Желурёнок проснулся и сразу почувствовал, что он не один. С той стороны куста слышался шорох и ещё какие-то непонятные звуки… Крадучись, он обошёл куст и… чуть не вскрикнул от радости. В самой чаще ветвей, сунув голову под крыло, сидел Желустрёнок и бормотал, как заведённый:
      — Уходи, чудовище… Ты меня не увидишь, чудовище… Совсем не увидишь… Ни за что не увидишь… потому что я очень хорошо спрятался… Уходи, чудовище…
      Желурёнок хотел окликнуть его, но передумал. Решил немного подшутить над трусишкой. Он уткнулся губами в листья подорожника и сказал грубым голосом:
      — А чей это тут хвост торчит?!.. Вот я его сейчас вытащу!.. И съем!
      — Ой! Ой! Ой! — запищал Желустрёнок. — Я пропал!.. Чудовище увидело мой хвост!.. Теперь оно меня съест!.. И я уже никогда не буду обгонять поезда-а-а!..
      От страха он так затрясся, что закачались ветки, и с них градом посыпались капли росы. Желурёнок цапнул брата за трясущийся хвост и вытащил из куста. Желустрёнок упирался, цеплялся лапами за траву, икал и пищал от ужаса. Желурёнок не выдержал и раскатисто заржал:
      — И-и-и-га-га-га-га!.. Что, напугал я тебя, трусишка?!.. Да не бойся же! Это я… Посмотри!
      Желустрёнок смолк. Полежал немного, ещё не веря своему счастью. Нет, никто его не съедает… И осторожно выглянул из-под крыла:
      — А где чу-чу-чу-довище?.. Вон там оно, за кустом… Всю ночь травой шелестело и со-пе-пе-ло.
      — Да никакого чудовища тут и не было! Это я ночью за кустом спал и траву жевал.
      — Ик!.. Ты-ы-ы?.. Как… ты-ы-ы?..
      — Да так! А ты, трусишка, дрожал понапрасну.
      Желустрёнок наконец понял, что никакой опасности нет. И как только он это понял, моментально преобразился. Такой уж у него был несносный, задавашистый характер. Он вытянулся, задрал нос и, глядя на Желурёнка с высоты своего роста, сказал спесиво:
      — Я не люблю, когда меня оскорбляют!
      — Я оскорбляю?! — удивлённо спросил Желурёнок.
      — Оскорбляешь! Ты сказал «трус»… А я не трус! Это ты трус! Страусы — смелые птицы!
      — А чего же ты трясся?
      — Кто трясся?.. Я трясся?.. Это ты трясся!.. А я совсем и не трясся… А может, мне было холодно!..
      — Ну ладно, ладно! Пускай ты не трясся, — миролюбиво согласился Желурёнок. Он знал, что если уж страусёнок заупрямился, то будет всё говорить и делать наоборот. — Успокойся… Как хорошо, что я нашёл тебя! Теперь нас двое!
      — Он меня нашёл! — хмыкнул страусёнок. — Это я тебя нашёл!
      — Хорошо. Пусть ты… Теперь мы вместе будем искать Желудино и Желугавчика, правда?
      — Не хочу искать! Пусть они меня ищут. Я пить хочу!
      — Пей. Вон сколько росы на ветках.
      — Не хочу на ветках! Я привык из кувшинчика!
      — Давай поищем кувшинчик, — согласился Желурёнок. — Ты иди сюда, а я пойду туда. Кто первый найдёт, тот крикнет. Ладно?
      — Хитренький! Лучше я пойду туда, а ты иди сюда! — не уступал Желустрёнок. — Я сам найду!..
      И они разошлись в разные стороны. Желурёнку посчастливилось. Едва отошёл он шагов на двадцать, как увидел ласковец — почти такой же кустик с листочками-чашечками, какой рос около их хижины.
      — Бра-а-тец! Иди сю-да-а!.. Только, чур, мой нижний кувшинчик!
      — Почему твой? Нижний мой! — закричал Желустрёнок, появляясь из-за кустов.
      — Потому что из верхнего мне пить неудобно. Тогда придётся становиться на дыбы. Разве так лошади пьют?!..
      — Ха! А мне какое дело! Мой нижний, вот и всё! Желустрёнок с разгону сунулся в нижнюю чашечку.
      Обиженный Желурёнок посмотрел на младшего братца с укоризной, но ничего не сказал. Попробовал пить из верхнего листика… Неудобно! И он принялся слизывать росу с веток.
      Желустрёнок жадно глотал, глотал, глотал воду, будто боялся, что её отнимут. Когда воды осталось чуть на донышке, он вдруг закричал:
      — Ладно! Я согласен! Пусть нижний листок будет твой. — Поднялся во весь рост и стал, торопясь и захлебываясь, пить из верхнего листка…
      Желурёнок уже давно утолил жажду и смотрел на братца, который всё пил и пил без остановки. Со стороны страусёнок был похож на пузатый кувшин с длинным выгнутым горлышком, поставленный на две тоненькие ножки.
      — Хватит! — крикнул Желурёнок. — Ты лопнешь от воды! Ну и жадина!..
      — Я не жадина! Это ты… — возмущённо пискнем Желустрёнок, отрываясь от воды.
      Но едва он опустил голову, в горле у него булькнуло, и изо рта фонтанчиком прыснула вода. Ноги не удержали тяжести живота. Желустрёнок плюхнулся на землю. Грудь сдавило. Дышать стало нечем. Он вытаращил глаза и закричал:
      — Ох!.. Ой!.. Аи!.. Умираю… Я умираю!.. Братец, спаси меня!..
      Желурёнок и сам испугался. Что делать? Эх, если бы тут был Желудино! Он бы сразу помог… Желурёнок заметался:
      — Я сейчас! Я придумаю, маленький.
      Но ничего не придумывалось. Он хотел похлопать себя по голове, чтоб лучше думалось, как это делал Желудино, Но у него ничего не вышло: копыто не доставало. Тогда он постукался головой о ветку… И странное дело — сразу пришла великолепная мысль: «Вода наливается сверху. А выливается снизу! Значит, нужно просто…»
      — Ну, скорей же думай! — простонал Желустрёнок. — Она разорвёт мне живот!
      — Готово! — выкрикнул Желурёнок. — Только раз ты больной, а я доктор, слушайся меня и помогай.
      Желурёнок выдернул несколько длинных и крепких травинок. Вместе с охающим Желустрёнком, который теперь беспрекословно выполнял все команды брата, он свил верёвку. Одним концом её связали ноги больного, а другой перекинули через ветку куста. Желурёнок ухватился за конец верёвки зубами и потянул изо всех сил… Связанные лапы Желустрёнка поднимались всё выше и выше. И как только он повис на кусте вверх ногами, изо рта ручьём полилась вода. Раздутый, как бочонок, живот худел на глазах…
      — Ну вот, я и спас тебя, — сказал Желурёнок, освобождая ноги братца от верёвок. — Вставай. Теперь ты совсем здоровый.
      — Правда?! — обрадовался страусёнок и вскочил на ноги. — Как ты меня хорошо вылечил! Как настоящий доктор.
      — Да какой я доктор?!.. Просто я так сильно испугался, что ты умрёшь! Вот и пришлось шевелить мозгами… Только больше не зазнавайся и нежадничай!
      — Ага! Я никогда не стану жадничать и всегда буду слушаться! — весело крикнул Желустрёнок и принялся бегать по кругу, разминая затёкшие от верёвок ноги.
      — Хватит, братец! Пора в путь, — сказал Желурёнок.
      — Не мешай мне! Ты же видишь — я тренируюсь.
      В другое время Желурёнок сам бы с удовольствием побегал. Но теперь чувствовал ответственность за младшего брата и старался всё делать разумно, как сделал бы Желудино. Он снова и снова уговаривал братца, но тот не обращал на него никакого внимания. Наконец, когда страусёнок пробежал, наверно, сто кругов, Желурёнок не выдержал:
      — Ты просто бессовестный! Только что обещал слушаться, а теперь что делаешь?!
      — Ты сам бессовестный!.. Я буду чемпионом! Ты мне завидуешь!.. На что мне такой брат нужен! Можешь убираться! Я сам найду Желудино… — он запнулся на секунду. — Нет! Никуда я не пойду! Пусть Желудино сам меня ищет! — Желустрёнок лёг на траву и отвернулся.
      — Ну, братец! — возмутился Желурёнок. — Моё лошадиное терпение кончилось! Теперь всё. Я больше с тобой нянчиться не буду! Дубово! — Он фыркнул и поскакал прочь…

***

      Сначала Желустрёнок задыхался от гнева и ругал Желурёнка. Потом ему до слёз стало жалко себя, и он захныкал:
      — Все меня бросили… Вот умру тут один, так будете знать… как обижать маленького, беззащитного Желустрёнка.
      Он даже закрыл глаза, будто и правда умирает… А ещё чуть погодя понял: Желурёнок в самом деле ушёл! И слезами тут не поможешь… Ещё несколько минут упрямство удерживало его на месте. И вдруг Желустрёнка охватил страх: «Я один! Я совсем один!..»
      Отовсюду слышались незнакомые шорохи… Кто-то невидимый наблюдал за ним. По спине побежали мурашки. Он вскочил и помчался за братом.
      Желурёнка он догнал неожиданно быстро, сразу за ближними кустами.
      — Я это… Ты не сердись… Я не хотел!.. Оно само так получается… Можно, я пойду с тобой?
      — Очень мне нужно! Отстань, капризуля!
      — Мне-е страш-но-о-о-о! — в голос заревел Желустрёнок.
      — Ну ладно, ладно, — смягчился Желурёнок. — Но если ты опять будешь…
      — Не-е-ет! Я больше не буду.
      — Хорошо, — Желурёнок слизал братцу слёзы, привёл в порядок растрёпанные перышки и бодро скомандовал: — Ну, а теперь к Старому Мухомору ма-а-арш!

      Ноги то скользили и разъезжались в разные стороны, то их еле удавалось выдёргивать из вязкой почвы. Желурёнку, который был тяжелее братца, приходилось особенно туго. Раз он так завяз, что чуть не сломал заднюю левую ногу. Что-то хрустнуло, стало больно ступать. Но Желурёнок собрал всё своё мужество и, перемогая боль, шагал и шагал вперёд.
      Глинистой насыпи, по хребту которой Желустрёнок и Желурёнок шли уже второй день, казалось, не будет конца. Но свернуть некуда. Справа — колючие заросли, утопающие в болоте. Слева, в двадцати шагах, насыпь обрывается отвесно, и вдоль неё, насколько можно увидеть глазом, тянется не то река, не то узкое озеро, наполненное мутной желтоватой водой.
      Желустрёнок время от времени ложился на землю, отчего пузечко его из светло-серого стало грязно-жёлтым. И каждый раз говорил жалобно:
      — Всё! Больше я не поднимусь…
      Желурёнок, который устал не меньше брата, молча останавливался, а чуть погодя, прихрамывая на левую заднюю ногу, трогался дальше. Тогда Желустрёнок, охая, поднимался и, качаясь из стороны в сторону, покорно топал за ним.
      Когда страусёнок, наверно, уже в сотый раз присел отдохнуть, перед ним на насыпь опустилась нарядная птица с чёрными крыльями, разукрашенными жёлтыми узорами, и с красным ободком вокруг клюва. Она в упор поглядела на него, крикнула что-то и улетела.
      — Что она сказала? — встревожился Желурёнок.
      — Да ничего… Крикнула: «Вот он! Вот он!» И всё.
      — Ох, не нравится мне это! Давай-ка бегом отсюда.
      — Я не отдохнул ещё! — пискнул страусёнок.
      — После отдохнёшь! Видишь, болото уже почти кончилось. Спрячемся в зарослях.
      — Чего ты боишься? Она только чуть больше меня. А ноги у неё совсем короткие. Никудышные! — храбрился Желустрёнок.
      И вдруг солнце закрыла тень. Раздался свист рассекаемого воздуха. Желурёнок глянул вверх и обмер: с неба на раскинутых мощных крыльях спускалась громадная Чёрная птица.
      — Прячься, братец! За мной! — закричал он и во весь опор понёсся с насыпи в заросли колючей травы.
      Пока Желустрёнок подумал, бежать ему за братом или не бежать, пока нехотя встал на ноги, птица уже нависла у него над головой. Увидев её, Желустрёнок запищал, заметался, кинулся влево и, растопырив лапы, как на лыжах, заскользил с крутого глинистого склона всё быстрее и быстрее! Не удержался на краю, сорвался с обрыва и — бульк! С головой погрузился в воду…
      Едва Желустрёнок, отчаянно барахтаясь, показался над водой, Чёрная птица вцепилась в него когтистыми, сильными лапами, подняла высоко в воздух и понесла…
      Он пришёл в себя уже на траве. Чуть приоткрыл глаз и тотчас зажмурился. Чёрная птица была рядом! «Сейчас она увидит, что я живой… долбанёт своим клювищем!.. И конец…» — Желустрёнку стало так жалко себя, что он заплакал.
      Чёрная птица заметила слёзы, вскрикнула страшным голосом и толкнула его крылом.
      Желустрёнок вскочил, изо всех сил пустился бежать к недалёким кустам. Но Чёрная птица взлетела и мигом перегнала его. У Желустрёнка от страха подкосились ноги. Он упал и спрятал голову под крыло…

***

      Желурёнку не было видно, что происходило по ту сторону насыпи. Беспокоило только, куда делся Желустрёнок.
      Когда, тяжело махая громадными крыльями, Чёрная птица поднялась над деревьями и улетела, он выбрался из зарослей и принялся искать брата… Нашёл его очень далеко от того места, где они расстались, на сухой полянке, покрытой ярко-зелёным ковром цветущего спорыша.
      Желустрёнок с радостным писком бросился навстречу и, торопясь, захлебываясь словами, рассказал, что с ним произошло.
      — И Чёрная птица тебя не клюнула?
      — Клюнула.
      — Покажи голову! — в ужасе вскрикнул Желурёнок. — Она, наверно, пробила дырку.
      — Нет. Голова совсем целая! — радостно сообщил Желустрёнок. — Она клюнула меня наоборот. В этот… в хвост.
      — В хвост?!
      — Ну да. И выдернула вот… из хвоста самое маленькое чёрное перышко.
      — И больше ничего не сделала?!
      — Конечно, сделала! Она это… улетела. И крикнула что-то. А что, не помню… Ага, вспомнил! Она крикнула на птичьем языке.
      — Да что крикнула? Что?!
      — А-а-а, ерунду какую-то. «Так надо! Так надо!» — крикнула. Вот глупая. Я бы это маленькое перышко и сам отдал, если ей так надо. Мне ни капельки и не жалко. Оно же расшаталось и совсем еле держалось…
      — Странная птица, — задумчиво сказал Желурёнок. — Но хорошо ещё, что всё так кончилось…
      Ночь прошла ужасно. Они вздрагивали при малейшем шорохе. Не выспались, а только измучились. Утром Желустрёнок проснулся раньше брата и уже сам торопил его:
      — Пошли скорей искать Желудино и Желугавчика, а то пропадём без них совсем! Нас съедят… или утащат…
      Двигались они теперь осторожно. Открытые места перебегали и всё поглядывали на небо: не появилась бы опять страшная Чёрная птица.
      Каждый раз, когда вдали показывался гриб-мухомор, Желурёнок забывал о больной ноге и галопом мчался к нему. Но это оказывался опять не тот мухомор. Желурёнок понуро опускал голову и хромал ещё больше. Пять раз ошибались они. Поэтому, когда в просвете между кустами открылась полянка с большим грибом под красной шляпкой, усеянной белыми крапинками, Желурёнок попросил:
      — Братец, сбегай сам, посмотри. Нога болит не возможно.
      Желустрёнок неохотно пошёл и скрылся за кустами. Вернулся он неожиданно скоро и доложил:
      — Это совсем не Старый Мухомор. Это очень маленький мухоморыш… Ну, что ты на меня так смотришь?.. Я лучше пойду водички попью из того озера, — и убежал.
      «Странно, — подумал Желурёнок, — издали этот мухомор кажется таким большим. А вблизи он, оказывается, маленький!..» — и вдруг услышал испуганный крик:
      — Братик! Скажи им!.. Я боюсь!
      — Что такое? Кому сказать? — подбегая, спросил Желурёнок.
      — Вон! Вон! Они на меня смотрят! — пискнул страусёнок и спрятался за спину брата.
      Желурёнок посмотрел и тоже испугался. У самого берега из воды торчало пар десять большущих выпуклых глаз с узкими щёлочками зрачков. Они смотрели не мигая. От этих взглядов мурашки побежали по спине… Вдруг, как по команде, из воды поднялось с десяток отвратительных морд, и на берег выпрыгнули невиданные зелёные звери.
      Желудята отпрянули назад. Ну и страшилища! Ни шерсти на них, ни волос, ни перышек! Звери были совершенно голые!
      — Кто вы? Ку-куда вы?.. Мы вас не трогали! — дрожащим голосом проржал Желурёнок.
      — Квак! К вам!.. Квак! К вам! — оглушительно закричали звери, разинув пасти, в каждой из которых уместились бы и Желурёнок и Желустрёнок вместе.
      — Послушайте, кваки! Не надо к нам!.. Не надо, кваки! Мы вас не звали! — умоляли братья в два голоса.
      Но звери, не обращая внимания на их крики, приближались огромными прыжками. Желурёнок оглянулся, и грива у него стала дыбом: бежать было некуда! Кваки окружили их со всех сторон.
      — Спа-си-и-те-е!.. Желу-ди-и-но-о!.. Желугав-чи-и-ик! — в ужасе закричали братья…

***

      На следующее утро, после разговора с Архелаей, Желугавчик отправился на поиски. И только успел отбежать от полянки на три сотни собачьих шагов, как увидел на влажной ещё после дождя земле чёткие следы. У Желугавчика так и брызнули слёзы от радости! Они! Конечно, они! Вот отпечатки двупалых лап милого Желустрёнка. А это — круглые следы копыт резвого Желурёнка.
      — Ура-а-а! Я нашёл братцев! — восторженно взвизгнул Желугавчик и побежал по следам.
      Но найти братцев оказалось не так просто. Следы виляли между кустами, делали неожиданные повороты и петли… Было уже далеко за полдень, когда, сделав огромный крюк, следы снова стали приближаться к полянке.
      До Старого Мухомора было уже, как говорится, лапой подать, когда Желугавчик услышал отчаянный крик:
      — Спа-си-и-те-е-е!..
      Он наддал ходу и выскочил к озеру, в которое позавчера сбил с неба Луну. У берега метались Желустрёнок и Желурёнок. А на них, вытаращив страшные глаза, наступали большущие зелёные звери.
      В сердце не просочилась и капелька страха. Братья в опасности! Желугавчик поднял хвост саблей, скомандовал себе: «Вперёд!» — и бесстрашно бросился на врагов.
      Да если бы тут были не эти пучеглазые страшилища, а целое стадо крокодилов, он и тогда бы не отступил!
      — Бей их!.. Загрызу!.. Р-раз-дав-лю-у!.. Уничто-ожу-у! — грозно закричал Желугавчик на всех языках, которым учил его в школе Желудино.
      Увидев Желугавчика, который, как вихрь, несся в атаку, услышав его страшные слова, зелёные лупоглазые звери испуганно заквакали, со всех ног пустились наутёк и один за другим попрыгали в озеро, подняв со дна такую муть, что в воде ничего уже невозможно было разглядеть…
      До самого вечера Желустрёнок и Желурёнок ни на шаг не отходили от Желугавчика. И всё рассказывали о своих приключениях. А он никак не мог на них наглядеться.
      Когда пришло время ложиться спать, Желугавчик устелил землю под грибом свежим мхом и укрыл братцев сухими листьями. Желурёнок тоже лёг, потому что нога ныла всё больше, и спать стоя он уже не мог.
      Желустрёнок разнежился и, зевая во весь клюв, попросил:
      — Расскажи мне сказку.
      — Сказку я не умею. А вот послушайте, что со мной случилось недавно, — и Желугавчик рассказал о том, как он поссорился с Луной и что из этого вышло.
      — Ах, зачем ты это сделал? — вздохнул Желурёнок. — Я так любил Луну… И Желудино она тоже очень нравилась. Неужели теперь совсем-совсем нельзя ей ничем помочь?
      Не знаю… Сам третью ночь мучаюсь… Ну, ты спи, спи… Желустрёнок уже вон как носом посвистывает…
      Долго сидел Желугавчик, охраняя сон младших братьев. И думал. Небо над ним чёрное-чёрное. Хоть бы крошечный лучик луны… Он не заметил, как задремал. И вдруг будто его кто в бок толкнул. Он встрепенулся. Огляделся… Как всё изменилось вокруг! Но почему?.. Поднял голову и вскочил. На дальнем краю предрассветного неба, между тучками, осторожно скользила Луна. Но какая она бледная! Унылая… И уже совсем не круглая, а без порядочной горбушки.
      — Это я… я откусил горбушку, глупый пёс! — ругал себя Желугавчик. — А бледная она оттого, что больная. Но всё-таки она живая!.. Ты прости меня, Луна! Я больше никогда не буду!.. Ты поправляйся… и свети, пожалуйста. Свети!..
      Луна ничего ему не ответила. А чуть погодя совсем спряталась за лохматые чёрные тучи. Конечно, она рассердилась…
      Но у Желугавчика отлегло от сердца. Ведь Луна-то жива! Он уткнул нос в лапы и уснул.
      Никогда, наверно, так сладко не спали Желустрёнок и Желурёнок. Они проспали утреннюю зарю и Гимн Солнцу, который очень громко исполняли птицы. Разбудил их лишь Желугавчик весёлой песенкой собственного сочинения под названием «Желудино жив! Гав! Гав!»
      Песня братцам так понравилась, что они решили сочинить ещё одну хорошую песню о Желудино и о том, как чудесно было всем вместе жить в хижине у Большого Дуба. А когда старший брат вернётся, они сделают ему сюрприз.
      — Давайте сразу сейчас сочинять! — предложил нетерпеливый Желустрёнок. Все согласились с ним и тотчас принялись за дело… Когда уже больше половины песни было готово, Желустрёнок заявил:
      — А мне гулять хочется!
      — Пожалуйста, — разрешил Желугавчик. — А мы ещё посочиняем.
      — Ага! Я один боюсь! А вдруг опять кто-нибудь!..
      — Ладно! — сказал Желугавчик. — Сейчас мы напьёмся, а потом прогуляемся в другую сторону. И по дороге будем всех спрашивать, не видал ли кто нашего Желудино…
      Нет. Всё-таки озеро было заколдованное. От него — все несчастья. И Луна в него упала. И зелёные звери из него выскочили. А теперь случилось самое худшее: Желурёнок зашёл в воду и едва начал пить, как вдруг заржал тревожно:
      — Братцы!.. Я, кажется, тону!
      — Ха-ха-ха! Он тонет! — рассмеялся страусёнок. — Как же ты тонешь, если воды тебе по колено?
      — Я правда тону!.. Ноги проваливаются куда-то. Я не могу их вытащить.
      — К берегу!.. К берегу! — закричал Желугавчик. — И ты, Желустрёнок, марш из воды!.. Держись! Мы поможем!
      Желугавчик и Желустрёнок выскочили на берег благополучно. А Желурёнка озеро держало крепко. Едва он выдёргивал из вязкого дна одну ногу, три других погружались ещё глубже… Кое-как он всё-таки сумел развернуться головой к берегу, сделать четыре-пять шагов вперёд и тут обессилел.
      — Не могу!.. Ни шагу больше не могу, — хрипел он.
      — Желустрёнок! Хватай меня за хвост! — скомандовал Желугавчик. А сам бросился в воду и вцепился в уздечку Желурёнка.
      Они тянули. Дёргали… Желурёнок, хоть и с громадными усилиями, но продвигался к берегу шаг за шагом. И вдруг закричал:
      — Ой, нога!.. Ой, моя левая задняя нога!..
      — Что с ней?! — испугался Желугавчик
      — Ой, она же больная! Ой, она сейчас поломается!
      — Ну потерпи, Желурёнок! Потерпи! — уговаривал Желугавчик. — Осталось же совсем немного… Ну, ещё… Раз-два — взя-ли!.. Раз-два!..
      — О-о-о-о! — отчаянно вскрикнул Желурёнок, и из глаз его покатились крупные лошадиные слёзы.
      — Что же ты кричишь? — удивился Желустрёнок. — Ты уже на берегу. Мы тебя спасли…
      Желугавчик посмотрел на спасённого и остолбенел. Желурёнок стоял на берегу, качаясь… на трёх ногах… А четвёртая — торчала из воды в нескольких шагах от берега…
      — Не плачь, Желурёнок! Не плачь!.. Мы сейчас сделаем тебе всё так, как было! — успокаивали его братья.
      Они вдвоём еле вырвали ногу Желурёнка из топкого дна. Долго пытались поставить её на прежнее место. Но из этого ничего не получилось. Нога не лезла…
      Печальные, возвращались они к Старому Мухомору. Желурёнок скакал на трёх ногах. Желустрёнок поддерживал его сбоку. А Желугавчик осторожно нёс в зубах его ногу.
      День проходил медленно и грустно. Все думали об одном: «Эх, если бы тут был Желудино!.. Желудино всё умеет. Он бы что-нибудь обязательно придумал…»
      Чтобы развеселить братьев, Желугавчик запел песню «Желудино жив! Гав! Гав!». Сначала ему подпевал один Желустрёнок. Потом, думая о чём-то своём и всё поглядывая на свою ножку-спичечку с серным копытцем, облепленным жёлто-чёрной грязью, стал тихонько подпевать дрожащим голосом и Желурёнок… Тихо надвигался вечер.

      Как только спасательный кораблик «Килькавмас» достиг берега, Желудино с помощью Бесхвосточки перенёс пострадавшего скворчонка на траву и стал делать ему искусственное дыхание.
      Едва он открыл глаза, Желудино спросил:
      — Как тебя зовут, скворушка?
      — Чолик, — пискнул скворчонок.
      — А что у тебя болит?
      — В груди всё огнём горит.
      — Вставай на лапки, Чолик. Давай я тебе помогу. Пойдём в нашу больницу. Слушайся меня, и тогда ты быстро поправишься.
      В дупле старой ветлы, превращенном в больницу для пострадавших, Желудино уложил Чолика на мох. Его тотчас окружили.
      — Какие у него сильные крылья! — восторгалась цветочная оса Мазарида. — Вот бы мне такие!
      — А какой большой!.. Неужели птицы тоже тонут? — удивлялись жуки и кузнечики.
      Ящерица Бесхвосточка оказалась прекрасной помощницей. Она знала все травы. Стоило только Желудино сказать, какое лекарство необходимо, и она уже тащила в зубах то, что нужно.
      Желудино дал Чолику склевать целый лист малины.
      — Ой как невкусно! — пищал скворчонок.
      — Ничего. Невкусно, но лекарственно! Ешь! — настаивал Желудино. — А теперь проглоти эти таблетки, — и сунул скворчонку в клюв пять сухих зёрнышек мака.
      Пока они с Бесхвосточкой оказывали помощь другим, лекарство уже подействовало: Чолик согрелся и заснул.

***

      Желудино давно уже сделал открытие. Он назвал его «Открытие Добрых Глаз», потому что всё зависит от того, как открыть глаза. Если ты проснулся поздно и, едва открыв глаза, хмуришь брови, сердишься неизвестно на кого и на что, а с языка уже слетают слова: «НЕ хочу!.. НЕ могу!.. НЕ буду!» — добра от этого дня не жди. До самого вечера будут преследовать неудачи. И на тебя тоже будут сердиться.
      А Открытие Добрых Глаз делается вот как. Рано утром, как только проснулся, говоришь себе: «А что сегодня будет? Новый день. Вот здорово! Хочу, чтобы он был хорошим и удачным. Раз, два, три!» — открыл глаза, улыбнулся и посмотрел вокруг весёлыми глазами. Улыбнуться нужно обязательно, иначе ничего не выйдет. Вот. Начало уже сделано. Теперь быстренько вскакивай с постели, а то прозеваешь волшебную воду. Дело в том, что вода бывает волшебной только ранним утром. Потом вода нагреется, а это значит, что из неё уже вышла вся волшебная сила. И пока ты бежишь к волшебной воде, не забудь всем сказать, что утро доброе. Это тоже очень важно. Нужно, чтобы все знали.
      — Здравствуй, Солнышко! Доброе ут-ро-о!
      — Здравствуй, Маленький Человечек! — и шлёт ему Солнышко самые ласковые лучи, от которых становится тепло и радостно.
      Странно, но некоторые не знают, что лучи солнца с утра тоже волшебные. Не то что в полдень.
      — Здравствуй, Утро-о-о!.. Здравствуй, Роща-а-а! Здравствуйте, Пти-цы!.. Здравствуйте все-е-е!..
      — Здравствуй, Желудино!.. Будь счастлив, Маленький Человечек! — щебечут птицы. Приветливо машут ветвями деревья, кивают головками цветы.
      Быстренько умылся, глотнул волшебной воды и приступай к делу. Руки сами так и просят: «Дай поделать что-нибудь!» Ноги так и носят тебя туда и сюда, да ещё и пританцовывают. А глаза уже ищут: такое сделать хочется, чтобы всем хорошо стало! И всё у тебя ладится, всё тебе нравится…
      Плохо жилось Желудино, пока он не сделал этого открытия. Зато теперь — красота!
      Желудино проснулся вместе с Солнышком, вспомнил свой кораблик «Килькавмас», вспомнил, что у него в дупле целая больница. И всем он, Желудино, нужен, всем он может помочь. От этого стало так радостно, что он улыбнулся, выскочил из-под листа лопуха, под которым провёл ночь, посмотрел весёлыми глазами вокруг, сказал всем: «Доброе утро!» — и, умывшись волшебной утренней водой, вместе со своей помощницей Бесхвосточкой принялся лечить больных. Одним они вправляли вывихнутые лапки и усики, делали примочки, другим давали лекарства от простуды и нервного расстройства.
      Лечили они так хорошо, что к полудню, подсушив крылышки, первыми покинули больницу божьи коровки. Они взлетели всей семьёй и, сделав прощальный круг, исчезли за деревьями.
      Когда ещё немного подсохло, ускакали кузнечики. За ними уползли жужелицы и другие жуки. В дупле старой ветлы остались только мотылёк, цветочная оса Мазарида да скворчонок.
      Проспав ночь, день и ещё ночь, Чолик проснулся совершенно здоровым. Вышел из дупла, вспорхнул на дерево и закричал: — Ой как хорошо!
      И тут, откуда ни возьмись, налетела целая стая скворцов. Окружили Чолика, расспрашивают, разглядывают, радуются:
      — Куда ты задевался?.. Мы тебя третий день ищем!..
      — Дедушка Белый Нос! — вскрикнул Чолик, кидаясь к солидному старому скворцу. И, торопясь, стал рассказывать, как он чуть не утонул, а Желудино спас его и вылечил.
      Скворцы слушали и всплёскивали крыльями от удивления. Потом они слетели на землю и приблизились к Желудино.
      — Ты молод, Желудёвый Человечек, но мы уже слышали о тебе много хорошего! — выйдя вперёд, торжественно сказал мудрый скворец Белый Нос. — У тебя храброе и доброе сердце. А это — самое главное. Ты спас нашего малыша Чолика. И по закону скворчиного народа ты наш друг навеки! Теперь все скворчихи-матери каждое утро после Гимна Солнцу будут славить твоё имя.