Некоторые из них указывали урвитам их собственных друзей как врагов; в дробные доли фитиля вспыхивали и угасали братоубийственные стычки. Это еще семь трупов. После этого начали эродировать летальнаторы; поскольку пока что не показался ни один истинный, материальный враг, все объекты, распознаваемые магическими алгоритмами летальнаторов как живые, на самом деле были телами имперских урвитов – поэтому они ударили именно в них. И в результате следующая дюжина урвитов скончалась от внезапного свертывания крови в сосудах, заморозки мозга, проникновения в плазму токсических гормонов, неожиданного гниения сердца и печени.

В тот самый момент, когда в бой вступил Железный Генерал, в живых оставались только те урвиты, которые ночевали внутри «Яна IV». Только теперь острия конструктов вторжения достигли уже последнего слоя защитных заклинаний корабля, и даже закрывшимся в нем бойцам следовало отсчитывать время до неизбежной смерти мгновениями: меч всегда сильнее щита.

Первой же своей мыслью Генерал активизировал все артефактные возможности собственного тела. Рука составляла всего лишь наиболее видимый элемент преобразования организма. То, что видели люди, даже тренированные урвиты, даже Закраца: граф Кардль и Бладыга в полевом мундире Армии Ноль не было ничем иным как поднятой над поверхностью воды головой дракона, размытым отражением чудища в потоке. Да, иногда что-то там под волнами мелькало, какие-то громадные, темные формы – но они тут же забывались, вымывались из памяти, потому что они ни на что более не были похожими, их невозможно было назвать, сравнить с чем-либо, они калечили воображение; вот почему все останавливались на легенде: бессмертный Железный Генерал, архетип урвита. А ведь он существовал на самом деле.

Поначалу он изогнул время и пространство, войдя в хроносферу максимального ускорения. Здесь он снова изогнул пространство с временем, открывая вторую хроносферу. Эти действия он повторил четырехкратно. В конце концов, замкнувшись в темпоральной луковице, он настолько опередил весь остальной мир, что от ударов отдельных световых лучей у него лопалась кожа. Поэтому, при экранировании от окружения пришлось положиться на алгоритмы тяжелых заклинаний руки, для которых Генерал открыл вход в собственный тетрадон живых алмазов. Сам тетрадон представлял собой учетверенный бесконечный ряд живых алмазов, сопряженных по фазе с более высоким измерением. Заканчивался и начинался он в «костях» пальцев левой ладони Генерала; кроме большого пальца, выполнявшего совершенно иную роль. Неактивированный тетрадон, как замкнутую систему, невозможно было выявить. После активации – он вызывал коллапс квазаров и взрыв пульсаров.

Генерал стиснул левую руку в кулак. «Ян IV» свернулся в тор, завертелся, уменьшился до песчинки и исчез. Жарны раскрыл ладонь. Тут же сдуло первый слой темпоральной луковицы, а вместе с ним – все остальные хрональные и энтропийные заклинания. Он сжал кулак во второй раз. Вся округа, до самого горизонта, полусферически отразилась на поверхности фигуры Генерала и перескочила на другую сторону. Тысячи тонн почвы, воздуха, воды, растений. Он стиснул их в кулаке. Затем дожал большим пальцем: и все их поглотила черная дыра центра галактики.

Теперь Генерал стоял на дне громадного кратера, черной миски внутренности планеты, которую грубо скальпировали от всей ее биосферы. Все еще сыпались обломки, катились камни, плыл песок и лава. Лучи восходящего солнца с трудом пробивались сквозь висящую в воздухе пыль. Если бы не ураган, порожденный вакуумным ударом, неба он не увидел бы. Посредством «слухового окна» Жарны видел холодное пламя пульсирующего божественной частотой тетрадона, яркостью своей сравнивающийся то с молнией, то с обнаженной звездой.

Прежде, чем первая из переломанных скал достигла в своем падении дна кратера – столь медленно они все падали – Генерал уже растянулся на всю планету, тем самым замыкая ее в зеркальной инверсии своей темпоральной луковицы. Теперь он сам был временем для времени, часами для часов. В его ладони с ужасающей микробной медлительностью шла жизнь всей планеты. Он мог видеть все. «Слуховое гигаокно» прописывало перед его глазами линии сил. Генерал глянул и сжал кулак. Планета коллапсировала. Еще перед тем, как он очистил до конца свою темпоральную луковицу, черная дыра испарилась.

Генерал раскрыл ладонь. Оттуда выплюнуло «Яна IV». Через высшие измерения Жарны проник внутрь корабля.

Увидав его, Гульде даже вскрикнул:

– Блин!.. Что…?!

Как можно быстрее Генерал вернул себе иллюзию обычного вида.

– А, это ты… – вздохнул полковник с облегчением. – Боже мой, Жарны, что тут…

– Знаю. Сколько человек внутри?

– Мы в пространстве! – кричал кинетик с кресла первого пилота. Автоматическая герметизация! Крафт пурпурный! Ходим под? Господин полковник…?! Сходим под?

– Подтверждаю и Корзину/Песок до упора. – Отдав приказы, Гульде снова повернулся к Генералу. – Так что тут, блин…

В купол кинетиков билоцировался Закраца.

– Вы живы, генерал, – облегченно вздохнул он. – Кристаллы полопались и…

– Одиннадцать, – сообщил Жарны.

– Что?

– Я посчитал. На борту, считая и нас самих, одиннадцать урвитов. В живых осталось лишь столько.

– Господин полковник, вся планета коллапсировала! – крикнул кто-то за пределами помещения, видимо, с помощью звукового заклинания.

– Какая еще планета? – инстинктивно ответил ему дезориентированный Гульде, хлопая себя по карманам в поисках трубки.

– Измена, – ответил ему Железный Генерал.

– И ничего иного. Подумайте. Они нас ожидали.

– Кто? Генерал, вы же свернули планету.

– И ни живой души… – бурчал под нос Гульде. – Это правда, измена очевидная, только теперь все доказательства пошли псу под хвост, и мы ничего не докажем.

– Не живая, так мертвая, – ответил ему Генерал и раскрыл руки для прочтения заклинания. Остальные немедленно блокировали собственные чувства. Жарны растянул сеть своих мыслей, заманивая духов в ловушку. – Мы еще достаточно близко, – одновременно объяснял он, – и еще не прошло достаточно много времени, чтобы они успели утратить свои личности.

– Но ведь это же опасно, – вмешался Закраца. – Ведь если это были не люди, и если это была не измена…

Правда, тут уже между руками Жарного материализовался хорунжий Юрга.

– Неты, – шепнул ему Генерал. – Уйди, забудь и уйди.

– Больно, больно… больнобольнобольно… – стонал покойник.

Жарны хлопнул в ладони и призрак исчез. После этого он вновь распростер руки и повторил вызов.

Ждали долго. Наконец заклубились тени и оформились в силуэт человека. Его лицо не принадлежало никому из погибших имперских урвитов.

– Мой! – крикнул духу Генерал. – Служить!

У призрака даже жилы выступили на лбу и шее, но в поклоне согнулся.

– Кто ты? – спросил Гульде.

– Я… я… Хаасир Трвак, Синий Полк, Ассагон… Отпусти…

– Ты был урвитом Птицы?

– Я его урвит… Был… да…

– Вас сюда выслал Птица?

– Мы ждали… были приказы. Убить всех, чтобы и следа не осталось, чтобы ни один свидетель не ушел. Выполняли… приказы… Что вас всех Бог покарал… отпустите!

– Откуда вы знали, что мы прилетим? Кто передал информацию?

– Не знаю… Не знаю! Все пришло непосредственно из канцелярии Диктатора. Мы тренировались… потом нас телепортировали… тысяча сто человек погибла… мы должны были ожидать и… Такие приказы, а больше я ничего не знаю.

– Самоубийственная экспедиция, – сказал себе под нос Закараца. – У Птицы нет межзвездных кораблей, пришлось ему положиться на лотерею телепортации. И при возвращении их тоже бы хорошенько просеяло. Впрочем, в планах – наверняка – никакого возвращения и не было; раз уж без свидетелей, так без свидетелей. Самое большее, их бы телепортировали прямиком в ядро звезды.

Жарны хлопнул в ладоши, дух исчез.

– Так как?

– Измена.

– Измена.

– Кто?

– Бруда. Или же Орвид, – предположил Закраца. – Это очевидно. Орвид говорил, что планету только-только нашли. А у этих было время даже на тренировки.

– Все было спланировано заранее, – согласился с ним Гульде.

– Это было покушение на вашу жизнь, Генерал, – убежденно заявил майор. – Никакого другого объяснения я не вижу. Никто из нас не настолько важен, чтобы для уничтожения ангажировать подобные средства. А вот Железного Генерала убить – это вам не фунт изюму. При этом обеспечились всеми возможными средствами. Лишенные поддержки Империи, даже без связи, неожиданно… практически, у нас не было ни малейшего шанса. Подобного рода ловушка просто не имела права подвести.

– И все-таки, – сказал Гульде, поглядывая из-за клубов дыма на молчащего Генерала, – и все-таки подвела. Кто ты, Раймунд?

– Я тот, кем должен быть, чтобы выжить, – ответил на это граф. – И не меньше. И теперь мне все сложнее в глазах последующих наемных убийц выглядеть таким вот беззащитным старичком. В следующий раз, чтобы меня убить, они наверняка взорвут Солнце.

– Какие у нас планы, генерал? – поспешил с вопросом Закраца, чтобы обойти неудобную для Жарного тему.

– А какие еще могут быть? Летим на контактную базу со всей маскировкой и подслушиваем. А там увидим.

Тем временем Гульде, спокойно пыхая своей трубкой, открыл телепатический канал к Генералу и, обложив его плотнейшей ментальной блокадой, спросил:

– Что конкретно увидим? Ведь ты же уже знаешь, что это заговор. Птица договорился с Замком. Ты готов поспорить, что Богумил уже мертв? Нельзя, ты не должен позволить им запихнуть себя в дело этого захвата.

– Был приказ.

– Я знаю, что приказ. Вот только – по чьей инициативе? Давай-ка угадаю: Бирзинни. А? Или я ошибаюсь?

– Я обязан удостовериться.

– В чем удостовериться? Все настолько очевидно, что иногда даже не хочется верить в их глупость.

– То есть, ты хочешь сказать, что это заговор в заговоре?

– Ничего я не хочу сказать. Просто я знаю легенды о тебе, и они их тоже знают. Если Богумил мертв…

– Что тогда?

– Тогда – кровь на их головы!

– Говори, Кузо.

– Где вы?

– Настолько близко, что можем разговаривать. Итак…

Майор Кузо на огромном дистанционном зеркале кают-компании «Яна IV» оттер пот со лба. Он находился в своем кабинете на Шпунте; видимая за его спиной через окно костлявая скала Монаха протягивала по серым газонам кривые когти собственной тени.

– Государственный переворот, генерал. Бирзинни короновался. Его поддерживает Птица. Бывший премьер отдал ему Погорье и все Хайтовле. А также Магуру со всеми соседними островами. Сейчас Птица укрепляет новые границы. Они подписали договор. В армиях принуждают принять новую присягу: или даешь или выматывайся.

– Тебя уже достали?

– Частично.

– Армия Ноль?

– Нет.

– Что с Богумилом?

– Бирзинни все отрицает. Вот только с момента захвата власти никто короля не видел. Скорее всего, урвиты Птицы телепортировали его на верную смерть.

– Как там у вас, на Шпунте?

– Как раз о нас вспомнили. Дали срок в семь неполных клепсидр. А потом… Один Бог знает, наверняка сотрут нас в порошок.

Генерал обратился к Гульде.

– За сколько мы сможем там быть быстрее всего?

– Быстрее всего? – усмехнулся полковник. – Этот корабль испытывали уже многократно, только верхняя граница его скорости до сих пор определяется страхом испытателей.

– Алмазы во время нападения на Измене вывихнуло, – заметил один из урвитов.

– Ничего, ввихнутся.

– Держитесь там, Кузо, – сказал Генерал в зеркало.

– Если бы я хоть знал, чего ожидать, – буркнул майор, отводя мрачный взгляд.

– Меня, Кузо, меня.

Они пробились в самый последний момент. Как только за «Яном IV» замкнулся Крафт Монаха, вокруг Шпунта захлопнулась очень сильная вырвидуша. Духи-шпионы Кузо пошли назад по ее линиям силы и добрались до Двери, одного из главных городов Лиги – что само по себе было благоприятным знаком, потому что Шпунт не был упомянут в подписанном Бирзинни договоре; явно узурпатору не хватало верных урвитов, раз приходилось пользоваться людьми Птицы, таким образом, все сильнее затягивая долговую петлю, проявляя собственную слабость и теряя равноправную позицию.

Вырвидуша, в силу своей автоматической способности извлечения любых душ из живых тел, не давала возможности безопасно покинуть спутник, но в то же самое время, делала невозможным и вторжение на него. Теперь сюда имели доступ лишь полтергейсты, демоны, джинны, существа нижнего порядка и, как уже говорилось, души, от тел освобожденные.

– Хотя… ее можно и обойти, – заметил во время созванного сразу же по его прибытия совета Железный Генерал, на котором, помимо него самого, Гульде, Закрацы, Кузо и подчиненного ему мини-штаба здешнего имперского поста Армии Ноль, участие принимали еще и два представителя охваченного протекцией Монаха гарнизона Кратера: ре Кваз и гражданская дама по имени Магдалена Любич-Анкх, чуть ли не родственница самого Фердинанда. Эта пара представляла двести восемьдесят бывших граждан Княжества Спокойствия, находившихся теперь в смертельной ловушке, в какой-то степени – по вине Железного Генерала.

– А если вырвидушу начнут сжимать…? – спросила Любич-Анкх, явно занятая собственными мыслями.

– Наши алмазы должны справиться, – пожал плечами Кузо.

– А они не могут заблокировать алмазы от перекачки энергии Солнца?

– Слишком много переменных, – покачал головой майор. – Мы всегда сможем перескочить через их заслоны, и даже не заметим заметного перерыва в питании.

– Генерал упоминал о том, что знает способ обойти вырвидушу, – заявил Закараца.

– Правда? – поднял бровь ре Кваз.

– Но ведь это же очевидно, – ответил на это Жарны. – Телепортация.

– Уф.

– Лотерея смерти.

– А что, имеются идеи лучше?

– Ну, всегда можно переждать.

– Пока что мы еще живы, нас отсюда не выгоняют. Зачем же по собственной воле кончать с собой?

Генерал применил краткое акустическое заклинание.

– Лично я буду телепортироваться, – заявил он, когда колокол уже отзвенел.

– И вы даете гарантии? – спросил его ре Кваз.

– Да.

Вот это уже произвело впечатление. Любич-Анкх даже склонилась над столом.

– Генерал, вы даете стопроцентную гарантию пережить телепортацию?

– Да.

В одно мгновение атмосфера мрачного фатализма превратилась в осторожный оптимизм.

– Выходит, план именно такой? – спросил Закраца. – Бегство?

– План чего? – фыркнул ре Кваз.

– Вместо того, чтобы ответить ему, Закраца обратился непосредственно к Жарному.

– Неужто вы поддались, генерал?

Железный Генерал усмехнулся, потому что Закраца отреагировал точно так, как он и предусматривал: майор единственный не терял веру в собственного бога.

– Данный вопрос в столь большом кругу мы обсуждать не можем. Сколько у нас урвитов на Шпунте?

– Тридцать два – это наши вместе с княжескими, – ответил Кузо.

– Хватит.

Ре Кваз расхохотался.

– И силами трех десятков человек вы будете отбивать Империю…!?

– Не забывайте обо всех тех урвитах, что внизу, которые не присягнули Бирзинни.

– А откуда вы знаете, может быть, уже и присягнули; у нас же нет связи, мы не знаем, что там происходит; все передачи глушат, теперь уже и за духов взялись.

– Сами увидим. Вас куда перебросить? На Острова?

– Видимо, так.

– Ладно. В таком случае… через две клепсидры встречаемся в четвертом ангаре.

Ре Кваз и Любич-Анкх поклонились и вышли.

Кузо заблокировал дверь и активизировал конструкт зала, противодействующий подслушиванию.

– А вы справитесь, генерал? Столько людей, да еще в одиночку?

– Парень, я уже телепортировал целые армии.

Им вспомнились легенды.

– И все-таки – какой план? – повторил Закраца.

– Переброшу всех отсюда на Землю. А там сориентируемся в ситуации. В зависимости от отношения Армии Ноль, я бы провел мобилизацию в Баурабиссе, после чего – неожиданная атака. Пока что это еще начальная фаза переворота, структуры еще не успели укрепиться, все висит буквально на десятке-двух предателей. Еще перед нашей атакой я планирую захватить Бирзинни и остальных. После этого урвиты занимают Замок и ключевые точки в Чурме. Было бы неплохо еще прижать Ползуна, чтобы обеспечить непосредственную передачу.

– Все это звучит до странности просто.

– По сути своей, вся операция заключается в том, чтобы убрать Бирзинни и компанию. Войска Птицы находятся от столицы далеко. И людям придется отдать свой голос за кого-то. С Замком все пройдет без каких-либо сложностей, потому что инерция бюрократии поможет нам точно так же, как чуть ранее помогла Бирзинни. Что касается черни, то вот здесь особой уверенности у меня нет, только не думаю, чтобы народ воспылал какой-то особенной любовью к премьеру; Богумил еще не успел насолить простонародью, а вот Бирзинни просто обязан был во время мятежа действовать решительно, так что здесь как раз мы можем ожидать найти некое количество свежих трупов. Ну а если и нет Ползун с этим справится. Когда все увидят на небе Бирзинни в кандалах, униженного… этого будет достаточно.

– Все равно, уж слишком просто все звучит, – качал головой Кузо, но даже он усмехнулся.

– Они вовсе не пересолили, – отозвался Гульде. – Только им нужно было взорвать звезду Измены; и все равно – за твою смерть и это было бы недорого.

Бирзинни как раз выходил из туалета в королевских покоях Замка, когда из стенного зеркала в золоченной раме напротив него вышел Железный Генерал.

«Фантом!» – подумал бывший премьер.

– И никакой не фантом, – буркнул Жарны, после чего схватил его левой рукой, сжал, бросил в рот и проглотил. После этого он снова вошел в зеркало.

Через меру времени он вспышкой появился в собственном кабинете в Баурабиссе. Закраца ожидал его там практически со всем штабом Армии Ноль. Железный Генерал развернул себя из искры, в грохоте расходящегося напряжением воздуха.

Обмениваясь поклонами с подчиненными, он проверил конструкты башни. Без изменений. Здесь уже Жарны мог чувствовать себя в безопасности: уже несколько веков он лично расстраивал и совершенствовал эти системы.

– Плохие новости, генерал, – отозвался полковник Оцюба.

– Говори.

– Возможно, вы уже и сами знаете. Бирзинни приказал убить Каксмину фар Нагла, тело сжечь, пепел развеять по соседним измерениям, а на дух наложить заклятие мгновенной дезинтеграции личности.

– Так.

– Впрочем, точно так же он поступил и с несколькими сотнями других.

– Так. Знаю. – Жарны сплюнул. – Вот вам Бирзинни. – Он сплюнул еще раз. – А вот вам Орвид. – Он продолжал сплевывать. Тела вырастали до трехмерных фигур и падали без сознания. Урвиты тут же блокировали им все чувства. – Не убивайте их, пока что они могут нам пригодиться.

Урвиты склонили головы в полупоклоне, полусалюте.

– Закраца уже изложил вам план?

– Так точно.

– Изменений никаких, все по графику. Клепсидра ноль: тридцать седьмая с четвертью. Джинны и полтергейсты на поводках?

– Так точно.

– Где Ползун?

Один из урвитов отдал телепатический приказ.

– Сейчас будет тут.

– Хорошо.

– Господин граф, – отозвался генерал Вига-Вигонь, после Жарного самый старший по возрасту и чину урвит, – о Богумиле вы знаете. Известно вам об Анне и малышке Аркимации. Они тоже были в списках. У нас имеется подтверждение от Высоких Невидимых. Все мертвы без возможности воскрешения.

– Так что?

– С Бирзинни покончено; замечательно. Но вот что после него, раз он столь тщательно подрубил династию? Кто, кто после него? На наших границах стоит Птица. Ведь он может и вспомнить о собственном союзнике, тем более, когда трон Гавры будет пустым.

– Так что?

– В ваших жилах, господин граф, – Закраца поспешил на помощь Виге-Вигоню, – течет кровь Варжхадов. Правда, родство это появилось несколько сот лет назад – но, тем самым, кровь эта стала еще более благородной.

«В моих жилах», – невольно подумал развеселившийся Жарны. – «В моих жилах. А это вовсе уже и не жилы, и не кровь, и уж совершенно не от Варжхадов».

– Майор прав, он убедил нас всех. – Генерал Вига-Вигонь согнулся в поясе, в поклоне, предназначенном исключительно для монарха; все остальные, не колеблясь, повторили этот жест почтения. – В третий раз народ возлагает тебе на голову корону, и на сей раз ты не можешь, не имеешь права отказываться от нее.

– Закраца, Закраца, – вздохнул Жарны, – ну что ж ты наделал? Нет, нужно мне было коллапсировать вместе с Изменой.

– Можете коллапсировать меня и без Измены, еще ничего не потеряно, ответил на это Закраца. – Но вначале примите корону.

Железный Генерал махнул рукой.

– Не теперь, не теперь, рано еще об этом. Не будем делить сокровища еще живого дракона.

– А потом может и не быть времени.

– Сейчас его тоже у нас не слишком много. Совещанию конец! По местам!

Урвиты вышли. Выходя, они украдкой улыбались один другому: все-таки, «нет» не сказал.

Ползун в дверях кабинета разминулся с полтергейстами, выносящими тело Бирзинни. Но он ничем себя не выдал. Правда, уже войдя, он чуть ли не встал по стойке «смирно», стоял неподвижно и молча, пока Жарны не обратился к нему первым.

– У меня есть причины предполагать, что в заговоре ты участвовал.

Старый эльф только захлопал глазами. – Не участвовал.

– Хорошо, я дам тебе возможность это доказать.

И на этот раз лишь дрожь век: – Спасибо.

– Самая лучшая работа; все, что только можешь ты и твои иллюзионисты.

– На всю Чурму?

– На все города Империи.

– Это невозможно.

– Это возможно.

– Ну да. Естественно. Когда?

– Сегодня ночью.

– Ну да, конечно. Я могу уже идти?

– Мои демоны пойдут с тобой.

А ночь все продолжалась и продолжалась. От перемещения терминатора через Чурму, когда Генерал начал серию мгновенных телепортаций, и вплоть до двух клепсидр перед рассветом, когда небо разгорелось иллюзией Ползуна, на улицах города, в проулках, в парках, в порту и внутри домов продолжалась обыденная ночная жизнь столицы. Обитатели приняли изменение, произошедшее в высших этажах Замка с прохладой и спокойствием, свойственным старым, опытным уже потребителям политических хлебов. Посторонний наблюдатель никак бы не смог по их поведению догадаться о событиях предыдущих нескольких дней – ни, тем более, о событиях, которые именно сейчас имели место, поскольку ни один человек, телепортированный с Шпунта не высунул носа на улицу вплоть до начала операции «Прилив», да сама операция не продолжалась дольше, чем пара фитилей, да и крайне мало нашлось непосредственных свидетелей действий урвитов. Прежде всего, потому, что и сами урвиты предпочитали работать неожиданно и тайно; опять же, в большинстве своем, действия эти были незаметны для не-урвитов или же лиц, лишенных артефактных заменителей «слухового окна» (как, например, популярные в высших сферах, хотя и ужасно дорогие, «белые очки»).

В момент появления там Железного Генерала вместе с отрядом с Шпунта, в стенах Баурабисса пребывало около тысячи урвитов – и никто из них еще не присягнул Бирзинни. В расположенных неподалеку казармах и в собственных домах на территории города находилось еще около пяти тысяч. В сумме это составляло более трети Армии Ноль, ядро корпуса урвитов Империи, которым с самого момента создания непосредственно командовал Железный Генерал. Мог ли он по этой причине надеяться на верность каждого отдельного урвита? Понятное дело, что нет. Но с огромной долей вероятности успеха он мог ставить на верность урвитов как общности: традиция, неотъемлемой частью которой являлся Железный Генерал, декларировала понятие урвита так же сильно, что и само умение пользоваться магией. Нарушать ее – традицию – означало нарушить понятие о самом себе, собственному о себе представлению.

До момента появления Железного Генерала переговоры между Бирзинни и штабом Армии Ноль достигли уже той характерной для подобного рода ситуаций мертвой точки, которая означала попросту убийственную для любой дипломатии конкретизацию «условий, которые принять невозможно» с обеих сторон. Теперь ни одна из сторон не могла уже ни на шаг продвинуться в уступках, не ослабляя тем самым собственной позиции, вплоть до опасности полнейшего проигрыша включительно.

Бирзинни прекрасно понимал, что у него нет достаточной силы, чтобы раздавить урвитов: посылать против них обычную армию не имело никакого смысла; за узурпатора же высказалось всего пара дюжин приготовленных к ведению боевых действий специалистов; в основном, это были люди из Разведки; извлеченные из структуры Армии Ноль и подчиняющиеся непосредственно Генеральному Штабу, они не столь поддавались влиянию Железного Генерала скорее теоретики, скорее техники, чем урвиты сами по себе.

Впрочем, и в самом Баурабиссе осознавали бесцельность всяческих радикальных действий против нынешних повелителей Гавра, потому что актуальный геополитический контекст, скорее, не давал надежд на успех предприятия дольше, чем на десяток с небольшим дней: Птица стоял на границе, Птица переходил границу, а Птица – что казалось очевидным в свете только что объявленного договора – был союзником Бирзинни, и Птица, без каких-либо сомнений, располагал достаточным количеством подготовленных к военным действиям урвитов. В подобной, длительной перспективе ситуация никак не представлялась Виге-Вигоню и его подчиненным с лучшей стороны: время работало против них. В конце концов, Птица пришлет помощь изменнику; это может произойти даже раньше, чем сам Бирзинни на то надеялся бы и желал, ибо, перед лицом не преходящей слабости партнера, Диктатору всегда может прийти в голову, что одним ударом он может захватить весь банк – и вот тогда он бросит на Чурму собственных урвитов, чтобы «защитить» город от мятежников в Баурабиссе.

Чувствовал ли сам Бирзинни клинок на своем горле? Но если даже и так что он мог сделать больше, насколько дальше продвинуться, на какие еще пойти уступки, раз, как уже о том говорилось, его переговоры с Вигой-Вигонем застряли на мертвой точке…?

Выход на сцену Железного Генерала изменило ситуацию настолько, что это изумило даже Закрацу с Гульде. Ведь так или иначе урвиты обязаны были включить в свои расчеты возвращение Жарного; правда, ходили слухи о его смерти (наверняка распускаемые по приказу Бирзинни), но подобного рода сплетни ходили и при каждом исчезновении Генерала, кроме того, было ясно, что раз «Ян IV» вышел за пределы действия зеркал, подобная информация и не могла быть достоверной. Но возвращение Генерала произвело такое впечатление, как будто это сам Люций Варжхад восстал из мертвых. Лишь только весть об этом разошлась, урвиты в Баурабиссе начали рваться в бой. Для всех стало ясно, что при подобном состоянии вещей ожидать больше нечего, и все, что необходимо сделать, сделать нужно как можно скорее, потому что вскоре возвращение Жарного перестанет быть тайной и потеряется момент неожиданности. В связи со всем этим Железный Генерал назначил атаку на сегодняшнюю ночь. Никто не удивлялся, никто не спорил. – Им нужно было только командира, имени, знамени, – сказал впоследствии Закраца. – Генерал вернул им веру в будущее, представил какую-то альтернативу Бирзинни и Птице: легенды не разваливаются, о таком и подумать невозможно, мы справимся, он не проиграет. Впрочем, это был вполне естественный ход размышлений.

То есть, не было никаких колебаний, не было тяжелейшей подготовки; все дело не должно было стать длительной кампанией, но молниеносной урвитской операцией. «Прилив». В назначенное время отряды выступили. Все в полном боевом снаряжении, все на темпоральных дожигателях, в поддерживаемом демонами сферическом камуфляже невидимости, в скрытых у него внутри тучах микролетальнаторов, спиралях криозмей. Еще раньше из Баурабисса вылетели десятки тысяч джиннов и полтергейстов. – Сегодня ночью город будет принадлежать нам, – заявил Железный Генерал во время телепатического обращения к собственной армии. Ни один из жителей Чурмы не заметил урвитов, лавирующих по звездному небу между повозками, мчащихся в ночи словно ультраскоростные кометы с хвостами, сплетенными из чар и заклинаний. Только никто не глядел в нужном направлении через «слуховые окна» или же их артефактные аналоги, не было в городе чутких магов.

Сам Жарны выступил с отрядом, которому было приказано штурмовать Замок. Хотя, штурм – слишком сильно сказано. Самое главное состояло в том, чтобы застать врасплох и вывести из боя тех немногочисленных урвитов и чародеев, которые высказались за Бирзинни. Все остальное было лишь вопросом устрашения – а в этом урвиты были по-настоящему хороши.

Выслеженные джиннами жертвы были захвачены врасплох в собственных комнатах, чаще всего, во время сна, после чего их или убивали, или замораживали, прежде чем они успевали хотя бы подумать о защите. Стычка завязалась лишь в помещениях Штаба. Немногочисленные ее свидетели, не-урвиты, смогли зарегистрировать только лишь оборванные в ползвука окрики, несколько резких движений. Не успели они моргнуть, как все уже и закончилось – повсюду лишь кровь, трупы, пепел. Над побоищем постепенно проступали, снимая иллюзию, урвиты в своих доспехах. Похожие на мух над падалью рои летальнаторов шастали над самым полом от одной комнаты до другой, по коридорам и лестницам, разыскивая лиц, соответствующих заданному им образцу; что ни миг, как кто-нибудь хрипел в агонии. Вокруг пленных извивались синие криозмеи; от замороженных пыхало таким холодом, что свертывалась и крошилась пролитая кровь. Некоторые из урвитов, все еще в темпоральных луковицах, лишь в пролете сверкали разноцветным пятном, мчась к цели в окружении полтергейстов, которые защищали бойцов от столкновения с подвижными или неподвижными помехами.