Серго Орджоникидзе послал в Нахичевань радиограмму о том, что на помощь отрезанным войскам уже движутся части 11-й армии и что к ним высылается аэроплан с золотом.
      Доставку золота окруженным частям командование поручило друзьям-летчикам Кудрину и Мельникову. Им предстояло пролететь свыше 400 километров над горами, причем почти половина маршрута проходила над территорией, занятой противником. В 1-м дивизионе в то время имелись лишь одноместные истребители. На таких самолетах совершить сложный перелет было просто невозможно. Выход из этого, казалось бы, безвыходного положения нашел один из опытных авиамехаников. Он предложил быстро отремонтировать брошенный английскими интервентами при отступлении двухместный "Де Хевиленд-9". Весь технический состав и командование поддержали это предложение. Но с чего начинать? Ведь в дивизионе машин такого типа не было. Не нашлось на аэродроме и инструкций по сборке и регулировке "де хевилендов". Тем не менее механики и мотористы дружно взялись за работу. Недостающие детали брали с других самолетов или изготовляли своими силами. Через двое суток машина была готова. Кудрин и Мельников проверили в воздухе работу мотора и приборов. Самолет "слушался" пилотов, лишь несколько заваливался на левое крыло. Но и этот недостаток механики быстро устранили. Мельников немедленно поехал в штаб Отдельной кавказской армии (так стала теперь называться 11-я армия) за золотом и документами, а Кудрин занялся расчетами маршрута.
      К рассвету золото было доставлено на аэродром. После короткого отдыха летчики заняли свои места в самолете. Погода благоприятствовала полету. На небе - ни облачка. "Де хевиленд" с полностью заправленными баками пробежал по взлетной дорожке аэродрома и медленно начал набирать высоту. Вначале Кудрин и Мельников летели вдоль железной дороги, проходившей по долине реки Ворчала, но затем, попав в полосу сплошной облачности, закрывшую Караклисский перевал, полетели вдоль Зелинсанского ущелья. Здесь облачность была меньше, с просветами. Семеновский перевал перелетели на высоте 4000 метров. Вскоре заметили вершину горы Арарат... Пользуясь этим ориентиром, летчики кратчайшим путем вывели самолет в долину реки Араке, на железную дорогу Эривань - Нахичевань, и начали снижаться. Через несколько минут показалась Нахичевань. Здесь самолет уже ждали. Три белых квадрата и стрела показали путь к аэродрому. Аэродром оказался очень маленьким. К тому же телеграфные провода в полосе подхода к нему очень затрудняли посадку. Летчики решили "высмотреть" с воздуха более подходящую площадку, но их поиски оказались безуспешными. Места, более подходящего для нормальной посадки самолета, в районе города не нашлось. Вынуждены были производить посадку на аэродроме-пятачке. "Мельников, - как потом вспоминал Б. Н. Кудрин, - на малой скорости подвел машину к земле и, чуть не цепляясь за провода, "притерся" к аэродрому. В самый последний момент, когда самолет подкатывался уже к ограничивавшему аэродром валу, за которым виднелась глубокая выемка, Мельников резко развернул его вправо. Самолет въехал левым колесом на вал, уперся правым крылом в землю и, развернувшись, остановился цел и невредим.
      Со всех сторон к нам бежали люди...". Доставленное золото приняли члены ревкома Армении и обменяли его на баранину, рис. Муку, сахар. Листовки же немедленно пошли по рукам.
      Кудрина и Мельникова, не дав опомниться, повезли на передовую. "Зачем это?" Оказывается, хотели показать измученным бойцам летчиков, привезших весть о близкой победе.
      Именно от них бойцы услышали, что война в Грузии кончилась и что уже подходят на помощь части Отдельной кавказской армии...
      Выдающийся подвиг летчиков и механиков 1-го авиационного дивизиона истребителей на заседании Президиума ЦИК Армении 21 ноября 1924 года был расценен "как исключительный подвиг перед трудящимися АССР". Командующий войсками Армении тов. Молкачанов особенно подчеркнул дружескую помощь русских летчиков армянским частям в трудный для них период:
      "Летчики тов. Мельников Всеволод и Кудрин Борис выполнили блестяще свою задачу, доставив груз в полной сохранности, за что от лица Армянской Красной Армии приношу им сердечную благодарность.
      Установление прямой связи при посредстве самолета внесло живую струю в жизнь вверенных мне войск, которые после 40-дневной стоянки на позиции и ведения изнурительных боев при недостаточном питании вновь воспрянули духом. Все это всецело отношу к столь блестящему выполнению летчиками задачи".
      "Если завтра война"...
      Закончилась гражданская война. По приказу командования 1-й истребительный авиадивизион был переброшен с Кавказа в Петроград. Сюда же в январе 1922 года прибыл личный состав и 3-го истребительного авиадивизиона. Было решено на базе этих дивизионов сформировать 1-ю Отдельную советскую эскадрилью истребителей (наименование "Советская" ей было присвоено в честь 1-й советской боевой авиагруппы). Формирование эскадрильи командование Красного Воздушного Флота Петроградского военного округа возложило на бывшего командира 1-го авиадивизиона - Кожевникова. Герой гражданской войны, военный летчик Кожевников с честью справился с нелегкой задачей. Уже в феврале 1922 года 1-я советская эскадрилья истребителей была сформирована. Начался период планомерной боевой учебы.
      Командир эскадрильи и ее партийная организация уделяли большое внимание воспитанию у личного состава любви к своей части, стремления безупречной службой умножить славные традиции подразделений - предшественников эскадрильи. Военные летчики Кудрин, А. П. Антошин, В. В. Бубнов, начальник штаба А. Л. Григорьев, инженер-механик Новицкий, механик Нелидов и сам командир эскадрильи Кожевников рассказывали молодым летчикам и мотористам о том, как их старшие товарищи сражались в годы гражданской войны за власть Советов, как защищали Родину от иностранных интервентов. С особым интересом молодежь слушала беседы, которые проводил механик отряда Нелидов, начавший свою службу в 11-м корпусном авиаотряде, которым командовал П. Н. Нестеров. Старый авиатор делился своими впечатлениями об этом выдающемся русском летчике-патриоте, о его творческих поисках в области боевого применения самолета.
      - Личный состав нашей 1-й советской эскадрильи, - говорил молодежи Нелидов, - является наследником замечательных дел П. Н. Нестерова, выдающегося русского летчика. 11-й корпусной авиаотряд в 1918 году вошел в состав 3-й боевой авиагруппы, затем в 3-й истребительный авиадивизион, а теперь - в состав нашей эскадрильи. - Нелидов подробно рассказывал молодежи о том, как владел Петр Николаевич Нестеров самолетом, как искал новые тактические приемы боевого использования авиации, о его делах, прославивших отечественную авиацию.
      Рассказы Кожевникова о мужестве, отваге и крепкой боевой дружбе героев гражданской войны - Павлова, Сапожникова, Ингауниса, Мельникова, летчиков 3-го дивизиона - Моисеева, Мартинсона, Чернецкого развивали у молодых летчиков эскадрильи стремление быстрее и лучше овладеть техникой пилотирования, готовность в любую минуту оказать помощь товарищу. Эти качества молодые летчики проявили при освоении новых самолетов, которые получила вскоре эскадрилья. Все учились с большой охотой, помогали друг другу. Уже к осени 1922 года эскадрилья представляла собой хорошо подготовленную боевую часть, и командование Петроградского военного округа поручило ей совершить первый в истории советских Военно-воздушных сил групповой перелет на истребителях из Петрограда в Москву. В период подготовки к этому перелету летчики эскадрильи шлифовали технику пилотирования в группе, высший пилотаж, навыки воздушной стрельбы.
      В день старта на Москву погода неожиданно испортилась. Дождевые облака затянули аэродром. Все же в точно установленное время поступила команда на взлет. Вслед за командиром эскадрильи Кожевниковым поднялись летчики Антошин, Эльпас, Король, Павлушев, Леонтьев, Богданов, Климов, Бадюлин, Гончаров, Гаранин, Вышегородский, Москвин, Бубнов, Строгие, Гордеев. Над аэродромом самолеты построились в колонну звеньев и взяли курс на Москву. Из-за капризов погоды приходилось то и дело менять высоту. Но все летчики точно выдерживали свое место в строю. Через три часа после старта эскадрилья благополучно совершила посадку на Центральном аэродроме столицы. Летчиков 1-й советской эскадрильи встречали члены Советского правительства. Главком всеми вооруженными силами страны С. С. Каменев тепло поздравил Кожевникова и всех летчиков с успешным завершением перелета, пожелал всему личному составу эскадрильи новых достижений в боевой и политической подготовке.
      На Центральном аэродроме Кожевников встретился с Иваном Ульяновичем Павловым и Евгением Ивановичем Гвайта. Друзья рассказали о том, где служат их боевые соратники по 1-му истребительному дивизиону. Кожевников узнал, что Павлов работает летчиком-инспектором ВВС, Ингаунис командует авиацией Северокавказского округа, а Кудрин стал заместителем начальника Оренбургского авиационного училища.
      На следующий день летчики эскадрильи показали москвичам и присутствовавшим на аэродроме членам Советского правительства свое умение владеть авиационной техникой. Боевая слаженность отдельных звеньев и эскадрильи в целом получила самую высокую оценку. Все летчики были горды тем, что сумели выдержать строгий экзамен на летное мастерство, поддержали честь своей эскадрильи.
      После этого личный состав эскадрильи с еще большим усердием взялся за учебу. Каждый летчик, механик и моторист стремился добиться новых успехов в боевой и политической подготовке.
      12 июня 1923 г., в день годового праздника эскадрильи, установленного приказом РВСР "в память боевой работы 1-го дивизиона", многие летчики и авиационные специалисты получили поощрения за отличную службу. Специальная комиссия Петроградского военного округа, инспектировавшая эскадрилью, признала ее лучшей в округе по основным видам боевой и политической подготовки.
      За успехи, достигнутые в боевой и политической подготовке, командование округа в апреле 1924 года вновь выделило советскую эскадрилью для участия в Первомайском параде в Москве. Этот воздушный парад оставил неизгладимый след в памяти всех его участников. Самолеты 1-й эскадрильи совместно с эскадрильей имени Ф. Э. Дзержинского впервые тогда образовали в небе над Красной площадью столицы дорогое всем советским людям имя "Ленин". Группу самолетов в полете возглавил один из старейших советских летчиков, ныне генерал-лейтенант в отставке П. С. Шелухин.
      К этому же времени произошли некоторые изменения и в личном составе. Так, вместо убывшего на учебу Кожевникова командиром эскадрильи был назначен И. Антошин. Тогда же для продолжения службы в эскадрилью прибыл летчик В. П. Чкалов.
      Молодой, энергичный, он отличался от своих сверстников особой "жадностью" к полетам: буквально сутками не уходил с аэродрома, вместе с механиком Прошляковым любовно ухаживал за своим самолетом. Знакомясь с историей части, Чкалов очень заинтересовался боевыми делами П. Н. Нестерова, героев гражданской войны. Он во всем стремился подражать им, проявлял исключительную настойчивость в достижении поставленной цели.
      Однажды Чкалов поднялся в воздух для отработки стрельб по шарам. На истребителе отказал один из пулеметов. Чкалов попытался расстрелять шар из другого, действующего. Произвел одну атаку за другой - все безуспешно. Тогда Чкалов подвел истребитель вплотную к шару и уничтожил шар винтом.
      - Зачем вы это сделали? - спросил его командир эскадрильи после посадки.
      - А ведь так поступил в бою Нестеров. И я буду тараном уничтожать врага, когда откажут пулеметы или кончится боезапас.
      В ходе учебных полетов точно так же действовали и другие летчики эскадрильи. Они настойчиво овладевали боевой техникой, изыскивали новые способы ее боевого применения.
      В январе 1925 г. за выдающиеся заслуги перед Родиной 1-й советской эскадрилье было присвоено почетное наименование - "эскадрилья имени В. И. Ленина". Тогда же в торжественной обстановке ее летчикам были вручены именные самолеты, закупленные на средства членов Общества друзей Воздушного Флота: "Иваново-Вознесенский Красный Ткач", "Башкирия - Ильичу" и другие. Рабочие и служащие Ленинградского авиационного завода "Красный летчик" взяли шефство над эскадрильей и вручили ей свое Знамя. Такое внимание народа, его забота об укреплении молодой советской авиации воодушевляли личный состав на достижение новых успехов в учебе и службе. Эскадрилья постоянно занимала в округе одно из первых мест по выучке летного состава. В 1927 году ей опять выпала честь участвовать в воздушном параде в Москве в честь десятилетия Великой Октябрьской социалистической революции. "За исключительно блестящие достижения в технике пилотирования", как говорилось в приказе Народного Комиссара по военным и морским делам, летчики эскадрильи получили благодарность и высокие награды. В день же десятилетия Красной Армии, 23 февраля 1928 года, за боевые заслуги в годы гражданской войны эскадрилья была награждена орденом Красного Знамени и стала называться 1-й Краснознаменной. Поздравляя авиаторов с этой высокой наградой, командующий Ленинградским военным округом в приказе № 69 писал:
      "Революционный Военный Совет округа выражает надежду, что эта награда будет служить залогом будущих побед и славных подвигов на поле брани при защите завоеваний Октябрьской революции".
      В начале первой пятилетки на наши аэродромы начали поступать первые самолеты советской конструкции. Получила истребители "И-2", а в 1932 г. "И-5" и 1-я Краснознаменная эскадрилья. Это были лучшие в то время отечественные истребители.
      Личный состав эскадрильи быстро освоил новые машины и уже в 1931 году, в ходе маневров войск Ленинградского военного округа, показал пример их умелого боевого применения. Звенья Степана Чирвы и Сергея Козловского заняли первые места в округе по воздушной стрельбе. О высокой технике пилотирования питомцев эскадрильи Анатолия Серова, удостоенного в 1938 году звания Героя Советского Союза, Виктора Шалимова, Сергея Савенкова, Александра Халутина и других мастеров воздушного боя и воздушной стрельбы знали далеко за пределами части.
      В связи с необходимостью укрепления восточных рубежей Советской страны 1-я Краснознаменная эскадрилья в 1934 году была перебазирована на Дальний Восток. Здесь на одном из аэродромов личному составу довелось в новых и трудных условиях осваивать еще более скоростной истребитель "И-5". И с этой задачей краснознаменцы справились успешно. Уже через несколько месяцев летчики Дмитриев, Юрьев, Грицевец, Шалимов, Савенков и Козловский по заданию командования 2-й Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии совершили рекордный групповой скоростной перелет. Они пролетели около тысячи километров за три часа.
      Летчики неустанно учились искусству пилотирования и ведения воздушного боя днем и ночью, летом и зимой, на больших и малых высотах. Быть первыми, всегда первыми - к этому стремился весь личный состав Краснознаменной эскадрильи.
      Вдохновляющим примером в борьбе за достижение новых успехов в боевой и политической подготовке для каждого летчика, инженера и авиационного специалиста эскадрильи служил самоотверженный труд советских людей, успешно выполнявших задания первой советской пятилетки.
      К этому обязывало их и великое имя Ленина, которое заслуженно носила эскадрилья. У всего личного состава эскадрильи оно вызывало благородное стремление быть достойным великих зачетов Ильича, творчески выполнять свои обязанности по службе, неустанно совершенствовать свое боевое мастерство.
      В 1938 году было принято решение: на базе 1-й Краснознаменной эскадрильи создать истребительный авиационный полк. В его формировании приняли участие бывший командир звена депутат Верховного Совета СССР капитан В. М. Шалимов, батальонный комиссар А. К. Шуляк, начальник штаба капитан Н. К. Пынеев, капитан Е. Я. Савицкий. Руководил формированием командир бригады комкор П. И. Пумпур.
      Командиром вновь созданного полка был назначен капитан Шалимов, его помощником - капитан Савицкий (ныне маршал авиации, дважды Герой Советского Союза), а начальником штаба - С. У. Рубанов (умерший в звании генерал-полковника авиации). Боевые знамена 1-го советского отряда, 1-го истребительного дивизиона, 1-й советской эскадрильи, ее орден Красного Знамени и шефские знамена были переданы вновь созданному 29-му Краснознаменному истребительному авиационному полку (так стал называться новый полк).
      Формирование полка проходило в сложной обстановке, когда японские империалисты начали свою авантюру в районе озера Хасан. Поэтому даже в организационный период летчики полка были привлечены к несению боевого дежурства вдоль советско-маньчжурской границы. Летчики, инженеры, техники, механики старательно готовились к боям. Все знали, что империалисты могут пойти на любые авантюры, и поэтому каждый не жалел сил для повышения боевой готовности полка. За короткий срок в эскадрильях выросло много подлинных мастеров воздушного боя, метких стрелков.
      Зимой 1938/39 года в частях 2-й Отдельной Краснознаменной армии развернулось соревнование за лучшие показатели в боевой и политической подготовке. Военный совет армии учредил для победителей награду переходящее Красное Знамя. В феврале 1939 года полк принял участие в учениях. Личный состав полка отличным выполнением поставленной командованием задачи еще раз подтвердил, что настойчивая учеба - надежный залог успеха. Инспекция военно-воздушных сил армии проверила весной 1939 года состояние боевой и политической подготовки полка и признала эту часть лучшей в армии.
      Командующий 2-й Отдельной Краснознаменной армией командарм 2 ранга И. С. Конев отметил высокие показатели полка в учебно-боевой и политической подготовке и образцовое выполнение социалистических обязательств всеми военнослужащими полка на первом этапе социалистического соревнования между частями и подразделениями ВВС ОКА.
      Приказом № 157 от 30 апреля 1939 года командарм наградил 29-й Краснознаменный истребительный авиаполк, занявший первое место по всем разделам учебно-боевой и политической подготовки, переходящим Красным Знаменем Военного совета 2-й Отдельной Краснознаменной армии.
      Командиру, военкому и начальнику штаба части была объявлена благодарность.
      Каждое подразделение Краснознаменной части стремилось внести свой вклад в повышение боевой готовности ОКА. Полк твердо удерживал первое место в армии по всем видам боевой подготовки, хотя многие лучшие летчики и командиры подразделений были посланы на переподготовку. На смену им прибыли совсем молодые летчики. Командир полка майор Шалимов, командиры эскадрильи капитаны Тормозов, Чистяков и Федотов использовали каждый летный час, для того чтобы быстрее ввести молодежь в строй, передать ей свой опыт пилотирования истребителей и ведения точного огня. Это помогло молодым летчикам быстро окрепнуть и занять в боевом строю полка достойное место.
      Часть вторая
      Вставай, страна огромная!..
      По тревоге
      В яркий солнечный день 12 июня 1941 года личный состав 29-го Краснознаменного истребительного авиационного полка торжественно отметил свой полковой праздник - 23-ю годовщину со дня сформирования 1-й советской боевой авиагруппы. Готовясь к нему, многие летчики отлично выполнили очередные учебные задачи. Ничто не предвещало изменений в размеренной жизни летних лагерей, в которые полк выехал еще весной. Никого не обеспокоила даже тревога, прозвучавшая в воскресный день, 15 июня. Такое бывало не раз и раньше. Полк четко и организованно перебазировался с лагерных площадок на основной аэродром. Здесь новый командир полка капитан Д. К. Лешко получил приказ командира дивизии полковника (ныне маршала авиации) С. И. Руденко: в короткий срок разобрать боевые самолеты, упаковать их в ящики и за ночь подготовить личный состав полка к перебазированию...
      Эшелон за эшелоном мчался с Дальнего Востока на запад. Перекрывая стук колес, из вагонов лилась над тайгой песня о Родине. Запевал младший лейтенант А. Попов, и десятки голосов подхватывали знакомые слова:
      Широка страна моя родная,
      Много в ней лесов, полей и рек,
      Я другой такой страны не знаю,
      Где так вольно дышит человек...
      Весть о вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз дошла, когда эшелоны катились через центр Сибири. Умолкли в вагонах песни.
      Гневом наполнились сердца авиаторов. Стремление скорее вступить в бой с врагом, напавшим на священную советскую Родину, овладело всем личным составом Краснознаменного полка. Даже небольшая задержка на какой-нибудь станции вызывала недовольство. "Быстрее, быстрее к фронту!" - этой мыслью жили все авиаторы. Тревога за судьбу страны охватила и рядовых и командиров. С необычайным вниманием выслушивались беседы о положении на фронтах. Газеты, купленные на остановках, прочитывались до последней строчки. С болью в душе спрашивали летчики командиров: почему враг до сих пор не остановлен? Как могло оказаться, что наши войска были захвачены врасплох и не отбросили фашистов сразу? Люди никак не хотели верить, что гитлеровцы смогли скрытно сосредоточить на границах Советского Союза силы, во много раз превосходящие численностью и вооружением войска Красной Армии, находившиеся в приграничных округах.
      Как ни спешили машинисты, эшелоны пришли на станцию Свердловск лишь 3 июля. А 6 июля полк в составе 31-й смешанной авиадивизии уже вылетел на прифронтовые аэродромы Северо-Западного фронта. Полку поставили задачу прикрыть с воздуха сосредоточение войск 29-й армии в районе Вышний Волочек Бологое - Андриаполь - Селижарово.. Летчики были неудовлетворены тем, что, прежде чем пойти в бой, придется "патрулировать" в почти безопасном районе.
      - Целый месяц добирались до фронта - и не добрались! - недовольно заговорил Попов, маскируя вместе с механиком А. Ф. Ветчинниковым свой самолет. - Я хочу драться с врагом, а не просто "утюжить" воздух.
      Первая же ночь пребывания на новом аэродроме показала, что и здесь, довольно далеко от линии фронта, предстоят жестокие схватки с врагом. Чутко спавших летчиков и механиков внезапно разбудил гул моторов вражеских бомбардировщиков. Раздался сигнал боевой тревоги. Все бросились к самолетам. Механики и мотористы быстро сняли маскировку, летчики сели в кабины. На перехват врага взлетела группа во главе со старшим лейтенантом Толмачевым. Но догнать гитлеровцев не удалось. Два летчика, увлеченные погоней, не проконтролировали расход горючего и вынуждены были произвести посадку вне аэродрома. Командир полка подробно разобрал этот полет. Он потребовал внимательно следить за расходом горючего, дал указания, как лучше вести поиск противника звеном.
      Первое задание - прикрывать железнодорожный узел Бологое - получила эскадрилья капитана Чистякова. Она пролетела вдоль магистрали Москва Ленинград и через несколько минут была над станцией. На путях стояло до десяти эшелонов с войсками: одни разгружались, другие направлялись дальше, к фронту. Охраняя станцию, летчики непрерывно вели наблюдение за воздухом, готовые немедленно атаковать врага. Но вражеские самолеты в этот день на подступах к станции не появились. В заданное время на смену эскадрилье прилетела группа самолетов "МиГ-3". Это были новые высотные истребители. Летчики эскадрильи Чистякова приветственно качнули крыльями своих машин. "Миги" боевым разворотом стали набирать высоту. Перевел свой самолет в режим набора высоты и капитан Чистяков. За ним последовали ведомый старший политрук А. Зотов. Они заметили на большой высоте вражеский самолет-разведчик.
      Группа Чистякова погналась за врагом, но "миги" уже догнали "Ю-88" и с первой атаки подожгли его. Оставив дымный след в небе, он упал в лес южнее станции Бологое.
      - Здорово! Молодцы! - воскликнул Зотов. - Хорошо приняли от нас смену!
      Долго после посадки летчики говорили о первом полете на прикрытие станции, о бое "мигов" с "юнкер-сом.". Некоторые откровенно завидовали соседям, что у них есть такие самолеты:
      - Эх, нам бы такие!..
      В конце дня начальник штаба полковник Н. И. Лебедев сделал первую запись в журнале боевых действий:
      "13 июля 1941 года 29-й Краснознаменный истребительный авиационный полк совершил на прикрытие ст. Бологое сто пятьдесят самолето-вылетов..."
      Через несколько дней после этого в полк на должность командира, вместо выбывшего из строя капитана Д. К. Лешко, прибыл майор А. П. Юдаков участник боев на Халхин-Голе, награжденный за храбрость и летное мастерство орденом Красного Знамени. Новый командир полка уделил особое внимание обучению летного состава тактике боя с фашистскими самолетами. В беседах и непосредственно в воздухе он передавал подчиненным свой опыт. Вечерами майор Юдаков подолгу беседовал с личным составом о том, какими качествами должен обладать советский авиатор. Рассказывая о боях наших лучших летчиков-истребителей с японскими захватчиками, командир на их примере учил подчиненных смелости и настойчивости, умению, использовать в бою все возможности своего самолета.
      Задушевные беседы командира помогали летному составу изучать врага, способствовали укреплению веры в свои силы. Большую помощь командиру в сплочении личного состава, в укреплении организованности и дисциплины оказали военком полка старший политрук Зотов и военкомы эскадрилий - старший политрук Кваснов, политрук Шабунин, лейтенант Дудин и воентехник 1 ранга Зотов. Все они были назначены на эти должности сразу после Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля 1941 года о создании в Красной Армии института военных комиссаров. Главные усилия партийных и комсомольских организаций подразделений они направляли на то, чтобы коммунисты и комсомольцы показывали личный пример в бою, лучше выполняли боевые задания. Секретарь партийного бюро полка старший политрук Золотов добивался, чтобы парторганизации подразделений охватили своим влиянием весь личный состав, чтобы партийный актив больше работал индивидуально с каждым воином.
      Этому были посвящены партийные и комсомольские собрания в эскадрилье. Особенно горячо обсуждали коммунисты и комсомольцы вопрос о своем месте в бою. Они вскрывали недостатки первых боев с противником, вносили конкретные предложения, направленные на то, чтобы лучше изучать боевую технику и тактику врага, успешно выполнять каждое боевое задание.
      Первый боевой успех пришел 18 июля. В этот день летчик 2-й эскадрильи комсомолец Юхимович открыл боевой счет полка. По приказу командира эскадрильи младший лейтенант Юхимович заступил на дежурство. Все остальные самолеты эскадрильи улетели с аэродрома на барражирование. Заняв место в кабине самолета "И-153" ( "чайки"), младший лейтенант подготовился к немедленному вылету по сигналу с командного пункта. И вот взвилась ракета. Мгновенно запущен мотор - "чайка" в воздухе.
      - Набираю высоту, кручу головой во все стороны - не вижу ничего, рассказывал потом однополчанам Юхимович. - Накренил самолет влево - и увидел бомбардировщик, летевший на высоте ста метров на юго-запад! На крыльях и. фюзеляже четко выделяются черные кресты. Разворачиваюсь, разгоняю самолет, пока не запели ленты-расчалки. Но расстояние уменьшается медленно. Проскальзывает мысль в голове: "Не остаться бы без горючки". Посмотрел на часы. Только пять минут прошло! А казалось - вечность. Сблизившись, узнаю тип самолета:
      "Ю-88". Хочу вспомнить его данные - и не могу. Помню только, что нужно бить его снизу или сверху, под ракурсом 1/4, с дистанции 150-200 метров, по моторам... Так я и сделал. Правда, длинноватая чересчур очередь получилась... Не мог пальцев оторвать от гашетки... Зато "юнкере" сразу вспыхнул факелом, и до земли долетели лишь его обломки и один парашютист...
      Во второй половине июля сосредоточение 29-й армии было завершено. Необходимости в прикрытии района станции Бологое больше не было, и полк 21 июля 1941 года перебазировался на аэродром Западного фронта.
      Защищая родную Москву
      К вечеру 22 июля летчики собрались на командном пункте. Новый начальник штаба полка майор П. С. Киселев, окинув взглядом до отказа заполненную народом тесную землянку, начал читать боевой приказ. Предстоял трудный день. Каждой эскадрилье необходимо было совершить по четыре вылета для сопровождения бомбардировщиков в район Ильино - Новосокольники - Велиж. Кроме этого, провести воздушную разведку и прикрыть наши войска над полем боя по Западной Двине от деревни Устье до деревни Ковали. Было известно, что район боевых действий насыщен зенитной артиллерией, но о том, где именно она расположена, данных не имелось. Майор предупредил о возможных встречах в воздухе с большими силами авиации противника.
      Командиры эскадрилий еще раз уточнили по картам линию фронта, договорились о боевых порядках в период сопровождения бомбардировщиков и не торопясь покинули землянку.
      - Ну, что же, пошли по "квартирам"? - заговорил капитан Тормозов.
      - Да, пошли, - отвечая на вопрос, поддержал его комиссар Дудин. - Надо отдохнуть: завтра рано вставать.
      Вдоль опушки леса летчики дошли до стоянки самолетов. Заботливые механики так умело замаскировали машины ветками, что не все сразу нашли свои истребители.
      - Давай, Саша, спать вместе. Сегодня под твоим самолетом, а завтра под моим, - предложил Попову младший лейтенант Муравицкий.
      Наломав по охапке зеленых веток, друзья расстелили их под крылом самолета. Устроились под плоскостями машин и другие летчики. На стоянке вновь стало тихо. Нарушил молчание Муравицкий:
      - Завтра, Саша, ты увидишь Великие Луки...
      - Да, увижу родной город. Не думал я три года назад, что к городу, где вырос, где работал в депо, где впервые взлетел в небо, подойдут фашистские войска и будут его разрушать, будут убивать родных и близких мне людей. И сейчас в городе живут мои родители, сестренка, дедушка... Быстрее бы наступало утро.
      На голоса подошел комиссар полка Зотов. Посмотрел, как устроились летчики, пожелал спокойной ночи и направился к другому самолету.
      - Не спится комиссару, - заметил Попов.
      - Должность такая, - сказал Муравицкий. Со стоянки комиссар направился к командному пункту полка. Здесь тоже еще не спали. Вышел подышать воздухом начальник штаба, присели рядом командир и инженер полка. Майор Киселев передавал содержание последней оперативной сводки.
      - Все-таки хорошо, что начали наши лучше обороняться. В первые восемнадцать дней войны немцы продвигались за сутки в среднем по тридцать три километра, а начиная с десятого июля - только по два - два с половиной километра проходят.