Зачем? Только для того, чтобы продемонстрировать могущество Сговора вольным волшебником Пандемии?

— Рэп, с тобой все в порядке? — спросил Джалон, опустившись рядом с ним на колени и положив прохладную ладонь на его разгоряченный лоб.

Рэп перекатился на спину. Болел прикушенный язык, спиной он чувствовал доски палубы, все еще сохранившие ночной холод. Король поднял глаза и увидел склоненное над ним озабоченное лицо етуна с голубыми глазами точь-в-точь такого же цвета, как утренний небосклон, так что человек с богатой фантазией мог вообразить, будто в голове у менестреля два сквозных отверстия, через которые просвечивает небо.

— Да, — пробормотал он, — все в порядке.

Битва завершилась, страданиям пришел конец. Ни один из волшебников «Неустрашимого» не покинул корабль.

— Вс„? — переспросил Джалон, помогая ему сесть.

— Вс„. Легионы погибли. Червяки направляются домой.

Мышцы Рэпа тряслись как студень.

Пятью пять тысяч жизней… ради чего? Но, по крайней мере, Сговор удержал все драконье племя вместе и не дал бедствию распространиться. Страшно подумать, какая сила необходима для этого.

«ВОЛШЕБНИКИ, ВЫ ВИДЕЛИ! СМОТРИТЕ СНОВА, ДА БУДЕТ ВАМ ИЗВЕСТНО ЕГО МОГУЩЕСТВО!»

— Рэп? Рэп, что еще происходит? Скажи мне!

Рэп, уже стоявший на коленях, откинулся назад. Нет! Не надо, не надо!

За него ответил Тругг, его рев был слышен по всему кораблю от носа до кормы.

— Гоблины! Он хочет убить гоблинов!

Рэп вспомнил Птицу Смерти, которого когда-то звал Цыпленочком, — старинного приятеля, так и не ставшего истинным другом. Они вместе рисковали жизнью, едва не погибли, едва не убили друг друга… Когда-то очень давно…

Однако Птица Смерти привел свое войско к Бандору, он творил историю, и, вероятно, кровавую историю. Всего лишь дикарь, родившийся среди дикарей и воспитанный дикарями, сумел собрать воедино разрозненные банды своих таежных сородичей, выковал и закалил целую нацию, превратил ее в силу, способную унизить великую Империю. Кому еще из захватчиков удавалось подобное?

Боги даровали Птице Смерти величие.

И Рэп внес свою лепту, в виде исключения послушный их воле. Значит, теперь предназначение гоблина исполнено и его приключениям пришел конец. Вспоминая их последнюю встречу, Рэп вдруг понял, как оба они постарели. Они говорили о детях. Птица Смерти хвастался, что его сын убил медведя. Где этот мальчик сейчас — умирает вместе с отцом в Бандоре или остался в тайге, чтобы со временем продолжить династию? Вряд ли Рэп когда-нибудь узнает об этом.

«Прощай, Птица Смерти. Скажи Богам, что все, обнаруженное ими в твоей душе, было предопределено ими самими».

Кейди лежала в траве, корчась от боли. Она смутно помнила, что упала, но не могла вспомнить ни самого падения, ни того момента, когда пришла в себя. Что это творится вокруг? Давно она здесь или всего несколько секунд?

Какой ужасный шум: треск, грохот, пронзительные крики и посторонние звуки, явно нечеловеческого происхождения. Похоже, у нее неладно со зрением, так что необязательно верить, будто ветки деревьев над ней и в самом деле так сильно и странно раскачиваются на фоне неба. Хорошо бы они перестали раскачиваться, чтобы она могла отдохнуть.

Совсем рядом кто-то умер. Во всяком случае, звук был такой, словно кто-то умирает, — ужасный крик, булькающий хрип и тяжелый удар. Потом еще и еще. Да, очень похоже, что кто-то умер.

Она подняла голову и увидела двух черных птиц, огромных как лошади. Держа в клювах по человеку, они колотили ими о стволы деревьев. Кейди потерла кулаком глаза и посмотрела снова. Теперь была только одна птица и один мертвец. Это уже лучше…

Девушка встала и попробовала идти. Ее качало, голова кружилась, в глазах темнело. Какой-то человек с мечом сражался с другой птицей. Птица была выше его, она злобно щелкала клювом, тесня своего соперника. Кейди прислонилась к дереву, чувствуя, что ноги ее вот-вот подогнутся и сложатся пополам, как складная бритва. Она находилась в самой гуще боя — повсюду гоблины сражались с черными птицами. Время от времени в глазах у нее двоилось.

Широкоплечий гоблин обрушил свой меч на шею черной птицы. Меч отскочил. Птица сомкнула клюв на его голове, подняла свою жертву в воздух и встряхнула. Тело теперь раскачивалось, словно вместо шеи у него была веревка. Птица опустила его на землю, прижала ногой и рывком оторвала от него голову.

Кейди, спотыкаясь, зашла под платформу и снова прислонилась к дереву. Здесь укрывалось с десяток человек, и птицы пытались добраться до них с другой стороны.

Это были вороны, гигантские вороны.

Она слабо улыбнулась. Тотем клана Ворона, к которому принадлежали Птица Смерти и Кровавый Клюв. Огромные вороны! Очевидно, смотрители так развлекаются, и она конечно же оценила шутку, если бы ее голова хоть на минуту перестала кружиться. Гоблины съели ее лошадь. Кажется, ее звали Аллена Справедливая?

Мама говорила, что драконы находятся в подчинении Смотрителя Юга, а легионы — Смотрителя Востока. Запрещается использовать волшебство против легионов, но сегодня Юг поднял против них драконов, так что теперь, похоже, Восток наслал этих птиц на гоблинов. Чародей Распнекс говорил, будто смотрители низложены, но видимо, он ошибался.

Повсюду вокруг Кейди вороны пожирали людей или преследовали и среди деревьев, ломая сучья и даже целые стволы как спички. Она взглянула вверх. Небо, проглядывающее между бревен платформы, казалось темным от чудовищ, которых становилось все больше. Поверх низкой ограды сада она видела, как они, словно стая скворцов, накрыли большую часть войска гоблинов. Тысячи и тысячи — иссиня-черные перья, черные клювы, черные лапы, сверкающие золотые глаза. Их крики походили на крики воронов, только усиленные в сто раз. Стрелы и мечи отскакивали от птиц-монстров.

На платформе лежали тела, одно из них еще истекало кровью.

— Кейди?! — Чья-то рука схватила ее.

Она обернулась и увидела двух Кровавых Клювов, оба были зелеными от ужаса. Она слабо улыбнулась им. О, какой шум! Как она вообще сможет спать среди этого шума?

За спинами Кровавых Клювов вороны, схватив людей, колотили их о деревья. Когда люди испустили дух, птицы разорвали их тела. Под навесом оставалось не более шести-семи солдат, и спасала их только давка, которую устроили пирующие птицы, не давая кровожадным собратьям добраться до жертв.

Король гоблинов сражался, как живая ветряная мельница, отбиваясь сразу от двух чудовищ. Но эта неравная борьба не могла продолжаться вечно. На глазах у Кейди клюв длиной с два меча насквозь проткнул грудь Птицы Смерти и вышел наружу, влажный от крови. Ворон отступил, держа свою жертву на весу. Птица Смерти продолжал колотить его по голове кулаками, но через мгновение его руки безвольно повисли. Прощай, Птица Смерти…

— Кейди, прости меня! — прокричал Кровавый Клюв ей в ухо, чтобы перекрыть шум. — Я не имел в виду то, о чем сказал!

— Именно это ты и имел в виду, — вежливо ответила она.

Перед ней остался только один Кровавый Клюв, на что она, по правде говоря, и надеялась. Хоть бы голова перестала болеть! Все это очень интересно, и было бы еще интересней, если бы она видела как следует. Эти птицы нападают только на гоблинов? А как они относятся к тем, в чьих жилах течет смешанная кровь етунов, импов и фавнов? Может, ей лучше раздеться, чтобы они видели, что она розовато-смуглая, а не зеленая? Умеют ли птицы различать цвета?

Очень скоро она это узнает. Под платформой, кроме нее и Кровавого Клюва, осталось всего три человека. Ей показалось, будто шум начал стихать. Теперь преобладали птичьи крики, и почти не стало слышно стонов людей. От войска гоблинов осталась гора трупов. Две армии исчезли с лица земли, даже не успев начать сражение, — если она переживет этот кошмар, никто не поверит ее рассказам.

Кровавый Клюв закричал, и Кейди, обернувшись, увидела двух воронов, которые пробирались к ним между деревьями. Судя по тому, как один из них глядел на нее золотыми глазами, его явно интересовали не только гоблины. Она взялась за рапиру:

— Я спасу тебя, Кейди!

Гоблин яростно размахивал мечом:

— Очень сомневаюсь.

Девушка говорила так тихо, что он не расслышал. У нее слишком сильно кружилась голова, чтобы кричать.

Оба чудовища разом рванулись к своим жертвам.

Кровавый Клюв замахнулся мечом на ближайшего к нему ворона, но резкий удар даже не качнул громадную голову. Смутно различая своего противника, Кейди решила, что будет осторожно наступать и сделает выпад, целясь в клюв, чтобы уколоть язык. Язык должен быть чувствительным местом, не так ли?

Ее ноги пытались пойти сразу во все стороны. Спотыкаясь, она качнулась вперед, едва не упала. В язык она не попала. Кончик ее рапиры коснулся клюва, и птица исчезла с негромким хлопком.

О, как странно!

Кровавый Клюв ударил еще раз, и опять неудачно, отступил, готовясь к следующему выпаду, споткнулся и упал на спину. С быстротой молнии ворон нагнул голову и схватил гоблина за ногу. Тот закричал. Голова начала подниматься, увлекая его вверх.

Кейди сделала выпад, почувствовала, что попала в цель, и птица исчезла.

Она опустилась на колени возле Кровавого Клюва:

— С тобой все в порядке?

Он взглянул на нее широко раскрытыми глазами. Его лицо было цвета зеленого сыра.

— Что произошло?

— Мой клинок. Ты же знаешь, он волшебный, и с его помощью можно одолеть волшебных птиц, хотя до сих пор я этого и не знала. Как твоя нога?

— Сломана.

Кейди увидела белые кости и кровавое месиво. Нога была не сломана, а раздавлена. Девушка поспешно отвернулась. Кровавый Клюв никогда больше не будет бегать.

— Я перевяжу тебя, — сказала она и стала снимать пальто.

Заметив тень, Кейди обернулась — как раз вовремя. Чудовище атаковало ее, и девушка сделала выпад. Птица лопнула как мыльный пузырь.

Другой ворон уже подобрался сзади, так что Кейди пришлось шагнуть навстречу твари и расправиться с ней. Вокруг уже не осталось живых людей, кроме нее и Кровавого Клюва. Она огляделась.

Несметная стая гигантских воронов раздирала и пожирала тела, а несколько продолжавших охоту птиц направлялось к ней.

Она вновь повернулась к Кровавому Клюву, который, постанывая, пытался сесть.

— Лучше ты сам перевяжи себе ногу, а я буду отгонять птичек.

Вдруг Кейди показалось, будто она постарела на тысячу лет. Руки были настолько тяжелы, что она с трудом могла поднять их, позабытое пальто лежало у ног. Если чудовища нагрянут со всех сторон, она не сможет с ними справиться.

Их были тысячи.

Сжавшись в комок в своем убежище в горах Мосвипс, Тхайла стонала от ужаса. Хранительница обо всем знала заранее или догадывалась. «Он задумал дьявольское Зло», — сказала она. Тхайла и представить себе не могла, что Зло может быть столь велико. И она бессильна остановить его. Один волшебник не может противостоять Сговору, каким бы могущественным он ни был.

Очень скоро все кончилось. Драконы уничтожили легионеров.

Но затем последовало второе послание Всемогущего и вторая вспышка жестокости. Обнаженная, неприкрытая сила фонтаном вырывалась из самого сердца Зла, окутывала беспомощных воинов оставшейся армии, разрывая их на окровавленные куски. То, что простым смертным Зло явилось в виде черных птиц, не обмануло Тхайлу. Она видела единое, всеобъемлющее средоточие порока, которое, как грозовая туча, испускало беспорядочные вспышки разрушения. Это была безумная, жестокая и хладнокровная демонстрация могущества узурпатора.

Тхайла не могла понять, какого рода-племени жертвы. Ни в одной из книг, которые она прочла, не описывалась такая раса, но это были люди, и сейчас они умирали, разрываемые на части.

И опять волшебница ничего не могла сделать. На этот раз побоище продолжалось дольше, а когда закончилось, от войска осталась лишь груда окровавленных трупов. Чувствуя тошноту, она посмотрела вниз на поле боя. Все кончено. Она знала, что другие волшебники тоже смотрят и приходят в ужас, ибо, если их не отвлекли драконы, они заметили и эту бойню. Сговор достиг своей цели.

«Никому не под силу противостоять Всемогущему» .

Горстка чудом уцелевших людей тоже была обнаружена и уничтожена, тогда Тхайла заметила слабый отблеск волшебства — волшебства совсем другого рода. Она едва сумела различить его и подумала, что другие волшебники наверняка его не почувствуют, если только кто-нибудь из них не окажется совсем рядом. Это было оккультное сопротивление; среди мертвецов, должно быть, оставался кто-то живой. Эта жалкая попытка привлекла ее внимание и вызвала сочувствие.

Это женщина? Девочка! Что эта девочка делает среди тысяч мужчин? Она даже не принадлежит к их расе.

«Пленница? — Тхайла почувствовала интерес. — Ее похитили? Похитили, как некогда меня похитили из Дома Лииба?»

Оковы ужаса, которые заставили ее оцепенеть, затрещали, как весной лед на пруду.

Тхайла ринулась на помощь.

Да, это была девочка. Девушка, немногим моложе, чем она сама, укрывалась под тяжелым деревянным навесом. Она была из породы темноволосых демонов, но не совсем имп. У импов не бывает ни зеленых глаз, ни таких тонких черт лица. Зеленые глаза, как утверждают книги, встречаются только у етунов, да и то лишь изредка. Как странно, неужели книги лгут? Правда, возможно, за тысячу лет расы изменились.

Это была самая обыкновенная девочка, без каких-либо признаков волшебства, так как в магическом пространстве ее видно не было. Зато был виден ее клинок

— ничтожный кусочек волшебства. И он отражал вспышки Зла, казавшиеся девочке черными птицами. Но его силы уже на исходе, и надолго их не хватит.

Тхайла соорудила над ними обеими защитный купол. Воображаемые птицы, казалось, злобно клевали его. Девочка огляделась и увидела, что не одна.

— О! — выдохнула она. Лицо ее, осунувшееся от потрясений и усталости, озарила улыбка. — Вы пришли спасти меня?

Она говорила по-импски.

— Да, — ответила Тхайла, сама не понимая, как осмелилась на подобное безумие. Кто она такая, чтобы противостоять чудовищному Злу узурпатора? Мешкать нельзя, иначе ее заметят. Надо переправить девочку в безопасное место за рекой и исчезнуть как можно скорее.

— Спасибо. — Девочка спокойно убрала магическую рапиру в ножны. — Вы можете спасти и Кровавого Клюва? Он ранен.

— Он мертв.

— О! — Девочка посмотрела вниз и опять воскликнула:

— О!

— Он твой муж? — спросила Тхайла, подумав про себя, что девочка еще слишком молода, чтобы носить длинные волосы, как замужняя женщина.

— Мой кто?.. Муж? О нет, просто друг, ну или вроде того. Он хотел изнасиловать меня. Девочка, очевидно, бредила.

— Ты готова? Я перенесу тебя туда, где магия не причинит тебе вреда.

— Вы — пикс?

Тхайла вскочила. Невероятно!

— Откуда ты знаешь?

— Моя мать однажды побывала в Тхаме. — Девочка снова беспомощно прислонилась к дереву, потирая глаза. — Много лет назад. Ее там тоже чуть не изнасиловали, как я подозреваю, но она не слишком вдавалась в подробности. А я и не знала, что в Тхаме говорят на языке импов. У вас такой смешной акцент, если вы позволите заметить, э-э… ваше высочество. Я хочу сказать, приятный акцент, только немного необычный. Боги, как я устала! Прошу прощения, я — принцесса из Краснегара. Называйте меня Кейди.

— Я Тхайла из… из Дома Лииба. Большие зеленые глаза удивленно заморгали.

— Вы не принцесса?

— Нет.

— Но конечно же волшебница. Я знала, что в конце концов кто-нибудь придет и спасет меня. Жаль, что вы не пришли чуть раньше… О, извините! Я кажусь вам неблагодарной, да? Я очень рада вас видеть, правда, правда! Полагаю, вы возьмете меня в Тхам?

Тхайла покачала головой. Она и сама не знала, что теперь станет делать. Волшебница понимала, что ведет себя очень глупо, и ей как можно скорее надо покинуть это место, но девочка не смотрела на нее как на привидение, на духа, принадлежащего к исчезнувшей расе, и предчувствие подсказывало, что эта встреча окажется важной.

— Меня похитили гоблины, — сказала Кейди, дрожащей рукой вытирая лоб. — Несколько месяцев назад. Я все надеялась, что папа — он волшебник — придет и спасет меня, но сейчас он далеко отсюда, сражается с узурпатором с помощью нового Свода Правил, который сам придумал. Папа конечно же не знает, что со мной случилось. А моя мать вместе с императором, с настоящим императором, а не с поддельным. С ними и мой брат Гэт. Но я понятия не имею, какова их судьба. И я ужасно боюсь разреветься, как маленькая.

Девочка, конечно, сошла с ума. Тхайла решила проверить. Убрав потрясение и усталость, она не нашла ни малейших признаков сумасшествия. Она видела шрамы, оставленные в душе девочки неделями войны, тягот и ужасов, но нечто подобное доводится , пережить многим, люди при этом взрослеют. Так неужели эта путаная история — правда?

Кейди снова поморгала, расправила плечи и улыбнулась:

— О, мне намного лучше, спасибо! — Она мельком взглянула вниз. — Бедный Кровавый Клюв! Он ведь не виноват в том, что его так воспитали. С этим ничего нельзя было поделать. Он не знал ничего другого.

— Твой отец — действительно волшебник? И ты знаешь императора? Кейди улыбнулась:

— Это долгая история.

Тхайла кивнула, но не улыбнулась в ответ. Знает ли Хранительница про поддельного императора? Про новый Свод Правил?

Кейди беспокойно оглянулась. Конечно, она все еще видела этих черных птиц. Тхайла знала, что сила вокруг сооруженной ею защиты изменилась. Очень скоро Сговор заметит это местное изменение.

— Если вы собираетесь взять меня отсюда, — робко сказала Кейди, — то не лучше ли нам пойти прямо сейчас? Мы можем поговорить по дороге, если не возражаете. — Она снова улыбнулась. — Я ужасно рада, что вы пришли.

И вдруг — к своему удивлению! — Тхайла обнаружила, что улыбается в ответ. Когда она улыбалась в последний раз? Как замечательно разговаривать с обычным человеком, а не со всеми этими вечно что-то замышляющими волшебниками из Колледжа! В девочке она не видела ни скрытности, ни обмана. Никакой она не демон, просто несчастная жертва, как и сама Тхайла.

— Конечно же ты рада! Куда хочешь отправиться?

— Куда угодно! Возьмите меня к себе домой.

— У меня нет дома.

Кейди широко распахнула зеленые глаза:

— О, это ужасно! И очень грустно! Ну тогда давайте отправимся в мой дом. Мы всегда будем вам рады. Оставайтесь сколько захотите!

— Где это?

— Небольшое местечко, которое называется Краснегар. Оно на севере, в сотнях лиг от всего на свете и скучное, как болото. — Она помолчала и грустно добавила:

— И все же я буду рада вновь его увидеть.

— Небольшой дом? — с надеждой спросила Тхайла.

— Очень маленький. И я боюсь, очень деревенский. О! Птицы исчезли!

— Быстрей! — закричала Тхайла, протягивая руку. — Пошли! Подумай как следует, где твой дом, и я перенесу нас туда!

— Бедный Кровавый Клюв! — Кейди взяла протянутую руку, но взгляд ее не отрывался от мертвого гоблина. — Я всегда говорила ему, что меня спасут.

«Неустрашимый» опять дрейфовал, переваливаясь с волны на волну, его паруса развевались и хлопали на утреннем ветерке. Некоторые тролли свернулись от отчаяния в клубки, другие в бессильной ярости крушили все, что попадалось им под руку, — бочки, решетки, шлюпбалки. Большинство антропофагов были близки к помешательству. Грунф, Тругг и Тик Ток пытались навести порядок, но корабль превратился в дом умалишенных, полный чудовищных мерцающих образов.

Джалон, единственный неволшебник на борту, и тот обезумел.

— Что происходит? — уже в который раз спросил он.

Рэп схватил его за плечи и прокричал:

— Вызови мне Сагорна!

— Что? Я не могу…

— Мне нужен Сагорн! Происходит нечто ужасное. Зиниксо сжег легионы и разорвал в клочья гоблинов. Я хочу понять, чего он добивается!

Менестрель съежился от его гнева:

— Но я не могу вызвать Сагорна. Он вызвал меня…

— Тогда вызови того, кто может!

Одежда Джалона расползлась по швам, когда в нее втиснулась мощная фигура Дарада. Воин стоял полуголый на переполненной палубе, озираясь по сторонам. Его свирепое лицо побледнело.

— Рэп? — пробормотал он.

— Не ты! — простонал Рэп. — Идиот Джалон! — Вызови Сагорна!

Дарад нахмурился и облизнул губы:

— Но я вызывал его в прошлый раз, Рэп…

— Вызови кого-нибудь еще!

«ВОЛШЕБНИКИ! ТЕПЕРЬ ВЫ ВИДЕЛИ СИЛУ ВСЕМОГУЩЕГО! НИКТО НЕ МОЖЕТ ПРОТИВОСТОЯТЬ ЕМУ. ВСЕ ДОЛЖНЫ ПОДЧИНИТЬСЯ И СЛУЖИТЬ ЕМУ!»

Антропофаги закричали от ярости. Тролли застонали.

Дарад исчез. Теперь лохмотья развевались на тщедушном теле вора Тинала. Его веснушчатое лицо сделалось белым, когда он увидел, в какой компании оказался.

— Не ты! — закричал Рэп. — О Боги, не ты! Я хочу Сагорна!

«ИДИТЕ КО МНЕ, ВОЛШЕБНИКИ! Я ПРИКАЗЫВАЮ ВАМ НЕМЕДЛЕННО ИДТИ В ХАБ И ВСТУПИТЬ В РЯДЫ СЛУГ ВСЕМОГУЩЕГО, ДОБРЕЙШЕГО, ЛЮБИМЕЙШЕГО. ИДИТЕ ЖЕ!»

Рэп вытер пот, струившийся со лба:

— Тинал, я не думаю, чтобы ты был нужен нам именно сейчас. Вызови, пожалуйста, доктора Сагорна.

— За кого он нас принимает? — кричал Тик Ток. Краска гнева залила его темное лицо, татуировка переливалась живыми красками, кость в носу подпрыгивала. — Чудовище! И он думает, что мы будет служить ему после этого?

У Тинала застучали зубы.

— Рэп, я не могу.

— Что значит «не могу»?

Тругг протопал по палубе как бык.

— Рэп, это серьезно! Кое-кто из моих хочет ответить на этот призыв!

— Останови их! — воскликнул Рэп. — Если хоть кто-то послушается приказа Сговора, «Неустрашимому» и всему его экипажу конец.

Тинал трепетал, как флаг на ветру.

— Рэп, я не пробыл положенное время! В последний раз я еле унес ноги! Я еще не могу никого вызвать.

В магическом пространстве замаячила уродливая фигура Грунф.

— Рэп, дело плохо! Что будет делать?

«ВОЛШЕБНИКИ, СЮДА! ВСЕМОГУЩИЙ МИЛОСТИВ, И СЛУЖБА ЕГО ЛЕГКА. НИКТО НЕ МОЖЕТ ПРОТИВОСТОЯТЬ ЕМУ! ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ К НАШЕЙ СЧАСТЛИВОЙ КОМПАНИИ! ПРИХОДИТЕ СЕЙЧАС ЖЕ, ИНАЧЕ ВЫ БУДЕТЕ ПРИЧИСЛЕНЫ К ВРАГАМ ВСЕМОГУЩЕГО!»

— Я приду со своим копьем! — воскликнул Тик Ток, и остальные антропофаги подбодрили его боевыми возгласами. — Если кто-нибудь из этих быков собирается туда, пусть скажет сейчас же, и я убью его!

— Мы боимся Сговора больше, чем тебя, людоед! — проревел один из троллей. Рэп схватил Тинала за горло:

— Меня не волнует, насколько это сложно, но ты вызовешь Сагорна, и вызовешь его сейчас! Иначе я придушу тебя!

Тинал что-то забормотал. Обрывки одежды свалились с него, и он остался почти голым. Пот струился по его лицу, зубы выбивали дробь. Не обращая на это внимания, Рэп сдавил его горло:

— Вызови Сагорна!

«ВСЕ ВОЛШЕБНИКИ, НЕ ОТВЕТИВШИЕ НА ЭТОТ ПРИЗЫВ, БУДУТ ПРИГОВОРЕНЫ К СМЕРТИ. ПРИХОДИТЕ СЕЙЧАС!»

«Волшебники! Он лжет!»

Рэп ослабил хватку. Кто это сказал?

«Волшебники, теперь послушайте правду!»

И голос, и лицо были едва различимы, но в магическом пространстве скрыть их было невозможно.

Рэп посмотрел на Грунф:

— Это действительно тот, кто я думаю?

В порыве восторга она распахнула пасть. Леденящая кровь ухмылка обнажила огромные лошадиные зубы.

«НЕ ОБРАЩАЙТЕ ВНИМАНИЯ НА ЛЖЕЦОВ И ИХ ВЫХОДКИ! СЛУШАЙТЕ ТОЛЬКО СЛОВО ВСЕМОГУЩЕГО!»

Сговор пытался заставить противника замолчать, но в магическом пространстве это было невыполнимо.

«Волшебники, еще есть надежда! — произнес тонкий далекий голос. — Фавн Рэп вернулся!»

— О Боги! — воскликнул Рэп. — Кто, я? И что теперь? Откуда он говорит?

«Он справился с Зиниксо один раз и…» «НЕ СЛУШАЙТЕ ИЗМЕННИКА…» Рев Сговора был подобен лесному пожару, водопаду, землетрясению, но так и не смог заглушить одинокий мятежный шепот.

«…и может сделать это опять!»

— Все ко мне! — закричал Тик Ток. — Комплот!

Волшебники поспешно объединяли силы в магическом пространстве. Теперь, когда они уже имели некоторый опыт, дело шло быстрее. Рэп не успел оглянуться, как почувствовал, что его сознание слилось с общим разумом. Они подхватили полусонных троллей и бушующих антропофагов, словно по кораблю прокатился магический снежный ком. Тругг обрушился, словно падающий замок… Грунф…

«Обещаем! — сказал шепот. — Фавн предлагает, и смотрители согласны».

Вот присоединился последний антропофаг, и комплот оказался полным — тридцать семь разумов.

«Хаб, это из Хаба». — «Конечно да — я так и знал». — «Откуда же еще?» — «Посмотрите, где Сговор». — «Осторожно, говорю вам!» — «Да не толкайтесь вы!»

Они присмотрелись и увидели Город Богов, Город Пяти Холмов, в центре которого стоял Опаловый дворец, окруженный дворцами Четверых смотрителей. Рэпу, а тем более Грунф, все это было знакомо. Остальных зрелище просто потрясло — перед ними раскинулось мраморное чудо с лесом шпилей, медных крыш и золотых куполов соборов. Замки, огромные здания и парки составляли городской центр, по мере удаления к периферии их сменяли кирпичные многоквартирные дома, уступавшие в свою очередь место трущобам на окраинах. Среди множества людей, наводнивших город, запросто могло затеряться все население Нордленда или Мосвипса. В первый момент комплот в изумлении отпрянул, едва не потеряв при этом пару троллей, которых пришлось приводить в чувство.

Затем они ощутили отвратительную силу Сговора, который как ураган бушевал над городом, невидимый для бесчисленных толп не подозревающих о его существовании простых горожан: ремесленников и купцов, грузчиков и беженцев, солдат и слуг, нищих и воров. Они преспокойно шли по своим делам под утренним солнцем. Рынки, телеги, марширующие легионеры… И сгорбленный старик, одной ногой стоящий в могиле и все еще пылающий ненавистью и яростью. Его одинокий голос звенел, призывая к неповиновению, все громче и яснее.

«Император в Хабе — это обманщик, но настоящий император еще жив, и он тоже торжественно обещает…»

«Ближе. Где-то здесь». — «Не могу точно сказать где». — «Конечно нет». — «Вот он». — «Нет, это не он». — «Вижу, как Сговор ищет его!» — «Хорошо придумано». — «Как он это делает?» — «Это Чародей Олибино — надо помочь ему». — «Нет, нельзя!»

«Среди волшебников больше не будет рабства…»

Тролли недолюбливали волшебника, чьи армии когда-то поработили их. Антропофаги видели только одинокого воина, ведущего чудовищно неравный бой, и их неистовые воинственные души рвались к нему. Внутри комплота разгорелся яростный спор:

«Сговор схватит его!» — «Конечно». — «Он это знает». — «Успокойтесь!» — «Если мы сейчас вмешаемся, он схватит нас всех». — «Как ты думаешь, какая у него дальность?» — «Слышно гораздо лучше, чем следовало ожидать». — «Потому что Сговор уже завладел всеобщим вниманием». — «Его очень скоро найдут». — «Оставьте его в покое — это только поможет ему». — «У него не такая уж большая дальность, да?» — «Чем мы ему можем помочь?» — «Скажи спасибо, если его слышно в Зарке». — «Мы не в силах ему помочь». — «Сговор просто безумен, да?»

Вращающаяся темнота закружилась еще быстрее. Холодные глаза дварфа злобно блестели над городом, огромные, как грозовая туча. Но при всей своей мощи Сговор не мог заглушить насмешливый голос и поймать чародея. Огромные, как столбы дыма, руки шарили, не находя ничего, и снова продолжали шарить…

«НЕ ОБРАЩАЙТЕ ВНИМАНИЯ НА ЛОЖЬ ОТСТУПНИКА. НЕМЕДЛЕННО ИДИТЕ В ХАБ И ВСТУПАЙТЕ В АРМИЮ ВСЕМОГУЩЕГО. И ТОГДА НОВЫЙ ПОРЯДОК ПРИНЕСЕТ ЕГО СЛУГАМ БЛАГОДАТЬ, КОТОРУЮ ТОЛЬКО ОНИ СМОГУТ ПОЗНАТЬ…»

«Он прыгает как блоха — совершенно без всякой схемы». — «Надо помочь ему бежать!» — «Нет, нельзя». — «Он знал, чем рискует…»

«Суд волшебников рассудит все обиды…»

Надменный шепот неумолимо звучал вопреки магическому реву Сговора и его яростным попыткам загнать своего противника в ловушку, звучал на бульваре Абнилы, на площадке перед Белым дворцом, на берегу озера. Олибино не задерживался на одном месте дольше, чем на секунду, и в его передвижениях не было никакой системы.

«Должно быть, он устроил это заранее, — с восхищением подумал Рэп. — Но как же он скроется?»

«В будущем смотрителей станут выбирать волшебники».

Олибино добавил кое-что, о чем Рэп и не подумал.

Тролли и антропофаги слушали, наблюдали и спорили.

«Мы не можем покинуть его». — «Мы не можем спасти его». — «Дварф его схватит». — «Он не может держаться вечно». — «Если мы что-нибудь сделаем, нас обнаружат».

Простые горожане продолжали заниматься своими делами, ни о чем не подозревая, но во всем мире волшебники наверняка слушали противоречащие друг другу призывы и наблюдали за смертельным поединком. Затем Сговор изменил тактику. Воображаемые руки исчезли. Удар волшебной силы обрушился на то место, где только что был чародей. Пешеходы и экипажи сгорели дотла, дома превратились в пылающие развалины.

Комплот застыл в ужасе.

Секунду спустя насмешливый голос донесся из парка около Опалового дворца.

«Все это обещано подлинным императором и смотрителями…»

Земля и деревья вспыхнули, но голос шел уже с моста через Старый канал.

«…и фавном Рэпом, волшебником, который много лет назад отказался стать смотрителем, а теперь возглавляет битву за свободу и справедливость…»

Мост разлетелся в пыль, в воздух взметнулись обгорелые тела людей и лошадей. Обломки и трупы дождем посыпались в воду.

«…битву против всего зла Сговора».

Теперь поединок затронул и обычных людей. Столбы дыма беспорядочно вздымались по всему городу. Комплот наблюдателей с «Неустрашимого» взвыл — тролли от ужаса, антропофаги — от ярости. Внутри этого коллективного сознания Рэп попытался что-то сказать, но его заглушили.

«Братья и сестры!» — прокричал чародей, и полная народа улица, на которой он стоял, была стерта с лица земли.

Чудовищная бойня расшевелила даже троллей. Антропофаги уже давно возбужденно кричали.

«Ждите, когда вас призовут и когда прозвучит труба…»