На следующий день королева Екатерина поджидала сира де Коарасса, которому назначила прийти в пять часов для нового сеанса. Генрих явился в Лувр за несколько минут до назначенного срока и прошел прямо в комнату Нанси.
      — А знаете ли, — сказала принцу хорошенькая камеристка, — ваша идея стать колдуном отвратительна.
      — Почему же это, дитя мое?
      — Потому что теперь мне приходится целыми днями сидеть в своей комнате, чтобы знать все, что делает королева!
      — Ну что же, — ответил Генрих, — когда-нибудь и я отплачу вам за все добро.
      — Чем же это?
      — Я пошлю к вам Рауля…
      — Это для чего еще? — спросила девушка, краснея до ушей.
      — Чтобы вам не было скучно!
      Природный юмор Нанси взял верх над смущением.
      — Ба! — сказала она. — В такой услуге я не нуждаюсь.
      — Уж будто бы?
      — Ну да, потому что Рауль… только что вышел отсюда!
      — Ого!
      — А почему бы и нет? — насмешливо спросила девушка. — Ведь вы же пришли сюда?
      — Ну, я другое дело, я… ваш друг!
      — Рауль тоже!
      — Гм!
      — И даже больше: он мой помощник на службе вам!
      — То есть как же это?
      — А вот как! Королева провела очень беспокойную ночь. До утра у нее горел свет, и однажды я услыхала, как она пробормотала: «Никогда еще Рене в самые удачные часы прорицания не открывал мне таких вещей, как этот гасконец!» Из других от рывистых слов, которые вырывались у нее, я поняла, что ее волнует мысль о том, как Рене перенесет пытку. На другой день, то есть сегодня утром, она уже послала пажа Рено узнать, что с Tлорентийцем. Но Рено удалось узнать лишь, что гот был унесен в бесчувственном состоянии. Тогда, около двенадцати часов, королева приказала подать носилки без гербов и выехала из дворца. Я подумала, что вам будет очень полезно узнать, куда именно ездила королева, и кликнула Рауля… О, господин Коарасс, согласитесь, что я — хороший друг, потому что только из-за вас…
      — Что такое?
      — Я не пустила бы иначе Рауля в свою комнату!
      — Но ведь он любит вас.
      — Вот поэтому-то его и следует держать на расстоянии, но…
      — Э, да тут есть продолжение!
      — Рауль дерзок, как настоящий паж! Он осмелился… потре бовать платы за услугу! Я попросила его выследить, куда именно поедет королева, а он ответил мне, что согласен сделать это на одном условии. Вы понимаете, что я нахмурилась. Этот мальчишка смеет ставить мне условия!
      — А каковы это были условия?
      — Он требовал, чтобы я позволила ему поцеловать меня в левую щеку… Ну, вы понимаете: это было нужно для вас… и… Рауль поцеловал меня.
      — Ну-с, затем он отправился?
      — То-то и дело что нет!
      — Как нет? Значит, он изменил своему слову?
      — Нет, но он заявил мне: «Я обещал вам выследить королеву и сделаю это. Но я не давал вам обещания не говорить ей, что слежу за ней по вашему приказанию». «Как? — крикнула я. — Ты способен выдать меня?» «А почему бы и нет? — ответил негодяй-мальчишка. — Впрочем, вы можете купить мое молчание: это будет стоить всего только два поцелуя в правую щечку!»
      — И вы купили его молчание? — спросил принц.
      — Что же было делать? — вздохнула Нанси. — Ведь это… для вас!
      — Милая Нанси! — сказал принц, обнимая девушку и пытаясь последовать примеру Рауля.
      — Нет, уж извините! — кинула девушка, освобождаясь из его объятий. — Мне-то не приходится покупать ваше молчание!
      — Ты права! — ответил принц. — Ну-с, так Рауль проследил королеву. Куда же она отправилась?
      — На улицу Святого Людовика, к президенту Ренодэну.
      — Да, но неизвестно, о чем они там говорили!
      — Ну вот еще, — возразила Нанси, — раз уж мы взяли на себя роль волшебников, то следует доиграть ее до конца!
      — Как! Вы знаете?
      — Вернувшись, королева сказала принцессе: «Рене ни в чем не признался. Ренодэн нашел другого человека, который возьмет на себя его вину. Это известный вор по имени Гаскариль. Ему пришлось обещать помилование, то есть Ренодэн постарается спеться с палачом, чтобы Гаскариля повесили не по-настоящему. Ну а если даже это окажется неудобным, то…» Королева при этих словах сделала многозначительный знак рукой и злобно усмех нулась… Однако, — спохватилась Нанси, — ведь она ждет вас! Ступайте играть свою роль!
      — Я вас увижу еще сегодня?
      — Разумеется.
      — А где?
      — Здесь.
      — Вы подождете меня?
      — Нет, сейчас я иду к принцессе.
      Генрих поцеловал руку Нанси и спустился с нею в нижний этаж. Там они разошлись в разные стороны, и Генрих направился к апартаментам королевы Екатерины.
      В приемной он встретил пажа Рауля.
      — Здравствуйте, господин де Коарасс, — сказал юноша. — Вы хотите видеть ее величество?
      — Королева ждет меня.
      — Ого! — сказал паж, пораженный милостью, в которую попал этот бедный провинциальный дворянчик.
      — Кстати, знаете ли, Рауль, вы — просто ростовщик!
      — Что такое?
      — Вы и шага даром не хотите сделать!
      — Я не понимаю, что вы говорите, — отозвался мальчик, покраснев до ушей.
      — Поцелуй за услугу и два за молчание!
      — Это просто даром, и раз Нанси жалуется, то в следующий раз она заплатит двойную цену.
      — Вы очень остроумны, — сказал принц. — Доложите обо мне! Екатерина очень ласково встретила сира де Коарасса. Она была бледна, но ее глаза сверкали дикой радостью.
      — Знаете ли, вы сильно заинтриговали меня! — сказала она.
      — Я знаю это! — ответил Генрих. — Вы не спали всю ночь и думали обо мне! — У королевы вырвался жест изумления. Генрих продолжал: — Я надеюсь, что вы, ваше величество, не будете на этот раз спрашивать меня о таких заурядных вещах, как вчера, — о чем вы думали, что вы делали…
      — Нет, — ответила Екатерина, — по временам я все еще со мневаюсь, и мне хотелось бы окончательно убедиться в ваших знаниях.
      — В таком случае спрашивайте!
      — Где я была сегодня?
      — Ваше величество, — сказал Генрих, — мне тем легче ответить на ваши вопросы, что, ожидая их, я заранее уже занялся гаданием.
      — Как же это?
      — Да у себя в комнате.
      — Но ведь у вас не было флакона с симпатическими чернилами!
      — Это не обязательно. Я воспользовался графином с чистой водой.
      — И этого было достаточно?
      — Совершенно!
      — Странно! Ну, так расскажите мне, что случилось со мной после того, как вы ушли от меня?
      — К вашему величеству пришел судья, который сказал, что для своего спасения Рене Флорентинец должен выдержать пытку и ни в чем не признаваться.
      — Отлично. Потом?
      — Судья обещал подыскать какого-нибудь осужденного на смерть преступника, который возьмет на себя вину в убийстве на Медвежьей улице.
      — И это правда.
      — Когда судья ушел, вы, ваше величество, остались в страш ном волнении и беспокойстве. Вы не могли спать и несколько раз повторили мое имя!
      Королева была поражена.
      — Еще одно слово, господин де Коарасс, и я поверю в вас как в оракула. Куда я ездила сегодня?
      — К судье.
      — Что он сказал мне?
      — Что он нашел преступника, который возьмет на себя вину Рене.
      — А что это за преступник?
      — Это — вор.
      — Не можете ли вы сказать мне его имя?
      — Вот уж это, ваше величество, гораздо труднее, потому что мне не пришло в голову заранее узнать об этом.
      — Так узнайте сейчас.
      Генрих взял в руки флакон с симпатическими чернилами и, глядя сквозь него, сказал:
      — Не соблаговолите ли вы, ваше величество, последовательно назвать мне все буквы алфавита.
      Когда королева дошла до буквы «Г», принц сказал:
      — Это первая буква его имени. Теперь начните сначала, и я скажу вам остальные.
      — Этого не нужно, — ответила Екатерина, — я вполне убедилась в вашем знании настоящего и прошедшего… Но… будущее?
      — Ваше величество, — сказал Генрих, — я уже почтительнейше предупреждал вас, что часто ошибаюсь, но все же попытаюсь. Что именно угодно вам знать?
      — Прежде всего, будет ли Рене спасен?
      — Будет, ваше величество, но…
      — А, так тут есть свое «но»?
      — Но Рене не вернет своего сверхъестественного могущества.
      — Почему?
      — Потому что Рене никогда не умел читать в звездах. У него был юноша, обладавший способностью в состоянии сомнамбулического транса видеть прошедшее и будущее. Рене пользовался этой способностью своего приказчика, чтобы делать вам свои предсказания. Но с тех пор как Годольфин исчез, Рене стал бессилен.
      — Значит, Рене был просто обманщиком!
      — И да, и нет. Он обманывал, когда уверял, что узнает будущее по звездам, но его предсказания были верными, так как юноша действительно обладал этой способностью.
      — И Рене больше не будет в состоянии предсказывать?
      — Нет, потому что Годольфин умер. Королева строго посмотрела на Генриха.
      — Уж не замешаны ли вы в этом деле? — спросила она.
      — Нет, ваше величество, — спокойно ответил Генрих, стойко выдерживая пытливый взгляд королевы.
      — Кто же убил его?
      — Дворянин, похитивший Паолу.
      — Понесет ли он наказание?
      — Да. На другой день после свадьбы принца Наваррского с принцессой Маргаритой.
      — А! — воскликнула Екатерина, которую эта фраза навела на совершенно другие мысли. — Значит, этот брак все же состоится?
      — Да, и очень скоро, ваше величество.
      — Без всяких препятствий?
      — Нет, я вижу препятствия с той стороны! — И при этом принц показал рукой на запад.
      Екатерина подумала, что в той стороне лежит Лотарингия, и, помолчав немного, спросила:
      — Но все же это препятствие будет устранено?
      — Без всякого сомнения.
      — Кто же поможет устранить это препятствие? Генрих внимательно всмотрелся во флакон и произнес:
      — Вот странно! Человек, который устранит все препятствия и поможет осуществиться браку, это я!
      — Вы? Но каким же образом?
      — Не могу сказать вам это сейчас, ваше величество!
      — Но постарайтесь узнать!
      — Не могу… я устал…
      — Когда же вы будете в состоянии сказать мне это?
      — Не ранее как через месяц, — ответил Генрих, снова внима тельно посмотрев на флакон.
      «Странный субъект!» — подумала Екатерина, окончательно пораженная.
      — Сегодня ваше величество не имеет ко мне больше вопросов? — спросил Генрих.
      — Нет, можете идти, но приходите завтра опять: я хочу посоветоваться с вами относительно гугенотов.
      Генрих почтительно поцеловал руку королевы и вышел. В приемной его остановил Рауль, который сказал ему:
      — Сир де Коарасс, вас хочет видеть господин Пибрак.
      — А, вот как! — сказал принц. — Иду! Не успел он выйти из приемной, как сейчас же столкнулся с самим капитаном гвардии.
      — Ваше высочество, — шепнул ему Пибрак, — у меня к вам поручение от короля.
      — Ого! А что его величеству угодно от меня?
      — Король сегодня в отличном расположении духа и хочет играть в ломбр.
      — Его величество желает иметь меня партнером?
      — Вот именно. А пока не сделаете ли вы мне чести откушать со мной?
      — С удовольствием, только подарите мне две минутки.
      — Сколько будет угодно вашему высочеству! Генрих поднялся к Нанси в комнату.
      — Милочка, — сказал он, — я попал в очень затруднительное положение!
      — Почему?
      — Король пригласил меня на партию, а…
      — А принцесса ждет вас!
      — Вот именно. Как быть?
      — С любовью всегда можно вступить в соглашение, — улыбаясь, ответила Нанси. — Когда нужно, можно лечь и попозже… Положитесь на меня и желаю вам успеха!

      Генрих застал Пибрака за отлично накрытым столом, постав ленным вблизи камина, в котором был разведен веселый огонь.
      — Черт возьми! — сказал принц осматриваясь. Между двумя бутылками старого вина дымилось сальми из куропаток. Около сальми красовались кусок говядины, сваренной в собственном соку, и голова дикого вепря. Вокруг были расставлены всякие лакомства вроде ломтиков поджаренной турской ветчины, тройских сосисок, маринованной скумбрии, сардин в масле и т. п. — Черт возьми! — повторил принц. — Да откуда у вас столько прелестей, дорогой Пибрак?
      — От короля. Я столковался с поваром его величества и, как видите, устроился не так уж плохо.
      Генрих уселся и пообедал с отличным аппетитом.
      — Король играет у королевы, — сказал Пибрак по окончании обеда.
      — Что такое? — удивился принц. — Но ведь если это так, то, значит, король опять помирился с королевой Екатериной!
      — Вы ошибаетесь, ваше высочество!
      — Но после ареста Рене, пытки и…
      — Все Валуа отличаются такой же жестокостью, как и слабостью, — перебил его Пибрак. — Король настолько гордится непривычной для него твердостью, которую он проявил по отношению к делу Рене, что теперь хочет довести свою энергию до прямой жестокости. Он идет к королеве для того, чтобы поиздеваться над нею.
      — Ну, если кто-нибудь из них обоих будет одурачен, то уж никак не королева, — с улыбкой ответил Генрих.
      — Я сам так думаю, но ведь королю неизвестно то, что известно нам с вами, а потому он и торжествует! Ну а теперь нам пора!
      Пибрак повел принца к королю. При виде Генриха Карл IX с приветливой радостью воскликнул:
      — А, вот по крайней мере серьезный партнер!.. Здравствуйте, господин де Коарасс, вы очень хорошо играете в ломбр!
      — Ваше величество слишком милостивы…
      — У нас будет сегодня вечером славная партийка, — прибавил Карл IX.
      — Если ваше величество изберет меня своим партнером…
      — Но как же, как же, господин де Коарасс! Это решено заранее! Мы будем играть с вами вместе и не побоимся целого света!
      Генрих улыбнулся и промолчал.
      Король, кончавший как раз обедать, вытер салфеткой усы и сказал:
      — Господин де Коарасс, не желаете ли исполнить мое поручение?
      — Я к услугам вашего величества.
      — Ступайте к королеве…
      — К королеве-матери?
      — Да, конечно! Предупредите ее, что я буду очень счастлив поиграть у нее в карты сегодня вечером. Генрих поклонился.
      — Вы там и подождите меня, — прибавил король. Принц отправился к королеве Екатерине. Обыкновенно каждый вечер в ее салон от девяти до одиннадцати часов вечера собирались придворные кавалеры и дамы. Там играли в карты, занимались магическими опытами, а иной раз аббат Брантом приходил туда читать отрывки из своих новых произведений. Но арест Рене и отчаяние королевы нарушили этот установившийся порядок. Действительно, придворные были в недоумении относительно того, как вести себя теперь. Разделять отчаяние королевы по поводу ареста Рене — значило рисковать милостью короля, а радоваться постигшей его судьбе было равносильно бравированию гневом Екатерины. Поэтому хитрые придворные предпочитали оставаться у себя, выжидая дальнейших событий.
      Вследствие такого решения придворных королева-мать была одна в своем салоне, когда Генрих вошел. Она была грустна.
      Правда, она твердо надеялась на спасение Рене, но это было в первый раз, что король проявил твердую волю, а такой поворот настроения ее сына не мог не огорчать ее.
      Увидев де Коарасса, она выказала немалое удивление.
      — Ваше величество, — с изящным поклоном сказал Генрих. — Я пришел не за тем, чтобы заниматься колдовством. Я колдую лишь в свое время!
      — Так какой же добрый ветер занес вас ко мне? — с милости вой улыбкой спросила Екатерина.
      — Я послан его величеством королем!
      — А, вот как! — сказала королева нахмуриваясь. — Но это вышло совершенно случайно, — поспешил прибавить Генрих, который отлично понимал, что человек, бывший в милости у короля, тем самым навлекает на себя немилость королевы.
      — Как же это так?
      — Я обедал у своего кузена Пибрака, его величество случайно узнал об этом, а так как ему нравится моя игра, то его величеству пришло желание поиграть сегодня вечером в ломбр.
      — Вот он вас и позвал? Но ведь для ломбра требуются четыре партнера?
      — Вот поэтому-то его величество и послал меня к вам!
      — Понимаю, — иронически сказала Екатерина, — значит, я понадобилась ему в качестве четвертого партнера?
      — Его величество просит ваше величество принять его у себя сегодня вечером!
      — У меня больше не играют, — сухо ответила королева.
      — О, если бы я смел дать совет вашему величеству! — сказал Генрих.
      — То каков был бы этот совет, господин де Коарасс?
      — Я посоветовал бы непременно исполнить желание короля. Как знать? Быть может, его величеству самому больно, что он высказал такую непреклонность по отношению к вам! Быть может, это посещение способно изменить все!
      — Вы совершенно правы, — ответила королева. Она взяла молоточек из черного дерева и три раза ударила им по звонку. На звонок явился месье Нансей, один из офицеров свиты королевы.
      — Нансей, — сказала Екатерина, — прикажите зажечь свечи, поставить столы и предупредить кавалеров и дам, что его величе ство играет у меня сегодня вечером.
      Лицо Нансея просияло, и он с веселой поспешностью вышел, чтобы исполнить желание королевы.
      — Вот видите, ваше величество, — заметил Генрих, — очевидно, и месье Нансей того же мнения, как и я, что король хочет примириться с вами!
      — Господин де Коарасс, — поспешно сказала королева, — король придет не ранее как через четверть часа. Вы слишком хорошо читаете в будущем, чтобы я не воспользовалась случаем узнать от вас о намерении короля. Пройдите со мной сюда! — И, взяв Генриха за руку, она провела его в соседнюю комнатку.
      — Ваше величество, — сказал принц, — боюсь, что мои пророческие способности ослабли и я не буду в силах ответить на ваш вопрос!
      — Ну а я уверена, что вы отлично сумеете, — ответила королева. — Что вам нужно? Флакон с симпатическими чернилами?
      — Нет, только вашу руку!
      Екатерина протянула ему руку, Генрих затушил свечи, и комната погрузилась во мрак. Но королева уже привыкла к странностям колдунов, а потому не выразила ни малейшего испуга или удивления.
      Генрих взял руку королевы, сжал ее своими руками и некото рое время молчал.
      — Ваше величество, — сказал он наконец. — Король придумал эту карточную игру из каких-то злобных побуждений. Я не знаю, что он собирается сделать или сказать, но он постарается побольнее уколоть ваше величество.
      В этот момент в соседней комнате послышался голос короля:
      — А где же моя матушка?
      — Король! — шепнула Екатерина. Она ощупью нашла крючок двери, открыла последнюю и шепнула Генриху:
      — Идите туда! Королю не к чему знать, что мы занимаемся гаданием. Эта дверь выходит в коридор. В конце коридора вы встретите другую дверь, которая ведет в комнаты принцессы Маргариты. Вы постучите, вам откроют. Вы скажете Марго, что король играет у меня и что я прошу ее тоже пожаловать сюда.
      Генрих ушел, и королева закрыла за ним дверь. Попав в коридор, он подумал: «Не наивно ли со стороны королевы указывать мне путь, который я и без того хорошо знаю!»
      Когда он постучался в дверь комнаты принцессы, голос Маргариты спросил:
      — Кто там?
      — Колдун! — ответил Генрих.
      Принцесса открыла дверь, узнала Генриха и покраснела.
      — Как? — сказала она. — Вы осмелились…
      — Меня послала королева, — ответил принц и рассказал Маргарите все, что только что произошло.
      Принцесса позвала Нанси и приказала дать одеться.
      — Вы будете присутствовать при моем туалете, — сказала она Генриху.
      Принц с трепетом радости уселся около венецианского зеркала, перед которым Маргарита занялась туалетом, а через четверть часа после этого она торжественно входила в салон королевы-матери, опираясь на кисть руки сира де Коарасса.
      У королевы уже было довольно много народа. Благодаря Нансею весть о посещении Екатерины королем быстро разнеслась по Лувру, и так как большинство решили, что это означает примирение между сыном и матерью, то все поспешили прийти. Пришел даже сам Крильон. Но так как герцог отнюдь не был придворным, то, надо полагать, он явился по специальному приказанию короля.
      Карл IX уселся за игорный стол. Видимо, он был в отличнейшем расположении духа.
      — А вот и мой партнер! — сказал он, увидав Генриха. — Идите, господин де Коарасс, идите! Доброго вечера, Марго!
      Принцесса поклонилась ему.
      Король взял карты и начал тасовать. Вдруг он положил колоду на стол и сказал, обращаясь к матери:
      — Кстати, я хотел сообщить вашему величеству новость! Уловив иронический оттенок в голосе короля, Екатерина вздрогнула, но тотчас подавила волнение и ответила:
      — Я слушаю, ваше величество.
      — Ваш фаворит Рене выдержал сегодня пытку и не признался ни в чем.
      — Это мне известно, — спокойно ответила Екатерина. Король повернулся к обступавшим стол придворным.
      — Этого чудака, — продолжал он, — заставили проглотить десять пинт воды, ему надевали на ногу испанский башмак, ему поджаривали левую руку…
      — Он невиновен, ваше величество, — заметила королева.
      — Я и сам так начинаю думать, ваше величество! — ответил король.
      Екатерина вздрогнула.
      — И завтра я вынесу окончательное суждение по этому поводу.
      — Завтра? — взволнованно переспросила Екатерина.
      — Да, ваше величество. Завтра испанский башмак будет приложен к другой ноге, не обидят и правую руку, которую тоже поджарят!
      — Какая жестокость, ваше величество! — воскликнула королева.
      — Если же он будет упорствовать и далее, — спокойно продолжал король, — то попробуем добиться признания знаменитыми клиньями!
      — Но ведь он невиновен! — крикнула Екатерина, побледнев как смерть.
      — А вот мы и узнаем, так ли это! Если он действительно невиновен, то палачу придется остаться без работы!
      — Но, ваше величество, клинья ломают кости!
      — Это было бы очень досадно, так как если это случится, то придется нести Рене к эшафоту на руках, — холодно отозвался король.
      — Но если он действительно невиновен, — настаивала королева, — что же будет делать несчастный с переломанными ногами и искалеченными руками?
      — Я уже подумал об этом, — ответил король. — Если Рене виновен, он будет колесован, если же невиновен, я сделаю для него что-нибудь.
      Король выдержал паузу. Гости королевы Екатерины с любопытством ждали, что скажет он далее.
      — Вчера вечером как раз умер нищий, имевший патент на сбор подаяния на паперти Святого Евстафия. Если Рене окажется невиновным, я дам это вакантное место вашему фавориту! — произнес Карл IX и опять взялся за карты. — Вам сдавать, господин де Коарасс, — сказал он затем принцу и продолжал, обращаясь ко всем придворным: — Господа, приглашаю вас присутствовать завтра в Шатле при пытке Рене. И вы тоже, ваше величество, благоволите прибыть туда!
      — Хорошо! — сказала королева, поникая головой.

      На следующий день король Карл IX проснулся ровно в восемь часов утра. На звонок его вошел паж Готье.
      — Кто из придворных находится сейчас в приемной? — спросил король.
      — Господин де Пибрак, герцог Крильон и шталмейстер свиты ее величества Нансей.
      — Пусть эти господа войдут!
      Готье приподнял портьеру и провозгласил:
      — Господа, король принимает. Крильон вошел первым.
      — А, это вы, дорогой герцог? — сказал король. — Знаете, эту ночь я спал как убитый! Две сотни пистолей, которые мы выиграли пополам с гасконским дворянчиком, принесли мне счастье. Я обыкновенно сплю, как король, то есть на один глаз; сегодня же ночью я храпел, как последний из моих подданных!
      — А как вы думаете, ваше величество, — спросил Крильон, — так же ли хорошо спала королева-мать, проигравшая вчера?
      — Не думаю, — ответил Карл IX.
      — А между тем ее величество — отличный игрок! Королева проигрывает не моргнув глазом!
      — Да, но только тогда, когда играет в паре со своим милым Рене, — с дурной усмешкой ответил Карл IX. — Вчера Рене не было, и королева играла очень плохо. Маленькие подробности, которые я рассказал ей о предстоящей на сегодня пытке, так расстроили ее, что она делала ошибку за ошибкой: она играла словно конторщик, впервые взявший в руки карты!
      — Кстати, по поводу пытки, — спросил Крильон. — Значит, и сегодня тоже вы угостите нас этим зрелищем, ваше величество?
      — Ну конечно! — ответил король. — А сколько времени теперь, герцог?
      — Восемь часов, ваше величество.
      — Черт возьми! Надо вставать! Ведь я велел вызвать Господина Парижского к девяти часам!
      — Ваше величество, — сказал Пибрак, — ведь вам известно, что я ужасно нервен!
      — Еще что!
      — Я страшно впечатлителен…
      — Поди ты!..
      — И если в сражении я так же спокоен, как и всякий другой, то…
      — То, присутствуя при пытке, вы рискуете упасть в обморок?
      — Вот именно, ваше величество. Я уже заранее дрожу при мысли, что мне придется быть свидетелем этой сцены, и если бы вашему величеству было благоугодно избавить меня…
      — Боже сохрани! — ответил король. — Ведь вы, Пибрак, — капитан моей гвардии, и я не хочу идти в Шатле без охраны!
      Пибрак молча поклонился и подумал: «Нансей слышал, что я старался уклониться от присутствия при пытке Рене. Он передаст это королеве, и больше мне ничего не нужно».