Рэпу еще не приходилось бывать в густонаселенных областях Империи. При мысли о больших городах его бросало в дрожь.
      - Еще какая! Ведь по ней идет все сообщение между Драконьим морем и Внутренними водами. Нужно было ее строить подальше от ограды. Мои питомцы чуют металлы на дороге и воют, как псы. А когда проходит караван с ежегодной данью, то звери просто с ума сходят. Твои товарищи пойдут с тобой?
      - Э-э... на их усмотрение.
      - Я думаю, ты должен их взять.
      - Но один из них владеет словом силы, а Лит...
      - Верно, но ведь он может вытащить слово и из тебя, - хладнокровно сказал Ишист. - Если ему понадобится кого-нибудь прихлопнуть, то его эстетическое чувство вдохновит скорее хорошо слаженный отрядец из пятерых, чем фавн-переросток, изукрашенный гоблинскими татуировками.
      Звучало как угроза. Несмотря на очевидную дружелюбность, этот гном все же был опасным и непредсказуемым волшебником. За уродливой наружностью скрывались не только мощнейшие тайные силы, но и убийственно острый ум. Ход его мысли был столь же загадочен, как и у дракона. Трудно себе представить, что может сделать с человеком многолетнее общение с этими чудищами. Кроме того, Рэпу было невдомек, что у гномов на уме. Никому ведь не доводилось беседовать с гномами, чтобы это выяснить.
      Теперь пятнышко превратилось в видимый светлый круг. Воздух стал влажнее и прохладнее.
      - Они могут пойти со мной, если захотят, а если не захотят, то могут и не идти, - упрямо сказал фавн.
      Потом он вдруг подумал, что стоит ему пожелать, и волшебник запросто сделает так, чтобы они захотели с ним пойти. С волшебниками, как и с эльфами, все непросто.
      Тоннель внезапно кончился маленькой пещеркой. В арке входа в обрамлении мшистых стен и папоротников виднелось хмурое серое небо и мокрая зелень. Там, снаружи, шел дождь: капли барабанили по листьям, стекали по глине. Четверо стояли в пещере и смотрели: всюду текла вода, она просачивалась даже сквозь своды.
      Гатмор глубоко вздохнул.
      - Наконец-то снова вижу свет, - пробормотал он, - не люблю пещер.
      Дарад с ним согласился. Рэпу подумалось, что, наверное, неприязнь к пещерам - чисто джотуннская черта.
      Ишист взглянул на Гатмора.
      - На запад по дороге - и вы придете в Палдарн. А оттуда можно домой, если пожелаете.
      Моряк пожевал серебряный ус, а потом обратился к Рэпу:
      - Ты вновь встретишься с Калкором?
      - Таково предсказание.
      Водянистые глаза сузились в щелочки.
      - Тогда я остаюсь на борту.
      - Спасибо, кэп.
      - На востоке Нум, - сказал волшебник. - Сначало Титро, а потом Нум. Потом вам выбирать - либо по суше в Хаб, либо морем в Илрейн. Валдориан западнее, близко к побережью - это удобно для вас.
      Илрейн!
      На восток? Поближе к Зарку? Нет, не то...
      Рэп вдруг увидел, что волшебник разглядывает его с нескрываемым интересом.
      - Ишист?
      - У тебя какое-то предчувствие? - спросил гном, деловито почесывась.
      - Не совсем уверен.
      Было в этой мысли о походе в Илрейн что-то правильное, ободряющее. Вспомнилось, как болезненно сжалось сердце, когда Ишист впервые упомянул о Литриане. Рэп ощущал отголоски... что же это было?., когда он прибыл в Сумрачную Крепость. Как бы там ни было, но ощущение усиливалось. Но какой от этого прок?
      Лицо Ишиста все еще хранило удивленное выражение.
      - Обычно адепты не... Да, конечно, и гении, как правило, не обладают ясновидением... Ты не знал об этом? Рэп скованно кивнул.
      - Говорят, моя мать была провидицей. Гном пожал плечами.
      - Может быть, это и есть причина. Вообще известно, что фавны полагаются на свои внутренние ощущения. - Он усмехнулся себе под нос. - Это не мои проделки, не волнуйся. Это совсем не похоже на приказ, правда? Приказам всегда веришь сразу. Ну, так что же ты выбираешь - Хаб или Илрейн?
      - Далеко идти? - спросил Рэп.
      Гном прикрыл глаза, как будто сверяясь с воображаемой картой.
      - И туда, и туда чуть больше четырехсот лиг.
      - Морем быстрее, - быстро вмешался Гатмор. Даже Дарад согласно кивнул, словно желая принять участие в беседе.
      - Быстрее всего будет в почтовой карете, - сказал Ишист.
      Путь в Илрейн по-прежнему казался предпочтительнее. Двигаясь пешком, Рэп мог проходить в день по десять лиг, а то и больше. Но все равно дорога в Хаб займет больше месяца, даже если не случится никаких непредвиденных задержек. Морем и быстрее и спокойнее.
      - Как добыть корабль?
      - Украсть лодку, и все, - нетерпеливо сказал Гатмор.
      - И оставить владельца помирать с голоду? И детей его тоже?
      Джотунн только скривился от этакой сентиментальной ереси.
      - Тинал? - торжественно спросил Дарад.
      - Да, наверное, - печально согласился Рэп.
      Если помогать возьмется Тинал, то он с той же легкостью сможет украсть деньги на билет в Нум, с которой проделал подобное для Андора, когда тому понадобился билет в Мильфлер. Размышляя об этом, Рэп подумал, что, вероятно, теперь и сам он такое сможет проделать не хуже Тинала. Так или иначе, кто бы ни был выбран на такое мероприятие, можно было надеяться, что он выполнит его как следует.
      Гном наблюдал за Рэпом, посмеиваясь и ковыряясь в бороде.
      - Ишист, что вы посоветуете? - спросил Рэп, пытаясь настроиться на доверительный лад.
      - Ох, море, море! Главная ваша проблема не в том, куда вы отправитесь. А в том, как вам встретиться с Литрианом. Проще получить аудиенцию у императора, чем организовать личную встречу с Хранителем.
      - А если мне использовать волшебную силу прямо перед воротами? Тогда он узнает о моем присутствии точно так же, как вы узнали, когда я отослал дракона.
      - В страже могут быть его вассалы. И моргнуть не успеешь, как они превратят тебя в камень. Рэп поперхнулся.
      - Кроме того, - добавил гном, - в Хабе сейчас опасно. Всякие там Хранители и их слуги. Безопаснее оставаться в южном секторе.
      - И каков же ваш совет? - Рэп задал вопрос, которого ждали.
      - Есть один надежный способ. Впрочем, он годится только для эльфа.
      - Да ну? - осторожно спросил Рэп. Он не доверял шуткам волшебников, а Ишиста - в особенности.
      - Я мог бы сделать так, чтобы ты стал похож на эльфа. Такой легкий налет колдовства. Литриана, понятно, это не обманет, если ты доберешься до него. Или какого-нибудь другого волшебника. Но зато ты сможешь пройти.
      - Ну и что?
      - И окажешься у Литриана, с доставкой на дом, - провозгласил старик. Со штампом "срочно".
      Это был вызов, и Рэп почувствовал, как в ответ краска заливает лицо теперь ясновидение, выставляющее и самого себя в безжалостном свете, могло запросто привести в смущение.
      - И это скорейший путь?
      - Да.
      - Тогда вперед! Делайте из меня эльфа!
      Отросшая за время долгого похода щетина отвалилась как накладная борода. Кожа пожелтела - и не только на лице. А глаза - он с восхищением наблюдал внутренним взором, как они увеличивались, стали раскосыми. Серая радужка засверкала опаловыми искорками, точно у чистокровного эльфа. И вот уже до самых кончиков пальцев кожа стала эльфий-ской, а волосы закудрявились и приобрели золотистый отлив, причем не только на голове, но и на теле. А уж ноги-то, ноги - и вовсе без волос. А уж будь здесь Маленький Цыпленок, он ни за что бы не обозвал Рэпа Плоским Носом. Татуировки исчезли.
      Вот и все. В общих чертах Рэп оставался Рэпом, но на эльфийский манер. Примерно того же роста, но стройнее, легче. И симпатичнее, чем раньше, хотя эльф получился некрасивый, прямо-таки урод.
      Хламида его замерцала и исчезла, вместо нее появились ладно подогнанные камзол и длинные брюки из той же нежной кожи, что и башмаки, ярко-зеленого и голубого цвета. На блестящие кудри откуда ни возьмись нахлобучилась охотничья шапочка. Он ощупал свое ухо: эльфийское.
      Втянув воздух, фавн осознал, что к нему вернулось обоняние: в нос ударили запахи леса, сырой земли и листвы плюс смрад от стоящего рядом гнома.
      - Боги! - в испуге пробормотал Гатмор. - Совсем как эльф! Даже глаза.
      - Знаю, знаю! - Голос стал тоньше и слащавее. - Надо еще привыкнуть к такой внешности.
      Ишист потирал ладони, видно донельзя довольный собой.
      - Не нужно так волноваться! Все осталось на местах, только выглядит по-другому. Волосы отрастут потом. Можешь поверить мне на слово, моряк. Он выглядит как эльф и чувствует как эльф, но сила у него прежняя. И он по-прежнему адепт.
      Гатмор смешался - видимо, ему довольно трудно было поверить гному на слово.
      - Чары будут действовать в течение года, - продолжал волшебник. - Ты идешь к Литриану по собственной воле, запомнил, парень? Таково условие. И если никто с тебя не снимет моих чар раньше, то они сами исчезнут через год. А остальные... думаю, лучше будет, по крайней мере, нарядить вас по-эльфийски.
      Прежние одеяния исчезли, и вместо них появились охотничьи платья, у Гатмора желтое с красным, а у Дарада синее с белым. Не так-то просто было принять мгновенное преображение громилы Дарада в изящно одетого сеньора. Рэп уже привык к волшебным фокусам, а вот Гатмор поперхнулся, выругался и скривился в гримасе.
      Рэп сказал:
      - Объясни, Ишист, как это поможет мне попасть к Хранителю.
      Черные глаза-пуговицы мигнули.
      - В Нуме ты встретишь множество эльфов. В Империи они чаще всего художники или что-то вроде того. В делах им с импами не тягаться, а драки они презирают. Они вырезают по камню, по дереву, поют и так далее. Выбери кого-нибудь побольше.
      - Побольше? - переспросил Рэп.
      - В смысле поважнее. Главу, вождя эльфов. Со странным чувством, что все это он уже слышал когда-то раньше, Рэп спросил:
      - И что мне делать потом? Старикашка загоготал:
      - Щелкнуть его по носу, вот что.
      3
      Как и все в доме Элкараса, бесчисленные подвалы представляли собой беспорядочный лабиринт уровней, лесенок, помещений, которые от века к веку то срастались, то разъединялись, словно члены древнего рода, которые никак не могут прийти к соглашению. Содержимое большинства подвалов угадывалось по запаху: вот здесь в бочонках бренди, здесь уксус, здесь скипидар; кожи, доски из кедра. Все было окутано таинственным полумраком: бочки, бочонки, кувшины, фляги, корзины, связки, тюки, кучи. И тени!
      Скараш заботливо вел Иное за руку по этому царству товаров. В другой руке она держала фонарь. Иное подняла его повыше, чтобы не споткнуться и не удариться о низкие перекрытия, и она строго-настрого сказала себе, что королеве не пристало бояться каких-то там теней. И пыли. И крыс, если они входят в число здешних обитателей.
      Или Скараша.
      Она надеялась, что джинн не замечает, как дрожат ее руки.
      Один раз она видела мелькнувший впереди огонек, иногда слышались отдаленные голоса и раздавались шаги. Ужасно таинственно.
      Вскоре Иное начала подозревать, что Скараш водит ее кругами по всем этим катакомбам - вверх и вниз, в двери из дверей, - своеобразная ознакомительная экскурсия. Но теперь-то она не позволит эмоциям взять над собой верх и не позволит воспоминаниям о вчерашнем приключении с сидами превратить себя в трясущуюся от страха идиотку. Когда центурион принялся напирать на нее, она вела себя самым постыдным образом, но со Скарашем нужно сохранять достоинство, не важно, что он выказывал максимум дружелюбия. Если он собирался запугать ее, то пусть расстанется с этой надеждой. Но тени от двух фонарей плясали и действительно иногда выглядели довольно зловеще.
      Что-то зашуршало... Иное подпрыгнула. Проклятье!
      - Просто крысы, я думаю, - сказал Скараш, нагибаясь под перекрестьем потолочных балок, - в этот момент он почему-то стал похож на кариатиду. Или гномы, что хуже. Каждый год или два сюда проникают гномы, и это просто Божья кара. Вывести их куда сложнее, чем крыс. Осторожно, паутина. Следующая дверь, как я припоминаю, особо мелодичная.
      И он не ошибся. Дверь открылась с тягучим, пронзительным визгом.
      - Первый раз я попал в Алакарну, когда мне было семь, - сказал он, спускаясь на несколько ступенек. - Я воображал, что пустыня - самое прекрасное место на земле, пока не открыл эти подвалы.
      В пустых помещениях его голос отдавался эхом, перекатываясь под низкими потолками. Воздух был сырой, на стенках осели капельки влаги.
      - С тех пор каждый год шейх брал меня с собой. Когда-то детьми мы... ш-ш!.. - Он остановился и, резко обернувшись, посмотрел на дверь, в которую они только что прошли.
      - Что-нибудь слышите? - шепнул он.
      - Нет.
      Скараш опустился еще на несколько ступенек и снова обернулся, пристально глядя на Иное.
      - Точно?
      Забавляется, подумала Иное. Она втянула голову в плечи и нахохлилась:
      - Точно!
      Скараш нахмурился и положил фонарь. Дверь наверху взвизгнула, как будто кошке наступили на лапу, а потом со страшным грохотом захлопнулась. Иное прыгнула, он потянулся и схватил ее. Она хлопнула его фонарем по коленке, вцепилась в лицо и инстинктивно ударила коленом в пах. Вырвалась.
      Прижавшись спиной к стене, чувствуя во рту гадкий привкус и тяжело дыша, Иное пыталась унять охватившую ее панику, успокоить бешеное сердце. В руке она ощущала тяжесть фонаря - пригодится, если он посмеет подойти ближе. "Превращаются в сумасшедших насильников", - сказал Элкарас.
      На этот раз ей не удалось попасть по чувствительному месту, как тогда с сидом, но Скараш отступил на несколько шагов. Он потрогал рукой щеку и затем с удивлением уставился на пальцы: на них была кровь.
      - О Боги! Госпожа! Я вовсе не... - Даже в неясном свете фонарей неподдельность его недоумения была очевидна.
      Она не кричала. Старалась, как могла, выровнять дыхание. Бросив взгляд на дверь, она спросила:
      - Дети?
      - Как водится. Здесь их что семечек. Но...
      Он снова прикоснулся к лицу, не отводя от нее взгляда. Тревожного. Никакой он не сумасшедший насильник, просто грубая шутка.
      Дети!
      - А что все это значило? - спросила Иное, распаляя свою злость все больше.
      Он покраснел, даже в темноте было видно.
      - Я подумал... Но это всего лишь шутка, моя госпожа. Я не хотел причинять вреда. Она крикнула:
      - Точнее!
      - Мы так иногда играли с девушками. Чтобы заставить их броситься к нам в объятия. Нет, ничего плохого, правда. Просто... я никогда не целовал королеву.
      Королеву. Не будет она чуть что падать в обморок из-за вчерашнего происшествия с сидами. Не будет она шарахаться теней. Сиды, центурионы... а теперь еще и глупая, детская проказа. Вот они, мужчины.
      Иное с громким лязгом поставила фонарь на пол.
      - Ну, что же, попытай счастья еще раз.
      - Что?
      Иное поднялась по ступенькам туда, где стояла с самого начала.
      - Говорят тебе, попробуй еще раз.
      Не отрывая от Иное взгляда широко раскрытых глаз, Скараш отступил на прежние позиции.
      - Ну? - произнесла она, стараясь не обращать внимания на стук собственного сердца, на мгновенно вспотевшие ладони, надеясь, что и ему не до этого.
      Фонарь не мешал. Скараш обнял ее, глубоко вдохнул и поцеловал в губы.
      Судя по всему, Скараш не планировал целоваться или просто испугался, но Иное крепко обняла его, закрыла глаза, и они целовались долго, поцелуй задел что-то очень личное, интимное у каждого из них. Он не был так искушен в этом, как Андор. Может быть, опыта у него было не больше, чем у Рэпа, но он схватывал на лету, и в конечном итоге Иное самой пришлось прервать этот поцелуй.
      - Боги, - пробормотал он. - Ваше величество! О Боги!
      Внезапно ей пришло в голову, что Скараш может стать полезным союзником, если ему в принципе можно доверять. Центурион, сиды... нет, она не ударилась в панику. В действительности она отнеслась к поцелую даже спокойнее, чем юноша, - судя по его виду, ее собственный испуг был меньше.
      - Определенно в обличье импа вы нравитесь мне больше.
      Скараш только и мог, что пролепетать снова: "Боги!" - ну точно, как имп.
      - Пора идти, не так ли?
      Он кивнул и, не произнося ни слова, поднял фонари. Иное взяла у него свой, и они двинулись в путь через подвалы.
      Она изгнала призраков-сидов! И не использовала магию сознательно или бессознательно, чтобы свести мужчину с ума, а когда мужчина поцеловал ее, то ей это даже понравилось.
      И что бы ни говорил Элкарас, чего бы ни боялась тетушка - она даже и не вспомнила в тот момент об Азаке.
      Иное думала о Рэпе.
      4
      Еще одна скрипучая дверь, несколько ступенек вниз, другая дверь. Скараш остановился.
      - А в этом погребе никогда ничего не хранили, - сказал он приглушенным голосом. - За исключением людей. Его использовали, чтобы пугать всяких мелких сошек.
      Иное вошла вслед за ним в комнату и сморщилась от отвращения. Низкие своды, в свете фонаря на стенах блестят капельки влаги, раздается мерный звук капающей воды. Азак сидел прямо на камнях, рукой прикрывая глаза от света. Она ужаснулась - ни лежаков, ни табуреток, темно, сыро, воздух спертый. Единственное, что можно было назвать в этом помещении мебелью, так это ведро. В этой конуре джинн с трудом мог вытянуться, а лодыжки были прикованы ржавыми цепями к кольцу, вделанному в камень в центре комнатушки.
      - Доброе утро, любовь моя. Или уже вечер?
      - Они что, не кормили вас? И не давали воды? Что за зверство такое?
      - Обычная практика принуждения.
      Он отнял руку от глаз и, мигая, уставился на ее спутника.
      - Скараш ак'Артарк ак'Элкарас, государь. Легкомысленно жертвуя своими роскошными штанами, Скараш встал на колено на мокрый камень и склонил голову.
      - Государь? - Азак вложил в это слово все презрение. Скараш взглянул на него.
      - Я истинный араккаранец, ваше величество. Один из ваших верноподданных.
      Откуда он такой явился, этот серьезный молодой человек? Баловства на лице как не бывало, лицо в тусклом свете фонарей выражало решимость и собранность. Даже голос стал хрипловатым, типичным для южных районов Зарка.
      Азак пожал плечами. Он пошевелил ногой, и в ответ раздался звон цепей.
      - Тогда полагаю, как преданный слуга ты вызволишь меня отсюда.
      - Для меня это большая честь, государь! - Юноша вытащил ключ и потянулся к замку.
      - Стой! - гаркнул Азак. - Я не даю обещания никому, тем более какому-то вшивому выскочке купчишке!
      - Государь!
      - Нет! Если ты пришел, чтобы уговаривать меня быть паинькой и чтобы я дал слово, то это пустая трата... - Азак закашлялся. - И к вам это относится, - бросил он Иное.
      Тупой осел. Упрямец! В этих катакомбах он не протянет и недели. Иное и пяти минут здесь не пробыла, а кости уже пропитались сыростью. А он сидит тут уже целую ночь. Дурачина безмозглая!
      - Прошу вас, государь! - умолял Скараш. - Разрешите сказать одно слово!
      - Полагаю, что могу уделить тебе пять минут.
      - Сэр, в Алакарне легионы Империи...
      - Всегда так было. Дальше!
      Слова так и посыпались из Скараша:
      - Гораздо больше войска, чем мне приходилось когда-либо видеть. Я уже десятый раз в Алакарне, но такого никогда не было. Я прибыл сюда незадолго до вас, государь, и у меня не было времени выяснить все поточнее, но я узнал, что в прошлом месяце прибыл Двадцатый легион, а теперь расквартировывается Двадцать второй. Говорят, эмир под домашним арестом. Ходят слухи, что в Гарпоне восстание и за этим стоит Империя.
      - О Бог Испытаний!
      - А в порту - Четвертая эскадра.
      Азак посмотрел на Иное, но потом, видимо вслед за ходом мыслей, перевел тревожный взгляд на Скараша.
      - Можешь поклясться, что это правда?
      - Да, государь! Пусть Добро отвергнет мою душу!
      - Это твой дедушка тебе рассказал?
      - Нет, государь. Сомневаюсь, что он вообще что-нибудь знает об этом. Он еще не выходил из дому. Я хочу сказать, что я прибыл вместе с караваном, а он... ну, вы знаете.
      Азак фыркнул и, загремев цепью, обнял колени руками, положив подбородок на локти, задумался, глядя на свет фонарей.
      - Сначала они ударят по Гарпону, верно? - прошептал Скараш. - Потом вдоль побережья... город за городом... по одному?
      Азак бросил на него взгляд.
      - Вот как? Купцы стали разбираться в военной науке? Но в голосе его слышалось уважение.
      - Кампания Жи-Гона - я в школе учил. И Вдовья война начиналась так же.
      - Правильно, мастер Скараш. Нельзя провести армию через пустыню, поэтому им всегда приходится идти вдоль берега. Обычно нападают с севера, но иногда и с юга.
      - Но мы, джинны, никогда не объединяемся, до тех пор, пока не становится поздно. Зачем ждать, пока они придут и съедят нас со всеми потрохами. Поезжайте обратно в Араккаран, государь, и поднимайте свое черное знамя, пока еще есть время!
      - О Бог Сражений! - Азак в изумлении покачал головой. - Это бессмысленно. Они не смогут зимой подвозить продовольствие и припасы через Гобль. Они могут снова попытаться пересечь Тум... ведь эльфы ни за что не позволят им пройти через Илрейн. Может быть, тогда через Керит? Неужели они снова собираются брать Керит?
      - Не знаю, государь, я всего лишь торговец. Азак хмыкнул.
      - Они могут захватить Гарпон сейчас, а весной предпринять главное наступление! - Азак застонал. - Какие он ставит условия?
      - Никаких, ваше величество. - Скараш принялся возиться с ключом, но замок заржавел и не поддавался. - Вы свободны. Никаких обещаний не требуется.
      - Что?!
      Азак посмотрел на Иное.
      - Это правда. Он сказал, что мы отправляемся в Хаб. Он оплатил наш проезд. Через три дня отплытие.
      Азак присвистнул от удивления и уставился на нее, не обращая внимания на то, что замок наконец щелкнул и открылся. Скараш снял цепи. Тогда только Азак посмотрел на ноги и, растирая лодыжки, проговорил:
      - Благодарю тебя, мастер Скараш. Возможно, нам представится случай поговорить позже. А теперь я определенно не отказался бы от ванны.
      - Сию секунду, государь! - Скараш уже стоял на ногах, держа в руке фонарь. Шаги его затихли, вдалеке послышался визг дверных петель.
      Азак усмехнулся.
      - Не дождался официального разрешения уйти. Не силен в этикете.
      - В чем еще он не силен? Я никогда не слышала, чтобы он так говорил, как сейчас с вами. Всю дорогу сюда он разыгрывал великосветского импа.
      Имп-волокита.
      - Скараш? Он же хамелеон, человек с тысячью обличий. Я наблюдал за ним во время перехода по пустыне. Он станет выдающимся торговцем. Он изображает то, что хочешь увидеть, говорит то, что хочешь услышать.
      И целует, когда хочешь, чтобы поцеловали.
      Так что Скарашу нельзя доверять. А есть ли вообще у нее союзники? Иное подняла фонарь и вышла из каморки. Следом за ней и Азак. Когда ему удалось выпрямиться в полный рост, он вздохнул с облегчением, затем подвигал плечами, разминая спину.
      Заключить перемирие! Она сказала:
      - Я не привораживала вас колдовскими чарами. Я готова поклясться в этом.
      Он несколько мгновений смотрел на нее сверху вниз, потом печально кивнул.
      - Да, я знаю. Если бы вы это сделали, то колдовство бы постепенно ослабело и исчезло. Только если вы настоящая волшебница, чары могут продержаться дольше одной ночи.
      - Верно.
      - Но они не исчезли. Я по-прежнему безнадежно влюблен в вас.
      К своему великому удивлению, при этих словах она почувствовала огромное облегчение. Неужели она сама начинает чувствовать ответную любовь?
      Может быть, именно поэтому он и предпочел провести ночь в подземелье. Иное быстро отвернулась и пошла к ступенькам, надеясь, что сможет найти обратный путь через лабиринт.
      - До чего будет приятно снова увидеть дневной свет! - пробормотал сзади Азак. - Не люблю пещер... но что это за сказка про плавание по морям Империи?
      - Не знаю. Так сказал Элкарас. Может быть, он лгал, чтобы мы не попытались убежать.
      - Или Раша продала нас обоих Олибино. Тебя, чтобы иметь в Краснегаре свою марионетку, а меня - чтобы вернуть в Зарк как изменника.
      - Изменник? - Она остановилась и посмотрела на него. - Вы?
      Его лицо стало суровым.
      - Вы слышали, что сказал Скараш? События развиваются именно так, как мы предполагали. Всегда, когда вторгается армия Империи, мы, джинны, объединяемся и отбрасываем их на прежние позиции. Если сделать это вовремя, то границы удержать легко, но обычно мы тянем до последнего. Тогда верховный правитель поднимает черное знамя. Я - явный кандидат на эту роль.
      - Э-э... да, конечно.
      - А что, если колдун Востока наложит на меня заклятие верности?
      Она согласно кивнула, снова ужаснувшись подспудной работе колдунов. Получается, что Азак в гораздо более опасном положении, чем она.
      На стенах плясали тени, Иное старалась не смотреть на них, поднимаясь по ступенькам.
      - Вам следует, по-видимому, послушаться совета Скара-ша и отплыть в Араккаран первым же кораблем.
      Они уже прошли через дверь и миновали следующий проход, когда Азак произнес:
      - Нет, я останусь с вами. Вы меня волнуете больше, чем Зарк, чем Араккаран, чем что угодно.
      И снова она остановилась и с удивлением посмотрела на него.
      - Это безумие.
      - Да. Но любовь - всегда безумие, не правда ли?
      - Ваше королевство? Ваши сыновья?
      - Я отдам свое королевство за один ваш поцелуй. И Иное не нашлась что ответить.
      Снова я выйду в море, где небо над гладью водной.
      Лишь только корабль мне нужен и свет звезды путеводной.
      Мэйсфилд. Тоска по морю
      Часть девятая
      ЕГО ПРИКАЗАМ ТЫСЯЧИ ПОСЛУШНЫ
      1
      Дождь лил за шиворот, стекал каплями по спине. Оставалось всего два часа дневного времени, чтобы добраться до Палдарна. Улинаго дернул поводья и причмокнул своей скотинке. Впереди стрелой пролегла древняя дорога, серой тесьмой стелясь посреди черных лесов. Если бы он оглянулся назад, то увидел бы в точности такую же картину. В такую погоду пробки на дороге исключены: от самого Легкого моста, что на выезде из Титро, он никого не встретил.
      Рядом с ним на скамье трясся и подпрыгивал полусонный Игго, голова его моталась. На таком ливне не очень-то поспишь, но Игго был не из тех, кого легко разбудить.
      В Палдарне их ждали горячая еда, пиво и пышнотелые официанточки. Улинаго был человеком незамысловатых вкусов.
      Еще четыре года назад он был легионером. Настоящих сражений он не видел, только в свое время прибил пару дерзких гномов. Гномы-противники так их называли легионеры, потому что гномы всегда страсть какие противные.
      Шутка! Впрочем, поохотиться немного на гномов - неплохое развлечение. К концу службы он дослужился до центуриона. Это открывало неплохие возможности. Он вышел в отставку, имея в карманах много больше официального выходного пособия - достаточно, чтобы обзавестись собственной телегой и скотинкой и отправиться назад в Южный Питмот, в места, которые его взрастили. И он нанял уборщика, Игго, мощного и до того тупого, что однажды подрался с пьяным троллем. Впрочем, за ним числились и более глупые поступки. Он был идеальным помощником, который к тому же никогда не помнил, когда день получки.
      Так что все катилось своим чередом, кроме этого проклятого ливня. Улинаго молил всех Богов, чтобы не промокла его пшеница, первосортная северная пшеница, совершающая свой далекий путь из Шимландока до мельницы. Этой пшенице сырость не предписана, значит, не предписана и ему: торговцы постараются из-за этого сбавить цену.
      Но сейчас его заботила не пшеница, а совсем другое - лошади замедлили шаг и не бежали теперь, а шли медленно, нехотя. Разрази их гром! Повозка качнулась. Он завопил и пустил в ход хлыст. Хлыст сломался. Но это не имело значения. Что-то напугало их, они сопротивлялись, шаг их совсем разладился. Упряжь скрипела и дергалась. Он резко остановил лошадей. Игго дернулся вперед и, изрыгнув поток ругательств, проснулся.
      - Заткнись и доставай оружие! - закричал Улинаго.
      - Что такое?
      С добавлением немногих красноречивых замечаний, Улинаго объяснил, что не знает точного ответа на этот вопрос. Упряжь больше не звенела. Лошади стояли, по их спинам и шеям текли ручьи, но, кажется, ничто их не тревожило. Тихо. Что за чертовщина?
      Улинаго снова дернул поводья. Только уши дрогнули у лошадей, и больше ничего. Бог Безумия! Лошади уставились на стоящие впереди деревья. Улинаго почувствовал, как по спине побежали мурашки. Что это за разбойники с большой дороги, которые прельстились грузом пшеницы? В поясе у него, конечно, спрятаны восемнадцать золотых крон. Но даже если грабители охотятся за этими деньгами, почему лошадки встали и вперед идти не хотят?
      Он поднялся и посмотрел поверх груза - голые скалы, блестящие от влаги, и покуда взгляд не терялся в туманной дали - никого и ничего. Эти места ему не нравились: слишком близко к драконьей стране. Но появись здесь дракон, клячи были бы уже в Палдарне, их бы как ветром сдуло. Не драконы, значит.
      Впереди из-за деревьев вышел человек и подошел к повозке.
      Улинаго в ярости зарычал и снова попытался пустить лошадей вперед, и снова безрезультатно. Выкрикивая вперемежку армейские ругательства и кучерские команды, он стряхнул воду со шляпы, схватил меч и спрыгнул. И увидел всего лишь эльфа. Рука, сжимавшая оружие, опустилась. Уж с эльфом-то он справится. Только один эльф? Послышался громкий хлопок - это Игго спрыгнул с другой стороны повозки.
      Улинаго разглядывал эльфа. Этот точно никакой опасности не представляет, безоружный, почти мальчишка, в нарядном голубом с зеленым костюмчике, насквозь промокший и перепачканный травой. А может быть, и не мальчишка, этих эльфов кто поймет? Идет пешком, а ведь обычно эльфы ездят верхом. Странный эльф.
      Они встретились у передней пары, и Улинаго направил на эльфа острие меча.
      - Какого лешего тебе нужно? Что ты сделал с моими лошадьми?
      - Искренне прошу за это прощения, - сказал паренек, глядя на него блестящими глазами, в которых, под цвет одежды, плясали зеленые и голубые искорки. На меч он не обращал никакого внимания.
      - Прощения за что?
      - Вот за это.
      Лежа на спине, Улинаго бездумно разглядывал дождь, который падал прямо ему на лицо, небо, все в кружении древесных верхушек... Пять или шесть секунд назад ему в подбородок врезалось что-то вроде снаряда, выпущенного из баллисты, это он помнил. В руке он все еще держал меч. Никто никогда не мог устоять против его меча. Ни один шлем. Головой он упал на камни. О Бог Испытаний!