Ну-ка, ну-ка! Все слаще и слаще…

Преторианец вытянулся перед сигнифером и отсалютовал. Ило ответил тем же,

— с точки зрения субординации их взаимный ранг был загадкой даже для опытных вояк, но в том, кто из них герой дня, сомневаться не приходилось.

Лицо центуриона хранило непроницаемость камня. Он брал на себя риск и знал об этом, но в то же время прикрывал фланги, — а это понимали оба.

— Я пришел, чтобы принести тебе свои поздравления, сигнифер. — Центурион всегда оставался благородным человеком.

— Благодарю тебя, центурион. — Хоть убейте, Ило не помнил его имени. Кто-то из Хафинов… Ничего, он вспомнит, когда понадобится.

— Я просто хочу, чтобы ты знал… гм… сигнифер. Я выполнил тогда самую неприятную работу, которую мне только приходилось делать в жизни.

— Мне также было очень неприятно.

— Да. Но все мы должны подчиняться приказам… Никаких обид?

— Никаких обид, — согласился Ило и заметил тень облегчения, которую не смогла скрыть тщательно удерживаемая маска.

С удовлетворением наблюдая, как его бывший начальник марширует прочь, Ило услыхал, как по залу пробежал еле слышный шелест. Никаких обид — да, но однажды он еще заставит этого человека лизать ему сандалию, просто из принципа. Хайфи, вот как его звать! Запомним.

— Что, старый друг? — сухо осведомился Хардграа.

— Не совсем. Он улыбался, бросая меня акулам.

— Тогда постарайся не убивать его при свидетелях, — осклабился Хардграа. Затем он добавил абсолютно расслабленным, ничего не выражающим тоном:

— Слышь, сигнифер!

— Да, центурион?

— Ты сейчас не смотри, но только одна из картин на восточной стене представляет некоторый интерес для настоящего ценителя.

С каких это пор стенобитные орудия в человеческом облике начали интересоваться живописью? Ило поднял брови, выражая искреннее удивление, после чего обвел зал неспешным взглядом.

— О, прекрасно! — сказал он, закончив осмотр. — Отличная работа!

Произведений искусства, собранных в Тронном зале, хватило бы на средних размеров городишко: скульптуры, картины, гобелены… Подмеченный Хардграа холст сам по себе не казался особо выдающимся шедевром, — по крайней мере с такого расстояния, — но то, что было на нем изображено… Залитые солнцем зеленые волны на переднем плане азартно разбрасывали пену, из коей вырастал величественный галеон, занимавший почти все полотно. В отдалении же, уравновешивая композицию, виднелась крутая скала с небольшим городом на склоне, увенчанная замком с острыми башнями. Именно этот замок Шанди описал, рассказывая о своем видении у бассейна-прорицателя.

Последние полтора года Ило изо всех сил старался удовлетворять все приказы, просьбы и пожелания принца. Теперь он предвидел их еще до того, как Шанди сам успевал сообразить. Хардграа был отлично натасканным телохранителем, но ему явно не хватило придворных манер, чтобы провести расследование самому. Промаршировать к самой картине и прочесть надпись — если таковая имеется — означало бы обратить к себе внимание всего двора. Следующий ход был за Ило.

Глянув кругом, он разыскал слугу, застывшего у стены. То был вовсе не юный паж, но умудренный опытом старик, который должен был отлично разбираться в тонкостях дворцового управления. Чуть заметный жест заставил его отлепиться от стены и направиться к сигниферу плавным, неторопливым шагом. Слуга склонился в поклоне, чья величина точно соответствовала чину Ило (как раз сейчас, судя по всему, весьма немаленькому), и, разогнувшись, терпеливо ждал, чего изволит этот юнец.

Как же правильно задать ему вопрос? Дворцовая коллекция живописи, вне сомнения, находится на попечении какого-нибудь дворянина. Он всего лишь мелкая сошка, присматривающая за картинами, — и в то же время профессиональный бюрократ, угробивший полжизни на дворцовые козни. Настоящей работой занимаются, скорее всего, его подчиненные.

Ило попробовал угадать нужный титул:

— Ассистент заместителя куратора дворцовой живописи, — медленно проговорил он, отмечая искру изумления, мелькнувшую в глазах слуги. — Я хочу его видеть. Сейчас же.

Сработало, как мечом в сердце. Слуга согнулся снова и ускользнул прочь. Видимо, к подобному приказному тону привыкаешь на удивление быстро.

Хардграа удалился, чтобы погрузиться в жаркую беседу с трибуном VII легиона, старым приятелем, надо полагать. Комната продолжала наполняться народом по мере того, как подтягивались опоздавшие, не желающие, однако, пропустить представление вовсе. То тут, то там Ило натыкался взглядом на знакомые лица: известные политики, друзья его родителей… И лишь он один по-прежнему стоял в полной изоляции. Иллипо нельзя доверять.

А как насчет мести? Вот уже полтора года Ило служит принцу всеми силами, преданно и честно. Он так и не сунул под ребра наследнику нож, хотя удобных ситуаций было более чем достаточно — целый легион.

И что теперь? Старик долго не протянет. И до тех пор — делать нечего, остается только ждать. Шанди проявит великодушие, — уж в этом-то Ило не сомневался, ибо знал: щедрая награда одному покупает преданность многих. Когда Эмшандар V будет провозглашен императором и воссядет на Опаловый трон, его бывшему сигниферу продвижение обеспечено. Место в ассамблее для начала. Потом титул, несколько должностей-синекур, чтобы набить ему карманы, а потом уже и преторианство — чтобы Ило уже окончательно разбогател. А через несколько лет, возможно, и ранг консула…

А до тех пор надо ждать — просто ждать, иметь терпение. Ждать и ухаживать за прекрасной половиной Хаба, за имперскими красавицами. Глаза Ило привычно выделяли из толпы женщин, не ждавших приказаний мужа. Одна-две были очень даже ничего, хотя подавляющее большинство — староваты, на его вкус. Вот их дочери — дело иное…

Но никто из них не сравнится с богиней, которую он увидел в тот вечер у бассейна. Ее образ преследовал Ило неотвязно, он мало о чем еще был способен думать в минувшие несколько дней. Само совершенство! В глубине души Ило подозревал, что ни одна другая женщина никогда не сможет удовлетворить его снова. Всякий раз, как ему удастся сорвать наряды с очередной красотки, он будет сравнивать ее с тем чудесным видением, с Богиней из бассейна, — и ни одна не сможет сравниться…

Взгляд его между тем приковали столы с закусками. Сигнифер не брал в рот ни крошки вот уже много часов и может прождать тут еще столько же, но Ило псе же решил еще немного потерпеть и дать им вволю наглядеться на себя. Приняв вид скучающего безразличия, он отвел глаза.

И тогда от толпы отделился темноволосый худощавый мужчина. Он направился к Ило, поблескивая выложенными драгоценностями звездами на камзоле. На нем была даже перевязь ордена Агрейна, а его ноги обтягивали чулки самого лучшего шелка. Высокомерная мина подвигла бы на убийство целый конклав епископов, — и, очевидно, Ило должен был знать его. Все, кто только был в зале, уставились на них. Наступила тишина.

— Сигнифер Ило?

Ило на всякий случай отсалютовал перевязи.

— Господин?

— Я принц Эмторо из Лиисофта. Проклятие! Кузен Шанди! Третий в цепочке…

— Ваше королевское высочество! Прошу простить, мне следовало бы…

Небрежным жестом принц прервал его:

— Не стрит. Ваш предшественник был моим братом.

— Да, ваше высочество.

— Вы были рядом при его гибели. — Эмторо чуть округлил глаза, как если бы дальнейших пояснений не требовалось. — Я желал бы услышать, как это случилось.

— Едва ли я смогу рассказать вам, господин. Там была такая давка…

Наследник Шанди — грудной младенец. Этот человек, хочет он того или нет, его основной соперник! Какими бы ни были их личные отношения, политический резон взывает о соперничестве. Осторожней! Эмторо тощ, быстр и опасен. В его глазах горело пламя, напоминавшее взгляд Шанди… Странно очерченные глаза, почти эльфийские.

Голос Ило с выражением читал рассказ о гибели Ралпни в сражении у Карфина, в большинстве своем основанный на чужих воспоминаниях. Но внезапно он умолк.

Вот она!

— Сигнифер? — подбодрил его принц. Женщина только что вошла в зал с парой спутниц. Она шла от дверей, и люди кланялись. На ней было простое платье небесно-синего цвета. Она плыла, а не шла, отвечая знакомым лишь едва различимыми наклонами головы. Спокойная, стройная, величавая, словно вырезанная из цельного алмаза. Воплощение женской красоты. Ее чудесные черные волосы венчала легкая рубиновая диадема, а черты были столь прекрасны, как если бы сами Боги попытались создать совершенный образ…

— Кто это? — беззвучно спросил Ило.

— Кто? — переспросил принц в изумлении и повернулся, чтобы посмотреть. — Вот эта, в синем? Опасность! Ей кланяются! Идиот!

— Нет, конечно! — хрипло выдавил Ило, покрываясь потом. — Та, в персиковом…

— Кто-то из девочек Уллитхини, я полагаю. — Эмторо разглядывал лицо сигнифера с напряженным любопытством. — Мне показалось, ты имел в виду принцессу Эшиалу.

Ошеломленный Ило смог только покрутить головой. Она была прекрасна. Шанди называл ее самой прекрасной женщиной на свете, отметая всех остальных. Ее лицо, ее фигура… Да, это ее обнаженное тело Ило видел в зыбком тумане бассейна-прорицателя.

Мало о чем еще он мог думать за прошедшие два дня. Ило сделал вывод, что никакая другая женщина в жизни не сумеет утешить его. И вот она здесь, во плоти.

Должно быть, его лицо напоминает цветом помидор…

Она направляется к ним!

— Прибереги свой пыл, сигнифер, — с легким смешком предостерег его принц Эмторо, — так будет безопасней.

Царедворец повернулся и легко заскользил навстречу принцессе. Конечно же, она направлялась к нему, даже и не подозревая о существовании Ило.

Бог Дураков!

Жена Шанди! Ему было видение жены Шанди!

Осторожное покашливание где-то у локтя вернуло его к жизни. Нервно обернувшись, Ило уставился прямо в огромные опаловые глаза, смотревшие на него снизу вверх с бесконечным удивлением.

— Вы хотели видеть меня, сигнифер?

Ну конечно! Ассистент заместителя куратора дворцовой живописи и должен был оказаться эльфом. Каждый эльф — прирожденный художник, и по сравнению с ними импы ничегошеньки не смыслили в искусстве. Этот выглядел словно шестнадцатилетний паренек, хотя вполне мог оказаться и дедом. Одежда его вспыхивала то серебром, то ультрамарином; хоть она и была замечательно сшита, едва ли ее стоимость могла сравниться с ценой хотя; бы одного галстука в этом зале. Эльф слегка трепетал от оказанной ему высокой чести быть приглашенным в Тронный зал.

Ило впихнул свои мысли в форму, как булочник — кусок свежего теста.

— Ах да. Я заметил, что некоторые висящие здесь картины включают в себя элементы пейзажа. Мне захотелось разузнать о них поподробнее.

Золотистая челюсть мальчишки приоткрылась — он ожидал от сигнифера чего угодно, только не этого.

— Меня интересует месторасположение… И художники… Равно как и дата приобретения картины императорской коллекцией. — Этого должно хватить.

Можно будет сказать Шанди, чтобы ждал исчерпывающий отчет через денек-другой.

Ассистент заместителя куратора кашлянул опять.

— Конечно, сигнифер. Горный пейзаж слева от той двери представляет собой вид на Мосвипс с пика Джедмуса, масло на холсте, работы Джио'сиса, поступил в собрание после конфискации владений князя Иллипо в 2995 году. Слева от него…

Эльфы всегда считались фанатиками педантизма, и этот в частности тоже годился на должность ходячей энциклопедии. Весьма пораженный, Ило почти видел, как перед ним разворачивается свиток каталога. Едва делая паузы для того, чтобы набрать воздуху, куратор продолжал и продолжал, пока не дошел до единственного экспоната, имеющего интерес для своего слушателя:

— Морской пейзаж являет нам радостное по настроению изображение императорского судна «Золотой лебедь», кисти художника Джалона, темпера, выполнен по заказу Эмтара Второго в 2936 году…

— А за кораблем? — переспросил Ило. — Замок? Где это?

Эльф запнулся:

— Полагаю, это просто фантастический пейзаж, сигнифер. Каталог не приводит никаких деталей на этот счет.

— Никаких надписей? Ни на раме, ни на самом полотне?

— Никаких, сигнифер.

— Что ж, простите, что я прервал вас. Продолжайте, прошу.

— След потерян. Нет, скалистый остров не был фантазией — не большей фантазией, чем принцесса Эшиала, если на то пошло, — но единственным средством определить его было бы осведомиться у самого художника… Картина написана более шестидесяти лет назад. Художник, должно быть, давным-давно почиет в могиле.

Заместитель куратора с энтузиазмом щебетал что-то о типичной для Эмбеля сельской сцене, когда его вновь перебили.

— Ило!

Подпрыгнув от неожиданности, Ило оглянулся. Дверца за троном распахнулась вновь, и на ее пороге стоял сам наследник. Его черные глаза пылали яростью, да такой, какую Ило крайне редко доводилось встречать. В ту же секунду Ило уже мчался к двери, а за спиной у него в остолбенении застыл весь двор — их потрясло, что принц ведет себя подобно простолюдину… И даже не обращает внимания на жену, которую не видел более двух лет.

Они пересекли маленькую прихожую и вошли в другую комнату, залитую ярким солнцем, большую и загроможденную всяким хламом. Поначалу Ило не замечал ничего, кроме одной детали — нескладного старца, неуклюже распростершегося за столом: он сидел, положив голову на руки. Гладкий, как череп, его затылок был забрызган коричневыми пятнами, — словно камень, заросший лишаем, он торчал из неопрятных седых пучков. По-стариковски тонкая шея торчала из слишком широкого воротника… Это и был сам император, и он совершенно очевидно всхлипывал. Шанди захлопнул дверь и направился к старику, наполовину вывалившемуся на стол из своего глубокого кресла.

— Милый дедушка, я имею честь представить тебе…

— Нет! — завыл император треснувшим, срывающимся голосом. — Нет, нет! Уведи его отсюда! Я не хочу его видеть!.. — Уронив голову набок, он поднял обе руки, стараясь спрятаться. Рукава камзола съехали вниз, обнажив желтые плети запястий.

Шанди вновь обратил к Ило свой гневный взгляд:

— Его величество признал, что в отношении твоего клана допущена несправедливость. Ему известно, что против тебя у правосудия нет ни малейших улик, а также… что некоторые другие были осуждены незаконно.

Ило охнул в голос; мир вокруг тихонько поплыл куда-то в сторону. Не месть, но возмездие?..

— Титул, разумеется, можно восстановить, — продолжал Шанди, едва не выкрикивая каждое слово своим четким, звенящим от возмущения голосом. — И очистить его от незаслуженного позора. Некоторые поместья оказались проданы, а отдельные слились с чужими владениями, — но само герцогство Прибрежных Лугов по-прежнему ничье, и к нему добавятся и другие, включая те, что имеют для тебя фамильную ценность. Ты с честью покинешь армию, в звании легата. И станешь одним из богатейших землевладельцев во всей Империи. — Остановившись, Шанди изучал реакцию Ило. — Как хозяин Лугов, ты получаешь пять или шесть мест в Народной ассамблее — и можешь занять одно из них сам, если только захочешь. Герцог автоматически попадает в сенат, но существует возрастная граница: чтобы заседать в сенате, необходим возраст старше тридцати лет. Но для тебя сенат, без сомнения, сделает особое исключение, стоит только попросить.

Он имел в виду приказать, конечно. Император сможет приказать…

Не поднимая головы, не открывая глаз, Эмшандар прохныкал что-то из глубины своего кресла.

Возмещение убытков, восстановление в правах? Грандиозное богатство… Ило один будет владеть тем, чего раньше хватало многим.

Возмездие! Подписав эти бумаги, Эмшандар публично признает свою ошибку. Нечего и удивляться, что старый злодей размазывает сопли, точно отшлепанное дитя! Полный позор!

Шанди ждал. Ило знал этого человека как свои пять пальцев.

Здесь кроется что-то еще.

— Или?..

Какая-то тень на секунду затмила гнев принца — возможно, искра восхищения выдержкой Ило.

— Погляди сюда, — проговорил Шанди дрогнувшим голосом.

Он двинулся в глубь комнаты, и Ило побрел за ним, шатаясь, словно после удара дубиной. Деньги! Власть!

Море женщин!

Горестным жестом Шанди показывал на столик у стены — вот она, настоящая причина его ярости. Стол был на высоту человеческого роста завален папками и свитками. Корзины и коробки с бумагами занимали пространство под ним и по бокам от него. Десятки вывалившихся документов усыпали пол. Тысячи и тысячи бумаг, целая гора.

— Погляди! Только погляди сюда! — Голос принца был еле слышен, но жалил, будто удар кнута. — И это лишь первоочередные бумаги! Многие из его секретарей умерли, да так никогда и не были замещены. Остальные — старцы вроде него самого, и так запуганы им, что без высочайшего повеления и пера не заточат. Должно быть, эта гора накапливалась тут месяцами… Половина армии ждет выплаты жалованья… Приговоры, повышения, законы ждут здесь его подписи… Боги! Да я и представить себе не могу, что тут лежит.

И тогда он перевел взгляд на Ило, который не знал, что ему следует сказать, равно как и чего от него ждут.

Гора бумаг потрясла сигнифера. Разбирать ее — настоящий кошмар. Необходимо будет составить полный список документов, ибо половина из них или противоречит другой половине, или накладывается на нее. Но даже если и удастся разобрать ее, тогда во всей Империи не найдется столько курьеров, чтобы сразу же доставить бумаги по назначению.

— Я слишком долго живу! — простонал древний, немощный старик из другого угла комнаты. — Дайте мне умереть!

Шанди снова повысил голос:

— Я сказал его величеству, что знаю лишь одного человека в государстве, кто способен разгрести это бумажное болото.

И глаза принца вновь бросили сигнифера в дрожь.

— Я… Я не смогу сделать и то, и другое! Это очевидно. Даже если герцог мог стать секретарем (чего не бывает), то владение одними лишь Лугами займет все его время. Ило ухлопает годы только на то, чтобы навести порядок в собственных поместьях, вне зависимости от того, сколько управляющих он наймет. И то, и другое ему не по силам.

И Прибрежные Луга так далеки от Хаба… Временами Шанди бывал совершенно непостижим. Зачем класть к ногам человека весь мир и ждать, что через минуту он с радостью свернет себе голову на бумажных горах? Должно быть, он считает Ило сумасшедшим.

— Принц, я не понимаю! Ведь я все еще солдат. Если ты хочешь, чтобы я расчистил эти конюшни, тогда прикажи мне!

По лицу принца пробежала неуловимая тень.

— Да, я мог бы просто приказать.

Князь Иллипо! Графство Прибрежных Лугов! Один из самых богатых землевладельцев Империи… Старое и уважаемое имя.

Это же нечестно!

Где-то сзади император завыл:

— Отдай этому ничтожеству его поганое герцогство и выстави за дверь!

Шанди пожал плечами и быстро отвел взгляд.

— У тебя есть время все обдумать.

— Нет, господин, — хрипло вымолвил Ило. — Сенат может и подождать.

Глаза принца зажглись недоверием.

— Ты что же, сделаешь это? Попробуешь? Силы Добра знают, какая это жуткая работа… — Он еще раз обвел взглядом гору бумаг. — Не представляю даже, с чего начать.

— Мне потребуется два-три хороших помощника, — сказал Ило, с тоской вспоминая писарей, натасканных им в Квобле. — На одного больше — и мы все время потратим, передавая друг другу одну и ту же бумажку… — Затем к нему пришло вдохновение. — И еще будут нужны лишние посыльные — может, гусары?

— Почему нет? Пусть хоть разок в жизни займутся делом.

— Значит, давай все устроим по-военному; все остальное тоже. Пусть из этих стен не вылетит ни словечка. Как насчет преторианцев?

— А вот это здорово придумано! — тихо отвечал Шанди. — Просто отлично!

— У меня на примете есть один исполнительный центурион… — О, какое наслаждение!

— Я подпишу приказ любому, кого ты укажешь. — Принц схватил руку Ило и затряс ее с воодушевлением. — Молодчина! Ты и не представляешь, Ило, что ты значишь для меня! Что ты значишь для Империи! — Он заколебался, будто смущаясь. — Но если честно, я удивлен. Ты ведь многим пренебрег.

— Когда-нибудь я напомню о твоем предложении, господин. — Боги, какой же Ило идиот! Надо было хватать герцогство и бежать без оглядки.

Шанди еще раз метнул взгляд на причитавшую старую развалину за столом. «Когда-нибудь» восстановление имени может не принести Ило того удовлетворения, как если бы этот приказ нес на себе личную печать Эмшандара.

— Все это твое, когда только захочешь. Но все-таки скажи — почему?.. — Сузившиеся черные глаза, не отрываясь, изучали его; очевидно, принц ждал отказа.

— Я рад служить тебе, господин, — торопливо ответил Ило.

Нет, ни за что он не скажет почему.

До Прибрежных Лугов можно скакать неделями, тогда как личный сигнифер Шанди отлично устроится в собственном дворце принца. Ило видел кое-что в тот вечер у бассейна. Предсказание.

Обещание.

А за дверью, в наводненном публикой Тронном зале, Эшиала понемногу впадала в панику. Все эти глаза! Не стоило, не стойло ей сюда приходить. Она должна была ждать в Дубовом дворце! Но эти гусыни, ее фрейлины, услыхали крики с улицы и убедили ее явиться. Конечно же, они просто хотели побыть в обществе.

Теперь им следовало бы поддерживать ее с обеих сторон, но увы — они разбежались кто куда по этому огромному залу. Боги знают, с кем они теперь говорят и какие планы строят. И, кажется, все до единого пялятся на нее.

Шанди вернулся. Муж. Человек, которого она, наверное, должна любить. Сегодня ночью он потребует от нее выполнения супружеского долга. Как верно сказано — это и есть не что иное, как всего лишь ее долг, но прошло уже столько времени с тех пор, как она вынуждена была терпеть это в последний раз! И с нынешнего дня ей больше не удастся избегать помпы и церемониала… Каждый, каждый день ей придется быть на всеобщем обозрении, рядом с ним. Каждую ночь она должна быть готова задрать для него свою ночную рубашку… Эшиала содрогнулась.

Вокруг нее сомкнулась группа высших чинов, и бежать было некуда; теперь ее клевал Эмторо — худой, угрюмый, тайно злобствующий. Он пронзал ее намеками и хорошо замаскированными насмешками, ему нравился охвативший ее ужас.

— Прелестной маленькой Майе уже два года, не правда ли?

— Девятнадцать месяцев.

— Довольно много, — сказал принц. Эшиала заметила, как дернулся его нос, и приготовилась к выплеску злорадства. — Я всегда считал, что два с половиной или три года между появлением детей на свет — весьма хороший промежуток. Полагаю, в следующий раз вы оба будете надеяться на рождение сына? — Должно быть, он отлично понимал причины ее страхов. Неужели они так явственно видны? Что, все уже знают?

— Я приму все, что Боги решат даровать мне, ваше высочество.

Длинный нос опять дернулся.

— Боги? О, а я-то думал, это работа Шанди! Смех вокруг — консул с супругой явно наслаждаются игрой, как и другие любопытные — уже, наверное, полтора десятка человек. Эшиала почувствовала себя медведем в загоне.

И затем, слава Богам, появилась Эшия! Эшиала никогда еще не радовалась так сестре драгоценности, банты, кружева, парча, китовый ус и все остальное… Эши была не выше ее самой, но зато полнее, и главное, ей как-то удавалось удерживать свою неотразимость, словно брошенному командой судну или вбежавшей повозке с сеном, которые все не хотят переворачиваться вверх дном. Каблучки щелкают, веер мечется… Шурша одеждами, она ворвалась в круг любопытных, чтобы заключить сестру в крепчайшие объятия, прижать ее к своему железному корсету и едва не вываливающейся из него груди и шепнуть ей в ухо: «Улыбайся же, идиотка!»

Потом она легким пируэтом отпрыгнула в сторону, отталкивая Эшиалу вбок и разбивая группу любопытных на отдельные кучки — медвежьего загона как не бывало! Эшиала только подумала: отчего же самой ей не под силу совершать так легко столь сложные маневры?

Эшия оглядела смущенные лица оставшихся.

— Принц! — чирикнула она, когда Эмторо поклонился ей с сардонической усмешкой. — Значит, это правда?..

Вокруг начали переглядываться. Вытянутое лицо принца внезапно окрасилось тревогой.

— Что «правда», мадам?

— Что они подписывают отречение?.. — Эшия обвела рукой вокруг, и остаток любопытных бежал в смятении. — Иначе что может задержать их там так надолго?

— Очевидно, они проводят некое совещание с сигнифером Иллипо.

— Ну, а может, им понадобится еще и четвертый, чтобы сыграть в тхали? — быстро добавила Эшия, вызвав у Эмторо смешок. Без всякой паузы она обернулась к Эшиале:

— Милая сестрица, я суха, как пустыня. Попробуем сыскать что-нибудь, дабы утолить жажду!.. Простите нас, господа! — И она повлекла сестру к одному из боковых столов.

— Что, во имя девства, с тобой происходит? — осведомилась она. — Судя по цвету лица, приступ холеры.

— Шанди вернулся! — протяжно вздохнула Эшияла.

— Да я уж знаю! Ты должна подпрыгивать от радости и нетерпения!

— Это было так давно!

Как она сможет объяснить — даже собственной сестре? Они были женаты всего около шести недель, ко гда муж покинул ее. Теперь, когда минуло больше двух лет, он наконец вернулся. И сегодня же ночью он потребует исполнения долга. Каждой ночью.

— Мне кажется, я совсем его не знаю! — шепнула она.

— Продолжай улыбаться! — сквозь зубы процедила Эшия. Она подхватила со стола два бокала вина и впихнула один из них в руку сестре. С хрустальным звоном она чокнулась с ней своим. — Я же советовала практиковаться, — пробормотала Эшия, с улыбкой обводя присутствующих высоко поднятым бокалом, как бы провозглашая тост за их здоровье. — Ты что, хочешь, чтобы за тобой снова ухаживали?

— Наверное, да, — согласилась Эшиала, растягивая губы в дурацкой улыбке, чувствуя ее настолько же чуждой своему лицу, как усы с длинной бородой. Заметит ли она ухаживание, если даже кто-то отважится?

— Скажи ему, что сейчас не время… О, ваше преосвященство! Разве не чудесно?

Нет, думала Эшиала, она не станет лгать Шанди. У него есть право, у нее есть долг — долг перед мужем и перед всей Империей. Другие женщины тоже как-то справляются со своими обязанностями… Если повезет, она сразу же забеременеет снова, как и в прошлый раз.

Теперь вокруг нее вновь собирались высокопоставленные особы. Она ни разу еще не видала Тронный зал таким переполненным. Эшия хохотала до визга над какими-то глупейшими замечаниями и забрасывала вопросами сенатора по другую сторону от сестры, удачно выстраивая перед ней словесную баррикаду.

Полная тишина воцарилась лишь с появлением наряженного в многоцветный плащ герольда, ударившего посохом об пол. Он направился прямо к Эшиале, отчего ее колени принялись дрожать еще сильнее. Высоко подняв голову, она последовала за ним через весь зал, не обращая внимания на взгляды и шепот.

Герольд провел ее по прихожей и остановился у двери кабинета, большого и красивого, — ей нравилось бывать в нем, потому что она уважала Эмшандара, а он — ее. Впрочем, еще ни разу Эшиала не видела императорского кабинета в отсутствие самого монарха. Войдя, она было решила, что, кроме нее самой, тут никого нет.

И только чуть позже заметила солдата, роющегося в бумагах, загромоздивших дальний угол комнаты. На голове его был шлем, что показалось ей странным. Солдат повернулся на стук закрывающейся двери — и, конечно же, то был Шанди.

Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Потом он поднялся на ноги и нерешительно двинулся к ней.

— Ты и правда столь же прекрасна, как о том говорила мне память!

И это все, что он мог сказать? Не совсем уверенная в том, что ей следует ответить, Эшиала склонилась перед принцем в глубоком реверансе.

Вздохнув, он поднял ее.

— О, моя возлюбленная мраморная королева, — сказал Шанди. — Как ты видишь, на мне до сих пор доспехи, поэтому я не могу обнять тебя должным образом. — Он торопливо поцеловал ее в щеку.

— Добро пожаловать домой, — шепнула Эшиала. — Ээ… Как же тебе удалось так неожиданно появиться в городе?

— О, существует множество способов.

— Как путешествие? Ты ведь повидал страну?

— Оно было долгим и изматывающим.

— Я так и думала… — Что наша малютка?

— С ней все прекрасно, спасибо.

— А… — Шанди сглотнул несколько раз. — Твой акцент почти не заметен. Теперь ты не говоришь, как уроженка Тамбла.

— О, я рада. — Знал бы он, каких трудов ей это стоило, но отчего же она не чувствует себя чуть счастливее теперь, когда она сумела доставить ему эту радость?

— Я привез тебе подарки. Жемчуг из моря Печалей и лучшие керитские рубины…

Рубины? Жемчуг? Зачем ей все это?

— О, это чудесно. Ты очень добр ко мне.

— Проклятье! — сказал Шанди. — Забыл! Я же оставил их с багажом! Они будут здесь через неделю… Они смотрели друг на друга — и одновременно отвели взгляд.

— Эти дурацкие доспехи… — пробормотал он. — Конечно, я могу их снять?

Эшияла подняла на мужа изумленный взор, но он уже изучал большой, уродливый диван у стены.

— Если бы я был Ило… — бормотал он. Кто? Эшияла растерялась. О чем это он?

— Там, снаружи, ждет так много людей, — с запинкой выдавила она.

— Да. Я был уверен, что они ждут. Что ж, тогда давай выйдем к ним и постараемся быть пообщительнее. Дорогая.

Потоки поворачивают вспять: