Фернану было не больше двадцати шести лет, он был бледный молодой человек, с лицом скорее выразительным, чем красивым.
      Фернан был сирота, воспитанный своим дядей, который после себя не оставил ему никакого наследства.
      Он служил в Министерстве иностранных дел и получал по двести франков в месяц.
      В свободное время он писал водевили и зарабатывал этой работой еще небольшие суммы.
      Фернан был влюблен в дочь своего начальника Эрмину де Бопрео, у которой, как говорили, было около восьмидесяти тысяч приданого.
      И Фернан знал, что ему придется долго бороться со всеми препятствиями, чтобы достигнуть своего заветного желания — руки Эрмины.
      Итак, молодой человек был приглашен к г. Бопрео на обед, а потому и обратил особенное внимание на свой туалет.
      Господин Бопрео, приглашая молодого человека к себе, и не подозревал никогда о взаимной любви его и своей дочери. Фернан был умен и трудился над большим сочинением о международном праве, и на это—то сочинение сильно рассчитывал де Бопрео, предполагая издать его под своим именем и надеясь, таким образом, добиться крестика Почетного Легиона и места директора департамента.
      — Приходите в три часа, — сказал ему Бопрео, — мы до пяти часов поработаем.
      Фернан прошел бульвар, поворотил в улицу Темпль и направился к дому, где жил его начальник.
      Баккара видела, как он вошел в этот дом, и не теряя времени, вошла в ворота его и прошла прямо к привратнику.
      Здесь жила какая—то болтливая старуха, которой Баккара немедленно сунула в руку луидор.
      — Кто этот господин? — спросила она.
      — Чиновник Министерства иностранных дел, — ответила старуха, пряча деньги поглубже. — Он идет . к начальнику.
      — А как зовут этого начальника?
      — Г. Бопрео.
      — Женатый?
      — Да.
      — Жена его молода?
      — Нет, лет сорока.
      — А… у них есть дочь?
      — И прехорошенькая, — ответила старуха, — и, я думаю, молодой человек, собственно, и ходит из—за нее.
      — Вы думаете? — спросила Баккара изменившимся голосом.
      — Когда он уходит отсюда? — добавила она.
      — Часов в десять вечера.
      — Хорошо, — пробормотала Баккара и бросила еще один луидор.
      А в это время Фернан входил к своему начальнику.
      Г. де Бопрео был незначительный дворянин из графства Венсен, он приехал в Париж без всего, но благодаря своей гибкости, добился через двадцать лет своего теперешнего места начальника отделения, которое и занимал уже около десяти лет.
      Лет за восемнадцать перед этим он познакомился с молодой девушкой—сиротой, у которой не было никогда родных, кроме старой тетки. Эта девушка, по имени Тереза д'Альтерив, была жертвой гнусной засады, вследствие чего у нее родился ребенок — дочь Эрмина.
      Г. Бопрео увидал Терезу. Справился о ее приданом и сделал предложение. Тереза не скрыла от него ничего, а Бопрео сказал на это:
      — Я признаю вашего ребенка своим.
      Тереза не раздумывала и согласилась. В свете Эрмину считали законной дочерью г. Бопрео. От этого брака с Терезой у него было два сына, из которых один уже умер, а другой, пятнадцати лет, жил дома. Единственная служанка господина начальника была послана за провизией, а потому, когда Фернан позвонил у двери г. Бопрео, ему отворила сама Эрмина. Увидев молодого человека, девушка вся вспыхнула, а Фернаном овладело то сильное и наивное смущение, какое овладевает влюбленным в присутствии любимой женщины.
      Тереза Бопрео сидела в гостиной и рукодельничала; увидев молодого человека, она ласково подала ему руку.
      — Фернан, — предложила Эрмина, обращаясь к молодому человеку, — хотите аккомпанировать мне на фортепиано?
      Эрмина при этих словах разложила ноты.
      — Я принес вам хорошую весточку, — проговорил молодой человек, — моя драма принята и пойдет зимой, а тогда я буду иметь возможность сделать…
      — Я уже говорила с мама, — шепнула Эрмина.
      — И..?
      — Она говорит, что если вы меня любите, то можно попробовать поговорить с папа.
      В эту минуту подошла к влюбленным молодым людям Тереза и, обняв свою дочь, тихо спросила:
      — А вы ее любите?
      Фернан молча стал на колени.
      — После обеда, — сказала она тогда, — господа, уйдите в кабинет, а я поговорю с мужем.
      Но почти в ту же минуту в комнату вошел Бопрео.
      Походка его была неровна, а лицо багрового цвета. Очевидно, с ним приключилось что—нибудь особенное, и его однообразная жизнь, вероятно, выдержала какое—то таинственное потрясение.

      Получив деньги за свою работу, Вишня встретилась с Леоном, узнала от него, что его уже сделали, совершенно неожиданно, мастером и что поэтому их свадьба может быть через две недели.
      Простившись с ним, как прощаются все влюбленные, она отправилась к матери своего жениха в Бурбонскую улицу, но на дороге встретилась с Гиньоном — худеньким сухопарым живописцем—маляром, другом Леона.
      Гиньон остановил молодую девушку и предупредил ее, чтобы она отсоветовала своему жениху продолжать знакомство со слесарем Росиньолем, с которым он познакомился только два дня и который, как кажется, большой мошенник.
      — Словом, вы хорошо бы сделали, — добавил Гиньон, — если бы уговорили Леона. У меня явилась преглупая мысль…
      Простившись с ним, девушка пошла по направлению к Бурбонской улице, и в это—то время ей повстречался пожилой господин, маленький, толстенький, с багровым лицом и в синих очках.
      На нем был надет синий сюртук с золотыми пуговицами и ленточкой Почетного Легиона в петлице.
      Господин этот был не кто иной, как Гастон Исидор де Бопрео, начальник отделения Министерства иностранных дел. Сначала он приостановился и посмотрел на нее, а потом, заметив, что она не обращает на него внимания, поворотил назад и последовал за ней.
      Итак, когда Вишня рассталась с Гиньоном, она встретилась с г. Бопрео, который, повинуясь неопределенному влечению своего сердца, последовал за ней.
      Хотя подобное приключение не было новостью для начальника отделения, так как он сотню раз ходил за гризетками и заговаривал с ними с дерзостью, отличающую пожилых мужчин, но на этот раз остановили ли его скромные, приличные манеры этой молодой девушки, но им овладела какая—то робость, необыкновенная в мужчине его сорта, и он удовольствовался только тем, что шел вслед за нею, пожирая ее своими глазами.
      Вишня скоро заметила его преследование и прибавила шагу.
      Начальник отделения сделал то же самое.
      Девушка вошла в дом к матери своего жениха и просидела у нее более часа.
      По выходе от нее она увидела г. Бопрео, стоявшего на тротуаре; тогда молодой девушкой овладел страх, и она, чтобы избавиться от него, пустилась чуть не бегом.
      Но начальник отделения догнал ее и сделал попытку заговорить с ней.
      — Милостивая государыня! — начал было старый ловелас, но Вишня сейчас же остановила его.
      — Я не разговариваю с мужчинами, — сказала она, — которые преследуют меня на улице. Идите своей дорогой!
      Но г. Бопрео не унимался и продолжал следить за молодой девушкой, хотя уже издалека.
      Дойдя до своего дома, Вишня проворно вошла в свою комнату, а г. Бопрео, прождав на улице около часа, решился обратиться к дворнику, не позабыв при этом предварительно сунуть ему в руку сто су.
      — Вы напрасно теряете время, сударь, — ответил ему дворник, пряча монету в карман, — эта девушка честная.
      — Я очень богат, — возразил Бопрео.
      — Будь вы хоть богаче короля, то и тогда вы ничего не добьетесь. Другое дело, если бы это была ее сестра.
      — Какая сестра?
      — Гулящая, — ответил простодушно дворник.
      — Как ее зовут?
      — Баккара.
      В голове г. Бопрео промелькнула адская мысль.
      — Где она живет? — спросил он торопливо.
      — В Монсейской улице.
      — Так, — проворчал Бопрео и ушел, погруженный в задумчивость.
      Он испытывал первую боль неизлечимого недуга, известного под именем старческой любви.
      Вот была причина того, что г. Бопрео вернулся домой в страшно раздражительном виде.
      Впрочем, он скоро победил себя, так как, вероятно, нашел какое—нибудь средство добраться до Вишни.
      После обеда Фернан ушел работать в его кабинет, а Эрмина, по знаку своей матери, удалилась в свою комнату.
      Тереза Бопрео осталась одна с своим мужем.
      — Мне нужно с вами поговорить, — начала она, обращаясь к нему.
      — Что? — спросил начальник отделения, погруженный в свои любовные мечты.
      — Дело идет о моей дочери, — продолжала госпожа де Бопрео, — она теперь в таком возрасте, когда ей пора уже выйти замуж.
      — Положим, — прервал ее муж, — но для того, чтобы выйти замуж, нужно сначала отыскать мужа?
      — Может быть, она уже нашла!
      — Богат он? — спросил торопливо г. Бопрео.
      — Это прекрасный молодой человек, и Эрмина может быть вполне счастлива с ним.
      — Так. Богат он?
      — Нет, но у него очень хорошая будущность.
      — Мало…
      — Но Эрмина любит его.
      — Его имя?
      — Фернан Роше.
      Бопрео подпрыгнул на своем стуле.
      — Этого никогда не будет! — вскрикнул он, вставая
      со своего места. — Это чистая глупость!
      Тереза невольно заплакала.
      — А, вы плачете! — заговорил он насмешливо. — Плачете потому, что я не хочу отдать вашу дочь за человека, у которого нет ничего!
      — Но ведь вы же сами находили, что он честный и трудолюбивый молодой человек! Зачем…
      — Зачем, зачем! — перебил ее Бопрео. — Да потому, что у него нет ничего.
      — Но ведь и у вас не было ничего, — заметила холодно Тереза.
      — Зато у вас был ребенок, — закричал он, выходя из себя. — Хотите, чтобы я согласился на этот брак? Это зависит вполне от вас.
      — Что же нужно сделать?
      — Отдайте все ваши деньги нашему сыну Эммануэлю, и тогда…
      — Никогда! — вскричала Тереза. — Я не позволю себе обобрать одно дитя в пользу другого!
      — Как хотите, — заметил холодно Бопрео. — Следовательно, нам нечего больше и толковать об этом. Женившись на вас, я признал Эрмину своею законною дочерью, следовательно, до ее совершеннолетия она не имеет права выходить замуж без согласия своего отца. Я не даю этого согласия.
      — Мы подождем, хотя бы мне пришлось признаться во всем перед своей дочерью, хотя бы мне пришлось краснеть перед ней.
      Но в эту минуту дверь залы отворилась, и на пороге ее появилась Эрмина, бледная и серьезная.
      — Мама, — сказала она, — вы благородная и святая женщина, и вам никогда не придется краснеть перед своей дочерью.
      И при этих словах она подошла к своей матери и опустилась перед ней на колени.
      — Милая мама, — прошептала молодая девушка, — простите меня. Я все слышала. Я знаю, что вы лучшая из всех матерей и благороднейшая из всех женщин, дочь ваша гордится вами.
      После этих слов она встала и посмотрела на Бопрео.
      — Милостивый государь, — начала Эрмина, — мама не хотела лишать меня денег, но сама я вправе отказаться от своего наследства; я согласна на ваши условия.
      И, холодно поклонившись, девушка подбежала к двери кабинета и позвала Фернана. Роше показался на пороге. Эрмина взяла его за руку и подвела к г. Бопрео.
      — Не правда ли, — сказала она, — ты возьмешь меня и без приданого?
      — Мне ничего не нужно, кроме вас, — ответил в восторге молодой человек.
      — Ну, так я буду вашей женой. Садитесь и пишите расписку в получении моего приданого. Только на этом условии г. Бопрео и соглашается отдать вам мою руку.
      И при этом молодая девушка бросила взгляд невыразимого презрения на начальника отделения, ошеломленного подобной самоотверженностью.
      На другой день после этого, в воскресенье, уже известный нам Коляр шел около восьми часов утра по Шоссе д'Антенской улице. Оттуда он повернул по улице Виктуар и пошел к небольшому павильону, расположенному в конце сада одного старинного дома.
      В этом павильоне с месяц назад поселился капитан Вильямс.
      В Лондоне капитан предводительствовал шайкой мошенников и носил титул баронета, узаконенный за ним вследствие покупки им одной недвижимой собственности.
      Теперь у капитана были черные волосы и усы, а в Лондоне он был рыжим.
      Когда Коляр вошел к нему, то он сидел в халате у камина и причесывался.
      — Я только месяц в Париже, — думал он, — а мои дела идут очень недурно, и если нечистая сила будет продолжать помогать мне, то я непременно овладею деньгами барона Кермора де Кермаруэ.
      Монолог его был прерван двумя ударами в дверь. Вошел Коляр.
      — А, это ты!
      — Я исправен?
      — Совершенно. Садись.
      Вильямс закурил папиросу и пристально посмотрел на своего подчиненного.
      Коляр начал свой рапорт:
      — Жена де Бопрео есть именно нужная нам Тереза. Дочь ее Эрмина — дитя барона Кермора де Кермаруэ. У дочки есть обожатель. Они уже помолвлены. Свадьба назначена через две недели.
      — Жених Эрмины, — продолжал Коляр, — ничтожный чиновник Министерства иностранных дел. Его зовут Фернан Роше, и он положительный бедняк, нанимающий небольшую комнатку в улице Темпль.
      Вильямс записал все это в свою записную книжку.
      — Дальше? — заметил он холодно.
      — Мне понравилась одна молоденькая девушка, по прозвищу Вишня, — продолжал свой доклад Коляр.
      Капитан нахмурился.
      — Я подружился с ее женихом, а он, в свою очередь, дружен с женихом Эрмины де Бопрео. От Леона Роллана я узнал, что Бопрео только тогда согласился на брак своей дочери, когда она отказалась от своего приданого. У Вишни есть сестра — распутная особа, по имени Баккара, которая влюблена по уши в Фернана Роше.
      — Так, хороша она?
      — Прелестна.
      — Ловка?
      — Замечательно, и женщина с железным характером.
      — Хорошо, — заметил Вильямс, — она освободит меня от Фернана. Продолжай!
      — Бопрео влюблен в Вишню. Вчера днем он следил за ней на улице Темпль, а вечером бродил там, где она живет.
      — Где квартира Баккара? — прервал его капитан.
      — Мосейская улица, маленький дом на правой руке.
      — Прекрасно. Теперь найди для меня небольшой дом в Елисейских полях, с сараем для двух карет и конюшней на пять лошадей.
      — Будет исполнено, — ответил Коляр и вышел.
      Сэр Вильямс приказал своему человеку заложить лошадь в тильбюри и стал одеваться.
      Через полчаса после этого он был уже у подъезда отеля, где жила Баккара.
      Она была еще в постели, когда приехал Андреа.
      — Меня нет дома, — сказала она своей горничной, когда та доложила ей о приезде богатого англичанина.
      Камеристка вышла, но вскоре снова вернулась с карточкой в руке.
      — Сударыня, этот молодой человек, — сказала она, — имеет до вас какое—то серьезное дело.
      Баккара с досадой взяла карточку и небрежно взглянула на нее.
      «Сэр Вильямс Л., баронет», — прочла она и сердито обернулась к стене.
      — Я не знаю его, — проговорила она, принимаясь снова за свои любовные мечтания.
      — Милорд желает сказать вам только несколько слов, — настаивала горничная.
      — Убирайся! Я не знаю его.
      — Он поручил мне сказать вам только одно имя.
      — И знать его не хочу.
      Тон Баккары был повелителен и сердит.
      — Барыне совершенно ничего не стоит выслушать это имя, — продолжала камеристка, которой, вероятно, было щедро заплачено.
      — Фанни, — сказала сухо Баккара, — с этой минуты ты у меня больше не служишь.
      — Милорд поручил мне сказать, — добавила с необыкновенным хладнокровием горничная, — что он приехал к барыне поговорить о г. Фернане Роше.
      При этом имени Баккара спрыгнула со своей постели.
      — Фернан! Фернан! — вскрикнула она. — В таком случае проси его. Беги, скажи ему, чтобы он подождал.
      Голос Баккары прерывался от волнения.
      Войдя к Баккара, сэр Вильямс начал с того, что выпытал у нее признание в том, что она влюблена в Фернана Роше, и, сообщив ей, что тот женится на Эрмине де Бопрео, предложил свои услуги, чтобы расстроить этот брак, и в несколько минут так овладел влюбленной Баккара, что та решилась, по его настоянию, принять к себе г. де Бопрео, приехавшего к ней, чтобы упросить ее продать ему ее сестру Вишню.
      — Мое положение и богатство, — говорил начальник отделения, — позволяет мне сделать многое для женщины.
      — Ну, любезнейший, — перебила его Баккара, выходя из своей аристократической роли, — вы, вероятно, не сорите миллионами, как ваш начальник Вилдье, который из—за меня разорился, или Леопольд Марлот, закуривший мне папироску своим последним тысячефранковым билетом.
      — Вас обманули в справках обо мне.
      На губах куртизанки появилась презрительная улыбка.
      — У вас есть сестра, — продолжал смущенный Бопрео.
      — Да, но вы напрасно теряете время, она вполне честная девушка, — проговорила Баккара и, взглянув на портьеру, за которой спрятался сэр Вильямс, увидела за ней бледное лицо баронета, который как будто говорил:
      — Вы забываете мои приказания и слова и, вероятно, желаете женить Фернана?
      — Я подумаю, сударь, — ответила она и сделала движение, что желает раскланяться с Бопрео.
      — Ах! Будьте сострадательны, — начал начальник отделения.
      Но Баккара встала и перебила его.
      — Приходите завтра, — проговорила она отрывисто. Бопрео взялся за шляпу и тоже встал.
      — Завтра? — спросил он.
      — Да, — прошептала Баккара, опустив голову и выпроваживая старика.
      После его ухода она осталась с глазу на глаз с сэром Вильямсом.
      — О, какая мерзость! — прошептала она, — продать свою сестру? Никогда, никогда! Говорят, что у Баккара нет сердца, это правда, но своих кровных она любит. Никогда, никогда! — повторила она еще раз с особенной твердостью.
      — Моя милая, — сказал холодно сэр Вильямс, — один Бопрео может только расстроить свадьбу своей дочери с Фернандом Роше, и вы напрасно обошлись с ним так сурово.
      Этих слов было довольно, чтобы заставить молодую женщину ради своей любви решиться продать свою сестру.
      В воскресенье, как мы уже знаем, Вишня собиралась ехать с Леоном за город.
      Окончив свое платье, она оделась и, купив себе молока и булку, села за завтрак.
      В это время к ней постучались.
      — Войдите, — сказала она.
      В комнату вошла бледная высокая девушка в черном платье.
      — Ах, это вы, барышня! — проговорила почтительно Вишня, — как вы добры, что навестили меня. — И при этом она с любовью пожала худенькие ручки молодой девушки.
      — Я давно не виделась с вами, и мне также захотелось принести вам свой новый адрес. Я живу теперь на улице Мелэ, № 11.
      История той, которую Вишня принимала теперь с таким почтением и удовольствием, была очень проста и вместе с тем глубоко трогательна.
      Ее звали Жанной Бальдер, она была дочерью полковника, убитого при осаде Константины. Оставшись после смерти своего отца без всяких средств, Жанна поселилась вместе со своей матерью и старой кухаркой в том же доме, где жили родители Вишни.
      Это было в то время, когда Баккара бежала от своего семейства.
      Жанне было тогда восемнадцать лет. Она была хороша той смелой, горделивой красотой, которая составляет исключительное достояние и отличие чистокровных аристократов.
      Госпожа Бальдер скоро умерла, и Жанна осталась одинокой в мире, но чистой, как цветок, растущий на краю пропасти.
      — Так вы переехали? — повторила свой вопрос Вишня.
      — Да, мы с Гертрудой (так звали ее кухарку) нашли, что для нас теперь слишком дорого платить шестьсот франков. А я пришла к вам теперь, моя милая Вишенка, попросить об одном деле, — продолжала с благородною откровенностью Жанна.
      — Я всегда к вашим услугам, барышня, располагайте мною.
      Жанна слегка покраснела.
      — Гертруда очень стара и почти не видит, — начала она тихим голосом, — она, бедная, выбивается из сил для улучшения моего существования. Так мне бы хотелось помочь ей, но для этого нужно денег.
      — Возьмите у меня! — вскричала Вишня. — У меня есть в сохранной кассе двести франков.
      — Нет, благодарю тебя, моя милая подруга, — ответила Жанна, — я не об этом хотела говорить. Мне нужна работа. Рекомендуй, пожалуйста, меня в какой—нибудь магазин, где бы я могла брать работу.
      — Как! Барышня, вы хотите портить ваши прелестные ручки? Разве они созданы для работы?
      — Труд так благороден, что его никогда не нужна стыдиться, — ответила Жанна, вздохнув.
      — Я сделаю вот как, — предложила тогда Вишня, — в одном магазине вышиванья я очень дружна со старшей мастерицей. Я буду брать у нее работу для вас, вы отдавайте мне ее каждую неделю, а я буду относить ее вместе со своей работой, тем более это будет удобно потому, что наши магазины рядом. Согласны вы на это, барышня?
      Жанна поцеловала Вишню и от всего сердца поблагодарила ее за это доброе предложение.
      — У меня есть тоже до вас просьба, — добавила нерешительно молоденькая цветочница. — Вы не откажетесь пообедать вместе с нами? Вы не будете стыдиться нас?
      — Стыдиться! — воскликнула тоном упрека Жанна. — О, конечно, нет!
      — Ну, сегодня, например?
      — Извольте, моя милочка, — согласилась Жанна и, поцеловав Вишню, отправилась домой.
      После ее ухода Вишня проворно собралась и отправилась в Бурбонскую улицу к матери своего жениха.
      Леон тоже не заставил себя долго ждать и явился аккуратно в пять часов.
      — Я пригласил с собой одного приятеля, славный малый, зовут его Коляр, — прибавил он, когда Вишня сообщила ему, что Жанна согласилась также сопровождать их.
      В эту минуту постучались в дверь, и вошел сам Котляр.
      Помощник капитана Вильямса был одет с некоторой щеголеватостью самого дурного тона и с первого же взгляда не понравился молодой цветочнице.
      Он раскланялся чересчур непринужденно, и это—то окончательно раздосадовало девушку.
      — Любезный друг, — сказал Коляр, обращаясь к Леону, — я не могу обедать с вами. Сегодня я был осчастливлен приездом ко мне моего старикашки—отца, а потому я и пришел извиниться перед вами.
      Вишня улыбнулась при этих словах. Коляр раскланялся еще раз и вышел. Пройдя несколько шагов, он сел в ожидавший его фиакр, в котором уже сидели два человека в блузах. Поместившись в фиакр, он крикнул кучеру:
      — К Бельвильской заставе! — и, не торопясь, стал менять свой костюм, снимая с себя сюртук и надевая вместо него синюю блузу и фуражку.
      В это же самое время Леон с матерью, Вишней и Жанной ехали в другом фиакре в Бельвиль, к ресторану под названием «Бургонские виноградники».
      Приехав в ресторан «Бургонские виноградники», Леон Роллан поместился вместе со своими дамами в общей зале второго этажа, куда скоро вошли Николо и слесарь, а почти вслед за ними вошел туда и Арман де Кергац, который еще дорогой слышал о том, что эти бандиты сговаривались напасть и убить Леона Роллана.
      Арман де Кергац был одет в простонародную блузу, что и было причиной того, что все общество, находившееся в зале, приняло его за ремесленника.
      Леон только что хотел сесть за стол, как к нему подошел слесарь.
      — А, это ты, дружище, — начал он вызывающим голосом.
      Леон посмотрел на него с удивлением.
      — Вы верно, ошиблись? — заметил он.
      — Ну нет. ведь тебя зовут Леон Роллан?
      — Да.
      — Ты столяр, у которого есть душечка с двумя детьми…
      Но он не договорил, так как на него кинулся Арман и так сдавил его, что несчастный слесарь мгновенно понял, что у него сильнейший противник.
      Николо не осмелился явиться на помощь к своему товарищу, так как он видел перед собой дуло револьвера, который Арман вынул из своего кармана.
      Все это произошло так быстро, что Леон и его спутницы долго не могли прийти в себя.
      Слесарь и Николо бежали, а Арман по просьбе Леона, который не переставал считать его простым ремесленником, остался с ними обедать.
      Его в особенности занимала Жанна.
      Убежав из ресторана, бандиты явились к Коляру и сообщили ему о своей неудаче.
      Коляр сел к окну и стал наблюдать за всеми выходящими из «Бургонских виноградников», желая узнать, кто был тот человек, который помешал их плану.
      Они ждали целый час, окидывая испытующим взглядом каждого прохожего, как вдруг слесарь глухо вскрикнул: «Вот он!»
      И Коляр увидел Армана де Кергаца, которого он сейчас же узнал, несмотря на его одежду.
      Арман шел под руку с Жанной, а за ним следовали Вишня и Леон с матерью.
      — Силы небесные! — заорал Коляр, бросившись на
      улицу. — Хороши мы! Это ведь Арман!
      Выскочив на улицу, Коляр нанял первого попавшегося ему под руку извозчика и, пообещав ему на хорошую водку, полетел с докладом к сэру Вильямсу, которого он застал в то время, когда тот собирался ехать к Баккара.
      Выслушав его, капитан хладнокровно зевнул и спокойно сказал:
      — Ты говоришь, что Арман познакомился с Леоном
      Ролланом?
      — Да.
      — А Роллан знает Фернана Роше?
      — Да.
      — Ну, так мы должны спрятать посредника. Найду средство.
      — Но ведь тогда Вишня может пойти к Арману.
      — И ее уберем, — добавил Вильямс.
      — Ого!
      — То есть попросим Бопрео смотреть за ней.
      Затем разговор между ними окончился, и капитан
      поторопился к Баккара, которая на этот раз уже не заставила его так долго ждать, как в первый раз. Она приняла его в своем будуаре.
      — Я намерен предложить вам лучший предлог, какой только есть, чтобы вынудить Бопрео отказать Фернану Роше в руке своей дочери.
      Молния злобной радости сверкнула в глазах куртизанки.
      — В самом деле?! — вскрикнула она.
      — Через двое суток, — ответил холодно Вильямс, — Фернан будет здесь, около вас.
      Баккара была вне себя от восторга.
      — Что нужно сделать? — спросила она с необыкновенной решительностью.
      — Садитесь и пишите.
      Баккара повиновалась.

      «Мой возлюбленный Фернан! Уже четыре дня, как я не видела тебя. Вот каковы мужчины. Они требуют, чтобы мы любили их вечно, а сами, встретив какую—нибудь куклу — честную девочку, как они обыкновенно называют какую—нибудь дрянь с красными руками, бессмысленной улыбкой, костлявою шеей, и только потому, что у нее двести тысяч франков приданого, пускаются вздыхать с намерением жениться. Надеюсь, Фернан, что когда ты свершишь этот великий подвиг, то представишь меня своей жене.
      Честное слово, мой возлюбленный, я повеселюсь на твоей свадьбе, и как мне забавно будет видеть, когда мой бывший любовник поведет под руку свою супругу, разодетую в померанцы.
      Я ревнива, мой милый, и сделаю сцену твоей будущей, если ты сегодня же вечером не будешь здесь, на коленях передо мной; целую тебя.
Баккара

      P.S. Это письмо доставит тебе Фанни. Дружок! Не делай ей глазок. Я еще не хочу верить, хотя меня и уверяли, что ты ухаживаешь за моей горничной. О, мужчины!»

      — А теперь, — продолжал сэр Вильямс, — вы должны сделать так, чтобы Бопрео доставил возможность прочесть своим это миленькое письмецо.
      — Но как это сделать?
      — Очень просто: когда Бопрео придет сюда, то вы должны признаться ему, что любите Фернана, и если он женится на Эрмине, то ему, то есть Бопрео, не видать никогда Вишни, затем передайте ему эту бумажку и скажите: устройте, чтобы ваша дочь прочла ее и написала отказ своему жениху, и принесите мне его. А тогда в награду за это вы узнаете, как можно достать мою сестру. До свиданья!
      Сэр Вильямс встал и, поцеловав руку Баккара, вышел из комнаты.
      В этот вечер он был на балу в Министерстве иностранных дел, где его сейчас заметили и где он был представлен Эрмине и госпоже Бопрео.
      В двенадцать часов он был уже дома.
      Через три дня после описанной сцены в семействе г. Бопрео Фернан по приглашению своего будущего тестя пришел ранее обыкновенного к своей невесте и вместе с ней и Терезой Бопрео ездил в концерт.
      В шесть часов вернулся домой сам начальник отделения, и все сели обедать.
      После обеда и кофе он аккомпанировал Эрмине на фортепьяно, поговорил еще несколько минут и потом распростился, оставив у камина мужа и жену.
      Проводив жениха до дверей гостиной и пожав ему руку, Эрмина села опять за фортепьяно.
      В ту минуту, когда Тереза наклонилась за щипцами, Бопрео ловко подбросил уже известное нам письмо.
      Тереза увидела его и, подняв, спросила мужа:
      — Это ваше?
      Бопрео покачал отрицательно головой и, взяв конверт, взглянул на адрес:
      «Г. Фернану Роше», — прочел он.
      — Вероятно… Фернан выронил его, — заметил он спокойно и самым добродушным тоном.