Или ты, сволочь, специально блокируешь наши заклинания? - враждебным, полным затаённой ненависти голосом, обратился он к невозмутимому Джонатану. Как всегда, ничего нельзя было прочесть в его чувственным карих глазах, в очертаниях насмешливых губ. - С тебя станется играть на два фронта! Действительно… может быть, ты специально договорился с остальными белыми магами, чтобы они, якобы оставили тебя нам на съедение? Может, это очередной твой коварный план? Синий и чёрный глаза Дэвида ярко сверкали, как две молнии в оправе век и ресниц.
      – Я тут не причём, - Джонатан пожал плечами. - Не я же, в конце концов, плету это заклинание? Может тебе лучше заняться вязанием, не плетением сложных заклятий? Что-то я не припомню, чтобы ты закончил хоть одну академию волшебства? А от самоучек всегда больше вреда, чем пользы, не так ли?
      Марии показалось, что Дэвид вот-вот накинется на её возлюбленного, даже не столько из-за его насмешливых слов, сколько из-за ревности. Девушка тяжело вздохнула - если бы не её слабость, когда-то толкнувшая в объятия Дэвида… если бы не эта ненормальная страсть к Джонатану…
      "Но прошлое невозможно исправить, зато можно попробовать исправить настоящее, настраивая, таким образом, будущее".
      – Хватить ссориться, - примирительно произнесла она, - нам нужно решить, что делать дальше: Катя не просыпается, и мы по-прежнему бессильны перед белыми магами. А уж почему она не просыпается… это не столько важно. Важнее узнать, как всё-таки её разбудить. Джонатан, - её разноцветные глаза, два очага пламени, уставились на мужчину, - ты должен рассказать, какое колдовство ты применил!
      – Да, да, скажи нам, Джонатан! - с рыданием в голосе взмолилась Люмис. - Если ты хоть что-то ощущаешь к дочери. Хоть что-нибудь! Голос женщины сорвался, она зарыдала вслух, всхлипывая. Она дошла до такого предела отчаянья, что готова была броситься в ноги ненавистному, предавшему её мужчине. Мария на миг ощутила слепящую вспышку ненависти к нему. К этому тёмному ангелу, искренне воображавшему себя апостолом света.
      "Фанатик!" - презрительно подумала она. "Грязный инквизитор! Гад!"
      В этот момент она сама готова была разорвать его на куски… если он не даст ответа.
      Джонатан медленно обвёл их взглядом, Мария всем нутром ощущала, что он ещё колеблется. Что он ещё не принял решение, на какую сторону переметнуться. Что даже карта, казалось бы, железный и неотвратимый приговор не вполне примирили его с действительностью, разрушившей все его убеждения, все его мечты. Мужчина, когда-то переломавший себя, что бы стать безжалостным, с трудом может сделать это снова.
      Её ненависть мало-помалу угасла, превратившись в сострадание. Но… она тоже не могла отделаться от чувства подозрительности, охватившего всё их компанию.
      "Он вполне мог бы принести себя в жертву, даже перейти на нашу сторону, даже уничтожив себя, только бы оставаться верным своим идеалам! С него станется… предать всех нас!"
      – Я не могу произнести его вслух… - спокойным тоном начал он, словно и не лежала на столе его родная дочь, пусть и не от любимой женщины…но, когда-то всё-таки любимой, хоть краешком сознания!
      – Боишься? - презрительно протянул Андрей.
      – Нет, - так же спокойно ответил он, - просто… если я его произнесу… то… на вас, сильных магов, моё заклинание, конечно же, не подействует… но Катя заморозиться насмерть. Но я могу написать его на бумажке. Правда, как вы его прочёте вы, никогда не заканчивающие университет магии?
      – Уж как-нибудь, - сварливо проворчала Арина, - по складам, по буковкам… Ты за нас не переживай, лучше давай, пиши заклинание.
      Он написал, затем передал его Дэвиду с презрительной усмешкой существа, ощущавшего своё превосходство. Марию начала бесить его снисходительная усмешка.
      "Слишком быстро отправился ты от шока, Джонатан! Странно это, неестественно… Ведь тебя, с твоим узким сознанием фанатика, где намертво сплелись в тугой канат твои идиотские принципы, следовало ещё пару деньков скрипеть зубами, кидаться на всё, что движется и пытаться покончить с собой. Не нравится мне твоё спокойствие, любимый: ты явно что-то задумал. Что-то явно нехорошее. Но, я ведь сделала выбор: быть всегда с тобой. Но… смогу ли я принять предательство в свою душу? Кто мне дороже: чёрные маги, или один… бывший белый? Честь или любовь? Дружба или страсть? Делать такой выбор всегда сложно, всегда больно, всегда страшно. И - губительно для души".
      Люмис нетерпеливо выдрала листок с заклинанием из омертвевшей руки застывшего Дэвида, презрев все ранги и приличия. Дэвид даже не пошевельнутся, не бросив укоризненно-недоумевающего взора. Мария подозревала, что раньше за подобную вольность девушку, как минимум, заставили неделю драить полы и вытирать пыль во всём замке, причём, без всякой магии, ручками и ножками. Сейчас же Дэвид стоял и пялился в одну точку, явно пребывая в ступоре.
      Губы побледневшей черноволосой красавицы беззвучно зашевелились, прочитав заклинание, она бессильно уронила руки. Бумажка, медленно кружась, упала на каменный пол, покрытый шкурами диких зверей. Сердце Марии защемило от жалости - Люмис показалась ей внезапно постаревшей лет на десять.
      – Это заклинание… невозможно разрушить, - прошептала она наконец.
      – Как?! - прокричала Мария из глубины своего сердца. - Как это так? Ведь Джонатан не мог… не мог убить свою дочь! В её голосе слышалось страстное желание поверить в собственные слова.
      – Она и не мертва, - голос Дэвида внезапно прорезал пространство со сгустившимися тенями, как серебристый клинок холода, - но… никогда не проснётся. Если кто-то не пожертвует своим магическим даром ради неё. Своей личностью, памятью.
      Глаза Арины, самой старшей из всех женщин, широко раскрылись. Её искусно нанесённые чары красоты внезапно размылись и поблекли, как свежие краски, нанесённые на старинный холст. Мария увидела перед собой хорошо сохранившуюся, но, несомненно, пятидесятилетнюю женщину.
      – Это чары… Отречения, - прошептала она сдавленным тоном, еле слышно. - Смерть. Не физическая смерть, но духовная. Она - гораздо страшнее!
      – Так пусть Джонатан и умирает! - разъярённо вскричала Стэлла, наступая на него. - Он ведь отец всё-таки! К тому же - это его презренные, чёрные уста произнесли подобное заклинание.
      – Ну, это постаралась моя вторая половина, - отозвался он дрогнувшим голосом, будто только что внезапно осознал то, что натворил. - Тёмная.
      – Нечего на зеркало пенять, - прошипела совершенно взбеленившаяся Стэлла, - когда сам придурок! Каждый маг знает, что нельзя разбрасываться подобными заклинаниями, какие бы цели не принуждали к этому! Как ты мог поступить с собственной дочерью, как со злейшим врагом?
      – Она и была моим злейшим врагом… тогда, - отозвался Джонатан, - когда я ещё не знал, что тоже являюсь… злейшим врагом самого себя. В его глазах заблестели слёзы, он резко отвернулся и смахнул их ладонью, как надоедливого комара. - Тогда… я не могу поступить иначе! Должны же вы меня понять!
      – Мы не обязаны тебя понимать, считаться с твоей зверской логикой! - яростно отрезал Том, сверкая желтым и серым глазом. - А сейчас - любуйся своей неподвижной дочерью - и нашим бессильем перед белыми магами! Надеюсь, тебе это зрелище доставит наслаждение!
      – Конечно, ему доставит наслаждение это зрелище - можно даже не сомневаться, - злобно заметила Далила. Мария понимала, что она его ненавидит, просто как мужчину, тем более, склонного к насилию над женщинами.
      Мария снова с непрошеным сочувствием представила, каково Джонатану будет жить в их кругу - кругу своих врагов, если он действительно останется с ними.
      – И что же нам теперь делать? - тихонько спросила Мария упавшим голосом.
      Все взоры обратились на Дэвида, как на главного.
      – Не знаю, - тихо отвечал он, бессильно опуская руки, - я ничего не могу придумать. Заклинание Отречения должен произнести тот, кто отдаст свою душу добровольно - а среди нас таких дураков нет.
      – Как нет? - оскорбились Люмис. - А я? Или ты думаешь, что я не пожертвую собой ради дочери?
      – Это будет бессмысленная жертва, - тихонько прошептал Дэвид. - Во-первых, нас снова будет на одну меньше. Как разница, на тебя или на твою дочь? Во-вторых, как маг, Катя гораздо слабее тебя. Ты нам нужна гораздо больше, чем она, уж прости меня за прямоту.
      – А если изловить кого-то из белых магов?… - с надеждой предложила Стэлла.
      – Нет! - грубо отрезал Дэвид. - Я же сказал: добровольно! Любые чары, любые угрозы, принуждения…и ничего не получиться. Так что… - Дэвид замолк. - Но это страшное решение! Он сильно побледнел и схватился за стол, где покоилось по-прежнему неподвижное тело. - Люмис… только ты имеешь право его принять!
      Девушка едва уловимо кивнула и ушла. Все остальные тоже постепенно разошлись.
      Мария и Джонатан остались одни.
      – Что это за страшное решение? - обратилась она к нему, стараясь не глядеть на неподвижное, словно мёртвое тело.
      – Убийство, - быстро отозвался тот, тоже отворачиваясь, как преступник от тела своей жертвы. - Убить Катю, чтобы найти ей замену. Проще простого, как видишь. Они даже совершат выгодную сделку: моя дочь очень слабый маг! В его голосе послышалась горечь. - Можешь мне не верить, но я не помню, какое именно заклинание тогда читал… Я был словно в тумане. Я не хотел убивать свою дочь! Не хотел! Хотел только вывести её из игры… пока мы, белые маги, не уничтожим вас. Потом я бы уничтожил карты, и никто бы никогда не узнал, что моя дочь… Он сглотнул и схватился за горло, словно его душил ком изнутри: - Что она - чёрный маг.
      На миг он стал жалким, растоптанным собственными башмаками. Марии пришлось буквально тащить его на себе, потому что он едва переставлял ноги. - Я не хотел её смерти! Не хотел, не хотел! - шептал он в забытьи.
      Мария увела его к себе в спальню, где и заперла надежным заклинанием. Хотя она и не была уверена, что хоть какое-то заклинание может быть надёжным против Джонатана. Да, она чувствовала, что должна находиться рядом с ним, со своим любимым, каким бы он ни был, но… ей хотелось утешить и Люмис.
      В комнате Люмис собрались все женщины. Они сочувствующе ахали, охали и обнимали её. На Марию же посмотрели, как на врага народа. В принципе, она была готова к подобным взглядам и поэтому не слишком удивилась. Но нельзя сказать, что не обиделась.
      – Что тебе надобно? Иди лучше, своего любимого шлифуй! А лучше проследи за ним, чтобы не учудил чего… с него станется весь наш замок на запчасти разобрать, пока никого с ним рядом нету! - заметил Кобзар угрюмо, сверкая красными глазами.
      – Сама знаю, что мне делать - обиделась девушка, взяла стул и подсела к Люимис. - Знаешь, возможно ты мне не поверишь, но я действительно хорошо относилась к Кате… если это была Катя. Во всяком случае, я очень тебе сочувствую!
      – И от глубокого сочувствия ты отобрала у неё парня? - язвительно заявила Стэлла.
      – Оставьте её в покое! - воскликнул Дэвид. - Она не виновата… что он её околдовал. Заметьте: Джонатан самый сильный белый маг… я это признаю, как бы я к нему не относился! Так что, винить девушку - самое последнее дело. Она - просто пешка в его руках.
      – Почему ты так говоришь: чтобы причинить мне боль? - прошептала Мария, едва сдерживая слёзы. - Почему ты выставляешь меня какой-то неполноценной? Я не думаю, что Джонатан меня околдовал, или напоил любовным зельем. Ему просто на меня плевать, как и на остальных женщин. Он любит только себя. А я люблю его, сама не знаю, почему. Наверное, это моя кара. За то, что я часто ругалась с бабушкой.
      Люмис обняла её и прижала к себе: - Да, я знаю, что ты - моя подруга. Конечно, мне больно, что ты встречаешься с моим бывшим парнем, отцом моего ребёнка, но… я могу тебя понять: он очень сексуальный. В этом он просто спец! Как и в колдовстве.
      – Давайте! Давайте ему ещё и дифирамбы споём! - раздражённо воскликнул Дэвид, оскалившись. - Кажется, при желании Джонатан сможет иметь гарем… почти из всех дурочек нашего замка! Под девизом: черные и белые маги - объединяйтесь! Размножайтесь - и так далее.
      – А вы уверены, что они не попытаются напасть на нас под покровом тьмы? - застенчиво заметила рыжая Арина, накручивая на пальцы свои длинные волосы. - Я имею в виду белых магов, конечно. Сегодня они были вынуждены отдать нам своего лидера - Джонатана. И, я не думаю, что до них уже дошла весть, что он - наш. Вдруг они захотят отомстить? Слишком крепко в их дурные головы вбивалась мысль, что мы - плохие. Что нас нужно уничтожить. Любой ценой. Почему-то для существования любого общества нужен враг.
      – Ты права: мы выставим дозор.
      – Ночной? - пошутила Стэлла, любительница современных фильмов из Реального мира.
      – Конечно, потому как ночью… дозором будем ходить… вокруг нашего замка, - ухмыльнулся Ланселот. - Ладно, тунеядцы и лежебоки, пойду я. Андрей, сходишь со мной за компанию? Пивка попьём, про девочек поговорим.
      Русский парень, ужасно похожий на китайца, точнее, желающий походить; одевающийся в загадочные чёрные одежды а-ля ниндзя, согласно кивнул.
      – Ладно, идите, только, давайте без сигарет, водки и девочек, ладно? - обратился к ним Дэвид с серьёзным лицом. - Мы сейчас не шутки шутим, и не в ролевые игры играем, а сражаемся со смертельным врагом - пусть это только студенты-фанатики. Ясненько?
      – Хорошо, - парни закивали. Но на их лицах явственно читалась бессонная ночь с "Плейбоем". Новоявленные охранники удалились с гордым видом, перед уходом наколдовав себе по огромному мечу. Кроме того, за поясом у них оказались длинные винтовки, пару пистолетов и несколько кинжалов. Дэвид только головой покачал, глядя на их дурачества.
      – Но рыцари все такие, - вслух заявил он. - Вроде Дон Кихотов. А вы, девочки, спать ложитесь. Утро вечера мудренее, может, я что-нибудь к утру придумаю.
      Когда все выходили в коридор, Мария, последний раз нежно обняв неутешную Люмис, постаралась очутиться рядом с Дэвидом.
      – Послушай, - она опустила глаза, - тебе моя помощь не нужна? Я ведь тоже хочу помочь Кате.
      – Иди лучше Джонатана стереги, и смотри, как бы он тебе ночью горло не перерезал… как сделал с моей сестрой. Или ты уже забыла? - саркастически, с болью в голосе произнёс он. - И держись от меня подальше, а то постоянно возникает искушение нос тебе сломать. Меня и так трусит, когда я вижу вас вместе.
      – Ты меня терпишь только потому, что я - одна из вас? - напрямик поинтересовалась Мария, заглядывая в его глаза. - Иначе, ты бы меня давно уже выгнал: ногой под зад?
      – Да, - резко отрезал он, повернулся и пошёл по коридору.
      Марию это "да" ударило по самому сердцу, хотя, сердцем же она его понимала. Он ведь любил её… вроде бы. По крайней мере, они были близки. И рассчитывал разделять с ней ложе в дальнейшем. А она так его подвела!
      Джонатана Мария нашла в печали, как и оставила. Правда, он теперь уже не казался безумным. В его пальцах блистал алмазным блеском хрустальный шар. Мужчина вглядывался в него, сжимая его ладонями. Его лицо озарял свет, как от голубоватой лампочки. Лицо его было ужасно.
      – Что… что случилось? - запинаясь спросила она. - И что это за шарик?
      – Это? - Джонатан уничтожил шар одним движением. - Простая магия. Ничего больше. А шарик показывал мне будущее… моей дочери. Правда, на эти чары я потратил слишком много энергии. Боюсь, до утра проваляюсь как труп. Где мне лечь?
      – Мы… ляжем вместе… если ты не против, - отпустив глаза к полу, заявила девушка.
      – Ну, если тебе нужен в постели не слишком свежий мертвяк, тогда ладно. Желание дамы закон! - Он говорил зло и язвительно.
      – Зачем ты так со мной? Ради тебя я пошла против всех! - произнесла девушка, подходя к нему. - Что я тебе такого сделала?
      – Ничего, это я причинил тебе одни только гадости, - прошептал он, опуская голову.
      – И что ты узнал насчёт будущего Кати? - спросила она, когда они помылись - в разных ваннах - и легли в огромную кровать под балдахином. Кровать была таких размеров, что на ней вполне могло бы улечься целое войско, совершено не стесняя друг друга. Никакую близость эта кровать и не предлагала. Только покой и одиночество.
      Джонатан пожал плечами с видом смертельно уставшего человека, потерявшего всякую надежду, что всё у него будет хорошо: - Ничего хорошего: она умрёт.
      – Когда? - машинально спросила она.
      – Завтра. А может даже сегодня ночью.
      – И… неужели ничего нельзя сделать? Как-нибудь предотвратить?
      – Ничего. Это судьба, понимаешь? А не детский сад, ясельная группа.
      – Тогда я иду дежурить возле её комнаты! - решительно заявила Мария, вскакивая в одной ночнушке на холодные плиты пола.
      – Не стоит: это всё равно не поможет, - вяло заметил он.
      – Да как ты можешь с таким безразличием говорить о смерти своей единственной дочери! - взорвалась девушка, сверля его гневным взором. - Ты даже не чёрный маг - ты какое-то чудовище!
      – Неужели ты думаешь, что я ничего бы не сделал, если бы мог? Плохо же ты меня знаешь!
      – Напротив: слишком хорошо! - отпарировала Мария. - А ну-ка, вставай! - девушка стянула с него одеяло. - Сейчас мы встанем дозором возле спальни Кати. И никто её не убьет - мы её расколдуем! Или… ты знаешь больше, чем говоришь? - с подозрением уставилась она на мага. - Может быть, ты её уже убил? По-моему, убивать на расстоянии для мага твоей квалификации - это раз плюнуть.
      – Нет, - он прямо посмотрел в её глаза, - с меня хватит убийств! К тому же - сейчас мне нет смысла с вами бороться, не так ли?
      – Кто его знает, - с сомнением протянула Мария. - Как жаль, что я не умею читать мысли!
      – Так никто не умеет, - усмехнулся Джонатан, - так что не расстраивайся.
      Они встали и вышли в коридор, оба в ночных одеяниях: Джонатан в пижаме, подчёркивающей его идеальную, сильную фигуру, а Мария в ночной рубашке, напоминающая прекрасный призрак.
      До комнаты, где лежала замороженная Катя, они дошли очень быстро. Дверь была распахнута.
      – Что ж, кажется, мы опоздали, - странным голосом заметил Джонатан. Мария почувствовала, что теперь он действительно на грани истерики. - Я же тебе говорил, - тем же неживым голосом продолжал он.
      – Заткнись! - нервно оборвала его девушка, вбегая в комнату. Она взглянула на Катю… и увидела, что девушка лежит мёртвая. Из её сердца торчал громадный меч. Кровь, алая кровь струилась по её телу, стекая со стола, на котором она продолжала возлежать, как какое-то экзотическое блюдо.
      Она резко повернулась к Джонатану, сжав кулаки, который, хоть и не выглядел удивлённым, но явно был подавлен. Его губы явственно дрожали.
      – Что такое? Мы начали испытывать простые человеческие эмоции? - сардонически просюсюкала она. - Это всё ты, это ты всё подстроил, признайся! Ах, зачем же я снова доверилась тебе, это же надо быть такой дурой! Правда, после всего того, что ты успел натворить раньше…
      – Раньше я сражался за свои убеждения! - буркнул он.
      – Да, а я и забыла, что твои убеждения - это святое! - издевательски произнесла девушка. - Знаешь, так и хочется набить тебе морду!
      – Так набей? В чём же дело? - он потянулся к ней.
      – Не хочу руки об тебя пачкать! Сволочь! Я ведь в глубине души - где-то очень глубоко - верила, что ты - хороший… а ты… оказался плохим.
      – Может быть, - Джонатан мрачно глянув в её глаза, - но свою дочь я не убивал, я просто не мог бы этого сделать, как ты не понимаешь?
      – Мне кажется, что я уже ничего не понимаю в этой волшебной жизни, - прошептала обессиленная испытанными переживаниями девушка. Она без сил упала в кресло, повернув его так, что бы ни видеть тела. Она мрачно уставилась в камин, который загорелся по её приказу. - Даже не знаю, что я скажу Люмис.
      – Меня сейчас больше интересует не скорбящая мать, а убийца. Я хочу знать, кто это сделал! - голос Джонатана был сух и твёрд. Именно этот голос позволил ей поверить, что он действительно ни при чём. Он твёрдым шагом подошёл к столу: - Каждое колдовство оставляет свой след. Мужчина протянул руки к телу.
      И тут в зал ворвались все остальные чёрные маги.
      – Там… белые маги… а мы вас повсюду ищем! - задыхаясь от усилий, произнёс Дэвид. - Кстати, что вы тут делаете? Его взгляд переместился на убитую Катю. Глаза Люмис последовали его примеру. Вскоре в комнате раздался дикий рёв: - Моя дочь! Он убил её!
      – При мне он её не убивал, - произнесла Мария, загораживая Джонатана от разъярённой фурии. - И, мне кажется… конечно, это моё субъективное мнение… что это был не он.
      Дэвид молча подошёл к Джонатану, продолжающему держать вытянутые руки над мёртвым телом, и тоже протянул свои руки.
      – Да, мне тоже кажется, что это сделал не он. След ведёт в Университет белых магов. Кажется, кое-кто решил не медлить, - печально заключил он. - И, в принципе, я его понимаю: ведь именно сейчас мы бессильны.
      – Что, совсем? - жалобно прошептала Мария, закрывая рот ладонями и глядя на него округлёнными, перепуганными глазищами обиженного ребёнка. - Совсем, совсем? Целиком и полностью? То есть, мы совершенно беспомощны, ты это хочешь сказать?
      – Не совсем, конечно. Но… если они на нас попрут всем кагалом… а они попрут. То есть, уже попёрли. Вот эту новость мы и собирались вам сообщить, - голос Дэвида становился всё более печальным, как у священника, читающего надгробную молитву. - Ланселота и Андрея…
      – Что, убили?! - Мария была близка к обмороку. Она снова рухнула в кресло, с которого вскочила, завидев всю лихую компанию буйных соседей.
      – Нет, и не покалечили слава Богу, но они ранены. И едва унесли ноги. Мы с трудом поставили заградительный щит, но долго он держаться не будет. Во главе белой армии, мне так показалось, выпендривается на белом коне ваша бывшая супруга, Виллина, - обратился он к Джонатану. - Вы случайно не имеете на неё какого-нибудь влияния? Может сумеете её уговорить не приканчивать нас? - Дэвид говорил язвительно, с горечью. В его голосе надежда отсутствовала как класс.
      – Вряд ли: сейчас она меня только ненавидит. Никаких былых нежностей не осталось. Да и я её не слишком хочу видеть.
      – А придётся, - зловещим тоном заметила Сара. - Если бы не ты… я просто уверена, что Виллине не было бы до нас никакого дела, и мы получили бы передышку. Нет, ты явно наше проклятие! Наказание за грехи наши тяжкие! - девушка распалялась всё больше. - Как же мне хочется придушить тебя своими собственными руками!
      Джонатан пожал плечами: - Тогда становись в очередь! Таких желающих очень много. Что вы собираетесь предпринять? - обратился он к Дэвиду.
      Тот в свою очередь пожал плечами: - А я знаю? Но защититься мы точно не сможем, и Виллина это точно знает.
      – Так как она убила мою дочь, - прошептал Джонатан голосом, полным ненависти. - След ведёт к ней, я уверен в этом! Больше никто из белых магов не способен на такое хладнокровное убийство - ведь я лично её обучал!
      – Да, учитель из тебя хороший, - съязвила Стэлла. - Особенно здорово у тебя получается внушить к себе ненависть! Просто талант!
      – Сейчас не время ссориться, - осадил их Дэвид, окинув каждого по очереди угрюмым взором, - сейчас время удирать! Только куда и как - ума не приложу! Да и защита наша скоро кокнется. А белых магов слишком много… пусть даже большая их часть - студенты. Кажется, они всё-таки собрали всех старых учителей, который вы: Джонатан с Виллиной, - пытались отправить на покой. Так что они на данный момент нам не по зубам. И как нам спастись - ума не приложу!
      – Я могу поставить хорошую защиту, - вдруг заявил Джонатан. - Я ведь бывший белый маг, мне знакомы их уловки и хитрости. А также специфические заклинания. Для этих чар мне не нужна компания из двенадцати магов. По-моему, наше число - наше самое уязвимое место, вы не находите, господа?
      – С этим ничего не поделаешь, - заметил Дэвид, впрочем, довольно миролюбиво. - Так, может, вы начнёте? А то белые маги скоро к нам в окна полезут, а я не любитель подобной компании.
      Мария выглянула их окна и увидела такую громадную толпу, что ей действительно стало дурно. Они ломились в тоненькую, синюю защиту, которая призрачным светом озаряла их ворота и стены. Виллина, действительно, гарцевала на белом коне, представляя собой идеальную мишень. Так как женщина ещё напялила на себе белоснежное платье с белым же плащом, а её золотые волосы сияли почти, как луна.
      Мария быстренько схватила висевший на стене кем-то позабытый пыльный арбалет, который оказался уже заряженным, быстренько распахнула окошко, прицелилась и выстрелила.
      … - Чёрт! - девушка в сердцах ударила рукой по холодному подоконнику. - Промазала! Моя стрела только застряла в её волосах. Ну, мне всегда везёт, это чувствуется!
      – Моя бывшая жена не такая уж дура, какой кажется с первого взгляда, - сочувственно заметил Джонатан, следивший за её манипуляциями. - Она, естественно, окружила себя защитным заклинанием. Но ты чуть его не пробила - подозреваю, что этот арбалет тоже заколдован.
      – Ты лучше защиту делай, а не других критикуй! - возмутилась Мария. - Я хоть что-то пытаюсь сделать.
      – А я уже всё сделал, - деланно-небрежным тоном заявил он.
      Все кинулись к окну, расталкивая друг друга.
      Между нападающими и замком возник глубокий ров, прорезающий почти всю планету.
      – Ров времени, - очень довольным тоном заметил Джонатан. - Милое дело. Теперь вокруг нас появилась зона Вневремия. Они не рискнут через неё перебраться. Иначе могут провалиться во вселенскую пустоту, которая куда как хуже вакуума. Перелететь через неё нельзя, сотворить мосты тоже. Можете представить, что наш замок теперь окружён невидимым куполом, - великодушно разрешил он.
      – Молодец! - Дэвид неожиданно для всех пожал ему руку. - А теперь что? Не будем же мы сидеть под этим куполом вечность? Надоест. Вместе мы никак не можем ужиться. Только если будем постоянно отлучаться в другие миры.
      – Попробуйте стать друзьями, - съязвил Джонатан, верный себе. Затем улыбнулся.
      – Есть у меня одна идейка…
       Часть II. Тринадцатая.
      Этот день получился каким-то странным, сюрреалистическим, неестественным. Быть может, я бы даже сказала волшебным… если б верила в волшебство.
      А начался этот сумасшедший день банально: я снова проспала на работу. Обычное дело. Отсутствие завтрака, потому как некогда, плетущиеся троллейбусы, постоянно застревающие в пробках. В метро толчея, тебя вталкивают в вагон, а потом выносят из него в полузадушенном состоянии, как полураздавленного таракана.
      Тупое начальство, нашу комнату не отапливают, несмотря на осеннее время. Мужик, отвечающий за отопление, ввалился в комнату с наглым видом, вытер несуществующий пот со лба.
      – Чего вы говорите, что у вас холодно? Я аж вспотел…
      Я и три моих сотрудницы прятали посиневшие от холода руки в рукава, все, как одна, закутанные в куртки и шарфики, сверкающие красными носами, как подвыпившие Деды Морозы, - глянули на него с немым изумлением. Знаете, такая наглость даже вызывает уважение. По крайней мере, откровенное желание не связываться с обладателем подобного нечеловеческого качества.
      – Хорошо, посидите у нас хотя бы полчаса… погрейтесь, - неожиданно услышала я свой собственный голос. Странно, обычно я тиха, как мышь в зубах у голодающего кота. - Может, угостить вас мороженным? Чтобы от жары вам плохо не стало. Пожалуйста, включайте отопление с утра, и не после того, как мы вам десять раз позвонили и сто раз прибежали в ваш отдел. У меня галлюцинации, или это ваша работа? Или мы будем уходить сразу же после обеда. А ссылаться будем на вас. Или вы хотите, чтобы мы пригласили сюда директора… погреться.
      Мужчина просто сбежал, окинув нас всех одновременно злым и недоумённым взором: наверное, так его ещё не оскорбляли!
      – Ну, ты просто молодец! - вскричала Алла, кидаясь в мои объятия.
      Я устало опустилась на ледяное, словно только что из холодильника, кресло: - Не думаю, что это поможет. Я знаю подобных типов: на них абсолютно ничего не действует, так как их наглость на килограмм больше любой другой. К тому же в нашем галимом заведении за такие копейки никто не пойдёт работать… так что директор будет держаться даже за такого работника, который просто приходит на работу и даже не пытается делать вид, что он что-то делает.
      На меня накатила усталость вместе с меланхолией.
      "Плохой день", - подумала я тогда. "А, впрочем, такой, как обычно".
      В этот день нам выдавали аванс. Он был, как обычно, так мал, что я просто диву давалась, как людям не стыдно платить такие копейки… Нищим, я думаю, подают гораздо больше. На моей совести висели три неоплаченных счета: за телефон, за квартиру и ещё один за квартиру, только за прошлый месяц. И ещё дамокловым мечом висел долг за квартиру.
      Во время обеда я спустилась в подземный магазин, точнее, там имелась целая куча разных магазинов под загадочным названием "Квадрат". Два раза в месяц, в день выдачи зарплаты и аванса, я позволяла себе покушать в дешёвой забегаловке. Но для меня это был ресторан.
      И, когда я направлялась к любимому кафе, я случайно прошла мимо магазинчика, где продавались псевдо-китайские или японские вещи. В общем, что-то восточное.
      Неожиданно меня, как удар топором в спину, ошарашил медальон, висевший прямо на стеклянной стене. Это был простой чёрный круг с дырочкой посередине, висевший даже не на цепочке - на шнурке.
      Я, словно загипнотизированная, вошла в магазинчик и робко осведомилась о цене сувенира. Он потянул на весь мой аванс. И… я его купила. В тот момент я даже не думала, зачем мне эта штуковина, и что я буду кушать ещё полмесяца. Мои мозги полностью отключились, я действовала, подчиняясь какому-то странному не то инстинкту, не то влечению. Это было похоже на временную потерю мозгов и памяти. Будто меня действительно закодировали.
      Я почти никогда не была непрактичной, я даже относила себя к расчётливым девушкам - потому что считать было особо нечего. По крайней мере, я никогда не тратила весь свой аванс на невесть что. На бесполезную, никчемную безделушку. К тому же я строго блюла свои гастрономические интересы: могла три месяца ходить в одних трусах, не покупать себе кремов и косметику, но исправно платить за квартиру и более-менее нормально питаться. Во всяком случае - не травить себя "Мивиной". А тут…