Маловероятно.

Прибывает межконтинентальный. Трассы сегодня переполнены. Позже, наверное, будет дождь.

Рокер бубнит и бубнит. Он не будет рассказывать этим людям, почему данный Q-корабль не вызывает доверия, поскольку это самое средоточие тайны, но скоро он начнет объяснять, что коммодор Приор полетит навстречу.

Кто-нибудь начнет возражать — опасно летать вокруг Q-кораблей, когда в действии шаровые молнии, Рокер ответит, что он это знает, спасибо. Может, он будет, а может, не будет объяснять, что незваному гостю, выпускающему тайком скоростные шаттлы, необходимо воспрепятствовать. О чем он ни в коем случае не скажет — так это о том, что наибольшую опасность представляет экипаж Q-корабля, а не его сингулярности.

По крайней мере сомнений в мотиве не осталось — Приор в первых рядах борцов против нашествия. У Вауна в голове воспоминания Приора или их часть, достаточная часть. Он помнит, что Приор помнит, что братья намеревались полететь на этом корабле, если получится. Конечно, если братья проиграли войну на Авалоне, то корабль безвреден, и Ваун исчезнет, как только вернется на планету. Если на борту братья — им захочется поговорить с Приором, но они будут крайне недоверчивы.

Вауну придется действовать соответственно обстановке, ужаснейшей обстановке.

Если он даст Рокеру достаточно данных, чтобы признать Q-корабль опасным, то он скорее всего умрет во взрыве нейтронной бомбы.

Если Q-корабль окажется безвредным, то там его ликвидируют потихоньку.

Если он вызовет подозрения у братьев на Q-корабле, они разделаются с ним еще скорее, чем Рокер.

Исса. Так зовут даму адмирала Хэньяра. Исса.

Сегодня было бы здорово, сказала она. Да, он тоже считает, что сегодня было бы здорово. Ему придется делать все с неимоверной скоростью, но это было бы здорово. Приятно быть коммодором.

Император планеты!

Рокер умер, Центральная База Данных согласилась с тем, что штурвал управления перешел к Вауну — пьянящее чувство, но у него, к сожалению, нет времени его посмаковать.

Как только у Вауна появилось время для исследований, он выяснил, что старший из выживших офицеров Патруля — адмирал Уилд. Он имел о ней весьма смутное представление — затворница, не интересующаяся ничем, кроме своей коллекции древнего фарфора. За все свои сорок восемь лет адмиральства он так ни разу с ней и не повстречался. Она оказалась стройной болезненной девушкой, выглядевшей так, будто она не смогла бы перенести без травм даже тренировку по овладению техникой пользования туалетом, не говоря уже о безумствах Доггоца. Но ее взгляд на экране был тверд, а бледная улыбка казалась искренней. Значок космической путешественницы гнездился в кружевах блузки.

— Боялась, что ты можешь позвонить, — сказала она.

— Мэм, имею честь… Она затрясла головой, взмахнув темными волосами. Она жила где-то далеко на востоке от Вэлхэла, ибо солнце вливалось сквозь окно у нее за спиной.

— Ты отлично работаешь, мальчик. Все утро слежу за тобой, лучше никто бы не смог. Полагаю, что ты можешь продолжать.

Странное дело — несмотря на все годы мучений в роли подставного адмирала, желания сохранить за собой ведущую роль в Патруле Ваун в себе не находил. Он принял брошенный вызов, последние несколько часов были приятны, но теперь все закончилось и он хотел в постель. С другой стороны, этот цветочек не очень походил на адмиралиссимуса, несмотря даже на то, что Уилд была в два раза его старше. Несмотря даже на то, что она назвала его мальчиком.

— Так нельзя, — сказал он.

— Очень даже можно! Ты великолепно справлялся. Печать будет в экстазе.

Он скривился, она рассмеялась.

— Космический Патруль Спешит на Помощь — Знаменитый Герой у Штурвала…

— Я серьезно, — сказал Ваун. — У меня тут пара донесений. Просмотрите их, и вы поймете, о чем я.

Уилд надулась, но, вопреки его ожиданиям, возражать не стала. Исчезла. Он послал ей свои расчеты траектории Q-корабля и файл Тэма об Ооцарсисе с Искуота.

Ваун откинулся в кресле, сладострастно потянулся. Приятно заныли раны, зевок получился вселенских масштабов. Потом огляделся. Все трое биологов валялись на столе, опершись головами на руки, — все, очевидно, спали. Он, должно быть, провел тут уже не один час.

— Почему нельзя?

Он совершенно забыл о Фейрн. Он сидела, закинув ногу на ногу, рядом с ним и смотрела на него неподвижным, по понятным причинам затуманенным взором.

Очевидно, разум и самообладание к ней вернулись. Кроме того, в какой-то момент этого неизвестно какой продолжительности промежутка времени она расчесала свои прекрасные волосы. Как мило с ее стороны!

— Почему ты не следишь за Клинком, ведь я тебя просил? — рявкнул Ваун.

Фейрн улыбнулась.

— Потому что он в душе.

— В душе?

— Он закончил работу. Раненые и трупы — все собраны. Он пытался доложить тебе, но я сказала, что ты занят.

Фейрн нагло взмахнула челкой.

Она, похоже, не только наглая, но и живучая.

— Тогда скажи ему, чтобы спускался сюда как можно скорее, — ответил Ваун, скрыв недоумение.

— Уже сказала! Он классно поработал, да?

— Да. Он поработал потрясающе. Он один из героев этой ночи.

Она нахмурилась.

— Самый великий герой — ты. Почему ты собираешься все бросить?

Как Действующий Адмиралиссимус, он больше не имел права выбалтывать Фейрн секреты Патруля, если даже имел такое право раньше, а посему Ваун отшутился.

— Я не хочу переусердствовать с поступками типа Герой-Спасает-Мир. Людей это может утомить.

— Но ты же только что это сделал. Спас мир. Фейрн говорила это с совершенно серьезным видом.

Ваун пожал плечами.

— Пиподы выпендривались много раз, и Ульт всякий раз выживал и без меня.

— Это был самый тяжелый случай в новейшие времена. Самый тяжелый по меньшей мере с 19090 года, если тебе это интересно. — Заметив, что Ваун удивлен, Фейрн довольно улыбнулась и указала на экран перед собой. — Я не нужна Клинку, а твои разговоры начинают надоедать.

Ваун торжественно извинился.

Она подумала, свесив голову набок. Глаза ее по-птичьи горели.

— Да, конечно, ты был занят, спасал мир, но это не может быть оправданием для того, чтобы работать непрерывно.

Эдакая живость, Ваун не ожидал, но если она полагает, что их договоренность о свидании сегодня вечером в силе, то ее ждет разочарование.

Адмирал Ваун хочет в постель и хочет только в постель.

— Города, конечно, спасены, — сказала она серьезно. — И зимняя погода неожиданная удача, правда?

— Полагаю, что да.

— Удержала людей дома. А теперь мы все несколько дней проведем по домам, пока растительность не угомонится?

— Типа того. — Ваун прикрыл рукой рот: он снова зевнул.

Похоже, он потряс и Фейрн, и Уилд, но на самом деле большую часть работы сделали компьютеры Хайпорта. Вауну помогли особые силы, приведенные в действие тем, что Рокер объявил чрезвычайное положение — смешно, но удачно. И все, что требовалось от него, это сохранять твердость духа, устанавливать очередность и отдавать приказы. В местах наихудшего заражения он устроил воздушные налеты; он распутал линии связи; он организовал спасательные работы и медицинскую помощь; он восстановил общественное спокойствие. Теперь почти каждый работоспособный торч и космический корабль на планете действовали в соответствии с указаниями Вауна.

Это было нетрудно. Если Братство планировало устроить хаос мирового масштаба, как предполагал Рокер, то вряд ли можно было придумать что-нибудь лучше того, что случилось, но эффект оказался очень краток, несмотря на смерть Рокера, которая была случайностью, потому что адмиралиссимусы, как правило, не проводят слишком много времени рядом с пиподами. К тому же, неверно был выбран момент, поскольку паника в связи с приближением Q-корабля еще не началась.

Значит, выступление пиподов никакого отношения к Братству не имело, верно?

«Верно», — сказала логика.

«Неверно», — сказала интуиция.

Параноики живут дольше… Но если здесь и была связь, она пока не прослеживалась. Ваун зевнул.

— Так зачем же тебе оставлять командование? — Фейрн снова стала серьезной, голубые глаза смотрели на героя с благоговением.

— Это было интересное упражнение в наведении порядка, не более того. А бумажную работу я хочу передать кому-нибудь другому.

— Но первое интервью мое! — Ее очередная внезапная перемена настроения; теперь Фейрн ликующе обнажила белые зубы. — И теперь не одни только старики узнают… О черт! Простите, адмирал. — Она покраснела, потом покраснела еще сильнее.

— О, я спасаю мир каждые пару столетий, просто чтобы мое лицо мелькало в новостях.

— Я же попросила прощения! Теперь ты видишь, что я не справлюсь…

— Уверен, справишься. Совсем дитя, а хоть куда!

— Свин! Издеваешься.

— Ты устала, вот и все. Нам обоим необходимо в постель.

— Да, пожалуйста.

Она нервно улыбнулась. Снова благоговение.

Ваун не успел устранить недоразумение в данном вопросе — на экране появились изящные черты Уилд, ее искаженное тревогой лицо. Ваун развернулся к экрану.

Уилд сурово кивнула.

— Я поняла о чем вы, адмирал. Несомненно, в вашей преданности ни один здравомыслящий человек не будет сомневаться ни минуты, но…

— Но должен, — перебил ее Ваун, подавляя очередной зевок. — Было бы неразумно не сомневаться. И естественно, я не должен находиться во главе Патруля в момент прибытия Q-корабля. — Какой-нибудь разъяренный ксенофоб обязательно его бы пришил. — Позвольте моим древним мозгам разобраться.

Прибытие состоится через двадцать восемь недель, если торможение начнется не позднее, чем сегодня, с ускорением в половину О. Для камня это предел, так? А если не начнет…

— Семьдесят восемь дней до столкновения. Уилд нахмурилась.

— Что-то не понимаю.

— Сто восемнадцать по их шкале минус тридцать девять временного запаздывания.

— Конечно. Я дура. Контакт, конечно, невозможен?

— Не-а.

Уилд была, похоже, вне себя.

— Сколько необходимо времени, чтобы собрать заседание?

— Решение за вами, мэм. Я бы дал им на то, чтобы собраться, пару дней, а на то, чтобы обсудить, — чуть больше. Потом голосование.

Она нетерпеливо кивнула.

— А потом я смогу вернуться домой, обратно к своей жизни… Очень хорошо.

Для этого существует какой-нибудь церемониал?

— По-моему, вы просто должны провозгласить свое воздвижение, мэм.

— Верно. Я принимаю пост и буду служить в качестве адмиралиссимуса pro term* ( временно (лат.) Продолжайте, адмирал, вы молодец. Соберите заседание, сообщите мне, где и когда оно будет, а также если появится новая информация о Q-корабле. Все остальное тоже на вас.

Дисплей погас.

Фейрн хихикнула. Ваун произнес одно доггоцевское выражение, которое она вряд ли слышала прежде.

— В эту игру играют вдвоем, — мрачно сказал он и посмотрел, что приборы сообщают о ситуации в Вэлхэле. В Большом Зале было темно и тихо. Мощное оборудование контролировало лесные пожары. Стоянка опустела, остатки поврежденной техники прибраны. Клинок шел рапортовать. Как только он закончит пусть забирает эту неугомонную Фейрн. Удовлетворительно!

В Хайпорте неразберихи было побольше, но вроде ничего критического.

Появилось лицо дежурного, серое от усталости.

— Сэр?

— Найди себе замену и отдохни, — рявкнул Ваун. — Извести всех, что адмирал Уилд является Действительным Адмиралиссимусом, а я — ее исполнительным офицером… Ее воздвижение я скопировал в архивы… Оформи повышение лейтенанта Клинка в старшие лейтенанты немедленно… Удерживай всю информацию, пока я не проверю… Адмирал Фало еще не прибыл?

— Нет, сэр.

— Когда прибудет, назначается ответственным. Вопросы есть?

— Около двухсот, сэр.

— Пусть ими займется тот, кто тебя сменит. Встревоженные черты превратились в улыбку.

— Сэр!

Ваун отключил связь и развернул кресло, чтобы посмотреть на трех биологов — последнюю невыясненную проблему. Один из парней еще спал. Другие двое сидели и выглядели почти настолько перепуганными, насколько им и следовало. Интересно, сколько Ваун уже их тут держит?

— Ну? Нашли объяснение? Девушка кивнула.

— Да, адмирал. Это был несчастный случай.

— Покажите.

Илэн встала и пошла к приборной доске. Сразу же вывела на экран карту Шилэма и заговорила, не оборачиваясь.

— Тут показана радиосвязь пипода в режиме, который мы называем цепным.

На месте расположения Вэлхэла появилось голубое пятно, которое начало распространяться по континенту, шествуя хаотично, но неумолимо.

— Какое время вы… — глаза Вауна нашли датчик над экраном, и он понял, что это реальная скорость.

— Реальное время, — голос у Илэн охрип и сел от усталости. — Радио движется со скоростью света, но каждой роще необходимо несколько секунд, чтобы успеть прореагировать.

— Так. — Впечатляюще и мерзко. Через каких-то несколько минут голубизна добралась до моря практически повсеместно. — Значит ли это, что на континенте каждый пипод подсоединен к коллективному сознанию?

— Мы так думаем, — ответила девушка.

Зашелестели двери лифта, но Ваун не обернулся.

— Вы сотворили чудовище! А что случилось потом?

— Вот. — Она тронула кнопку, и дисплей стал красным.

— Режим атаки?

— Да, сэр. Но началось это не здесь! — Ее голос перешел в писк. Посмотрите еще раз, медленно.

Карта снова стала синей, потом снова красной, но теперь времени было достаточно, чтобы увидеть, что красное пришло с юга, из какого-то места возле Гилфэкса.

— Что-то завело их в Гилфэксе? — тревожно спросил Ваун. Почему все это ему так не нравится?

Илэн повернулась, посмотрела на него, и он увидел, что она в ужасе.

— Именно так, сэр! Мы здесь вообще не при чем! Один из пиподов был спровоцирован в тот момент, когда мы их всех соединили… Профессор Куилд никогда не думал о такой возможности, насколько нам известно. Это могло быть небольшое частное недоразумение, но из-за того, что все были связаны воедино..

Поэтому-то они все и двинулись. Мы не могли ожидать.

Она умоляюще смотрела на него.

Проснулись оба парня, у обоих на лицах был ужас.

— Ну, допускаю, что это здраво, — неохотно сказал Ваун. — Я не судья.

Расследования не будет. Можете идти, но оставайтесь в Вэлхэле.

— Мы арестованы? — визгливо поинтересовался один из парней.

— Да. Но можете общаться со своими семьями. И адвокатами. А теперь проваливайте!

Когда троица затопала к лифту, Ваун изможденно повернулся к Клинку, стоявшему, естественно, по стойке «смирно». Когда Ваун видел его последний раз, тот как угорелый носился по лесам в окровавленных лохмотьях. Теперь Клинок был, как прежде, безупречен, в чистой форме, каждый волосок на месте…

Невыносимый зануда!

— Поздравляю. Славно поработали, старший лейтенант.

Розовые глаза широко распахнулись.

— Спасибо, сэр! Всего лишь выполнял свой долг. Ни тени улыбки.

— А я свой. — Ваун сделал паузу для зевка. — Теперь проводите Фейрн в ее апартаменты, а если вам нужен мой совет, старший лейтенант… но я уверен, что не нужен.

— Ваун? — мягко произнесла Фейрн. Он повернулся, чтобы заткнуть ее, но, поняв, что речь о чем-то другом, сказал:

— Да?

Она подождала, пока закроются двери лифта.

— Они кое-что пропустили.

— Кто?

— Трое этих мудрецов. — Фейрн улыбнулась, довольная собой. Уронив ноги на пол, она развернулась к приборной доске у своего кресла. Клинок был хмур.

Пальцы Фейрн бегали по кнопкам.

— Я тоже провела небольшое расследование. Я видела, что они делали, и сунула нос в выходные данные… Вот та картинка. — Опять появилась карта, но теперь Шилэм был поменьше, а под ним появились три других континента южного полушария. Голубой прилив медленно распространялся из Вэлхэла, заполняя Шилэм и пересекая море. — Так они и не достигли Южного Цисли, верно? Диапазон у пиподов маловат, чтобы перепрыгивать проливы.

Черт! Фейрн увидела то, что просмотрели Ваун и студенты, — Цисли и Паралист были заражены, а Южный Цисли катастрофы избежал. Вауну бы стоило это помнить — столько времени он работал с результатами. И она, очевидно, права в том, что касается диапазона, потому что голубой поток заполнил полуостров Броуч, заразил Паралист, перепрыгнул через архипелаг Имбью в Цисли. Южный Цисли остался чистым, отделенный широким проливом Теребус.

Множество пиподов на холодных южных материках.

— Отлично! — сердито пробормотал он. — Значит, началось все не в Гилфэксе, а где-то в районе Цисли?

И что?

— Э, ну да. Но… ну, по-моему, это не важно. И кое-в-чем еще они ошиблись. — Она переключилась на карту Цисли. — Что бы ни спровоцировало нападение, оно началось не после всеобщего объединения. Посмотрите. Видите?

Голубая волна движется вот сюда — к Кохэбу. Так это называется — Кохэб… а потом волна резко превращается в красную. Никакого интервала, как на большой карте. Так что случилось вот что — край объединения наскочил на рощу, которая уже была на тропе войны, и… Ваун!

Ваун вскочил на ноги и оттолкнул руки Фейрн, после чего переключился на аудио режим.

— Покажи еще раз. Большее увеличение! Нет, возле Кохэба. Больше.

Отлично… Еще раз… Матерь Звездная!

— Ваун?

Ваун посмотрел на Клинка. Тот молчал и хмурился. Клинок был умнее, чем казался. Ваун резко выключил дисплей. В горле пересохло, сердце бешено колотилось. Неужели это возможно?

Кохэб был голубым до того, как объединение достигло его, — одно единственное крошечное изолированное голубое пятнышко, которое мгновенно стало красным, и краснота воцарилась повсюду, распространяясь на север.

Но даже передний край волны, бегущей на юг, стал красным лишь после Кохэба.

— Данные о Кохэбе, в Цисли.

— Поселение горняков, основанное в первом тысячелетии, — раздался сухой равнодушный голос машины. — Численность населения: ноль. Несколько раз был брошен затем снова восстановлен. Кроме того, в различные периоды использовался как колония для преступников, поселение художников и лаборатория военной биологии. В последний раз был восстановлен после трех столетий безнадзорности как исследовательский центр по изучению морской жизни в 29399-м…

— Хватит!

Возможно! Более чем возможно!

— Лей… старший лейтенант. Вы знакомы с «Суперогнем Молоха?» Клинок моргнул.

— Нет, сэр.

— Каков, по-вашему, диапазон его действия?

— Я бы сказал, что он велик, сэр. Таких больше не делают.

— Да, — сказал Ваун, с усилием подавляя возбуждение. — Да, не делают. Ну, на сегодня у вас будет еще одна задача. Работа для Первого знатока в электронике.

Розовые глаза заблестели.

— Сэр?

— Катер адмиралиссимуса — «Суперогонь» — стоит в моем личном гараже.

Поднимись туда и отследи, чтобы он был заправлен горючим до отказа. Отключи автоматический режим.

Новоиспеченный старший лейтенант замер.

— Если я услышу хоть одну цитату из устава, — спокойно сказал Ваун, — я разжалую тебя до юнги!

На мгновение ему показалось, что Клинок готов улыбнуться… но припадок прошел:

— Сэр!

Ваун без единого слова направился к лифту. Он слышал, как Фейрн звала его, но не обратил внимания.

Может быть, Рокер погиб и не зря. Может быть, сумасшедший план этого ублюдка все-таки даст кой-какой результат.

У вас повышенный уровень токсинов переутомления, — заявил медик, злобно жужжа. — Последний раз вы принимали бустер чуть ли не шестнадцать часов назад.

Прописываю успокоительное как противоядие от вашего теперешнего возбужденного состояния и последующий постельный отдых. Личная история показывает, что соитие было бы благоприятно, но уровень тесто…

— Не лезь не в свое дело! — оборвал медика Ваун. Он не спал две ночи, но усталости не чувствовал. Адреналин вновь бурлил в его крови. — Давай мне бустер без добавок… Нет, кинь что-нибудь, чтобы я не уснул, и что-нибудь на тот случай, если следующую порцию я смогу принять не ранее, чем через тридцать часов… «закрепитель» убери.

Ему нужна будет очень ясная голова, в высшей степени ясная — на тот случай, если Кохэб оправдает подозрения. Девочек не предвиделось, так что «закрепитель» ни к чему. Там только пара мальчиков.

Дайс и Сессин.

В два щелчка, недоверчивых, как ворчанье, медик выдал полный стакан бустера. Прихлебывая на ходу, Ваун поспешил вперед по сумрачному зданию. Тут и там из-под дверей струился свет, доносились тихие голоса и стоны. Вэлхэл стал гигантским полевым лазаретом, в связи с чем производил удручающее впечатление.

Ваун вошел в свою спальню. Ангел в качестве приветствия лил на море призрачные потоки голубого света. Обычно Ваун не мог оторваться от этой картины, но сейчас это значило, что он опаздывает Скоро рассвет, а он должен исчезнуть без свидетелей.

Предстоит еще один бесконечный день.

Он сбросил грязную одежду по дороге в душ. То ли вода, то ли энергия бустера дали эффект немедленно, и от возбуждения Ваун чуть ли не мурлыкал, торопясь в свою берлогу. Он неохотно решил, что поскольку полетит на личном катере адмиралиссимуса, то лучше уж одеться по всей форме — когда он остановится для дозаправки на обратном пути, могут возникнуть вопросы.

В расстегнутом мундире, босой, он прошлепал к окнам и открыл шкафчик с оружием. Отыскал ручной бластер установленного образца и Уэссел Джайенткиллер, которым можно завалить как бегемота, так и небольшой самолет. Ботинки лучше взять попрочнее, туристические, а еще — теплый…

— Доброе утро, Ваун, — донесся сонный голос из одного из кресел в темном углу комнаты. Он развернулся с пистолетом в руке и сказал:

— О, черт!

— Совершенствуешься, — зевнула она. Его в свете Ангела было видно лучше, чем ее. По сути, Ваун узнал ее только по голосу. Он не мог быть вполне уверен, что тут больше никого не было — Что ты здесь делаешь?

— На самом деле спала. Боялась, что, если займу постель, ты сочтешь меня бесцеремонной.

— Занимай, если хочешь. Мне она не понадобится.

— Нет, в этом кресле очень удобно. К тому же, могут начать трепаться.

Она еще раз зевнула, он увидел, как она потягивается.

Мэви прямо у дверей его спальни! Ночь воистину издевалась над ним.

Странное, впрочем, дело — той неистовой ярости, что вспыхнула в нем прошлой ночью, он теперь в себе не находил.. Нет, уже позапрошлой ночью… Надо спешить. Клинок уже приготовил «Суперогонь», восход неминуем.

Мэви! Ну, она тоже славно потрудилась Он повысил в звании Клинка, но Мэви он навряд ли может в чем-либо повысить. Нужно пройти мимо нее до дверей, и вот он уже почти у ее кресла. Он остановился.

— Спасибо, Мэви, — за твою работу. Здорово! Она куталась в бесформенный халат, цвет которого не определишь в темноте. Когда она взглянула на него, он увидел только белки ее глаз.

— Я не делала тебе одолжения, Ваун. Но если хочешь, можешь рассматривать это так.

— Конечно. Спасибо.

— Ах, редкая учтивость! Мне тогда стоит извиниться за разрушение ворот, да? Но это последняя ошибка адмирала Рокера, я тут ни при чем.

— Понимаю. Ты ни при чем.

— И ты собираешься завтра отпустить нас всех домой.. уже сегодня, да? И я буду подальше от тебя.

— Ну.. Слушай, Мэви… Скорее всего я уеду по крайней мере на одну ночь.

Можешь оставаться до моего возвращения, если хочешь.

Он не мог повысить ее в звании, но хоть что-нибудь может же он ей предложить.

— А с чего мне оставаться? — спросила она более резко, чем говорила раньше.

— А Вэлхэл?

— Что — Вэлхэл? Что плохого в Аркадии? Он удивленно пожал плечами.

— Просто я подумал… Ну, делай, что нравится.

— О, сделаю. — Она выпрямилась. — А ты как думал?

— Никак.

Его слишком беспокоит ситуация в Кохэбе, чтобы играть с Мэви в угадайку. И «закрепителя» он в последнее время не принимал — забавно, насколько это изменило его отношение к ней. Полнота Мэви, очаровывавшая его раньше, теперь казалась не более чем излишеством.

— Нет, скажи. Мне действительно интересно. С чего ты взял, что я хочу остаться в Вэлхэле?

Ответить на этот вопрос, не оскорбив Мэви. было невозможно, но он постарался произнести следующие слова бесстрастным и деловым тоном.

— Потому что ты продавалась, трахалась, обманывала и предавала все и вся лишь для того, чтобы стать хозяйкой в Вэлхэле в том случае, если мне удастся отнять его у Рокера. Посему я предположил, что ты все еще им интересуешься, только и всего. Резонное предположение. Ну и ладно. Это было давно. Как ты сказала, теперь это не важно.

Она будто бы на некоторое время задумалась, а Ваун тем временем вешал на плечо Джайенткиллер и застегивал мундир.

— Вот ведь гад какой! — нежно проговорила Мэви. — Так ты считаешь? Ты все это время думал об этом вот так?

— Как же еще?

Ваун снова задумался о запасной паре ботинок.

— Ну, сознаюсь, я не всегда была честна. Я никогда не утверждала, что я застенчивая девственница, но мне никогда не приходило в голову… Ты до сих пор так считаешь, да?

— С небольшими оправданиями, — ответил он, начиная раздражаться. — Может, когда-нибудь ты пошлешь мне записку, объяснишь, в чем я ошибался. А пока, если ты позволишь, мне надо бежать.

— Ты в беде? Когда мужчина берет пистолет и бежит в ночь, он, наверное, в беде. — Она встала — бесформенное пятно в домашнем халате. — Неприятности, Ваун? Могу помочь?

— Нет. Ну ладно, успокой свою легкомысленную дочь, хорошо? Мне бы не хотелось, чтобы она обращалась к широкой общественности до моего возвращения.

Был бы благодарен. До свидания, Мэви. И спасибо, что позаботилась о раненых.

Он отвернулся.

— Подожди! Ваун… будь осторожен! Он остановился в дверях.

— Что это значит?

— Проблемы. Q-корабли, пиподы, Патруль, Братство. Полагаю, это значит, что мне очень не хочется, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Он фыркнул во внезапном приступе досады.

— Слезное прощание? Помнишь, как я отправлялся на перехват «Юнити»? Когда я притворялся Приором? Когда мои шансы вернуться были один к миллиону?

— Да. Конечно, помню. А что?

— Мы тогда были любовниками. Или я был. Тогда ты не сказала «до свидания», Мэви. Ты уехала из Хайпорта. Ты бросилась обратно в Вэлхэл. Так чего ж прощаться теперь? Возраст немного стирает острые углы?

— И это терзало тебя все эти годы?

— Нет, конечно! Но тогда терзало чертовски — то, что ты уехала, не попрощавшись. — Она попыталась что-то сказать, и он заговорил громче. — Я был очень глуп, да? Мне следовало бы тогда понять, что я ничего для тебя не значил, кроме пропуска к кормушке, который перестал выглядеть достаточно надежным. Это все, что тебя интересовало. О, мне нужно было понять это тогда! Мне надо было знать.

А я не понял. Когда я вернулся живым, ты бросилась в мои объятия… И я поверил.

— Ваун… Дело было не в этом! Он засмеялся и открыл дверь.

— Ваун! Пожалуйста! Он остановился.

— Ваун, пожалуйста, не сходи с ума. Я не попрощалась в тот раз, потому что не была способна это выдержать. Я струсила, да, но это из-за того, что я любила тебя, поэтому я убежала.

Он хмыкнул.

— Рокер сказал мне, что ты не вернешься — ни за что! Йецер должен был убить тебя, если этого бы не сделало Братство, так он сказал. Поэтому-то Рокер и не побоялся рискнуть Вэлхэлом, потому что ты никак не мог вернуться живым. А я, зная об этом, не могла даже смотреть на тебя! Ты можешь себе представить, как я себя чувствовала, зная, что я натворила?

— Подойдет выражение «куча дерьма», думаю.

— Это правда. Черт возьми, это правда! Если я притворялась в постели, я бы могла и прощальную сцену разыграть, разве нет? Нет, пожалуйста, послушай. И до того, как ты сделал меня хозяйкой Вэлхэла, я никогда не была там хозяйкой.

— Что?

Ваун развернулся, чтобы посмотреть на Мэви, но она стояла спиной к льющемуся сквозь окна свету Ангела, и он не разглядел ее лица.

— Я думала, ты знал! Да, Рокер подкинул меня тебе, но я не спала с ним.

Никогда.

— А в тот день, в туалете…

— Наврала, естественно! — сказала она резким голосом. — Да, все это замыслил Рокер, он сказал мне, что говорить. Он построил трех девушек, и короткую соломинку вытянула я, а ты попался на первый же крючок. Вся эта брехня о том, что ему нравятся мальчики… Все было спланировано, даже чтобы я сказала, чтобы ты потребовал в качестве награды Вэлхэл. Все! Но я никогда не была его любовницей! Никогда. Ни до, ни после. Жирные хамы — не мой тип. — Ну, теперь это роли не играет, — злобно сказал Ваун.

— Мне кажется, играет. Я делала это не ради Рокера. Ясно как день, что я делала это и не за Вэлхэл. Я делала это из-за Братства.

Ваун промолчал. Торч ждал, ему надо было бежать.

— Я делала это, потому что над родом человеческим нависла опасность здесь, на Ульте! Разве это непростительно? Знаешь, сколько мне было лет? — Она шагнула к нему. — Ты до сих пор считаешь, что я старше тебя, да? Что-то ты такое сказал прошлой ночью в Аркадии… Мне было семнадцать, Ваун. Тебе — двадцать два.

Он хмыкнул.

— Теперь это роли не играет.

— Но тогда играло! Ты был совсем зеленым! Ты считал, что ты крепкий орешек из Доггоца, и, о, ты был крепок. Крепок физически. И эмоционально, я считаю. Я была моложе, но не была такой зеленой, как ты. Я значилась и в послужном списке Приора, и этого не отрицаю. Таков был один из критериев, по которым Рокер подбирал…

— Хватит, Мэви! Ой, хватит! Ты просишь меня поверить, что ты никогда ни с кем, кроме Приора, не спала? Потому что…

— Это правда, Ваун.

Боже правый! И Рокер вроде уже мертв. Зачем ей теперь лгать?

— С Приором, два раза. Один раз пьяная, один раз трезвая. Потом Ваун, Ваун, Ваун… Весь Ваун, которого я только могла заполучить. Я согласилась на роль шлюхи только из-за Рокера, ради Патруля, потому что миру угрожало Братство. Он убеждал меня, что ты — секретное оружие, и Патрулю необходимо тебя контролировать и знать, о чем ты думаешь. А тебе была нужна любовь.