Он не имел понятия, что это за гость. Фриэль тоже, но она вполне ясно увидела настроение приближающегося, и эти эмоции ей явно не пришлись по нраву, так что оба могли только строить догадки. В окрестностях жил один престарелый вдовец, на которого нашла как-то блажь сделать Тхайлу своей второй женой; кроме него, были и другие малоприятные соседи - пара взбалмошных старух, например. Но никто из них, пожалуй, не заставил бы Фриэль покинуть Дом в такой спешке, и едва ли кто-то отважился бы посетить столь удаленную от остальных хижину в этот час зимнего дня, да еще в новолуние.
      Гаибу и в голову не приходила мысль о том, что посетитель может оказаться вором или убийцей. У него не было ничего такого, что стоило бы украсть (кроме разве что съестных припасов), но он с радостью поделился бы с незнакомцем всем, что только нашлось в Доме. Любой пике знает о том и едва ли откажется от учтивого приглашения разделить пищу и кров.
      Наконец гость, следовавший прихотливо извивавшейся тропкой, появился на поляне - мужчина, высокий и худощавый, шедший легко и быстро - молодым, широким шагом. Куртка и штаны незнакомца были зеленые, как и его широкополая шляпа; от весенней прохлады странника защищал темный плащ с меховой оторочкой, а с плеча свисала обычная сумка учетчика.
      Незнакомец остановился и окинул взглядом Дом, прежде чем обратиться к хозяину.
      - Добрый Гаиб?
      Гаиб осторожно поклонился. В своей жизни ему, наверное, раз пять довелось разговаривать с учетчиками, и всякий раз он чувствовал себя не в своей тарелке.
      - Я Гаиб, и добро пожаловать вам в Дом Гаиба.
      - Я Джайн из Колледжа.
      Гаиб предложил пришедшему отдохнуть после долгой дороги, поесть или напиться, и тот принял лишь место на хозяйской скамеечке и глоток воды. Он похвалил Дом, как и подобает, но лишь мимоходом. Джайн из Колледжа осторожно уселся на самый краешек, стараясь на испачкать обувь. Сняв шляпу, он открыл солн цу курчавые темные волосы и такие же острые уши, как и у самого Гаиба.
      - Прошу вас, садитесь, добрый Гаиб. И простите меня, если я сразу же перейду к делам... Простите меня также, если я позволю себе заметить, что ваш замечательный Дом расположен несколько в стороне от задуманного мною пути. Я завидую вашему уединению здесь, разумеется, но надеюсь также вернуться в Дом Грайка к закату.
      - Дорога неблизкая, - вежливо заметил Гаиб и повторил свое приглашение переночевать здесь. Свои слова он приправил скрытым укором вечному нетерпению молодости.
      - Надеюсь, что это не окажется необходимо. - Янтарные, очень яркие глаза Джайна оказались менее раскосы, чем у большинства пикссв. Он улыбнулся хозяину и, подтянув к себе сумку, раскрыл ее.
      Гаиб отлично знал, что зачастую учетчики владеют странными искусствами, но ничем не выдал своего беспокойства. Он терпеливо ждал, пока Джайн достанет бумаги и просмотрит их. Чтение, вот как это называется.
      - Не хотелось бы вторгаться в жизнь вашей семьи, но наша беседа намного сократилась бы, если только добрая женщина Фриэль и ваша дочь Тхайла смогли бы присоединиться к ней.
      И снова этот пытливый взгляд янтарных глаз...
      - Моя добрая жена отправилась навестить семью нашего сына.
      - Вот как?.. И давно она ушла?
      Он заходит уже чересчур далеко, даже для учетчика. Гаиб выдержал короткую паузу, прежде чем ответить:
      - Уже порядочно. Не знаю, вернется ли она сегодня.
      Джайн задумчиво кивнул, сжав губы, и лицо пересекли морщины.
      - А что же ваш ребенок?
      - Она поднимает крик, когда мы называем ее "ребенок".
      - Да что вы! Уверен, вы с женой воспитывали ее в большем уважении к старшим. - Учетчик еще раз заглянул в свои бумаги, изрядно тронутые временем. - Тхайле только пятнадцать с небольшим... Что ж, мне придется считаться с ее чувствами, когда мы начнем разговор.
      - Она ушла куда-то сразу после обеда, - искренне признался Гаиб. Очень даже может статься, что Тхайла покинула Дом по той же причине, что и ее мать; ибо ее Зрение было куда сильнее. - Она не обмолвилась, куда собирается. Наверное, тоже отправилась навестить кого-то из друзей.
      Это последнее замечание было, впрочем, настолько неправдоподобно, что его можно было бы счесть откровенной ложью; а лгать учетчикам - поступок далеко не мудрый. Гость же, очевидно, старался подавить хозяина своим умом и ученостью... Гаиб радовался, что женщины вовремя покинули Дом: это дело мужчин и мужской разговор.
      - Вы же знаете, что такое дети, - добавил он. - Их не удержишь на месте им всегда надо увидеть друзей, с которыми только вчера расстались.
      - Несколько минут назад вы сказали, что Тхайла вовсе не дитя.
      - Я сказал, что это она не считает себя ребенком, господин. Я же думаю иначе.
      О, да этот самодовольный мальчишка считает себя настоящим мудрецом, вооруженным сумой с бумагами и обхождением, которому учат только в Колледже. Может, он и впрямь многое знает и даже владеет какими-то тайными силами, но доводилось ли ему хотя бы однажды закалывать свинью, или откармливать поросят, или раскладывать на солнце кофейные зерна? Построил ли он дом, взрастил ли детей? Хоронил ли он когда-нибудь ребенка? Может ли вся магия на свете сравниться с деяниями обыкновенного мужчины - кормильца семьи? Вырастил ли он хоть один урожай?.. Гаиб мог сказать, поспела ли дыня, не разрезая ее, и не встречал еще никого, кто тоже сумел бы это сделать.
      Учетчик вздохнул, отводя взгляд - туда, где из кустов у выгребной ямы выскочил петух. Высоко подняв увенчанную роскошным гребнем голову, птица деловито направилась прямо к гостю, и, когда она подошла поближе, Джайн протянул руку, чуть опустив ее. Петух вскочил ему на запястье и склонил голову, изучая учетчика таким же янтарно-желтым глазом. Улыбаясь, Джайн взъерошил роскошные перья на грудке петуха, и тогда тот в панике встрепенулся и соскочил на землю, заорав что было мочи и драчливо расправив крылья. Птица, казалось, не могла понять, что это вдруг на нее нашло.
      А Джайн повернулся, чтобы вновь пронзить Гаиба своим янтарным взглядом.
      День показался вдруг холодным, а соседство незнакомца - крайне неуютным.
      - Где же она, ваша дочь? - спросил гость.
      - В предгорьях, кажется.
      Насупив брови, Джайн оглянулся на возвышающиеся вокруг склоны. Гаиб же думал о петухе, и сердце его колотилось все быстрее и быстрее.
      - Это далеко! - пробормотал пришелец. - Очень далеко!
      И начал засовывать бумаги обратно в сумку.
      - Год назад она несла Стражу Смерти для женщины по имени Фейн.
      - Это верно, господин.
      - Своей бабушки.
      - Прабабушки.
      - Конечно же! Простите меня. - Учетчик досадливо покосился на сумку. Нечасто бывает, чтобы
      Стражу Смерти стояли у ложа кого-то из родственников.
      - Случилось так, что они с матерью как раз навещали родственников, живших по соседству, - вскользь заметил Гаиб, стараясь, чтобы это обстоятельство показалось гостю не имеющим значения. - И когда старушка почувствовала, что отпущенное ей время кончается, начались обычные поиски подходящего для Стражи ребенка. Вышло так, что только Тхайла смогла бы отстоять Стражу - в тех краях мало семей, обладающих Даром... А в местных семьях не оказалось никого подходящего по возрасту, кроме одного мальчика, уже получившего свое Слово.
      На лице Джайна вдруг появилась загадочная улыбка.
      - Значит, так случилось, что она отправилась туда навещать родственников как раз в нужное время? Кому пришла в голову идея о поездке?
      - Я... Я не помню. Ведь то было год назад.
      - И вы совершенно уверены, что не помните, добрый Гаиб?
      - Совершенно. Но мне кажется, это ее мать решила поехать. - Вопреки наступившей прохладе, Гаиба прошибло потом. Почему? Что он сделал такого, чтобы в жизнь его семьи вошла такая беда? В его-то годы! Каждое утро Гаиб возносил Богам хвалу за мир и уют, каким Они наделили Дом; как мог, помогал он старым и больным... Видит ли Тхайла его страх в своем укромном тайнике на склоне? - подумалось вдруг Гаибу. И может ли Джайн читать его мысли? Лгать учетчикам не следует, это знают все...
      - И какой же талант обнаружила ваша дочь, получив свое Слово Силы?
      - Ничего особенного, иначе мы послали бы весть о том прямо в Колледж, разумеется. Мы обязательно послали бы известие... Если бы она проявила какую-то особенную Способность.
      - Только мы можем судить, кто действительно Имеет Способность, а кто нет!
      - Но... Конечно, господин.
      - Итак, какой же талант?
      - Кажется, она унаследовала от матери ее Зрение. Впрочем, вовсе не настолько сильное.
      - Что? "Не настолько сильное"?
      - Да-да, далеко не такое.
      Джайн устало покачал головой, как бы не доверяя словам хозяина. Он вновь вынул бумаги из своей сумки и зашелестел ими, как змея шуршит в опавших листьях.
      - Добрая женщина Фриэль обладает талантом, степень которого почти достигает уровня Дара. Значит, ее Способность развита вполне... Ваш собственный талант не развит вовсе, мой добрый Гаиб. Издалека увидев зелень, в которой утопает ваш Дом даже в эти зимние месяцы, я засомневался, правильно ли мы оценили его. Но судить по тому, как человек управляется с растениями своего сада, сложно. В любом случае Слово оказалось слабым.
      - Слабым? Слово? Я не понимаю.
      Учетчик прикрыл желтые глаза и заговорил усталым, заученным тоном, словно в сотый раз повторяя простой урок туповатому ученику:
      - Почти у каждого есть тот или иной талант, некая Способность. У некоторых таких талантов несколько. Открой такому человеку Слово Силы - и талант тут же достигнет уровня гениальности. - Но лишь в том случае, если этот человек обладает Даром, - запинаясь, проговорил Гаиб.
      Янтарные глаза вспыхнули.
      - Нет. Как правило, нет, мой добрый Гаиб. Признаю, ваш собственный опыт подсказал вам эту ошибку, но это лишь оттого, что все Слова, о которых вам только доводилось слыхать, были до смешного слабы. Каждое из них известно многим, и потому сила этих Слов сильно обескровлена. Рассыпана, понимаете?.. Но вас наверняка обучали этому, зачем мне повторять старый урок?
      - Должно быть, я все позабыл.
      - М-м? Крестьянин-простак - и только? Кажется, вы недооцениваете меня, добрый Гаиб, а это действительно большая глупость. Воистину, Слова редко производят сильное действие. Мы зовем их "заурядными" и каждое тщательно прослеживаем. Ибо именно из-за их слабости мы можем судить о том, что человек, получивший такое Слово и поднявший свою Способность на уровень таланта, такой человек обладает Даром магии. Но, как правило, эффект незначителен, тут я с вами согласен. Просто мне показалось странным, что так уж вышло, и ваша дочь оказалась в той местности как раз, когда женщина по имени Фейн собралась умирать.
      "Да это, - подумал Гаиб, - это чудовищное совпадение!"
      Учетчик опять засунул бумаги в сумку и начал завязывать ее ремешки. Гаиб с облегчением вздохнул, решив было, что гость уже собрался уходить, но слова Джайна заставили его содрогнуться:
      - Когда я гостил в Доме Вула, мне рассказали, что ваша дочь видела сражение, которое шло в то время Извне, за цепью гор.
      - Это случилось сразу после смерти старушки, и... Моя дочь еще никогда не встречалась со смертью, и едва обнаружила в себе Способность, о которой раньше и не подозревала, у нее случилась истерика, она придумала себе эту битву... бессвязно лопотал Гаиб, точно малое дитя, пытающееся избежать порки.
      - В тот день действительно было сражение. Храните нас. Силы Добра! Учетчику известно все, как оно и должно быть. Сложив руки, Джайн расслабился и с едва заметной улыбкой на губах застыл, опершись о стену хижины.
      - Разумеется, Хранителю известно о битве. И твоей дочери тоже. Во всем Тхаме о том сражении знают лишь два человека... И ты пытался убедить меня, что Зрение Тхайлы уступает Способностям ее матери?
      Гаиб не произнес ни слова, не поднял глаз от шершавых мозолистых ладоней.
      - Я могу быть уверен, что ты хранишь верность Хранителю, добрый Гаиб?
      - Конечно, - хрипло ответил тот.
      - Может быть, ты позабыл и свои ответы? Давай-ка поглядим, вспомнишь ли ты их. Встань. Нет, руки за спину. Голову выше, спину держать прямо. Вот, уже лучше... Ну что же, добрый Гаиб. Что лежит Извне?
      - Смерть, мука и рабство.
      - Кто ждет Извне?
      Гаиб снова превратился в мальчишку, вытянувшегося в струнку перед отцом.
      - Красноволосые демоны, беловолосые демоны, златоволосые демоны, синеволосые демоны и темноволосые...
      - Неверно!
      - Черноволосые демоны.
      - Правильно. Откуда приходят демоны?
      - Из-за гор и из-за моря.
      - Кто защищает нас от демонов?
      - Хранитель и Колледж.
      - Кому мы служим?
      - Хранителю и Колледжу.
      - Кто никогда не смыкает глаз?
      - Хранитель.
      Учетчик качнулся прочь от стены и, нагнувшись, подцепил с земли ремешок своей сумки. Водрузил на место шляпу. Минуту спустя Гаиб решился поднять глаза - глаза гостя, казалось, светились внутренним светом... Гаиб вдруг ощутил себя маленьким и беспомощным.
      -А теперь мне надо идти, чтобы успеть поговорить с вашей дочерью. Я рассудил так, что она обладает настоящим Даром. Еще до шестнадцатой годовщины ее рождения вы с доброй женщиной Фриэль должны прислать свою дочь в Колледж. Это - ваш долг перед Хранителем и Колледжем.
      Бог Жалости! Гаиб что-то прошептал.
      - И как до той поры вы будете обращаться с нею? - последовав вопрос.
      - Уберегать ее от смерти.
      - Правильно. Погляди на свою левую руку. Гаиб послушался. Рука тряслась, он еле сдержал стон: средний и безымянный пальцы срастались воедино. Второй рукой он попытался было разделить их, но бесполезно: они стали одним широким пальцем с двумя ногтями.
      - Пеняй на себя и на собственную глупость, - печально и устало сказал ему Джайн. - Мне не по сердцу калечить людей, но тебе нужно иметь перед глазами напоминание о том, кому ты служишь. Забудь еще хоть раз и пострадаешь гораздо сильнее.
      Сказав это, учетчик обошел Гаиба, словно стоящий на пути куст, и поспешил через поляну, но не к тропе, а к ближайшему склону горы. И минуты не прошло, как он скрылся в густом подлеске.
      Гаиб же вбежал в хижину и отыскал свой нож - тот самый, которым забивал свиней. Однако посередине огромного уродливого пальца обнаружилась кость, и вскоре Гаиб убедился, что ножом делу не поможешь.
      И тогда хозяин Дома Гаиба добрел до своей постели у валуна и, упав на нее, с головой накрылся одеялом... Он лежал в спальне собственного Дома, свернувшись калачиком и содрогаясь от душивших его слез. Одного хотел он чтобы Фриэль оказалась рядом и обняла его.
      2
      По неписаному обычаю пиксов каждый ребенок их племени имеет свой укромный тайник-убежище. Как только Тхайла научилась хранить секреты, Фиин и Шиила посвятили ее в семейную тайну, а также показали, где расположен другой, более доступный тайник, - в нем дети принимали друзей. Кроме того, у нее, конечно же, было и собственное убежище. Теперь Тхайла знала к тому же, где находился тайник Шиилы, - перед тем, как навсегда покинуть Дом Гаиба, сестра показала ей, но он вовсе не был таким замечательным, как собственное убежище Тхайлы! Где был тайник Финна, Тхайла так никогда и не узнала, - в деле розыска подходящего места девчонки никогда не сравняются с парнями. По крайней мере, так говорил сам Фиин.
      Еще девочкой Тхайла несколько раз меняла тайник - по мере того, как менялась она сама, - и все дальше забиралась в предгорья. Последнее убежище служило ей вот уже несколько лет, и она не собиралась менять его, до того как уйдет жить в настоящий Дом со своим мужчиной. Год тому назад Тхайла решила, что ее детские игры кончились навсегда - Именно тогда ей открылось Слово Силы, и все изменилось.
      Сегодняшним утром она увидела незнакомый клубок мыслей, приближавшийся к Дому Гаиба. Она увидела спрятанное там презрение и что-то вроде неутолимого гнева. Испугавшись, Тхайла выскользнула из хижины и бросилась в свой укромный тайник, где сидела, спрятавшись от остального мира, уже довольно давно.
      Тайник располагался на склоне горы, среди высоких деревьев. Надо было забраться на старый эвкалипт, пробраться к концу одной толстой ветви и спрыгнуть оттуда на верхушку огромного замшелого камня. Потом протиснуться между двумя валунами поменьше, на которые опирался гигант, залезть под массивный ствол, рухнувший много лет назад, и ты дома. Сам тайник был похож на грот, чьи гладкие, плоские стены, заросшие мхом и лишайником, прилегали друг к дружке под самыми невероятными углами. Над большей частью укромного жилища не было иной крыши, кроме клочка неба, окруженного со всех сторон вершинами ближайших деревьев, но здесь был и каменный козырек, под которым можно при желании пересидеть дождь, и небольшой тайничок, в котором Тхайла хранила свои сокровища.
      Здесь обитал плюшевый дракон, которого мать смастерила целую вечность тому назад (когда Тхайла была совсем маленькой, дракон был любимым героем ее игр), и хранились замечательной красоты разноцветные камушки, что Тхайла находила время от времени; тут же лежали ожерелья, составленные из дынных семян, вырезанный из камня древний подлокотник от кресла, несколько ярких улиточьих раковин и даже еще более ярких осколков глиняной посуды, немного бронзовых колечек (звенья древней воинской кольчуги, позеленевшие от времени, но все равно очень ценные), незаконченная шляпа из перьев и парочка кривобоких корзин, которые Тхайла сплела сама.
      В последнее время к коллекции прибавились скалка для теста и отменно отполированная чаша из тыквы. Чашу дал ей Гайт, а скалку подарил Шуупа, и в ответ оба получили самую милостивую благодарность, на какую Тхайла только была способна. На Гайта можно было положиться, поэтому в придачу он получил поцелуй; Шууп же довольствовался только благодарностью: Тхайла боялась, что он может проговориться.
      В самом же укромном, самом темном углу она хранила бережно свернутые банановые листья, а в них лежали несколько обрезков кожи, перчатка на правую руку и едва начатая левая, да еще иголка и несколько ремешков. Год назад Тхайла надеялась, что вот-вот наберется духу и отдаст законченные перчатки Фууну, который был никак не младше ее собственного брата; у него такая замечательная улыбка и такие огромные мускулы... Но потом Фуун нашел где-то прекрасное место для Дома и предложил его (и себя заодно) какой-то девице, которую повстречал в своих странствиях. Она приняла и то, и другое, а свои перчатки Тхайла так и не закончила. Когда-нибудь потом они достанутся другому парню...
      И примерно год назад Тхайла несла Стражу Смерти для бабушки, потому что семья ее обладала Даром. Тхайла должна была получить свое Слово Силы - и она его получила... Слово дало ей Зрение, а Зрение испортило все.
      Каким бы удаленным ни был Дом Гаиба, отныне Тхайле не было в нем уютно. Отсюда она могла видеть чувства всех, кто обитал в округе - любовь, гнев, счастье, скуку, - и прочие, совсем уже непонятные вещи. Посещение окрестных Домов отныне превратилось в настоящую пытку, ибо на близком расстоянии Зрение обострялось, и Тхайле было ужасно тяжело выделять в общем гомоне отдельные эмоции каждого из соседей. Да и зачем ей было ходить в гости, если отсюда она видела, что Луут занимается любовью с женой, а Хиим отчего-то страшно зол на своих детей. Иногда она просыпалась в ночи, разбуженная громовыми раскатами отцовской страсти, бушевавшей в соседней комнате. Они пугали Тхайлу и будили в ней отвращение, которое, впрочем, было не столь тошнотворно, как лицемерие матери, принимающей эти звериные ласки. А ведь раньше Тхайле казалось, что мать искренне любит отца, а его самого она считала человеком спокойным и даже бесстрастным.
      Позади эмоций, наполнявших округу, лежало целое море других, доносившихся волнами издалека. Временами Тхайла даже думала, что может увидеть весь мир, всех людей Тхама и всех демонов за его пределами тоже.
      Сегодня, почувствовав приближение незнакомца, она сбежала в тайник и вот уже несколько часов сидела тут, забившись в угол. Отсюда Тхайла увидела, как мать встревожилась, в свое время также ощутив близость странного клубка эмоций, и то, как более основательные, неторопливые чувства отца тоже вскоре заполнила тревога.
      Мать, должно быть, тоже сбежала: ее чувства слабели, а чувства незнакомца усиливались, приближаясь. Тхайла пожалела, что сама не отправилась за гребень горного кряжа навестить Дом Уайда или Дом Хиима, или еще кого-нибудь, как мать; не стоило здесь оставаться.
      Когда до Тхайлы донеслись отголоски страха, вдруг охватившего отца, она уже была почти парализована и не могла придумать ничего лучше, чем съежиться в комочек в дальнем углу своего убежища, словно птенец в гнезде. А потом злоба и гнев незнакомца внезапно кончились, оборвались, будто их и не бывало. Теперь было еще хуже, ибо Тхайла уже не видела его и не могла понять, где он.
      А еще через некоторое время она увидела боль отца, настоящую боль, и горько заплакала от жалости к нему и собственной беспомощности. Она еще никогда не видела, чтобы он так страдал - даже когда в прошлом месяце уронил бревно на ногу и с неделю потом прихрамывал. Нет, нет! Что незнакомец сделал с отцом? Тхайла горячо молилась, обхватив руками колени, - Богу Домов, Богу Милосердия, Хранителю...
      И вдруг совсем неожиданно ее окатила волна веселья - очень сильное чувство, сотрясавшее мир. Рядом кто-то смеялся. Страх Тхайлы улетучился, прежде чем она поняла, что и сама улыбается, поддавшись этому заразительному смеху. Интересно, что же такого смешного нашел здесь этот весельчак?
      - Тхайла! - где-то совсем близко позвал незнакомый голос. - Тхайла, выйди ко мне, где бы ты ни пряталась! - Голос был исполнен того же веселья.
      Очевидно, это и был незнакомец, хоть Тхайла и представить себе не могла, как мог он так быстро добраться сюда. Опасности она не чувствовала; злоба и презрение незнакомца пропали, словно их и не бывало. Осталось только это обезоруживающее, утешительное веселье. Придется выходить. Он, наверное, волшебник и легко сможет обнаружить ее убежище, если только захочет. Поэтому прятаться дальше бесполезно.
      Тхайла вытерла глаза кулаками, пробежалась тонкими пальцами в спутанных кудрях и начала выкарабкиваться из-под поваленного дерева, скрывавшего вход, словно древесная лягушка, как иногда называла Тхайлу мать.
      Незнакомец оказался тощим, долговязым мужчиной в зеленом одеянии - он сидел под буйным кустом акации. Сейчас он копался в своей сумке, и Тхайла остановилась за спиной незнакомца, наблюдая. Скатерть, как вскоре поняла Тхайла, была разостланным плащом, ибо у нее был меховой воротник, который не часто увидишь на скатерти. Тхайла чувствовала, что вот-вот фыркнет, - смех был чем-то вроде желания чихнуть.
      Подняв голову, чужак встретился с нею взглядом и с радостной улыбкой махнул рукой:
      - Подойди! Я тебя не укушу!
      Робко улыбаясь, она выбралась из-за куста и вышла на освещенную солнцем поляну. А он и впрямь был симпатичен: вьющиеся темные волосы и на редкость острые уши. К тому же одет по городской моде, а широкая, прямая усмешка сразу отогнала прочь ее страхи.
      - Присаживайся, Тхайла. Я - Джайн из Колледжа.
      - Ты волшебник! Джайн широко улыбнулся:
      - Не совсем. Я только маг - но сейчас это не важно. Кажется, ты голодна? Я знаю, что голодна! Самое время перекусить, не так ли? Может быть, начнем с апельсинового сока? Только смотри - он холодный как лед.
      Тхайла присела, подобрав под себя ноги все в царапинах и в грязных разводах да к тому же тощие, как у цыпленка. Старенькое платье щетинилось репьями да колючками... Тхайла сделала глоток из блестящей металлической чаши, которую протянул ей Джайн, - та оказалась на удивление тяжела. Тхайла гадала, почему же она ничего не может увидеть в Джайне, хоть он и сидит так близко, совсем ничего, кроме этого заразительного веселья: то счастье, которым непременно хочется поделиться с кем-нибудь. Забавно! Большинство мужчин, которых она видела вблизи, распространяли вокруг себя страшную волну "хочу-тебя", даже совсем маленькие мальчики. Поэтому общество мужчин было для нее совершенно невыносимо. Тхайла с отвращением ловила это "хочу-тебя" даже в эмоциях Уайда, мужа сестры... а иногда оно проскальзывало и в чувствах ее собственного отца. Видимо, "хочу-тебя" - свойство мужчин, и подчас они даже не могут совладать с ним. Значит, то ли волшебник Джайн не был нормальным мужчиной, то ли искусно прятал свои чувства.
      - Ты ведь умеешь разговаривать, правда?
      - Да, господин. Прости меня.
      Он поднял на Тхайлу прямой взгляд.
      - Зови меня просто Джайн. Я хочу стать твоим другом, и поэтому не надо меня бояться. Я учетчик из
      Колледжа, а отнюдь не сказочное чудовище. Не урод. Просто обычный человек. У меня есть свой Дом и добрая жена, которая делит его со мной, так что я тебе не опасен. Понимаешь?
      Если у него был свой Дом, тогда почему он не сидит там, выращивая овощи, как подобает мужчине?
      - Что ты сделал с Гаибом? - прошептала она. На лицо Джайна легли тень и печаль.
      - Он лгал мне, Тхайла. Он знал, что я - учетчик, и все-таки лгал мне. А это, как тебе известно, запрещено Законами Крови.
      Она кивнула, чувствуя, что в ее радости вновь проклюнулись ростки былого ужаса.
      - Мне пришлось наказать его. Да ты не волнуйся, с Гаибом все в порядке... Ты же не станешь лгать мне, а я - тебе. Нам надо поговорить, но сначала поешь.
      Тхайла оглядела блюда, которые выложил перед ней Джайн, и рот ее наполнился слюной. Здесь были корзины с фруктами, горячий рис, сочные кусочки свинины, яркие разноцветные овощи и много такого, чему она даже не могла бы подобрать название. Она глядела на все это великолепие не в силах поверить, что оно - только для двоих.
      Джайн смотрел на нее с усмешкой:
      - Не знаешь, с чего начать? Ну гляди, забавы ради, попробуй сначала вот этот пирог. Не думаю, что ты в жизни пробовала что-нибудь подобное.
      Пирог, как быстро поняла Тхайла, был верхом совершенства. Она с такой жадностью набросилась на еду, будто голодала уже год, если не дольше.
      Сам Джайн грыз фиги, хотя в это время года фиги могли быть только волшебными. Да, верно, здесь все было волшебным!
      - Так вот, - задумчиво протянул Джайн. - Сначала я расскажу одну историю. Может статься, ты ее слыхала, а может, и нет. Не важно. Эта чудесная страна, в которой мы все живем, зовется Тхам, верно? Она простирается между двумя цепями гор: вот эти называются Прогист, а еще есть горы Квобля, они далеко отсюда. С двух других сторон лежат моря - много, много воды. А за горами и за морями тоже живут люди. Ты же слыхала о всяких красноволосых демонах и прочих чудовищах?.. Так вот, вообще-то они - не настоящие демоны, а просто люди, но по большей части очень жестокие.
      Тхайла кивнула с набитым ртом, чтобы показать волшебнику, насколько интересны ей его рассуждения. Тут же ей подумалось, что Джайн выглядел бы куда симпатичнее, если бы его глаза были бы чуть более раскосыми.
      - Ты видела одно из их сражений, так ведь? - продолжал он. - Мне известно об этом. Но не беспокойся, Хранитель тоже знает о той битве, это она мне рассказала. В тот день погибли тысячи человек, в месте под названием ущелье Костей. В основном черноволосые демоны убивали красноволосых... Джайн вздохнул и взял еще одну фигу. Джайн видел самого Хранителя! Тхайла едва не поперхнулась. Она даже представить себе не могла, чтобы кто-то мог разговаривать с Хранителем. Или с Хранительницей?.. Тхайла всегда считала, что Хранителем мог быть только мужчина.
      Между тем Джайн вроде бы даже не заметил ее удивления.
      - В древние времена эти народы часто затевали в Тхаме войны, и тогда нам, пиксам, приходилось обороняться от них, чтобы не попасть в рабство к жестокосердным демонам. И вот как-то раз, тысячу лет назад, началась грандиозная бойня. Мы помним ее как Войну Пяти Колдунов, но это только название. Ее начал очень могущественный волшебник по имени Улиен'квит. Он был эльфом, одним из златоволосых демонов, и ему помогала целая армия чародеев. Их называли его "союзниками"... Враги Улиен'квита преследовали его и он скрылся от них здесь, в нашем Тхаме. И тогда, с помощью волшебства, он стал королем Тхама Улиеном, и заставил пиксов воевать с его врагами, когда те вторглись в Тхам, стараясь отыскать и погубить Улиена.
      Тхайла думала, что уже выпила весь апельсиновый сок, но чаша вновь оказалась полной, и она сделала еще глоток. Вот было здорово сидеть тут с волшебником, угощаться его чудесной пищей и слушать древние истории. Жаль только, что не было с ней родителей - им, тоже было бы интересно отведать волшебных яств.
      - Попробуй еще это. - Джайн протянул Тхайле золотое блюдо. - Слушай же дальше... Война оказалась кровопролитная, и пиксам досталось больше остальных, наше племя было почти истреблено. В ту пору войны велись не только мечом, но и при помощи колдовских чар. Драконы, огненные бури, чудовища... Нашествия ядовитых змей... Земля разверзалась, проглатывая целые города. Вот там, Джайн показал в сторону тайника Тхайлы, - лежат развалины великого замка. Когда-то на этих камнях возвышалась неприступная крепость.
      Глаза его вспыхнули золотистыми искорками, и Тхайла поняла, что Джайн знает о ее убежище.
      - Война продолжалась очень долго, но потом Улиен умер. На его трон сел пике по имени Кииф. Кииф закончил войну и изгнал из Тхама всех чужаков. Кииф основал Колледж... И Кииф стал первым Хранителем!
      Тхайла кивнула опять. Зачем только Джайн рассказывал все это? Впрочем, слушать было интересно - Тхайла чувствовала, что слова этой древней истории странно звенят у нее в голове, но все равно не могла сообразить, к чему клонит маг.
      - С тех самых пор, - продолжал Джайн, - уже тысячу лет мы живем под мудрым правлением Хранительницы и Колледжа. Хранительница удерживает демонов на расстоянии от Тхама. Мы живем в мире только благодаря Хранительнице... Но ты, разумеется, все это и так знаешь.
      Улыбка исчезла с его губ впервые за все время рассказа.
      - Приведу пример. Сражение, которое ты видела в прошлом году, наблюдала и Хранительница. Эта битва никак не касалась ни ее, ни нас с тобой. То, что черноволосые и златоволосые демоны делают друг с другом, их забота. Но многие из побежденных убежали в горы, преследуемые противником. Некоторые из них погибли от ран или от холода, но несколько дней спустя те, кто выжил, нашли проход в горах и стали спускаться в Тхам.