Лестер Фрогг терпеливо дожидался Чарли, сидя на земле возле привязанных к дереву лошадей. Он жевал травинку, смотрел в прозрачное весеннее небо и, казалось, был вполне доволен жизнью. Добрый старый Лестер. Посади его, прикажи ждать, и он будет сидеть и ждать хоть целый год.
      – А теперь ступай собери парней, Лестер, – скомандовал Чарли, подходя к верному другу. – В конце концов, мы же с тобой приехали сюда репетировать.
      Лестер кивнул и уже собрался идти, по своему обыкновению, не задавая вопросов. Чарли сам вспомнил нечто важное и успел окликнуть уходящего Лестера:
      – Погоди минутку, старина. Давай сначала договоримся о месте встречи.
      Лестер остановился, обернулся и принялся молчаливо ожидать, что же предложит Чарли. От самого Лестера никаких предложений не дождался бы никто.
      – Что скажешь насчет лужайки возле церкви? – спросил Чарли, окидывая взглядом раскинувшийся перед ним городок.
      Лестер молча кивнул. Чарли вздохнул и на сей раз отпустил его окончательно.
      “Пока Лестер собирает ребят, я успею купить все, что осталось в списке”, – решил Чарли.
 
      Когда в воздухе растаяли последние ноты увертюры из “Вильгельма Телля”, Чарли удовлетворенно вздохнул и улыбнулся. Хотя разбойников из них не получилось, но что касается музыки… Вне всякого сомнения, так слаженно и профессионально звучали лишь немногие оркестры. Если бы они могли играть регулярно, они вообще скоро стали бы лучшим духовым оркестром во всей Америке.
      – Отлично сыграно, парни, – сказал Чарли и потряс в воздухе зажатым в руке корнетом.
      – Это точно, Чарли Меня самого чуть до слез не пробрало. Ах, как мы сыграли сегодня “Телля”! Я сразу припомнил старые времена. – Харлан Льюис покачал своей лохматой головой и отрешенно посмотрел куда-то вдаль, словно увидел там давным-давно минувшие дни и почти забытые лица давних друзей.
      – А “Война”? Ее мы сегодня сыграли тоже как никогда, – заметил Пичи Джилберт.
      Чарли повернулся на его голос и увидел, что сентиментальный Пичи снова вытирает свои глаза несвежим носовым платком. Чарли деликатно отвел взгляд и принялся протирать свой корнет, но от этого занятия его оторвало раздавшееся совсем рядом негромкое хихиканье. Он повернул голову и увидел перед собой девочку – совсем крошку, лет трех, не больше. Она внимательно смотрела на Чарли и хихикала. Чарли широко улыбнулся в ответ – он всегда обожал малышей.
      Внезапно девчушка повернулась и бросилась бежать – прямо к реке, протекавшей совсем рядом. Чарли обеспокоенно посмотрел по сторонам, надеясь увидеть родителей девочки Родителей он не увидел, но зато хорошо рассмотрел темную воду со злыми белыми бурунами на гребнях волн, над которой склонилась девочка, подбежавшая к самому краю набережной.
      – Проклятие! – воскликнул Чарли, положил корнет на землю и бросился к девочке.
      Он успел подхватить ее в самую последнюю секунду, когда вода уже потянула ребенка к себе словно магнитом.
      Оказавшись на руках Чарли, девочка сначала вскрикнула от неожиданности, но тут же весело засмеялась. Чарли, собиравшийся поначалу строго отчитать малышку, сразу же растаял от этого смеха и решил не ругать юную леди. Он взглянул вниз, на бурную воду, и несколько передернул плечами Если бы девчушка попала в этот водоворот, она неминуемо утонула бы.
      Чарли наклонился к девочке и сказал:
      – Малышка, тебе нужно сначала научиться плавать, а уж потом подходить к реке. Да и это лучше пока делать вместе с мамой.
 
      Девочка снова засмеялась и протянула ручонку, чтобы потрогать Чарли за нос.
      – Детка моя! – послышалось издалека, и Чарли, обернувшись, увидел спешащую к ним женщину. Юбки ее развевались на бегу, шляпка съехала на затылок и билась на ветру, словно большая бабочка. – Детка моя!
      Чарли испуганно вздрогнул и отпрянул от девочки, а та весело помчалась навстречу матери по зеленой лужайке – по той самой, на которой всего несколько минут назад закончилась репетиция оркестра.
      Чарли напряженно следил за тем, как мать подхватывает свою дочь на руки и вместе с нею направляется к нему.
      Так. Сначала шериф подозревает его в попытке ограбления, теперь еще эта женщина заявит, что он пытался украсть ее ребенка…
      Как часто Чарли хотелось перенестись в другое время, в иные века, и жить в мире, в котором нет войн, нет нужды, нет безработицы… Впрочем, что об этом мечтать! Да и были ли когда-нибудь на земле такие сказочные времена?
      Женщина подошла совсем близко, и Чарли увидел у нее на глазах слезы.
      – О, мистер, благодарю вас! – с чувством сказала женщина и всхлипнула.
      Чарли сначала не поверил собственным ушам. Она его благодарит? Невероятно!
      Он снял с головы шляпу и смущенно пробормотал в ответ:
      – Ну что вы, мэм. Не стоит благодарности, мэм.
      – Не стоит? Как это не стоит благодарности!Ведь вы же спасли мою дочку от верной гибели. – Женщина крепко прижала к груди малышку. – Вы спасли ей жизнь!
      – Миссис Чавес!
      Плачущая женщина и смущенный Чарли одновременно обернулись. К ним приближался невысокий человек в одежде священника.
      “Интересно, он не сердится на нас за то, что мы репетировали на лужайке возле самой церкви?» – подумал Чарли.
      – Ах, это вы, отец Бернардо! – воскликнула женщина. – Вы знаете, этот мужчина только что спас от смерти мою дочь!
      Чарли смутился так, что едва не покраснел.
      – Не стоит благодарности, мэм, я же уже сказал, – промямлил он. – Я не совершил ничего героического, просто удержал вашу девочку, чтобы она не свалилась в воду, вот и все.
      Женщина энергично замахала на него руками:
      – Не скромничайте, сэр! Это было совсем не так! Вы побежали, чтобы спасти ее, и вы спасли ее! Вы просто герой. Герой, слышите?
      Чарли не знал, куда деваться. Ему одинаково неловко было ощущать себя как обманщиком, так и героем.
      – Благородный поступок, сеньор, – заговорил пастор, и в голосе его явственно проступил испанский акцент. Затем он протянул руку, и Чарли с готовностью пожал ее.
      – Да не стоит это благодарности, не стоит, – смущенно пробубнил он.
      Справедливости ради нужно заметить, что в глубине души Чарли испытывал гордость, и сердце его радостно пело.
      – Меня зовут отец Бернардо, сеньор, – продолжал священник – Я с большим удовольствием слушал сегодня вашу игру. Сказать по правде, в здешних краях нечасто удается насладиться настоящей музыкой.
      – Благодарю вас, отец Бернардо. А меня зовут Чарли Уайлд. Я вместе со своими друзьями играю в духовом оркестре. Мы из Джорджии, из Америка-Сити.
      Таких добрых глаз, как у отца Бернардо, Чарли еще никогда не встречал.
      – Далеко занесло вас от Джорджии, мистер Уайлд.
      – Да уж, не близко, святой отец, – согласился Чарли. Тут мать спасенной девочки схватила руку Чарли и поцеловала ее.
      – Еще раз спасибо вам, мистер Уайлд. Огромное спасибо.
      – Ну, что вы, мэм, – окончательно смутился Чарли, испуганно косясь на собственную руку. Затем на всякий случай спрятал ее за спину.
      Женщина подхватила на руки дочь, повернулась и тихо пошла прочь.
      – Не знаю, надолго ли вы собираетесь оставаться в нашем городе, мистер Уайлд, – продолжал тем временем отец Бернардо, – но, если это не расстроит ваших планов, я мог бы предложить работу вам и вашим музыкантам.
      – Работу?
      – Да, сеньор. Я предложил бы вам поиграть.
      – Поиграть? Вы не шутите?
      Только сейчас Чарли заметил, что его товарищи давно собрались вокруг и с огромным вниманием следят за их разговором.
      – Поиграть? – не веря собственным ушам, переспросил Харлан Льюис.
      – Черт побери! – воскликнул Джордж Олден. Чарли строго посмотрел на него, и Джордж тут же умолк, смущенно зажав ладонью свой рот, из которого в присутствии святого отца вылетело такое нечестивое слово.
      Что же касается самого отца Бернардо, то он только рассмеялся.
      – Наша католическая церковь в Розуэлле каждый год устраивает праздник весны, – пояснил он. – Обычно нам удается найти местных музыкантов, но, во-первых, их всего двое, а во-вторых, играют они, конечно, намного хуже, чем вы. Так что было бы просто прекрасно, если бы вы согласились принять участие в нашем празднике. Правда, как вы сами понимаете, церковь не может заплатить много…
      Чарли хватило беглого взгляда на лица друзей, чтобы принять решение.
      – Когда состоится праздник, святой отец? – деловито спросил он.
      – Обычно мы устраиваем его во вторую субботу мая. Там будет весь город, да еще из Арлетты, как всегда, приедут люди, и с ближайших ферм. Там будут все – и не только католики, можете мне поверить, ведь праздник весны – самый любимый праздник в Розуэлле.
      – Отлично. Просто отлично.
      Впрочем, что отлично, черт побери? Ведь Чарли вовсе не улыбалось оставаться здесь до середины мая. Хотя, с другой стороны, если они возьмутся за эту работу, ему, возможно, не придется заниматься ограблением банка. Конечно, и кроме банка, оставались проблемы, и главная из них – как ему быть с мисс Одри Хьюлетт, которую он не смел соблазнить, но которую он, пожалуй, не сможет не соблазнить, если будет по-прежнему оставаться рядом с нею.
      И все же самое главное – оркестр.
      Чарли отбросил прочь все посторонние мысли и сосредоточился на одной – связанной с музыкой.
      – Мы будем рады принять участие в вашем празднике, отец Бернардо, – сказал Чарли, и все музыканты дружно кивнули. – А об оплате вы не беспокойтесь, не это для нас главное. Нам просто очень важно выступить перед публикой.
      Пять голов снова дружно кивнули, подтверждая слова своего лидера.
      Пичи Джилберт от полноты чувств стянул с головы потрепанную кепочку и высоко подбросил ее в воздух. Фрэнсис Уотли и Джордж Олден восторженно хлопнули друг друга по плечам. Даже Лестер – подумать только, сам Лестерулыбнулся!
      Уж теперь-то Чарли был абсолютно уверен в том, что все сделал правильно.
      Позже, выезжая из Розуэлла, они проехали мимо конторы шерифа и перехватили мрачный взгляд Фермина Смолла, которым он провожал их сквозь оконное стекло. Вскоре они оказались в открытом поле и знакомой дорогой направились к ферме Хьюлеттов.
      Чарли вспомнил лицо шерифа, ставшее за эти дни еще длиннее, его усы, вытянувшиеся до самого воротничка рубашки, его подозрительный взгляд и в очередной раз подумал, что как бы ни относилась к Фермину Смоллу Одри, но полным идиотом он все-таки не был. Своим полицейским чутьем он распознал мошенников в них с Лестером.
 
      – Праздник весны? Ах, Чарли! Это же у нас самый главный праздник в году! – Одри положила ему на тарелку еще один громадный кусок пудинга и щедро полила его соусом. – Это просто великолепно!
      Целый день, проведенный вдали от Одри – с другими людьми и в других заботах, – помог, казалось, обрести контроль за чувствами – во всяком случае, Чарли не испытывал сейчас ничего, кроме небольшого возбуждения, глядя на щебечущую мисс Хьюлетт.
      Ну что ж, если дело пойдет так же и дальше, ему, возможно, удастся сдержать охватившее его вожделение.
      – Мы все тоже с нетерпением ждем этого праздника, – ответил Чарли, а Лестер пошевелил губами и сказал:
      – Две работы.
      Все замерли и в полной тишине уставились на Лестера. Еще бы! Ведь каждое его слово всегда превращалось в событие.
      Лестер смутился от такого внимания к своей персоне, но все же напрягся и выдал:
      – Женская литературная лига и праздник весны.
      – Верно! – громко воскликнула Одри, и тут уж бедный Лестер не просто покраснел, а стал каким-то сине-багровым. – Верно! Я же совсем забыла, что вы играете в следующую среду на лиге у тетушки Айви!
      Она прижала руки к груди. От этого пришли в движение и мягко колыхнулись упругие полушария под тонким платьем.
      Чарли поспешил отвести взгляд в сторону.
      – Представляю, как будут довольны эти леди, – продолжила Одри. – Ведь они будут читать под вашу музыку Диккенса. – “Повесть о двух городах”. Ваша музыка будет хорошо сочетаться с Диккенсом.
      – Вы полагаете?
      Айви поднесла к уху свой слуховой рожок и внимательно слушала их разговор.
      Одри последовала совету Чарли и украсила рожок тетушки Айви разноцветными ленточками. Трудно было сказать, на что он теперь походил, но главное, что Одри добилась своей цели – тетушка начала пользоваться столь необходимым предметом.
      Айви кивнула головой и сказала:
      – И я так полагаю, Чарли. Вообще-то говоря, давно уже известно, что Диккенса лучше всего читать под музыку.
      – М-м-м… – Чарли постарался изобразить живой интерес.
      – Я уже написала Пэнси о том, что у нас на чтениях будет играть настоящий оркестр, и теперь она просто позеленеет от зависти. Позеленеет! Как кузнечик! – И Айви разразилась громким смехом.
      Одри вздохнула и строго заметила:
      – Но, тетушка Айви, разве вы забыли о том, что христианин не должен находить удовольствия и утешения в бедах своих близких?
      Айви драматическим жестом прижала ладони к груди, и Чарли улыбнулся, отметив, что этот жест Одри переняла именно от своей тетки.
      – Речь идет не о ее беде,Одри, а о нашей удаче, –лукаво улыбнулась Айви, ловко, по ее понятиям, обходя возникший перед нею острый угол. – Ведь мы же не виноваты в том, что Чарли и Лестер вместе со своими друзьями подверглись нападению бандитов именно здесь и оказались на нашей ферме. И не наша вина, что они оказались при этом таким прекрасным оркестром.
      Одри посмотрела на Чарли и едва заметно подмигнула ему. Он не сдержался и широко улыбнулся в ответ. Однако под этой улыбкой скрывалась тревога, охватившая его при упоминании имени Пэнси Хьюлетт.
      – А ваша тетушка… тетушка Пэнси не приедет на собрание литературной лиги, мисс Адриенна? – осторожно спросил Чарли.
      – Кто? Тетушка Пэнси? О, нет, она не появится. Ни на заседании литературной лиги, ни вообще в Розуэлле. Это совершенно исключено.
      – Отлично, – чуть слышно выдохнул Чарли – и выдохнул, надо сказать, с огромным облегчением. – Отлично.
      Потом он спохватился и попытался как-то выкрутиться из создавшейся ситуации.
      – Отлично, я имел в виду, в том смысле, что всегда хорошо иметь поблизости родственников.
      – Иметь такуюродственницу, да еще поблизости, я никому не пожелаю, даже врагу, – мрачно пробурчала Айви.
      Одри укоризненно посмотрела на нее:
      – Тетушка Айви, я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, но согласитесь, что говорить так. – это не по-христиански. Нужно-же быть добрым.
      Затем она наклонилась к Чарли и негромко добавила:
      – Тетушка Айви и тетушка Пэнси не виделись уже почти год. Как всегда, не поладили из-за какой-то ерунды. Тетушка Айви права только в одном – тетушка Пэнси и в самом деле позеленеет от зависти, когда узнает обо всем. – И она с улыбкой откинулась на спинку стула.
      – Сдается мне, что в этой войне вы выступаете на стороне тетушки Айви, мисс Адриенна, – заметил Чарли.
      Одри секунду подумала, вздохнула и ответила:
      – Пожалуй. Конечно, я люблю и тетушку Пэнси – все-таки родная кровь и все такое прочее, но… Да, вы, пожалуй, правы, – она положила руку на ладонь Чарли. – Пэнси – старшая сестра, Чарли, и с детства вбила себе в голову, что Айви всегда получала от родителей больше ласки и внимания, чем она. И до сих пор не может простить этого тетушке Айви.
      – Однако, даже если это и так, то разве тетушка Айви виновата в этом? Я полагаю, что нет, мисс Адриенна.
      – Разумеется, она ни в чем не виновата. Но ведь вы и сами знаете, как долго живут в нас детские обиды. Годы проходят, а они остаются в нашем сердце, и оно постепенно ожесточается все больше и больше. Конечно, это глупо, но что поделаешь?
      Чарли внимательно вслушивался в слова Одри, а еще больше – в ее интонацию. Его поразили наблюдательность и рассудительность мисс Хьюлетт. Нет, что ни говори, а, несмотря на всю романтическую чепуху, которой была набита эта прелестная головка, мозгов в ней тоже хватало. Иногда Одри казалась Чарли шкатулкой с потайными отделениями, и отделения эти не так-то просто открыть с первого раза.
      – Да, это глупо, – подытожила Одри. – Особенно если учесть то обстоятельство, что живем мы в суровом краю и других родственников или хотя бы близких друзей у нас нет на сто миль вокруг.
      Чарли склонил голову и пристально посмотрел в глаза Одри.
      – А у вас есть здесь друзья, подруги, мисс Адриенна? – спросил он.
      – Нет, – вздохнула Одри. – Здесь вообще мало моих ровесников – среди белых, я имею в виду. Я дружу только с Каролин Монтес, но она плохо говорит по-английски, как и я – по-испански. Так что особо-то с ней не пообщаешься. Она, конечно, хорошая девушка, но вы сами понимаете… Ведь девушкам всегда хочется поболтать. А настоящие друзья… Да, мне всегда очень хотелось, чтобы они у меня были. И чтобы это были непременно уроженцы юга, лучше всего – из нашей родной Джорджии. Понимаете?
      – Да. Да, конечно, понимаю, – сказал Чарли и подумал при этом, что даже хорошо, что здесь так мало белых семей. Особенно таких, где есть сыновья.
      – Да, есть, конечно, еще Хомер Поль, но он намного моложе меня. Совсем еще мальчик. А остальные… Они еще моложе, чем Хомер, – снова вздохнула Одри.
      – Хомер Поль? – переспросил Чарли и усмехнулся.
      – А если здесь и есть парни моего возраста, – продолжила Одри, – так все они давно подались в бандиты. Наверняка кто-то из них и стрелял в вас той ночью.
      – Понятно.
      Одри лукаво улыбнулась:
      – Зато теперь здесь появились вы, Чарли.
      Он резко откинулся на спинку стула и поспешил сменить тему:
      – Ну-ну, мисс Адриенна. Ведь я намного старше вас. Одри нежно провела пальцем по тыльной стороне его ладони и сказала:
      – Нет, Чарли, вы вовсе еще не старый.
      – Не старый?
      Она тряхнула головой:
      – Конечно, нет, шалунишка вы этакий. – Одри встала и добавила, озаряя улыбкой не только Чарли, но и Лестера за компанию с ним: – А теперь, дорогие джентльмены, не угодно ли вам будет перейти на веранду? Мы приготовили для сегодняшнего вечера нечто особенное.
      Она махнула им рукой и скрылась в направлении кухни.
      Чарли и Лестер молча подчинились. Сказать по правде, Чарли был даже рад такой передышке. Все-таки долгое общение с Одри сказывалось на его выдержке, и прежние симптомы влюбленности с каждой минутой начинали все сильнее проявляться, когда он находился рядом с этой очаровательной болтушкой.
      Усевшись на веранде, Чарли вновь залюбовался закатом, смотревшим в открытые окна. По небу снова протянулись полосы желтого, красного и оранжевого света – точно такие же, что и вчера, когда они сидели с Одри под яблоней. Закат будил приятные воспоминания, волновал душу Чарли.
      “Неужели я становлюсь сентиментальным старым дураком?» – подумал он.
      – Красивый закат, верно, Лестер? – спросил Чарли. Он не ожидал услышать что-нибудь в ответ и был немало удивлен, когда Лестер пожевал губами и промолвил:
      – Хм-м-м… Да.
      Чарли потрясенно посмотрел на своего друга, но Лестер сидел спиной к нему, и выражения его лица не было видно. Чарли еще никогда не доводилось видеть Лестера, любующегося природой, это было что-то из ряда вон выходящее.
      Чарли немного помолчал и добавил:
      – Мне кажется, что вы с мисс Айви могли бы составить неплохую пару, Лестер.
      Внешне Лестер никак не отреагировал на его слова, лишь еще глубже утопил голову в плечи. Затем промычал:
      – Хм-м-м…
      Такая многословность Лестера подвигала Чарли на продолжение разговора, и он сказал:
      – Она хорошая женщина, как мне кажется.
      – Хм-м-м…
      Чарли выдержал небольшую паузу и спросил:
      – Тебе не приходило в голову завести с ней роман, а, Лестер?
      Лестер остался верен себе: – Хм-м-м…
      Да, для Лестера это было очень выразительным признанием.
      Затем открылась дверь веранды, и Чарли прекратил свои расспросы. Впрочем, он и так успел узнать немало.
      На веранду вступила Одри с подносом, уставленным бокалами с холодным мятным чаем, в котором позванивали льдинки. Чарли рванулся с места, чтобы помочь ей справиться с тяжелым грузом.
      – Сию же минуту сядьте, Чарли Уайлд! – приказала Одри. – Это женское дело – ухаживать за джентльменами. Вы сегодня и так немало потрудились – чистили конюшню, ездили в город за покупками…
      – Но поднос-то тяжелый, мисс Адриенна.
      – Глупости, Чарли.
      Чарли послушно уселся на место и залюбовался Одри, которая двигалась с подносом так грациозно, словно скользила по паркетному полу бального зала. Следом за Одри появилась и Айви с зажженной керосиновой лампой в руках. Она поставила лампу на стол, и ее желтый яркий свет тут же лишил закат всей его прелести. На веранде сразу стало уютно. Причудливые тени побежали по потолку, по прелестному личику Одри, а в углах веранды сгустилась темнота.
      – Интригующее начало, леди.
      – Да, и это только начало, как вы верно заметили, Чарли, – ответила Одри. – Мы сегодня хотим отпраздновать успех вашего оркестра.
      – Приятно это слышать. Спасибо.
      – Нет, это вам спасибо, – ответила Одри, протягивая Чарли высокий бокал. – Счастливый случай привел вас сюда, Чарли. Точнее, ночь. Да, конечно, вы были тогда ранены и все такое прочее, но все равно это был счастливый случай. И как славно, что с вами оказался ващ милый друг, Лестер.
      Чарли покосился на Лестера и увидел, что тот смущен не меньше, чем он сам.
      “Интересно, какого мнения они будут о нас с Лестером, когда я найду наконец их рубины, – подумал Чарли. – И таким ли счастливым им покажется тогда тот случай, что привел нас на их ферму?”
      Впрочем, ему совершенно не хотелось сейчас думать об этом.
      – Спасибо, – еще раз пробормотал он.
      – Ой, Одри! – ахнула вдруг Айви. – А медовые коржики? Мы про них совершенно забыли!
      – Я принесу их, тетушка Айви, – сказала Одри.
      – Хорошо. И прихвати заодно письмо от Пэнси. Я прочитаю его вам. Она там описывает то ограбление.
      – Да? Как интересно!
      Одри-то, конечно, это было интересно, а вот Чарли не на шутку встревожился. Одри покинула веранду, следом за ней вышла и Айви, очевидно, вспомнив еще о чем-то, и, оставшись наедине с Лестером, Чарли наклонился к другу и прошептал:
      – Как ты думаешь, Лестер, эта леди могла описать тех людей, которые пытались ее ограбить?
      Лестер поднял голову, пожевал губами и ответил:
      – Возможно.
      –  Ага!
      Голос Фермина Смолла заставил друзей вздрогнуть. Шериф материализовался на веранде из вечерних сумерек, и его длинная мрачная фигура, освещенная пляшущим светом лампы, живо напомнила Чарли одну книжку, которую он читал в детстве. Как же она называлась? Ах, да, Франкенштейн – вот как звали страшилище из той книжки!
      – Хорошенькое дельце! – сказал он, глядя на Фермина. – Какого черта вы здесь сшиваетесь, шериф? Неужели честным людям нельзя спокойно посидеть, попить чаю?
      – Я поймал вас, негодяи, я поймал вас! – Маленькие глазки Фермина торжествующе блеснули. На плечах шерифа осела пыль. Очевидно, он давно уже сидел под крыльцом веранды.
      Пистолет его был направлен в живот Чарли – впрочем, сам Чарли уже начинал к этому привыкать. Во всяком случае, так бывало при каждой его встрече с Фермином Смоллом.
      – На чем это вы нас поймали, любопытно было бы узнать? – спросил Чарли.
      – Не стройте из меня дурака, Уайлд!
      – Да чего уж там строить…
      Фермин повел стволом своего “кольта” и ухмыльнулся:
      – Не заговаривай мне зубы, приятель. Я поймал вас!
      – Ради бога, только поосторожнее со своим пистолетом, ладно?
      – Что вам здесь нужно в столь поздний час, Фермин Смолл?
      Чарли с облегчением вздохнул, услышав голос Одри. Теперь он чувствовал себя в большей безопасности. Лицо Одри пылало гневом, а из ее огромных серых глаз, казалось, сыплются искры.