АГА! Над новичком, ясное дело, подшучивают, и Король принимает участие в шутке. Возможно, подобные розыгрыши - традиция для всех новичков, а уж восходящая звезда, способная одолеть всех мэтров фехтования Айронхолла, - и вовсе идеальная мишень. Знаменитый эксперт потерпит поражение от руки, можно сказать, любителя, и на этом конец.
      Нет, не конец! Если Его Величество повелел, чтобы поединок был по правилам, так оно и будет. Тот, кто следует воле своего короля, не ошибется. Много ли найдется на свете монархов, не считающих зазорным для себя играть в детские игры с собственными гвардейцами? Но только так можно добиться от своих подданных настоящей верности.
      Обнаженные по пояс, соперники отсалютовали друг другу рапирами. Дюрандаль потоптался по опилкам, пробуя опору.
      - К бою! - вскричал Амброз IV, Король Шивиаля и Ностримии, принц Нифии, Властелин Трех Морей, Опора Правосудия, и прочая, и прочая огромный, потный, набравший лишний жирок, волосатый. Самое знаменитое лицо в королевстве было на этот раз спрятано под металлической сеткой маски.
      Выставив вперед правую ногу, задрав левую руку, король надвигался на него стреноженной коровой. Решив поиграть минуту или две, Дюрандаль парировал удар, провел вялую атаку, парировал еще раз и едва не зацепил Короля - совершенно случайно. Тот был медлительней улитки. Он пытался использовать стиль боя, заведенный в Айронхолле, но сам не отличил бы "лилию" от "лебедя". Парировать "иву", встречный выпад в ответ на "радугу"... Черепаший балет. Довольно.
      - Туше!
      - Ха! - произнес Его Величество голосом, в котором звучало нечто, похожее на недовольство. - Разумеется, туше. Ну что ж, везение всегда украшает Клинка. Посмотрим, как повезет тебе в следующий раз, сэр Дюрандаль.
      Дюрандаль снова прикрылся "лебедем".
      - Вот я тебе! - вскричал монарх. "Орел", "бабочка"...
      - Еще туше... сир.
      Король вполне реалистично зарычал, но под маской, должно быть, ухмылялся. Где-то сзади ожесточенно жестикулировал Монпурс. Если жертва еще не разобралась в шутке, ей придется несладко.
      - Еще, сир?
      - Еще!
      Лучше уступить в этом - ради хороших манер. Козел. Дубина. ОХ, ПЛАМЕНЬ! Таракан жалкий! Он, право же, и не собирался так быстро... Король снова зарычал и несколько раз взмахнул рапирой вверх-вниз словно в досаде на то, как протекает поединок. Актер из него Великолепный. Да и остальные ничего. Глядя сквозь сетку маски, Дюрандаль не видел вокруг ни одной улыбки.
      Так, значит, пока три - ноль. Три из четырех, говорил Монпурс, так что следующий раунд покажет им, что орёл-то на деле всего лишь кукушка...
      - Клянусь духами огня, господин, этот парень в форме! - крикнул кто-то.
      Нотки отчаяния в этом голосе звучали так искренне, что Дюрандаля прошиб холодный пот. СМЕРТЬ И ПЛАМЕНЬ! Он что, все неправильно понял? Неужели Король и правда верит, что умеет фехтовать лучше горшка соплей? Не могут же люди вроде Монпурса продавать свою честь, утверждая его в этих безумных фантазиях?
      Это НЕ МОЖЕТ не быть шуткой! Ой ли?
      Внезапно его догадка сменилась злостью. Если это шутка, то дурно пахнущая. Если нет, то он уже успел выставить Короля; ослепленным лестью хвастуном - что само по себе, возможно, равно государственной измене, - а Монпурса подхалимом. А это в свою очередь означает, что про обещанную ему помощь братьев по цеху можно забыть.
      - Ну же, клянусь смертью! - Король ринулся на противника, и Дюрандаль просто ткнул рапирой ему в живот. Четыре из четырех.
      - Еще! - взревел король, и шарик на конце Дюрандалевой рапиры снова уперся в то же самое место.
      Королевская грудь покраснела так, что казалось, будто волосы на ней вот-вот задымятся.
      - Клянусь вечной тьмой, я не отступлюсь, пока не зацеплю этого щенка! К бою, сударь! - Это была уже угроза. Какое тут испытание фехтовальщика, это просто-напросто попытка запугать.
      - Это все чародейство, Ваше Величество! - крикнул кто-то из зрителей. - Он слишком недавно из Кузницы, чтобы его вообще можно было победить!
      Повод сохранить лицо был гениальный, но Амброз его проигнорировал. Потребовалось восемь уколов, чтобы он признал наконец свое поражение и сорвал маску. Раскрасневшийся от усилий и гнева, он свирепо оглядывался по сторонам в поисках хоть намека на ухмылку. Король оказался говенным фехтовальщиком, а его Королевская Гвардия - сборищем жалких льстецов. Дюрандаль отсалютовал и снял свою маску.
      - Разрешите идти, Ваше...
      - Нет! Надевай-ка эту штуку обратно, парень! Монпурс, посмотрим, как совладаешь с этим гением ты.
      Бросив на Дюрандаля испепеляющий взгляд, коммандер начал раздеваться. Разумеется, у поединка мог быть только один исход; проиграть со счетом, почти столь же драматическим, как только что у Короля. Любой другой результат продемонстрировал бы, что он подхалим и лжец.
      Новый Клинок мог выиграть в фехтовании, но вот уйму влиятельных друзей он потерял в первую же ночь при дворе.
      11
      А на следующий день ему снова пришлось иметь дело с маркизом. Тот пригласил портных. Жена принимала участие в обсуждении с энтузиазмом ребенка, получившего в подарок новую куклу. Дюрандаль терпеливо стоял, пока его драпировали отрезами материи, стараясь попасть в тон его волосам и глазам. Он норовил улизнуть под любыми предлогами, но его тотчас возвращали обратно ради какого-нибудь очередного пустяка. И наконец, когда окончательное решение по фасону и цвету было уже принято, он просто сказал: "Нет".
      - Что значит "нет"? - вскипел Наттинг.
      - Я не буду этого носить, милорд.
      - Ты поклялся служить мне!
      - Да, милорд. Я даже связан заклятием служить вам. Но вы ведь не станете покупать бульдога, чтобы наряжать потом болонкой. Вы будете натравливать его на быков. Моя задача - не быть красавчиком, а защищать вас, но в этих тряпках я не смогу драться.
      - Фи! От тебя не требуется драться, и тебе это хорошо известно.
      - Да, милорд. К сожалению, мне это известно. Но заклятию это все равно, и оно не позволяет мне ходить выряженным, словно кружевное покрывало.
      - Ты дерзишь! - фыркнула маркиза. - НЕ позволяй ему говорить с собой так, милый.
      - Я скорее пойду за вами нагишом, милорд, чем надену эти тряпки. Могу я внести предложение? - добавил Дюрандаль, чтобы не казаться слишком уж упрямым.
      - Ну, что? - буркнул Наттинг.
      - Что-нибудь вроде мундира Королевской Гвардии. Это удобно и производит впечатление.
      Говнюк, теребя бородку, обмозговал это предложение.
      - А знаешь, в этом что-то есть! Мои цвета - синий с золотом. Дорогая, почему бы нам не выбрать совершенно тот же покрой, только с золотом вместо серебра?
      Маркиза захлопала в ладоши.
      - Ой, милый, какой же он будет в этом такой хорошенький! СМЕРТЬ И ПЛАМЕНЬ! Дюрандаль имел в виду покрой, но не геральдику. Королевскую Гвардию поголовно хватит апоплексический удар.
      * * *
      Как доложил ему вечером Хоэр, Монпурс был изрядно взбешен - но Дюрандаль и сам уже понял это по репликам, которые Клинки позволили себе после ухода Короля. Он решил, что это пятно останется на нем до самой могилы.
      Однако коммандер не был злопамятным - так, во всяком случае, сказал Хоэр. Данное им обещание помочь освоиться оставалось в силе, поэтому вскоре после полуночи Хоэр объявился в апартаментах Наттинга в сопровождении очаровательного существа по имени Китти. Довольно скоро он ушел, но она осталась.
      Дюрандаль обнаружил, что она вовсе не дитя, и она оказалась очаровательной и в прочих отношениях, о которых он прежде мог только мечтать.
      Ближе к концу этой незабываемой недели дела мало-помалу пошли на поправку. Даже не самые доброжелательные взгляды, которыми поначалу встречали маркизова Клинка в новом мундире, вдруг прекратились. Помощь со стороны гвардейцев поощрялась самим Королем.
      Это произошло на приеме по случаю дня рождения. По обыкновению на Клинков обращали не больше внимания, чем на стенные росписи. Поэтому Дюрандаль стоял у стены в дальнем конце зала, наблюдая за тем, как Наттинг ждет своей очереди засвидетельствовать монарху свое почтение. Другие Клинки - как королевские, так и личные - собрались группами по несколько человек, но он стоял один. Как, похоже, будет и впредь.
      Королева отсутствовала. Ходили слухи, что она вновь в положении. Графиня маячила в зале, но находиться рядом с Королем на таком мероприятии не могла. Поэтому у трона стояли только коммандер Монпурс, лорд-канцлер Блуфилд, Великий Инквизитор, чье имя хранилось в тайне, и впечатляющая матрона в белых рясе и шляпе - должно быть, Мать-Настоятельница Ордена Белых Сестер.
      Присутствовали здесь, разумеется, и другие нюхачки. Проскучав около часа, Дюрандаль обнаружил ту самую Сестру, которая задержала его в самый первый день при дворе, - она стояла в одиночестве недалеко от него. Он как бы невзначай направился в ее сторону, но даже не успел подойти, как она, нахмурившись, повернулась ему навстречу. Оставшееся расстояние он преодолел открыто и поклонился ей, пожелав доброго утра. Ее ответ был разве что в рамках вежливости:
      - Что тебе надо? - Она смотрела на вышитую на его Груди золотую белку с откровенной неприязнью; значит, по меньшей мере одно их объединяло.
      - Я подошел удостовериться, что от меня уже не так сильно воняет кузницей, Сестра.
      - Молодой человек, нам не нравится, когда нас называют нюхачками. Твой вопрос одновременно вульгарен и оскорбителен.
      Ведь это она первая завела разговор об обонянии, сказав, что от него дурно пахнет.
      - В таком случае прошу прощения. Я обидел вас единственно из неведения - я ведь совсем еще свежевыкованный Клинок, только-только с углей. Но как вам вообще удается опознать заклятие?
      - Этого чувства не опишешь. Скажем, словно мне нужно петь какую-то очень сложную песню, а ты стоишь рядом и во всю глотку распеваешь совсем другую, да притом фальшиво. Так тебе понятнее?
      Ну, немного. Он выдавил из себя еще одну улыбку - возможно, не слишком убедительную.
      - И что вы делаете, если улавливаете следы вражеского заклятия, Сестра?
      - Зову Королевских Клинков, разумеется, - тряхнув головой так решительно, что высокая остроконечная шапка только чудом не слетела с ее головы, она зашагала прочь.
      Быстрый взгляд вокруг показал, что Клинки и Белые Сестры нигде не стояли вместе. Значит, он узнал новую для себя вещь, задев при этом чьи-то чувства. Он вернулся на место наблюдать за продвижением своего подопечного - процессом более скучным, чем выведение новой породы дубов.
      Когда - очень нескоро - настала-таки очередь маркизы присесть в реверансе, а маркиза - поцеловать августейшую руку, он с облегчением приготовился уходить (хотя прекрасно понимал, что эта церемония скоро сменится другой, еще более долгой, В банкетном зале). Тут Король поднял голову. Взгляд его янтарных глаз обежал помещение и остановился на Дюрандале так, словно снимал с него мерку на гроб... длиной ему до плеч как раз подойдет.
      Король поманил его к себе.
      Сталь и кровь! Неужели это конец? Изгнание в какую-нибудь неведомую пустыню? Дюрандаль шагал милю за милей по паркетному полу, и ему казалось, что пажи и герольды вот-вот заступят ему дорогу, уловив тайный знак Короля. Однако он добрался до трона целым и невредимым и отвесил положенный по этикету низкий поклон.
      - У меня к тебе вопрос, сэр Дюрандаль.
      Наттинг повернулся, чтобы посмотреть, что происходит.
      - Мой господин?
      Король угрожающе надул губы.
      - После того нашего небольшого поединка... не мерялся ли ты ЕЩЕ РАЗ силами с коммандером Монпурсом? Смерть и пламень!
      Если у Монпурса и был недостаток, так это то, что его детское лицо легко заливалось краской, что произошло и сейчас. Король, должно быть, ощущал жар затылком.
      - Да, сир, - отвечал Дюрандаль. - Мм с ним испробовали несколько новых приемов.
      Час с лишним, на рапирах и на саблях, со щитами и без них, А также пару раз с кинжалами для отбивания удара...
      - И кто победил на этот раз?
      - Он, Ваше Величество, - хотя и с мизерным перевесом.
      - Правда? Не странно ли это с учетом того, какую мясорубку ты устроил ему в первый раз? Он держался против тебя не лучше, чем я.
      - Гм, ну... такое случается, сир.
      - Неужели? - Король перевел взгляд на коммандера. Потом обратно на Дюрандаля. Медленно, очень медленно августейшая борода раздвинулась в белозубой улыбке, и Амброз IV разразился громовым хохотом, сотрясшим весь дворец до основания. Он хлопал руками по бедрам; слезы градом катились по его щекам. Он хлопнул Монпурса по плечу, и тот пронзил Дюрандаля еще одним испепеляющим взглядом.
      Так и не обретя еще способности говорить, Король махнул рукой, отпуская его. Дюрандаль поклонился еще ниже и поспешно ретировался, утащив при этом за собой сбитого с толку маркиза. Затем ему, само собой, пришлось дать тому объяснения, а это означало признаться в том, что он временно передавал другому свои обязанности, осрамил Короля, восстановил против себя Гвардию и вообще устроил грандиозный скандал, поскольку вся эта история неминуемо получит огласку. Маркиза закатила небольшую истерику, требуя, чтобы муж немедленно уволил своего набедокурившего слугу. Она никак не могла взять в толк, что уволить его невозможно.
      Худшее в работе Клинка, решил про себя Дюрандаль, это то, что ты просто не можешь тихо ускользнуть, когда это необходимо. Впрочем, возможно, у других Клинков, не обладавших его талантом нарываться на неприятности, такой необходимости и не возникало.
      Представление гостей наконец завершилось, и все уселись попировать за здравие Короля. Скромный банкет состоял из двенадцати перемен. Клинки снова стояли у стен, но на этот раз Дюрандаль присоединился к одной из групп. Они были вежливы ним, не более того. Они отпускали шуточки насчет людей в полотых мундирах, хотя старательно обходили молчанием белок или выскочек, изобретающих такую форму, ибо это могло повредить всё еще свежим Узам Дюрандаля. Они отходили и подходили, без проблем посещая буфет в соседней комнате. Поскольку никто не предлагал Дюрандалю своих услуг, а сам он твердо решил не просить об одолжении, поесть он не надеялся.
      Монпурс подошел к их группе и приветствовал Клинка-смутьяна коротким кивком.
      Еще через пару минут перед Дюрандалем возник маленький паж, поклонился, вручил ему полированный деревянный ларец с королевским вензелем и исчез.
      - Что, ленч принесли? - Монпурс подошел поближе посмотреть. Остальные сбились вокруг них.
      - Я не знаю, что там!
      - Так открой, только и всего.
      Только не это! Впрочем, выбора у него не было. Он открыл ларец. На алой бархатной подкладке лежал кинжал редкой джиндальянской работы с глубокими бороздами на одной из граней - такими ломают мечи. Рукоять и ножны были отделаны золотом, малахитом и настоящим лазуритом. На такой можно купить графский дворец и еще получить сдачу. На вложенной карточке была написана всего одна строчка:
      Единственному, кто сломал Королевский меч.
      А.
      - Смерть и пламень! - Дюрандаль захлопнул крышку прежде, чем кто-нибудь притронулся к его содержимому. Обеими руками прижимая сокровище к груди, он в состоянии, близком к панике, смотрел на своего собеседника.
      В глазах Монпурса играли искры.
      - Украл самоцветы из королевской короны, да?
      - Нет! Нет, нет! Я ничего не понимаю. Что мне делать?
      - Носить, балда ты этакий! Если Король смотрит на тебя, а я подозреваю, что так оно и есть, тебе лучше поклониться.
      Разумеется, Король смотрел прямо на него. Даже через весь зал было видно, что он улыбается. Дюрандаль поклонился.
      - Вот так. Теперь... ладно, дай помогу, - Монпурс повесил это чудо на пояс Дюрандалю. - О! Очень мило! Мне завидно. А вы что скажете, ребята?
      12
      Через несколько дней после этого события во дворец прибыл возбужденный Байлесс, связанный Узами с Лорд-Канцлером Блуфилдом, у которого уже имелось два Клинка. Потом стало известно, что Готертон находится в Грендоне, связанный с Великим Чародеем Королевской Коллегии Заклинателей - у того Клинков было трое, и он нуждался в них меньше, чем кто бы то ни было в королевстве.
      Хотя Гвардия обыкновенно была очень хорошо информирована о происходящем, случалось, что и ее источники не могли докопаться до истинных причин событий. Когда прошел слух о том, что кандидат Эвермен отдан некоему Жаку Полидэну, джентльмену, никакие усилия не смогли прояснить ничего на этот счет за исключением того, что оба словно исчезли с лица земли на следующий же день после выхода из Кузницы. Даже Монпурс утверждал, что ему ничего не известно. Поговаривали только о высокой афере и тайной поездке в дальние страны.
      Дюрандалю хотелось только визжать от досады или свернуть шею своему подопечному. Выдержка не позволяла ему делать первого; заклятие Уз второго.
      * * *
      Официально объявили: Королева ожидает ребенка. Король расстарался, издавая указ за указом, обеспечивая ее соответствующими амулетами, заговорами и тому подобным.
      * * *
      За следующую пару месяцев Дюрандаль свыкся со своей странной двойной жизнью при дворе. Днем он сходил с ума от скуки, сопровождая маркиза с пира на бал, на прием и обратно - неотступно, только что в постель с ним не ложился. Все осторожные предложения насчет того, что его светлости стоило бы покататься верхом, поохотиться, пофехтовать или заняться чем-либо другим поинтереснее натыкались на глухую стену непонимания. И кроме того, все эти развлечения содержали в себе элемент маленькой, но опасности, подвергать которой своего подопечного запрещали ему Узы. Он даже заикнуться об этом не мог, не заработав головной боли.
      Впрочем, скука была не самым страшным. Официальные обязанности Наттинга относительно флота отнимали у него минут десять в неделю, когда он подписывал приготовленные для него бумаги. Неофициально же он вел собственные дела. В основном они велись посредством переписки - письма он сжигал по прочтении, - но иногда требовали переговоров с глазу на глаз. Во время этих встреч с различными подозрительными личностями он заставлял своего Клинка отходить в дальний угол комнаты, чтобы тот не мог подслушивать. Эти предосторожности были излишними. Дюрандаль очень скоро понял, что его светлость берет взятки за выгодные контракты, за поставки бедным морякам недоброкачественной провизии, а также за доступ к самому Королю - последнее, передавая петиции через сестру. От всего этого тошнило, но поделать Дюрандаль ничего тут не мог.
      Он вообще не мог каким-либо образом поставить своего подопечного под угрозу.
      Зато ночами он был совершенно свободен. Стоило дворцу погрузиться в сон, как кто-то из гвардейцев подменял его на посту, поэтому он мог присоединяться к остальным в их забавах. Два рога пива были его пределом, но ему хватало и одного. Тело его настоятельно требовало упражнений, так что он фехтовал. В лунные ночи он соревновался в безумных скачках по полям или участвовал в разнузданных купаниях на реке. Он преуспел в недолгих романах, без труда находя себе партнерш.
      Он научился побеждать Монпурса если не на рапирах, то хотя бы на саблях.
      Он не расставался со своим кинжалом, снимая его только в постели.
      Король больше не принимал участия в фехтовании, за что гвардейцы были весьма благодарны Дюрандалю.
      Он часто видел Амброза. Даже если они просто встречались в коридоре, поздоровавшись с маркизом. Король всегда приветствовал и Клинка, обращаясь к нему по имени. Пасть жертвой его обаяния было так просто - и как здорово, наверное, быть связанным с таким человеком!
      Увы, капризный случай рассудил по-иному. Каким бы выдающимся фехтовальщиком ни был Дюрандаль, он понимал, что пожизненно обречен охранять жалкого маркиза. Ему не суждено служить королю, которым восхищался, не суждено воевать рядом с ним, или спасти его жизнь в смертельной схватке, или биться с чудовищами, или разоблачать предателей, дослужиться до уважаемой должности, отправиться с тайной миссией дальние страны - ему не суждено вообще ничего кроме роли бесполезного придворного украшения. Даже лучший меч королевства может оказаться игрушкой.
      ЧАСТЬ II
      НАТТИНГ
      1
      - Что ж, ладно, - прошипел Кромман. - Ты можешь идти. Оставайся в своем поместье до тех пор, пока тебя не вызовут. - Он побагровел от злости.
      - Опусти меч, сэр Куоррел, - приказал Роланд, становясь между ними. Впрочем, Куоррел был свежевыкованным Клинком, а новый канцлер представлял слишком явную угрозу для его подопечного. Несколько мгновений казалось, что приказа будет недостаточно. Потом побледневший паренек сделал над собой усилие и снял руку с эфеса меча.
      - Как вам угодно, милорд. - Он с ненавистью посмотрел на. Кроммана.
      Вздохнув про себя с облегчением, Роланд направился к двери. Куоррел оказался у нее первым и выглянул наружу, как и полагается хорошо вышколенному телохранителю.
      - Маска! - шепнул Роланд. Это было старое айронхоллское предостережение: напоминание о том, что в настоящем поединке лицо не скрыто от взгляда противника.
      - Милорд. - Паренек расплылся в улыбке, когда он широко распахнул дверь, позволяя ему пройти. Злой блеск в глазах остался, но никто не стоял достаточно близко, чтобы заметить это. Впрочем, вряд ли кто из латников вообще настолько проницателен, чтобы разгадать истинные чувства и Клинка, и его подопечного. Тут уж речь шла только о принципе, спокойствием нынче никого не обманешь. Королевский секретарь спешно примялся из дворца и вошел в кабинет Канцлера; трудно ли сделать выводы из того, что лорд Роланд вышел вскоре без цепи, которую проносил два десятка лет?
      С полдюжины латников стояли, сбившись удивленной кучкой. Кромман явно не сказал им, что от них требуется делать, поскольку при виде бывшего канцлера они вытянулись по стойке "смирно" и не предпринимали никаких попыток задержать его отъезд. Шесть? Даже для Куоррела шестеро могли бы создать затруднения... впрочем, сам Роланд никуда не делся и помог бы ему. Мысль о том, что Кромман посчитал необходимым выделить целых шесть солдат для ареста человека его лет, приятно тешила самолюбие.
      Первым делом им предстояло миновать большую приемную, полную мужчин и женщин, которые ждали встречи с ним, некоторые - уже не первый день. Теперь у них уже не было повода видеть его; более того, в случае, если слухи о его опале уже распространились, что вполне вероятно, многие предпочли бы вообще держаться от него как можно дальше.
      Он видел, как эта новость волной катится по ожидающим - изумленные вздохи, опасливые взгляды. Кто тут улыбается, а кто хмурится? Какая разница! У него теперь нет друзей, одни враги.
      - Говорят, - заметил Куоррел, - что граф Алданский - верный фаворит Королевского Кубка этого года.
      Ага, у опального министра все-таки остался один друг! Даже королевская немилость не может оттолкнуть Клинка от своего подопечного.
      - Не торопись с выводами, сынок. Я бы не советовал тебе делать ставки. Он, часом, не из Стипнесской школы?
      - Кажется, оттуда. Я так понимаю, тамошние ребята быстро движутся.
      - Молния, страдающая поносом, - на них смотрели, прислушивались, но пока никто не делал попытки ухватить лорда Роланда за рукав.
      - Что они там используют - воздух и огонь?
      - И изрядную толику времени, полагаю. Это самое опасное. Их выпускники редко доживают до сорока. Нынешний герцог, его отец, тоже оттуда, хотя, насколько мне известно, пока еще крепок. Я бился с ним раз, когда он был еще графом, - этот увалень до сих пор не простил ему тот день.
      - О, я слышал об этом поединке, милорд! Это одна из любимых айронхоллских легенд, - Куоррел нес эту чушь, и выражение юного лица его было абсолютно невинным. Он держался молодцом; надо сказать ему об этом, как только они окажутся одни. Сначала им нужно зайти в его апартаменты, забрать несколько книг. Потом - сквозь строй по парадной лестнице, вниз и вниз, пока он не заберется в карету и не покинет дворец, навсегда, направившись домой, в Айвиуоллз. Там он будет дожидаться королевской милости. Точнее говоря, немилости.
      И что тогда будет с его Клинком? Все неприятности экс-канцлера показались вдруг мелкими и незначительными по сравнению с тем, что ожидало Куоррела. Он навлек на голову мальчика несчастье всего через три дня после Уз. Если Король попытается арестовать его, Куоррел будет сопротивляться до самой смерти. Каким бы безнадежным ни было это сопротивление, выбора у него нет.
      Клинок, чей подопечный обвинен в заговоре против Короля, - лорд Роланд по собственному опыту знал, что это такое.
      2
      Залитые солнцем зрительские ложи казались разноцветным цветником. Ветер развевал яркие знамена и теребил полосатые матерчатые шатры. Собравшийся двор превратил турнир в пеструю мешанину разноцветных плащей, геральдических знамен, грохочущих труб и благородных дам во фривольных платьях.
      "Звяк, звяк", - лязгала броня в такт каждому шагу Дюрандаля по скользкой от грязи траве. Меч в его руках уже весил никак не меньше наковальни, а скоро будет тяжелее перекормленного мерина. Он мог вполне убедительно размахивать им, только не слишком долго. Через несколько минут еще более рослый тип обрушится на него с мечом еще тяжелее, и они будут рубить друг друга до тех пор, пока один из них не упадет. Поединки в полной броне требовали очень небольшого умения, только силы и выносливости - и очень часто приводили к серьезным увечьям. Он старался не думать о предстоящем бое - винить в собственном затруднительном положении следовало только самого себя. Этим утром он допустил ошибку, так что теперь должен расплачиваться.
      Будь проклят Амброз и эти его двуручные мечи! Хотя Король перестал заниматься фехтованием лично, интереса к этому искусству он не утратил. Каждый год он устраивал грандиозный турнир по образцу тех славных давних времен, когда прогресс в заклинаниях еще не превратил бронированных рыцарей в анахронизм, исключив подобные сражения. Каждый год он выставлял золотой кубок ценой в сотню крон, что привлекало на турнир претендентов со всего Шивиаля. Первый Королевский Кубок достался Монпурсу, второй - самому Дюрандалю, так что сейчас ему предстояло защищать свой чемпионский титул. До полуфинала он дошел без особых проблем. Сегодня утром Монпурс проиграл Чефни, еще одному Клинку, значит, завтра, в финальном поединке, Чефни будет биться с Дюрандалем или Алданом, этой закованной в броню горой, которая топала сейчас ему навстречу.
      Герцог Гайлийский не вышел ростом, зато был достаточно богат, чтобы платить за заклинания, сделавшие его сына настоящим великаном. Должно быть, он платил неплохо, ибо в шестнадцать тот уже был на добрую голову выше любого из Клинков, а мускулатурой не уступал быку. Обнаженный, он производил даже более устрашающее впечатление, чем в доспехах. Смешно, но этот юный великан хотел еще и фехтовать, что для такой махины звучит чистым абсурдом; впрочем, богатству пути открыты везде. Школа в Стипнессе специализировалась на быстрых результатах для молодых аристократов, которым неохота была тратить годы на серьезную подготовку. Их основным козырем была скорость, для чего использовались соответствующие заклинания. Техника фехтования у графа Алданского была примитивной, но скорость для такого роста просто невероятная - впрочем, для любого другого роста тоже.
      Дюрандаль проиграл ему утром на рапирах, чего никак не следовало делать. После этого он выиграл на саблях, что стало еще одной ошибкой, поскольку согласно замысловатым, придуманным лично Королем правилам ему пришлось готовиться к решающему поединку на двуручных мечах. Редкие поединки, доходили до этого, так что толпа гудела от возбуждения. В бок" на мечах, где важна сила, а опыт почти ничего не решает, преимущество Алдана становилось почти неоспоримым.
      Правую ногу вперед, левую ногу вперед, правую ногу вперед... каждое движение стоило значительных усилий. Доспехи были древними как свет. В них воняло так, словно кто-то жил в них день и ночь со времени Отечественных Войн. Становилось до отвращения жарко. Правый наколенник скрипел. Когда он опускал забрало, то видел окружающий мир в узкие прорези, что превращало бой в бессмысленную драку - какое уж тут искусство. В отличие от поединков на рапирах и саблях, судьба этого боя решалась в единственном раунде, продолжающемся до тех пор, пока один из соперников не сможет или не захочет биться дальше. В противоположность широко распространенному мнению, человек, упавший в таких доспехах, все же может подняться на ноги без посторонней помощи - но не тогда, когда кто-то колотит по нему шестифутовым мечом.
      Один из разодетых в красное с золотом судей дал знак Дюрандалю не подходить ближе. Он остановился и с лязгом повернулся к королевской ложе, сразу же заметив, что на этот раз королева сидит на своем месте. Она ожидала нового ребенка, хотя принцессе Малинде не исполнилось еще и двух лет. Графиня теперь редко появлялась при дворе. Ходили слухи, что скоро ее изгонят окончательно.
      Загремели фанфары, отозвавшись в шлеме Дюрандаля противным эхом, и шум в толпе стих. Судьи поклонились Королю. Соперники подняли свои мечи в салюте, что с учетом их веса само по себе было достижением. Дюрандаль повернулся к своему противнику, снова увидев в глубокой пещере забрала самоуверенную ухмылку парня. Что ж, чем больше воин, тем крепче приложится, падая.
      И тем тяжелее у него удар. Плечо Дюрандаля до сих пор ныло после утреннего поединка на саблях, когда подбитый войлоком пластрон так и не до конца погасил энергию яростного графского удара. Мечи были тупые, но его панцирь может треснуть как старый пергамент, если этот здоровяк примется молотить по. нему. Хуже того, поскольку ранение Клинка помешает ему как следует охранять своего подопечного, лежащее на Дюрандале заклятие может заставить его разрешить эту проблему, проиграв бой. Он должен поставить все на быструю победу. Какой уж тут справедливый поединок.
      - Приготовиться, милорды! - объявил старший судья. Алдан поднял руку в перчатке размером с хорошее ведро и опустил забрало.