- Трое, по очереди. Затем на сцене стали появляться сыновья Келькора. Последний из них, Драккор, выиграл титул два года назад. Четыре боя в один день! Так что теперь никто не оспаривает его притязаний. Он во всех отношениях копия своего папаши, хотя слишком молод, чтобы его помнить.
      - Скверная, должно быть, копия. А почему плохо то, что он в городе?
      Старик повернул к ней нахмуренное морщинистое лицо:
      - Потому что направляется на сходку. Я полагал, он поплыл на юг. Его отец совершил почти кругосветное путешествие, и все думали, что Драккор намеревается сделать то же самое. Но он вернулся, как всегда жаждущий крови. Старик поколебался и добавил: - Безжалостный и очень опасный убийца.
      Если уж один нордлендский тан описывал другого такими словами, то он говорил о ком-то, заслуживающем серьезного отношения. Не будь это предположение таким нелепым, Шанди мог бы подумать, что Крагтонг нервничает.
      - Его отец в свое время претендовал на мое королевство, - гневно сказала Инос. - Вопрос был решен на состязании в Хабе. Вы хотите сказать, что Драккор может вновь поднять его?
      Великан обеими руками ухватился за бороду и дернул ее, как обычно делал, когда волновался. Возможно, именно поэтому она и раздваивалась.
      - Если вы явитесь на сходку, он почувствует, что просто обязан сделать это. Состязание в Хабе, мол, вызвало кое-какие подозрения. А ведь и в самом деле были некоторые сомнения по поводу того, убил ли ваш муж его в честном бою или с помощью волшебства, не так ли?
      - Но Келькор и сам был волшебником!
      - Одно это заявление может заставить Драккора послать вызов! - Посланник продолжил, прежде чем Инос успела ответить. Его голос становился все громче: Даже традиционное состязание, проведенное в Нинторе, с соблюдением всех правил, в присутствии собрания танов... В общем, даже результаты традиционного состязания можно оспорить, и поражение отца не заставит его отказаться от намерения вызвать вас. Он, скорее всего, потребует кровной мести, и никто не станет с ним спорить.
      В зеленых глазах королевы сверкнул странный огонек.
      - Ну не можем же мы допустить, чтобы этот грубый дикарь Драккор помешал нам явиться в Нинтор на сходку! В конце концов, я тоже тан!
      Император и посланник одновременно раскрыли рот, но на сей раз Инос не позволила себя прерывать:
      - Благородные таны! Да если бы я захотела, то могла бы снарядить больше галер, чем любой из них. Я-то думала, что дипломатический иммунитет посланника защищает его гостей!
      Посланник хмыкнул с несколько смущенным видом:
      - Вызов будет не по правилам, и вы можете отказаться. Но это сочтут... э-э... Это покажется...
      - Ясно! - сердито перебила его Инос. - Наделе обращаться к букве закона значит подвергать сомнению свое мужество. Следовательно, мы должны принять вызов, так ведь? Я, конечно, не в силах даже поднять топор, на которых они там дерутся, а потому должна буду найти себе замену. Какого-нибудь рослого молодого... Но обычно это родственник, да? Ну конечно! Как я сразу не сообразила! Честь обязывает вас, как гостя и как родича, отказаться от иммунитета и сразиться за меня! - И Инос благодарно улыбнулась.
      Посланник от неожиданности застыл на мгновение, но тут же нашелся:
      - С удовольствием, мадам. Но я постараюсь, чтобы Драккор знал об опасности заранее. Это заставит его хорошенько подумать. - Он быстро повернулся к Шанди. - Вы знаете, что Хаб вывел четыре легиона из Гувуша для сражения с гоблинами?
      - Четыре! - Шанди пошатнулся. - Они вывели четыре... Да вы шутите!
      Нет, посланник конечно же не шутил. О силы Зла! О чем думает Зиниксо? Гномы же немедленно восстанут. Странно, что они еще не хлынули с гор. Долгие годы войны так полностью и не усмирили Гувуш, а теперь и все достигнутое пошло насмарку. Но ведь не позволит же этот сумасшедший дварф идиоту Эмторо на самом деле управлять Империей!
      Ему хотелось кричать от досады.
      Но худшее было впереди...
      - С тех пор как Драккор завоевал титул тана, - мрачно сказал посланник, он призывает идти с огнем и мечом против Империи, утверждая, будто его отца предали в Хабе. Снова кровная месть.
      - Кровная месть целой Империи?
      - Это хорошее оправдание. Он твердил об этом весь прошлый год, а теперь, когда Гувуш и Ургаксокс остались без прикрытия, ни одна живая душа не выскажется против.
      Шанди бессильно опустился на крышки люков.
      Мой народ! Гоблины, дварфы, а теперь еще гномы и етуны. Тысячелетие по колено в крови? Он попытался заговорить, но не смог. Откашлялся и попытался снова:
      - Я все же не думаю, чтобы этот недоумок, мой кузен, ослабил гарнизон в Оллионе.
      - Как мне сказали, именно это он и сделал, - ответил Крагтонг.
      Значит, и у халифа Зарка появилась возможность? Гоблины, дварфы, гномы, етуны и в придачу джинны? А разве эльфы и фавны упустят шанс присоединиться?
      - Что творит Зиниксо?! - простонал Шанди. - Он украл Империю и теперь вознамерился ее уничтожить.
      Ему никто не ответил.
      Наконец заговорила Инос:
      - Посланник, так вы считаете, что на сходку никто из нас идти не должен.
      Он вспыхнул до корней волос:
      - Да, я так считаю, мадам, но вовсе не из-за того, что опасаюсь за собственную шкуру, поймите! Поверьте, я охотно сразился бы за вас и почел за честь оказать услугу благородной родственнице. Но вы же понимаете, Драккор добьется решения о войне. Мне довелось в молодости побывать на сходке, обсуждавшей войну. Казалось, даже воздух пропитался кровью. Каждый кричал во всю мощь своих легких. Вашего сообщения просто никто не услышит!
      Кровожадность етунов была притчей во языцех. Шанди мог себе представить по крайней мере, думал, что мог представить, - во что она превращала собрание танов - убийц из убийц.
      - Вы правы, ваше превосходительство, - пробормотал он. - У них не будет ни времени, ни желания выслушивать наши сказочки про волшебство.
      - Не стану спорить, - проворчал Распнекс.
      Посланник с видимым облегчением вздохнул:
      - Может быть, в следующем году...
      Если следующий год наступит.
      - Жаль, что вы не сможете утихомирить этого несносного Драккора, капризно сказала Инос. В таком случае, мне кажется, мы должны отправиться в Гувуш и попытаться поискать поддержки гномов.
      - Желаю вам удачи, - пробормотал Крагтонг. - Жаль, что не могу быть полезен.
      Неужели он собрался залечь в своей берлоге в Двонише?! Что ж, иногда даже етуны к старости обретают мудрость! Шанди воздержался от комментариев. Конечно, теперь ни у кого и мысли не возникало отправиться в Нинтор. Даже если не принимать в расчет Сговор и Драккора, маячившего где-то позади, сами по себе таны были безумными убийцами. Шанди почувствовал облегчение, возвращавшее его к жизни. Затея со сходкой была очень опасна. Теперь она отошла на задний план: не о чем было говорить, поскольку в Нордленде нет волшебников.
      - И в самом деле, лучше отправиться в Гувуш, - сказал он, раздумывая, будет ли это путешествие менее опасно для него. - Мы втроем пересечем материк в экипаже, а остальные поплывут вдоль побережья на корабле. Кто-нибудь знает, как связаться с мятеж...
      Крагтонг вскрикнул. Шанди поднял голову и увидел, что его спутники вглядываются во что-то на реке. Он вскочил на ноги. Мимо проплывала галера, направляясь вниз по течению. Невысокое судно грациозно скользило по воде, бортовые весла синхронно поднимались и опускались. С каждым взмахом весел галера продвигалась вперед, резной дракон на носу поднимался, смертоносный и прекрасный, как акула, преследующая добычу. Рядом со штурвальным у рулевого весла подпрыгивали и размахивали руками двое мальчишек. Их крики слабо доносились до берега. Один из них был рыжим.
      Инос бросилась к борту и замахала в ответ. Вскоре судно скрылось за соседним причалом.
      Шанди поймал взгляд чародея, затем посмотрел на посланника. Тот был в ужасе, его лицо стало белым, как борода. Долгое время ни один из них не произносил ни слова.
      - Ничто на свете их не догонит, - пробормотал Шанди.
      Распнекс покачал головой.
      Видимо, Крагтонг знал, чья это была галера, ибо на его лице легко читались боль и тоска по утраченному сыну.
      Инос все еще стояла у борта, пристально глядя вдаль. Возможно, она надеялась еще раз увидеть галеру, когда та будет поворачивать.
      Шанди подошел и обнял ее за плечи:
      - Инос, мне очень жаль! В этом есть доля и моей вины. Наверно, они решили хорошенько подшутить над нами и быстрее добраться до Нинтора. Сегодня утром Гэт спрашивал меня, очень ли важно передать танам известие и...
      - Все утро Гэт старательно избегал меня, - не поворачиваясь, спокойно сказала королева. - Не вините себя попусту. Разговаривая с вами, он, скорее всего, уже знал даже название корабля, на котором отправится в Нинтор. Предвидя, что мы не пойдем туда, он занял наше место.
      - Но как вообще он может...
      Инос вздохнула:
      - Я не знаю, но так оно и есть. Гэт не шутит. И никогда не шутил. Это я виновата. Надо было рассказать ему о пророчестве Богов. - Она говорила спокойно и твердо, в ее голосе не слышалось даже горечи. - Но как я могла ему рассказать?
      Как ей удавалось сохранять такое самообладание? Шанди не мог этого понять. Он убрал руку:
      - Какое отношение к этому имеет пророчество?
      Наконец-то Инос повернулась к нему. Глаза ее были сухи, хотя казались более яркими, чем обычно.
      - Странно, что предупреждение, которое сначала выглядело таким ужасным, теперь может послужить утешением, да? Не понимаете? Гэт считает, что его отец погиб. Но ведь Бог дал Рэпу понять, что он потеряет ребенка, а это не имеет смысла, если ему не придется узнать, что случилось с его детьми. Надо было объяснить это Гэту.
      Шанди не мог найти слов. Мужество этой женщины потрясало. Она говорит сдержанно, но он-то знает, какие ее обуревают чувства.
      Инос как-то странно улыбнулась:
      - Вы ожидали истерики, ваше величество? Чтобы гордиться храбрым сыном, женщине не обязательно быть чистокровным етуном. Мальчик хочет быть достойным памяти своего отца, и на его месте отец поступил бы точно так же.
      Глаза ее вдруг заблестели, и она отвернулась.
      Шанди опять недооценил ее.
      - И вы не хотите отправиться за ним?
      Инос покачала головой:
      - Я ничем не смогу ему помочь. Скорее только наврежу. Возможно, он и не попадется на глаза Сговору, пока действительно не встанет и не заговорит перед сходкой, объявив, кто он такой. Гэт, похоже, так и намерен поступить, но вряд ли это у него получится, не правда ли? - Она вздохнула. - А вы знаете, его дед был пиратом! Отец Рэпа - Гросснак.
      - Да, но Гэт, надеюсь, вовсе не собирается стать одним из них!
      - Конечно нет! Ну что они могут ему сделать? Отправить работать на поля? Я больше всего боюсь, что он попадет в лапы этого Драккора, даже не понимая всей опасности.
      Так вот чья это была галера!
      - Драккора? - переспросил Шанди. - Но ведь даже он не причинит вреда ребенку.
      Инос с горечью улыбнулась:
      - Нордлендский тан - и угрызения совести? Вы, наверное, забыли его отца, Келькора.
      - Но какая же вышла у вас ссора?
      - Келькор не признавал мое право наследовать от отца титул тана Краснегара. И Драккор не признает. Так кто же сейчас законный тан Краснегара?
      - Гэт?
      - Гэт, - кивнула Инос печально, - внук Холиндарна. И Драккор пошлет ему вызов на состязание за этот титул. Или просто убьет его по праву кровной мести - ведь отец Гэта убил его отца. И я не уверена, что Гэт это знает.
      Горсточка счастливцев:
      ...Отныне до скончания веков;
      С ним сохранится память и о нас.
      О нас, о горсточке счастливцев, братьев.
      В. Шекспир. Генрих IV
      Глава 8
      ПОЗДНЕЕ ВСПОМНИШЬ...
      1
      Тхайла и наставник Тиил шли по Тропе. Тиил, средних лет мужчина, большой любитель поговорить, отличался странным пристрастием к синему цвету. Он одевался исключительно в синее - небесно-голубые одежды для отдыха, скромный ультрамарин для работы и темно-синий или индиго по торжественным случаям. Это забавное чудачество никому не мешало. Терпеливый и спокойный, он пользовался уважением, с ним было гораздо приятнее иметь дело, чем с его мутноглазой предшественницей госпожой Мирн. Тхайла так и не узнала, что случилось с Мирн, - та неожиданно исчезла, и о ней никогда не вспоминали. Да похоже, ее отсутствие никого не огорчало, уж тем более воспитанников.
      - Это место называется Центральные холмы, - заметил Тиил, который не мог упустить случая прочитать лекцию. - Мы находимся почти в самом центре Тхама. Холмы легко по ошибке принять за предгорья пограничных горных хребтов, но заметь, что настоящих гор не видно.
      - Приятное место, - почтительно ответила Тхайла, благоразумно не спрашивая, как можно увидеть то, чего вообще никогда не видно. Она очень устала от уроков и занятий и радовалась возможности прогуляться по лесу. Правда, ей бы больше подошел спутник помоложе и не такой болтливый, а еще лучше оказаться здесь одной. Для этой экскурсии должны быть какие-то причины, но Тиил ей пока ничего не говорил, а она не спрашивала.
      Он рассуждал о величественном вязе и серебристой березе, о монументальном дубе и каштане.
      - Посмотри на этот медный бук. Великолепен! Как жаль, что рододендроны уже отцвели.
      День выдался удушливо жаркий, даже на Центральных холмах не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра.
      Тхайла все еще оставалась воспитанницей - учеба, видимо, продлится еще несколько лет, - но это была уже не та наивная крестьянская девочка, которая прошла через Теснину. Второе Слово Силы дало ей возможность овладеть всеми земными знаниями. Она научилась читать, писать, считать. Дни напролет она, ее соученики и стажеры внимали учителям, которые вкладывали в их головы историю и географию, социологию и политику, языки внешнего мира, генеалогию и искусство магии. Тхайла читала до рези в глазах и слушала до головокружения. Она разговаривала с волшебниками. До нее доходили слухи об ужасных событиях, потрясавших внешний мир. Она знала, что в эти дни исполняются пророчества. В Колледже царила такая нервозная атмосфера, какой не было несколько столетий.
      Второе Слово укрепило ее Дар и, что очень редко случалось, наделило магическими способностями. Это пугало Тхайлу, так как теперь она знала, что в один прекрасный день ей предстоит стать могущественной волшебницей. Наступают ужасные времена, и, может быть, ей предначертано сыграть в них существенную роль, а она совсем к этому не стремилась. Девушка подозревала, что у нее вообще нет стремлений, кроме одного - исполнить свой долг, о котором она узнала в ту ужасную ночь в Теснине.
      - Ага! - воскликнул Тиил. - Видишь вон то озеро?
      Тхайла вгляделась в просвет среди листвы и подтвердила, что различает крошечную голубую полоску, блестевшую между холмами.
      Тиил нетерпеливо кивнул:
      - Раз ты увидела, я могу тебя покинуть. Там нет других коттеджей, кроме Дома Бейза, так что ты не заблудишься. Он ждет тебя. Когда вы закончите, зайди ко мне в библиотеку.
      Он поморгал, ожидая ее вопроса.
      - Что закончим?
      Тиил ослепительно улыбнулся:
      - Ты узнаешь следующее Слово.
      Испепеляющая дневная жара, казалось, сменилась холодом. На миг Тхайла усомнилась: не шутка ли это? Быть может, ее проверяют каким-то странным образом? Она - и вдруг маг? Какое-то безумие!
      - Но, аналитик! Я в Колледже всего несколько месяцев.
      - Мы это прекрасно знаем.
      - Но ведь нужны годы...
      - Это великая честь для тебя, воспитанница. Впрочем, сделавшись магом, ты вряд ли останешься воспитанницей, как ты думаешь? Я прослежу, чтобы тебя перевели в ранг стажера или даже летописца. Ах нет, не думаю, чтобы тебе когда-нибудь поручили должность летописца. Как все сложно!
      Теперь Тхайла испугалась. Будущее надвигалось зловеще, как тень на тропинку. Она не хотела больше никаких магических способностей, никакого самопознания, которое давали ей эти способности.
      - Но мне же еще нужно много лет учиться, пока я смогу овладеть возможностями мага?
      - Ну, ну! Это не так, дорогая, тебе следовало бы знать, ведь во внешнем мире люди становятся магами и волшебниками вообще без какой-либо учебы. Мы даем тебе знания о Тхаме и Колледже, но не можем научить тебя пользоваться магией. Эта премудрость заключается в самих Словах Силы. - Он заметил, что девушка собирается возразить. - Это приказ, Тхайла!
      Еще больший страх развеял ее слабую попытку сопротивляться, словно дым по ветру.
      - Хранит-тельница? - дрогнувшим голосом спросила она. - Но почему?
      - Понятия не имею, - ворчливо ответил Тиил. - Я уже сказал: даже то, что Благословенная знает о твоем существовании, - огромная честь, но она интересуется твоими успехами и распорядилась ускорить твое обучение, значит, на то есть причины. Ну а теперь поторапливайся в Дом Бейза и, смотри, будь терпеливой. Он очень стар. Зови его архонтом.
      - Разве он...
      - Был когда-то. Он может наскучить тебе бесконечными рассказами, но не забывай, что он всю жизнь посвятил служению Колледжу и достоин за это уважения. Его жену зовут Прин, ей самой-то, наверное, под сотню лет.
      - Это ужасно много для...
      Тиил кивнул с едва заметным упреком:
      - Для простого человека? Да, конечно, Прин - не из волшебников, и все же Бейз сохраняет ее так же, как самого себя. Ты ставишь это ему в вину?
      Тхайла почувствовала, как вспыхнули ее щеки:
      - Конечно нет.
      - Когда он умрет, умрет и она. И помни: то, что ты сегодня возьмешь от Бейза, для него вдвойне ценно.
      - Но...
      - Нет, я не думаю, что ты убьешь его. Просто имей это в виду, если покажется, будто он слишком долго или неохотно переходит к делу. В конце концов, я уверен, он назовет Слово. Бейз всегда был послушен Колледжу и выполнит и свой последний долг. Слово Упан. Он знает, но все равно, напомни ему на всякий случай.
      Тиил повернулся на каблуках и пошел прочь по магической Тропе. Через несколько секунд его синее одеяние в последний раз мелькнуло из-за кустарника, и он скрылся за поворотом. Тхайла неохотно продолжила свой путь к маленькому озеру.
      Вскоре она вышла из-под деревьев к небольшой поляне на берегу. Старый заросший мхом коттедж под ивами походил на огромного лесного зверя, который выполз погреться на солнышке. Размерами и формой он напоминал Дом Гаиба, где она родилась, разве что стены были сложены из более толстых и крепких бревен. На скамейке у крыльца сидел человек. Возможно, ее отец сидит сейчас точно так же и размышляет, как живется его исчезнувшей дочери. Хозяйки Прин не было видно ни в доме, ни снаружи.
      Бейз, худощавый, с обветренным лицом, вовсе не показался ей таким уж старым. Он сидел прямо, зажав в костлявых руках толстый крепкий посох, воткнутый в землю между его ног, и устремив неподвижный взгляд на озеро. Волосы редкими серебряными прядями покрывали загорелый череп, спадали на очень длинные и сильно заостренные уши. Старик был в рубахе и брюках из тяжелого коричневого материала и босиком.
      Тхайла приблизилась, ожидая формального приветствия, но он удивил ее прежде, чем она оказалась в пределах слышимости.
      "Подойди и сядь рядом со мной. Ты моложе, чем я ожидал", - прозвучало у нее в мозгу.
      Она ускорила шаги, задыхаясь от волнения и жары.
      "Архонт Бейз?"
      "А кто же еще? - Он даже не повернул головы, лишь улыбался, глядя на озеро. - А ты - воспитанница Тхайла, тебя послали сюда, чтобы ты стала магом. Такая юная! Да, беспокойные наступили времена".
      Дрожа от волнения, Тхайла пересекла тенистую, поросшую темно-зеленой травой лужайку перед коттеджем и присела на краешек скамьи. Бейз и теперь не повернулся к ней. Конечно, ему не было необходимости смотреть на нее, и, как все очень старые люди, он, наверное, научился обходиться без лишних движений, но все же его неподвижность озадачила ее.
      - Ты напугана? - Его скрипучий голос прозвучал напряженно.
      - Э-э... немного, архонт.
      - Не бойся. Я совершенно безобиден.
      - Да, конечно. Я хотела сказать, что нисколько в этом не сомневаюсь, архонт.
      Он помолчал какое-то время. В ветвях клена пронзительно вскрикнула сойка.
      - А возможно, стоило бы усомниться. В свое время я погубил множество людей, в том числе женщин и детей.
      Тхайла не могла понять, что значат его слова. Ей захотелось очутиться где-нибудь в другом месте. Из кустов выскочила белка и замерла, беспокойно глядя на сидевшую на скамейке пару.
      - Большинство Хранителей сами исполняют свои приговоры, - проговорил старик, обращаясь к озеру. - В конце концов, какую лишнюю боль может причинить Хранителю чувство вины? А вот Пуил испытывал отвращение к насилию и самую неприятную работу поручал архонтам. Однажды он велел мне уничтожить деревню. Старик на мгновение замер, затем вздохнул, но при этом его грудь едва дрогнула. - Морской народ тритоны, жившие на берегу моря. Абсолютно безвредные.
      - Целую деревню?! - с ужасом переспросила Тхайла.
      - Даже грудных младенцев. Я появился ночью, они ничего не подозревали. К утру там осталась одна трава. Знаешь, что самое ужасное в должности архонта, воспитанница?
      Никто никогда не говорил Тхайле ничего подобного, и она терялась в догадках, можно ли всему этому верить. И все же ей пришел в голову ответ на вопрос старца:
      - Опасение, что станешь следующим Хранителем?
      Бейз не ответил, лишь едва заметно кивнул. Белка решила, что может безнаказанно сделать еще несколько прыжков.
      Тхайла подскочила при звуках неожиданно раздавшейся песни. Она оглянулась и увидела клетку, висевшую под самой крышей. Желтая птичка выводила трели чарующей мелодии. Тхайла никогда не слышала ничего прекраснее. Она взглянула на старика. Тот улыбался озеру, но при этом, конечно, слушал птичью песню и наслаждался изумлением девушки.
      - Это Солнечный Лучик, - нежно сказал архонт. - Он наш старый друг и всегда скрашивал одиночество моей супруги, когда мне приходилось уезжать.
      Тхайла кивнула.
      - Ты думаешь, что нехорошо держать птицу в клетке, воспитанница?
      Девушка покачала было головой, но вспомнила, что никто не может обмануть волшебника.
      - Мне это кажется не совсем справедливым.
      - Но Солнечный Лучик прожил в десять раз дольше, чем кто-либо из его братьев или сестер. Разве он не должен быть за это благодарен?
      Тхайла так не считала. Но возможно, птицы придерживаются иного мнения.
      Волшебник вздохнул:
      - А я думаю, птаха счастлива. Если хочешь, можешь открыть клетку и выпустить ее. Но знаешь ли ты, что случится тогда?
      - Нет, сэр, э-э... то есть архонт.
      - Она испугается. Всю жизнь эта маленькая безопасная клетка была ее миром. Без нее она сделает то, что делают все птицы, когда напуганы, - полетит и будет лететь и лететь. Все выше и выше, все дальше и дальше. И никогда не осмелится опуститься на землю. В конце концов обессилев, она упадет на землю. Если, конечно, прежде ее не схватит ястреб.
      - Понимаю. Я не открою клетку.
      Он удовлетворенно кивнул:
      - Итак, Упан?
      - Да, архонт.
      В Колледже Слова Силы называли по двум их первым слогам.
      - Очень могущественное Слово. - Он на миг задумался. - Многих оно сделало архонтами. Может быть, это Слово служило даже самой Кииф. - Едва заметная улыбка тронула его губы. - Но на столь древние летописи трудно полагаться, и эту честь приписывают многим. Каждому хотелось бы думать, что ему дали одно из самых священных и сокровенных Слов. Я получил Упан от старой Джиим восемьдесят три... нет, восемьдесят пять лет назад. Что случилось в Квейром?
      - С кем? С Квейром, архонт? Я не знаю...
      - Два дня назад я почувствовал, что моя сила возросла. А теперь тебя прислали ко мне узнать Упан. Значит, умер именно Квейр.
      Очень медленно старик повернул голову и посмотрел на нее золотистыми глазами, ясными, как у ребенка.
      - Как это случилось?
      Тхайла вздрогнула:
      - Я не знаю, сэр. Мне никто не рассказывал про Квейра.
      - Он сидел там, где сейчас сидишь ты, о, наверное, лет сорок назад. Крепкий молодой человек, дерзковатый для безусого юнца, у которого молоко на губах не обсохло. Я дал ему Упан. Произнести это Слово тяжелее, чем другие Слова, которые я когда-либо сообщал. Оно, видишь ли, очень сильное.
      - Да, архонт.
      - Квейр повзрослел, и с годами из него вышел толк. Мы не раз прочили ему будущее архонта. Среди его талантов были весьма необычные... О, прости мою неучтивость! Я совсем забыл, как принимают гостей. Теперь у меня так мало друзей! Прохладительные напитки? Может быть, лимонад?
      Не успела Тхайла поблагодарить старца, как рядом с ней на скамейке появился бокал. Очень своевременно - от жары во рту у нее пересохло. День стоял влажный и теплый, и все же, как она заметила, вокруг не было надоедливых насекомых.
      - Квейр не был слишком стар для волшебника, - продолжал Бейз, не сводя с нее неподвижного, как у совы, взгляда. - Так отчего же он умер? Что убивает волшебника?
      Тхайла поперхнулась лимонадом:
      - Извините, я не знаю. При мне о нем вообще никто не упоминал, тем более о том, как он умер.
      - Квейр был наблюдателем.
      Воспитанники, стажеры, учетчики, архивариусы, аналитики, архонты, Хранитель...
      - Так ты еще не знаешь о наблюдателях?
      - Нет, сэр... Простите, архонт.
      - Существует восемь архонтов, - произнес скрипучий старческий голос. Хотя сейчас их только семь, так как Шииф никем не заменили. Хотел бы я знать почему. Наблюдателей же может быть много, а может и вообще не быть - это как пожелает Хранитель. Я не имею представления, сколько сейчас наблюдателей. Последние слова прозвучали раздраженно.
      Тхайла что-то невнятно пробормотала. Ей не хотелось знать о наблюдателях. Она и так узнавала много такого, о чем знать не хотела, и если наблюдатели были тайной, доступной тем, кто рангом выше ее, то пусть эта тайна и останется тайной.
      Очень медленно Бейз вновь повернулся к озеру.
      - Наблюдатели путешествуют по свету. Они замаскированы и старательно изучают то, что им приказывает Хранитель. Эти люди как бы продолжение Хранителя, его глаза и уши.
      Два дня назад наставник Тиил специально подчеркнул, что ни один пикс, кроме Хранителя, никогда не покидал Тхама. Хранитель наблюдает за внешним миром и, если сочтет необходимым, может лично отправиться туда. Хранитель волен поступать так, как он или она пожелает, не советуясь ни с кем, даже с архонтами, которые должны оставаться в Тхаме. Тиил говорил ей об этом не один раз. Или он лгал, или Тхайла познала столь сокровенную тайну архонтов, что простому аналитику не полагается ее знать.
      - Беспокойные времена, - вздохнул Бейз.
      - Да, архонт.
      - Конечно, на наблюдателей наложено заклятье смерти. Если их разоблачат или чьи-то посторонние силы попытаются на них воздействовать - они погибают.
      Тхайла вздрогнула и со стуком поставила бокал на скамью. Бейз поднял руку и потер глаза:
      - Теперь Квейр умер, и я должен передать Слово тебе, чтобы оно не ушло со мной. Тхайла кивнула.
      - Я делаю тебя несчастной, дитя, - прошептал Бейз, глядя на озеро. - Что значит для молодых старческая болтовня? Я был архонтом шестьдесят лет, а ты ты станешь им на такое короткое время! Подойди ближе, я разделю с тобой Упан и отпущу тебя.
      2
      Тхайла мчалась по Тропе, убегая от воспоминаний о прошлом, о страданиях старика. Слово Силы отдавалось в голове раскатами грома, барабанным боем, грохотом водопада. Оно осветило мир вокруг нее подобно вспышке молнии на ночном небе, но пока она шла по Тропе, сила, заключавшаяся в нем, уменьшилась, сжалась. Остались только воспоминания и ужас. Однако едва она покинет Тропу, его мощь возродится вновь. О, хотя бы кто-нибудь помог ей, защитил.
      Тропа извивалась у нее под ногами, и, торопливо шагая, Тхайла неожиданно для себя оказалась перед входом в Библиотечный комплекс. Она стояла в пышных зарослях травы на вершине утеса, смотрела на белые гребешки пены у скал далеко внизу, слышала крики чаек. Казалось, она различала даже брызги - облачка из мириад алмазов, сверкавших на солнце. Древние руины высились вокруг нее, таинственные и мрачные. Мир распахнулся перед ней. Она чувствовала насекомых, ползающих среди корней, и упрямых мидий, захлопывающих раковины, когда прибой выбрасывал их на берег. Синяя чаша неба ожила, и она понимала, о чем кричат птицы.
      Там, где оканчивалась Тропа, в высокой траве стояла каменная скамья. Когда Тхайла подошла ближе, со скамьи поднялись двое. Она узнала наставника Тиила, по-отечески заботливого и суетливого. На нем были голубые рубашка и брюки, пиджак он перебросил через плечо, поскольку день выдался жаркий. Рядом с ним стояла аналитик Шол, высокая, преисполненная достоинства женщина в золотистой, расшитой узорами юбке. Они приветливо улыбались.
      Но обладая новым волшебным Даром, Тхайла теперь видела их такими, какими они были на самом деле. Тиил оказался ужасно толстым и волосатым, отеческой заботы в нем было не больше, чем у летучей мыши. Шол выглядела намного старше, чем старалась казаться. Высохшая, как мумия, она походила на старую хижину, которую слегка подлатали, заменив прогнившие бревна. Улыбка Тиила не могла скрыть откровенной омерзительной похоти, растянутый в улыбке рот Шол скорее напоминал полную мелких зубов оскаленную пасть хищной рыбы. Ужасные внешне и столь же уродливые душой, старые волшебники одновременно попытались вломиться в сознание Тхайлы. Она увидела образы жадных, покрытых слизью щупалец и в ужасе отбросила их. Тиил и Шол отшатнулись, обменявшись изумленными взглядами.
      - Архонт Бейз передал тебе Слово? - спросил Тиил, притворно улыбаясь. Седые волосы на его дряблой груди стали матовыми от пота. Похоть исчезла, ее заменил страх. Тхайла чувствовала, как он покрывается страхом, словно хлеб плесенью, и знала, что это безумие. Слово свело ее с ума.
      - У тебя удивительный Дар, дитя мое, - сказала Шол, ее мелкие зубы блеснули, вызывая отвратительные воспоминания. - Мы должны определить, какой силой ты теперь обладаешь, нас спросят об этом.