме королевы-матери. Но почему она отправилась ночью по улицам Парижа, да еще в самом глухом уголке города, в сопровождении каких-то друзей Рене? Явно было, что тут что-то затевалось, и это "что-то" надо было обязательно заранее предупредить и парализовать. Но как предупредить то, чего еще не знаешь?
      -Утро вечера мудренее! - решил Крильон и, повалившись одетым на свою постель, сейчас же разразился богатырским храпом.
      В этом отношении король был совершенно прав, когда говорил, что любой из его подданных наслаждается большими жизненными благами в смысле сна и аппетита, чем он, монарх. Действительно, в то время как Крильон издавал носом великолепнейшие рулады, король беспокойно метался на своем роскошном ложе. Хоть он и сказал, что хочет спать, но, улегшись, не мог сомкнуть глаз: слова матери произвели свое действие на его подозрительный ум. Правда, под самое утро он задремал, но ему приснился такой страшный сон, что он поспешил проснуться: ему приснилось, что сир де Кот-Гарди вместе с Генрихом Наваррским старается задушить его. С трудом вырвавшись из власти кошмара, король позвонил и приказал вбежавшему пажу позвать Крильона.
      -Дорогой герцог,- сказал он, когда тот явился,- я решил покончить с гугенотами!
      Крильон удивленно раскрыл глаза и спросил:
      -Разве ваше величество изволили еще раз видеться с королевой-матерью?
      -Нет,- мрачно ответил король,- но дело не в ней. Дело в том, что гугеноты строят заговоры и наваррский король тоже!
      -Ну, за этого-то я ручаюсь, ваше величество! - ответил Крильон.
      -А вот поди позови-ка мне его! - приказал король. Генрих Наваррский в это время еще спал в супружеской кровати, однако Крильон поднял его и повел к Карлу IX. Король тем временем успел встать и пройти в кабинет. Уверенный тон Крильона произвел свое действие на ум этого неустойчивого монарха, и он принял Генриха гораздо ласковее, чем ожидал сам.
      -Мой бедный Анри,- обратился к нему король,- нравится ли тебе жить в Лувре?
      -Ну конечно,государь!
      -Неужели же ты не скучаешь о своем королевстве и о своих подданных? А ведь мне рассказывали, что Нерак прелестное место. К тому же наступает время сбора винограда и оливок, сопровождаемого танцами и празднествами, а это так интересно, говорят!
      -Но все, что вы говорите, может означать, что вы, ваше величество, хотите отделаться от меня! - ответил Генрих с тонкой улыбкой.
      -Полно,- возразил король.- Просто я подумал, что у тебя здесь могут быть неприятности и что Марго никогда не бывала в Наварре... Тебе следовало бы свозить ее туда!
      -О, я не прочь бы, ваше величество, но...
      -А, так ты хочешь поставить какие-то условия?
      -Только одно, ваше величество: я хочу одновременно увезти с собой и жену, и ее приданое- Таков обычай!
      Карл IX подскочил на месте и издал какой-то неопределенный звук.
      -Ну да,- улыбаясь, продолжал Генрих,- мне обещали в приданое за Маргаритой город Кагор и сто тысяч экю. Я нуждаюсь в данный момент в деньгах, ну а Кагор округляет мои владения!
      Крильон наклонился к уху короля и шепнул:
      -Человек, который способен требовать напрямик свои деньги, не может быть заговорщиком, ваше величество!
      Наступила минута общего молчаний. Наконец король заговорил:
      -А, так ты хочешь вступить во владение приданым?
      -Но мне кажется, что это вполне естественное желание, ваше величество, тем более что я нуждаюсь в деньгах. У меня имеются долги...
      -Когда женишься, всегда имеешь долги,- сентенциозно заметил король.
      -Кроме того,- продолжал Генрих,- мне приходилось слышать от покойной матушки, что нам, наваррским королям, Кагор необходим так же, как воздух птицам или вода рыбам!
      -Вот как? Ну, а если бы ты не женился на моей сестре?
      -Тогда мне пришлось бы забрать Кагор с оружием в руках! ответил Генрих с хитрой улыбкой.
      Карл IX покатился со смеху, которому вторил Крильон. Давно уже прошли для Франции те времена, когда какой-нибудь суверенный королишка мог отобрать такую первоклассную крепость, как Кагор...
      -А ведь наваррский король действительно способен сделать это, ваше величество! - задыхаясь от смеха, сказал герцог Крильон.
      -Ну, по счастью, в этом не представляется никакой надобности,- продолжал Генрих,- так как вы, ваше величество, отдадите мне Кагор добровольно.
      -Ты думаешь? - ответил Карл IX.- Гм... Надо тебе сказать, что Кагор нужен мне самому!
      -Да, но вы, ваше величество, обещали мне его,- спокойно возразил Генрих,- и я настолько верю монаршему слову, что готов терпеливо ждать здесь, пока вашему величеству будет благоугодно сдержать свое обещание.
      С этими словами Генрих простился и ушел.
      -Ну-с,- сказал тогда король, обращаясь к Крильону,- что ты думаешь об этом, герцог?
      -Я думаю, государь, что наваррскому королю придется долго прожить в Париже и что вы не будете в состоянии уговорить его отправиться восвояси, пока...
      -Да что ты мелешь, Крильон! Где же мне, по-твоему, взять те сто тысяч экю, которые ему обещаны?
      Крильон не успел ответить, как вошел паж Готье.
      -Ваше величество,- сказал он,- ее величество королева-мать просит ваше величество принять ее величество!
      -Пусть войдет! - приказал Карл.
      -Ах, черт возьми, государь,- сказал тогда Крильон,- а я-то хотел без помехи сообщить вашему величеству кое-что относительно Рене!
      -Не беспокойся, герцог, на этот раз я не уступлю! Екатерина вошла в комнату бледная и грустная. Она ласково поздоровалась с Крильоном, и последний подумал: "Черт возьми! Я предпочел бы взгляд, полный злобы! Когда королева настроена добродушно, значит, она уверена в победе!"
      -Ваше величество,- сказала королева,- я очень счастлива, что мне удалось открыть ваши глаза на истинных врагов монархии и трона. Теперь же, когда я не нужна вам более, я пришла просить разрешения вернуться в замок Амбуаз.
      -Что такое? - удивился король, заподозривший, что за этим что-то должно крыться.
      -Я имела смелость просить ваше величество выслать наваррского короля из Франции. Теперь я вижу, что была не права, и почтительнейше прошу ваше величество не чинить королю Генриху никаких неприятностей!
      -Полно, ваше величество,- сказал король,- играйте-ка со мной лучше в открытую! Вы хотите добиться помилования Рене, не так ли?
      -Нет, ваше величество, я отказываюсь долее защищать Рене. Мне пришлось случайно убедиться, что, в сущности говоря. я одна только и защищаю его, и я подумала, что, быть может. меня ослепляет личная привязанность. Монарх не может следовать голосу сердца вопреки желанию всего народа. Поэтому-то я и решила предоставить Рене его участи.
      -Мне кажется, вы совершенно правы, действуя так, ваше величество,- сказал король.- Значит, решено: Генрих остается в Лувре, а Рене будет колесован!
      -Вы единственный хозяин во Франции, ваше величество,покорно ответила Екатерина.
      -Великолепно,- сказал король,- это дает мне экономию в сто тысяч экю плюс еще первоклассную крепость!
      Королева не поняла ничего в этом восклицании и хотела попросить объяснения, однако король продолжал:
      -Вы же, государыня, останетесь возле меня, так как я нуждаюсь в ваших советах!
      "Я был прав! - мрачно подумал Крильон.- Королева что-то затеяла и рассчитывает на успех. Будет произведена отчаянная попытка спасти Рене. Ну, смотри, Крильон, держи ухо востро!"
      XII
      Мы оставили пажа Рауля запертым в комнате Нанси. Сначала он терпеливо дожидался возвращения девушки, но потом ему стало скучно. От нечего делать он решил понаблюдать за королевой Екатериной и с этой целью вывернул знакомый ему квадратик паркета и лег на пол, чтобы приникнуть глазом к потайному отверстию.
      С первого взгляда ему показалось, что комната королевы Екатерины совершенно пуста, но, приглядевшись повнимательнее, он заметил, что в углу съежилась какая-то человеческая фигура. Это была полуобнаженная женщина с распущенными черными волосами и дико блуждающими глазами. Приглядевшись повнимательнее, Рауль узнал Паолу.
      -Готов держать пари, что Нанси ничего не знает об этом! пробормотал он.
      Послышался треск отпираемого замка, и в комнату вошла Нанси.
      -Вот любопытный! - сказала она.
      -Тише! - остановил ее паж. Нанси засмеялась и сказала:
      -Вот и видно, что ты вернулся из провинции! Иначе ты знал бы, что королева Екатерина переселилась в соседнюю комнату, так как ей было слишком жарко в этой летом!
      -Очень возможно, а все-таки посмотрите-ка! - ответил Рауль.
      Нанси опустилась на колени и посмотрела в отверстие. Хотя она и знала от Крильона, что прошлой ночью три неизвестных кавалера в сопровождении замаскированной дамы вырвали у бродяг дочь Рене Флорентийца, но ее поразила смелость королевы, решившейся припрятать девушку в самом Лувре. Тем не менее она затаила в себе удивление, взяла Рауля за руку, оттащила его от смотрового отверстия, закрыла последнее и важно сказала:
      -Рауль, ты просто неопытный паж, маленький мальчишка, и никогда не будешь в курсе политики двора, пока за это дело не возьмется Нанси.
      -Но я только и жду, чтобы вы просветили меня! - ответил паж, глядя на девушку влюбленным взором.
      -Ну-с, слушай! Я уже сказала тебе, что королева открыла несуществующий заговор, и это помогло ей вернуть прежнюю милость короля. Однако эта милость была недостаточна для спасения Рене, и вчера его величество приказал Крильону распорядиться казнью. Сегодня королева явилась к его величеству и заявила, что согласна на казнь своего фаворита. Теперь подумай: король приказывает, Крильон сгорает желанием исполнить приказание, королева-мать дает свое согласие. Значит, это приказание исполнено не будет и Рене не будет колесован! Ведь это так очевидно! Однако, когда я сообщила об этом наваррскому королю, он рассмеялся мне прямо в лицо. Вообще никто, решительно никто не хочет верить, что Рене будет спасен!
      -Вы ошибаетесь, Нанси! - сказал паж.
      -Что такое? И ты?
      -Вы ошибаетесь, что никто не верит вам: я держусь того же мнения, что и вы!
      -Ах ты льстец! - сказала Нанси розовея.
      -Нет, я просто люблю вас! - ответил паж, набираясь храбрости и обвивая гибкую талию девушки одной рукой, а другой взяв ее за руку.
      -Однако! - смеясь, сказала Нанси.- Ты сделал большие успехи во время путешествия! Ты стал смелее, мой мальчик!
      -Только потому, что люблю вас! - повторил паж.
      -Браво, браво! - не переставая смеяться, воскликнула Нанси.
      Тогда паж крепко прижал к себе девушку и запечатлел на ее розовых щечках два сочных поцелуя. Он хотел повторить эту приятную операцию, но Нанси ловко вывернулась из его объятий, подбежала к двери, открыла ее и сказала:
      -Эге! Вы становитесь чересчур предприимчивы, сударь! Ну-с, проваливайте!
      Ввиду того что Рауль совершенно не выказывал желания расставаться с Нанси на самом интересном месте их разговора, она взяла его за плечи и бесцеремонно вытолкала в коридор.
      Рауль отправился восвояси, думая то об очаровательной Нанси, то о Рене, которого, по мнению Нанси, непременно спасут. В этом отношении он был далеко не единственным человеком, думавшим о Рене: весь Лувр был занят мыслями о том, действительно ли королева допустит казнь своего любимца и как она решится пойти наперекор прямому желанию короля.
      А тот, о котором думало столько умов, мрачно сидел в подземелье неприступного Шатле. Нам уже приходилось говорить, что губернатор Шатле, сир де Фуррон, был, подобно Крильону, неподкупным служакой и непреклонным рабом долга, которого не удавалось запугать никакими угрозами, что еще более уменьшало шансы Рене на спасение. Тем не менее губернатор с нетерпением ожидал, когда его избавят от такого опасного и беспокойного узника. Нечего и говорить, что он с чувством громадного облегчения прочел нижеследующее письмо короля, врученное ему во время завтрака пажом короля.
      "Господин губернатор,- написал Карл IX.- Я назначил казнь Рене на завтрашний день. Ее величество королева-мать согласилась со мной, что эту казнь нельзя отсрочивать на более долгое время, и решила предоставить преступника его судьбе.
      Но, памятуя о душе несчастного грешника, она просила моего разрешения на передачу осужденному четок, освященных самим папой, в надежде, что эта реликвия поможет преступнику по- христиански встретить искупление за содеянное. Посылаю Вам эти четки для передачи Рене и изъявляю Вам свое монаршее благоволение".
      Губернатор взял четки и, кончив завтракать, лично понес их осужденному.
      Рене содержался в одном из мрачнейших подземных отделений тюрьмы. Волосы фаворита королевы побелели, и с некоторого времени его члены день и ночь были охвачены нервной дрожью. Немудрено было и совсем лишиться разума в такой ужасающей обстановке. Рене знал, что его казнь решена, и мог каждый момент ожидать, что за ним придут; вот это-то ожидание действовало еще сильнее, чем любые физические мученья, и каждый раз, когда слышалось скрипение заржавленного замка камеры Рене, он впадал чуть не в обморочное состояние, думая: "Боже мой! Неужели пришли за мной?"