Ишист ждал его вместе с Дарадом и Гатмором. Оба джотунна, здоровые и отдохнувшие, как и Рэп, были одеты в белые платья. На их лицах отразилось облегчение, когда они увидели фавна.
      - Я подумал, что вам понравится восход солнца, - заметил Ишист. - А здесь мы в безопасности.
      Рэп уже отметил, что террасу окружает невидимый волшебный барьер. Здесь могли быть, как он предположил, и другие заговоры, которых он не мог обнаружить. Ясно было, что их привели сюда не для того, чтобы любоваться восходом.
      Долина все еще была погружена в темноту, только кое-где вспыхивали разноцветные сполохи огня - это просыпались драконы. Их рокочущая злоба эхом разносилась в горах. Интересно, могли ли драконы сами вырыть такую ямину, пусть даже начав работу еще до прихода Богов?
      - Это Сумрачное Гнездо, конечно, - сказал Ишист, - здесь живет самая большая стая. И вначале их было не меньше. Именно отсюда Олислэйн вел небесное войско, которое разрушило города Амблийского Союза. Именно отсюда вышли Легионы Смерти во Второй Войне Драконов.
      Он прервал рассказ, явно наслаждаясь ролью экскурсовода, пусть даже и непрошеного. Рэп не слишком хорошо знал историю, но едва ли тяготился своим невежеством.
      А потом, набирая по спирали высоту, из долины начал подниматься дракон. Он казался темным пятном на фоне сизо-розового неба, но вдруг солнце сверкнуло серебром на его чешуе и крыльях. За этим драконом взлетели и остальные. Волшебник молчал.
      Эти жуткие чудища были по-своему прекрасны. Вскоре повсюду в небе парили драконы, сотни драконов. Они танцем приветствовали рассвет. То взмывали ввысь, исчезая из виду, то, как ястребы, пикировали к склонам гор, то кружились в хороводах, то, словно стайки рыб, выстраивались в воздушных вихрях. Некоторые из них были не больше пони, другие размером с корабль и старше, чем древнейшие из людских городов. Голоса их грохотали и звенели, словно огромный оркестр. Горы вторили им эхом, и Рэпу внезапно показалось, что он уловил какую-то мелодию, тайную музыку драконьих серенад.
      Они сверкали, как жемчужинки, как капельки росы, переливались, как крылья бабочек, как стеклянные шарики. Такого величественного, грандиозного, захватывающего дух зрелища ему еще не приходилось видеть. Он почувствовал, как по щекам побежали слезы. Но разве это имеет значение? Как хотелось, чтобы это увидели Джалон или Иное. И когда последние драконы разлетелись и исчезли вдали, он ощутил опустошенность, но одновременно, непонятно отчего, испытал и душевный подъем.
      Юноша вытер слезы и посмотрел на маленького старого волшебника.
      - Благодарю вас, господин. Благодарю.
      - Тебя встретили благосклонно, парень, - криво усмехнувшись, заметил гном. - Тебе понравилось?
      - Это было так прекрасно! Немногим людям доводилось увидеть такое.
      - Да, в нынешние времена немногим. - Ишист взглянул на застывшие от ужаса лица двух джотуннов и усмехнулся. - Немногие это заслужили. Что ж, пошли отведаем обед, о котором так пеклась моя жена.
      Когда-то этот зал оглашался смехом знаменитых героев, великих королей. Отсюда Алстаэр ушел навстречу своей мрачной судьбе. Здесь пировали Олислэйн и жестокий Джейл и благородные их товарищи сдвигали серебряные чарки во славу своих королей.
      Здесь доблестные и прекрасные рыцари произносили великие клятвы. Били барабаны, играли скрипки, плясали, сверкая золотыми одеждами, гибкие плясуньи. Не однажды приходил сюда знаменитый чародей Трэйн и в этой самой зале творил невиданные чудеса в честь Эйлин Прекрасной.
      Но теперь не осталось стекол в арках окон, обвалились со стен изящные фрески. Местами паркет сгнил, один неосторожный шаг - и ты летишь в погреб.
      В центре пыльного, захламленного помещения, где свободно разгуливали сквозняки, стоял сверкающий стол. Блестел золотой сервиз, сиял хрусталь. Волшебник потрудился на совесть, заметил Рэп про себя, оставалось только гадать, то ли это золото защищено от драконов, то ли это фокус, которым не обманешь дракона. Атальриан, пока они подходили, баюкала младенца, пытаясь одновременно привести в приличное состояние остальных восьмерых детей. Казалось, это семейство увеличивалось раз от разу, когда бы Рэп ни встречал их. Младшие все время выворачивались из своих лохмотьев, а Атальриан не уставала напоминать старшим девочкам и Угишу одевать их обратно. Сам Угиш представлял собой скорбное зрелище.
      Женщина передала малютку старшему сыну, так что смогла встретить мужа объятиями. К тому времени, как прервался долгий поцелуй, половина детей уже разделась, а один из них направился прямиком к пролому. Рэп успел поймать его и наподдал за непослушание.
      - Все готовы? - провозгласил Ишист.
      - Стулья, дорогой, - сказала Атальриан.
      - Ах да, стулья. Опиши их.
      Атальриан заволновалась и стала суматошно махать руками.
      - Голубой бархат, дуб, примерно такой высоты, спинки высокие, резные...
      С одной стороны стола появилось три стула и около дюжины - с другой. Она просияла.
      - Спасибо, любовь моя. Мастер адепт с друзьями, может быть, пожелают сесть на этом конце стола, чтобы дети вас не беспокоили?
      Для околдованной женщины она проявила удивительный такт.
      Рэп сел за стол, Дарад и Гатмор по обе стороны от него. Оба были совершенно подавлены и оттого, наверное, молчали. Кроме того, по зеленоватому цвету их щек нетрудно было догадаться, что, в отличие от счастливчика Рэпа, обоняние у них не отнялось.
      Хотя обеденный стол обвевали ветерки, но от самой мысли о совместной трапезе с гномами становилось дурно.
      Впервые за все время появились и другие обитатели Крепости. Рэп уже догадался об их присутствии. Появилась группа гномов-слуг с блюдами в руках. Они поставили их на стол и чинно удалились.
      На первое был жидкий холодный супчик. Но юноша мужественно проглотил его, невзирая на плавающие перья и подозрительно твердые ошметки. Вино прокисло, хотя и не совсем еще превратилось в уксус.
      После вновь явился строй оборванных официантов со второй переменой блюд. Они поставили все перед гостями и хозяевами и строем же вышли.
      - Это была... это рыба, - радостно заметил Рэп. - Госпожа говорила, что все приготовлено из свежих продуктов и по знаменитым эльфийским рецептам.
      Он одарил каждого из товарищей ледяным взглядом, те в свою очередь заворчали и уткнулись в полные тарелки.
      На другом конце стола сражались с идеей званого обеда дети: стулья являлись для них немыслимым приспособлением. Малыши не могли увидеть, что там на столе, даже встав на стул ногами. Не обращая внимания на слабые протесты матери, некоторые по своему обычаю уселись на пол, другие залезли на стол и ели прямо из общих блюд.
      Эльфийскими рецептами тут и не пахло. Это, судя по всему, была традиционная кухня гномов. До чего же хотелось Рэпу притупить ясновидение. Пот так и катился по лбу, когда он пытался проглотить кусок засохшей костлявой щуки.
      Ишист приспособил стул под свой рост и ел руками в довольно-таки хмуром молчании, словно найдя равновесие между раздражением по поводу этого идиотизма и терпеливым потаканием прихотям жены.
      - Рыба восхитительна, мадам, - сказал Рэп.
      Атальриан одарила его улыбкой и поблагодарила за комплимент. Фавн судорожно вспоминал, что еще ему полагается сказать. Он знал, как проходят подобные мероприятия, видел не раз, как Холиндарн принимал высоких гостей в Краснегаре. За едой гости болтали, сыпали остротами и смеялись.
      Какими остротами?
      У Дарада, конечно, имелись многочисленные воспоминания по этому поводу, но он был слишком туп, чтобы что-нибудь придумать или даже ощутить в том необходимость. У Гатмора застольная беседа сводилась, как правило, к склоке или скандалу.
      Вдохновение пришло к Рэпу неожиданно, как преступнику - помилование.
      - Я никогда не видел такой великолепной залы, госпожа! Здесь поместился бы десяток краснегарских королевских покоев.
      - О, расскажите мне о них, пожалуйста, мастер адепт!
      Рэп описал дворец в Краснегаре. И пусть только супруга погонщика драконов попробует подумать, что он сидел среди слуг, а не за столом для гостей короля! Она получила то, что хотела. Потом женщина стала рассказывать про трапезные залы в столице и оживилась от воспоминаний, не обращая внимания на иронические усмешки мужа и возню детей. Как дочь колдуна Юга она воспитывалась в высшем обществе. А в пятнадцать лет была представлена императору. И бывала в Опаловом дворце.
      - Вообще я редко вспоминаю Хаб, - она улыбнулась мужу, - и ни за что не хотела бы вернуться.
      Они поцеловались.
      Атальриан не могло быть слишком много лет, когда она уехала оттуда, решил Рэп. В противном случае внешность ее должна была быть значительно подправлена магическими средствами. У нее было сознание маленького ребенка. Не поэтому ли она живет как гномы? Была ли она вполне нормальной, когда пришла сюда?
      Кто-то лизал пальцы его ног...
      Рэп незаметно снял со стола свою тарелку и положил на колени. Вскоре он услышал похрустывание щучьих косточек. Когда он поставил тарелку обратно, она была начисто вылизана. Оба джотунна угрюмо жевали, по их лицам струился пот.
      Снова вошли слуги с переменой блюд. Перед Рэпом оказалась оленья голова с позолоченными рогами, во рту у оленя была картофелина. Ожидалось, что фавн отрежет от головы кусок, но повара позабыли снять с нее шкуру, поэтому выглядела она по меньшей мере странно, в мертвых глазах застыл укор.
      Пытаясь найти выход из положения, Рэп навалил в тарелку целую гору овощей. Двое других в отчаянии откусывали кусочки овощного рагу, пока он отважно готовился вступить в схватку с оленем. А ведь нужно еще поддерживать легкомысленную беседу с хозяйкой.
      Перекрикивая детей, она начала расспрашивать о его путешествиях. Рэп поведал трагическую историю о том, как его взяли в плен разбойники-джотунны, и про кораблекрушение. По ходу дела упомянул, что бывал и в Феерии, приглашен был к проконсулу. Тут Ишист моргнул; он, должно быть, снова проверил, что там у Рэпа в памяти, и других, наверное, тоже.
      - Мне всегда хотелось посетить Феерию, - задумчиво протянула Атальриан. - Но нам так трудно уехать отсюда, у мужа столько дел.
      Рэп с остервенением воткнул вилку в оленью голову. Тут один из оленьих глаз моргнул и грустно уставился на него. Рэп вопросительно взглянул на волшебника, но того, казалось, занимала только мешанина в тарелке, напоминавшая вареное птичье гнездо. Ишист, как подумалось Рэпу, имел своеобразное чувство юмора.
      Атальриан заметила его замешательство.
      - У вас достаточно острый нож, мастер адепт?
      - Острейший, сударыня. Такое удовольствие беседовать с вами, что я забыл о своих обязанностях.
      - О, как мило. Но папа всегда говорил, что разум - лучшая приправа и еда без интересной беседы безвкусна, как без соли. А кто теперь проконсул Феерии?
      - Леди Оотиана, сударыня.
      - О! - Казалось, Атальриан отшатнулась и напряженно посмотрела на Ишиста, потом обвела взглядом детей. - Не смей делать это на столе, Шас. Марш в стойло. Мы с дорогой Оотианой вместе учились играть на скрипке. Как она? Рэп выругался про себя.
      - Очень хорошо, мадам.
      - Я забыла... она вышла замуж за того силача? Как его звали? Йоделло?
      Хитрое притворство...
      - Да, мадам.
      Атальриан прикусила губу и, казалось, перелистывала страницы памяти.
      - Он очень симпатичный. Для мужчины даже слишком, вы знаете.
      - Да, мадам.
      Атальриан подняла на него прекрасные опаловые глаза, в них блестели слезы.
      - Он хотел, чтобы я вышла за него замуж, но папа обещал меня младшему сыну консула Аппиноли. Ишист нахмурился.
      - Дорогая моя...
      - Как же он разозлился, когда я сказала, что уж лучше выйду замуж за гнома! - Она испуганно посмотрела на Ишиста, словно вдруг поняла, что сказала что-то не то. Потом улыбнулась: - И была права.
      Она одарила супруга очередным поцелуем.
      Беседу прервали двое мальчиков, которые устроили драку из-за крысы, а потом в пылу сражения разорвали ее пополам. Дарад мгновенно отъехал на стуле от стола и извергнул все, что было съедено, чем спровоцировал Гатмора на подобное же действие. Очень некрасиво. Но еще хуже выглядело, когда дети бросились все это подчищать.
      6
      Гости стоя провожали Атальриан с выводком, которую рассерженный Ишист попросил удалиться. Стол, стулья и сервиз моментально исчезли, остался только стул волшебника.
      Очевидно, пришло время поговорить о деле. Рэп вышел вперед, товарищи сопровождали его как почетный эскорт. В нем заключалась вся их надежда на спасение. Одновременно фавн явился и причиной их неприятностей, ведь это он использовал волшебную силу против дракона. Он нарушил Протокол, по которому жила Пандемия.
      Рэп остановился перед крошкой-волшебником, который восседал на высоком стуле и ковырял в зубах рыбьей косточкой. Стул был настолько большой, что грязные голые пятки гнома даже не свисали, а торчали с сиденья. Выпученные черные глаза были непроницаемы.
      Очень грубо гном произнес:
      - Спасибо, мастер Рэп. Премного вам благодарен.
      Это не значило ровным счетом ничего. Не за что было благодарить юношу, он ничего не сделал - это была какая-то хитрость. А все-таки зачем волшебнику уловки?
      - За что, господин?
      Тут Рэп вспомнил, что не стоило награждать гнома титулами. Но Ишист только пожал плечами и обратил взгляд на двух застывших джотуннов.
      Рэп понимал, как им тяжело. Они с детства были знакомы с гномами. Во всех городах Империи живут гномы. Они успешно вытесняют крыс и мышей и утилизируют весь мусор. Почти на каждый большой корабль берут одного-двух гномов, но в Краснегаре гномов не было. Рэп, пока не вырос, не видел гномов, а повстречав, просто включил новую расу в свой реестр, точно каких-нибудь троллей или феери. Но каково было Гатмору и Дараду, с дрожью ожидающих решения своей участи от старого вонючего оборванца? Все равно что дворняга забралась на Опаловый трон и лает оттуда, требуя повиновения. Самое смешное, что Ишист и вправду напоминал мопса: такие же выпученные глаза, приплюснутый нос и мелкие зубы.
      Рэп со страхом понял, что волшебник может, наверное, прочитать его мысли.
      Мерзкий старикашка отбросил кость и почесал волосатую грудь.
      - Моряк, ты нечаянно впутался в тайные дела, которые тебя не касаются. Ты ни в чем не повинен. Можешь идти, ты свободен.
      Гатмор помрачнел, стрельнул глазами на Рэпа и сказал:
      - Я подожду своего матроса.
      - Как хочешь.
      - Нет! - сказал Рэп. - Ради Бога, кэп...
      - Остаюсь.
      Гатмор сложил руки на груди и выпятил челюсть. Весь его вид демонстрировал упрямство. Рэп увидел, что спорить бесполезно, и снова остро ощутил вину из-за того, что навлек на своих спутников такие опасности.
      Гном перевел взгляд на Дарада.
      - Так-с, теперь у нас проблемка с золотом. Вызывай Тинала.
      Дарад с трудом оправился от шока и с укором взглянул на Рэпа.
      - Он не говорил мне, - сказал Ишист. - Если ты сам не выполнишь приказа, мне придется заставить тебя, и тогда тебя ждут неприятности.
      Сработало. Дарад словно врос в пол, оставив вместо себя трясущегося Тинала. Как всегда небритый, с нечесаными сальными космами, он пытался унять дрожь, обхватив себя руками. Потом вдруг замер, в ужасе глядя на гнома. Его лицо постепенно бледнело. Зубы стучали, отбивая странную дробь.
      Где-то заревел дракон, а потом и другой.
      Выпростав руку из длинного рукава, Тинал что-то выплюнул в нее и спрятал в рукав обратно.
      - Дай сюда.
      Снова рев. Ближе. Маленький вор, спотыкаясь о длинное платье, засеменил к волшебнику. Он вложил золото в руку гнома и быстренько ретировался. Ишист подбросил монеты; они брызнули золотым салютом и исчезли. Драконий рев затих.
      Минуту или две волшебник печально рассматривал Тинала.
      - В твоей голове, босяк, полно не слишком лестных мыслей о гномах. До чего охота тебя... ну ладно. Не люблю, когда вокруг замка шатаются ворюги. Позови Андора.
      Перед тем как исчезнуть, Тинал успел кивнуть, но так и не сказал ни слова. А что он мог сказать? Он думал лишь об одном - что удачно отделался.
      Андор приподнял полу одеяния и перекинул через плечо - и вот это уже не обыкновенное платье, а элегантная накидка. А вот он и сам - выбритый, вымытый, причесанный, подтянутый.
      - Большая честь для меня - увидеть знаменитого погонщика драконов...
      - Тихо! - Гном наморщил нос так, что от него, как старая штукатурка, стала отваливаться грязь. Он взглянул на Рэпа. - Один хуже другого. Хочешь, чтобы они с тобой остались, или я могу выбросить это из головы?
      Рэп переспросил:
      - Что вы имеете в виду, мой господин? Ишист пожал плечами и приказал Андору:
      - Тогда вызови Сагорна. Андор заколебался:
      - Ваше...
      - Еще одно слово, лизоблюд, и я превращу тебя в тролля.
      - Но старик...
      - Знаю. Вызывай.
      Андор раскрыл рот, потом, видно передумав, понимающе кивнул и растворился.
      Лицо Сагорна было пепельно-серым, такое может быть только у джотунна на пороге смерти. Он зашатался - вот-вот упадет. Но не успел Рэп и шевельнуться, чтобы подхватить старика, как волшебник уже все сделал. Сагорн выпрямился. На щеках заиграл румянец, глаза открылись. Он глубоко вздохнул и потянулся. Теперь лицо его выглядело здоровым. Сагорн вдруг помолодел лет на десять.
      Старик долго смотрел на гнома, то ли выжидая, чем окончится превращение, то ли привыкая к новому состоянию. Потом поклонился.
      - Искренне благодарен, волшебник. Похоже, что вы не пропустили ни одной моей болячки. - Даже голос его звучал громче.
      Ишист почесал бороду, выковыривая оттуда объедки и гнилье.
      - Я столкнулся кое с какими проблемами, о которых ты не подозревал. Опухоли, например.
      Сагорн согнулся в новом поклоне, а в светло-голубых глазах промелькнул радостный задор.
      - Я-то думал, что предсказание про дракона возвещает мою смерть, а оказывается, оно сулило мне новые силы. Каюсь, у меня было предубеждение насчет гномов, погонщик драконов, но теперь я буду относиться к ним по-другому.
      Гном воспринял это скептически, но поблагодарил. Потом обратил взор на Рэпа.
      - Волшебник, - поспешно сказал Сагорн, - вот еще что...
      - Нет, - огрызнулся Ишист. - Во-первых, я уже пробовал, и ничего не вышло. Ваш Ораринсагу, должно быть, невероятно могущественный, мне до него далеко. Вам требуется, вероятно, чародей или ведьма. Во-вторых, ведь вас пятеро, так что слово силы разделилось на шестерых. Одним словом - нет. - И он снова обратился к Рэпу: - Юноша, ты колдовал в пределах южного сектора. По старинным законам твои слова принадлежат ему. - И гном ткнул в Сагорна черным ногтем. - И его, конечно.
      - Первое я использовал на севере, - осторожно сказал Рэп.
      Ишист кивнул.
      - Да. И позже в западном секторе. Странно, что никто из них не остановил тебя заклинанием верности. А если они и сделали это, то мне это не заметно. Ты, парнишка, вообще ни в какие рамки не укладываешься. Ни один из них ничего не смог предсказать о тебе, правда?
      - Не думаю, чтобы Зиниксо пытался, а Блестящая Вода сказала, что не может, господин.
      - Ишист, - мягко напомнил гном, выставляя напоказ многочисленные зубы.
      - Ишист.
      - Так-то лучше. Ты адепт, а мы, волшебники, должны держаться вместе. Если Блестящая Вода пыталась, то у меня подавно ничего не получится. Ты первый на моем пути, чья судьба от меня скрыта. Все, что я увидел, - это белая дымка. Весьма неприятное ощущение! Она что-нибудь объяснила?
      - Нет.
      - Хотел бы я иметь сейчас под рукой волшебное зеркало... - Гном вздохнул и откинулся на спинку стула, обратив глаза вверх, на обломки, бывшие некогда великолепной кровлей. На какой-то миг все замерло, только шелестели по полу пыльные метели, да драконы ворчали вдали.
      Ишист выпрямился, словно принял какое-то решение.
      - Садись.
      Откуда ни возьмись за спиной Рэпа появился один из исчезнувших стульев. Он покорно сел, гадая, отчего это старик гном уделяет ему столько внимания по сравнению с Са-горном и Гатмором.
      - Я под заклятием, Рэп, - сказал Ишист. - Тебе это понятно? Я на службе. Большинство волшебников рано или поздно попадаются Хранителям, именно поэтому волшебники стараются сами стать Хранителями. Как только один из Четверки ловит волшебника с поличным, тут же накладывает на него заклятие верности. Он может больше ничего и не делать, потому что... все зависит от того, сколько у него уже слов, и сколько у него слуг, и какие у него амбиции. Я погонщик драконов у Литриана и счастлив этому. Возможно, он так заколдовал меня. Не знаю, так ли это, но мне это дело кажется стоящим, и место для гномов подходящее. - Он искоса взглянул на Рэпа.
      Фавн улыбнулся в ответ, подумав о древних героях, возводивших эту колоссальную крепость, и о том, в какой ужас они пришли бы, доведись им увидеть ее теперь.
      Бездонные черные глаза уставились на него.
      - И я счастливо женился.
      Не колдовские ли чары это счастье?
      - Я вижу, Ишист. - Рэп старался придерживаться фактов. - И Атальриан тоже выглядит очень счастливой. Я уверен, что вы оба любите друг друга и гордитесь своей семьей. Я бы отказался от таких детей и не был бы рад поселиться здесь на всю жизнь, но вкусы у всех разные, ни лучше ни хуже, просто разные. Что я еще могу сказать?
      Слова давались Рэпу с трудом. Кто он такой, чтобы судить?
      Гном ухмыльнулся, бросив беглый взгляд на Гатмора и Сагорна.
      - Хорошо сказано. Да, она счастлива. Иногда скучает по родным. Ее отец не заезжал лет пять, а то и больше. Как-то вечером несколько месяцев назад он объявился, но очень спешил. Ему понадобился огненный птенец. Зачем - не моего ума дело, он ведь хозяин. На следующий день он вернул его. Это единственный птенец, который покидал пределы моей территории. Это Лилия, ты ее знаешь.
      Он подождал, предоставив Рэпу время подумать. Вряд ли птенец был подарком, иначе его не вернули бы на следующий день.
      Значит, несмотря на то что говорила Блестящая Вода Зиниксо, они с Литрианом союзники.
      - Какое отношение имеет огненный птенец к магии? Ишист гадко улыбнулся:
      - Если поблизости дракон, не важно, молодой или старый, любое колдовство становится непредсказуемым. Ты ведь всего лишь адепт, и Примула должна была спалить тебя, а вместо этого ты ее чуть с ума не свел. Бедняжка, когда вернулась, еле бормотааа. С другой стороны, заповедная ограда, пересекающая Горло, существует уже не одну тысячу лет, и над ней трудились все великие волшебники, и все же драконы постоянно разрушают ее. Иногда они, невзирая на магические запреты, летают над водой. Я не знаю, зачем был нужен птенец Блестящей Воде или почему Литриан принес его, но подозреваю, причины у них имелись. - Глаза-пуговицы мигнули.
      Блестящая Вода немало пожила, и ей должны быть известны все хитрости и уловки на свете. Что же до Зиниксо, то он новичок в чародействе и... Тут Рэп заметил, что гном одобрительно хмыкнул, следя за его догадками.
      - Почему вы не можете предсказать мою судьбу?
      - И этого я тоже не знаю.
      Впервые гном заколебался. Он посмотрел на джотуннов, и те, ни слова не говоря, выполнили поворот кругом и пошли через зал. Дойдя до окна, они остановились и стали смотреть на этот горний мир, моряк и солдат, непринужденно перебрасываясь словами. Ветер трепал их волосы, раздувал полы одежд. Ишист снова обратил на Рэпа мрачный взгляд.
      - Расскажи мне про Бога, который явился Иносолан.
      Рэп сдвинул брови. Он почти забыл об этом. Вспомнилось, как тогда они с Иное сидели, держась за руки, среди старых приятелей, среди собак и слушали песни Джалона. Оглядываясь назад, он понимал, что это был последний день детства.
      Но это происходило уже позже, после того как Иное рассказала ему о встрече с Богом.
      - Я знаю только то, что сказала мне Иное. Они не сообщили, какой они Бог. Они велели ей быть настойчивее. По-моему, это все.
      Гном покачал головой.
      - Нет, было что-то еще. Постарайся вспомнить! Будь настойчивее!
      Его глаза расширились, потемнели еще больше, стали глубже, ярче.
      - Они сказали, что король даст ей множество нарядов. Она этому очень обрадовалась, но потом расстроилась, потому что... потому что...
      - Они сказали что-то еще!
      Рэп откинулся на стуле и поднял глаза вверх на прогнившие стропила и обвалившуюся кровлю.
      - Что она должна... верить... помнить... помнить любовь. Верить в любовь!
      Он вздрогнул, словно громкий звук вывел его из дремы.
      - Что я сказал сейчас?
      - Ничего особенного, - сверкнула акулья улыбка. - Но уж, пожалуйста, не забудь рассказать об этом Боге, когда будешь разговаривать с моим господином. Хотя он, возможно, уже знает.
      - Откуда?
      Гном выпрямился и отчаянно зачесался.
      - Даже Хранители чрезвычайно почтительны по отношению к Богам, дружок. Боги редко проявляют интерес к делам человеческим, но коли так случится, то волшебство превращается в ничто. Могущество Богов беспредельно. И может быть, поэтому ты... впрочем, это только мои догадки. Я должен отправить тебя к моему господину, понимаешь? В этой ситуации у меня нет выбора.
      - Понимаю. Оотиана говорила то же самое.
      Ишист придвинулся к краю, его ножки свесились вниз.
      - Но как же мне это сделать? Я же его агент, а не сторожевой пес. Если бы у меня был волшебный выход или, на худой конец, волшебный ковер, я бы в два счета перекинул тебя в Хаб или к нему домой в Вилдориан - он больше времени проводит в Илрейне, чем в Голубом дворце. Но волшебные приспособления как-то хитро действуют на драконов. Эти твари могут всю крепость разнести, лишь бы добраться до них. Поэтому ничего такого мы здесь не держим. - Гном грустно моргнул.
      - Тогда как...
      Но не стоит соваться не в свое дело.
      Впрочем, почему не свое?
      - Как приходит сюда сам Литриан? С помощью обычного колдовства. А волшебное окно Иниссо... такие вещи бывают полезны, но сила их не может быть больше, чем сила самого волшебника. Правда, пользоваться ими быстрее и удобнее. Другое их преимущество, что с ними все проходит тихо и спокойно. Не то что настоящее колдовство: выпущенная на волю чистая колдовская сила подобна грому среди ясного неба. Это привлекает внимание, а волшебники люди скрытные. Когда Литриан являлся сюда дважды за два дня, он привел в шок все окружение. Мне потом не одну неделю пришлось успокаивать драконов.
      Перед Рэпом забрезжила надежда. Может быть, его не отдадут в рабство прямо сейчас.
      С благоговейным восхищением Ишист продолжал:
      - И он гораздо, гораздо лучше меня. Моей магии могло бы хватить, чтобы доставить тебя если не к самому Хабу, то хотя бы на полпути... Но мои драконы... Они могут начать разбегаться, а если они перелетят за ограду, произойдет катастрофа. Так что, кажется, тебе придется идти пешком. И твоим товарищам, естественно, тоже.
      Волшебнику не открылось будущее Рэпа, но их будущее он знал. Однако Рэп решил не спрашивать об этом.
      - Но все же, - мягко сказал Ишист, - мне нужно придумать, как отправить вас. Я могу использовать волшебный зов, что-то вроде того, который привел вас сюда. Не такой настойчивый, конечно, но достаточно сильный, чтобы у вас возникло непреодолимое желание идти к Литриану. - Он усмехнулся. - А еще могу сам наложить на вас заклятие верности: не настолько сильное, как у Старшин, но и не слишком слабое, но все же. Я могу сделать так, что ты сам захочешь идти к Литриану и служить ему.
      Ледяные пальцы ужаса сжали сердце Рэпа, и он затряс головой.
      - Ты станешь намного счастливее, - саркастически проговорил гном. - Ты будешь делать только то, что тебе хочется.
      Так же как Атальриан, влюбленная в гнома? Такое могущество недостойно, неприлично, всех выставляет в кривом зеркале - и повелителя и жертву. Только вчера Рэп стал адептом и уже использовал свое превосходство над Андором.
      - Я... я бы предпочел повиноваться приказу, господин.
      Понятно было, что волшебник знает, о чем он думает, но малютка-гном, кажется, не обиделся. Исподлобья посмотрел на Рэпа.
      - Ты ведь хочешь помочь Иносолан? Твоя цель сделать ее королевой, верно?
      - Служить ей как преданный слуга, вот и все. Рэп понял, что краснеет как ребенок. Ишист деликатно улыбнулся.
      - М-м-м... Все ли? Тебе не сдюжить в одиночку, сам знаешь. Фавны предпочитают все делать по-своему, но, Рэп, даже адепту не под силу найти одну селедку в четырех океанах.
      Зарк... но совсем необязательно, что Иное все еще в Зарке. Она могла внять его предупреждению. А могла и не обратить внимания. Или ее мог украсть один из Четверки. Перед глазами встала Пандемия во всю свою необъятную ширь, и он, бродяга, таскается с места на место в поисках Иное. В таком виде мечта его выглядела даже глупо.
      - Полагаю, что это не так.
      - Но ты не сможешь перебороть Четверку! Никто и ничто не может сражаться с ними. Кроме Богов.
      - Нет, не смогу, - сказал Рэп. Вот дурак.
      - Тогда совет мой такой: иди и проси помощи у Литриана.
      Рэп на мгновение потерял дар речи. Просить помощи у Хранителя? Все человеческое в нем восстало против этой мысли. Но вместе с тем он почувствовал странный восторг. Что это: собственные его скрытые возможности или волшебник шалит? Или воображение? Успокоившись, Рэп спросил:
      - А он поможет? Ишист пожал плечами.
      - Если честно, не знаю. Для тебя это, безусловно, опасно. Маги всех сортов, колдуны стараются держаться подальше от Хранителей, а ты - адепт. Он запросто может отдать кому-нибудь твои слова или убить тебя одним пальцем. Я не знаю, какая у него сейчас политическая стратегия в отношении Краснегара, но эльфы... Забавный они народ. Для них прежде всего форма, а уж потом содержание. Их восхищают истинные качества: красота, разум, грация, элегантность. От твоей самонадеянности Литриан может просто прийти в восторг. Это так на него похоже. Он бывает великодушен сверх меры, но бывает и безжалостен, если встать у него на пути.
      Тенью промелькнуло воспоминание об Атальриан.
      Ишист помрачнел и продолжил:
      - Но он любит хорошую шутку и уважает мужество. Я бы сказал, что в нем твоя надежда.