8. ДЕВА В БЕДЕ

С наслаждением выбрались мы из-под плиты. Ториан потянулся и потер спину.

Я на всякий случай оглядел темный двор. Свет в окнах погас; город спал. Луна должна была показаться незадолго до рассвета, но в Пряных Землях и звезд было больше, и были они ярче, чем в иных местах, в иное время, и небо было золотым великолепием. Я старался не смотреть наверх, ибо звезды отвлекают меня.

Наши нужды были просты, но нельзя сказать, чтобы их было мало: вода — смыть следы крови, одежда — прикрыть наготу, инструменты — снять ошейники и убежище — отдохнуть. Боги должны знать это не хуже меня.

Но прежде всего нам необходимо было убраться из этого двора. Сараи в одном углу походили на кладовые, в другом — на конюшню и каретный сарай. С моим дюжим спутником мы запросто могли бы забраться на крышу одного из них, но в летнюю ночь она вполне могла быть усеяна спящими слугами. Крыша же самого дома была выше и потому для нас недоступна. Окна забраны решетками, все двери и ворота наверняка надежно заперты.

Ториан вновь приподнял плиту. Я вынул амфору. Камень скользнул на место с ужасным звуком, который, казалось, прокатился эхом по всему городу, но на деле был почти неслышным. Только тут вспомнил я про цепь, оставшуюся под ступенями. Она могла бы пригодиться нам — перебраться через ворота на улицу. Но что потом? Обнаженные, в бронзовых ошейниках…

Мне не нужно было объяснять наше бедственное положение Ториану.

— Ну? — спросил он угрожающим шепотом. — Не поменяли ли мы один плен на другой?

— Боги позаботятся.

— Лучше бы им поторопиться!

Что-то стукнуло у ворот.

Я нырнул в угол и вжался в него, изображая водосточную трубу. Ториан исчез со скоростью, замечательной для человека его сложения.

Мы попали во двор через большие ворота для телег, но сейчас открывалась со скрипом только маленькая дверца в одной из створок. Ториан прижался к стене рядом с дверцей. В свете звезд мелькнула белая повязка — человек вошел и повернулся запереть калитку. Огромные лапищи Ториана сомкнулись на его шее и опустили обмякшее тело на землю.

— Осторожнее! — подскочил я к нему. — Не убей его!

Ториан склонился над своей жертвой. Взгляд, которым он смерил меня, обладал парализующей силой даже в свете звезд.

— Извини, — прошептал я.

Он ведь не предупреждал меня, что он воин. Впрочем, я мог бы и сам догадаться. Воины — хлопотные спутники: скоры на обиду и еще более скоры на наказание.

— Так, чуть-чуть пальцами артерии придавил, — прошептал он. — Судя по запаху, он все равно пьян. Голова поболит, конечно, но того, что я до него дотрагивался, даже не вспомнит.

Нет, право же, для мастера по изготовлению пирожных-корзиночек мой компаньон обладал прямо-таки удивительными способностями. Он мотнул головой в сторону ворот:

— Иди. Я сейчас.

— Подожди!

Нашей жертвой оказался крупного сложения молодой человек с достойной восхищения прямой черной бородой. Его повязка представляла собой замысловатое изделие из светлого шелка, закрывавшее его ноги до колен, а булавка, ее скреплявшая, была размером с ладонь и вся украшена самоцветами. Он явно не относился к прислуге, и я удивился, почему он разгуливал без сопровождения, да еще и вошел с черного хода. Час был поздний, и в городе царила тишина.

Я подобрал связку ключей, которая вывалилась из его руки. Их было около дюжины. Выбрав самый маленький, я склонился над своим компаньоном. Слишком мал… зато следующий радостно щелкнул. Разумеется, это было чистое совпадение, но я привык не верить в совпадения.

Замочных дел мастера не уступают в лени любому другому, поэтому не особо разнообразят механизм.

Я с облегчением расстегнул и свой ошейник.

— Ну? — усмехнулся Ториан.

— Нет. — Я бегом бросился через двор к дому. Мне понадобилось несколько секунд — за которые я успел взмокнуть как мышь, — чтобы найти подходящий ключ. Дверные петли болезненно заскрипели. Я побежал обратно, прикрыл калитку и, опустившись на колени, сунул связку в складки повязки спящего. Широкие плечи Ториана тряслись от беззвучного смеха.

А еще через пару секунд мы были в доме.

Свет звезд, проникавший через забранное прутьями окно, открывал нам три пути: лестницу вниз, лестницу вверх и дверь. Я выбрал дверь и обнаружил за ней кладовку, полную метел, тазов и ящиков, провонявшую воском и щелоком. Вдвоем мы еле в нее влезли; мне пришлось стоять одной ногой в ведре. Зато одним глазом я прижался ко вполне сносного размера замочной скважине.

Спустя несколько секунд наша жертва с грохотом привалилась ко входной двери, вслед за чем где-то в подвале зазвенел колокольчик. Судя по всему, ответная реакция на звонок запаздывала, поскольку человек за дверью начал лязгать ключами.

Пока он возился с замком, с половины слуг показался свет. На лестницу медленно проковылял старик с фонарем в руках. Поднявшись к двери, он приподнял фонарь, осветив ключ на гвозде у косяка.

Ситуация заметно осложнилась. Но человек внутри и человек снаружи одновременно пытались отпереть дверь, не понимая, что в этом нет нужды. Замок несколько раз щелкнул в обе стороны, однако в конце концов петли скрипнули еще раз, и вновь прибывший ввалился внутрь, на свет.

— Господин! — вскричал слуга, придерживая его свободной рукой. — Что-то случилось?

— Нем… немного вина п-поганого, Х-Хасмар… — пробормотал молодой человек. — Б-башкой стукнулся. — И он сам, и его повязка перепачкались грязью. — Из… извини, что заставил тебя п-под… подниматься…

— Хозяин спрашивал о вас, господин.

Вместо ответа послышалось неразборчивое ругательство.

— Может, вам лучше опереться на мое плечо, господин? — Сторож был, похоже, из рабов, поскольку я не увидел у него никакого оружия. Повязка едва доставала до колен. Щуплый, седой, сутулый, он вряд ли бы выдержал на плечах своего господина.

— Вытнетноб… неб… — Молодой хозяин выпрямился и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. — В… этом… нет… необходимости. Нет, ты держи свет. Я сам. — Осторожно переставляя ноги, он поднялся по ступенькам и исчез. Пожав плечами, раб закрыл и запер дверь, повесил ключ на место, потом вернулся в свою конуру в подвале.

Я вытащил ногу из ведра и вышел из кладовки. Ториан шагнул за мной. Следом за молодым человеком мы поднялись по ступенькам и вскоре увидели впереди его силуэт.

Большой дом был построен по тому же плану, что и все дома в Пряных Землях. Открытый прямоугольник с внутренним двориком — атриумом. Атриум был украшен деревьями и цветами, посреди него возвышался алтарь, посвященный богам, охранявшим дом. По стенам горели факелы, наполняя воздух запахом смолы. Лестница у одной из стен вела на галерею второго этажа. Размеры и убранство двора говорили о значительном богатстве владельца дома.

Мы остались в тени. Припозднившийся жилец пересек атриум и поставил ногу на нижнюю ступеньку лестницы. Из темноты за ним возникла еще одна фигура.

— Добрый вечер, Джаксиан.

Я проглотил невысказанное проклятие. Осторожно опершись на перила, молодой человек обернулся.

— Д-д-добрый вечер, отец.

— Разве не сказал тебе Хасмар, что я хотел видеть тебя сразу, как ты вернешься? — Говоривший был средних лет и крупного сложения, хотя состоял, казалось, скорее из твердых хрящей, чем из мышц или жира. Сильно выдающийся нос напоминал клюв. По обычаю Пряных Земель он наглядно демонстрировал свое высокое положение дорогими одеждами: пестрой мантией (алой с бирюзовыми и синими узорами и отделкой) и шестью или семью золотыми цепями, поблескивавшими у него на груди в неверном свете факелов. Его редкие волосы начинали седеть, борода с белыми прядями была сравнительно короткой.

— Я-х-хотел п-под… подняться, умыться сначала, — объяснил Джаксиан. Голос его звучал заметно трезвее, чем раньше. Конечно, отцы — неплохое средство для протрезвления, но и Джаксиан казался достаточно взрослым для того, чтобы реагировать так, — на вид ему было около тридцати, он, к моему удивлению, оказался довольно высоким — почти как Ториан. Похоже, в этом занадонском похождении мне самою судьбой суждено находиться в окружении великанов. Впрочем, рост — неплохой показатель богатства. Бедняки слишком плохо питаются, чтобы вырасти такими.

Приглядевшись к нему, отец возмущенно фыркнул:

— Тьфу! Пьянчуга!

Младший был заметно больше его, но съежился, как провинившийся ребенок.

— Т-так, с друзьями зашли после в-в-воинских учений. Вино несвежее, я п-п-полагаю.

— Надеюсь, с друзьями мужского пола?

Джаксиан икнул.

— Аг-га. — Он поднялся на пару ступенек, и на лицо его упал свет (до тех пор он стоял в тени пальмы). Я увидел такой же хищный нос, как у отца. Но отцу нос-клюв лишь придавал высокомерия. У застенчивого сына он казался не на месте.

— Я скорее готов простить бордель, чем кабак! — рявкнул отец.

— М-мне не за что п-просить прощения, отец. — Молодой здоровяк низко опустил голову, но не смог скрыть румянца.

— Я хотел поговорить с тобой про хлеб. Вчера вечером мы договорились поднять цену еще на две миты за буханку, не так ли?

— Ну, т-ты… т-ты… — Слова застряли у него в горле.

— Да. Я выслушал твои аргументы, внимательно выслушал, но в конце концов мы договорились, не так ли? Еще на две миты. И я обнаружил днем, что ты даже не отдал распоряжения!

— Но другие не повышали! П-поманьюк и д-другие пк… пекарни…

— Болван! Они ждут нас! Они сразу же последуют нашему примеру!

— Но н-народ…

— К черту народ! — взревел старший. — Пусть ищут деньги или подыхают с голоду — нам-то какое дело. Ты хоть представляешь себе, как взлетят цены, когда начнется осада? Не представляешь? Недоумок! Вот ты каков — готов даром отдавать наш драгоценный хлеб! Ну ладно, завтра хлеб подорожает на четыре миты! Так уж и быть, я сделал за тебя работу и сам отдал распоряжения. Ты понял?

Я еле расслышал ответ.

— Д-да, отец.

— Сомневаюсь, что понял. Если остальные не последуют за нами, они могут истощать свои запасы по любой угодной им цене. Нам же больше останется на потом. Ясно?

— Да, отец.

— Марш спать, пьяный болван!

— Да, отец.

Милая семейная сцена подошла к концу. Отправленный в кровать как маленький, Джаксиан поплелся вверх по лестнице. Седьмая и двенадцатая ступени скрипнули. Отец остался на месте, глядя ему вслед.

Поднявшись наверх, молодой здоровяк повернул было налево, но, глянув вниз, увидел, что за ним продолжают наблюдать. Похоже, это заставило его изменить решение — он пошатнулся и двинулся направо, исчезнув за третьей от лестницы дверью. Она закрылась с громким стуком.

Сердито тряхнув головой, его отец пересек двор и растворился в тени. Хлопнула другая дверь.

— Грязный барышник! — злобно прошипел Ториан.

— Просто ловкий делец, — возразил я. — Пошли.

— Куда?

— Наверх. Поищем ванную.

— Вот идиот! Там же в половине комнат кто-то спит!

Я уже совсем было собрался повторить свою лекцию насчет доверия богам, когда в недрах дома зазвенел колокольчик. Вот-вот кто-то выйдет на зов…

Бесшумно, босиком, устремились мы с Торианом к лестнице и взмыли по ней, перескочив через седьмую и двенадцатую ступеньки. Я рванул первую попавшуюся дверь, и, разумеется, это оказалась ванная. Закрывать дверь за собой я не спешил. В щель я увидел, как через атриум ковыляет старый Хасмар со своим фонарем, а через несколько секунд услышал голоса… Еще гости? В это время суток? Любопытно!

Убранство ванной комнаты впечатляло: мрамор, фарфор и мягкие, пушистые полотенца, привезенные с Серебряного Побережья, которое славится хлопковыми полями. Вода подавалась в золотой кран из какой-то закрытой емкости, наполнявшейся, несомненно, во время зимних дождей. Здесь был даже сток, по которому использованная вода отводилась на нижние этажи для других нужд.

Зажигать свет было бы слишком рискованно: доверять богам вовсе не означает испытывать их терпение. Поэтому мы совершили туалет как могли, в темноте, наскоро осмотрев друг друга в свете звезд из окна. Ванна, перепачканная кровью, два расстегнутых рабских ошейника в кладовке, пропавшие еда и вино… Хасмару придется оправдываться утром. Впрочем, возможно, ближе к утру его сменит кто-нибудь из слуг. А если хозяин накажет нескольких слуг за проступок одного из них, его несправедливость может вызвать у них недовольство.

— Твое волшебство продолжает неплохо служить тебе, — вполголоса заметил Ториан, натирая свои могучие руки ароматным маслом. — Как насчет одежды?

— Подожди здесь! — Я выскользнул на галерею. Стараясь держаться подальше от перил, я осмотрел двор и убедился, что он пуст.

Крадучись у самой стены — чтобы пол не скрипел, — я пробрался к следующей двери, прислушался и приоткрыл ее. В комнате было тихо. Я заглянул внутрь, потом вошел.

Звездный свет лился сквозь большие окна, высвечивая высокие конторки и полки с пергаментными свитками. Судя по всему, эта комната служила хозяину конторой — не совсем тем местом, где обыкновенно ищут одежду. Впрочем, одна из стен была украшена образцами тканей с орнаментами из цветов и птиц. Конечно, расцветка показалась мне слишком светлой для тайных ночных похождений, но, может, так оно и лучше — меньше подозрений. Я сорвал со стены два куска ткани и осмотрелся в поисках какой-нибудь замены для булавок. Обнаружив несколько лент с восковыми печатями, я прихватил и их, а потом вернулся в ванную.

Ториан стоял на кувшине, пытаясь выглянуть в высокое окно, однако с моим появлением легко спрыгнул, и мы принялись сооружать себе повязки. По этой части опыта у него оказалось не больше, чем у меня, — а моя повязка то и дело сваливалась. Он здорово разозлился; я с трудом сдерживал смех. В конце концов мы решили, что сойдет и так — в темноте и на расстоянии. В том, что касается длины повязки, мы остановились на середине икр — это означало скромный, но все же уважаемый статус.

— А на ноги?

— Ничего. И шапок нет.

Куда теперь? Я уже исключил окно как возможный путь наружу. Возможно, мне и удалось бы в него протиснуться, но уж Ториану — никак. Я услышал цокот копыт в переулке и голоса. Нет, должен быть путь и лучше.

Я, несомненно, изрядно позабавил богов, снова приоткрыв дверь. Ударивший в щель яркий свет заставил меня отшатнуться назад. Я врезался в своего спутника с такой силой, что тот пошатнулся.

Потом свет удалился… Я прижался глазом к щели. Две женщины спускались по лестнице. Та, что шла первой, несла факел и была, несомненно, служанкой

— вот почему я не услышал никакого разговора, и они чуть было не застали меня врасплох.

Я ощутил знакомое покалывание — недоброе предчувствие. Что-то нечестивое творилось в этом небольшом дворце посреди ночи. Звонок означал гостей. Теперь еще и женщину поднимали зачем-то с постели. Я нюхом чуял интригу. Разыгрывался какой-то спектакль на потеху богам, и меня не случайно привело сюда — я должен был стать зрителем, свидетелем происходящего.

— Теперь ступай спать, — послышался снизу чей-то зычный бас. — Госпоже не потребуются больше твои услуги. Хасмар, ступай жди у выхода.

Хлопнула дверь. Рабы поклонились.

Меня прижало к стене, чуть не расплющив. Я повернул голову. Ториан навалился на меня, заглядывая через мое плечо. Глаза его горели в свете факелов.

— Ты видел эту, вторую? — благоговейно прошептал он.

— Конечно. Как раз вовремя.

— Что значит вовремя? Она прекрасна!

Я подавил искушение спросить, так ли она прекрасна, как легендарная тетя Сириус. Впрочем, я мог понять его потрясение.

— Ну, в каждой хорошей истории должна быть прекрасная героиня. Вот она и появилась. Ну что, посмотрим?

Великан кивнул и двинулся за мной следом. Теперь ничто на свете не удержало бы его. Он был околдован.

Служанка ушла на женскую половину, слуга удалился в противоположную сторону, и атриум опустел. Наверняка в этот поздний час никто не подслушивал у замочной скважины, и все же… Сосчитать, какая ступенька седьмая, а какая — двенадцатая, при движении сверху вниз оказалось значительно труднее, но нам удалось спуститься, не произведя лишнего шума, и спрятаться под каким-то декоративным кустом.

Здесь было довольно светло, и я смог наконец разглядеть своего спутника получше. Умытый и причесанный, он мало напоминал свирепого дикаря, каким казался в цепях. С его-то ростом и царственным взором он в мирное время вполне мог бы ходить даже облаченным в ковер. Впрочем, время было далеко не мирное, так что вряд ли городская стража пропустила бы его просто так. Стриженая прямая борода доходила ему до груди, но лишь наполовину закрывала глубокую рану. Руки и плечи его были сплошь покрыты синяками и царапинами, а уж его спина привлекла бы к себе внимание стражников не хуже форканского знамени.

Я, конечно, несколько терялся на его фоне, но знал, что выгляжу не менее подозрительно. Шершавая цепь в кровь стерла мне спину и плечи.

Мы обменялись быстрыми улыбками, словно двое напроказивших детей. Мы в первый раз видели друг друга по-настоящему, и Ториан, похоже, поверил в то, что нас направляют боги, а может, снова предпочел считать, что все это результат моего волшебства.

А что дальше? Не может же настоящий меняла историй уйти, оставив маленькую тайну вроде этой нераскрытой. Однако что бы ни происходило сейчас в доме, от нас его отделяла закрытая дверь. Из-под нее выбивался свет. А распахивать ее и объявлять, что я послан богами подслушивать — пожалуйста, продолжайте, не обращайте внимания! — у меня что-то не было охоты.

Я прокрался на цыпочках к соседней двери — там вроде бы было темно. Ториан не отставал от меня ни на шаг. Он был возбужден, и еще как возбужден, но та, вторая, и впрямь отличалась поразительной красотой.

Героини всегда красивы.

Комната, в которой мы оказались, служила столовой — в ней стояли большой стол и много стульев. Оставив своего спутника закрывать за нами дверь, я пересек столовую и подошел к аркаде, через которую она открывалась в еще один внутренний сад. Нет, право же, это был не особняк, а небольшой дворец! В свое время мне доводилось видеть и царские дворцы, отделанные с меньшим вкусом, — дворец Влада Оскорбителя, например, с его фризом из человеческих черепов.