Молитвенник он был сильный. Молился благочестиво. И после каждого правила столь же благоговейно прикладывался к святыням, которых в его святом уголке было множество: и частицы мощей и кусочки облачений угодников Божиих, и святыни из Иерусалима... Это был какой-то особый процесс, который всегда проходил как таинство...
      Знал ли владыка о силе своих молитв? Думаю что нет. Во всяком случае, когда мы говорили о благодатных исцелениях, вразумлениях, предсказаниях митрополит изумлялся: и как это Господь совершает чудеса по молитвам избранников Своих?! Если люди благодарили его за молитвенную помощь тоже удивлялся. И когда в Псково-Печерском монастыре О.Иоанн (Крестьянкин) сказал, что владыка угадал его мысли - он радовался, как ребенок...
      Но, наверное, такое незнание и есть признак духовности, святости. Ведь в житиях святых мы видим примеры того, как угодники Божий, творя чудеса, даже не догадывались об этом. Так, один старец, уйдя в затвор, решил никого более из мира не принимать. Но одна женщина, сильно скорбевшая о кончине своего ребенка, все же решилась прийти к его келье и, увидев, что она не заперта, подложила туда труп младенца. Дверь при этом скрипнула, и затворник, не оглядываясь, гневно произнес: "Я же сказал, что более никого не принимаю! Кто там лежит? Выйди вон!" И - ребенок встал и вышел, а старец продолжил молитву.
      ...Чувствовал ли владыка предстоящую смерть? Не могу сказать определенно. Возможно, и чувствовал, но ведь он никогда не перекладывал своих скорбей на плечи других... Во всяком случае еще нынешней весной, оказавшись в больнице, он вдруг сказал: "Пора готовиться к смерти". Я, конечно, протестовал (для меня вообще такие разговоры тяжелы), но владыка попросил читать ему его дневники: день за днем, всю жизнь... Видимо, чтобы еще раз проверить ее перед кончиной...
      Впрочем, я до сих пор не ощущаю, что он ушел от нас. Наоборот: ощущаю его живое присутствие. И то же чувствует наш храмовый иподиакон Юрий. Это чувство, должно быть, знакомо всем, кто любил и продолжает любить владыку Иоанна.
      ЗАСТУПНИК
      Воспоминания Анны Радзивилл, секретаря Правления Союза писателей России, руководителя Ленинградской областной организации СП России
      Мы потеряли Заступника. В такое тяжелое время... Этот человек тихо изумлял меня при каждой встрече.
      Осень прошлого года, багряная, роскошная - конец октября. Я быстро иду через старый парк, к духовной академии, но разглядывать ее красоты мне некогда: очень я волнуюсь - несу письмо митрополиту Иоанну от Ленинградской организации Союза писателей России.
      Дело, с которым я направляюсь, новое и необычное. Вот несколько слов о его предыстории.
      Мы не захотели больше терпеть уродливую практику, которую ввел Горький: прежде, чем писателя примут в Союз, он должен чуть ли не с кулаками доказывать, что он этого Союза достоин. Ему отказывают - Литфонд не резиновый. Он упирается, трясет заявлением: "Пустите меня, я талантливый!" "Давайте подождем до следующей книги", - отвечают ему уклончиво те, у кого кулаки оказались покрепче. Такой способ вступления просто гарантировал, что в Союз пролезут люди, далекие от литературы. Именно из-за этого в нашей стране раньше было десять тысяч писателей. Зато те, кто унижаться не захотел, оставались за бортом наверняка. Сегодня мало к помнит уже, что ни Маяковский, ни Булгаков поч" то членами Союза писателей не были.
      Сколько можно было унижать литератора?
      Поэтому теперь мы в писатели приглашаем Возродили (не нарушая Устава) тот старинный и благородный порядок приема, который был, когда Союз писателей России назывался еще "Обществом для пособия нуждающимся литераторам и ученым". Ему помогал сам Император. В те времена писателям посылали такие приглашения: "Окажите нам честь Ваши книги глубоко повлияли на общественное со знание России..." А они - Гончаров, Достоевский отвечали: "Да нет, что вы! Я еще не достоин..."
      Уже мы пригласили таким образом двух за мечательных писателей - Федора Углова и Ивана Дроздова, бронзовый бюст которого давно стоит в музее на Поклонной горе с надписью: "Иван Дроздов - русский писатель". И вот теперь приглашение я несу владыке (полторы странички писала всю ночь).
      "Ваши статьи и книги, - сказано там, - сделали Вас властителем дум, одним из самых талантливых и блестящих писателей современности. Позвольте выразить искреннюю надежду, что ответ Ваш будет положительный, ибо, как сказано в Библии, "зажженную свечу ставят не под спудом, а в под свечник, чтобы светила всем..."
      Я оставила письмо на вахте и отправилась до мой. Ехала где-то около часа. Только вошла - зазвонил телефон: "Сейчас с Вами будет говорить митрополит..."
      - Анна Павловна? Здравствуйте, - я услышала мягкий и ясный голос. С таким редким в наше время родным русским выговором. - Я получил Ваше письмо. Спасибо. Я согласен, - просто сказал владыка.
      - Да? Я очень рада. Но... мне ведь нужен Ваш официальный ответ.
      - Хорошо. Приезжайте ко мне завтра на Каменный остров. Это ведь от вас недалеко? Судя по номеру телефона - мы с Вами соседи. Вы на Петроградской живете?
      Когда на другой день я вошла в его парадный кабинет, он протянул мне обратно мое письмо, где на уголке сверху было написано: "Согласен. 23.X. 1994 г. Митр.Иоанн".
      Я не знаю писателя, который бы так просто отдал обратно написанные ему слова признания и восхищения. На бланке с печатью. Этот человек жил по каким-то другим, непонятным для нас законам.
      И, надо сказать, люди, начиная общаться с ним, менялись как-то незаметно для себя. У него было редкое умение вызывать из глубины души все самое лучшее, что в тебе есть. Так, тот писатель, который раньше мог позволить себе во время обсуждения наших дел сказать что-нибудь резкое, даже выскочить, хлопнув дверью, сидел теперь, как отличник на любимом уроке. Никто и ни на что уже не жаловался в Москву. А в конце концов писатели на собрания организации стали ходить с женами и с детьми. Как на праздник.
      ...Просторный, медового цвета кабинет академика Углова в хирургической клинике. Теперь, после пожара в Доме писателя, мы собираемся здесь. Владыка в черной рясе, в белом клобуке, со сверкающей панагией на груди, сидит в центре. Он говорит простые, ясные слова, но я опять отчетливо понимаю - этот человек живет по каким-то другим, своим законам: "Спасибо за доверие, которые вы оказали моему недостоинству... Писатель-то я, конечно, негодный, но все-таки, если какое-то слово мое доходит до вас - я этому рад".
      (Боже мой, что он говорит! И ведь он говорит это искренне. Какое смирение и скромность! Его публичные проповеди собирают тысячи благодарны-слушателей, и верующих, и атеистов, а книги "Битва за Россию", "Самодержавие духа", "Одоление смуты" расходятся нарасхват, издаются и переиздаются!)
      "Слово писателя - оружие. Но оружием этим надо владеть. В своих творениях надо выражать самое основное и главное. В нашем, русском человеке надо возродить национальное самосознание, потому что последние десятилетия Русь была в унижении. Русофобия расцветала, а русскому народу простору не давалось... Почему мы сегодня находимся в таких трудных условиях? Потому что мы еще не возродили своего русского самосознания..."
      (Хорошо-то как, что все это слушает молодежь
      - Гриша Углов с женой Сашенькой, Арина, дочка нашего писателя Анатолия Стерликова, мои дочери
      - Ольга и Лиза. С горящими глазами все они тихо сидят в дальнем уголке кабинета. А в приоткрытых дверях возникают смущенные больные из клиники в тапочках и халатах. За ними - молодые хирурги. Их все больше. Эти вообще, по-моему, боятся дышать).
      "Не такие уж мы дурачки, как нас иногда изображают люди, нерасположенные к русскому народу. Русский человек имеет способности ко всему. А самая главная наша способность - душевная доброта и сочувствие, участие в беде и страданиях... Желаю, чтобы наши с вами труды были направлены к духовному возрождению и обновлению нашей Святой Руси. Помощи вам Божией в этом деле!"
      ...Этот человек удивлял меня все больше и больше. При всей своей огромной занятости он находил время участвовать в делах нашей организации вдумчиво и серьезно. Читал книги писателей, которых мы собирались пригласить в Союз.
      Я приходила в особняк на Каменном острове. Теперь он принимал меня в келье на втором этаже.
      В простой рясе, в сиянии седых волос вокруг милого русского лица. В руках книга Ивана Приймы "Голоса Сербии".
      - Прочел. Понравилось. Он написал о Сербии правду, это главное.
      - А Вы... почему Вы никогда и ничего не боитесь?
      - Как же... Греха боюсь! - смеется он. - Боюсь... А чего ж еще бояться?
      ...Толпы людей. Они пришли проститься с митрополитом Иоанном... Мне рассказывали, что из Москвы специально приехал скульптор Вячеслав Михайлович Клыков. Который изваял памятник маршалу Жукову на Красной площади, памятник Батюшкову в Вологде. Для него это была последняя возможность проститься с одним из самых великих своих современников, с духовным вождем русского народа. Несколько часов стоял Клыков на морозе, да так и не сумел пробиться.
      Из храма выносили тех, кто потерял сознание. На снегу они приходили в себя.
      Городское радио вдруг объявило, что Свято-Троицкий собор будет открыт всю ночь, в связи с тем, что слишком много жителей города хотят проститься со своим митрополитом.
      Глубокой ночью я вошла в главный собор Петербурга. Народу было все еще много. Молодые люди в камуфляжной форме внимательно оглядывали каждого, кто входил... Хор тихо пел "Вечную память". Горели свечи.
      Именно в эту секунду, глядя на живые, трепетные огни, которые начали неудержимо расплываться, я поняла, что владыку Иоанна мы потеряли... Но Слово - и вправду оружие. Посильнее атомного. Поэтому Заступник - с нами!
      * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *
      СКЛОНЯЮСЬ К СТОПАМ ВАШИМ (Письма к владыке)
      Письма - это особый крест в земной жизни владыки. Один Господь ведает, сколько чужой боли и беды, сколько скорбей и тревог отчаяния и надежды, доверенных перу и бумаге, до велось вынести на своих немощных плечах митрополиту Иоанну. Тяжкая болезнь или семейные неурядицы, нужда или поиски смысла жизни - вот что заставляло людей со всех уголков России писать санкт-петербургскому архипастырю в уповании на его святые молитвы. Писали верующие и атеисты, иереи и простые прихожане, ученые и полуграмотные старики... Писали, потому что сердцем прозревали богоугодность молитв Божиего архиерея. И нередко после отчаянных строк с криком о помощи следом приходило новое письмо - на этот раз преисполненное благодарности...
      Не знаем, когда он успевал откликаться на каждый зов страждущего, обратившегося к нему, но - успевал. Свидетельством тому - сотни, тысячи писем, оставшихся после смерти владыки. Сегодня мы публикуем (с минимальной литературной обработкой) лишь малую толику из них. Заранее приносим извинения за возможные неточности в указании мест - из-за погрешностей в почерках. Кроме того, в письмах, носящих характер личной переписки, мы по понятным причинам не указываем полных имен корреспондентов.
      Спаси, Господи, люди Твоя и по предстательству раба Твоего митрополита Иоанна избави нас от всякие скорби и нужды!
      ПРОИЗНОШУ ВАШЕ ИМЯ С БЛАГОГОВЕНИЕМ
      Ваше Высокопреосвященство! Дорогой Владыка и Архипастырь, митрополит Санкт-Петербургски и и Ладожский ИОАНН!
      Сердечно поздравляю Вас с наступлением благодатных и спасительных дней Великого Поста, желаю провести это время с радостью и "в духе и истине" встретить день Праздника Праздников и Торжества Торжеств - Светлого Христова Воскресения!
      Дорогой Владыка! Произношу Ваше имя с благоговением. Живу я на Украине, но мать моя родом из Питера, и ее брат (мой дядя) погиб в 1943 году на Синявинских болотах, защищая родной город. Имя матери - Мария, а дяди Борис Улыбин; помяните его 9 мая, в день Победы.
      Дорогой Владыка! Если мне удается случайно (здесь только так) встретить что-либо Вами написанное, я всегда многократно читаю и перечитываю любую Вашу статью, т.к. она до краев наполнена духом нашего русского, славянского патриотизма. Я очень люблю и ценю историю Руси в любом ее качестве - будь то церковная история или история ее народа.
      Очень сожалею, что мне 59 лет, а не 29: хотел бы быть полезен такому пастырю, как Вы, хотя бы в роли служки. И хоть бы одним глазком взглянуть на Вас, но увы... Сейчас от нас к Вам при таком обвале экономики не так-то легко добраться. Один миллион карбованцев, исходя из уровня цен, равняется брежневской десятке, и большинство людей даже 20 рублей в месяц не получают.
      Дорогой Владыка! Очень Вас прошу, если Вы имеете какую-нибудь возможность, вышлите мне что-либо из Ваших трудов. Для нас они дороже золота, говорю это не ради красного словца. Я верю, что не смотря ни на что Промысел Божий готовит нам возрождение, и эта моя вера небезосновательна.
      Еще лет 15 тому назад, где-то на Троицу, я видел сон. Будто бы во время митрополичьей службы во Владимирском Соборе архиерей, идя в алтаре, потерял свой архипастырский жезл. Я его поднял, а отнести никуда не могу. Очень тяжелый, как телеграфный столб. Наконец взвалил его на плечо и по шел в алтарь, но на моем пути вдруг появилась ковровая дорожка. Она сложилась как лестничный марш, ступеньками, и я по ступенькам пошел вверх, к самому куполу собора.
      Чем выше я поднимался, тем легче становился жезл и, наконец, стал совсем легким. В это время навстречу мне по лестнице спустился юноша, подобный ангелу, и спросил меня, что я несу и куда иду. Я ответил, что несу архиерейский жезл в алтарь. Он говорит: "Давай его сюда", - а я отвечаю: "Не могу, должен передать из рук в руки". "Тогда, - говорит Ангел, - давай посмотрим бриллиантовый набалдашник жезла". "Давай", - согласился я.
      Вращая жезл, мы стали смотреть на грани алмаза, и в них я чудесным образом видел всю Русь Святую в блеске церковных куполов, слышал дивный звон, видел многие города. Каждый раз, когда являлась новая картина, мы оба не могли сдержать возгласов удивления...
      На этом мой сон закончился, но я до сих пор помню его. Такой-то Руси я и жажду служить. Дорогой Владыка, помолитесь за меня, грешного раба Божия Анатолия, чтобы Господь не обошел меня своей милостью. Я верю в силу, мощь и крепость Ваших молитв. Может быть, и меня, уже немолодого, воздвигнет Бог, да послужу Ему в правде и истине. Хоть я и не новичок в Церкви, но знаний имею недостаточно. Однако верю, что Господь, "вся немощная врачующий и оскудевающая восполняющий", снизойдет к моей нужде.
      Простите за письменное вторжение к Вашему Высокопреосвященству.
      С любовью,
      недостойный Анатолий Шереметев.
      Киев, 7 марта 1994 г.
      Дорогой владыко!
      Пищу и обращаюсь к Вам, как к Отцу и другу, благословившему меня на церковное служение. 31 августа сего года в Киевском Флоровском монастыре я был рукоположен в сан диакона. В этот день праздновалась память мучеников Флора и Лавра, а хиротонию совершил по благословению митрополита Киевского Владимира епископ Белгородский Иоанн.
      Чувствуя свою немощь и недостоинство; понимая всю сложность местной обстановки и желая преодолеть первые трудности служения, коленопреклоненно прошу у Вас, как у Отца, Ваших архипастырских молитв и благословения. Верю, что они помогут мне в мои 59 лет духовно стать на ноги. Помочь мне больше некому, и мой славянский патриотизм здесь мало кто понимает...
      Прошу Ваших молитв и о трех дочерях моих:
      Ирине, Елене и Вере, - о жене Надежде и о семейном благополучии.
      Заодно сообщите мне, когда у Вас день ангела и архиерейской хиротонии, чтобы я за Вас, как за Отца, мог всегда молиться у Престола Божия. С любовью,
      Анатолий Шереметев. Киев, 11.09.95.
      ДУША ЗАБЛУДИЛАСЬ.
      Владыко ИОАНН!
      Простите меня, грешную, что осмелилась писать Вам. Я - Галина Игоревна Л-на, родилась в Ленинграде 12.04.56 года. Крестин не было, и некрещеной я прожила до 1.08.91 года, когда в церкви Александра Невского, что на Шуваловском кладбище, приняла таинство Крещения.
      Вся моя жизнь была "черной дырой". Раньше я сильно бесновалась, и мне стало легче лишь недавно, после того, как я побывала на службе в Иоанновском монастыре в день, когда там служили приехавший в Петербург Вселенский Патриарх Варфоломей Патриарх нашей Руси-Матушки Алексий II и Вы, Владыко. Тогда я стояла к вам всем очень близко. Помню, как больно и трудно мне было душой.
      Какой-то рок тяготеет над всем нашим родом. Прапрадед мой был знахарь: лечил заговорами, мог приживить только что отрезанный на косьбе палец. Прадед - купец первой гильдии - работал краснодеревщиком в Зимнем Дворце. Имел 14 человек детей, но страшно пил и от этого порока умер 47 лет от роду. Бабушка, мама, я и моя дочь - лунатики.
      Грехов моих так много, они так тяготили меня и было мне так плохо, что до крещения я даже хотела себя убить. Но и воцерковившись, я не сразу получила долгожданное облегчение.
      Сейчас, после той службы в Иоанновском монастыре, у меня появилась надежда на душевное выздоровление: я начала видеть вокруг себя не только плохое... Я понимаю, что я еще мизерно потрудилась духовно. Посоветуйте, как мне себя исправить?
      Простите меня, грешную, но я так верю в Ваши молитвы... Помогите мне "не утонуть" в этой жизни. Я целый месяц просидела без работы, никуда не брали, сейчас люди не нужны. Нам с дочкой было почти нечего есть.
      Дочь я крестила (она сама хотела) в прошлом году, но крестик она носила только лишь неделю. Не молится, в храм не ходит, ни разу не причащалась. Близких родственников у нас нет, на целом свете нас лишь двое родных.
      Знаю, что виновата во всем сама... Страшно не людей, а Божьего суда. Помолитесь обо мне, Владыка, чтобы я научилась каяться не словами, не умом только, а делам и...
      Галина. Санкт-Петербург, 1993 год.
      Батюшка пресветлый, Владыко сердец наших, простите меня, грешную, но опять я пишу Вам!
      Я уже упоминала, что очень верю в Ваши молитвы. Эта моя вера помогла мне и теперь. Я даже боюсь признать за собой такую Божию милость!.. Вчера, 11.01.94 года, мы с дочкой вечером, как обычно, долго читали: я - "Троицкое слово" (первый и второй выпуски), а Наташа - какую-то пустую детективную книжку. Легли мы поздно, в первом часу ночи. Однако почему-то вскоре, часов около трех, я проснулась. Уснуть снова не смогла, лежала и дремала, вдруг вижу - Вы пришли. Вошли в дверь с улицы, и меня разбудил ярчайший свет. А по полу Вы не шли (в нашем доме жутко грязно) - будто не желая меня, как хозяйку, укорять, Вы эту нечистоту не трогали ни ногами, ни взглядами...
      Зайдя, или, точнее, прошествовав по воздуху, Вы перекрестились на икону Вседержителя у меня в головах и подошли к моей "больной" (неверием - я это мысленно так поняла) дочке. Она спокойно спала, а Вы "сидели" (парили сидя) напротив ее кровати и по-видимому, молились о нас с Натусей, да и о всех людях русских.
      Увидев это, я уснула, наверно, минут на 10-20 Проснулась - Вы рядом. Опять уснула, проснулась Вы рядом, в третий раз - еще здесь... Около 4-х часов - рядом не было никого. Я уснула до утра.
      Вечером я рассказала о Вашем приходе дочери, и она впервые надо мной не смеялась...
      Владыко! Как нам трудно, как хочется поправиться душой! Она болит и совсем заблудилась.
      Простите меня за эти признания. Все, что я в этом письме описала, я видела не оком, а сердцем...
      Извините за беспокойство. Храни Вас Господь.
      Галина. Санкт-Петербург, 1994 г.
      НА ВАС И НА БОГА ОДНА НАДЕЖДА...
      Высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский!
      Обращается к Вам мать болящего младенца Александра. После нашей встречи, с Вашего благословения и Вашими молитвами - мой сынок пошел!!! Да! Мой Сашенька пошел, хотя левая ножка у него немножко хуже, чем правая, он ее ставит чуть ли не на щиколотку.
      Спаси Вас Господи! Дай Бог здоровья всем тем людям, с помощью которых я получила возможность (огромное счастье) написать Вам это благодарственное письмо. У меня раньше и мыслей не было, что я смогу написать такому человеку, как Вы!
      Умоляю Вас и прошу - не забывайте моего Сашеньку в Ваших молитвах. На Вас и на Бога у меня одна надежда...
      Храни Вас Бог! Здоровья Вам! С глубоким уважением, Ваши самарские чада:
      Алла, Виктор (муж), дочь Наталья и сыночек Александр. Самара, апрель 1992 г.
      НИЧТО НЕ ОТЛУЧИТ НАС ОТ ЛЮБВИ К ВАМ
      Христос воскресе! Владыко святый, благословите!
      Примите от меня великую благодарность за избавление от смертной болезни. Страдания мои пером не описать. По Вашим святым молитвам болезнь убежала. Слава Богу!
      Все мы безмерно счастливы, что Вы приезжали
      к нам. Воистину, мы не можем жить без Вас, никто и ничто не отлучит нас от любви к Вам.
      Дай Вам Бог, Владыко, крепости духовных и
      телесных сил!
      Прошу Вашего благословения и святых молитв.
      Грешная Елена.
      Самара, 19.09.92.
      НЕ ПОВТОРЯЙТЕ МОИХ ОШИБОК
      Здравствуйте, Ваше Высокопреосвященство! Привет Вам из Сибири.
      Недавно прочитал в газете Вашу статью "Битва за Россию". Читал и спецвыпуск журнала "Собеседник православных христиан" - "Православие и современность" с Вашими проповедями Я и раньше знал про жидомасонство, сионизм. Много было догадок чисто интуитивных. Но то, что нашел в Ваших статьях, намного глубже, познавательнее, исторически документальнее.
      Я преклоняюсь перед Вами, ведь Вы называете вещи своими именами. Как это нужно знать народу знать правду! Почаще бы такая информация доходила до нас. Я являюсь добровольным проповедником Ваших статей. Хоть я и не педагог и нет у меня специального образования и такого дара речи, но я стараюсь, объясняя написанное Вами как могу.
      Пишу я Вам потому, что со мной произошел интересный случай. Мне было видение.
      Это было после ГКЧП, в конце сентября 1991 года, числа не помню. Придя домой, я поел и сел смотреть телевизор. Вдруг во весь экран появилась надпись - "Мы перевернем Россию". Это длилось секунд пять. Затем экран вспыхнул, и пошла обычная программа. Боровик и американский корреспондент Фил вели диалог. В конце программы тоже во весь экран вдруг вспыхнула сионистская шестиконечная звезда и прикрылась пятиконечной звездой на красном флаге.
      Я был возмущен до предела, от своего бессилия и беспомощности был просто подавлен. Уже не обращал никакого внимания на телевизор. Что-то навалилось на меня, обволакивая, как туманом. Когда я с трудом взглянул на экран, он вдруг на моих глазах стал увеличиваться в размерах. И вот я вроде бы сижу уже где-то в театре или кинозале. Передо мной большая сцена в полумраке. Сзади зрители, я сижу на уровне сцены.
      Вдруг из глубины сцены появляется человеческая фигура и плавно приближается ко мне. Я не испытал никакого страха, какое-то спокойствие овладело мной. При приближении за фигурой появился свет. Чем ближе фигура, тем ярче свет, тем отчетливее она видна. Примерно в 5-6 метрах фигура остановилась, и стало проявляться лицо. О, Боже! В этом лице я узнал последнего русского Государя - Николая Александровича Романова!
      Он стоял предо мной с мужественным, резко очерченным лицом. Я был не в силах оторвать от него взгляд, пытался встать перед ним и не мог. С усилием сказал: "Как же так, Вас же убили!" "Да, они убили меня, - ответил он, - и уничтожили мое тело, но душа моя им неподвластна: она святая и вечная. Надо спасать Россию от сатаны. Пока не предадут тело сатаны земле - в России будут хаос и неразбериха! Идите в народ!"
      "Мы что можем, то и делаем", - сказал я невразумительно. "Этого мало", - ответил он.
      "У меня не те годы", - подумал я. "Твоих лет хватит на это", - сказал он.
      "У меня нет высшего образования", - сказал я. "Твоя жизнь - целая академия, твоя преданность России, русская душа и сердце - всему порукой! У вас будут предатели и враги, но друзей и единомышленников будет больше".
      Он повернулся, даже не то, чтобы повернулся, а просто исчезло его лицо, и пошел, точнее - поплыл в глубь сцены. Вслед ему какой-то незнакомый мне, еле слышный, но пронизывающий тело и душу голос плавно, как-то волнообразно произнес: "Жди..."
      После этого Государь вдруг обернулся и резко даже жестко сказал: "Не повторяйте моих ошибок Предателям и врагам нет пощады..."
      Я вздрогнул от щелчка ключа в дверном замке Пришла жена. Я ей ничего не сказал, потому что не мог прийти в себя. Да и в дальнейшем я ни с кем про виденное не говорил. Однажды в узком кругу хотел рассказать, но увидел не интерес, а усмешку...
      После случившегося события я почувствовал какую-то перемену в своем характере. Раньше, видя несправедливость и безобразие, в душе возмущался, но в основном не вмешивался. Сейчас же я спокойно не могу пройти мимо обязательно вмешаюсь. Неприятности имел не однажды...
      Первое время образ Государя долго стоял передо мной. Я много думал, о каком "теле сатаны" говорил он мне? Пришел к выводу, что это Бланк-Ульянов-Ленин. Но со временем в работе и заботах случившееся стало забываться, сглаживаться. Только иногда задумывался, вспоминая виденное. К худу это или к добру? Одному Богу известно. Его воля!
      Когда я прочитал Вашу статью "Битва за Россию", то что-то знакомое, когда-то виденное вспомнилось мне. Я перечел статью еще раз, и передо мной до мельчайших подробностей восстановилась встреча с Государем. Тогда я решил все записать и послать Вам, но никак не мог узнать Ваш адрес.
      Коротко о себе. Я Ваш погодок, тоже 1927 года рождения, только Вы в сентябре родились, а я в августе. В войну нашу школу закрыли под госпиталь, а нас отправили в ремесленное училище. Трудовая деятельность началась с 14 лет. Потом армия - четыре года. В 51-м демобилизовался, устроился на работу. С жильем было трудно. Женился, родились двое парней. Строил Новосибирскую ГЭС, потом нашел работу в Академгородке. У меня прекрасная жена, хорошие ребята, у них тоже по двое детей. Так что я богатый - два внука и две внучки.
      Вот, вроде, все. Извините за ошибки.
      С уважением к Вам - Тимочкин Н.А. Новосибирск, 10.05.94г.
      ПОЧЕМУ Я СТАЛ ПРАВОСЛАВНЫМ ХРИСТИАНИНОМ
      Ваше Высокопреосвященство, Владыко ИОАНН!
      Когда я читаю Ваши произведения, то всегда восторгаюсь Вашей непримиримой борьбой против врагов Православия и России, Вашей позицией, исключающей какое бы то ни было соглашательство Православия с иноверием.
      У нашего поколения, родившегося и прожившего всю жизнь при советском строе, трагическая участь. Нас воспитали на принципах атеизма и "диалектического материализма", стараясь искоренить все духовное и превратить людей в роботов, не помнящих ни своего рода, ни племени. Поэтому неудивительно, что многие из нас не верят в Бога и даже не допускают мысли о Его существовании, а стремление нашего народа к Православию, так явно наблюдаемое в настоящее время, принимают за модное увлечение.
      Благодаря многолетней пропаганде мы поверили, что человек является результатом "саморазвития материи", а достижения науки и техники истолковали как подтверждения человеческого величия и могущества. Мы пошли даже дальше: поставили в центр вселенной не просто человека, но собственное "Я". И все же наше поколение нельзя считать безвозвратно потерянным. Многие начинают чувствовать, осознавать безысходность материализма и эгоцентризма и обращаются к Вере...
      Еще пять лет тому назад я, как и многие люди моего возраста, был неверующим и думал, что если Бог и существует, то это никак нельзя узнать или доказать. Часто повторял слова агностиков: "Есть ли Бог на свете, нет ли Бога на свете - науке это неизвестно". Когда же встречал человека верующего, молящегося и церковного, то считал его либо лицемером и обманщиком, либо не вполне нормальным.
      До пятидесяти лет, занимаясь наукой (автоматикой и телемеханикой), я был доволен своей судьбой, строил планы на будущее и был уверен, что смогу достичь в жизни еще многого. Заботился о здоровье: катался на лыжах, бегал трусцой, по утрам делал упражнения хатха-йоги и обливался холодной водой. Однако со временем стал все явственнее испытывать какой-то дискомфорт. Появилось чувство неудовлетворенности работой и семьей, стали сдавать нервы, ухудшилось физическое состояние.
      Я подумал, что наука и техника не могут принести должного удовлетворения моей душе, и серьезно занялся живописью, надеясь стать хорошим художником (в молодости я увлекался рисованием). Начал перечитывать классиков нашей литературы и почувствовал большую близость к Пушкину, Гоголю, Есенину. Попробовал даже что-то писать сам. Но лучше мне не стало. Наоборот - участились нервные срывы. Всплыли старые и появились новые болячки: обострились головные и глазные боли, возникли другие недуги. Ишемическая болезнь сердца, склероз аорты, язва двенадцатиперстной кишки, гипертония - вот далеко не полный их перечень. И бесконечные ангины, гаймориты, бронхиты, грипп...
      Но я не сдавался. Был уверен, что все эти трудности временные и я смогу их преодолеть. Продолжал бегать трусцой, заниматься хатха-йогой и закаливанием, пил "живую" и "мертвую" воду, проводил лечебные голодания, слушал Чумака и Кашпировского. Как правило, эти "лечения" ничего, кроме вреда, не приносили. Особенно Кашпировский, после сеансов которого долго не мог прийти в себя.
      Болезни прогрессировали, и я стал частым пациентом различных поликлиник и больниц, пребывание в которых давало мне лишь временное облегчение. Лечился в санаториях, но все оставалось тщетным: самочувствие быстро ухудшалось; в 1984 году я получил третью группу инвалидности и перешел работать на полставки.
      Свободного времени у меня стало больше, нагрузки уменьшились, и я решил, что теперь наверняка поправлю свое здоровье. Стал регулярно совершать пешие прогулки, писать этюды на открытом воздухе и серьезно занялся акупунктурой, в то время рекламировавшейся как панацея от всех болезней. У меня и раньше был интерес ко всякого рода сверхъестественным явлениям природы и возможностям человека, поэтому начал читать и собирать статьи и сообщения о "внеземном разуме", НЛО и инопланетянах, снежном человеке и т.д. Продолжал читать литературу о йоге, активно занялся пранаямой (раздел йоги, связанный с дыхательными упражнениями и медитацией).
      Однако здоровье продолжало ухудшаться. В 1986 году получил вторую группу инвалидности и оставил работу. Но это не принесло облегчения. В своих неудачах я винил всех и вся, но только не себя самого, и нервы мои, никогда не отличавшиеся особой прочностью, сдали окончательно: я стал "заводиться" с полуоборота. Редкий день проходил без ссоры и ругани в семье или магазине, и у меня внутри все горело от бешеной злобы и обиды.