Волшебное окно (Принцесса Инос - 1)

      Единственное утешение в том, что тетушка Кэйд выглядела еще хуже. Ее конусовидная шляпка напоминала колпак над печной трубой, а ее пышные формы никак не могли напоминать трубу. Скорее барабан или, может быть, лютню, но уж никак не трубу. Кэйд присвоила себе шелк с цветущими яблонями, но он совершенно не подходил к ее фигуре, хотя Иное не могла не признать, что его цвета идут к седым волосам и розовым щекам тетушки.
      В предвкушении путешествия, Кэйд волновалась и щебетала без умолку, как целая стая птиц.
      - Очаровательно! - повторила она еще раз. - Конечно, нам придется приобрести еще много платьев, когда мы обоснуемся в Кинвэйле, но по крайней мере мы не покажемся совсем уж деревенщиной по прибытии. А наши добрые краснегарцы посмотрят, как должны одеваться дамы в наши дни. Надеюсь, кучер не забудет, что надо ехать медленно. Выше голову, дорогая. Ты похожа на единорога, когда ее наклоняешь. О Иное! Ты полюбишь Кинвэйл! - Кейд сжала пухлые ручки. - Я жду с нетерпением, когда наконец смогу все показать тебе - балы, банкеты, прогулки в изысканном обществе. Я была ненамного старше тебя, когда приехала туда, и танцевала каждую ночь в течение многих месяцев! Какая музыка! А угощение! А природа! Ты даже не представляешь, какой пышной и зеленой может быть растительность в отличие от этих мрачных холмов. А красивые молодые люди! - Тетушка жеманно улыбнулась и сразу же вздохнула.
      За последнюю неделю Иное слышала все это миллион раз.
      Она с горечью подумала, что сейчас пора весенних отливов, самое время копать моллюсков.
      - А герцог Анджилки! - Кэйд опять понесло. - Он был неотразимым молодым человеком в те годы... Я хочу сказать, что он очень образованный человек. У него безукоризненный вкус.
      "А еще ему тридцать шесть лет, и у него две дочери, - мрачно подумала Иное. - И он похоронил уже двух жен".
      Иное никогда не встречала своего дальнего родственника, но была уже твердо уверена, что он отвратителен, и готовилась возненавидеть его.
      - Он будет так счастлив увидеть нас! - Кэйд посмотрелась в зеркало и поправила свои подсиненные волосы, выбивающиеся из-под серебряной трубы на голове.
      - Мне почему-то казалось, что нельзя приезжать без приглашения, уныло протянула Иное. Она уже приводила этот довод, и он не подействовал.
      - Не глупи! - сказала Кэйд, впрочем, без всякого раздражения. - Мы будем очень желанными гостями. Они готовы принять нас в любой момент, просто сейчас нет времени писать и ждать ответа. Скоро придет зима. Летом плавать по морю - одно удовольствие, но позже это будет невозможно. Ах, море! До чего я люблю морские путешествия!
      - А мастер Джалон готов? - Каким бы таинственным ни был менестрель, путешествие с ним станет хотя бы терпимым. Кэйд повернулась к племяннице в изумлении.
      - Разве он не сказал тебе? Он решил пойти сушей.
      - Кто, Джалон?!
      - Да, дорогая.
      - Да он с ума сошел! - Иное попыталась представить Джалона, пробирающегося через лес в течение многих недель, и не смогла. Кроме того, в лесу были гоблины. Подумать только, лес - и Джалон?
      - Может, и так, - пожала плечами Кэйд, - но твой отец, кажется, думает, что ему это по силам. Он дал ему лошадь. Джалон выехал сегодня утром. Насколько мне известно, он искал тебя, чтобы попрощаться.
      - Не иначе как его отвлекла какая-нибудь чайка или еще что-то.
      - Ну да, дорогая... - рассеянно согласилась Кэйд, осматривая сундуки. - Какие из них нам понадобятся в пути? - спросила она Юлу, свою горничную. Иное не разрешили взять горничную. Тетушка сказала, что одной вполне хватит им обоим, а на корабле не было лишнего места. Когда же они прибудут в Кинвэйл, то наймут более подготовленных девушек.
      Юла была невысокая, смуглая и неразговорчивая. Она не выказывала никакого волнения перед поездкой, но вряд ли представляла, куда едет и что может значить месяц или больше на корабле. Иное и сама, наверное, не вполне понимала это. На картах все казалось очень простым - на запад до трех мысов - Когтей, на юг в Западное море, а затем опять на восток в залив Пэмдо. В то же время этот круговой путь представлялся ненужным мучением, поскольку существовал путь по земле - гораздо короче и гораздо интереснее! Тетушка Кэйд несколько раз плавала на кораблях из Краснегара в Кинвэйл и обратно и до, и после своего замужества. Ее энтузиазм по поводу морского путешествия не сулил ничего хорошего. Все, что нравится тетушке Кэйд, наверняка будет ужасно скучным.
      И почему нельзя поехать через горы? Уж если такой раззява, как Джалон, на это способен, то что говорить о других? Этот довод тоже не сработал. Тетушка Кэйд не любила ездить ни верхом, ни в карете.
      Ящики, тюки, сундуки, пахнущие мылом и лавандой... Как только им удалось набрать столько багажа?
      Юла указала на два сундука, и тетушка Кэйд начала подробно расспрашивать ее о содержимом. Иное не слушала их. Она последний раз сердито посмотрела в зеркало, показала язык своему нелепому отражению и направилась к двери. Надо пройтись напоследок по замку, чтобы лично попрощаться с друзьями.
      За прошедшую сумасшедшую неделю Иное была настолько занята с портными и швеями, что почти ни с кем не успела поговорить. Сразу после того незабываемого дня, когда ей явились Боги, ее закружил калейдоскоп шелков, атласа и кружев. Она ни разу не покаталась на Молнии, ни разу! Рэп пропал на следующее утро. Через несколько дней зловещий доктор Сагорн прорычал короткое прощание и исчез так же таинственно, как и появился. А теперь Джалон отправился верхом через холмы. Он небось и до самого Праздника зимы будет кружить там, подумала она, если его не замучают до смерти свирепые гоблины.
      Иное еще не дошла до двери, когда та отворилась, впуская мать Юнонини, неестественно прямую в своем черном одеянии, торжественно улыбающуюся и сжимающую свернутые в трубочку листы бумаги. Она остановилась и с удивлением уставилась на Иное, потом сделала реверанс. При ее коротких ногах это выглядело неуклюже, но раньше она не делала ничего подобного. Неожиданно Иное утеряла всю враждебность к матери Юнонини. Та стала еще одним знакомым лицом, которое Иное не увидит целый год. Иное также сделала реверанс.
      - Ты выглядишь прелестно, моя дорогая, - сказала старуха. - Повернись, пожалуйста.
      Иное подумала, что, верно, напоминает флюгер, раз все просят ее повертеться. Она все же исполнила просьбу.
      - Просто красавица, - выдохнула мать Юнонини. Иное почувствовала искушение съязвить и не смогла удержаться.
      - Это всего лишь старая скатерть! - заявила она.
      Юнонини нахмурилась, затем вдруг рассмеялась, обняла Иное и прижала ее к себе. Сегодня она пахла не рыбой, а чесноком.
      - Нам будет не хватать тебя, дорогая! Она поспешно повернулась к тетушке Кэйд и опять сделала реверанс.
      - Я принесла вам текст молитвы для чтения, ваше сиятельство. Я подумала, что вы захотите посмотреть ее заранее, чтобы немного попрактиковаться.
      - Ах, Боже мой! - Кэйд сразу расстроилась. - Я ненавижу читать молитвы! Надеюсь, вы написали ее достаточно крупно? В церкви так мало света!
      - Полагаю, что да. - Мать Юнонини зашелестела своими бумагами. - Вот ваша. Вы будете призывать Бога Путешествий. Капрал Оопари обратится Богу Штормов. Капитан корабля будет, естественно, молиться Богу Моряков, я дам ему особый текст. Его величество будет молиться Богу Мира... это его собственный выбор, - добавила она с неодобрением. - Что довольно странно.
      - Дипломатия, матушка, - ответила тетушка Кэйд. - Он беспокоится об отношениях между Краснегаром и Империей, ну и так далее. - Она держала свой текст в вытянутой руке и, щурясь, разглядывала.
      - А капрал умеет читать? - спросила Иное. Оопари был приятным юношей. Он и его отряд наверняка обеспечат ее безопасность во время пути, но вот читающим его трудно было представить.
      - Нет, - ответила мать Юнонини, - но он выучил все наизусть. Ты, Иносолан, обратишься к Богу Девственности, и...
      - Нет!
      Иное была удивлена своей реакцией не меньше других. В комнате воцарилась тишина, а две матроны покраснели.
      - Иное! - срывающимся голосом произнесла тетушка Кэйд. - Я уверена, что...
      - Боже, ну конечно нет! - воскликнула Иное. - Я совсем не то хотела сказать! - Она была уверена, что ее румянец не уступает по густоте их. Она посмотрела на священницу. - Я хотела обратиться к тому Богу, который явился нам тогда. Они явно заботятся обо мне. Ну, то есть Они проявляют интерес...
      Мать Юнонини поджала губы.
      - Я согласна, что это было бы неплохо, но мы не знаем, кто это был. Конечно, я должна была бы спросить... Последовало неловкое молчание.
      - Ну что же, - решительно заявила Иное, - тогда мы должны придумать имя. Они советовали мне больше стараться, так может быть, это будет Бог Добрых Намерений?
      Мать Юнонини посмотрела на нее с сомнением.
      - Не уверена, что есть такой Бог. Но я проверю по списку. Я хочу сказать, что все Они говорят о пользе добрых намерений - добрые Боги, конечно.
      - Религия - такое сложное дело! - заметила тетушка Кэйд, снова принимаясь изучать свой лист с молитвой. - Почему Иное не может просто обратиться к "Богу, которого она видела в церкви", например? Ведь Они поймут, разве нет?
      - Пожалуй, это неплохая мысль, - отозвалась мать Юнонини. - И она может попросить помощи в своих стараниях.
      - Каких стараниях? - послышался голос. В дверях стоял король, выглядевший особенно величественным в длинной алой мантии с горностаевой опушкой. Она распространяла вокруг себя запах кедрового сундука, в котором хранилась не один век. Иное улыбнулась и повернулась кругом, прежде чем отец успел попросить ее об этом.
      - Замечательно! Прелестно! - проговорил король. Свою корону он держал под мышкой. Выглядел он не очень хорошо. Последнее время монарх страдал от несварения желудка, и белки его глаз имели неприятный желтоватый оттенок. Так о каких стараниях речь? - повторил он.
      Мать Юнонини объяснила, в чем дело, и Холиндарн мрачно кивнул.
      Тетушка Кэйд изучала брата с тревогой.
      - А Кондорал произнесет молитву за дворец и всех, в нем живущих? спросила она.
      - Ну конечно! - усмехнулся король. - Мы же не можем заставить его выучить новую молитву в таком возрасте! И не можем запретить ему произнести старую.
      - А я, - гордо произнесла мать Юнонини, - обращусь к Богу Брака, чтобы он помог принцессе найти достойного мужа. - Она сжалась под суровым взглядом короля.
      - Не думаю, чтобы это было уместно сейчас, матушка, - сказал он. - В конце концов, цель ее визита к нашему кузену состоит в том, чтобы познакомиться со светской жизнью и закончить свое образование. Мужья могут подождать.
      Юнонини выглядела растерянной, а Иное вдруг ощутила неожиданное облегчение. И отец, и тетушка Кэйд уверяли ее, что ее посылают не для того, чтобы найти мужа, а только чтобы познакомить с придворными обычаями, но в глубине души она до сих пор боялась, что за всем этим стоит желание выдать ее замуж. Теперь же отец твердо отрицал это, причем обращаясь к женщине, давшей святые обеты, а значит, и к Богам. Возможно, отец хочет подбодрить ее. Надо обязательно найти время поговорить с ним до отплытия.
      - Так к какому же Богу мне теперь обратиться? - недоумевала мать Юнонини.
      - Может быть, к Богу Девственности? - предложила Кэйд.
      Король Холиндарн поймал взгляд дочери, замигал и быстро отвернулся. Иное растерянно смотрела на него. Конечно, предложение тетушки Кэйд можно было истолковать весьма двусмысленно, но не мог же отец подумать, что его сестра имела это в виду! Уж кто-нибудь другой, но только не Кэйд!
      Служба в темной сырой церкви была ужасна. Шелк совсем не грел, и Иное все время дрожала. Боги в этот раз не появлялись.
      Поездка к гавани была еще хуже. Принцесса пыталась улыбаться и махать толпе, вежливо приветствовавшей ее, а дождь лил в открытую карету. Ее дурацкая шляпка все время норовила слететь с головы. Торжественные проводы были идеей тетушки Кэйд, которая сумела уговорить и короля.
      Но хуже всего было прощание на причале, нужно официально попрощаться с городскими старейшинами, улыбаться, когда хотелось плакать. Никто из ее друзей не смог прийти, все они работали в замке или на полях - и Лин, и Идо, и Кел... И юноша с серыми глазами и большим подбородком. Юноша, достаточно безумный, чтобы поехать на повозке через море, посчитав это своим долгом.
      Иное моргнула. Должно быть, дождь все же попал ей в глаза, хотя Юла и стояла сзади, держа над ней кожаный зонт.
      Тетушка Кэйд была просто невозможна, она болтала с каждым, совершенно забыв о времени.
      Капитану не помешало бы вымыться, но Иное была благодарна, когда он прервал все эти бесконечные любезные прощания и объявил, что они могут упустить прилив, если не отчалят сейчас же.
      Его корабль был еще грязнее, чем он сам. И такой маленький! Иное приподняла платье, стараясь не задеть подолом неприбранную палубу, и задержала дыхание.
      - Откуда такая вонь? - спросила она в ужасе. Месяц дышать этим!
      - Трюмная вода! - хихикнула тетушка Кэйд. - Постарайся не запачкать платье, дорогая.
      - Запачкать? - воскликнула Иное. - Да через несколько минут мы будем грязные, как свиньи!
      - Вот для этого мы и взяли в дорогу старую одежду, дорогая.
      Потом ей помогли спуститься, причем довольно бесцеремонно, по лестнице, в холодную отвратительную темноту. Ее каюта... неужели это было предназначенное ей жилье? Просто шкаф! Иное сорвала с головы шляпку, и все равно едва могла стоять во весь рост.
      - И это моя каюта? - простонала она. - Здесь я должна жить несколько недель?
      - Наша каюта, дорогая. Не забудь, сюда поставят еще два сундука. И не беспокойся, ты скоро привыкнешь.
      Затем вошел король. Капли в глазах уже нельзя было бы объяснить дождем, а отца не хотелось расстраивать слезами.
      - Счастливого пути, моя родная! - Его голос звучал хрипло.
      Иное попыталась улыбнуться.
      - Это так интересно! Отец кивнул.
      - Тебе может показаться странным, но Кэйд хорошо о тебе позаботится. Надеюсь, старый Краснегар не покажется тебе уж очень маленьким и скучным, когда ты вернешься!
      Иное сглотнула, но комок не пропал. Она должна была о многом спросить его, она должна была сделать это еще давно, но не хотела, а теперь уже не было времени.
      - Отец! - вырвалось у нее. - Ты действительно не хочешь выдать меня за Анджилки?
      Они стояли так близко друг к другу в тесной каюте, что ему не пришлось даже делать шага, чтобы обнять ее и крепко прижать к себе.
      - Нет, конечно нет! Я же говорил тебе, это может вызвать массу осложнений с Нордландией.
      Какое облегчение! Боги все-таки не были так суровы, как она боялась.
      - Но держи глаза открытыми! - напутствовал он ее.
      - Для чего? - спросила Иное, чувствуя, как горностаевый мех щекочет ей нос.
      Король негромко засмеялся.
      - Чтобы не пропустить какого-нибудь молодого красавца из хорошей семьи. Желательно младшего сына и чтобы у него были и ум, и такт. Того, кто тебе понравится. И кто захочет жить в этой дикой далекой стране рядом с тобой и помогать тебе защищать Краснегар от притязаний как Нордландии, так и Империи.
      Иное посмотрела ему в глаза и увидела, что он совершенно серьезен. Даже в полумраке каюты была видна желтизна в его глазах. Отец выглядел больным.
      - Ваше величество! - настойчиво позвал его капитан из-за двери.
      - Приливы не ждут даже королей, дорогая. - С этими словами он ушел.
      Рядом стояла тетушка Кэйд, а Иное очень хотелось побыть одной.
      - Можно подняться на палубу и помахать, - тихо предложила Кэйд.
      - Но я столько хотела сказать ему! - Иное боялась, что не выдержит и разрыдается. - И ничего не успела, потому что из-за всех этих церемоний не хватило времени!
      - Поэтому-то они и необходимы, - заметила Кэйд, гладя Иное по плечу. Они заставляют нас вести себя как подобает особам королевской крови.
      4
      К югу от берега лежали холмы. На них паслись стада, а значит, там были и пастухи.
      Работа пастуха была одинокой и, как правило, скучной. Лошади и овцы первыми перебирались на сушу весной, как только холмы скидывали свой снежный покров. Исхудавшие и спотыкающиеся от слабости, лошади переходили по дамбе на материк, а потом потихоньку передвигались все выше по склонам холмов вместе с выжившими в эту зиму овцами. Здесь животным было хорошо. Они становились гладкими и упитанными, производили потомство и со временем начинали проявлять непокорность. В частности, вытаптывали поля и поедали урожай. Большую часть времени пастухи отгоняли стада подальше от ферм. Овцы были особенно упрямы и никак не хотели понять, зачем питаться скудной растительностью на холмах, когда земли внизу поросли сочной и густой травой. Неунывающие, всегда полные надежды и непроходимо тупые, они могли целый день кружить неподалеку, ища новый путь к цели. Несколько крепких заборов сделали бы жизнь пастухов намного проще, но стоимость древесины в Краснегаре не позволяла и думать об этом. Так что изматывающее противоборство продолжалось день за днем, год за годом.
      Вскоре после возвращения Рэп неторопливо ехал по холмам на сером мерине по кличке Синий Бутылек. Три большие всклокоченные собаки бежали рядом. На юноше были штаны из светлой кожи, купленные этой весной. Многочисленные заплаты напоминали о череде предыдущих хозяев, но штаны были очень удобными, и Рэп жалел, что вырастает из них. Рубашка была засунута за пояс с одной стороны, с другой был мешочек с едой. Недавно прошел дождь, и земля вокруг дышала чистым, свежим ароматом, с безоблачного неба улыбалось солнце, ветер лениво шевелил траву, а невдалеке пронзительно кричал кроншнеп.
      Скука! Он почти надеялся встретить пару волков, желающих полакомиться молоденьким ягненком, но летом волки обычно находили более легкую добычу, вроде кроликов и мышей. Да и волки не были таким уж большим развлечением, собаки всегда могли с ними справиться.
      В этот день Рэп беспокоился о лошадях. Они не были так безнадежно глупы, как овцы, но их вожак, жеребец Огненный Дракон, требовал постоянного внимания. Честолюбивый и непокорный, он стремился собрать в табун как можно больше лошадей. Жеребец сопротивлялся, когда очередную смену забирали для работы в упряжках. Ради свободы он готов был забыть даже о густой траве и, похоже, мечтал увести свой народ в какую-то землю обетованную, где не было людей. Бороться с этими настроениями тоже приходилось Рэпу, которому помогали полные энтузиазма собаки.
      Все утро, таким образом, прошло в маневрах. Огненный Дракон все время искал возможность прорваться на юг, а Рэп упорно пресекал эти попытки. В полдень игра была отложена, и Рэп смог наконец подумать об обеде. Его наблюдательный пункт был обращен к дороге, и он вдруг заметил одинокого путешественника, явно попавшего в беду. Убедившись, что Огненный Дракон временно отложил свои планы переселения, заинтересовавшись одной из кобыл, Рэп направил Синего Бутылька к незнакомцу. По пути он надел рубашку, чтобы выглядеть пристойно.
      Дорога представляла собой едва видимую стежку, петляющую между холмов. На этом участке она проходила по долине, отмеченной кое-где могилами смельчаков, которые решились отправиться в путь зимой. Это были единственные следы пребывания здесь человека.
      По этой-то дороге и брел странник. Впереди него двигалась оседланная лошадь, методично поедая траву. Каждые несколько минут она делала несколько шагов и опять принималась за еду, но расстояние между ней и ее преследователем никак не сокращалось. Да и не сократится, подумал Рэп, если только повод лошади не зацепится за кусты. Кустов же здесь почти не было.
      Странник заметил приближение Рэпа и остановился, испытывая заметное облегчение. Он съежился при приближении собак, но они лишь обнюхали его, убедились, что это не волк, переодетый менестрелем, и убежали исследовать дорогу.
      Джалон, а это оказался именно он, был по-прежнему одет в коричневый плащ, слишком большую куртку и мешковатые штаны, как и тогда, когда Рэп остановил его у ворот.
      - Вы очень кстати, молодой человек! Рэп улыбнулся в ответ, соскользнул со спины мерина и размял затекшие ноги.
      - До Пондага довольно далеко идти пешком, сэр.
      - Вы думаете, лучше было бы поехать верхом?
      - Это было бы быстрее.
      Джалон явно не узнавал Рэпа. Неудивительно, ведь стражник не стал бы пасти стада на холмах. Рэп отстегнул свою сумку.
      - Я как раз собирался поесть. Не присоединитесь ли вы ко мне? Компания за обедом здесь редкая роскошь!
      Джалон посмотрел на своего коня, который делал вид, что поглощен едой, но на самом деле изучал Синего Бутылька.
      - Я тоже собирался пообедать час назад, - признался он, - но я забыл, что лошадь - это не арфа, которая стоит там, куда ее поставили. - Улыбка на его лице сменилась выражением тревоги, когда он увидел, что Синий "Бутылек тоже удаляется в поисках травы. - Не сделали ли вы такую же ошибку?
      Рэп покачал головой.
      - Он придет, если я позову.
      Теперь Джалон рассмотрел еще кое-что и уставился на Рэпа в полном изумлении.
      - Вы ездите без седла и поводьев?
      Его удивление было понятно. Рэп слегка поморщился.
      - Это был спор, сэр. Кое-кто поспорил, что я не смогу пасти так стадо целый день. Обычно я езжу в седле и с уздечкой.
      Несколько мгновений менестрель созерцал его в изумленном молчании.
      - И ты можешь управлять лошадью без узды? - спросил он.
      - Ну, может быть, не всеми, но многими. - Рэп был скорее смущен, чем польщен. Ему не казалось это трудным, ведь лошади знали его всю свою жизнь.
      Джалон в раздумье нахмурился.
      - А можешь ты позвать мою лошадь? - попросил он. - Мне нужна седельная сумка. Король велел снабдить меня провизией на дорогу, и я был бы рад поделиться.
      Рэп кивнул.
      - Эту я могу позвать. Солнечный Луч! Сюда! Солнечный Луч поднял голову и высокомерно посмотрел на него.
      - Солнечный Луч!
      Лошадь пошевелила ушами, наклонилась сорвать еще травы, чтобы показать, что она делает все по собственной воле, а потом стала неторопливо приближаться к людям, пощипывая по пути травку.
      - Они не любят, когда их торопят, - объяснил Рэп. Но ему не пришлось звать еще раз. Солнечный Луч уже приблизился к нему и ткнулся мордой в ладонь. Рэп ослабил подпруги и привязал поводья к седлу от греха подальше. После этого он снял седельную сумку, погладил лошадь, и Солнечный Луч направился к Синему Бутыльку.
      - Невероятно! - сказал Джалон.
      - Невероятно то, как вы поете! Должны же и другие хоть что-то уметь!
      Рэп считал, что для конюха ему удалось сказать очень остроумную речь, но на Джалона она произвела странный эффект. Он побледнел, вытаращил глаза, несколько раз открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить не слова.
      - Невозможно! - пробормотал он наконец. - Но ведь это к тебе тогда подошла принцесса!
      Рэп ничего не ответил, но выражение лица его так изменилось, что менестрель поспешил добавить:
      - Прости, парень. Я ничего плохого не имел в виду.
      После этого он занялся своей сумкой. Его припасы были значительно более изысканны, чем у Рэпа. Когда они оба сели на землю, Джалон выложил холодного фазана, свежий хлеб, вино, сыр, маринованные овощи... И все же что-то его явно беспокоило, и глаза его поминутно обращались к лицу Рэпа.
      - Тебя зовут Рэп, ведь так? - неожиданно спросил он. - И ты был тогда стражником?
      - Да. Обычно я работаю в конюшне, а не стою в карауле. Вы тогда правильно подметили, что я новичок в этом деле. Вы были первым незнакомцем, которого я окликнул.
      Он же был и последним. Разъяренный Тосолин погнал Рэпа обратно на пост, крича, что его задача - стоять тут и выглядеть красиво, а не пытаться никого останавливать, разве что это будет банда вооруженных пиратов.
      - Неудивительно, что ты работаешь в конюшне, обладая такими способностями, - заговорил Джалон, облизывая пальцы. - Расскажи мне о себе.
      Рэп пожал плечами.
      - Нечего тут рассказывать. Мои родители умерли. Я работаю на короля. Я хотел бы остаться у него на службе и когда-нибудь стать воином.
      Джалон покачал головой.
      - Я могу сказать по твоему лицу, что ты не все рассказал. Я не хочу лезть в чужие дела, но твой нос выглядит никак не по-краснегарски.
      Рэпу показалось, что это и называется лезть в чужие дела.
      - У тебя каштановые волосы, - задумчиво добавил Джалон. - У жителей Краснегара они или светлее, или темнее. Даже при смешанных браках не бывает такого цвета. Серые глаза. Значит, твои родители откуда-то издалека. Из Сайсанассо, мне кажется. Ты - фавн.
      - Моя мать была из фавнов, господин. Мой отец - джотунн.
      - Расскажи о них! - Джалон, жуя фазанью ножку, перевел на Рэпа свой странный мечтательный взгляд. Правда, в тот же миг мечтательность исчезла, а глаза засветились неподдельным интересом.
      Рэп не понимал, какое Джалону дело до этого, но менестрель был другом короля, следовательно, королевский слуга должен был относиться к нему с уважением.
      - Мой отец плавал на корабле, который совершал набеги на селения далеко на юге. Они занимались работорговлей. Продавать людей, захваченных в плен, оказалось очень выгодно. Моя мать бьша одной из пленниц, но она понравилась отцу, и он оставил ее себе. Позже он поселился в Краснегаре и стал плести сети.
      Джалон задумчиво кивнул.
      - Он был капитаном корабля?
      - Нет, простым матросом, сэр.
      - И что с ним случилось?
      Вот уж это совсем не касалось менестреля! Но все же Рэп ответил:
      - Он сломал себе шею. - Юноша не скрывал горечи. Может, хоть это заставит Джалона устыдиться своего любопытства? Нет, не заставило.
      - Как?
      - Он свалился с причала как-то ночью. Может быть, хотел нырнуть, но вода в гавани замерзла. Он был пьян. Так что я отнюдь не благородного происхождения, сэр!
      Джалон не обратил внимания на его сарказм.
      - Значит, это был не он.
      Несколько минут он молчал, что-то обдумывая. Рэп недоумевал, что могло значить его последнее замечание.
      - Ну а твоя мать, эта рабыня, которая не бьша продана, как другие... она принадлежала всей команде или только твоему отцу?
      - Что?!!
      Джалон улыбнулся с извиняющимся видом и вытянулся на земле, опираясь не локоть.
      - Постарайся понять меня, дружище Рэп. Я не очень опытен в таких делах. Я знаю людей, которые сделали бы это лучше. Но я чувствую, что здесь что-то кроется... Я много путешествовал, я видел и слышал много такого, что тебе неизвестно. Я был в Сайсанассо. Там джунгли, жара, нездоровый климат. Фавны имеют широкие, довольно плоские носы и загорелую кожу - темнее, чем у тебя, и еще у них курчавые каштановые волосы. Так что твои волосы - это компромисс. Или аргумент? - усмехнулся он.
      Рэп улыбнулся так вежливо, как только мог, и промолчал.
      Вдалеке заржал Огненный Дракон. Солнечный Луч тотчас же отозвался, и Рэп повернулся, чтобы прикрикнуть на него. Конь грустно вздохнул и вернулся к траве.
      Джалона это позабавило.
      - Говорят, что фавны умеют прекрасно управляться с животными.
      - Тогда это все объясняет. Менестрель кивнул.
      - Все смотрители императорского зверинца - фавны. Большинство конюхов - тоже.
      Рэп когда-то расспрашивал моряков о фавнах, но об этом ему никто не говорил.
      - Что еще вы можете о них рассказать? - спросил он. Джалон вытер горлышко бутылки и протянул ее Рэпу.
      - Говорят, они миролюбивы, но могут быть опасны, если их разозлить. Иначе они не были бы людьми, - засмеялся он. - Люди любят приклеивать ярлыки. Говорят, что джотунны крупные и воинственные, а посмотри на меня!
      - Действительно! - Трудно было представить себе менее воинственного человека, чем этот изящный светловолосый менестрель. Рэп смущенно кашлянул.
      - Это тоже вполне объяснимо. Я стараюсь не упоминать об этом в северных землях, но во мне течет кровь эльфов. Попадая же в Илрэйн, я, конечно, извиняюсь за моих джотуннских предков. Я не могу сойти за эльфа.
      Рэп никогда не встречал эльфа. Он слышал, что у них необычные глаза.
      - Так что нет ничего плохого в небольшом скрещивании! - закончил Джалон неожиданно твердо.
      - Ничего, - ответил Рэп, отхлебывая немного вина. Он не любил вино. И если нет ничего зазорного в том, чтобы быть полукровкой, то почему менестрель возвращается к этому снова и снова? Может быть, он рассказывал о своем родстве с эльфами, чтобы Рэп почувствовал себя непринужденнее?
      - Фавны... - бормотал Джалон. - Да, еще у них обычно очень волосатые ноги. - Он посмотрел на ноги Рэпа, торчащие из слишком коротких штанин, и усмехнулся, когда Рэп гневно вспыхнул. Он опять начал говорить, словно бы размышляя вслух. - Краснегар - нелегкое место для житья, но и не хуже Сайсанассо, я думаю. Сколько тебе было, когда твой отец погиб?
      - Около пяти.
      - Да перестань меня бояться, Рэп! Я всего-навсего менестрель. Можешь дать мне в челюсть, если захочешь. А что потом случилось с твоей матерью?
      Рэп нахмурился. Он повернулся, чтобы посмотреть на лошадей. Огненный Дракон щипал траву, значит, игра пока не возобновилась.
      - Король взял ее в замок, - ответил он наконец. - Она оказалась прекрасной кружевницей. Думаю, именно она плела те сети, которые отец продавал. А через пять лет она умерла от лихорадки.
      Джалон перекатился на спину и посмотрел на небо.
      - У тебя нет братьев или сестер? Рэп отрицательно покачал головой. Некоторое время менестрель размышлял.
      - Что за человек была твоя мать?
      - Любящая!
      - В этом, Рэп, я не сомневаюсь. Не расскажешь ли еще чего-нибудь?
      - Тут не о чем рассказывать! - Рэп начинал терять терпение, и сознание этого только ухудшало дело. Джотунны славились своим крутым нравом, а Рэп был наполовину джотунн, так что он всегда старался держать себя в руках.
      Джалон вздохнул.
      - Ты не спросил, как я узнал твое имя.
      - И как же вы его узнали?
      - Ну, вчера оно звенело по всему дворцу. В королевской семье произошла большая ссора. Примерно неделю назад какой-то ненормальный возница проехал по дамбе во время прилива, что в принципе невозможно. Кажется, король приказал ему уехать, а он воспринял приказ чересчур серьезно, не подумав о собственной безопасности.