- Извините, девушка!
      - Ничего, бывает! - ответила она спокойно и пошла дальше.
      Бачана смотрел на удалявшуюся женщину и думал: "Если есть на свете внутреннее чутье и справедливость, она должна обернуться!" И женщина обернулась. Бачана медленно двинулся к ней, а она - навстречу Бачане. Сойдясь, они остановились, и Бачана, почувствовав вдруг, что у него сперло дыхание, сказал:
      - Здравствуйте!
      - Здравствуйте! - ответила женщина, протягивая РУКУ.
      Бачана быстро стащил перчатку и схватил руку женщины. Рука была мягкой и теплой. Бачана заглянул в глаза незнакомке и понял, что она тоже взволнована.
      - Куда вы идете? - задал Бачана первый пришедший на ум вопрос.
      - Домой, - ответила женщина и заложила руки в карманы меховой шубки.
      - Вы очень красивая! - выпалил Бачана, краснея.
      - Знаю, - сказала женщина спокойно.
      - Наверное, это очень приятное чувство - сознание собственной красоты!
      - Как сказать! - пожала плечами женщина.
      - Конечно, приятно! Мне, по крайней мере, всегда очень приятно смотреть на красивую женщину! - разошелся Бачана.
      - Это заметно! - улыбнулась женщина.
      - Может, я вас отвлекаю своими глупыми вопросами? - спохватился Бачана.
      Женщина отрицательно покачала головой.
      - Вы очень похожи на Бачану Рамишвили! - сказала она.
      - Очень! - ответил обрадованный Бачана, и сердце его наполнилось чувством гордости.
      - Вам и другие говорят об этом?
      - Почти все мои знакомые!
      - Поразительное сходство!
      - Настолько поразительное, что даже по паспорту я - Бачана Рамишвили! - рассмеялся Бачана.
      Женщина бросила на него подозрительный взгляд.
      - Ну-ка снимите фуражку!
      Бачана снял запорошенную снегом фуражку, вытряхнул ее о колено.
      - Боже мой! - воскликнула женщина. - Вы действительно Бачана Рамишвили!
      - Как вас звать, девушка? - осмелел Бачана.
      - Мою дочь зовут Майя...
      Бачана смутился.
      - Ей, наверно, годик? - постарался он скрыть неловкость.
      - Семнадцать! - уточнила женщина.
      - Не может быть!
      - Клянусь Майей!
      - А вас как величать?
      - Мария.
      - Вы очень красивы, Мария!
      - И вы...
      Бачана зарделся.
      - Клянусь Майей! - повторила женщина.
      - Или у вас нет дочери, или ваша клятва неискренна! - проговорил с досадой Бачана.
      - Нет, я говорю правду! - ответила женщина серьезно. Она круто повернулась и пошла.
      - Подождите! - крикнул Бачана. Женщина остановилась. - Я провожу вас!
      - Я живу далеко.
      - Где?
      - У Воронцовского моста.
      - Да, далековато. Позвольте проводить вас...
      - Нет, я хочу идти одна! - Женщина вскинула голову, подставив красивое лицо снежинкам.
      - Не боитесь?
      Женщина отрицательно покачала головой и пошла.
      Бачана долго завороженно смотрел на удалявшуюся женщину. Она шагала свободно, гордой походкой. Ни старый короткий полушубок с истертым воротником, ни стоптанные сапожки не могли скрыть величественную красоту ее стройной фигуры. Бачана очнулся, когда женщина скрылась за углом.
      - Вот кретин! Спросил хотя бы фамилию!
      Он сорвался с места и выбежал на проспект Чавчавадзе, но женщины уже не было видно. Она исчезла, словно опустившаяся на горячую ладонь снежинка.
      Бачана вернулся домой. Стряхнув снег, он пошарил рукой под валявшимся у дверей ковриком, достал ключ, вошел в комнату и впервые в жизни почувствовал вокруг себя жуткую, бескрайнюю пустоту...
      15
      В тот день Бачана принял двух посетителей - нормального и ненормального. Впрочем, это выяснилось впоследствии, поначалу же Бачане оба посетителя показались вполне обычными людьми.
      Бачана сидел в своем кабинете за рабочим столом и правил фельетон, в котором рассказывалось о темных махинациях, распутстве и самодурстве директора комбината меховых изделий. Фельетон был написан в резком тоне и очень удачно. Он, безусловно, должен был стать гвоздем номера, своего рода сенсацией, и поэтому знали о нем лишь Бачана и автор. Завязка фельетона выглядела почти неправдоподобно.
      В купе международного вагона ехали две дамы. Они быстро познакомились, и вскоре между ними завязалась беседа, обычная для людей, не хватающих звезд с неба. Когда были перемыты косточки всем общим знакомым и даже вовсе не знакомым лицам, когда был повешен красный фонарь над дверью весьма уважаемой в республике особы, одна из дам вдруг зашлась кашлем, стала задыхаться. Подоспевшему поездному врачу кое-как удалось привести ее в чувство. На вопрос, отчего вдруг с ней такое случилось, обессилевшая дама показал рукой на висевшую в купе шубу своей спутницы и простонала:
      - Мех... кошачий...
      - Какой мех? - не понял врач.
      - Аллергия... У меня аллергия к кошачьему меху...
      - Понятно... Придется вынести шубу из купе...
      - Да вы что, с ума сошли? - взорвалась обладательница шубы. - Какая вам это кошка?! Это же соболья шуба! Я за нее уплатила четыре пятьсот!
      - Сколько бы вы за нее ни платили, шубу нужно вынести хотя бы на несколько минут...
      После долгих споров проводник унес шубу, и тотчас же пострадавшая вздохнула свободно, кашля как не бывало...
      С этого все и началось. Задетый в поезде случайно за конец нити клубок катился, катился и докатился до комбината меховых изделий. А за клубком следовали люди, не имевшие ничего общего с железнодорожным транспортом и медициной, но отлично разбиравшиеся в сортах и стоимости мехов...
      И теперь директор этого комбината стоял перед Бачаной и улыбался заплывшими глазами. Бачана еще не знал, кто этот человек, но от одного вида посетителя - грузного, похожего на грубо обтесанный пень, - так и веяло самодовольством, наглостью.
      - Здравствуйте! - произнес он и без приглашения уселся в кресло перед столом Бачаны.
      Бачана отложил в сторону фельетон и приготовился слушать, но посетитель молчал. Так прошла целая минута.
      - Я слушаю вас! - сказал наконец Бачана.
      - Нет, это я вас слушаю! - улыбнулся посетитель.
      - Не понимаю...
      - Я директор комбината меховых изделий! - сказал посетитель, вперив в Бачану водянистые желтые глаза.
      "Видно, у него желчный пузырь не в порядке", - подумал Бачана и произнес:
      - Как ваша фамилия?
      - Сандро Маглаперидзе. Моя фамилия вам должна быть известна! - Голос у посетителя был низкий, с хрипотцой.
      - Впервые слышу! - солгал Бачана. - Но это неважно. По какому делу вы пришли? Я вас не приглашал...
      - Я пришел по поводу ажиотажа, поднявшегося вокруг моего комбината... И я хочу посоветовать вам: не следует прислушиваться к болтовне несведущих и глупых людей... Если вас что-либо интересует, спросите лично у меня! сказал Маглаперидзе тоном наставника:
      - Не понимаю, о чем вы говорите... Я ничего не знаю... - ответил Бачана холодно.
      - Вы все знаете... К сожалению... И это благодаря моим же сотрудникам... Ну с ними-то я рассчитаюсь сам.
      "Наглец! Как он со мной разговаривает!" - подумал Бачана, но сдержался и ответил спокойно:
      - Повторяю, я не знаю, о чем идет речь... Может, объясните?
      - Извольте! Но я объясняю не то, что вам известно, а то, что известно мне!
      - Слушаю вас.
      - В завтрашнем номере вашей газеты должен быть опубликован фельетон под заголовком "Витязь в кошачьей шкуре"... Вообще-то автору этого дурацкого фельетона не мешало прочитать "Витязя в тигровой шкуре" великого Руставели. Там, между прочим, есть весьма поучительные слова:
      О друзьях иметь заботу никогда не вредно людям!
      Хороши ли, коль на помощь мы спешить к
      друзьям не будем?
      И еще:
      ...Когда под старость сохнет роза, увядая,
      Вместо этой старой розы расцветает молодая.
      - Надеюсь, вам-то знакомы эти слова, - добавил Маглаперидзе с улыбкой.
      - Уж не собираетесь ли вы снимать меня с работы? - ответил также с улыбкой Бачана.
      - Что вы, что вы, уважаемый Бачана! Просто я хотел предостеречь вас: вы уверены, что товарищу из вышестоящего органа, который курирует мое производство, понравится завтрашний фельетон?
      - А откуда вам известно содержание фельетона?
      - Известно, уважаемый Бачана... В фельетоне говорится, что я хапуга и мошенник, что у меня есть любовница... Потом там описана какая-то смехотворная история с некой аллергичкой, с какой-то шубой... Одним словом, подумайте о себе, уважаемый Бачана!.. Стул под вами не так уж прочен, как это вам кажется... Поверьте моему опыту...
      Бачана покраснел от негодования, но спросил как только мог спокойно:
      - Так что же вы мне советуете, товарищ Маглаперидзе?
      - Прежде всего успокоиться. Впрочем, не скрою, я сам взволнован... Да, мой визит к вам унизителен для меня! В таких случаях я, как правило, посылаю к редакторам своих бухгалтеров... Вы первый редактор, к которому я пришел с просьбой лично! Учтите это!
      - Счастлив оказанной мне честью! - склонил Бачана голову.
      - Не надо иронии, уважаемый Бачана... Я пришел сюда потому, что уважаю вас... И вообще, ирония - это моя специальность...
      - В таком случае вы напрасно тратите время! - ответил Бачана.
      - Фельетон надо снять! - заявил безапелляционно Маглаперидзе.
      - Не выйдет!
      - Вам позвонит человек, отказать которому...
      - Хоть сам господь бог! Номер набран, и его приостановка обойдется государству в пятьдесят тысяч рублей... Так что прекратим этот разговор...
      - Сколько? - рассмеялся Маглаперидзе.
      - Пятьдесят тысяч рублей! - подчеркнул Бачана.
      - Я покрою этот убыток.
      - Государство не нуждается в вашей подачке!
      - Государство, дорогой мой, состоит из людей, таких, как мы с вами. И если люди не будут поддерживать друг друга, государство рухнет. Неужели вы не понимаете этого?
      Бачану бесила самодовольная улыбка, не сходившая с лица этого наглеца.
      - Если под взаимной поддержкой вы подразумеваете мошенничество и денежные махинации, то глубоко заблуждаетесь, уважаемый Сандро! Не все покупается на деньги!
      Маглаперидзе встал.
      - Вы неискушенный молодой петушок, уважаемый Бачана. Вы только начали кукарекать и поостерегитесь, как бы не сорвать голос до того, как у вас появятся шпоры!
      - Я учту ваши советы.
      - И еще одно. Моэм говорит: кроме известных пяти чувств, существует еще одно - шестое, без которого грош цена всем остальным...
      - Что это за шестое чувство? - усмехнулся Бачана.
      - Деньги, уважаемый Бачана, деньги! - произнес Маглаперидзе с той же своей улыбкой.
      - И несмотря на все, фельетон завтра утром будет в газете, а затем на него прореагируют в соответствующих органах.
      - И редакция будет ждать ответа?
      - Безусловно!
      - Мне жаль вас, уважаемый Бачана, очень жаль!..
      Маглаперидзе направился к двери.
      "Подлец!" - хотел крикнуть Бачана, но директор комбината оказался проворнее, чем думал Бачана. Он быстро захлопнул дверь.
      Второй посетитель вошел в кабинет Бачаны спустя час, словно выжидал, пока тот успокоится. Посетитель был изысканно вежлив, выглядел вполне респектабельно, глаза его словно излучали ум и доброту.
      - Здравствуйте, уважаемый редактор!
      Бачана встал, пожал протянутую руку посетителя и пригласил его сесть. Тот поблагодарил, снял шляпу, положил ее вместе с портфелем на приставной стол и после этого уселся в предложенное кресло.
      - Позвольте представиться: сотрудник Главного статистического управления Галактион Георгиевич Мтварадзе!
      - Очень приятно... Чем обязан?
      - Извините, что я вас беспокою, отнимаю драгоценное время... Однако, зная вашу чуткость, осмелюсь занять вас всего на полчаса.
      - Пожалуйста, хоть на час!
      - Чтобы не утруждать вас этой странной - подчеркиваю, странной для вас - историей, приступлю прямо к изложению фактов. Только убедительно вас прошу, не прерывайте меня и не задавайте вопросов без особой в том необходимости. Прошу также предупредить вашу секретаршу, чтобы она во время нашей беседы никого не впускала.
      Бачана нажал кнопку электрического звонка, заглянула секретарша.
      - Елена Сергеевна, меня нет. Буду через полчаса.
      Секретарша кивнула головой и захлопнула за собой дверь.
      - Я слушаю вас! - обратился Бачана к посетителю и взял карандаш.
      - Нет, нет, прошу не записывать!
      Бачана отложил карандаш.
      - Значит, так: я гуманоид!
      Бачана вздрогнул:
      - Что? Как вы сказали?!
      - Да, я гуманоид! - подтвердил Мтварадзе.
      Бачана понял все. Но он обещал не прерывать посетителя и потому скрепя сердце сказал:
      - Понятно. Продолжайте, пожалуйста!
      - Мы, жители планеты Гомос, пришли на Землю из туманности Андромеды и посеяли здесь первые семена жизни. Давность этого события не поддается осмыслению человеческим разумом, поэтому не стану утруждать вас математическими выкладками... Так вот, мы принесли на Землю жизнь... Это был исключительный по важности эксперимент, осуществленный в космосе. Эксперимент удался, на Земле возникла жизнь, и она дала свои плоды.
      - Один вопрос! - поднял руку Бачана.
      - Только по существу! - предупредил его Мтварадзе.
      - Скажите, Галактион Георгиевич, когда и каким образом вы лично прибыли на нашу планету?
      - Я знал, что у вас возникнет такой вопрос... Дело в том, что наша цивилизация практически уничтожила, свела к нулю понятия времени и расстояния. Эти категории у нас идентичны желанию. Вы понимаете меня? Это значит, что мы способны, не прибегая к помощи космических кораблей, летающих тарелок и других технических средств передвижения, в одно мгновение очутиться там, где мы пожелаем... Что касается лично меня, то я не приезжал к вам ниоткуда. Экспедиция, привезшая на Землю семена жизни, генетически запрограммировала наше периодическое возникновение по мере развития жизни с целью ее регулирования. Такой метод позволяет организмам самим определять пути своего совершенствования...
      - Но в таком случае откуда вам стало известно, что вы гуманоид?
      - Об этом в соответствующее время нам сообщают при посредстве биотоков научные центры Гомоса.
      - И когда вы получили такое сообщение?
      - Совсем недавно, в прошлое воскресенье. Я заснул как человек, а проснулся как гуманоид.
      - Все ясно! - сказал Бачана.
      - Ничего вам не ясно! Более того, вы принимаете меня за сумасшедшего, но не подаете вида. Я благодарю вас за проявленный такт.
      Бачана смутился. А гуманоид продолжал:
      - Основная цель эксперимента заключалась в установлении возможности возникновения на чужих планетах цивилизации.
      - И к какому вы пришли выводу?
      - Есть такая возможность!
      - Слава богу! - обрадовался Бачана.
      - Но ваша цивилизация развивается зигзагами. Она схожа с кардиограммой человека. Вы часто страдаете, ибо совершаете великое множество лишних, ненужных ходов. Человечество постоянно волнуется, колеблется, и когда ваш генезис приобретет явно неправильное направление, наступают войны, эпидемии, голод, духовная нищета и катастрофы...
      - Почему же вы не поправляете нас, не указываете верный путь? В чем заключается ваша гуманность?
      - Существует всеобщий космический закон невмешательства. Каждый живой организм должен самостоятельно достигнуть высшей формы цивилизации.
      - Это несправедливо, Галактион Георгиевич! Коль скоро вы организовали эксперимент, вы же и должны помогать, способствовать его правильному развитию.
      - Так оно и есть по существу. Наша помощь заключается в препятствии. Понимаете? Мы препятствуем человечеству свернуть на неверный путь. Мы уничтожаем семена, развивающиеся неправильно, не в том направлении.
      - В чем же выражается эта помощь? - спросил Бачана с неподдельным интересом. Сейчас он действительно спорил с подлинным гуманоидом от имени заблуждающегося человечества.
      - Мы дважды спасли сбившихся с пути людей в дни, когда разврат и распущенность погубили Содом и Гоморру, и в дни, когда всемирный потоп угрожал гибелью всему роду человеческому. Эти бедствия вы объясняете божьим гневом, дело ваше, для нас все одно - называть обед ужином или ужин обедом, - Мтварадзе снисходительно улыбнулся.
      - Неужели этим исчерпывается ваша помощь человечеству? А духовная помощь? А помощь моральная? Почему вы не хотите сделать нас выше, чище в нравственном отношении? - Бачане стало искренне жаль и себя, и своих собратьев.
      - Почему же! На различных этапах развития человеческого общества независимо от эпохи пробуждаются гуманоидные гены, которые стремятся воздействовать на нравственные начала человечества, разумеется, в положительном плане... Такое вмешательство мы считаем допустимым и целесообразным.
      - Могли бы вы, Галактион Георгиевич, назвать, кроме себя, еще кого-нибудь из гуманоидов? - спросил Бачана.
      - С удовольствием! Всех, конечно, не припомню, но некоторых назову: Гомер, Сервантес, Бетховен, Руставели, Шекспир, Гёте, Леонардо да Винчи, Боккаччо, Архимед, Джордано Бруно, Жанна д'Арк, Толстой, Пушкин, царь Парноваз*, Давид Строитель, Авраам Линкольн, Фолкнер, Гегель, Кант, Владимир Ульянов, Блок, Эйнштейн, Чарли Чаплин, Галактион, Важа, Акакий, Илья... Всех не перечесть...
      _______________
      * П а р н о в а з - грузинский царь, современник Александра
      Македонского.
      - Как, по-вашему, Галактион Георгиевич, развивается ли современное человечество нормально, верным путем?
      - Трудно сейчас человечеству! - вздохнул Мтварадзе. - Если б в свое время оно вняло советам перечисленных мною гуманоидов, сейчас ваши дела обстояли бы куда лучше... Но с тех пор как люди обратили взор к космосу, у нас, гуманоидов, появилась надежда. Человек обнаружил в себе удивительную энергию - любопытство. Да, да! Именно благодаря этому скомпрометированному вами же свойству вам удалось преодолеть чудовищную силу земного притяжения и выйти в космос...
      - И, по-вашему, нам больше не угрожает опасность потопа или содомо-гоморровской катастрофы?
      - Только в том случае, если вы потеряете интерес к учению названных мною гуманоидов, сочтя его устаревшим... И поверьте, такой катарсис пойдет вам на пользу!.. Поэтому оберегайте цивилизацию, оберегайте творения лучших умов прошлого! Ведь они достигнуты ценою стольких трудов, слез и крови! - Мтварадзе взглянул на часы и встал.
      - Я изложил основную суть вопроса... И я безгранично вам благодарен за проявленное ко мне внимание! - Он приложил руку к сердцу и низко склонил голову.
      - Еще один вопрос, Галактион Георгиевич. Почему вы пришли именно ко мне? Почему поделились вашей тайной со мной?
      Лицо Мтварадзе озарилось светлой, доброй улыбкой, и лишь теперь в глазах его Бачана уловил болезненный блеск.
      - Неужели вам ничего не говорят мои имя и фамилия? Галактион Галактика! Мтварадзе - Луна!* Завтра я возвращаюсь на свою родную планету Гомос... На Земле я выполнил свою миссию. А теперь я должен выполнить последнее поручение и сообщить вам, дорогой Бачана Акакиевич, что вы гуманоид!
      _______________
      * М т в а р е - луна.
      У Бачаны сжалось сердце и запершило в горле.
      - Прощайте, друг и брат мой! Теперь вы осведомлены о вашей миссии на Земле!
      Галактион обнял Бачану, прижал его к груди, потом повернулся и быстрыми шагами вышел из кабинета.
      ...Бачана не слышал, как в комнату вошла секретарша, положила на стол кипу бумаг. Он стоял у окна, бессмысленно улыбался, и по щекам его катились слезы...
      Бачана не спал всю ночь. Утром, придя в редакцию, он первым долгом позвонил в Статистическое управление.
      - Алло, слушаю! - раздался в трубке приятный молодой голос.
      - Статуправление?
      - Да.
      - Скажите, девушка, у вас работает Галактион Мтварадзе?
      - Мтварадзе?.. Этот ненормальный?.. Простите, а кто спрашивает?
      - Я друг Галактиона.
      - Вот уже неделя, как Галактион бесследно исчез...
      Трубка застыла в руке у Бачаны.
      - Алло, алло...
      Бачана положил трубку...
      16
      Бачана Рамишвили родился 14 июля. Эта дата была отмечена во всех календарях мира, но, разумеется, не как день рождения Бачаны, а как день падения Бастилии, день рождения Французской республики.
      Сейчас Бачана с улыбкой смотрел на лежавший перед ним календарь и думал...
      ...Французы, родившиеся 14 июля, конечно же, справляют свой день рождения торжественно. А кто знает о дне рождения Бачаны? Никто. Ну, знают, наверно, об этом в отделе кадров, где хранится его личное дело, да в паспортном отделе милиции, где ему недавно выдали бессрочный паспорт. Но знать - еще не значит помнить... Последний раз день рождения Бачаны справили, когда ему было девять лет. Школьный друг Вахтанг Элбакидзе подарил ему замечательный красный самоходный пожарный автомобиль... У, когда это было!.. С тех пор день рождения Бачаны был упомянут всего трижды.
      - Будь проклят день твоего рождения! - когда он впервые закурил.
      - И зачем только ты родился! - когда он впервые напился.
      - Кто тебя породил, изверга! - когда он потерял хлебную карточку.
      Эти слова он слышал в разное время, от разных людей, к которым он ни тогда, ни после не испытывал обиды, ибо хорошо понимал, что были продиктованы они в первых двух случаях заботой о его здоровье, в третьем же - страхом перед неминуемым голодом. С чувством великой признательности думал он об этих людях, которые только и могли вспомнить о дне его рождения и которых уже не было в живых. Он платил им за проявленное к нему добро тем, что регулярно ходил на кладбище и украшал их могилы фиалками, розами, гвоздиками.
      ...И вот сегодня... Сколько людей, родившихся в сегодняшний день, получат в подарок цветы, и сколько украсится цветами могил людей, скончавшихся в сегодняшний день... Сколько, глаз новорожденных откроется сегодня, и сколько их закроется навсегда... Бачана представил себе огромную, словно древо жизни, вертящуюся карусель. Мелькали тысячи лиц знакомых и незнакомых, улыбающихся и печальных, удивленных и восторженных, хмурых и радостных, изможденных и счастливых... С игрушечных кораблей, автомобилей, самолетов, лошадей сходили усталые, одурманенные люди, и их места на карусели занимали другие... Бачане показалось, что он сам только что сошел с карусели, что у него кружится голова. Он встал, подошел, шатаясь, к окну и распахнул его. В комнату ворвался легкий вечерний ветерок. Потом Бачана подошел к двери, выглянул в коридор. В редакции никого не было. Желая чем-то отметить свой день рождения и не придумав ничего лучшего, Бачана сегодня до конца рабочего дня отпустил удивленных и обрадованных сотрудников.
      Он вернулся к столу, сел и достал из ящика первую попавшуюся корреспонденцию. "Почему летучие мыши спят, вися вниз головой?" называлась она.
      Зазвонил телефон. "Кому это приспичило звонить в такое время?" удивился Бачана и поднял трубку:
      - Слушаю!
      Трубка молчала.
      - Слушаю, слушаю!
      В трубке послышался шорох, напоминающий дыхание. Не дождавшись ответа, Бачана положил трубку и вернулся к рукописи. Действительно, почему летучие мыши спят, вися вниз головой? Бачана не стал читать рукопись, ему почему-то захотелось самому найти ответ на этот, казалось бы, никчемный вопрос. Потому, наверно, что... В детстве на уроках физкультуры Бачана много раз повисал на турнике вниз головой, заслуживая похвалу преподавателя, но особого удовольствия от этого не получал. Однажды в Кобулети ему пришлось побыть в таком положении добрых пятнадцать минут; рыбакам, вытащившим полуживого мальчика из воды, с трудом удалось откачать его, и это висение вниз головой Бачана всегда вспоминал с чувством отвращения. Так чем же летучих мышей привлекает столь необычная поза? Непонятно... Бачана решил было обратиться за ответом к лежавшей перед ним рукописи, но тут дверь кабинета распахнулась и вошла женщина изумительной красоты.
      - Я пришла! - сказала женщина.
      Бачана не верил своим глазам: перед ним стояла Мария. Бачана хотел предложить ей сесть, но язык не подчинялся ему, хотел встать, но колени у него подкашивались, хотел улыбнуться, но лицо его словно окаменело. На какое-то мгновение он оглох и онемел. Женщина стояла, не двигаясь, бледная, с высоко подымающейся грудью, с выступившими на шее красными пятнами.
      - Я звонила вам! - сказала она тихо.
      - Знаю! - очнулся Бачана. - Я слышал ваше дыхание.
      - Вас не было дома, потому я позвонила сюда.
      - Чем могу служить? - произнес Бачана механически.
      - Пойдем! - сказала женщина.
      - Куда? - спросил удивленный Бачана.
      - Куда вы пожелаете!
      Бачана обомлел.
      - Садитесь, пожалуйста! - с трудом выговорил он.
      Женщина продолжала стоять. Стройная, с пунцовыми губами и черными волосами, в зеленой кофте и белоснежной юбке, она была похожа на вошедшую через окно весну.
      - Пойдем! - повторила женщина, нервно помахивая зеленой сумкой. Бачана встал и тут только заметил зеленые туфли на точеных ногах женщины.
      Они молча вышли из кабинета.
      На улице Бачана остановил такси.
      - Куда? - спросил водитель.
      - Куда хочешь! - ответил Бачана и взглянул на женщину. Она улыбнулась.
      Они поднялись на Комсомольскую аллею и расположились на веранде небольшого павильона.
      Официант положил перед Бачаной меню и ушел.
      - Что заказать? - спросил Бачана.
      - Жареную картошку.
      - А еще?
      - Больше ничего.
      - Вино?
      - Как хотите.
      - Коньяк?
      - Нет.
      - Тогда "тибаани".
      - Пожалуйста.
      В ожидании официанта Бачана закурил и предложил Марии.
      - Спасибо, я не курю.
      Наступило молчание. Бачана курил, поглядывал на Марию и думал... Зачем она пришла к нему? По делу? Или ей захотелось продолжить знакомство с ним?.. Или... Да нет, это исключено, не могла она знать о дне его рождения!.. Так что же ее привело к Бачане?.. Спросить? Но Бачану что-то удерживало от такого вопроса. И это "что-то" не было связано с соображениями такта: Бачана боялся загасить крохотную искру надежды, которая тлела в глубине его сердца со дня встречи с этой странной женщиной...
      Наконец вернулся официант, и Бачана вздохнул с облегчением.
      - Что у вас найдется? - спросил он.
      - Птичье молоко! - ответил официант.
      - В таком случае принесите жареную картошку и "тибаани".
      Официант приуныл.
      - Шашлык из ягненка, шашлык из теленка, жареные цыплята, филей, чакапули, абхазура, мужужи, татаряхны*, надуги**, мчади, молодой сыр, орехи... Выбирайте!
      _______________
      * Ч а к а п у л и, а б х а з у р а, м у ж у ж и,
      т а т а р я х н ы - грузинские национальные мясные блюда.
      ** Н а д у г и - род творога.
      - А соловьиного языка нет? Жареного! - пошутил Бачана.
      - Жареного нет, вареный - пожалуйста! - осклабился официант.
      - Ну так несите все!
      - Орехи и "тибаани", - сказала Мария.
      Официант послушно кивнул головой и ушел.
      - Мария, а знает ли ваш супруг о том, где вы сейчас находитесь? выпалил вдруг Бачана и сам удивился своему глупому вопросу.
      - Я не спрашиваю вас о том же, потому что знаю - вы не женаты, ответила Мария с улыбкой.
      - Значит, вы не замужем? - заключил почему-то Бачана.
      - Сейчас я не замужем, - сказала Мария.
      - Почему? - спросил Бачана и понял, что опять сболтнул глупость.
      - То есть я хотел спросить, есть ли у вашей дочери отец, - попытался сгладить неловкость Бачана.
      - Есть отец и есть муж! - ответила Мария.
      Бачана достал новую сигарету. Вернулся официант с пустыми руками.
      - Шашлык весь вышел, уважаемый... Цыплят не рекомендую инкубаторские... Филея, оказывается, сегодня не подвозили... "Тибаани" нет, шампанского тоже... Есть швейцарский сыр, ростовский, "саэро"* и редиска...
      _______________
      * "С а э р о" - название вина.
      Бачана опешил.
      - А как с птичьим молоком? - спросила Мария.
      - Прокисло! - отшутился официант.
      Мария расхохоталась так громко, что к ней обернулись посетители павильона.
      - Где ваш директор? - спросил Бачана официанта.
      - Его сейчас нет, уважаемый... Как только он появится, приведу к вам!
      "Или этот официант дурак, или же они узнали меня и скрывают закупленные на рынке продукты", - подумал Бачана и обратился к Марии:
      - Уйдем отсюда! Не хотелось бы отмечать нашу первую встречу редиской и "саэро"...
      - Разве это так уж важно? - ответила Мария. - Пусть несет что есть. А мы представим себе, что находимся в ленинградской блокаде... Будем смотреть друг на друга... Этот вечер запомнится нам навсегда...
      В сознании Бачаны вновь зашевелился червь сомнения... "Чего она добивается от меня? Кто ее прислал? Зачем она пришла ко мне? Неужели только из желания встретиться со мной?" Он поднял голову, взглянул на Марию. Мария смотрела куда-то в сторону за его спиной. Бачана проследил за ее взглядом и увидел официанта, который стоял перед каким-то плотным мужчиной, слушал его и покорно кивал головой, словно механическая игрушка.
      - Против вас готовится заговор! - сказала Мария Бачане.
      - Если они собираются отнять вас у меня - ничего не получится! рассмеялся Бачана, взяв со стола погнутый алюминиевый нож.
      - Таким ножом вам не удастся защитить меня! - улыбнулась Мария.
      - Тогда зубами! - ответил Бачана, бросив взгляд в сторону официанта, но ни того, ни его собеседника уже не было. - Мария, нет больше сил моих! Скажите, что вас привело ко мне? Что вам нужно?
      - Разве я прошу у вас что-нибудь? - удивилась Мария.
      - Вы задали мне очень сложную задачу... Объясните мне ее или убейте меня!
      - Задача самая простая. Завтра я лечу в Кутаиси. И, как всегда, хочу перед отлетом попрощаться с близким для меня человеком. Вот и вся премудрость!
      - Почему же так? - спросил растерявшийся Бачана.
      - Да так... Мне почему-то каждый раз кажется, что с самолетом должно что-то случиться... И что я вижу дорогих мне людей последний раз... Мария опустила голову.
      - И я принадлежу к этой категории людей? - удивился Бачана. Мария, не глядя на Бачану, кивнула головой. - Чем я заслужил такую... такое...