— Спасибо, — прошептала она.

— Жизнь иногда бывает жестокой, — вздохнула ее собеседница, слегка наклонив голову, — но мы, женщины, все вынесем. Мы же такие сильные! Да вы и сами это знаете, милочка, — убежденно сказала она, бросив косой взгляд на пассажиров дилижанса — в основном мирно посапывающих во сне мужчин.

Заявление незнакомки удивило Клэр. Она всегда полагала, что мужчины сильнее женщин, но слова этой дамы нашли отклик в ее душе. Ей даже показалось, что она давно уже хотела услышать от кого-нибудь именно эти слова.

Клэр распрямила плечи и проглотила остатки слез, скопившихся в горле.

— Я… Думаю, что вы правы, мэм.

Женщина кивнула:

— Разумеется, милочка. Просто мы всегда остаемся на вторых ролях, когда наши мужчины сражаются с ветряными мельницами и играют в свои глупые игры.

«Глупые игры мужчин… Прекрасно сказано!» — подумала Клэр. Ей казалось, что она понимает свою собеседницу. Женщины всегда были хранительницами домашнего очага, они воспитывали детей и готовили пищу. Именно они — цемент, скрепляющий общество!

Клэр вдруг почувствовала гордость за то, что принадлежит к этому братству.

И, несмотря на то что сердце у нее болело по Тому и потерянному домашнему очагу, несмотря на то что ее бросало в дрожь при мысли о полной неизвестности в будущем, она не сомневалась, что выдержит все, а возможно, и достигнет успеха.

Дама, сидящая напротив, протянула ей руку в перчатке:

— Меня зовут Миртл Финчли, милочка. Миссис Эдвин Финчли, хотя мой драгоценный Эдди ушел в мир иной восемь лет назад.

Клэр с радостью подала руку женщине.

— Клэр Монтегю, миссис Финчли. Спасибо на добром слове.

Миссис Финчли подвинулась на своем сиденье, и Клэр случайно заметила, что на коленях у женщины лежит книга. Она не поверила своим глазам, когда прочитала название: «Таскалусец Том Парди и грабители с излучины высохшей реки».

Миссис Финчли проследила за взглядом Клэр и смущенно улыбнулась:

— Вас удивляют мои вкусы, милочка! Я знаю, некоторые неодобрительно относятся к подобным романам, но скажу вам, если время от времени не отвлекаться от действительности, зачем тогда жить? Лично я получаю большое удовольствие от захватывающего приключенческого романа. Для меня такой роман — все равно, что чашечка чаю.

Клэр сглотнула слюну и облизала губы.

— И… и вы находите, что романы мистера Мактега соответствуют жанру?

— Матерь Божья! Книги мистера Мактега — самые лучшие, милочка! Если вы их еще не читали, очень вам советую. Конечно, если вам нравится такое чтение…

У миссис Финчли был слегка виноватый вид, но Клэр этого не замечала. Она, никогда не знавшая матери, неожиданно почувствовала непреодолимое желание поговорить с миссис Финчли — поговорить по-настоящему, как дочь может поведать матери свои беды. Глубоко вздохнув, Клэр выпалила:

— Это я их написала!

Миссис Финчли недоверчиво уставилась на нее.

— Прошу прощения?

— Кларенс Мактег — это я. Я написала эти книги.

— Вы?!

Глаза женщины широко раскрылись от удивления, и Клэр с болью в сердце прочла в них недоверие. И тогда она заговорила — ей так хотелось, чтобы миссис Финчли ей поверила!

Это был неостановимый поток слов. Клэр не помнила, чтобы когда-нибудь так доверяла совершенно незнакомой женщине. Да если уж на то пошло — вообще кому бы то ни было. Подбадриваемая сочувственными восклицаниями «О Матерь Божья!», Клэр, к собственному удивлению, поведала ей то, о чем не осмелилась бы рассказать ни единой живой душе. Правда, она благоразумно опустила то, что они с Томом стали любовниками, но созналась в своем чувстве к нему. А еще рассказала, как страшно он расстроился, когда узнал, что это она автор книг о Таскалусце Томе Парди.

— Но я же написала их, потому что так его любила! Вы понимаете? Он… был… мужчиной моей мечты!

— Конечно, милочка, я понимаю.

Вытерев глаза, Клэр глубоко вздохнула.

— Я сознаю, мне не следовало держать все это в тайне. Но я боялась потерять свою работу и его уважение. Потому что он и в самом деле уважал меня, миссис Финчли! Правда!

Попутчица Клэр ласково кивнула и утешающе похлопала ее по колену.

— Не сомневаюсь.

— Я знала, конечно, что он рассердится, но чтобы так… Он наговорил мне столько всего!

— Дорогая моя, боюсь, что любой мужчина на его месте повел бы себя точно так же. Мужчины — такие абсурдные создания! Чем больше я обожала своего любимого Эдди, тем больше странных номеров он откалывал. Я за это так на него сердилась!

— Неужели?

— Ну, конечно! Они все из одного теста, эти мужчины. Я лично считаю, что подобное поведение просто недопустимо. Знаю-знаю, — добавила она, когда Клэр вознамерилась было запротестовать. — Вы не открыли ему свою страшную тайну, обманули его доверие и так далее. Но мне также известно, что вы любите этого молодого человека, милочка. И если бы в его сердце была хоть капля жалости, он бы понял, что вы написали эти замечательные книги только потому, что восхищались им. Кстати, могу гарантировать, в глубине души он доволен, что вы сделали его героем своих произведений. Мужчины! Они все такие, — повторила миссис Финчли в заключение.

Немного поразмыслив, Клэр решила, что с этим выводом, пожалуй, стоит согласиться.

Снять с себя груз вины — что может быть лучше? И она была так благодарна доброй миссис Финчли, что обе дамы проговорили почти всю ночь, пока дилижанс катился по дороге в Мэрисвилль.

В самый разгар их разговора Клэр вдруг поймала себя на том, что обдумывает конец своего последнего романа о Таскалусце Томе. А ведь она хотела написать мистеру Олифанту и умолять его избавить ее от последней книги по контракту! Но теперь Клэр твердо решила, что не станет этого делать.

— В конце концов, контракт есть контракт, — заявила она. — Я уже знаю, как закончу этот роман. Я женю Тома Парди на мисс Абигайль Фейтгуд! А потом напишу роман еще интереснее. И моя новая книга положит камень на могилу этой постоянно вскрикивающей идиотке!

— Браво, милочка! — воскликнула миссис Финчли. — Вы еще покажете Тому Партингтону, что он потерял!

Клэр никто прежде не подбадривал так. Она была счастлива, что нашла друга, который полностью разделяет ее взгляды и готов оказать ей поддержку в трудную минуту.

— Представьте себе, у этого человека хватает наглости презирать меня! И за что? За то, что я сделала его национальным героем!

— Чудовище!

К тому времени, как Клэр начала понимать, что на дороге что-то происходит, слезы у нее на глазах уже высохли. Она была настроена очень воинственно, и миссис Финчли, похоже, не уступала ей. Во всяком случае, глаза ее сверкали, а руки сжимались в кулаки, когда Клэр вдруг воскликнула:

— О господи! Вы слышите этот шум снаружи?

— Боже упаси! Похоже, какой-то грабитель пытается остановить дилижанс!

— Жаль, что у меня нет ружья!

Когда дверца дилижанса распахнулась, обе дамы были готовы ко всему. Клэр намеревалась проткнуть преступника зонтиком, а миссис Финчли замахнулась своей книгой «Таскалусец Том и грабители с излучины высохшей реки».

Однако в мутном свете фонаря появился Том Партингтон собственной персоной. Клэр удивленно ахнула и опустила свой зонтик, а миссис Финчли бросила на нее изумленный взгляд.

— Клэр! — закричал Том. — Слава богу, Клэр! Я уж думал, что никогда больше тебя не увижу!

Клэр была так потрясена, что не могла произнести ни слова. Том смотрел на нее обезумевшим взглядом, его замечательные волосы выбивались из-под шляпы, глаза сверкали. Но когда он протянул к ней руку, Клэр неожиданно охватила безмерная обида на весь род мужской вообще и на Тома в частности. Она отстранилась от протянутой руки, словно от ядовитой змеи.

— Не смей до меня дотрагиваться! — закричала она.

— Это тот самый негодник, который так обидел вас, Клэр, милочка? — изумленно воскликнула миссис Финчли.

Не в силах что-нибудь сказать, Клэр молча кивнула, и тогда миссис Финчли обрушила «Таскалусца Тома и грабителей с излучины высохшей реки» прямо на голову Тома Партингтона. К счастью для него, он был в шляпе.

В порыве праведного гнева Клэр схватила свой зонтик И принялась им фехтовать. Том, потрясенный до глубины души, отступил.

Во время этой потасовки остальные пассажиры дилижанса начали постепенно просыпаться.

— Эй! Эй! В чем дело? — слышались возгласы.

— Не проткните молодого человека, мадам, — сказал бородатый джентльмен и попытался выхватить у Клэр зонтик.

Внутри дилижанса было очень тесно. Заехав этому господину локтем в живот, Клэр спрыгнула на землю прямо перед Томом Партингтоном. Миссис Финчли тоже не оставила бородатого джентльмена без внимания и, огрев его как следует книгой, выбралась из дилижанса на помощь Клэр.

— Что вам от меня надо, мистер Партингтон? — поинтересовалась Клэр ледяным тоном, не уступающим погоде.

Том смотрел на нее в полной растерянности, и она почувствовала приступ самого примитивного порочного злорадства.

— Мистер Партингтон?! — наконец выдохнул он, не веря собственным ушам.

В его глазах боль смешалась с беспомощностью. Если бы гнев Клэр к тому времени несколько поубавился, ей бы, наверное, стало его жалко. Но сейчас ей было все равно. Расправив плечи и сощурив глаза, она смотрела на него, готовая возобновить атаку зонтиком — пусть только Том попробует ее коснуться!

— Клэр, ты не должна так сердиться на меня…

— Не должна? Отчего же?

— Нет, я не то хотел сказать… Я хотел попросить у тебя прощения!

— Попросить прощения? Вы оскорбили мое достоинство, вы с пренебрежением отнеслись к моей работе, которой я отдала всю свою душу! И все, что вы можете теперь сказать, — это «прости»? — Клэр почувствовала, что почти кричит, и сделала попытку справиться со своими эмоциями.

— Вы что же думали, мистер Томас Партингтон, я буду в ногах у вас валяться и умолять, чтобы вы отвезли меня назад и позволили служить вам любое… — Клэр сделала глубокий вдох, — любимой экономкой? Так вот, этого не будет!

— Пожалуйста, Клэр, выслушай меня!

Том протянул к ней руку, и в тот же момент миссис Финчли, пышная грудь которой вздымалась от волнения, сунула в его протянутую руку свою книгу.

— Не смейте прикасаться к этой милой девушке, презренный негодяй!

Том отдернул руку и недоуменно посмотрел на защитницу Клэр.

— Вот видите, мистер Партингтон? — Клэр вызывающе приподняла подбородок. — Вы отказались от меня, но у меня еще есть друзья!

— Но, Клэр, — умоляюще воскликнул Том. — Я ведь не отказывался от тебя! Я нашел тебя, чтобы попросить вернуться… и стать моей женой. Я не могу жить без тебя! Прости, что задел твои чувства, Клэр. Я… я… Черт побери! Я люблю тебя!

Клэр раскрыла было рот, но не смогла произнести ни звука. Она стояла как громом пораженная, не в силах поверить услышанному, но не решалась попросить Тома повторить. А вдруг окажется, что ей все это почудилось! В отчаянии Клэр посмотрела на миссис Финчли в надежде обрести поддержку у своего нового союзника, но обнаружила, что та тоже смотрит на Тома разинув рот.

Поскольку ни одна из женщин не произнесла ни слова, Том разнервничался.

— Клэр, пожалуйста, вернись ко мне! Я знаю, мое поведение было недопустимым. Если ты пока не в состоянии простить меня, по крайней мере дай мне шанс. — Он замолчал, не зная, что еще сказать, и в отчаянии выпалил: — Сегодня приехал твой отец, Клэр.

Миссис Финчли, которой Клэр успела поведать о своем несчастном цыганском детстве, выдохнула:

— Боже сохрани!

Клэр наконец обрела дар речи, но с губ ее сорвалось только одно восклицание:

— Мой отец?! О нет!

— Да! Видишь ли, мне теперь все стало ясно, Клэр. Правда. Я больше не виню тебя за то, что ты сделала из меня героя Таскалусца Тома, и за то, что скрывала от меня правду. У тебя было ужасное детство. Ты должна ненавидеть всех мужчин и не доверять им! Вполне естественно, что ты старалась забыть свое прошлое. Я теперь понимаю, почему ты написала эти книги, я понимаю, почему тебе был нужен герой. Я был не прав, когда наорал на тебя. Пожалуйста, Клэр, вернись ко мне!

Клэр все еще колебалась. Она снова посмотрела на миссис Финчли и увидела, что та задумчиво глядит на Тома. Пожилая дама, по-видимому, больше не собиралась набрасываться на молодого человека, если тот сделает движение, чтобы прикоснуться к Клэр. Оглянувшись на дилижанс, Клэр заметила, что все пассажиры высунулись в окошки и с любопытством наблюдают за ними. Один даже подмигнул ей.

— Давайте, барышня, скажите этому бедолаге, что выйдете за него замуж. Сколько можно лошадям стоять на таком морозе?! Да и мы тоже замерзли!

Клэр бросила негодующий взгляд на господина, сделавшего это предложение, но тот только снова подмигнул ей в ответ.

— Может быть, вы с молодым человеком продолжите свой разговор в Мэрисвилле? — осторожно предложила миссис Финчли. — Обсудите его предложение за чашечкой чаю…

— Хорошая мысль, — проворчал другой джентльмен из дилижанса.

Он прибавил еще пару слов насчет того, что в его планы не входило выслушивать объяснения влюбленных посреди дороги в морозную зимнюю ночь, но уничтожающий взгляд Клэр положил конец его роптаниям.

— Дети мои! — сказал какой-то человечек в сутане с круглым лицом розового херувима. — Позвольте мне предложить свое место молодому человеку, чтобы они с юной леди могли переговорить друг с другом по пути в Мэрисвилль. Здесь неподалеку есть почтовая станция, я дождусь там следующего дилижанса.

Клэр была растрогана, однако ей вовсе не хотелось находиться в тесном дилижансе с Томом Партингтоном. Она не была уверена, что сможет его простить. Во всяком случае, еще не сейчас. Она не собиралась так быстро сдаваться.

— Нет, спасибо, сэр, — сказала Клэр, благодарно улыбнувшись священнику. — Возможно, если мистер Партингтон проследует за дилижансом до Мэрисвилля, так и быть, я с ним переговорю. А у вас, сэр, нет причины уступать свое место в дилижансе. В конце концов, вы ведь заплатили за билет до Мэрисвилля!

— Я заплачу за билет, Клэр! — воскликнул уязвленный Том.

— Ночь прохладная, мистер Партингтон, — отрезала Клэр. — Вы, возможно, ничего не имеете против того, чтобы загнать своего коня до смерти, но этот джентльмен не так молод, как вы, и не привык к трудностям, как вы. Я в этом уверена.

— Разумеется, я не собирался занимать место этого доброго джентльмена, — нахмурился Том. — Если в дилижансе нет свободных мест, я прекрасно доберусь верхом.

Недовольная тем, что пришлось пойти на уступки, Клэр поспешно забралась в дилижанс, не удостоив Тома даже взглядом. Миссис Финчли многозначительно хмыкнула и последовала ее примеру.

Обе дамы всю дорогу до Мэрисвилля о чем-то совещались. Один из пассажиров попытался было высказать свое мнение, но его осадили таким взглядом, что он предпочел замолчать. Священник мудро помалкивал, а остальные мужчины вскоре снова заснули.

К тому времени как дилижанс дорожной компании «Уэллс Фарго» наконец докатился до Мэрисвилля и с грохотом затормозил у станции, Том чуть было насмерть не замерз. Никогда в жизни он так не радовался плодам цивилизации! Если бы он знал, что ему придется преследовать Клэр до самого Мэрисвилля, то прежде чем пуститься в путь, надел бы свой наряд из бизоньих шкур, вязаный шарф и меховые перчатки. Том не помнил такого холода с зимы семьдесят третьего, когда преследовал индейцев на территории Монтаны, отгоняя их подальше от мест, где пройдет железная дорога.

Соскочив с коня, Том открыл дверцу дилижанса и помог Клэр и миссис Финчли выбраться наружу. Ни одна из дам не проявила собой радости, опираясь на его руку. Том вздохнул и подумал, сколько же времени понадобится, чтобы Клэр оттаяла.

— Вам требуется моя поддержка в этом тяжком испытании, милочка? — осведомилась миссис Финчли у Клэр, заслужив хмурый взгляд Тома, который проигнорировала с исключительным достоинством.

— Полагаю, я сама справлюсь. Спасибо, миссис Финчли.

— Если я вам понадоблюсь, я буду пить чай в кофейне, моя дорогая.

— Спасибо.

Задетый до глубины души, Том подождал, пока миссис Финчли прошествует в кофейню, а потом выпалил:

— Какого дьявола ты думаешь, что нуждаешься в защите от меня, Клэр?! Неужели ты меня так плохо знаешь?

Клэр высокомерно взглянула на него, словно он был дорожной пылью у нее под ногами.

— Миссис Финчли — мой друг, — сказала она холодно.

Тому захотелось заорать на нее, спросить, за кого она его принимает, но он сдержался. Следовало вести себя прилично, и он пожалел, что так мало времени в своей жизни уделял приличиям.

Поскольку время перевалило за полночь, на станции было не слишком много народу. Том повел Клэр в уголок, к широкой деревянной лавке, прибитой к стене. Это было не самое идеальное место для выяснения отношений, но Том решил, что пока не следует рисковать и приглашать ее в гостиничный номер. Остальные пассажиры дилижанса, которые были свидетелями спектакля, разыгравшегося по дороге в Мэрисвилль, глазели на них с откровенным любопытством. Том демонстративно повернулся к ним спиной.

Клэр сидела на лавке прямо, словно аршин проглотила, строго поджав губы и тщательно расправив складки юбки. Том тяжело вздохнул. Он сознавал, что заслужил ее недовольство.

— Клэр, — смиренно сказал Том, — знаю, я задел твои чувства. Мне ничего не остается, как просить у тебя прощения. Я не имел никакого права кричать на тебя и злиться за то, что ты написала эти книги!

Клэр надменно наклонила голову, словно величественная герцогиня, оказывающая милость странствующему рыцарю. Том понимал, что страшно рискует, но все равно осмелился взять ее за руку и был чрезвычайно обрадован, когда Клэр ее не выдернула в ту же секунду.

— Я люблю тебя, Клэр! Я не говорил тебе об этом раньше, но только потому, что боялся признаться даже самому себе. Я никогда не доверял любви. Все люди, которых я любил прежде, относились ко мне, как к своей собственности, и пытались высосать из меня все соки. Я… понимаешь, я боялся еще одной сердечной раны.

Том и сейчас боялся: ведь он впервые вслух признался ей в любви. Доверить свое сердце другому человеку — дело опасное. И вот теперь он вручал его Клэр…

Затаив дыхание Том ждал, как она поступит с его жалким даром. И чем дольше ждал, тем сильнее мучился: ведь когда Клэр вручила ему свое сердце, он чуть было не разбил его вдребезги.

Однако Клэр — возможно, потому, что была женщиной, — поняла всю важность его признания. Слова Тома тронули ее до глубины души. Но, вдохновленная миссис Финчли, она решила, что будет неразумно простить Тома так легко. Она теперь узнала себе цену и хотела, чтобы он тоже узнал ее.

— Кажется, я понимаю, — сказала Клэр осторожно. — Ведь мое сердце тоже было недавно безжалостно брошено на ветер. Я знаю, как бывает больно, когда тебя отвергают.

Том поморщился, словно она его ударила.

— Прости, Клэр! Я больше никогда не позволю себе ничего подобного. Единственное, что может как-то оправдать меня, — это то, что я не знал твоего прошлого. Мне и в голову не приходило, что ты стараешься преодолеть свои былые проблемы! Если бы я знал это, то, возможно, не решил бы, что ты меня предала. — Почувствовав, как она напряглась, Том поспешил добавить: — Ведь мне действительно казалось, что ты меня предала, Клэр! Я впустил тебя в свою жизнь, доверился тебе, и, когда узнал, что ты столько времени скрывала правду, это было, как пощечина. Особенно горько, что я дурно думал о своем дядюшке, который так много сделал для меня.

На этот раз поморщилась Клэр.

— Это моя вина, Том. Я знаю, что должна была рассказать тебе обо всем с самого начала.

«Слава богу! Она снова называет меня Томом!»

Сердце Тома воспарило в небеса, но он понимал, что торжествовать победу еще рановато.

— А теперь ты можешь мне все рассказать, Клэр? — тихо спросил он.

Она мгновение поколебалась, потом глубоко вздохнула:

— Судя по всему, ты уже знаешь, что я выросла в фургоне торговца лекарственными средствами. Но, возможно, ты еще не понял, что мой отец был шарлатаном и мошенником, играющим на людском доверии. Он был подлым, презренным негодяем и обманщиком!

Клэр замолчала, и Том сжал ее руку, чтобы подбодрить.

— Моя жизнь с самого начала была безрадостной. Почти в каждом городе, через который мы проезжали, другие дети насмехались надо мной, дразнили меня… А когда я выросла, стало еще хуже. Отец заставлял меня наряжаться в абсолютно неприличные платья, которые я ненавидела, и принуждал завлекать ничего не подозревающих мужчин в свои сети. Он даже не позволял мне надевать очки!

Голос Клэр сорвался, и у Тома сжалось сердце.

Он был поражен и не знал, что сказать. Вспомнив, как Клэр умоляла его не считать ее распутницей, он устыдился того, что не сделал ей предложения сразу.

«Боже правый, мои детские проблемы не идут ни в какое сравнение с проблемами Клэр! — думал Том. — Несомненно, я поступил гадко, сделав ее своей любовницей».

— Фургон с фальшивыми лекарствами, обман и нарушение закона, постоянное бегство от расправы — вот все, что я знала в детстве и ненавидела от всей души. Когда мне исполнилось семнадцать, я сбежала от отца и явилась в усадьбу Партингтонов в поисках работы. Мистер Партингтон нанял меня, несмотря на то что я ничего не понимала в ведении домашнего хозяйства. Он был так добр ко мне! Это он научил меня приличным манерам, научил заводить друзей… У меня впервые в жизни появились друзья! И я изо всех сил старалась не обмануть их ожиданий. Я так старалась…

Тому стало нестерпимо больно за ту девочку, которой была Клэр, и за женщину, которой она стала впоследствии. Том прочувствованно сказал:

— Поверь мне, Клэр, если бы я провел с тобой хоть тысячу лет, я никогда бы не догадался о твоем прошлом! Никто бы не догадался. Я даже спрашивал Джедидайю Сильвера, но он ничего не знал. Сказал, что ты просто однажды появилась в усадьбе и он представления не имеет, откуда ты взялась. И добавил, что ты всегда была очень благовоспитанной и заботилась об усадьбе и о моем дядюшке лучше, чем кто бы то ни было.

— Правда? Он действительно так сказал?

— Да, Клэр. Он действительно так сказал. И он прав.

Решив, что настал подходящий момент, Том спросил:

— Ты выйдешь за меня замуж, Клэр? Ты станешь мой женой? Ты сделаешь меня счастливейшим человеком во всем мире?

Клэр не отвечала так долго, что у Тома чуть не остановилось сердце. Он был уверен, что Клэр собирается ему отказать, — даже несмотря на то, что он признался ей в своей любви. А ведь она сама говорила, что любит его! Неужели он все безнадежно испортил, сорвав на ней свою злость?

Том был готов уже броситься на колени и умолять Клэр до тех пор, пока она не перестанет противиться, когда до него донеслось заветное «да».

У Тома гора свалилась с плеч.

— Ты не шутишь, Клэр? — прошептал он.

Она посмотрела на него таким пристальным взглядом, что трудно было его выдержать. Но Том не отвел глаз.

— Конечно, я не шучу, — тихо сказала Клэр. — Разве такими вещами шутят?

Однако Том все еще опасался поверить в свое счастье, поэтому осторожно осведомился:

— Можно мне поцеловать тебя, Клэр?

Она смущенно опустила голову и прошептала еще одно восхитительное «да».

Когда Том заключил ее в объятия и прижался губами к ее губам, они оба вздрогнули от громогласного «ура!», раздавшегося из двери кофейни. Не выпуская из объятий моментально покрасневшую Клэр, Том обернулся и увидел, что все пассажиры дилижанса, включая миссис Финчли, стоят в дверях и аплодируют им. Несколько касторовых шляп взлетело в воздух, миссис Финчли замахала носовым платком, а бородатый господин даже проделал несколько танцевальных па.

Священник с личиком постаревшего херувима первым приблизился к ним.

— От всей души поздравляю вас, дети мои. Могу ли я предложить вам свои услуги? Я — священник южного отделения методистско-епископальной церкви и буду более чем счастлив осуществить брачную церемонию, если вы пожелаете сочетаться узами брака немедленно.

Том и Клэр переглянулись. Том приподнял бровь. Клэр улыбнулась. Потом они встали и взялись за руки.

— Мы будем вам чрезвычайно признательны, если вы совершите обряд, мистер… мистер… — Том почувствовал себя в глупом положении, когда понял, что не знает даже имени священника.

— Монтенегро, сэр. Меня зовут Сайрус Монтенегро.

Никто из присутствующих не понял, почему невеста и жених вдруг залились смехом.

К трем часам ночи Клэр Монтегю стала миссис Томас Гордон Партингтон.

У невесты не было ни букета, ни вуали, ни свадебного платья. Все, что у нее было, — это жизнерадостный священник, свидетели из числа почти незнакомых людей, мужчина, которого она любила сверх всякой меры, и счастье в душе, такое огромное, что она опасалась, как бы душа ее не разорвалась.

Жених вел себя именно так, как подобает взволнованному, слегка растерянному жениху. Он разбрасывал деньги, словно дождь, не сводил глаз с невесты и даже чуть не пролил слезу в нужном месте. Клэр сочла его поведение необычайно милым и была растрогана. Потом Том пригласил всех нежданных гостей на празднование свадьбы в усадьбу Партингтонов и записал их имена и адреса, чтобы разослать приглашения, когда все будет подготовлено к торжеству.

После этого Том оплатил номер в мэрисвилльской гостинице «Перст судьбы» и отправил две телеграммы: одну — в усадьбу Партингтонов, а другую…

— Это будет моей маленькой тайной, — сказал он Клэр. Клэр захлопала ресницами, изображая негодование.

— Но, Том, откуда мне знать, а вдруг ты послал телеграмму другой женщине?

— Придется тебе мне поверить, Клэр, — сказал он ей и подмигнул, снимая свой жилет. — Иди сюда!

С порозовевшими щеками и сердцем, переполненным счастьем, она подошла к нему.

— Я люблю тебя, Клэр, — сказал Том, заключая ее в объятия. — Я люблю тебя и не позволю убежать от меня снова.

— Я никогда от тебя не убегу.

— Я так испугался, Клэр!

Она знала, что он говорит правду, — иначе не билось бы так его сердце, не прервался голос. Ей даже захотелось извиниться за те волнения, которые она ему доставила. Но она решила, что извинения — порочная стратегия.

Клэр, которая никогда в жизни не думала ни о стратегии, ни о тактике, сегодня многому научилась. Миссис Финчли преподала ей ценный урок, и она решила помнить о нем все время. Однако, когда Том поцеловал ее, Клэр молниеносно забыла о всех уроках и с энтузиазмом ответила на его поцелуй.

В ту ночь Клэр открыла для себя, что заниматься любовью с собственным мужем невероятно приятно. Она чувствовала, что может свободно предаваться своей страсти, не считая, что участвует в чем-то аморальном. Они с Томом одновременно достигали вершины блаженства и потом долго молча лежали в объятиях друг друга.

— Знаешь, мне еще никогда не было так хорошо, — наконец негромко признался Том. — Прости, что я не сделал тебе предложения раньше. Это было не слишком благородно с моей стороны — просить тебя разделить со мной постель, а не фамилию.

Клэр свернулась калачиком рядом с ним, упиваясь своими ощущениями, его близостью и воспоминаниями об их прошлых ночах.

— Признаться, я не слишком понимаю эти твои чувства, Том. Впрочем, если бы я выросла в твоей семье, с твоими родителями, возможно, я думала бы точно так же.

Он крепко ее обнял.

— Очень мило с твоей стороны, но позволь тебе не поверить. Я был таким эгоистом! Мне никогда и в голову не приходило, что, устраивая себе удобную жизнь, я ранил твое достоинство.

Клэр с довольной улыбкой приняла признание Тома и великодушно заметила:

— Ты же не знал этого, Том! Я не рассказывала тебе о своем прошлом, потому что стыдилась его.

— Тебе нечего стыдиться, любимая. — Он снова сжал ее в объятиях, и от удовольствия у Клэр перехватило дыхание. — Но когда-нибудь я полюбопытствую о некоторых эпизодах твоей жизни в фургоне мнимого лекаря. Ведь я же рассказывал тебе о своей жизни в прериях!

— Это же совсем другое дело! — Клэр даже передернулась, вспомнив несколько таких «эпизодов». — Кстати, ты обещал рассказать мне о том, как в первый раз увидел аппалузцев.

И Том в свою первую брачную ночь принялся рассказывать о лошадях, потом плавно перешел на смешные случаи из своей юности. Клэр жадно слушала, не понимая, как хитро он выманивает ее из своей скорлупы. Почувствовав себя в полной безопасности в объятиях Тома, она в свою очередь поведала ему несколько историй из своего детства. Несмотря на свою недавнюю решимость никогда не вспоминать о своей прежней жизни, лежа в объятиях мужа, Клэр начала рассказывать то, о чем годами не решалась говорить! И когда Том весело смеялся над какими-то деталями, ее истории не казались такими уж горькими. Благодаря смягчающему эффекту времени и любви, даже Клэр находила в них кое-что забавное.

Наконец Том крепко обнял жену, словно старался вытеснить всю ее боль и наполнить освободившееся место своей любовью.

— О, Клэр! Обещаю, больше с тобой ничего подобного не случится! Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты была счастлива.

— Я люблю тебя, Том, — прошептала она, и, обнявшись, оба погрузились в недолгий сон.