- Ее светлость уже отобедали, милорд. Вы говорили, что останетесь сегодня во дворце.
      - Приятное изменение в планах. Скажи Пардону, пусть присмотрит за лошадьми и проследит за тем, чтобы кучера и лакея разместили как положено не буду же я отправлять их обратно на ночь глядя. Скажи Черпену, что я хочу умыться и переодеться. Потом я лично составлю сэру Куоррелу компанию за одним из тех изысканных банкетов, что умеешь накрывать только ты. Я надеюсь, что он продержится еще полчаса, не умерев от голода.
      Лицо его Клинка осветилось широкой улыбкой.
      - По моим расчетам, никак не меньше сорока двух минут, милорд.
      - Тогда пойдем, познакомишься с моей милой супругой. Дюрандаль провел его в библиотеку, свое любимое помещение в Айвиуоллз, пропахшее кожаными переплетами и древесным дымом. В камине весело потрескивали сосновые поленья, а ряды книжных корешков приветливо улыбались ему с высоких полок.
      Он собрался с духом, чтобы объявить новости, но ему так и не пришлось этого делать. Она сразу же заметила, что цепи на его плечах больше нет, и поспешила ему навстречу, не успел он и рта открыть. Ее волосы не утратили своего золотого блеска и маленькие шляпки, как раз вошедшие в моду, очень шли ей. С другой стороны, фигура ее была слишком изящна для тугих корсетов, которыми щеголяли богатые модницы, но которые подходили скорее для дам с более пышными формами. Сегодня на ней было платье вызывающе красного цвета, которое лет пять назад привело бы ее в ужас - ничего не поделаешь, мода. Главное, женщина под этими нарядами никогда не менялась, хотя сегодня она казалась немного утомленной поездкой.
      Он даже не пытался рассказать ей, что произошло, только молча обнял ее.
      - Как Натрина и дети, в порядке? - спросил он наконец.
      - Да, - Кэт высвободилась из его объятий ровно настолько, чтобы заглянуть ему в лицо. - Это была его идея или твоя?
      - Его.
      - И кто на твоем месте? - Кромман.
      - Этот урод?
      Он отпустил ее и предостерегающе нахмурился.
      - Милая, позволь представить тебе моего почетного телохранителя, сэра Куоррела. Леди Кэт.
      Она ответила на поклон Клинка реверансом и очаровательной улыбкой.
      - Я уже слышала о сэре Куорреле! Я вернулась домой и обнаружила, что вся женская половина прислуги ходит по дому, натыкаясь на предметы, поскольку ничего перед собой не видит. Теперь я понимаю почему. Добро пожаловать, сэр Куоррел. Не сомневаюсь, прислуга будет теперь стараться вдвойне.
      Чем бы мальчик ни занимался со служанками в последние две ночи, этим его опыт с женщинами наверняка и ограничивался. Тем не менее он ответил на эту шутку легкой улыбкой, словно прожженный волокита.
      - А я вижу, что потрясающие легенды о красоте их госпожи вовсе не преувеличение.
      Смех Кэт до сих пор напоминал птичью трель.
      - Что за возмутительная лесть! Сэр Клинок, вам должно быть стыдно. Впрочем, спасибо вам за нее. - Она привстала на цыпочки, чтобы чмокнуть его в щеку. - А теперь расскажите мне про свои Узы. Надеюсь, рука моего мужа не утратила твердости?
      - Он пронзил меня как мастер, каковым был всегда, миледи, - насквозь прежде, чем я понял, в чем дело. Это огромная честь быть связанным с величайшим фехтовальщиком столетия.
      - А быть за ним замужем - честь еще больше, уверяю вас! А теперь покажите-ка мне ваш меч.
      Улыбаясь, он достал меч из ножен и, встав на колено, протянул ей. Кэт взяла его в руки. Она нашла центр его тяжести, потом сжала рукоять как для укола, упираясь большим пальцем в гарду.
      - Вы скорее рапирист, сэр Куоррел!
      - Мало кто обладает разносторонними талантами, как его светлость, мэм.
      - Он замечательно легок. Как он называется?
      - Резон, миледи.
      Дюрандаль не догадался спросить об этом, и теперь Куоррел сиял как свечное пламя, потому что это сделала Кэт. Его светлость почти ревновал не потому, что сомневался в ее любви, но потому, что понимал: ему не дано очаровывать женщин так, как она очаровала этого мальчика.
      - Достойное имя для благородного меча, - сказала она, возвращая его владельцу. - Да будет Резон победителем во всех ваших спорах, сэр Куоррел!
      - Мы пойдем, переоденемся, дорогая Я попросил Каплина приготовить нам перекусить.
      Кэт сразу согласилась. Выходя, он встретился с ней взглядом и увидел, что она больше не улыбается. Она все понимала.
      * * *
      Куоррел, прошедший Узы всего три дня назад, все еще находился на той стадии, которую Монпурс называл "боязнью ванной" (и что это он все время вспоминает сегодня Монпурса?). Чтобы тот не переживал, Дюрандаль оставил дверь в ванную комнату открытой. Все время, пока Черпен одевал его, он стоял так, чтобы Клинок мог видеть его из ванны, а потом в свою очередь ждал, пока тот оденется, гадая, побежит ли Куоррел за ним голышом, если он попробует выйти. Вдвоем они вернулись в библиотеку, где на складном столике был накрыт небольшой ужин на шесть персон. Кэт устроилась у огня с прялкой Она никогда не сидела без дела.
      - Я должен выпить за свою свободу и отставку, - объявил Дюрандаль. Выпьешь бокал, Кэт? Нет? Сэр Куоррел?
      - Не больше одного, милорд. Как вы меня предупреждали, это, похоже, мой предел.
      - Расскажи, что случилось, - подала голос Кэт, не оборачиваясь. Такое нетерпение было ей несвойственно.
      - Кромман привез королевскую грамоту. Я снял свою цепь, удушил его ею и поехал домой.
      - Хотелось бы мне тебе верить. - Она встала и подошла к нему. Грамота, конечно же, была подлинной? Он удивленно посмотрел на нее.
      - Без сомнения. Подписана и запечатана.
      - Печать можно и украсть. А подпись?
      - Королевская. Я видел ее миллионы раз. Совершенно четкая. Она вынула нож из его пальцев. Потом подняла его, руку и приложила к своей щеке. Поцеловала ее, повернулась и ушла в свой уголок у огня. В чем дело?
      - Кэт?
      Она снова раскрутила прялку.
      - У тебя серьезные проблемы, дорогой мой муж. Тебе, конечно, придется уехать из королевства.
      Он покосился на своего спутника. Куоррел уплетал за обе щеки, но не пропускал ни слова.
      - Может, это все-таки подождет, пока мы отобедаем, милая?
      - Не уверена, если во всем этом замешан Кромман. Ты можешь ставить на карту свою жизнь - ты всегда так поступал. Но несколько дней назад ты принял Клинка. Ты не имеешь права так легко распоряжаться его жизнью.
      - Цель моей жизни заключается единственно в службе, миледи, - подал голос Куоррел. - Другой ценности я не представляю.
      - Вздор, Что вы будете делать, если люди Короля придут арестовывать моего мужа?
      - Кэт!
      - Полагаю, погибну, - спокойно отвечал Куоррел.
      - Вот именно. Он объяснил вам, почему он принял от Короля Клинка после того, как двадцать лет вполне обходился без этого?
      Темные глаза паренька вопросительно перебегали с одного на другую, и на какое-то ужасное мгновение он был Волкоклыком - Волкоклыком, мертвым уже почти тридцать лет, Волкоклыком, которому сейчас было бы за пятьдесят.
      - Нет, миледи. Только то, что таково было решение Его Величества.
      Дюрандаль сердито налил себе еще бокал. Почему Кэт так торопится? Он уже потерял аппетит, но нужно было дать поесть Куоррелу. Он ощущал почти трогательную ностальгию, глядя, как тот расправляется с едой, хотя жира на нем не было ни капли.
      - Вздор, - повторила Кэт. Когда она пребывала в таком настроении, пытаться отвлечь ее было пустым делом. - Он много раз отказывался от подобных предложений. Скажешь, не так, милый?
      - Раз или два.
      - Итак, пять дней назад Король оказывает тебе честь, назначив тебе Клинка, а сегодня он же тебя увольняет. Мне кажется, твой спутник заслуживает объяснений.
      - Я бы и сам от них не отказался. - Дюрандаль взболтал вино в бокале, любуясь игрой света в хрустале. Он заставил себя поднять взгляд и встретиться с вопросительным взглядом Куоррела, до боли напоминавшего ему другого паренька, много лет назад... - Король умирает.
      На его глазах румянец сбежал с юных щек. Нет, Куоррел не Волкоклык, и никогда не будет им. Но он смелый и преданный юноша, достойный и симпатичный, и смертельной угрозе подвергается не по собственной ошибке, а только потому, что один никчемный старик из глупой сентиментальности согласился принять его в качестве подарка. Куоррел воспринимал жизнь не так серьезно, как некогда Волкоклык, но это не делает его менее достойным. Он будет исполнять свой долг с тем же упрямством. И, если понадобится, умрет так же отважно, а возможно - еще отважнее, ибо ему есть гораздо больше, чего терять.
      - Скоро? - спросил мальчик.
      - Скоро. Ему больше семидесяти. Он страдал от ожирения большую часть жизни. Порой он едва может дышать. У него жуткие язвы на ноге, он не может ходить. Месяц-другой, не больше.
      Куоррел снова принялся за еду. Жизнь должна продолжаться.
      - Неужели для короля не могут найти знахарей?
      - Они сделали все, что могли. Время и смерть не так-то легко подчинить заклинаниям. Без целителей он умер бы еще пять лет назад.
      - А принцесса Малинда?
      - Насколько мне известно, она пребывает в добром здравии, - если уж Дюрандалю не хочется больше есть, он может хотя бы говорить. - Ты удивлен, что я не знаю точно? Так вот, мы с принцессой не дружим, сэр Куоррел. - Он повертел бокал в руках. - Впрочем, с отцом они тоже не дружны. У Короля Амброза много достоинств, но родительские чувства к ним не относятся. Она столь же своевольна, как и он, и она не простила ему того, как он избавился от ее матери. Я заработал ее неприязнь, еще командуя Гвардией.
      - Тебе не обязательно рассказывать об этом, Дюрандаль, - ровным голосом заметила Кэт.
      - А я думаю, что рассказать стоит. - Как знать, может, услышав о кое-каких из тех грязных делишек, которыми канцлер занимался на протяжении двадцати лет службы, Куоррел перестанет смотреть на него как на героя-небожителя. - Когда Малинда подросла - я был тогда еще Коммандером ее отец предложил назначить ей собственных Клинков. Я покопался в архивах и выступил против этого. Мне казалось - и кажется до сих пор, - что приставлять к незамужней девице двадцатилетнего мечника означает не просто напрашиваться на неприятности, но буквально настаивать на них. Я не думаю, чтобы она была развратницей по природе, но она была юна, и все время ее окружали блестящие молодые гвардейцы.
      Куоррел понимающе ухмыльнулся, не прекращая жевать.
      - Потерять голову из-за женщины, сэр Куоррел, можно двумя способами, и мы обсуждаем способ, когда теряешь ее насовсем.
      Куоррел тут же опомнился и пробормотал извинения.
      - Я постоянно менял ее охранников и лично втолковывал каждому из них, что такое государственная измена. Принцесса, разумеется, по уши влюбилась в двух или трех из них - я имею в виду, по очереди, а не во всех сразу. Когда их начинало припекать как следует, они докладывали об этом мне, и я переводил их в другое место.
      Ни Король, ни Монпурс не знали об этом, но Малинда обвинила сэра Дюрандаля в том, что он шпионит за ней, преследуя ее и вмешиваясь в ее личную жизнь. Тогда она и возненавидела его.
      - Вскоре после того, как меня сделали канцлером, агенты Черной палаты застали принцессу и ее тогдашнего поклонника при компрометирующих обстоятельствах - то есть просто в укромном уголке. Едва не разразился скандал. Только чтобы избежать огласки, Король воздержался и не бросил коммандера Бандита и несколько других людей - включая меня, когда он обнаружил, что это не первое ее увлечение - в Бастион. Кромман считал тогда, что мне конец. Я тоже.
      - Эта глупышка была виновата во всем сама! - фыркнула Кэт. Представления не имею, почему она обвинила во всем тебя.
      Дюрандаль пожал плечами.
      - Возможно, решила, что это я все подстроил. Ей стоило винить в этом инквизиторов. И не судите ее слишком строго. Амброз настоял на том, чтобы целая комиссия докторов и повитух обследовала ее и удостоверилась в ее девственности, а мало кто в шестнадцать лет обрадуется такому унижению. Он решил выдать ее замуж как можно быстрее, особенно из-за того, что сам собирался жениться на принцессе Дьерде Жевильийской, которая была на месяц младше ее. Он не желал, чтобы придворные шутники спрашивали, кто принцесса, а кто королева. Как раз тогда умерла королева Бельмарка, и он усмотрел в этом возможность положить конец войне; убить двух птиц одним камнем. Конечно, куда как проще предложить дочь, чем извиниться самому...
      - А как отнеслась к этому она сама? - задумчиво спросил Куоррел.
      - Принцессы выходят замуж, когда им приказывают выйти замуж - во всяком случае, большинство. Я всерьез опасался, что Малинду придется гнать на корабль под угрозой меча, но ошибался. Она дочь своего отца и сохраняла достоинство. Правда, она прониклась убеждением, что этот брак - дело моих рук.
      Куоррел поежился.
      - Она до сих пор так считает, милорд?
      - Наверняка. На самом деле я сопротивлялся этому, насколько хватало смелости. Король приказал мне заниматься своими делами. Парламент мог бы остановить его, но ему и не надо было созывать Парламент, раз лорд Змей давил один монастырь за другим, и золото лилось рекой. У него уже был сын, который унаследовал бы королевство. Он был убежден, что наживет с Дьердой еще дюжину: ему ведь не было еще пятидесяти. Кроме того, никто из королей Огненных Земель не умирал от старости. Он ожидал, что Малинда очень скоро вернется в его дом вдовой.
      Он просчитался по всем пунктам. Король Радгар до сих пор правит Бельмарком. Дьерда оказалась бесплодной. Его сын умер в том же году. Малинда не написала ему с тех пор ни строчки и не принимала его послов. Он узнавал о рождении внуков из официальных сообщений. Если она не простила своего отца, что говорить о ее чувствах ко мне.
      Судя по всему, на уроках придворной жизни в Айронхолле ничего подобного не рассказывали: глаза Куоррела были раскрыты широко-широко. Есть он, впрочем, не прекратил.
      - Может, он держит ее закованной в башне, - заметила Кэт.
      - Шпионы из Черной Палате говорят, что нет. Похоже, она здорова, счастлива и любима народом. Бельмарк вовсе не такая отсталая страна, как считает большинство шивианцев, и Амброзу это известно. Возможно, когда он умрет, она вернется, чтобы заявить свои права на корону... А может, и нет. Ее старшему сыну восемнадцать, так что она может послать его вместо себя. Единственное, в чем можно быть совершенно уверенным - так это в том, что она ни минуты не потерпит меня своим канцлером. Я знал, что мои дни на этом посту сочтены, еще до того, как Пиявка пришел ко мне сегодня.
      - Пиявка, милорд?
      - Канцлер Кромман. Его прозвал так... один мой старый друг, - снова Монпурс! Значит, совесть еще не совсем умерла в Дюрандале. Она ожила сегодня - от страха, не иначе.
      Беседа перешла на менее серьезные темы, ибо вернулся Каплин, по обычаю старых слуг уловивший неведомым чутьем потребность снова наполнить тарелку сэра Куоррела. Вопрос жизни и смерти заключался в том, не состоят ли в сговоре Кромман и принцесса. Может, сегодняшняя неожиданная отставка - это начало мести Малинды?
      Когда с ужином покончили, Дюрандаль уселся в свое любимое кресло у камина и принялся смотреть, как прядет Кэт. Куоррел подвинул свое кресло между ними. Это было странное ощущение - словно Энди и не уезжал. Впрочем, Энди уже тридцать, и он плавает по торговым делам к самым Пряным островам. И этой уютной семейной жизни все равно не продлиться долго.
      - Дюрандаль, любовь моя, - сказала Кэт, не отрывая взгляда от деловито вращающегося колеса. - Ты в подробностях описал сэру Куоррелу карьеру принцессы, но так и не объяснил, каким образом это касается его самого.
      - А! Прошу прощения! Так вот, несколько дней назад Король прислал грамоту, назначающую мне Клинка, но без объяснений. Я был озадачен. Пожалуй, даже сердит. В конце концов, я решил, что он предлагает мне своего рода прощальный подарок. Осталось не так уж много наград, которыми он меня обделил. Я сам отказался от многих, ибо излишние почести порождают врагов. Мы бились и отчаянно спорили двадцать лет, но я всегда как мог, служил его интересам. Даже когда он был в ярости на меня, он знал это. Титулы, земли, богатство - все, что он мог дать, он дал мне. Осталось одно - Клинок.
      Куоррел кивнул, слегка нахмурившись. В его годы Волкоклык пошел за своим господином на край света, а ему приходится сидеть здесь и слушать светскую болтовню и разговоры о внуках. Дюрандаль не мог забыть отвращения, которое промелькнуло на лице у мальчика, когда он повернулся, чтобы поздороваться со своим будущим подопечным. Он увидел в кресле древнего, дряхлого политика, из которого уже сыпался песок. Хотя он мгновенно и искусно скрыл свои чувства и с тех пор ничем не выдавал их, они, возможно, еще живы в нем. Может, древний лорд Роланд и не так плох, как маркиз Наттинг, но и он не тот случай, чтобы посвящать ему всю жизнь. Какое дело свежеиспеченному Клинку до колик и больных зубов?
      - Казалось, он предупреждает меня, чтобы я не полагался больше на его защиту. Если он признавал это, значит, он признал-таки безнадежность своего состояния. Я мог отказаться: ведь он слишком слаб, чтобы спорить со мной но я не посмел. Я надеюсь, что ты поймешь и простишь меня.
      - Вам не за что просить у меня прощения, милорд!
      - Пламень, да мне ведь не нужен Клинок, парень! Когда я смотрю на тебя, я вижу породистого скакуна, впряженного в телегу старьевщика.
      - Я вижу одного из величайших людей эпохи, милорд, и мое сердце исполнено гордости за то, что я могу служить вам.
      - Спасибо. - Только и можно было ответить на это. Как можно быть столь блестящим лжецом в столь юные годы? Весьма огорчительно.
      Глаза Куоррела возбужденно блестели.
      - И не примите это за неуважение, милорд, но мне кажется, вам нужен Клинок. Так считает Король. Разве вам не угрожает опасность? Разве не это имела в виду ее светлость? Разве Пиявка не угрожал вам сегодня в вашем кабинете?
      - Невозможно биться в одиночку с правительством, сэр Куоррел, а Кромман теперь и есть правительство.
      - Бежать из страны, - торжествующе сказал Куоррел. - В этом нет никакого позора, милорд. Вы не совершили ничего плохого.
      Уж не прогуляться ли в Самаринду? Время близится к полуночи, так что Эвермен, должно быть, почти так же стар, как Дюрандаль. Правда, на заре он снова станет молодым, таким же, как Куоррел, - ловким, сильным, красивым.
      Конечно, Куоррел ничего не знает про Самаринду. Для него путешествия это экзотические приключения, убегающий горизонт. Для Дюрандаля это бесцельное изгнание, ожидание смерти в каком-нибудь скучном маленьком заграничном городе, в обществе чужаков и убийц Кроммана, подстерегающих за углом. Бежать из страны, которой отдал столько лет?
      Похоже, он вернулся к тому, с чего начинал. Может, этого и хотел Король? Но...
      - Ты так и не объяснил, почему Король вдруг назначил Кроммана канцлером после стольких лет, - сказала Кэт.
      - Сам не знаю. Могу только предположить, что нытье этого типа ему в конце концов надоело. Они же заперты в Фэлконкресте - вдвоем целыми неделями. Или может, он надеется, что новому канцлеру больше повезет в переговорах с принцессой. Она взяла клубок шерсти и кинула в него.
      - Дюрандаль, ты глуп до невозможности!
      - Милая?
      Куоррел вспыхнул от удивления и тактично отвернулся.
      Щеки Кэт раскраснелись, чего не было всего минуту назад: значит, огонь здесь ни при чем.
      - За всем этим стоит нечто гораздо большее. Скажи, когда Кромман принес тебе эту грамоту, ты дотрагивался до нее?
      - Конечно. Я развернул ее и прочел.
      - Ты брал сегодня в руки еще что-нибудь необычное? Ради всех Стихий, что так встревожило ее?
      - Дорогая, ты изъясняешься загадками.
      Кэт обхватила себя руками так, словно ей холодно.
      - От твоих рук пахнет колдовством, - сказала она.
      5
      Сотня предположений мелькнули в голове Дюрандаля, и всех их он отверг.
      - Что за колдовство?
      - Не знаю, но мне оно точно не нравится! Когда-то я встречалась с чем-то подобным. Сэр Куоррел, мой муж был не до конца откровенен с вами, но и я была не до конца откровенна с ним. Неделю назад, когда пришла грамота с вашим назначением, он взял ее домой, чтобы показать мне. За двадцать пять лет он никогда не обсуждал со мной государственные дела, поскольку связан канцлерской клятвой хранить их в секрете, но ведь это было личное дело. Кэт явно угнетало то, что она вынуждена оправдываться; должно быть, у нее была серьезная причина поступать так. Она НИКОГДА не вела себя так раньше.
      Куоррел возбужденно кивнул. Возможно, он решил, что в доме у Роланда всегда так интересно.
      - Конечно.
      - Это не он решил принять предложенного Королем Клинка. Так решила я. Это я уговорила его.
      - Я очень благодарен вам за это, миледи. - Красиво сказано! Очень убедительно.
      - На той грамоте тоже ощущалось заклятие.
      - Что! - разом выдохнули двое мужчин. На мгновение Кэт сердито поджала губы.
      - Мне нужно было сказать тебе об этом, милый, но оно было очень слабым, я не была в этом уверена. А теперь я знаю точно, ибо это то же самое заклятие, которое я ощутила на твоих руках, когда ты приехал сегодня. Что бы это ни было, это не из тех, чем разрешено пользоваться при дворе.
      - Какое-нибудь новое исцеляющее заклятие? - предположил Дюрандаль, но ответный взгляд отмел его вопрос как оскорбительный для ее опыта.
      Мысли Куоррела носили более приземленный характер.
      - Вы хотите сказать, что эти документы - подделки, миледи? Или что заклятие лежит на самом Короле?
      - Я хочу сказать, что происходит что-то серьезное, а теперь Кромман изгнал моего мужа из дворца.
      Кэт никогда не позволяла себе беспочвенных фантазий. Ему оставалось только поверить ей.
      - Может ли Кромман быть источником, этого заклятия? Она пожала плечами:
      - Если это так, его нельзя подпускать близко к Королю. Куда смотрят Белые Сестры?
      - Король в Фэлконкресте.
      Кэт потрясенно прижала руку ко рту.
      - Вот оно что!
      Куоррел беспокойно переводил взгляд с одного на другую.
      - Дом на скале использовался раньше как часовня для заклятий. Мне страшно думать, что творилось там прежде, но он насквозь пропах колдовством. Октаграмма сохранилась там до сих пор. Даже теперь я не могу подходить близко к этому месту. Ни одна Белая Сестра не может.
      Свечи догорали по одной, и в библиотеке сгущался мрак. Дюрандаль подбросил в огонь полено. - Я не помню в Фэлконкресте Белых Сестер, но все же, должно быть, видел, просто не обращал внимания. Не может же их там совсем не быть!
      - В деревне, но не в доме, - хмурясь, сказала Кэт.
      - Но если оттуда просачивается достаточно заклятий, чтобы ты ощущала их даже здесь, они тоже должны заметить их, верно?
      Она неохотно кивнула.
      - Звучит логично. Хотелось бы мне вспомнить, где я встречала это раньше. Ужасно знакомо. Наверное, это от одного из запрещенных орденов. Ты же брал меня с собой в некоторые из их монастырей.
      - Вы могли бы вернуться в Фэлконкрест, милорд? - негромко спросил Куоррел.
      - Формально я нахожусь под домашним арестом. - Кромман воспользуется любым опрометчивым шагом Дюрандаля, чтобы бросить его в Бастион - если ему вообще понадобятся предлоги. Он попытался представить себе, что случится, если он отправится в путь. Где будет Кромман - там или в Греймере? Как встретит его коммандер Дракон? Даже если Амброза оповестят о приезде его бывшего канцлера, на что можно рассчитывать - не будет ли он ожидать, что лорд Роланд приползет к нему на коленях с просьбой взять его обратно? Король меня не примет.
      - Где сейчас Мать-Настоятельница? - спросила Кэт. - В Греймере или в Окендауне?
      - Представления не имею.
      - Ты не можешь ехать во дворец, значит, я должна ехать в Окендаун. В конце концов я из тех, кто бьет тревогу. Если ее там не окажется, я изложу дело старшей монахине.
      Он восхищенно улыбнулся ей. Даже недолгая поездка в карете утомила ее сегодня, и все же она всерьез говорила о куда более далекой поездке в главную обитель Белых Сестер, да еще посреди зимы.
      - Довольно будет и письма, дорогая. Мы можем послать с ним Пардона, послать Куоррела было бы надежнее, но Куоррел не покинул бы своего подопечного.
      - С Королем не было ничего необычного, когда вы видели его, милорд?
      - Ничего, если не считать того, что он умирал. Но если что-то и случилось - а я вовсе не уверен в том, что что-то действительно случилось, - это должно было произойти где-то около Долгой Ночи - после моей последней поездки в Фэлконкрест, но прежде, чем он подписал грамоту насчет твоих Уз, - почерк на грамоте был неожиданно четкий и уверенный, вспомнил он. Неужели это тоже важно?
      - Ладно, - сказала Кэт. - Пора спать, - Она поднялась, и мужчины встали следом за ней. - Мы будем спать спокойнее, зная, что у нас есть теперь Клинок, готовый защитить нас от любых злодеев. - Она взяла свечу и зажгла ее от другой.
      - Это когда рядом с вами второй Дюрандаль, мэм? - шутливо удивился Куоррел. - Да он зарубит целую шайку прежде, чем я успею выхватить Резон из ножен. Всем ясно, что именно поэтому Король не давал себе труда выделить его светлости Клинка.
      - У него однажды был Клинок. Вы этого не знали?
      - Ну, знал. Он погиб где-то за морем, верно? Я не знаю подробностей.
      Этот невинно улыбающийся юный смутьян пытался выудить эту историю из своего подопечного с тех пор, как они покинули Айронхолл. Этого Кэт не знала. Зато она знала, что Дюрандаль написал детальный отчет о своей экспедиции в Самаринду, который должен был после его смерти храниться в архиве Айронхолла. До сих пор она была единственной, кто читал его.
      - Там, наверху, - сказала она. - В черном томе. Вы найдете его...
      - Нет! - буркнул Дюрандаль. - Я запрещаю это! - Он до сих пор испытывал горечь от того, что Волкоклык так и не получил почестей, которые ему полагались, но выложить новому Клинку то, как он подвел первого, было бы слишком мучительным унижением. Он повернулся, чтобы задуть свечи.
      Стремительно, как арбалетная стрела , в честь которой его назвали, Куоррел ринулся через комнату и подхватил Кэт, прежде чем она упала на пол, одновременно затоптав свечу, которую она выронила из рук. Дюрандаль не успел и шага сделать. Куоррел отнес ее на диван и усадил там. - Кажется, это простой обморок, милорд. Знахаря... хотя, она ведь не может, нет? Может, холодный компресс? Позовите ее горничную, пусть расшнурует ее... э... корсет, да, милорд?       - Позвони в колокольчик. - Дюрандаль опустился на коленях возле жены, встревоженный и раздраженный собственной беспомощностью. Всю свою жизнь он реагировал быстро и гордился этим.
      - Не надо, со мной все в порядке, - сказала Кэт. - Пожалуйста, не надо, сэр Куоррел. Просто голова закружилась. - Она сделала смелую попытку улыбнуться и нагнулась поправить юбку.
      - Вина! - вскинулся Дюрандаль. Куоррел опередил его, схватив со стола графин.
      - Подушку мне под голову, милый? Спасибо. - Она была еще бледна, но уже смеялась и сжала руку мужа. - Право, это приятно, когда мужчины пляшут, хлопоча вокруг тебя. Успокойся, милый! Я вовсе не беременна.
      Куоррел чуть не пролил вино, которое предлагал ей. Впрочем, спустя минуту леди Кэт уже спокойно сидела и настаивала на том, что совершенно пришла в себя.
      Дюрандаль присел на диван рядом с ней.
      - Я не припомню, чтобы такое случалось с тобой раньше.
      - Я тоже! И такого больше не будет. - Она на мгновение сжала губы, задумавшись. - Я просто слишком резко вскочила. И еще потрясение. Я вспомнила.
      - Что вспомнила?
      - Где я встречала раньше это заклятие. Дай мне еще раз руку. - Она приложила ее к щеке. - Да. Это из Самаринды.
      У Дюрандаля потемнело в глазах от страшной догадки. По спине поползли мурашки. Но ведь это не тот ужас? Не здесь, в Шивиале?
      - Так ты уловила это? Почему ты в этом так уверена? Она положила подбородок на руки так, как делала, когда не хотела, чтобы ее отвлекали.
      - Потому, что, когда ты вернулся, от тебя воняло этим несколько недель. Если бы я не любила тебя так и не хотела тебя так, я бы не смогла находиться рядом с тобой. Потом это прошло, но я запомнила это ощущение.
      - Это было золото. Золотые кости.
      - Мне все равно, что это было. - Кэт вздрогнула. - Гадость! Но что бы ни отравило тебя тогда, оно снова на тебе, и я ощутила это и на королевской грамоте.
      6
      Последний кусок мозаики вставил на место Куоррел, но это случилось уже утром.
      Дюрандаль редко страдал бессонницей, но слишком много и слишком быстро случилось всего за этот день. Лежа с открытыми глазами в темноте и прислушиваясь к негромкому дыханию Кэт, он вспомнил про книгу и понял, что Куоррел вряд ли устоит перед искушением. Официально мальчишке выделили гардеробную перед хозяйской спальней, но кровать Клинку без надобности. Он может быть сейчас где угодно в доме.
      Что хуже - позволить ему прочитать все про смерть Волкоклыка или дать ему знать, что его подопечный слишком перенервничал, чтобы спать? Может ли Дюрандаль тихонько забрать книгу так, чтобы тот не заметил этого? Он осторожно выскользнул из-под одеяла, нашел свой халат и на цыпочках, босиком прокрался к двери. Шарить в темноте там, где находится свежеиспеченный Клинок, вообще-то не слишком разумно, но попробовать все же стоило. Он приоткрыл дверь. Из темноты до него донесся девичий шепот: "О да, да, да..."
      Вздохнув, хозяин осторожно прикрыл дверь. Порой кровать может все-таки пригодиться даже Клинку.
      Глаза у него слипались, и он чувствовал себя выжатым, как лимон, когда спускался утром к завтраку. Зимний день был серым как его настроение, в дымоходе завывал ветер, а в окна хлестал дождь. Куоррел цвел как летний полдень, расправляясь с полной тарелкой жареных бараньих ребер и запивая их пивом. Он вскочил, поклонился и расплылся в улыбке одновременно. Кэт осторожно улыбнулась в ответ.
      Заметив раздраженное выражение на лице мужа, она тактично известила Каплина, что они сами накроют на стол. Когда слуга вышел, Дюрандаль испытал сильное искушение позвать его обратно, чтобы не дать жене возможности говорить о делах - ведь именно это было у нее на уме. Они не успели договориться насчет удобных тем для беседы за завтраком. Он налил себе стакан сидра.