— Ты глупец, имп! — прорычал он. Голоса дварфов всегда напоминали мельничные жернова в действии.

Шанди бесстрастно поклонился.

— Вы делаете нам честь своим присутствием, ваше всемогущество.

— Плевать я хотел на эту чушь! Никаких больше «всемогуществ», никаких чародеев, никаких смотрителей. Отчего, во имя Зла, ты не убрался из города, пока была возможность? — Дварф сделал несколько шагов вперед.

Ило заметил снег на его тяжелых ботинках. Рваная рубаха Распнекса казалась влажной. Зачем бы чародею, великому волшебнику, выходить на улицу в такую ночь? Или, раз он все-таки вышел, по крайней мере, не остаться сухим, как Лит'риэйн — под проливным дождем в Пустоши Нефер?

— Я же говорил тебе, «спасайся»! — прогудел маленький волшебник. — Но нет! Тебе непременно надо было притащиться в ловушку — в ту единственную ночь, когда за тобой может последовать даже слепая черепаха! Да ты же оставил следы по всему Хабу! О Боги, какой идиот!

Император густо покраснел в колышущемся мерцании свечей.

За чародеем вошел еще один дварф, с яростной силой притворивший за собою дверь, едва ли не хлопнувший ею. Этот был помоложе и не носил бороды, хотя его верхнюю губу уже тронула растительность, напоминавшая лишайник на скале. Лицо еще сохранило юношескую мягкость — глина, а не сланец, — но бычьи плечи и хмурый взгляд уже были там, где им положено. Этот дварф носил длинные волосы, на модный среди молодежи Хаба манер, но их пряди были серебристо-серыми — хотя откуда у юнца седина? Штаны его Состояли, казалось, из сплошных заплат.

Шанди быстро огляделся, но ни в ком не увидел поддержки.

— Поведай нам, зачем ты пришел, волшебник?

— Да закопайте меня, коли знаю! Ну, наверное, хотел просить его о помощи.

— Распнекс махнул в сторону Рэпа. — Но теперь вижу, что зря потерял время. Я надеялся, что он поможет, и надеялся напрасно.

Рэп чуть склонил голову, даже не пытаясь поприветствовать дварфа.

— Назови твоего спутника, — сказал он. Чародей не стал даже оборачиваться к юноше за спиной.

— Гримрикс. Он мой «сторонник». Не смейтесь над его прической, иначе он всех здесь превратит в волосатых гусениц.

Подросток сердито хмурил брови. Цвет камня на его щеках приобрел розоватый оттенок гранита. Ило стало вдруг интересно, умеют ли дварфы улыбаться.

— Значит, ты, имп, не послушал меня! — Распнекс печально помотал головой.

— Кто за пределами этой комнаты знает, где ты?

— Никто, кроме легата Угоато.

— И кто же он?

— Начальник преторианской Гвардии. Расписке фыркнул:

— Тогда он уже у них в руках. За ним начнут охоту в первую очередь. Странно, что они еще не добрались сюда.

— Легат с головой предан мне! — взорвался Шанди.

— Уже нет, — оскалился Распнекс.

— Расскажи им, в чем дело, — с грустью попросил Рэп.

— Нет, это ты рассказывай. Я уже пробовал. Еще пару минут назад король Рэп не понимал, что происходит. Теперь же он пожал плечами и повернулся к Шанди:

— В любом случае постараюсь быть краток. Нам угрожает Зиниксо. Уверен, ты его помнишь.

— Бывший Смотритель Запада?

— Вот именно. Он пытался уничтожить меня, но я вышел победителем… — Фавн вздохнул и нерешительно глянул на дварфов. — С год назад Бог поведал мне: не кто иной» как я, виновен в грядущей катастрофе. Должно быть, оттого, что я не убил Зиниксо, когда у меня были возможность и оправдание.

— Ты сделал хуже, — мрачно подтвердил Распнекс. — Гораздо хуже. Но продолжай… Ты сможешь разъяснить этим непосвященным, что ты сотворил с моим племянником?

Рэп почесал в затылке.

— Могу попробовать. Я заключил его в непроницаемый магический пузырь. Его Силы все еще при нем, но он не способен ими воспользоваться. Гм, вы следите за мыслью?

— Вроде смолы на дне лодки? — догадался Сагорн. — Только отталкивает магию вместо воды?

Распнекс издал звук, похожий на шум камнепада; вполне возможно, он всего лишь хохотнул.

— Ты понял, а? Отлично! Рэп оказался сильнее, и Зиниксо не мог разбить чары. Наказание, достойное волшебника!

— И что же случилось потом? — нетерпеливо спросил император.

— О, он совсем сошел с ума. У Зиниксо всегда были какие-то нелады с головой, даже в детстве. Он всю жизнь был подозрительный и робкий. И чем больше росли его силы, тем больше он уходил в себя… Ты понимаешь, о чем идет речь, имп?

Шанди кивнул.

— Я встречал подобных ему людей. Они воображают, будто целый мир ополчился против них.

Все дварфы по природе были нелюдимами, недоверчивыми и замкнутыми типами. Ило ужаснулся, представив себе, до чего мог дойти этот Зиниксо… Распнекс приходился Зиниксо дядей; он должен был хорошо его знать.

— Так получается, он был безвреден, — сказал Шанди, все больше мрачнея. — Чем же он опасен в таком случае?

— Все из-за Светлой Воды, — пояснил Рэп. — Она тоже не могла разбить мои чары, но могла пожалеть его. Она отдала ему волшебницу.

— Отдала?

Распнекс хмыкнул и щелкнул пальцами. Юный Гримрикс нахмурился и выступил вперед, чтобы встать рядом с чародеем, — понятное дело, кому понравится такое обращение!

— Господин?

— Скажи им, что ты чувствуешь ко мне, сынок. Мальчик опустил глаза на носки своих ботинок, и на сей раз его румянец был очевиден.

— Я люблю тебя, — шепнул он.

— Во! Видали? Он мой «сторонник». Я наложил на него чары верности. Он сделает все, чтобы помочь мне. — Распнекс глядел на мальчишку, снова показывая свои отвратительные зубы. — Он даже умрет за меня! Но вообще-то его Силы больше моих. Мы заарканили его втроем, я и двое других моих сторонников. Теперь-то вы понимаете?

Содрогаясь, Ило оглядел ряд потемневших лиц, — и увидел, как вместе с пониманием по ним проходит волна отвращения. И только Эшиала, с ее удивительной выдержкой, оставалась спокойна.

Чародей хлопнул своего юного компаньона по плечу — таким ударом можно расколоть камень:

— Ступай на разведку. Посмотри, как там снаружи.

Мальчишка кивнул и растворился в воздухе. Леди Эигейз издала хрип, похожий на стон, и прикрыла рот ладонью. Секунду спустя колокола зазвучали громче, когда входная дверь приоткрылась.

Зачем, думал Ило, зачем я только отказался от герцогства и дал втянуть себя в подобную историю?

— Светлая Вода к старости была, не разумнее намыленной кошки, — с печалью в голосе сказал Рэп. — Она отдала Зиниксо свою сторонницу — Кразу из племени дварфов. Она была не шибко могущественной волшебницей, но Зиниксо знал многих волшебников Округи. Он послал Кразу вербовать их, начиная, естественно, с самых слабых. Два, три слабых волшебника способны подчинить одного сильного.

— Он занимался этим двадцать лет подряд, — добавил Распнекс рокочущим басом. — Сейчас под его властью целая армия, и все преданы ему до смерти. Мы зовем это Сговор.

Шанди вновь опустился на подлокотник кресла, в котором сидела его жена. Лицо императора было напряжено.

— Почему никто не остановил его?

— Да потому, что никто не знал! — огрызнулся дварф. — Может быть, кроме Светлой Воды, но она чересчур тронулась рассудком, чтобы волноваться из-за подобной чепухи. Я подозреваю, что Зиниксо вел себя осторожно по отношению к ее «сторонникам» — в любом случае его заклятия начали действовать только после смерти смотрительницы. Поэтому она не обращала внимания на его шалости… А теперь он собрал в своем медвежьем углу все волшебство Пандемии!

В заполненной людьми комнате настала тишина: непосвященные пытались осознать размеры бедствия. Старик Сагорн со стоном рухнул в свое кресло, сокрушенно качая головой.

— Значит, под его властью сейчас находится целая армия волшебников, — выдавил из себя Шанди, — хотя он даже не может пользоваться собственной магией? Сколько их?

— Много. Сотни. И все стоят за него горой. И сопляк уже получил обратно свою магию, если Сговор сумел перевесить чары, наложенные Рэпом.

— Но ведь предотвращение таких мерзостей как раз и входит в обязанности смотрителей?

— Конечно, но пока не умерла Светлая Вода, они даже не подозревали о масштабах бедствия. — Глаза Распнекса сверкали, как агаты. — Они отдали мне Север, ибо надеялись, что я смогу положить этому конец, я ведь знал Зиниксо — и знал, как работает его больной рассудок. Но слишком поздно.

Император поднял взгляд на Акопуло, словно приглашая его высказаться. Ничего не произошло.

— Чего же он хочет? — спросил Шанди. Дварф хмыкнул:

— Всего! Я же сказал тебе: чем больше его Сила, тем больше в нем страха! Он знал, что противостоит Четверым, значит, боялся их, ибо только они могли с ним справиться. Вот вам его образ мыслей.

— Значит, именно поэтому вы появились сегодня в Ротонде?

— А зачем бы еще? Признавая тебя императором, мы ждали его удара: он разом мог пришлепнуть всех Четверых! Он мог сокрушить нас, как много лет тому назад сокрушил Агана… Мы с Грунф бросили ему вызов. Мы сделали тебя императором, сынок, но ничего хорошего от этого не жди.

Глаза Шанди сузились с подозрением:

— Зачем же было разрушать престолы? Это работа Зиниксо?

— Да нет же! Это сделал я!

— Четыре трона смотрителей были магическими порталами, — тихо пояснил Рэп, — и вели прямо в их дворцы. Зиниксо мог бы пробиться сквозь порталы силой.

— Мне показалось, что ты ничего не знаешь об этом? — сказал император.

— Раньше не знал, — объяснил Рэп, не отходивший от камина. — Частью я понял это только сейчас, частью — узнал со слов Распнекса. Вы просто не были посвящены в наш разговор, вот и все. Распнекс пока не подчинил меня своей магической Силе, хотя мог бы, и на сей счет вам придется поверить на слово. Ваше императорское величество, теперь вы никому не можете полностью доверять. Если «сторонники» Зиниксо берут человека в оборот, он не способен оказать сопротивление. И, как сказал Распнекс, первым скорее всего они переманят на свою сторону легата Угоато. И с той поры он будет служить Зиниксо верой и правдой до самой смерти. Они все будут ему служить.

— И каковы же цели этого чудовища? — воскликнул Шанди.

Рэп пожал плечами:

— Он безумен, и ему повсюду мерещится опасность. Император обладает властью — значит, он должен быть предан Зиниксо; и то же самое касается всякого, кто обладает властью… Он заставил бы всех в мире полюбить себя, если бы только сумел.

— Где Четверо?

Рэп посмотрел на Распнекса.

— Сбежали, — ответил императору дварф. — У них украли большинство сторонников. Первым ударился в панику Лит'риэйн — и теперь он прячется в Илрэйне. За ним — Олибино, он попросту исчез. Можете себе представить, что Зиниксо сделает с этими двумя, если только они попадут ему в руки. Но их, ждет долгая, мучительная смерть, это уж точно. — Он состроил жуткую гримасу.

— И меня, между прочим, тоже нет в списке его лучших друзей Зиниксо.

— А Грунф?

Дварф молча развел огромными ручищами.

Ило чувствовал, как в его внутренностях копошится червь страха. Ампили грыз костяшки своих пальцев, поблескивая белками глаз из темного угла. Эшиала покрепче сжала ребенка.

Старый етун, похоже, был самым хитроумным человеком в этой комнате, — и он оказался напуган больше всех остальных. Опущенное лицо побледнело, руки вцепились в колени.

— Значит, Зиниксо попытается наложить на меня свое «заклятье верности»? — спросил Шанди.

— Конечно. Так будет гораздо проще, чем объявлять императором самого себя. Империя слишком велика, чтобы заколдовать каждого, да императору-дварфу и не станут подчиняться… И потом, он ведь всего боится, стало быть, испугается и переворота! Понимаешь? Но ты будешь править за него, служить ему до конца своих дней. — Распнекс указал толстым пальцем на спящее дитя в объятиях Эшиалы. — И она тоже, и ее собственные дети! Волшебники долго живут.

— Нет! — рассвирепел Шанди. — Ни за что! Дварфы все-таки умеют улыбаться, Ило сам видел. Неприятное зрелище, впрочем.

— А твоя красавица жена? Мой племянник до странности падок на женщин-импов… А теперь-то ты жалеешь, что не внял моему совету?

Шанди обнял Эшиалу за плечи, словно этот простой жест действительно мог вселить в нее уверенность.

— Что же ты посоветуешь сейчас? Дварф снова развел руками.

— Может быть, я смогу вытащить всех нас отсюда. Может быть, я сказал. Зиниксо стал настолько подозрителен, что порой слишком осторожничает. Он может и не успеть бросить на меня достаточно Сил, чтобы остановить нас.

— Если я только смогу спастись… — проговорил Шанди. — Если мы сумеем… Если ты вытащишь нас отсюда, что мне делать дальше?

— Прятаться. Быть может, через пару веков твои потомки смогут выйти из убежища и предъявить свои права на Опаловый трон.

Затем дварф повернулся, чтобы глубокомысленно воззриться на короля Краснегара. Ило не представлял себе, какими молчаливыми посланиями они теперь обмениваются, ибо непосвященные не слышали ни слова. Он даже засомневался, принадлежит ли фавн себе, или чародей уже успел «завербовать» его… Никому нельзя верить!

— Зиниксо сейчас здесь, в Хабе? — спросил Рэп вслух.

— Возможно. Хотя скорее вряд ли: он и сам, наверное, скрывается. Но по столице уже рыщут его подручные. Я их чую.

— И я тоже… К тому же меня едва ли можно причислить к его лучшим друзьям, не так ли?

Распнекс загоготал. Ило еще никогда не слыхал, как смеются дварфы, и надеялся не услышать этого и впредь. Слишком уж этот шум напоминал грохот падающей стены.

— Да уж, едва ли! Тебя и твое королевство, жену и детей. Клянусь, маленький засранец видел тебя в своих снах все двадцать лет, ваше величество!

Помрачнев еще больше, фавн в сердцах стукнул кулаком по каминной полке.

— Почему меня никто не предупредил? — крикнул он.

— Потому что мы думали, ты знаешь! Потому что думали, что ты прячешься, — и надеялись, что ты справишься с ним, когда дойдет до дела!

Огромный фавн побледнел, как бумажный лист:

— Хочешь сказать, вы все ждали, пока я сделаю что-нибудь? Глупцы!

— Кто же мог знать, что ты потерял Силу? — сердито проворчал дварф.

— Странно, что он еще не успел добраться до меня…

— А он тоже не знал! Но теперь ты только жди. И он ведь не хотел с тобой связываться, опасаясь смотрителей, — а раз уж они сбежали… ты следующий, я уверен.

— Предположим, он захватил трон, — прохрипел Сагорн. — Я имею в виду имперский трон, а не краснегарский… Сам, или через марионетку, — что тогда?

Распнекс глядел на него с издевкой:

— Он избавится от любой возможной опасности… А попытку переворота можно увидеть и в простом разговоре.

— Но ведь ему будет принадлежать Империя? Значит, любая угроза Империи будет угрозой Богу на земле? Халиф, к примеру.

Дварф кивнул с куда большим уважением.

— Точно. Халиф — угроза Империи, поэтому от халифа мокрого места не останется. Гоблины собирались начать свою атаку — стало быть, Зиниксо разгонит их по лесам. Но первым делом, разумеется, он разберется с Лит'риэйном и эльфами.

В полной тишине лязгнули зубы Сагорна.

— Он будет править миром, — прошептал старик.

— Через год-два обязательно.

Ило поежился. Как и все импы, он всегда мечтал о всемирной Империи, устроенной по общему порядку. Тогда все расы смогли бы пользоваться выгодами имперского управления… Ило помнил, что эти другие расы никогда не принимали их за выгоды… Но сознание его громко протестовало при мысли, что все они окажутся во власти сумасшедшего.

— А есть ли хоть что-нибудь, способное предотвратить этот ужас? — спросил тихий голос. Все с удивлением обернулись на графа Ионфо, не раскрывавшего рта с момента появления в доме Сагорна. Он был далеко не молод, худ и сутул,

— но на лице его застыла мрачная решимость.

Какое-то время все молчали. И тогда король Краснегара сказал:

— Должно быть. Зло побери! Расстояние большое, но попробовать можно, пока Зиниксо не заставил нас сам.

Расписке, казалось, изумился:

— Да тебя же сожрут заживо, только попробуй!

— Я скорее отдам на съедение свое теле, чем разум! — Фавн вздохнул. — И все это действительно моя вина. — Волшебники явно успели поговорить между собой.

— Вот именно, — сказал Распнекс. Раздался тихий голос императрицы:

— Почему же? Что вы такое сделали, ваше величество?

— Я устроил тайник собственной магической силы. Я не могу рассказать сейчас во всех подробностях, но когда я вернулся в Фаэрию… — Рэп моргнул.

— Впрочем, не важно.

— И теперь не можешь ничего поделать? — гаркнул на него дварф. — Вот твои дурацкие «добрые намерения»! Куда ты засунул магическую опору?

Рэп покачал головой. Черты его лица исказились, словно от боли.

— Даже не могу сказать. Теперь все кончено. Навеки. Остается уповать лишь на милость Богов.

Он повернулся спиной к собеседникам и уперся кулаками о камин, уставившись взором в стену. Жена, дети, королевство… У короля Рэпа наверняка было больше причин бояться Чародея Зиниксо, чем даже у Шанди.

— Я не понимаю! — провыл Акопуло.

— Он отрезал от мира магическую помощь! — рыкнул Распнекс. — Свод Правил как раз предусматривал подобный оборот! Магическая помощь была заботой Смотрителя Запада. Если какой-то чародей вдруг начал бы собирать армию волшебников, собираясь утвердить свою власть во всем мире. Запад мог создать армию, равную по силе! Как последний шанс. Вот почему никто так и не воспользовался этим правом, хотя Улиен был недалек от этого к концу Войны Пяти Колдунов.

Сагорн скрипуче рассмеялся:

— Запасной выход!

— И твой дружок фавн замуровал его! Король Рэп резко обернулся, сверкая глазами:

— Ты сказал, Улиен? Война Пяти Колдунов? Тхам! Вот еще одна надежда! Распнекс вздрогнул.

— Ты спятил!

— Может, и так! Но это сумасшествие — все, что у нас осталось!

Дверь внизу ненадолго открылась, впустив исполненный скорби перезвон колоколов. Секунду спустя в центре комнаты столб воздуха взвихрился, завращался — и сгустился в юного дварфа по имени Гримрикс. В его глазах искрился горный хрусталь.

— Они здесь, господин! Гусары вокруг дома. Все три улицы перекрыты.

— Магия?

— Не было времени посмотреть, но если ты позволишь мне спуститься еще раз и надрать им задницы, я выясню! — В готовности Гримрикс продемонстрировал оскал дварфа: два ряда кварцевых камней.

Этот недомерок собирался одной левой справиться с отборными войсками Империи. Комната погрузилась в тишину.

Ило почти удивился, услышав вдруг в этой тишине собственный голос:

— А не можем ли мы уйти тем же путем, что и мастер Джалон?

Старый етун весело фыркнул:

— Увы, это невозможно!

— Кажется, вы заранее в этом уверены, — с угрозой в голосе произнес Хардграа. Король Рэп рассмеялся.

— И он действительно прав! — Как он мог узнать о происшествии с художником? — И мы оставили бы следы на этом снегу, не так ли? Распнекс, есть идеи?

— Попробовать можно. Я попытаюсь перенести всех в свой дворец.

— Но дом закрыт щитом.

Чародей звучно поскреб подбородок.

— Через минуту его здесь не будет. Гримми, ты можешь самостоятельно поднять этот щит?

Юноша насторожился, хмурясь, но потом вновь расплылся в своей кошмарной улыбке:

— С легкостью, господин,

— Не будь самонадеян — некоторые из этих старых чар подновлялись миллион раз. Не забудь про нижние слои. Когда я толкну его, поднимай щит, и сразу — хлоп его на место! Тебе придется остаться и замести наши следы.

Парень побледнел, как мрамор. Радость битвы мигом слетела с его лица.

— Но если они поймают меня…

— Тогда ты с тем же рвением будешь служить ему, с каким служил мне, — ответил Распнекс. — Но придержи их, пока можешь. И не пытайся следовать за мной, понял?

— Даже если…

— Вообще никогда! Ты, кажется, споришь со мной?

— Нет, конечно!

— Отлично… Слушайте!

Ило показалось, что он не слышит, а скорее чувствует сквозь подошвы сандалий где-то вдалеке едва слышимые, глухие удары.

— Топоры! — сказал король Рэп. — Они взламывают дверь со двора. Зря они с нее начали — там какой-то магический трюк.

— Как бы там ни было, время смываться! — пророкотал дварф. — Вставай, женщина!

Шанди гневно пронзил его взглядом, но тут же потупился и схватил на руки дочь. Эшиала поднялась, Эигейз и Сагорн вскочили следом.

Ило же с ужасом наблюдал за мальчишкой. Гримрикс не сводил со своего повелителя умоляющего взора, и по щекам его бежали слезы. Время от времени он всхлипывал, вытирал нос рукавом, — и все-таки, очевидно, не мог ослушаться приказа, как бы ни старался. Кошмарное подтверждение силе магических чар.

— Может, не все получится гладко, — заявил чародей, — но, я надеюсь, по прибытии нас встретят несколько друзей, которые смогут помочь. Если же враг добрался туда раньше нас, тогда… ну да ладно, рискнем!

— Подожди! — крикнул Шанди. — Что будет потом?

— Я же сказал: отсидишься в норе.

— Нет! — Подняв на руки собственное дитя, император, казалось, вознамерился биться насмерть. — Может, у меня и отняли государство, — но еще не отняли мозги! Я не сдамся. Я буду бороться!

Еще удары, на сей раз ближе; Ило решил, что теперь гусары взялись и за переднюю дверь. Что за чушь несет Шанди? Какой смысл воевать с волшебниками?

Но Шанди повторил снова:

— Я не успокоюсь, пока не получу назад Империю!

— Правда? — хмыкнул дварф. — И с какой же армией ты намерен выйти на врага?

Император обвел комнату горящим взглядом, таким знакомым его сигниферу. — Для начала хватит и нескольких друзей. Пускай их немного, всего только горстка, но они верны мне и крепки духом. Вы пойдете со мной?

— Боги, храните императора! — машинально пробормотал Ило, ибо никакой другой ответ ему на ум не шел.

— Боги, храните императора! — эхом откликнулись остальные, и некоторые громче других. Шанди оглянулся на Рэпа:

— А ты?

Фавн печально улыбнулся:

— У меня нет выбора. Зиниксо не успокоится — пока не сварит в котелке мои потроха и не сровняет с землей Краснегар. Долой тирана!

— Отлично сказано! Победа или смерть! — проревел Шанди.

— Нет! — Как ни странно, этот ответный крик издала Эшиала. Она бросилась к мужу, словно собираясь отнять у него свою дочь. — Как ты смеешь!

— Дорогая? Императрица рыдала.

— Ты не должен рисковать нашим ребенком! — Она попыталась забрать Майу у Шанди, и та проснулась с недоуменным воплем.

— Эшиала! Молчи!

— Дочь мне важней твоего трона!

Они оба кричали вместе, и между ними завывала маленькая принцесса.

— Бог Дураков! — пробормотал дварф.

Удар! Дом содрогнулся. Колокола вдруг зазвучали ближе и слышнее.

— Уноси нас, чародей! — сказал Рэп. — Быстро!

Узки врата: