Здесь, на верху стен, дул свежий ветерок, да и вид отсюда открывался великолепный, и это скрашивало нам работу. Небо в Пряных Землях ярко-синее и бескрайнее. Покрытой садами и рисовыми чеками равнине, кажется, нет конца и края, ибо она встречается с пустыней Хули где-то далеко за горизонтом.
      На строительной площадке было шумно и людно. Рабы и надсмотрщики трудились под бдительной охраной латников. Где-то далеко под нами толпы людей и мулов собирали обрушившиеся каменные блоки, прорубаясь к ним через лес. На самой стене каменщики и рабы двигали камни, стучали кирками, месили известь, и обрушившиеся устои мало-помалу восставали из руин. В другое время я мог бы даже гордиться тем, что помогаю восстанавливать это великолепие - тем более что строилось все на века.
      Моим соседом спереди был крестьянин из Фаблусских гор. Учитывая то, что он потерял жену и четверых детей и не имел представления о том, что случилось с ними, зато очень хорошо представлял, что будет с ним, он держался на редкость весело. Моим соседом сзади был дезертир из форбинского ополчения, считавший свои нынешние мучения божественной карой за трусость. Я не спорил с ним на этот счет. Чувство вины и меланхолическое настроение делали его не лучшим собеседником.
      Блоки, которые мы поднимали, укладывались на салазки, которые волоком оттаскивались на место группами по четыре человека. Ториан появился примерно через час после меня, и его направили таскать салазки. Судя по всему, при задержании он оказывал активное сопротивление, ибо лицо его превратилось в кровавое месиво, а на спине добавились новые кровоточащие шрамы. Я радостно помахал ему в знак приветствия, на что он ответил незнакомым мне жестом. Я до сих пор не знаю точно, что именно этот жест означал, хотя он изрядно позабавил моих приятелей.
      Да. День выдался утомительный. Большую часть его я провел с закрытыми глазами и в молчании, что не похоже на меня.
      И все же я попал в Занадон и был пока жив. Мне показали, что скрывалось за легендой о Балоре, а теперь боги поместили меня в безопасное место в ожидании событий, свидетелем которых мне только предстояло стать. Конечно, они могли выбрать место и поудобнее, но зато с безопасностью все в порядке.
      Я решил, что таким образом мне велели не вмешиваться в дела Шалиаль Тарпит и Грамиана Фотия. Впрочем, возможности вмешаться у меня все равно не было раб, к счастью, избавлен от утомительной необходимости принимать решения.
      Все, что мне грозило, - это умереть от сердечного приступа или от усталости - и то, и другое представлялось маловероятным. Еще одно преимущество рабства - это то, что тебе уже практически нечего бояться.
      ***
      Солнце уже начинало клониться к горизонту, когда нашу работу прервал внезапный крик. Мы заклинили ворот, ибо блок, который мы поднимали, одолел только половину высоты. Мы так устали, что даже не задавали вопросов о причине нарушения распорядка, а просто рухнули, кто где стоял, вздыхая с облегчением.
      Неожиданно меня рывком поставили на ноги, и надсмотрщик отомкнул мои цепи. Я, как мешок, повалился на землю. Тогда надсмотрщик пнул меня несколько раз, но я почти не почувствовал боли. В конце концов двое солдат под руки отволокли меня к месту, где восседало начальство. За моей спиной послышались щелканье кнута и сдавленные вскрики - это оставшихся пятерых снова заставили работать. Мне было жаль, что... Нет, если говорить честно, не было.
      Мутным взглядом окинул я людей, поджидавших меня. Человек пять-шесть солдат и двое или трое штатских, выделявшихся чистотой и яркой одеждой. Один из них явно был здесь главным. Над черной как смоль бородой гордо торчал крючковатый нос. На нем была разноцветная повязка, заколотая богатой булавкой. Его шапка почти упиралась в холщовый навес, и он стоял, скрестив мощные руки на широкой груди. Меня поставили перед ним, я пошатнулся, чуть не упав, и тут понял, что это Джаксиан Тарпит.
      - Кажется, этот, - произнес он. - Он в сознании?
      Кто-то врезал мне по почкам - проверить. Потом меня снова поставили на ноги. Я сделал попытку сфокусировать взгляд, сопоставляя при этом стоявшего передо мной богатого вельможу с тем пьяным и трясущимся ничтожеством, которого видел раньше.
      - Как тебя зовут? - спросил он.
      - Я уже говорил, - ответил я, закрывая глаза.
      Меня снова ударили и снова поставили на ноги. На этот раз в глаза попала пыль, и мне пришлось проморгаться.
      - Омар из Аркраза?
      - Верно.
      Он угрожающе нахмурился. Я не сомневался в том, что его беспокоят посторонние уши, но ни капельки не жалел его. Наверное, он целый день провел, терзаясь в нерешительности - пытаясь узнать, что случилось с Шалиаль, пытаясь вспомнить, где он видел раньше мое лицо, пытаясь набраться храбрости, чтобы пойти на стену и поговорить с рабом, пытаясь представить себе, что скажет его папочка, если узнает об этом, и все это время я ходил по кругу, по кругу, по кругу...
      - Зачем ты вернулся в наш дом?
      - Поговорить с вами, разумеется.
      - Оставьте его! - рявкнул он как раз вовремя, чтобы спасти меня от нового удара. Очень кстати, ибо я мог остаться без почек и без колен. - Я очень занятой человек. Мне некогда играть в загадки. Что ты хотел сообщить мне?
      Я из последних сил собрался с мыслями.
      - Дело сугубо конфиденциальное.
      Он пожал плечами и покосился на солнце.
      - Постарайся получше!
      - Я не могу говорить об этом в таком обществе, - ответил я, слабо махнув рукой в сторону солдат. Несколько рук легло на рукояти мечей, стиснулись кулаки, а надсмотрщик поднял кнут.
      Джаксиан кашлянул, и они застыли как вкопанные.
      - Посадите его на этот стул. И вы все можете идти. Это займет не больше минуты.
      Я повернулся и пошел. Должно быть, я застал всех врасплох, ибо я успел пройти половину расстояния до моего ворота, пока меня не изловили и не оттащили обратно под навес. Меня сунули на стул, и от перемены позы у меня аж суставы хрустнули.
      Джаксиан смотрел на меня с возросшим интересом.
      - Так что?
      - Дайте мне всего несколько минут, господин, - предложил надсмотрщик, и он не доставит вам никаких хлопот. Дюжину плетей? Ну хоть полдюжины!
      - Молчать! Объясни, Омар.
      - Если вы действительно хотите услышать то, что я имею сказать, ответил я, - вам придется предложить мне что-то получше, чем возможность посидеть пару минут на стуле. Я расскажу вам, вы уйдете, и этот Сила-Есть-Ума-Не-Надо разделает меня на котлеты. Я не спал двое суток и не ел уже несколько дней, и все потому, что хотел оказать вам услугу.
      Несколько человек заговорили одновременно, но Джаксиан усмирил их одним взглядом. Моя дерзость, похоже, забавляла его.
      - Дай мне хоть намек на то, что ты имеешь сказать что-то важное.
      Этого оказалось достаточно. Человек посмекалистее дал бы знак надсмотрщику взяться за меня - так, посмотреть, что будет дальше.
      - Послушница Саньяла, - произнес я.
      Он отпрянул и снова побледнел.
      - П-пос... послуш...?.. - Он пожевал ус и принялся за ногти. Теперь я узнал того Джаксиана, которого видел ночью. Все остальные молча ждали.
      - Отлично, Омар, - сказал он наконец. - Я п-прослежу, ч-чтобы ты п-получил достойный обед и смог выспаться с к-комфортом, ч-что бы ты ни сказал дальше. Если это стоит дороже, я з-заплачу - хорошо заплачу. В-все вплоть до свободы. - Под растительностью на лице обозначилась слабая улыбка. - Т-такое предложение тебя устроит?
      - Неплохо. Но здесь находится мой друг. К нему это тоже относится.
      Солдаты нахмурились. Надсмотрщик закатил глаза. Рука, стиснувшая кнут, побелела от напряжения.
      - П-похоже, я найму его т-торговаться! - усмехнулся Джаксиан и вопросительно посмотрел на своих спутников. Они смотрели на него во все глаза. - Что ж, я никогда еще не совершал сделки с тем, кто предлагает так немного, объяснил он.
      - Господин! - не выдержал надсмотрщик. - Вам незачем тратиться на эту падаль. Я могу заставить его говорить для вас! Я могу заставить его делать все, что угодно вашей милости!
      - Ну... э-э... гм? Нет, я дал слово. Ну, г-где т-тут твой друг, Омар?
      Я показал на Ториана. Двое солдат пошли и расковали его. Он держался лучше, чем я, и имел значительно более устрашающий вид. Они привели его, держа мечи наготове.
      До сих пор я не имел возможности разглядеть, как его отделали. Все лицо его было разбито в кровь и опухло, как баклажан, его волосы и борода были сплошь покрыты запекшейся кровью, и вдобавок он потерял пару зубов. Он ухитрился ухмыльнуться мне, когда его привели, но даже это движение, судя по всему, причиняло ему боль.
      Джаксиан казался столь обеспокоенным такой устрашающей внешностью, что я начал опасаться за еще не обретенную свободу.
      - Господин, - вмешался я. - Позвольте мне представить вам Его Царское Высочество, наследного царевича Ториана, наследника трона Полрейна, Великого Князя Тристрейнской долины, Великого Визиря Ордена Бронзовой Перчатки, Властелина Восточных Болот и прочая, и прочая!
      - П-правда? - удивился Джаксиан.
      - Истинная правда, - ответил я, и, возможно, никто из нас не знал, насколько близок я к истине.
      Вряд ли я ошибался слишком сильно, ибо мой огромный друг явно был из клана воителей и родом из Полрейна. Так мало людей спаслось - особенно из семей военных, - что он мог без боязни присвоить себе половину титулов царства. И потом, проверять мелкие детали все равно было некогда.
      Что бы ни думал на этот счет сам Ториан, на его изуродованном лице это никак не проявилось. Однако он и не спорил.
      - Для меня большая честь познакомиться с таким выдающимся предводителем горожан, как Джаксиан Тарпит. Я счастлив приветствовать вас в великом городе Занадоне. - Он поклонился.
      Надсмотрщик заплакал от огорчения.
      - Э-э... я тоже, - ответил Джаксиан. Они с Торианом были примерно одного роста; Джаксиан даже чуть выше - возможно, потому, что был обут в сандалии. У меня есть друзья среди военных, которые были бы рады познакомиться с вами, Ваше... - Он никак не мог заставить себя обращаться к рабу как к человеку царского рода.
      Возможно, он также заметил убийственно хмурые лица своих спутников-солдат. Естественно: если любой уважающий себя купец непременно считает другого купца лжецом и мошенником - что не лишено оснований, воины одного города считают воинов из другого города шпионами и потенциальными противниками также небезосновательно. Вполне возможно, если Джаксиан откажется от своего покровительства, я обрекаю Ториана на смерть. Однако с этим можно было разобраться и потом.
      Джаксиан повернулся и приказал нам садиться в его экипаж. Еще через несколько минут он присоединился к нам, и мы двинулись. Ториан перепачкал подушки кровью.
      ***
      Повозка представляла собой некое подобие лодки на колесах и с навесом. Ее тянула четверка пони, а впереди гарцевали вооруженные всадники. В ней с комфортом разместилось бы четверо мужчин нормального роста, но я оказался зажатым в углу Торианом, а Джаксиан как раз занял оба противоположных сиденья. Все остальное пространство было занято слишком длинными ногами.
      Улицы в Занадоне вымощены гранитной брусчаткой, а у повозки не было рессор. Поэтому каждый камень мостовой отдавался в моем теле острой болью. Правда, это не дало мне заснуть раньше времени.
      Будь я в лучшей форме, поездка доставила бы мне удовольствие. Улицы, по которым мы проезжали, уступали размерами Большому Проспекту, но не становились от этого менее красивыми. Для города-крепости их можно было считать очень даже широкими. По обе стороны возвышались богато украшенные фасады. Толпы были яркими и радовали глаз. После недель общения с оборванными беженцами приятно было видеть признаки процветания и радостные лица - вернее, это было бы приятно, если б глаза мои не слипались, а в голове не бродили тревожные мысли. Вот таким мне и являлся Занадон во снах.
      Оживленное движение на улицах и толпы пешеходов замедляли наше движение, но грохот деревянных колес мешал разговаривать. Джаксиана просто необходимо было ободрить хоть немного. Вид у него был еще более растрепанный, чем обычно; возможно, он боялся, что мы просто разыгрываем его. Я мог представить себе, как он пытается объяснить своему милому папочке, почему семейный экипаж так перепачкался кровью. Я думаю, он тоже представлял себе эту сцену, только в деталях и гораздо более живо.
      - Так говори же! - крикнул он. - Мне некогда выслушивать все, иб-бо м-мне пора на очень в-важную церемонию. В-возможно, я уже опаздываю. М-мой кучер отвезет вас в трактир - там вас накормят, и я приду сразу, как смогу. Таково мое слово - вас накормят, и вы выспитесь со всеми удобствами. А теперь говори!
      Ториан двинул меня ногой.
      При всей моей усталости я не нуждался в этом предостережении. Как союзник Джаксиан Тарпит был слишком ненадежен. Если я выдам ему сейчас то, что узнал про козни его отца со священнослужителями, он просто ударится в панику. Он может выгнать нас из города или отправить обратно в рабство - и уж там-то нас теперь наверняка прикончат. Сами боги не взялись бы предугадать, как поступит Джаксиан Тарпит.
      Значит, придется пойти на отвлекающий маневр.
      - Мы виделись в Ургалоне, - сказал я. - Вы помните?
      Он огорченно покачал головой.
      - Я знаю, что видел тебя где-то... только совсем недавно.
      - Все равно. Это было недолго, и с тех пор прошло уже некоторое время. Меня зовут Омар. Вы, наверное, слышали о моей семье - об Ангилтах.
      - Какого клана? - подозрительно спросил он.
      Я почувствовал, как Ториан дернулся. Ангилты владеют самыми богатыми из печально известных Дьявольских шахт Аркраза; этот клан богат, и представителей его можно встретить почти повсюду. Представитель Ангилтов должен был быть в Ургалоне и, возможно, даже в самом Занадоне. Джаксиан должен знать кого-нибудь из них.
      - Джалпор, - конфиденциальным тоном сообщил я. - Мой дед - Джалпор из Трайменов. Не судите обо мне по внешности, господин. Мой отец всегда считал меня паршивой овцой. Он обвинял мать в слишком нежной дружбе с местным мельником.
      - Но это же чудовищное обвинение! - вскричал Джаксиан. - Возмутительно! У нее что, б-братьев не было защитить ее честь?
      - Я пошутил, господин мой! Я хочу сказать толь ко, что мои каштановые волосы и серые глаза служат моим родственникам мишенью для шуток - порой дурных, - ибо наш род известен темной мастью.
      Джаксиан немного успокоился. Ториан расслабился. Возбудить подозрения, а потом успокоить их - трюк старый, но от этого не менее полезный, а одно из преимуществ моего ремесла - то, что я много где побывал и много чего слышал.
      Так или иначе, я, кажется, был как-то женат на девице из Ангилтов. Правда, очень недолго.
      - Моя семья, естественно, очень обеспокоена войной в Пряных Землях особенно возможной опасностью для Занадона.
      - Это почему? - нахмурился он.
      Повозка вдруг набрала скорость, и постукивание колес слилось в сплошной рев, от которого закладывало уши. Я подождал, пока мы не сбавили ход, и снова заставил себя выйти из ступора.
      - Потому что форканцы могут осадить город. Даже если они ограничатся тем, что обдерут священные статуи за воротами, они с одной Майаны наберут несколько телег рубинов. Как упадут цены - страшно подумать.
      Джаксиан снова кивнул. Подобный чисто деловой подход произвел на него впечатление.
      - Поэтому меня послали разузнать, как обстоят дела. Собственно, это можно назвать бескорыстной помощью, хотя и не лишенной коммерческих аспектов.
      - Ясно, - согласился он.
      - Я нанял небольшую флотилию и загрузил ее оружием и доспехами. Мы поднялись по Иолипи, и мои корабли поджидают меня сейчас у Пульста. Я отправился вперед, чтобы все устроить, но имел несчастье оказаться на пути одной из шаек головорезов, что в изобилии рыщут среди беженцев. Они напали на наш лагерь в темноте. Мне удалось бежать - без одежды, только с мешком денег, - но меня окружили посреди плантации тмина. Думаю, все мои спутники погибли. Я и сам разделил бы их участь, не появись на сцене царевич Ториан...
      Я как раз собирался поведать леденящую душу историю спасения, но заметил, что аудитория теряет интерес. С женщиной надо говорить о любви, с солдатом - о войне, а с купцом - о деньгах. Эту нехитрую истину я усвоил давным-давно. Да, со жрецами надо говорить о погоде. В общем, я перевел разговор на свою флотилию. Две доу, три мелководные баржи и пара люгеров, объяснил я. Все могут выходить и в море - кроме барж, конечно.
      Джаксиан поинтересовался грузом. Он совершенно забыл о своей сестре.
      - Не буду утомлять вас цифрами, - объяснил я. Горло болело от необходимости кричать. - Четыре тысячи мечей - по меньшей мере. Возможно, даже пять. Все отличной сноваройской работы. Щиты, и шпоры, и кирасы. Само собой, полный набор конской упряжи. Не потеряй я свои записи при нападении грабителей, я перечислил бы точнее.
      Он понимающе кивнул и крикнул что-то, но не смог перекричать рев толпы. Повозка дернулась и стала. Мы с Торианом оглядывались. Джаксиан привстал посмотреть, в чем дело.
      Мне нигде не приходилось видеть закатов короче, чем в Пряных Землях. Солнце движется к горизонту быстрее, чем карманник в толпе. Наступили сумерки. Прямо перед нами раскинулся Большой Проспект, но проехать нам не давала чудовищная толпа - настоящее море людей. Вверх по проспекту, в направлении храма двигалась блестящая процессия: жрецы и жрицы, солдаты, сановники, факелоносцы, музыканты. Правда, что именно играли эти трубы и цимбалы, расслышать было невозможно. Все население города высыпало на улицу, выплескиваясь на боковые улицы, и тысячи глоток взывали в унисон:
      - МАЙАНА! МАЙАНА! МАЙАНА!
      И тут перед нами проплыли носилки, несомые шестнадцатью дюжими жрецами. Маленькая фигурка Верховной жрицы Скикалм в одеянии богини восседала на серебряном троне, покачиваясь над морем голов и шапок. Сотня факелов освещала ее путь, а зеваки все визжали, заходясь в восторженной истерике.
      Старуха то ли спала, то ли пребывала в забытьи, но горожане этого не замечали. Ну да, сегодня же ее должны с почестями отнести в Обитель Богини. Сегодня Балор сойдет к своей возлюбленной.
      Джаксиан беспокойно встрепенулся.
      - Мне п-пора! Я д-должен быть в храме!
      Сопровождавшие его стражники, похоже, предвидели эту проблему. Один из солдат протолкался верхом сквозь толпу и стал около нашей повозки. Потом он спешился, и Джаксиан взгромоздился в седло, даже не оглянувшись на нас с Торианом. Другой воин бросил коня в толпу, прокладывая дорогу, и оба всадника скрылись из вида.
      - Неплохо проделано. Омар, - зевнул Ториан.
      - Ты очень добр, - благодарно улыбнулся я и тут же уснул.
      19. МИНУС ОДНА
      Каким бы вялым и нерешительным ни казался Джаксиан, за ним стояло состояние его семьи, и он свое слово держал. Он отдал необходимые распоряжения кучеру. Когда Ториан разбудил меня, встряхнув, повозка стояла перед обещанным трактиром.
      На первый взгляд "Бронзовый кубок" не слишком процветал. Конюшенный двор был тесный и вонючий, окруженный со всех сторон высокими зданиями. Входные ступени покосились от времени. Зато из дверей лился свет и струились соблазнительные запахи еды и вина. Помимо этого, оттуда слышались смех и пение - горожане отмечали неминуемое явление Балора.
      Перед дверью стоял трактирщик собственной персоной - невысокий, кряжистый мужик, угрожающе хмурившийся на нас, сложив руки на груди. Я мог понять его неприязнь: мы представляли собой пару грязных, окровавленных нищих. Однако кучер шепнул ему несколько слов - не иначе, волшебных, - и он махнул нам рукой. Возможно, это заведение просто принадлежало Тарпитам.
      Следом за Торианом я поднялся по скрипучей лестнице и оказался в пыльной спаленке. В ней стояли две широкие, мягкие кровати, при виде которых меня окончательно одолела зевота. Тем не менее трактирщик еще извинялся...
      - Ничего, сойдет, - милостиво кивнул Ториан.
      - Молю вас, господа, войдите в мое положение: город забит народом... Чтобы предоставить вам отдельные комнаты, мне пришлось бы...
      - Ничего, ничего, мы потерпим, - заверил его Ториан.
      Спать!
      Но прежде чем я рухнул на кровать, я обнаружил, что мы не одни. Джаксиан обещал нам обслуживание по полной программе, и мы его получили. Но даже если наш хозяин немного перестарался, я на него не в обиде. Я решил, что недолгий сон в повозке взбодрил меня.
      Они сказали нам, как их зовут, но спросонья я тут же все позабыл. Впрочем, это ничего не меняло. Ториану досталась высокая и пышная, мне миниатюрная и изящная. Она искупала меня в медном корыте и намазала мои раны бальзамом. Она сделала мне массаж, умастив благовониями. А потом ибо комнатка была невелика она накрыла обед прямо у меня на кровати. Я лежал по одну сторону от подноса, а она по другую, и она кормила меня, как маленького, засовывая мне в рот кусочки жареной утятины и давая потом облизать ее пальчики. Потом дыню, и ягоды, и прочие сладости. Я делал то же для нее, и мы кривлялись и хихикали. Мы пили из одного кубка. Затем она убрала посуду и не давала мне спать еще некоторое время, чтобы потом крепче спалось. По крайней мере так она объяснила. В моих руках она была податливой как воск - чудо да и только.
      Я уже говорил, что никогда не молюсь, но иногда позволяю себе немного расслабиться и пробормотать слова благодарности. Надо же быть вежливым в конце-то концов.
      ***
      Кровавые брызги алели на лавровых зарослях. Вздыхал ветер.
      Я стоял на поле боя под темнеющим небом, на котором в ужасе открывали глаза первые звезды. Вокруг меня повсюду валялись тела - кони, люди... Резня кончилась совсем недавно, ибо крики раненых означали, что Морфит продолжает еще собирать свою жатву. Я слышал далекие рыдания - это женщины пробирались между тел, отыскивая родных и близких. Я видел, как засыхает на истоптанном и истерзанном копытами дерне кровь, я обонял горький дым первых погребальных костров.
      Смерть, разрушение...
      Странно, но в этом сне я не мог определить ни доспехи павших, ни знаки на их изорванных знаменах. Поэтому я так и не знал, кто же бился здесь, не говоря уже о том, кто выиграл или проиграл.
      Так стоял я на этом поле смерти, плача при виде страданий, и тут услышал приближающиеся приветственные крики. Ко мне ехал по полю всадник на черном коне - огромный мужчина в серебряных доспехах, с обнаженным мечом. За ним следовало его войско, победители, за которыми осталось поле боя. Многие хромали, многие были перевязаны, но все славили своего вождя, принесшего им победу. И когда он приближался, раненые - те, кто мог вставали, шатаясь, и шли за ним, а те, кто не мог, только махали, и все присоединялись к радостным крикам.
      И, как это бывает во сне, он приблизился ко мне. Натянув поводья, остановил он коня и посмотрел на меня сверху вниз, и смолкли славившие его воины, глядя на меня с укором.
      Я поднял руку, приветствуя вождя. Он убрал меч в ножны. Его борода пропотела и была серой от пыли.
      - Так было предсказано! - сказал он мне сердито.
      - Так было предсказано, - согласился я. - Ты сделал все, что требовалось, и боги рукоплещут тебе.
      Он кивнул, успокоенный. Потом он снял шлем, и я увидел его лик. Это был, конечно, Ториан, и на голове его сияла золотая царская корона.
      ***
      Когда я проснулся, солнце стояло уже высоко. Сквозь окно в нашу комнату проникало немного света, но и этого хватило мне, чтобы понять, что с рассвета прошло уже несколько часов. Я полежал немного, зажмурившись и пытаясь вспомнить, где я и почему все тело болит так, словно меня колотили палками. Потом я унюхал запах вина, и свеч, и мыла. Сны...
      - Омар! - повторил звучный голос.
      Я открыл глаза - даже веки мои, казалось, болели.
      Надо мной склонился Ториан.
      - Дверь заперта снаружи!
      - Это... уау!.. меня не удивляет, - сказал я зевая. Девушки ушли. Ясное дело, их ждали и другие клиенты.
      - Нам надо уходить!
      Я пошевелил пальцем ноги. Он болел. Оставалось проверить еще несколько тысяч других костей и мышц.
      - Зачем? Мне и здесь хорошо.
      Он испустил свой львиный рык, и звук этот странным образом успокоил меня.
      - Затем, что сюда явится Джаксиан Тарпит, чтобы выслушать то, что ты имеешь ему сказать. Он снова вернет нас на стены.
      Я обдумал это. Я подумал, что скажу Джаксиану. Сон быстро выветривался из головы. Я поднял руку и почесался.
      - Утро; - сообщил я, как будто это было не ясно и так.
      - Ну да.
      Я почесался еще.
      - Значит, его сестра уже Майана, а Грамиан Фотий... Храни нас Уркл!
      - Кто-кто?
      - Ничего, это я так. Вряд ли мы можем что-либо изменить.
      Ториан вздохнул и сел на край моей кровати. Она крякнула и покосилась. Похоже, у него тоже болели все мышцы, и его спина была сплошь разрисована красными и черными полосами от кнута. Его лицо выглядело получше, чем накануне вечером, и все же он казался проигравшим битву.
      - Я и не думал, что нам что-то удастся, - с горечью сказал он. - И боюсь, святому Грамиану Фотию вряд ли угрожает сейчас что-то с моей стороны.
      - Ну, это как знать. У нас тут нет одежды, верно?
      - Нет.
      - И из окна этого нам не выбраться. Что-то не так?
      - Слышишь? - спросил Ториан.
      Я прислушался.
      - Ничего не слышу.
      - И я тоже ничего.
      Утро в переполненном трактире, в шумном городе - городе с мостовыми из брусчатки и множеством солдат? Ни звука. Ничего.
      Есть такая старая легенда о путешественнике, попадающем ночью в незнакомый город в самый разгар карнавала. Он пляшет и развлекается со всеми вместе, а проснувшись поутру... да вы наверняка сами знаете эту историю.
      Я вспомнил ее тогда, и у меня волосы встали дыбом.
      Ториан повернулся и посмотрел на свисающий со стены шнурок от звонка, потом покосился на меня. Даже сквозь ссадины и синяки видно было, как он побледнел.
      - Вот странно, - пробормотал он. - Никак не решусь позвонить. Кто отзовется? Что, если никто?
      - Почему бы нам не поспать еще? - предложил я. - Может, когда мы проснемся, окажется, что мы сейчас с тобой вовсе спим. - У меня не было никаких внятных объяснений этой невероятной, устрашающей тишине. Как бы мы ни устали вчера, если бы форканцы ворвались в город ночью, мы не могли бы не услышать шум резни - и почему тогда они пощадили нас?
      - Может, Балор уже выступил на битву, и все население ушло с ним? предположил Ториан, теребя пальцами бороду.
      - Другие предположения?
      - Попробуй сам.
      - Внезапная чума?
      Он фыркнул:
      - Стали бы тогда боги посылать тебя свидетелем!
      - Тогда мне пора приниматься за дело, если только уже не поздно.
      Тут за дверью скрипнула лестница - раз, другой. Ториан шагнул к умывальнику, единственному за исключением двух кроватей предмету меблировки в комнате. На маленьком столике стояли тазик, кувшин, и лежала пара чистых полотенец. Ториан бросил мне одно полотенце, обернул второе вокруг бедер и положил руку на кувшин. Как я понял только теперь, кувшин являлся единственным годным к использованию оружием в комнате. По лестнице грохотало уже несколько ног.
      Лязгнул засов, и дверь отворилась. Вошел наш хозяин с подносом. Борода его была посыпана белой пылью. Он молчал. Не поднимая глаз, он на цыпочках пробрался к столику и опустил на него поднос, стараясь по возможности не шуметь.
      За ним в комнату вошел Джаксиан Тарпит, чуть не задев шапкой за притолоку. Его борода была грязна, как старая метла. Что еще удивительнее, его набедренная повязка спускалась до колена с одной стороны, но оставляла голой почти всю вторую ногу. Когда трактирщик исчезал за дверью, я заметил, что и его одежда отличалась такой же странностью. Еще я успел заметить за дверью по меньшей мере двух вооруженных людей.
      Джаксиан тихо прикрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, скрестив руки под своей бело-серой бородой.
      - Ешьте, пожалуйста, - прошептал он. - И постарайтесь говорить одновременно с едой.
      Ториан удивленно нахмурился и потянулся за дымящимся горшком на подносе. Может, одна голая нога - это такая занадонская мода? Если так, для меня это было новинкой. В большинстве городов предпочитают рыдания, причем чем громче, тем лучше. Впрочем, я слышал, что кое-где используется и молчание. Что же до посыпания бороды пеплом, этот обычай распространен почти везде в Пряных Землях, да и во многих других странах.
      - Господин? - тихо спросил я. - Вы в трауре?
      Он кивнул.
      - Могу я спросить почему?
      - Весь Занадон в трауре. Вы не слышали?
      - Мы только что проснулись, господин. - Я чувствовал себя дурак дураком, объясняясь шепотом.
      - Балор не явился.
      Мы с Торианом обменялись удивленными взглядами. Может, верховный жрец Нагьяк передумал, или это мы не правильно оценили угрозу? Я настолько уверовал в наше предназначение, что новости Джаксиана выбили у меня из головы почти все разумные мысли, оставив там только бесформенные клочки. Значит, Шалиаль до сих пор просто жрица. Грамиан Фотий продолжает чистить оружие и не провозглашен воплощением Балора. Жирный, скользкий Нагьяк и вторая жрица Белджис... Я вспомнил старуху, которую с таким торжеством несли в Обитель Богини, и у меня перехватило дух от внезапной догадки.
      - А верховная жрица Скикалм?
      Джаксиан скорбно кивнул.
      - Мертва?
      Он нахмурился:
      - Конечно.
      - Как? - спросил Ториан, но я уже знал ответ.
      Так по кому скорбели больше, по Балору или по старухе? Теперь я понимал, чего так боялась вторая жрица Белджис.
      ***
      Джаксиан утверждал, что высота храма составляет пятьдесят два локтя. По моим прикидкам выходило больше, но, возможно, он рассчитывал исходя из собственного роста. Он присутствовал в Обители Богини, когда туда принесли верховную жрицу. На заре он вместе с другими представителями городской знати вернулся, чтобы приветствовать бога, но чуда не произошло и бог не явился. Скикалм обнаружили в том же положении, в каком ее оставили накануне, словно за ночь она не пошевелила и пальцем. Отвергнутая Балором, она была низвергнута жрецами. Она успела вскрикнуть только раз, а потом так и катилась до самого низа.