Ампили сомневался, устоит ли он на ногах, поэтому остался на своем месте. Древний старец, вероятно, и был тем, кто вызвал его. Казалось, он не переживет долгой беседы. Но, старый и немощный, он все же пользовался услугами волшебников! Несколько секунд старец сидел, сгорбившись, с трудом переводя дыхание. Наконец он поднял к Ампили лицо, хранившее отпечаток невероятного количества прожитых лет, и посмотрел на него мутным взглядом.
      - Добрый вечер, милорд! - Голос его прозвучал как хриплое карканье.
      - Добрый вечер, э-э... сэр.
      Ампили подумал, что его собственный голос по сравнению с голосом этого человека звучит мужественно и уверенно.
      - Простите мне столь необычное приглашение. А... Да вы не помните меня!
      - Нет.
      Старик хихикнул, и смешок перешел в приступ сухого кашля. Женщина, явно встревожившись, склонилась над ним. Наконец старцу стало легче, он вытер пот тыльной стороной ладони и взмахнул рукой. Высокий мужчина отступил в тень, а женщина снова уселась на свой стул.
      - И все же мы несколько раз встречались. Возможно, это оживит вашу память.
      Сморщенная оболочка начала расправляться. Годы таяли как снежные сугробы. Человек становился все выше и выше. Бронзовые доспехи скрыли его одежды, руки и ноги налились громадными мускулами. Седые волосы потемнели, а затем скрылись под украшенным золотом шлемом. Стул с деревянной спинкой затрещал под тяжестью огромного воина, который теперь сидел на нем.
      Чародей Олибино, помолодевший лет на сто, откинулся назад, положил ногу на ногу и грозно улыбнулся Ампили.
      - Так лучше? - прогудел он.
      У Ампили зубы стучали так, что он не мог говорить.
      Смотритель с усмешкой взглянул на женщину, а потом обернулся к высокому мужчине, который рядом с ним казался просто заморышем.
      - Если учесть все, что он пережил, пытаясь найти меня, то сейчас выглядит чересчур слабым.
      - Я не смогла снять с него заклятье, ваше всемогущество, - сказала женщина, - как ни пыталась.
      - Ну что же, придется попробовать всем вместе, не так ли? Нельзя же оставить его в плену заблуждений! Ага, поддается!
      Неожиданное осознание - как вспышка молнии! Ампили согнулся, спрятав лицо в ладонях. О, каким он был дураком! Как это сейчас очевидно!
      Ничто не нарушало молчания, только фонарь шипел под потолком.
      - Ну, милорд? - произнес звучный низкий голос. - Который из двух кажется вам теперь подлинным императором?
      Ампили простонал:
      - Тот, что был в лодке.
      - А кто этот прощелыга, который только что скакал наверху?
      - Эмторо!
      - То-то же! - усмехнулся чародей. Ампили с трудом заставил себя поднять взгляд на насмешливое лицо молодого бравого воина.
      - А какой из двух подлинный Олибино? - спросил Ампили, поражаясь собственной дерзости.
      Гигант грозно нахмурился, затем пожал широкими плечами:
      - Конечно, тот, который вошел сюда. Это место защищено. Еще несколько месяцев назад в Хабе было много защищенных домов. Сейчас Сговор повсеместно уничтожает защиту, чтобы иметь возможность наблюдать за всем, что творится в городе. Осталось совсем мало безопасных местечек.
      - Так вы не покидали столицы? Олибино печально улыбнулся:
      - Мне было некуда идти. В Хабе я родился и вырос.
      - Вы получили мои письма?
      - Я слышал о них. - Он опять сурово нахмурился. - Было бы очень опасно допустить, чтобы они дошли до меня.
      Он вновь взмахнул рукой. Мужчина повернулся и вышел; дверь, щелкнув, захлопнулась за ним.
      Ампили украдкой посмотрел на таинственную женщину, но ее лицо странным образом оставалось в тени. Интересно, подумал он, может быть, она использует волшебство, не давая ему рассмотреть себя. Возможно, он даже знаком с ней. Эта встреча в узком кругу окажется смертельно опасной, если узурпатор когда-нибудь узнает о ней.
      Олибино переставил поудобнее свои длинные ноги:
      - Я умираю.
      - Умираете, ваше всемогущество?
      - Именно так! - Звук его голоса отдавался в ушах погребальным звоном. Мне уже больше ста лет. Я надеялся прожить, по крайней мере, еще столько же, но этому не бывать. Если я использую волшебство или хотя бы магию, чтобы продлить свою жизнь, меня мгновенно обнаружат. Скоро в Хабе не останется защищенных мест. - Его лицо застыло, не выражая ничего.
      - Мне очень жаль, - прошептал Ампили. Он не испытывал особой симпатии к Смотрителю Востока с его мальчишеским пристрастием к солдатской выправке, но никому никогда не желал смерти, тем более что это была особенно жестокая смерть.
      - А вы не можете бежать из столицы, как другие?
      - Я слишком слаб для путешествий. До чего же нелепо звучали эти слова в устах мускулистого гиганта!
      - Даже на лодке?
      Чародей сурово посмотрел на Ампили и покачал головой:
      - Какая трогательная забота, толстяк, не ожидал! И все же, уж вы мне поверьте, я рассмотрел все возможности и не вижу выхода. Единственное мое намерение - не попасться в лапы этого пещерного карлика. Я не доставлю ему этого удовольствия.
      - Значит, он где-то поблизости? Я не видел его.
      - О, он-то поблизости! Сегодня вечером был в зале, дергал Эмторо за веревочки, как куклу.
      Ампили вздрогнул и в то же время почувствовал, как пот льет с него. Олибино усмехнулся:
      - Не думаете же вы, что принц сам по себе мог лучше изобразить императора, чем во время этого нелепого спектакля?
      Ночь становилась все более странной. Трудно было поверить, что можно так настойчиво расспрашивать чародея, но любопытство жгло Ампили огнем, и Олибино, казалось, охотно отвечал на его вопросы. Лорду было интересно, что сделают с ним самим после этой встречи, но он боялся об этом даже подумать. Ампили торопливо перебрал роившиеся в его голове вопросы и наконец нашел самый безопасный.
      - Почему он заговорил... Я хочу сказать, почему он заставил принца заговорить сегодня вечером о смотрителях? Если ожидается великая победа...
      - Чтобы дискредитировать меня, - проворчал чародей.
      Выражение его лица не изменилось, так как волшебники в отличие от обычных людей умели контролировать свою внешность, и все же гнев явственно прозвучал в его голосе.
      - Вы пропустили пару вопросов, милорд. Прежде всего вам следовало спросить, почему он допустил, чтобы это гоблинское безобразие продолжалось так долго. Затем спросите, почему он делает то, что делает, чтобы остановить его.
      - О! Ну, э-э... и почему же?
      Воин скрестил на груди мускулистые руки и вздохнул.
      - Как вы понимаете, этот маленький мерзавец - сумасшедший. Он никому не доверяет и всего боится. Даже теперь не может успокоиться и все время пытается обезопасить себя. Однако, подчинив себе всю Пандемию и каждое королевство в ней, он все равно не будет чувствовать себя в безопасности. Поэтому он и продолжает держать в секрете свое существование, хотя жаждет любви и почитания. - Олибино вскинул брови. - Вы, конечно, отдаете себе отчет, какая вам грозит опасность?
      - Оп-п-пасность, ваше всемогущество?
      - Вы не поняли? Однажды он наверняка решит уничтожить всех, кто знает о нем, и вас в том числе. - Чародей мрачно улыбнулся. - Или же впадет в другую крайность и объявит себя Богом, чтобы все ему поклонялись.
      Ампили вытер лоб. Как же он оказался замешанным во все это?
      - Думаю, он в последнее время как раз над этим и размышляет, - сказал Олибино. - И, как мне кажется, склоняется к божественному решению. Когда гоблины и дварфы вторглись в Империю и уничтожили четыре легиона, он заставил Эмторо вызвать огромное подкрепление. Вы, должно быть, сами слышали эту речь?
      - Да, ваше всемогущество.
      - Я был лишен этого удовольствия. - Лицо чародея оставалось спокойным, но громадные кулаки были сжаты так, что косточки побелели. - Он специально оставил границы без защиты.
      - Но почему? Все этому удивились!
      - Затем, конечно, чтобы низшие расы не удержались и напали на нас! И они, скорее всего, это уже сделали. А если еще не успели, то скоро нападут.
      Ампили задрожал на своем жестком деревянном стуле:
      - Все сразу?
      - Многие. Етуны, конечно, не упустят случая. Халиф так и так собирался воевать. Империя будет охвачена огнем и разорена. Понимаете?
      - О Боги! И Зиниксо явится спасти ее? Огромный воин просиял:
      - Вот именно! Не так уж трудно догадаться, верно?
      Догадаться было нетрудно, труднее было поверить. И все же в таком изложении все казалось вполне логичным.
      - Но почему он приплел вас к своей речи, предсказывая победу над гоблинами? Олибино помрачнел:
      - Я не знаю деталей, ибо не настолько сумасшедший, чтобы суметь постичь его мысли, но абсолютно уверен, что он собирается каким-то образом дискредитировать меня. Скорее всего, великая победа не состоится.
      - Неужели еще какие-то легионы погибнут? - воскликнул Ампили.
      - Возможно. - В угольно-черных глазах чародея промелькнула хитринка. - Но если мы взялись обсуждать стратегические вопросы, тогда скажите, что он собирается делать с драконами?
      - С драконами?! Боги милосердные!
      - Драконы поднялись. Все четыре существующих племени сейчас в воздухе и направляются на север.
      Драконы? Тысячу лет драконов не использовали в войне. Новое тысячелетие, видимо, собирается оправдать свою репутацию. Ампили облизнул пересохшие губы и ничего не ответил.
      - Никаких идей, милорд? - насмешливо спросил чародей. - Ну что же, перейдем к более веселым новостям. Я знаю, вы бежали с настоящим императором. До меня дошли слухи, что фавн снова вступил в игру. Вы пытались связаться со мной, и мне лишь приблизительно известно, что вы намеревались сообщить. Теперь я хочу услышать подробности, потому и устроил эту встречу. Говорите! Нет, погодите, не хотите ли более удобное кресло?
      Ампили растерянно кивнул, пытаясь выкинуть из головы мысли о драконах и вспомнить, что он должен рассказать о новом Своде Правил и движении сопротивления.
      - У нас впереди целая ночь, милорд, - весело сказал чародей.
      Он встал и потянулся, едва не задев длинными руками увешанный бахромой паутины потолок.
      - Целая ночь?
      - Утром мы узнаем, что именно узурпатор собирается делать с драконами. Зловещий огонек вспыхнул во властном взоре чародея - возможно безумие. Что может быть опаснее, чем умирающий волшебник? - Сегодня знаменательная ночь, слишком значительная, чтобы спать.
      А что утром будет с Ампили? Позволит ли Олибино ему уйти, ведь теперь Ампили знает о его местонахождении? Даже если позволит - с него сняли заклятье послушания. Как скоро кто-нибудь из агентов Сговора это заметит и поймет, что он опять переметнулся на другую сторону?
      Он все равно покойник.
      Пальцы чешутся:
      Пальцы чешутся.
      К чему бы?
      К посещенью душегуба.
      В. Шекспир. Макбет
      Глава 10
      И ПОЛЕ ОСТАЛОСЬ ЗА НАМИ
      1
      В северных краях летние ночи коротки. Едва скрывшись за горизонтом, солнце уже поднималось вновь, возвещая начало нового дня.
      Катило свои вечные воды море - бескрайнее, зеленое, холодное и сверкающее. Одинокий кораблик с единственным парусом скользил по громадным волнам, спеша на север. Хотя многие корабли в океане шли тем же курсом, ни один из них не показался поблизости. Экипаж спал, устроившись на скамьях и крышах палубных люков. Тощий подросток крепко сжимал штурвал, безумно гордый честью, которую ему оказали. Если он и догадывался, что трое или четверо матросов лишь притворяются спящими, незаметно наблюдая за ним, то не подавал виду. Он смотрел на волны, на горизонт, на белых птиц, кружащих в небе, и думал о том, что через час-другой боцман будет учить его вязать морские узлы...
      Рассвет наступил в Гувуше, позолотив крыши домов в Крутом Откосе. Работяги гномы начали зевать, ворча по поводу слишком коротких летних ночей. Люди праздные и состоятельные все еще спали в дорогущих переполненных комнатах "Головы императора".
      Те, кто победнее и побережливее, выбрали более дешевый ночлег - на сеновале. Они тоже еще спали, все, кроме одного - престарелого дварфа. Застыв с расширенными от ужаса глазами, он следил за далеким полетом драконов.
      * * *
      Небо посветлело и в Тхаме. В лугах проснулись жаворонки, на фермах бедняков - петухи. Тучи и пелена дождя заслонили солнце над непроходимым лесом, и лишь слабый свет просачивался сквозь пустые оконные проемы Часовни, туда, где Хранительница в молитве преклонила колени над могилой Кииф.
      * * *
      Спеша на запад, утро пришло в Хаб - переполненный лагерь беженцев. Невидимый ни днем, ни ночью, продолжал свою работу Бог Смерти, собирая души, которые голод и болезни освободили от бренных оболочек.
      Сонные богачи клевали носом в своих экипажах, разъезжаясь с бала по домам в сопровождении конной охраны, так как столица кишела всяким сбродом.
      В покинутой конюшне лорд Ампили храпел в тяжелом кресле, почти таком же пухлом, как и он сам. Рядом с ним сидела волшебница, терпеливо ожидая приказов хозяина.
      Ее хозяин мерил шагами комнату, обдумывая все услышанное этой ночью и прикидывая, какой удар он сможет нанести своему врагу, прежде чем сам будет повержен. Для смотрителя Олибино никогда не обладал сверхвеликой силой, но все же он был могущественным волшебником и собирался достойно встретить конец. На своем веку он достаточно повидал храбро умиравших мальчишек, это было хорошим уроком. А в исторических книгах еще осталось несколько чистых страниц. Воины не умирают незаметно.
      * * *
      Солнце весело заиграло на ледяных вершинах гор Квобля.
      Ило открыл глаза. Он видел потолок, шторы, синее небо в просвете между ними. Из детской кроватки в углу не доносилось ни звука... Его ноги касалась босая нога. Он осторожно придвинулся ближе - какая восхитительно нежная теплота!
      Мысленно Ило смаковал подробности предыдущего вечера.
      Какое превращение, гордо подумал он. Просто дикая кошка. Это делает ему честь, как учителю. Весьма многообещающая ученица.
      Им предстоял трудный день. Долгий подъем в горы. Хорошо бы отправиться пораньше, пока хороших лошадей не разобрали. Впрочем, пока еще не слышно никакой возни на конюшне.
      Он перекатился на бок и теснее прижался к лежавшей рядом женщине.
      - М-м-м? - томно потянулась она. Ило лизнул ее ухо и почувствовал, как она затрепетала от наслаждения.
      - Нам надо отправиться пораньше, - прошептал он.
      - М-м-м!
      Его рука скользнула дальше, и ладонь коснулась крепкой теплой груди. Всего лишь две недели назад ему понадобился бы час, чтобы она потянулась к нему.
      - Пора вставать, - прошептал он.
      - Майа еще не проснулась, - произнес сонный голос.
      - И что?
      - Чего же ты ждешь?
      * * *
      Через некоторое время Ило подал фаэтон к передней двери. Эшиала стояла на ступенях крыльца, дорожные сумки лежали у ее ног. Он спрыгнул и подошел, чтобы забрать их.
      Лицо Эшиалы все еще горело, наверное от счастья. Она одарила его такой улыбкой, о каких мужчины мечтают всю жизнь. Теперь уже никто не мог бы назвать ее Ледяной Императрицей - Королева Весны, да и только! То и дело мимо проходили люди, и все мужчины приосанивались при виде Эшиалы, но она смотрела только на него. И это было очень, очень приятно.
      - Какой воздух! - сказала она. - И эти вершины! Знаешь, раньше я видела горы только на картинах.
      - Я создал их специально для тебя. Он поднял сумки.
      - Я так и думала. Осторожнее, здесь молоко.
      - Положись на меня. И если тебе нравятся эти холмики, что ты, интересно, скажешь, когда мы одолеем перевал.
      Ило поискал глазами Майу. Девочка гонялась без разбора за кошками, собаками и голубями. Убедившись, что все в порядке, он повернулся, держа в каждой руке по сумке, и едва не налетел на человека, направляющегося к двери. Ничего страшного. Тот спокойно отошел в сторону, но затем...
      Можно по-разному посмотреть в лицо встречному. Порой взгляд прямо говорит: "Я вас знаю", но если другое лицо испуганно меняется на секунду, а потом становится непроницаемым - беда.
      Ило стоял и смотрел, как незнакомец поднимается по ступеням в таверну.
      - Эти алые цветы... - начала было Эшиала и, осеклась. - Что-то случилось?
      - Нет, ничего.
      Но кое-что все же случилось. Ило не мог вспомнить незнакомца, но тот явно его знал. Хотя сейчас он в гражданской одежде, по возрасту вполне может быть солдатом.
      Более пяти тысяч человек в Квобле знали Ило в лицо. Вообще-то точнее было бы сказать двадцать тысяч, но Ило казалось, что мало кто узнал бы его без формы и знаменитой белой волчьей шкуры на плечах. И все же... Все же он достаточно высок для импа, и, не покривив душой, можно сказать, что у него запоминающаяся внешность. Мужчины не очень охотно это признавали, но обращали на него внимание ничуть не реже, чем женщины. Шанди, тот мог исчезнуть в своей собственной стране, но Ило люди помнили.
      Пока он грузил и для надежности привязывал сумки, его пальцы двигались автоматически, а мысли текли по другому руслу. Незнакомца неожиданная встреча удивила, и это вполне объяснимо. Личный знаменосец нового императора должен быть в Хабе, при дворе, а не здесь, в провинции. Вполне возможно, ничего страшного в его реакции не было, и
      Но если Сговор схватил Ионфо... Если им все еще нужна маленькая императрица...
      Не стоило ехать по Большому западному пути. В Квобле много других городов, кроме Гаазы, где размещается XII легион. Надо было двигаться на восток до пересечения с какой-нибудь другой дорогой, а затем в Ангот или даже в Босвуд.
      Ладно, сейчас уже поздно жалеть о содеянном. Если он изменит планы, то встревожит Эшиалу, а он не хотел чем-либо омрачать ее вновь обретенное счастье. Он подсадил ее в фаэтон и передал ей Майу, лучезарно улыбаясь и не понимая ни слова из того, что она говорила.
      В конце концов, одна дорога ничем не лучше другой. Армия контролирует все.
      2
      Тхайла неслась по ночному небу, словно окруженный сиянием метеор. Сначала она отправилась на север, и костер, зажженный ею у подножия гор Прогист, становился все меньше и меньше, оставаясь внизу и позади. Наконец его крошечная завитушка исчезла из виду.
      "Лииб, - думала она. - О Лииб! И мое дитя! Я так и не узнала свое дитя".
      На секунду она увидела неподвижную скорбную фигуру Хранительницы, огромной тенью возвышавшуюся над горами и глядящую ей вслед.
      Вскоре она пересекла побережье Утреннего моря, легко пройдя сквозь волшебные границы Тхама. В магическом пространстве перед ней промелькнуло отражение удивленного старика - она узнала в нем архонта, охранявшего эти берега. Затем все исчезло, Тхайла была во внешнем мире, парила прямо под звездами, устремляясь на север.
      Ее охватил холод. Она покинула Тхам, свою родину, землю своего народа. Внизу, в темноте, блестело море - холодное, чистое море. Она чувствовала легкое покалывание, догадывалась, что это корабли, и не обращала на них внимания, как не реагировала на людей, спящих внутри. Вскоре перед ней, а затем и прямо под ней показалось побережье Гувуша. Там, в темноте, двигались люди, маленькие человечки, занятые своими делами, сновали, словно муравьи. Они были враждебны ей. Тхайла чувствовала, насколько отличается от них, и ее бил озноб. Внешний мир! Она в окружении демонов, и хотя теперь знает, что демоны это всего-навсего люди, вроде нее самой, впечатлительный ребенок, которым она некогда была, ожил в ней и теперь хныкал от ужаса. Тхайла вспомнила одно из видений Теснины: она Кволь, которую тысячу лет назад вместе с ребенком разодрали голодные гномы.
      Как мало магии! То тут, то там она чувствовала слабые проблески, скрытое движение, крохотные язычки пламени, старательно спрятанные от чудовищ, крадущихся в темноте. Тхам был полон магией, согрет ее теплом, а внешний мир казался застывшим, холодным - и земным. Впереди опять показалось море, простиравшееся до безжалостной ледяной земли, которую уже озаряли первые скупые отблески рассвета. Тхайла изменила направление, спасаясь от надвигающегося дня, как молодой олень убегает от выстрела охотника. Она поспешила на запад, в самое сердце ночи. Далеко внизу проплывали города огромные скопления людей, каких она даже не могла себе представить, так как никогда не видела больше тридцати - сорока человек одновременно. Эти громадные толпы ужасали ее. Она поднималась все выше и выше, под самые звезды.
      Волшебница была не птицей, даже не летящей женщиной, а самой мыслью, несущейся через ночь. Только обладая огромным могуществом, можно было двигаться таким образом, но она знала, что ее могущество велико, ибо великая сила несет с собой и мудрость. Ее можно поставить в один ряд с легендарными волшебниками древности - Трэйном, Ис-ан-Оком или Кииф.
      Люди, все больше людей, ее разум повсюду на них натыкался. От Летнего моря до Зимнего океана - люди. Где же леса, тихие пруды, травянистые склоны, которые она так любила в Тхаме? Ничего этого нет. Прошли многие тысячи лет! Где в этом переполненном мире отыщется для нее пристанище? Где найдется тихий уголок, если вся земля изрезана дорогами, изуродована городами и безжалостно поделена на прямоугольники вспаханных полей?
      Она мчалась все дальше и дальше, в поисках чего-то неведомого даже ей самой.
      Всю жизнь эта маленькая безопасная клетка была ее миром. Без нее она сделает то, что делают все птицы, когда напуганы, - полетит и будет лететь и лететь. Все выше и выше, все дальше и дальше, и никогда не осмелится опуститься на землю. В конце концов обессилев, она упадет на землю.
      Бейз все знал! Или по меньшей мере предполагал. Как и Хранительница. Возможно, это записано в пророческих книгах. Не найдя в этом мире пристанища, ей суждено возвратиться назад, усесться на свою веточку, послушно служить Хранительнице.
      Никогда! Они убили ее возлюбленного, убили ее ребенка, наделили ее силой, обладать которой она не желала. Какую бы судьбу ни уготовили Боги Тхаму, она не может быть более жестокой, чем то, что Тхам сделал с Тхайлой. Она не будет спасать их, не будет участвовать в этой грязной игре.
      Она не станет такой, какой стала Хранительница.
      Земля разворачивалась перед ней, все еще окутанная плащом ночи, но это не мешало ее волшебному Зрению. Люди, все больше и больше людей. Она не остановится никогда, даже достигнув западных морей, и никогда не вернется в Тхам.
      И тут она почувствовала Зло. Оно, наверное, присутствовало все это время, но было слишком чужеродным, какая-то смутная тень в магическом пространстве. Теперь оно приблизилось, и Тхайла уже не могла его не замечать. Нечто нечеловеческое, враждебное, непонятное, почти металлическое. Разум без мудрости, жажда без жалости - совсем другой вид волшебства.
      "Поднимаются драконы". Так эта черная туча - драконы?! Тхайла знала, каковы эти твари. В Теснине ее убивал дракон, но здесь их были сотни, огромная стая, рыщущая в поисках добычи. Она чувствовала их дикое возбуждение, опьянение свободой, ненасытную жажду золота, а также других не столь благородных металлов. И одновременно ярость от того, что чья-то воля гнала стаю к другой цели, когда им хотелось рассыпаться в разные стороны и пограбить богачей внизу. Тхайла, испуганная и одновременно завороженная, поняла, что ее тянет к драконам. Какой чудовищной должна быть сила, способная управлять этим жутким сонмом?
      И вдруг она почувствовала огромную опасность - еще более зловещая сила присутствовала в пространстве. Драконы не знали жалости, им было неведомо страдание, но этот некто - мерцающий сгусток темноты в самом центре мира - все понимал. Именно он вел драконов и сейчас обнаружил Тхайлу. Неумолимые черные щупальца потянулись к ней, принялись шарить в ночи, словно рука в мешке. Она поймала на себе взгляд огромных, словно окаменевших, глаз - испытующих, беспокойных, опасных, - которые всматривались в пространство, пытаясь обнаружить нарушителя спокойствия.
      "Если, конечно, прежде ее не схватит ястреб".
      Так сказал Бейз - и вот он, ястреб! Вот она, злая сила, низвергающая смотрителей. Теперь она заметила Тхайлу. Возможно, не заметила, а лишь заподозрила неладное, точно Тхайла забралась в чужой дом, неосторожно скрипнула половицей, и часовой поднял фонарь. Если Сговор узнает наверняка, кто она и где находится, то схватит ее прямо в небе и завладеет ею. Против такого могущества ей не устоять.
      Даже сама Хранительница неспособна на это, по крайней мере, так она говорила.
      Как удирающая от хищного сокола маленькая певчая птичка, Тхайла в панике ринулась вниз, стараясь сделаться незаметной. Она стремительно неслась над землей, укрываясь за могучими горами Нефер, отлично зная, что скалы не скроют ее от взгляда этих всепроникающих глаз, затем бросилась на юг, в Илрэйн. И тут почувствовала, что победила.
      Ее спасли драконы, потому что стоило бы узурпатору переключить все свое внимание на нее, как они немедленно вышли бы из повиновения и принялись за свое разрушительное дело, а это, очевидно, не входило в его планы - во всяком случае пока не входило. Даже объединенная мощь Сговора вряд ли могла подчинить себе всех сразу. Сейчас было не время отвлекаться на мелочи. Источающие злобу глаза отвернулись, щупальца исчезли.
      Спасена!
      Тхайла стояла в саду. Дом позади нее представлял собой причудливое сооружение из дерева и цветных камней, непонятное и непрактичное, но надо признать, красивое. Повсюду вокруг она видела спящие цветы, дремлющие деревья и небольшие пруды с золотыми рыбками. В доме спали мужчина, женщина и двое детей, все золотоволосые и с золотистой кожей. Эльфы, золотоволосые демоны... Эти люди не казались страшными, и если бы не цвет их кожи, не смешные маленькие ушки, то выглядели бы совсем как пиксы.
      Повсюду в разбросанных среди холмов домах спали люди. По представлениям обитателей Тхама, это место можно считать густонаселенным, но по сравнению с тем, что она до этого увидела во внешнем мире, оно было почти необитаемо. Небесное дерево возвышалось где-то очень далеко отсюда, его макушка сияла в лунном свете, а основание скрывалось за горизонтом. Она припомнила наскоро прочитанные книги. Это был Илрэйн, страна эльфов. Может быть, в Илрэйне она найдет пристанище, которое ищет?
      - Нет, - проговорила Хранительница у нее за спиной. - Здесь нет безопасных мест.
      Тхайла обернулась и пронзительно закричала:
      - Уходите прочь!
      Знакомая высокая тень опиралась на посох. Голос напоминал не то кудахтанье, не то скрип костей.
      - Ты - пикс. Ты - недоразумение! Никто не даст приюта пиксу. Пиксов больше не существует в природе, так все здесь считают, запомни!
      - Уходите, или испепелю вас!
      - И тогда привлечешь сюда узурпатора.
      - Значит, привлеку! - И она сконцентрировала свою силу.
      - Ты уже видела его, - с издевкой прошептала Хранительница. Глаза ее блеснули под капюшоном. - И теперь знаешь всю глубину его Зла. Он поработит тебя, поработит навеки. И если и ты станешь служить ему, исчезнет последняя надежда, весь мир окажется в его руках - и весь мир погибнет.
      - Но уж вам, во всяком случае, я не позволю поработить меня! Не таким путем! Вы уже перепробовали все средства, но вам запрещено прибегнуть к крайней мере, иначе вы бы пошли и на это. Уходите, или я уничтожу вас!
      Тхайла взмахнула сгустком силы, словно огненным мечом, и Хранительница исчезла.
      Теперь и Илрэйн был омрачен тягостными воспоминаниями, поэтому Тхайла покинула его.
      Она училась, оттачивая свое мастерство, и, наконец убедившись, что ее нельзя обнаружить, вновь направилась на запад, зачарованная зловещей песней драконов.
      Закончилась ночь, а вместе с ней и земля. Впереди лежало Западное море, холодное и безжизненное. Заря осветила вершины ледяной громады Мосвипса, парившие над низкими облаками, и Тхайла устремилась вниз, чтобы увидеть восход и отдохнуть.
      В конце концов обессилев, она упадет на землю...
      Она сидела на снежном уступе над бездной, обхватив колени руками, и смотрела на царство неба и белых скал. Волшебница вполне сносно чувствовала себя там, где простой смертный за несколько секунд окоченел бы от холода. Она видела драконов, все еще рвущихся на север, видела столб Зла в центре мира. Вероятно, могла бы даже разглядеть Тхам, хотя могущественная сила Кииф и скрыла бы его обитателей.
      Почувствовав голод, Тхайла сотворила сочный сладкий плод манго и серебряный ножик, чтобы его разрезать. Съев мякоть, она превратила косточку в бриллиант размером с ухо пикса и зашвырнула его в снег. Только две проблемы не могли решить могущественные волшебники.
      Главная из них - смерть. Она вспомнила те несколько счастливых месяцев с Лиибом, и слезы покатились по ее щекам, на ходу замерзая. Кииф, Ис-ан-Ок, Трэйн, еще шесть или семь других великих волшебников и теперь вот Тхайла... Она может ускользать от узурпатора сколько ей заблагорассудится - ее сила куда больше, чем он предполагает. Может отправиться куда угодно и делать все, что пожелает. Но не в ее власти воскресить Лииба и своего ребенка. Ей некуда идти и некого любить. Итак, вторая проблема - одиночество.
      Солнце освещало всю Пандемию.
      Весь мир принадлежал Тхайле, но ей было все равно.
      3
      Лорд Ампили только что закончил завтракать. Обстановка вокруг него была несколько необычной - грязная, замусоренная конюшня со свисающей по углам паутиной. Сквозь небольшие мрачные окна просачивался хмурый свет, но, будь освещение получше, это, пожалуй, испортило бы ему аппетит, ибо он сидел среди всего этого хлама за столом, покрытым камчатой скатертью и сервированным серебряным прибором. На тарелках еще можно было обнаружить жалкие остатки палтуса, копченой осетрины, жареной оленины и омлета с устрицами и мидиями, но великолепный пирог с телячьими почками был съеден, как и большая часть душистой еще теплой буханки. Он отхлебнул портера из своего бокала, промокнул губы хрустящей салфеткой и с сожалением признал, что не в состоянии съесть больше. Обстановка, возможно, и оставляла желать лучшего, но трапезы роскошнее он припомнить не мог.