15

Случалось ли кому видеть ветер?

Риторический вопрос

Пальмы, поля риса и сахарного тростника… Болтая босыми ногами. Принц Тень парил над теплой благодатной страной, садами и лугами. Он нарочно оделся полегче — в шорты и свободную рубашку, чтобы не зажариться в Фэрмоле. До чего ж чудно летать таким вот манером: орел нес его в когтях, подвешенного на стропах. Теперь не покомандуешь, наоборот, к птице надо обращаться с почтительным предложением. Острый Коготь сначала подумает хорошенько, а потом уж исполнит просьбу. Впрочем, при каждом подобном случае орел начинал нервничать и гребешок его менял цвет: Острый Коготь был еще очень молод и не привык к свободе выбора. Но он с удовольствием нес своего друга Сэлда и наслаждался сознанием собственной важности.

За тридцать-сорок дней в Аллэбане Принц Тень сильно загорел, хоть и не дочерна, как юный Потро. Белели лишь пятна на лице: обморозился он тоже здорово. Мало того — впервые в жизни он немного потолстел. Но Когтю, похоже, и горя мало. Орлы — не лошади, они не созданы, чтобы ходить под седлом, пояснил Карэмэн; упряжь сдавливает им легкие, вес всадника распределяется неправильно. Не зря добычу они переносят в клюве или когтях. К летному костюму прикрепляются специальные канаты, переплетенные особым способом, орел подхватывает эту «плетенку» — и дело в шляпе.

Час испытаний неумолимо приближался. Придется вновь предстать перед Виндаксом и врать ему: как быстро вы поправляетесь, как хорошо выглядите. Но принца не проведешь.

Справа от Сэлда летела Ледяная Молния; в клюве орлица держала «плетенку» с невесомым, миниатюрным Карэмэном. Нести его считалось большой честью. Потро умчался вперед; как обычно, он обходился без канатов, просто прицепился к лапе своего орла. Правда, сначала с мальчишки взяли обещание не перескакивать с одной ноги птицы на другую прямо в воздухе.

Вдали показались дома Фэрмола. Это местечко было настоящим водным курортом, оазисом — родники, каналы, даже водохранилище, оно же бассейн. Именно поэтому Виндакса перевели сюда. Орел Потро пронесся над бассейном, почти касаясь крыльями воды; Ледяная Молния летела следом; Острый Коготь описывал круги, высматривая насест.

Вдруг до Тени донесся вопль Карэмэна: Потро сиганул в воду, подняв фонтан брызг, и скрылся из глаз, птица его полетела дальше. У зрителей перехватило дыхание. Несколько томительных мгновений — парнишка вынырнул и поплыл к берегу. Юный идиот мог сломать себе позвоночник, теперь дед задаст ему хорошую взбучку. Впрочем, вряд ли на Потро это произведет глубокое впечатление.

Острый Коготь плавно спланировал к полуразрушенной невысокой каменной стене и приземлился рядом с Ледяной Молнией. Сэлд улыбнулся Карэмэну и поспешил специально заученными жестами поблагодарить орла. «Спасибо» — СасеСЕсо нобоСОбо… Добавить еще девятый слог, и получится: «Угощайся. Моя добыча — твоя добыча».

Гребень Острого Когтя пришел в движение, но орел говорил чересчур быстро, Сэлд ничего толком не разобрал, уловил лишь что-то вроде «птенцово чириканье». «Детский лепет». Ага, орел подшучивает над своим бывших хозяином. Принц Тень рассмеялся и потянулся к гребешку. Коготь зыркнул на него огромным глазом, милостиво пригнулся и позволил потрепать себя по гребню. И тут Тени пришлось собрать волю в кулак и вынести весьма неприятную процедуру.

Темнота, жаркое, зловонное дыхание… Громадный клюв приблизился к лицу, накрыл его; черный слюнявый язык растрепал волосы — Острый Коготь гладил по гребешку своего друга-человека. Странное, довольно противное ощущение; Сэлд обрадовался, когда орел отпустил его.

Он еще раз потрепал орлиный гребень, вытер ладонью слипшиеся волосы, вприпрыжку сбежал по ступеням и внизу нагнал Карэмэна. Выражение морщинистого лица старика удивило его.

— Что-нибудь не так?

— Опасная штука, — проворчал Карэмэн. — Намерения у него добрые, да вкус у тебя не тот, и это может вызывать непроизвольную реакцию. Я его предупреждал, просил не рисковать, но орла ведь не переупрямишь.

Солнце светило мягко, но в лицо им дул резкий горячий ветер, от которого трескались губы и мгновенно высыхал пот. Они медленно побрели к селению. Фэрмол представлял собой, собственно, одну большую ферму. Вокруг были беспорядочно разбросаны сараи без крыш, огороды, фруктовые деревья. Валялся всякий хлам; уткнувшись клювами в землю, бродили куры. Крупного скота здесь, видимо, не держали.

Принц Тень вдруг осознал, что они остались вдвоем с Карэмэном — такая удача выпадала нечасто.

— Могу я задать вопрос?

— Ради бога. Но не обязательно получишь ответ.

— О Счагэрне. Почему вы согласились на перемирие? Вы выиграли битву за Аллэбан. Почему не воспользовались случаем и не захватили всю Ранторру?

Карэмэн замедлил шаг и повесил голову, точно курица.

— Не ты первый спрашиваешь об этом. Кое-кто думает, что Оролрон перехитрил меня.

— Я не хотел…

— Все в порядке. Тебе следует знать. Очень просто, юный Принц Тень. Выбирать не приходилось, у меня больше не было войск.

— Не было войск? — тупо переспросил Сэлд.

Косматая седая шевелюра склонилась еще ниже.

— Орлы были сыты по горло. Битва за Аллэбан потрясла их: птицы сражались с птицами. Они не трусы, но война — это нечто выше их понимания. И учти, век их куда длиннее нашего, им есть что терять. Они помогли нам, свергли монархию в Аллэбане и освободили из клеток своих собратьев. Но они дорого заплатили за это, слишком дорого. Орлы не сильны в арифметике, но они видели трупы. И птичьих трупов на поле боя было больше, чем человечьих.

Принц Тень перечел все, что смог достать об этой древней войне, но ему никогда не приходило в голову посмотреть на нее с орлиной точки зрения. Лучники-летуны против птиц, чье единственное оружие — когти. Как бы он себя чувствовал, доведись ему участвовать в такой битве? Сколько орлов пристрелил бы, прежде чем им удалось бы добраться до него? Зависит от численного превосходства птиц и от искусства летунов.

Если же всадник убит или искалечен, его орел из-за шор на глазах тоже становится совершенно беспомощным, падает и погибает.

— О них я и не подумал, — честно признался Сэлд. — Как они настроены теперь?

— Все также, — ответил Карэмэн. — Подросло новое поколение людей, но орлы — те самые. Твой Виндакс небось мечтает вернуться на Рамо во главе армии диких орлов? Хорошо, что я тебя просветил.

Тень покраснел, но Карэмэн притворился, что не заметил. Старик угадал: они с Виндаксом действительно примерно так себе все и представляли.

— А что, если один к одному? — спросил он. — Человек-верхом-на-птице против человек-и-птицы?

Карэмэн искоса глянул на него, потом опять уставился в землю.

— У республики мало солдат, и бездельников-аристократов тоже больше нет. Прикинь сам.

Сэлд наморщил лоб.

— У «плетенки» есть свои преимущества: птице легче маневрировать, но зато я не могу направлять ее. Кроме того, положение неустойчивое, и это мешает целиться. Но если противник убьет меня, орел может уцелеть.

— Если же убьешь ты, его орел погибнет.

— Верно, — согласился Принц Тень. — Мало того, он может застрелить мою птицу — она куда более удобная мишень, чем человек. Я тоже могу случайно попасть в его орла. Паршиво получается, как ни поверни, а?

Карэмэн снова кивнул:

— Оказаться в небе слепым и беспомощным — это ад для орла, худшая пытка, самая страшная смерть.

— Словом, если бы Оролрон не пошел на перемирие и двинул бы свою армию против республики…

— Птицы остались бы в стороне, и исход сражения не вызывает сомнений: разве по силам крестьянам тягаться с летунами?

В Счагэрне вовсе не Оролрон провел Карэмэна — напротив.

Они услышали шум мощных крыльев: Острый Коготь с Ледяной Молнией пронеслись над их головами и уселись на конек крыши, чтобы наблюдать за переговорами.

Все уже было готово к встрече. На траве в тени дома полукругом расставлены стулья. Вокруг разбросаны игрушки. Виндакс заранее занял свое место — не любил, чтобы его выносили при свидетелях, — и беседовал с двумя голенькими ребятишками. Малыши сидели на установленных в центре лужайки качелях; завидя гостей, они мигом соскочили и убежали. Принц Тень придал лицу жизнерадостное выражение и отвесил своему принцу положенный поклон. Но перед ним был не тот человек, которому он служил и которого ему так недоставало. От прежнего Виндакса остались лишь руины, уродливые обломки, скрюченные и ссохшиеся. Вся нижняя часть тела была парализована, на месте носа — ужасающая пустота. Он потерял все пальцы, кроме двух жалких обрубков; на одном из них сверкал золотой перстень с печаткой наследного принца Ранторры. Пышное придворное одеяние исчезло без следа; Виндакс был одет в коричневую домотканую крестьянскую робу, которой его из милости снабдили хозяева дома. Даже эти тряпки были ему велики и висели мешком. Принц Тень частенько задумывался, как бы держалась Элоса, доведись ей увидеть дело рук своих, — и содрогался, представляя, какая ненависть к ней тлела в этом изувеченном теле.

Теперь она, наверное, живет во дворце, купается в роскоши. Может быть, уже помолвлена с нынешним королем.

Сэлд взялся за стул, стоявший справа от Виндакса, и отодвинул его чуть назад — на подобающее Тени место, на самом же деле — чтобы не видеть трагически неузнаваемое лицо принца.

— Тень? — прошелестел Виндакс. — Впрочем, теперь мне не следует звать тебя этим именем. Ты — Сэлд и, кроме того, глава и единственный министр моего правительства. Без титула не обойтись. Подбери подходящее имя, и я сделаю тебя герцогом. — Пусть маленькое, но все же улучшение, Виндакс пытается острить.

— Вы оказываете мне огромную честь, король, — ответил Принц Тень. — Но боюсь, пэра из меня не выйдет. Да и Сэлдом Харлом я больше себя не чувствую. Орлы называют меня Пришедший из Тьмы. Почти то же, что «тень», правда? Наверное, я сохраню это имя, пока в Ранторре с нашей скромной помощью не станет чуть светлее.

Карэмэн кончил поучать внука — Потро не проявил и тени раскаяния и уселся слева от Виндакса. Их троица темным пятном выделялась на зеленом лугу. На затененных участках травы не те, что на солнце, подметил Сэлд. Рядом с лужайкой — маленькое озерцо, несколько деревьев, а дальше поля и горы, горы. Насколько хватало глаз, хребет за хребтом; ряд зубчатых вершин и покрытых льдом пиков, самые дальние горы теряются в тумане, за горизонтом. А над горами, как купол, ярко-синее небо.

— Здесь много вулканов, — сказал Карэмэн. Старик, видно, решил поддерживать безопасный разговор на нейтральные темы. — Раскаленная лава растапливает льды Верхнего Рэнда, поэтому в Аллэбане так много воды и так плодородна земля. — Всю жизнь Карэмэн изучал древние книги, по крупицам собирал утраченные знания, и теперь в природе для него, казалось, не осталось загадок.

Так они сидели и толковали о том о сем, не касаясь главного. Мешал только ветер. Этот горячий воздушный поток брал начало на Верхнем Рэнде и устремлялся вниз, в пустыню, становясь все горячее и горячее. Вскоре среди бесконечных гор Сэлд заметил крошечные точки — другие участники встречи спешили в Фэрмол.

Через час с небольшим приглашенные, мужчины и женщины, собрались на лужайке. Большинство составляли крестьяне и купцы. По сравнению с Тенью, Карэмэном и Виндаксом некоторые мужчины казались настоящими великанами, но орлы тащили этот тяжелый груз без видимых усилий. Принца и Сэлда представили как «гражданина Виндакса» и «гражданина Тень»; последовало несколько неловких попыток пожать культи Виндакса; перебросились пустыми любезностями. Наконец все расселись полукругом и примолкли в ожидании.

На крыше Острый Коготь и Ледяная Молния чистили друг другу перья; терпение птиц воистину беспредельно. Некоторые из вновь прибывших орлов присоединились к ним, другие опять взмыли ввысь. Сэлд не понял, сами ли птицы решали, что им делать, или молодежи просто запретили присутствовать на совещании — на ином, орлином, совещании в небесах.

Еще один орел промчался над бассейном, притормозил, неуклюже опустился на плоскую лужайку, подошел к людям и остановился. Огромная пернатая туша замкнула полукруг. Теперь компания, похоже, в сборе.

С непривычки Сэлду было жутковато сидеть рядом с птицей. Крупная немолодая орлица коричневого окраса с серебристыми вкраплениями на земле казалась в два раза массивнее. Она неторопливо обвела всех глазами и остановила взор на Карэмэне.

Далеко-далеко, в вышине, едва заметными точками кружило еще две-три дюжины орлов. Еще дальше, этих люди и вовсе не могли видеть, парили другие наблюдатели, за ними — следующие. Информация о совещании передавалась по всему Аллэбану.

— Э-э… кто будет переводить Высшим? — спросил председатель.

— Я! Я! — заверещал Потро, выскакивая на середину круга и не обращая внимания на неодобрительные мины взрослых.

— Ладно, — снисходительно разрешил Карэмэн. — Садись.

Мальчонка немедленно опустился на траву и повернулся лицом к птице.

Председатель открыл совещание. Этот долговязый, средних лет здоровяк торговал пряностями, и от его поношенной рабочей одежды сильно пахло кофе и корицей.

— Хочешь сказать, Рил? — с надеждой спросил он.

Карэмэн покачал головой. Он сидел в небрежной позе, словно не очень-то интересовался происходящим, но по-прежнему держался рядом с Виндаксом. Хороший знак, будет стоить многих голосов, если дойдет до голосования.

— Ты и сам хорошо говоришь, Джос, — сказал он.

Председатель нерешительно потоптался на месте, потом прислонился к столбу качелей и засунул руки в карманы.

— Гражданин Виндакс, — промямлил он, — мы приглашали вас остаться в Аллэбане, пока вы не поправитесь и не сможете вернуться на родину. Мы не ставили вам никаких условий.

Пальцы Потро пришли в движение, свирепый взгляд орлицы внимательно следил за ними, а гребешок передавал речь председателя наблюдателям в небе. Карэмэн придирчиво наблюдал за работой внука, и, похоже, перевод удовлетворял его.

— Да, вот как было дело, — продолжал председатель, — и мы бы с радостью… Но смерть вашего… вашего батюшки кое-что изменила. Видите ли, мы получили письмо с Рамо. У них еще оставалась одна аллэбанская птица, с ней-то его и переслали. Э-э… короче, ситуация усложнилась.

Купец все ходил вокруг и около, не решаясь высказаться прямо, но Принц Тень узнал, в чем загвоздка раньше — от Карэмэна. Джэркадон требовал выдачи «претендента Виндакса», взамен же обещал продлить мирный договор на время своего правления.

— Мы, видите ли, не хотим войны, — извиняющимся тоном заключил выступление председатель.

Само собой: война означала поражение, разгром, хотя Джэркадон, возможно, не догадывался об этом.

— Разумеется, мы и в мыслях не держим выдать вас. Ни в коем случае. — Купец прокашлялся и с надеждой огляделся вокруг. Но никто не пришел на выручку. — Мы подумали, король, наверное, успокоится, если вы напишете ему и… письменно откажетесь от притязаний на престол Ранторры.

— И Аллэбана, — проворчал кто-то.

Виндакс кивнул, помолчал немного. Интересно, кто будет кормить и содержать его, мелькнуло у Сэлда в голове. Население республики весьма неохотно расстается со своими деньгами, даже по требованию правительства. Кто же из милости возьмет на себя содержание беспомощного калеки без роду без племени?

Но политики, конечно, обдумали финансовую сторону вопроса. Председатель повернулся к Сэлду:

— Мы могли бы выделить гражданину Виндаксу участок земли с домом.

Ага. Значит, ему придется пахать за двоих и вдобавок нянчиться с принцем. Виндакс ужасно изувечен, парализован, возиться с таким пациентом

— сомнительное удовольствие. Что же это? Божественная кара за то, что он недосмотрел, не уберег своего принца? Но все же… Всю жизнь провести в изгнании, взвалить на себя такую обузу…

— Итак, я изложил предложение властей. Кто будет говорить от имени церкви? — спросил председатель и вновь с надеждой взглянул на Карэмэна.

И вновь старик помотал головой. Вместо, него поднялась полная, осанистая дама. Говорить полагалось стоя — пустая формальность, но соблюдалась она неукоснительно, — чтобы орлы не перепутали выступающих.

Малыш Потро небось уже не раз пожалел, что сам вызвался переводить: пальцы устали и затекли, приходилось поминутно растирать их.

— Церковь решительно возражает против выдачи гражданина Виндакса! — энергично начала женщина. — Республике Аллэбан следует помочь вам свергнуть Джэркадона и освободить птиц Ранторры. Это надо было сделать восемь тысяч дней назад! Вы согласны, гражданин? Вернись вы на трон, освободили бы вы орлов королевства?

— Только не на трон Аллэбана! — крикнуло разом несколько голосов.

Потро сердито обернулся на них.

Дама еще долго распространялась о моральных обязательствах, долге истинных республиканцев и тому подобных вещах. В конце концов председатель остановил ее и предложил выслушать гражданина Виндакса.

Виндакс поднял изувеченную руку, и глаза орлицы обратились на него.

— Объясните, пожалуйста, что встать я не могу, — сказал он. Голос принца изменился, но остался по-прежнему звучным и властным, исчезла лишь надменность.

— Уже объяснил, — ответил Потро, — сказал, что у вас ноги сломаны.

— Я обращаюсь к представителю церкви: в силах ли вы вернуть мне трон?

Полная дама опять встала, щеки ее слегка порозовели.

— Мы многих можем склонить к участию в этом. Но необходима также помощь правительства — деньгами и оружием. И вы откажетесь от притязаний на корону Аллэбана, не правда ли? Не только от своего имени, но и от имени ваших… преемников? — Дама зарделась пуще и поскорее уселась на место: она чуть было не сказала «наследников».

— Эти люди — хорошие стрелки? — спросил Виндакс.

— В общем, да, — последовал уклончивый ответ, — но подучиться им не помешает.

— А орлы?

Вскочил председатель:

— Давайте послушаем их.

Проворно замелькали пальцы Потро.

— Она говорит, — перевел мальчишка, — орлы должны быть свободны. Свобода — это прекрасно, это великое благо, это попутный ветер. Птицы Аллэбана оплакивают участь своих собратьев, томящихся в неволе. — Потро запнулся и знаками что-то сказал орлице, наверное, просил ее не тараторить так, говорить помедленнее. — Но они боятся обмана, боятся, вы не освободите, а перебьете их. Многие орлы Аллэбана падут в этом сражении. Нет, это не попутный, это противный ветер.

— Знает ли она, что королевское слово — закон? — спросил Виндакс.

— Дедушка? — Потро нетерпеливо повернулся к старику.

Карэмэн хмыкнул:

— Переведи так: Человек со Сломанными Ногами — самый главный в Ранторре. Если он вернется туда, другим придется исполнять все его сигналы. Он велит освободить орлов.

— Чего ж он медлит? — спросил Потро от имени орлицы.

— Скажи ей… — Карэмэн махнул рукой и начал переводить сам. — Я объяснил ей ситуацию с братом принца. Орлам трудно понять такие вещи.

Орлица задрала голову вверх, изучая сигналы совещавшихся в небе собратьев. Потом ее пронизывающий взгляд опять устремился на Потро.

— Она спрашивает: все будет как в последней войне? Погибнет много-много орлов?

— Да, — отрезал Карэмэн.

— Высшие говорят — это против ветра, ну, то есть неправильно, погубить много-много орлов, чтобы освободить не очень много орлов, — объявил Потро.

Виндакс разом как-то поник, съежился.

— Мы обсудили этот вопрос на заседании правительства, — поднявшись, заговорил председатель. — Без орлов мы воевать не можем, а они отказываются. Решайте, гражданин: уйти или отречься.

— Тень? — прошептал Виндакс. Изможденное лицо обратилось к Сэлду. Глубоко запавшие глаза под густыми, как и прежде, бровями, были полны боли и отчаяния. — Что мне делать? Посоветуй.

— Джэркадон убьет вас, — ответил Принц Тень. Вот оно, настоящее испытание его верности. Он должен пожертвовать собой. — Примите предложение и оставайтесь в изгнании. — «А я осужден возиться с этой грудой гниющего мяса, пока Господь не смилостивится и не прекратит страдания принца». — Может быть, в один прекрасный день королевство устанет от произвола вашего братца и пошлет за королем Виндаксом.

Обрубком руки Виндакс потрепал Сэлда по плечу. Что выразила эта покрытая шрамами безобразная маска — жалость, сострадание?

— Не хочу отягощать тебя, друг мой. Почему бы мне не вернуться в Найнэр-Фон? Полагаю, герцог не выдаст меня.

Вероятно. И в замке много слуг, есть кому ходить за калекой. Герцог же будет мучиться угрызениями совести, глядя на ужасное творение дочери. Но неужели гордый, самолюбивый принц готов отдаться на милость своему незаконному предателю-отцу? Куда девалось его высокомерие?

— Герцога, возможно, уже нет в Найнэр-Фоне, — сказал Принц Тень. — Возможно, они с Элосой на Рамо. А если Джэркадон возьмет ее в заложницы, тогда с герцога и взятки гладки.

Виндакс мрачно кивнул и огляделся кругом.

— Я, признаться, рассчитывал на твою чудесную способность находить выход из любого положения. Всегда находить неожиданное решение.

Сэлд покачал головой. Одно дело — сладить с твердолобым лордом Найномэром и ему подобными аристократами, блестящими, как фальшивые безделушки, придворными. Другое — с этими практичными и прозаичными аллэбанскими крестьянами, твердо стоящими обеими ногами на земле.

Он солдат и летун. Он должен найти нечто недоступное им. Наверняка они что-то упустили. Сэлд глубоко задумался — и вдруг почувствовал, что все ждут от него чего-то, глаз от него не отрывают.

— Я не в силах восстановить ваше здоровье, — сказал он. — Исходя из реальных возможностей чего вы хотите?

В провалившихся глазах принца сверкнула ярость, какую редко увидишь и у орла.

— Справедливости! — воскликнул он.

— И все?

— Чего же еще?

Карэмэн с любопытством глянул на Тень. Остальные тоже. Сэлд поднялся. Из головы у него не выходил трюк Потро при приезде в Фэрмол.

— Птицы понимают, что такое эксперимент? — спросил он. — Хочу попробовать одну штуку, но не уверен, сработает ли.

— Нет! — резко ответил Карэмэн. Старик обиделся, точно Сэлд в чем-то упрекнул его любимцев. — Это нас все шатает из стороны в сторону, а их мир вечен и неизменен. — Он подал орлице несколько знаков. — Я сказал, что ты вроде бы нашел попутный ветер, но необходима проверка.

Принц Тень знал, что клювом Острый Коготь может дотянуться до любой части своего тела, кроме головы, но за все годы летного опыта он ни разу не видел одного движения.

— Спроси, может ли она запрокинуть голову вот так. — Он задрал голову в небо, затем оглянулся на орлицу и по знакомому дрожанию гребешка понял ответ. — Нет, не «птенцово чириканье», я серьезно.

— Ого, здорово насобачился, то бишь наорлился! — похвалил ученика Потро.

Орлица быстро повторила показанное Сэлдом движение и вновь уставилась на него.

— Может ли она лететь некоторое время в таком положении? И может ли приземлиться — хотя бы на совершенно ровную, плоскую площадку?

Люди и птицы наблюдали за Сэлдом с одинаковым раздражением и недоумением. Потро, насупившись, переводил.

— Говорит, что может. Порой это опасно, приводит к несчастным случаям, но вообще-то возможно. А зачем ты спрашиваешь?

— Любознательные черти, — проворчал Карэмэн. — Задал ты им задачку, юный Принц Тень.

— У меня есть еще один вопрос, — продолжал Сэлд и мысленно скрестил пальцы на удачу. — Орлы иногда несут добычу в когтях. Значит, они могут носить и камни. Но могут ли они бросить камень в определенное место — цель и не промазать?

— Клянусь Священным Ковчегом! — Карэмэн, остолбенев и разинув рот, воззрился на Сэлда. — Конечно же, могут! Орлы — прирожденные геометры, и координация движений у них изумительная. Почему я никогда этого не видел?

«Потому что ты не солдат, не воин, а старый книжный червь».

— Она говорит «отбросы», — неуверенно пробормотал Потро. — Какие «отбросы», дедушка?

Карэмэн усмехнулся и сам, энергично жестикулируя, о чем-то переговорил с орлицей.

— Я попросил их продемонстрировать свое искусство на этой вот штуковине. — Он указал на качели в центре круга.

— Опасная затея, — недовольно возразил Сэлд.

— Какие, к черту, «отбросы»? — пробормотал торговец пряностями.

Некоторое время все сидели молча. Потом Потро тоном превосходства пояснил:

— Отбросы — значит когти, зубы, камни, ну, то, что они не могут переварить и потому держат в зобе.

Острый Коготь перестал чистить перья и уставился в небо. Его примеру последовали еще шестеро орлов, которые сидели рядом на крыше, и сам Сэлд. Он ждал, что одна из черневших в вышине точек спустится к ним. Но ничего не происходило. Птиц не разберешь; может, устроили большую спевку, Сэлду уже рассказывали о них, и решения теперь хорошо если через тысячу дней дождешься.

И тут на лужайку с грохотом посыпались куски копыт и зубов; верхняя перекладина качелей разломилась ровно на две части, с каждой свисали конец веревки и половина прикрепленной к ней доски-сиденья. Зрители завопили, некоторые запоздало закрыли руками лица.

— Ну и ну! Во дают, скажи, дед, а?! — без умолку верещал Потро.